 |
|
 |
|
|
|
|
Васильев В.Н.
© Васильев В.Н., 2008 Опубликовано на сайте «Спецнабор53»
|
Оглавление 4 Войсковая практика на полигоне 7 Научно-исследовательские работы (НИР) 8 Представители промышленности 10 Оперативно-тактические ракеты 11 Снова стратегические ракеты
О Вячеславе Николаевиче Васильеве
Родился 18 января 1930 г. в Смольнинском районе города Ленинграда. Жил там безвыездно до 1953 года, пережил блокаду города. Будучи школьником, дважды направлялся на работы в подсобное хозяйство одного из заводов, за что в 1943 году был награждён медалью «За оборону Ленинграда». Со школьной поры увлекался техникой, посещал кружок мотоспорта во Дворце пионеров и уже в 17 летнем возрасте получил удостоверение на право управления мотоциклом. Привязанность к мотоциклам сохранилась ещё на 15 лет. В 1948 году окончил школу и поступил в Ленинградский политехнический институт (ЛПИ) на механико-машиностроительный факультет. В 1953 году вместе с другими студентами ЛПИ с пятого курса был призван в кадры Советской Армии (приказ Военного министра СССР от 27 февраля №0464, пункт 7).с присвоением звания «техник-лейтенант» и для завершения образования направлен в Артиллерийскую инженерную академию им. Дзержинского на факультет реактивного вооружения. В 1954 году окончил академию, получил диплом с квалификацией «Артиллерийский инженер-механик». Воинское звание было изменено на «инженер-лейтенант». Для прохождения воинской службы вместе в большой группой других выпускников был направлен на 4 Государственный центральный полигон (Капустин Яр), в Первое испытательное управление полигона. инженером-испытателем 1 отдела (приказ МО СССР от 3 июня 1954 года №0086, пункт 39). Там был назначен в группу испытаний наземного оборудования ракетных комплексов стратегического назначения. Под руководством авторитетных специалистов – начальника отдела, полковника Носова А.И. (впоследствии погибшего при катастрофе на полигоне Тюра-Там), заместителя начальника отдела по старту подполковника Меньшикова В.И., начальника группы майора Коршунова А.Ф. и других – прошёл становление как инженер-испытатель и спустя короткое время успешно работал самостоятельно.
Васильев занимался подъёмно-транспортным оборудованием (грунтовая транспортная тележка, стыковочная машина и все виды кранов), нёс ответственность за транспортировку ракет и все виды перегрузочных работ. После нескольких лет работы в Первом испытательном управлении Васильев был прикомандирован во Второе испытательное управление, где испытывались оперативно- тактические ракеты (8А61, 8К11, 8К14). Там в течение трёх лет занимался испытаниями подъёмно-транспортного оборудования и стартового гусеничного агрегата (СПУ – самоходная пусковая установка). За успешные пуски трёх специальных ракет во время солнечного затмения, позволившие получить хорошие снимки солнечной короны, академик Амбарцумян В.А. наградил его, в числе других участников этих пусков, памятным значком «Международный геофизический год». Через три года Васильев вернулся в Первое испытательное управление, где был повышен в должности. Начинались испытания ракеты 8К65, Васильев курировал наземные измерения состояния старта (пускового стола и стартовой площадки), проводимые НИИ-4 МО, НИИ-88 и ЦАГИ. За успешное выполнение этих работ награждён медалью «За боевые заслуги».
Позже, при вводе в строй шахтных комплексов «Двина» и «Чусовая» с ракетами 8К63У и 8К65У участвовал в контроле строительства этих комплексов и их испытаниях. В процессе этих работ пришлось решать совершенно новые в то время проблемы технологии установки ракет на пусковой стол, находящийся «на дне» шахты. На фото справа рабочее место Васильева при загрузке ракеты 8К65У в шахту. Специфика работ потребовала дополнительной квалификации, и Васильев после специального обучения и сдачи соответствующих зачётов стал внештатным инспектором Госгортехнадзора. Всего на 4 ГЦП МО Васильев прослужил 12 лет. Начинал с должности «инженер-испытатель», в конце службы на полигоне был уже начальником группы. За это время вырос в воинском звании до майора. Принимал участие в испытаниях ракетных комплексов с ракетами 8А62, 8К51, 8К11, 8К14, 8К65, 8К63У, 8К65У и 11К63. В свободное от службы время, как и многие, увлекался рыбалкой на Ахтубе, успешно охотился на уток. Имел мотоцикл, который позволял выезжать на охоту и на рыбалку не только в выходные, а иногда даже и после работы. Во время поездок на мотовозе на дальние площадки участвовал в шахматных баталиях и получил третий спортивный разряд по шахматам. Охотно и неплохо играл в настольный теннис. В 1965 году Васильев был переведен на новый ракетный полигон – 53 НИИП (Плесецк) на должность заместителя начальника отдела наземного оборудования. Принимал участие в испытаниях ракетных комплексов с ракетами 8К98П, 8К99 и «Темп-2С».
В 1971 году назначен старшим офицером Третьего управления ГОМУ Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, где занимался планированием заказов и поставок ракетного вооружения. За успехи в работе был награждён медалью «За трудовую доблесть». В комсомол вступил в институте и выбыл из него по возрасту. Но в партию (КПСС) вступил не сразу после выбытия из комсомола (как делали многие), а много лет спустя. Перед назначением в Генштаб стал кандидатом в члены КПСС, а уже в Генштабе - членом партии. Столь позднее вступление в партию значительно препятствовало продвижению по службе и причиняло много неприятностей. Васильев недолюбливал замполитов и партийную работу выполнял как вынужденную. После увольнения в течение пяти лет работал во ВНИИРТ, в группе гражданской обороны и бюро стандартизации. Последние несколько лет жизни Вячеслав Николаевич чувствовал себя плохо, беспокоила сердечно-сосудистая система, перенёс сложную операцию. Он скончался 27 мая 2008 г. в госпитале Бурденко.
Причины, побудившие меня написать эти записки, конечно есть. Попытаюсь их изложить. Думается, что всякому человеку свойственно, пройдя немалый жизненный путь, оглядываться и давать оценку этому пройденному этапу. Так мой отец любил вспоминать войну. Стоило мне приехать в отпуск, как воспоминания о фронтовых делах и людях снова и снова пересказывались мне. Я долго не мог понять, почему это происходит. Наконец, мне кажется, что я прозрел. Видимо, дело в том, что будни и рутина мирной жизни, вечные мысли о заработке, желании купить мотоцикл с коляской или легковой автомобиль, были ничем не примечательны. Невысокая должность на заводах, где он работал (начальник смены, заместитель начальника цеха), небогатое и даже скудное житье, не возвышали человека. А вот война – дело другое. Трудно, опасно, – что говорить! Но ведь участие в боях, собственная значимость командира, хоть и невысокого ранга (лейтенант, старший лейтенант, капитан пехотный), признание заслуг (ордена и медали) возвышали человека в глазах людей и особенно в собственных. Это не было хвастовством. Это было нечто другое. Теперь и я (какие мотивы были у других – не знаю), достигнув преклонного возраста, оглянулся и увидел, что наша служба на ракетном полигоне ГЦП-4 МО в Капустином Яре и есть то самое, что явилось главным в нашей жизни. Ведь с Анатолием Григорьевичем Гринем мы долгие годы не встречались, а тут – на тебе: встреча, презент своей книги и приглашение написать свои воспоминания. Это, по моему, значит, что возникла потребность заявить о нас, сделав упор при этом на службе в Капустином Яре, первом ракетном полигоне Советского Союза. Совершенно очевидно, что при этом никак не удастся оторваться от «себя». Мы, пузатая мелочь, не можем подняться выше себя, как это сделал бы настоящий писатель. О людях великих биографии пишут другие люди, помельче. Ну а мы вынуждены делать это сами. Напрашивается и аналогия с героями басни Крылова, где «кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку». Пусть так. Но ведь и после службы на ГЦП-4 МО была и другая служба. У меня, например, свыше 32 лет общий офицерский стаж, из которых пять лет пришлось на полигон в Плесецке и 14 лет на службу в Генеральном штабе Вооружённых Сил СССР. Тоже есть о чём рассказать, но это уже другая песня и, по-моему, не такая интересная. Итак, своими рассказами-воспоминаниями мы заявляем о своей причастности к стремлению нашей Родины занять подобающее место в мире ценой строительства ракетных войск.
Всякому ясно, что человек родится на белый свет не для того, чтобы его превратили в пыль ядерным ударом, но и не для того, чтобы убивать других. Противостояние двух великих держав в мире потребовало весомых аргументов для сдерживания угрозы III Мировой войны. Ракеты… Это был передовой край, там были воплощены в реальное «железо» сверхпередовые достижения науки и техники. Новые принципы построения летательных аппаратов, сверхточная аппаратура и приборы, новые технологии. Спрашивается, какой же инженер не захочет приобщиться к этому? Нам, офицерам-спецнаборовцам, было оказано доверие и честь участвовать в этом. Полагаю, что мы оправдали это доверие. Кроме того, своими рассказами мы пишем о своем окружении, о людях, с которыми довелось и посчастливилось вместе работать и служить. Рассказываем о них – упоминаем себя, рассказываем о себе – вспоминаем о других, своих друзьях, товарищах и сослуживцах, воздаем должное их доброй и светлой памяти. Я старался вспомнить и записать наиболее значительные события, хотя и вне хронологии, наиболее важное в судьбе полигона и людей. Но, думается, что мелочи житейские и эпизоды только дополнят и оттенят это важное. Гринь А.Г. предлагал мне сделать воспоминания о спецнаборе еще год назад, но я все не решался. Думалось, ну напишу, ну даже напечатают если…, а кто читать станет, кому это нужно проявлять интерес к полигону… Книгу Гриня я прочитал внимательно, она мне понравилась. Есть в ней некоторые неточности, но это уже и несущественно. То ли его пример повлиял на меня, не знаю, но записки о спецнаборе и полигоне ГЦП-4 МО я – таки написал.
Говорили, что набор студентов старших курсов в армию проводился по личному распоряжению Сталина. Его так и назвали – сталинский спецнабор Призыву в спецнабор подлежали относительно здоровые и обязательно хорошо успевающие студенты. Конечно же без «хвостов» в анкетных данных (был ли в зоне оккупации, есть ли родственники за границей и т.п.), комсомольцы и члены КПСС. Спецнабор в ракетчики составил в двух потоках около полутора тысяч человек: мартовский около 800 и августовский около 700. Зачем это было сделано? Видимо не хватало армейских офицеров-инженеров, да для государства и Вооруженных Сил СССР это оказалось выгодным делом. До нас это дошло позже. Ведь что получалось? Кадровый офицер проходил две, а то и три стадии обучения: среднее училище, академия или высшее училище, а для некоторых еще и Академия Генштаба. При этом время обучения входило в офицерский стаж. На все обучение уходило 7–8 лет. Наше же обучение в институтах в стаж не включалось, так как мы тогда не имели воинских званий. Доучивание студентов в Артиллерийской академии длилось всего 15 месяцев. Получалась такая картина: пока кадровые «правильные» офицеры учились, мы работали в поте лица своего, с полной отдачей сил. Такова арифметика спецнабора, такой вот экономный и эффективный ход Правительства. Но мы в ту пору ни о чем подобном не размышляли. Думали о другом: куда распределят после учебы, будет ли там жилье и детский садик и т.п. Жизнь любого из нас складывается и из мелочей тоже. Наши личные судьбы на фоне такого явления как спецнабор значили не много. Основная часть призванных в спецнабор были люди одного возраста, 1929-1931 года рождения. Но были и исключения. В нашем «потоке» (термин академии) оказались и такие, которые были старше нас и даже успевшие в офицерском звании побывать на фронте (капитан Семенов). Парадоксально, что и им было присвоено первичное для всех воинское звание «техник-лейтенант». Конечно, они подали рапорта с просьбами восстановить справедливость. Спустя немалое время им вернули прежнее звание. Самолетов стал старшим лейтенантом, а Семенов капитаном. Это произошло еще во время нашего обучения в академии, но обидная ошибка ущемила не только их честь, но и кошелёк. Среди призывавшихся в спецнабор студентов нашего института (ЛПИ – Ленинградский политехнический институт) оказался и такой, который, послужив уже в армии сержантом, категорически отказался от призыва, считая его не совсем законным. Это был Володя Свешников, чуть постарше нас, веселый и жизнерадостный, отличник. Как с ним поступили? Его исключили из комсомола и из института! Потом, через год, оказали милость: и в институте восстановили и позволили закончить обучение. Павел Андреевич Самолетов по окончании академии служил с нами на поли гоне у «головастиков» (прозвище специалистов, занимавшихся испытаниями головных частей ракет). Уволился в звании подполковника. Я лично никогда не жалел, что попал в эту кампанию. Мне ведь изначально можно было отказаться от такого приглашения в спецнабор по причине слабого зрения (близорукость –5,5Д). Сказать точнее – оказать сопротивление на медицинской комиссии. Моя близорукость образовалась с блокадных времен, то ли с голоду, то ли из-за того, что читать приходилось при свете коптилки или печки. Но, поразмыслив, что в 24 года (после окончания института) буду иметь невысокую зарплату и сомнительные перспективы, и что вообще пора слезать с шеи далеко не богатых родителей, я не стал упираться и дал свое согласие на зачисление в спецнабор. И позже я не поднимал вопрос о своем слабом зрении, хотя и мог бы освободиться от некоторых неприятных видов работ (работа на высоте и в противогазе). Тогда бы меня перевели на какую-нибудь бумажную работу, далекую от живого дела, вдали от полюбившегося мне подъемно-транспортного оборудования ракетных комплексов. Вкратце о себе. Родители из простых и небогатых. Деды – мастеровые: один – гальваник, второй – гравер-чеканщик. Отец, Васильев Николай Викторович, потомственный питерец, женился, когда был рабочим, токарем. Окончил вечерний техникум и работал всю жизнь на производстве. Фронтовик-доброволец, прошедший с боями путь от Лисьего Носа Ленинградской области через всю Прибалтику, до Румынии. Мама, Анна Николаевна (до замужества Гречникова), малообразованная, уроженка города Осташкова Тверской губернии. Русская самоотверженная женщина, не давшая во время блокады Ленинграда нам с сестрой умереть с голоду. Дважды дала нам с сестрой жизнь. Нет таких слов, чтобы выразить свое восхищение ее подвигу, выразить свою признательность. Только если молиться… Школа. Один год обучения был пропущен из-за блокады, школы не работали. Во время войны нас, школьников, прикомандировали на летние периоды (весна – поздняя осень) на огородные работы в подсобное хозяйство шефа школы. Это послужило основанием для признания нас «рабочим классом» и награждением в 1944 году нас медалями «За оборону Ленинграда». Горжусь этой медалью по сию пору. Учился плохо, средний балл в аттестате 3,5. С трудом поступил в Ленинградский Политехнический институт на механико-машиностроительный факультет. Со второго курса, после хорошей головомойки, учинённой мне за двойку по теоретической механике заместителем декана Гордеевой, стал хорошо успевающим студентом и средний балл поднялся до 4,5. С пятого курса был призван в ряды Советской Армии и направлен вместе с другими студентами в Москву, в Артиллерийскую академию имени Дзержинского для продолжения образования, уже военного. Ехали поездом. В пути нас настигло сообщение о смерти Сталина. Это был шок… С нашего факультета в поезде ехали, помнится, Капитанов, Быков, Серов, Султанов, Миленко. Нам, слушателям Артакадемии, по прибытии выдали положенное офицерам обмундирование, разместили в спортзале, переоборудованном под общежитие. Было присвоено воинское звание «техник-лейтенант», а по окончании курса обучения, после сдачи госэкзамена, «инженер-лейтенант». Так я в числе других стал ракетчиком и был направлен для прохождения дальнейшей воинской службы на ракетный полигон ГЦП-4 МО в Капустин Яр. Там я был определен на должность «инженера-испытателя наземного оборудования» в отдел I Управления, занимавшегося испытаниями баллистических ракет средней дальности (РСД). Начальником отдела в то время был инженер-подполковник Носов Александр Иванович. Замечательный был командир и человек, жаль, что под его руководством мы прослужили недолго.
|
