 |
|
 |
|
|
|
|
|
Анатолий Еремеев ©Анатолий Еремеев Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Отец по случаю моего предстоящего поступления в военное училище взял отпуск. Ни он, ни я в городе Львове ранее не были. Не было у нас там никого из знакомых, у кого бы можно было остановиться или к кому обратиться за помощью. Поехали покорять неизвестную нам столицу Западной Украины вдвоем. Львов имеет свою богатую средневековую историю. Как город он известен с 1256 года. С XIV века он входил в состав Польши. С 1772 года вошел в состав Австрии и стал носить немецкое название – город Лемберг. С 1918 года Львов вновь возвращен Польше. И только с 1939 года город стал областным центром Украинской ССР. Крупный экономически развитый, культурный и исторический центр с десятью ВУЗами, университетом и музыкальной консерваторией, десятью музеями и четырьмя театрами. Архитектура города создавалась веками и сохранена по сегодняшний день. В годы Великой Отечественной войны, отступающие под натиском Советской армии, фашисты не успели разрушить его, как планировали. Поэтому центр города и прилегающие предместья стоят и поныне в первозданной красоте и многообразии архитектурных стилей. А язык общения львовян, хоть и называют украинским, не всякий чистокровный восточный украинец их поймет. В нем намешаны все языки народов, кто здесь исторически проживал: украинский, польский, еврейский, русский, с вплетением карпатских и гуцульских наречий. Львов нас встретил многолюдной привокзальной площадью, покрытой старинной шлифованной серой брусчаткой, в окружении могучих каштанов. На этой небольшой площади одновременно обосновались такси, автобусы, троллейбусы и трамваи, которые один за другим привозили и забирали пассажиров. Людей было много, но шума толпы и мусора, как на Казанском вокзале Москвы, не ощущалось. Первым делом мы подошли к киоску рядом с выходом из вокзала с названием «Справочное бюро». На вопрос, как проехать к училищу, еврейка в возрасте, ближе к пенсионному, с одесским говором, моментально скороговоркой ответила: «Шо, поступать в политучилисче? Так я вам вот что скажу. Вы зря приехали. Там сегодня конкурс десять человек на место! Если у вас там нет хороших связей, то покупайте билеты и поезжайте, откуда приехали! Берегите ваши деньги и драгоценное время. Может, еще куда-нибудь успеете поступить!». Мой оптимизм абитуриента ЛВВПУ постепенно начал падать, не доехав до училища. Старый центр города, построенный во времена правления Австро-Венгрии и Польши, с улочками, вымощенными отшлифованной старинной брусчаткой, засаженный каштанами, со старинными красивыми зданиями, встретил нас дружелюбно и приветливо. Училище находилось в старом городе, наверху от центра, на пересечении улицы Гвардейская, с прилегающим к ней Парком культуры и отдыха имени Т.Г.ШЕВЧЕНКО и улицы Стрыйская, с огромным Стрыйским лесопарком, где проходила Львовская детская железная дорога. На стыке улиц и парков Монумент Славы, установленный в честь советских воинов, освобождающих город от немецко-фашистских оккупантов. Напротив него, через дорогу, за невысоким декоративным металлическим ограждением, среди старых каштанов, располагалось Львовское высшее военно-политическое ордена Красной Звезды училище, в которое я и приехал поступать. Стоял теплый и мягкий июльский солнечный вечер. В парке им. Т.Г. ШЕВЧЕНКО в Зеленом театре играла музыка. В тени парковых аллей неторопливо прогуливались отдыхающие. Старички то здесь, то там кучками играли в шахматы, расположившись на парковых скамейках. Мы подошли к проходной КПП военного училища. Внимательно прочитали информацию для поступающих абитуриентов. Здесь же познакомились с курсантом выпускного 4-го курса, с повязкой «Патруль». Он нас «просветил» о тонкостях и подводных течениях, ожидающих меня при поступлении. Дал советы, которые мне потом пригодились. Подтвердил, что действительно в этот год, как никогда, конкурс десять человек на место. Солдаты и сержанты, поступающие из войск, уже сдали экзамены и занимаются хозяйственными работами в учебном центре училища в д. Старичи на Яворовском полигоне. Первый курс будут набирать всего 210 человек. Преимущество при поступлении имеют медалисты и «национальные кадры», т.е. выходцы из союзных республик СССР – Закавказья, Прибалтики и Средней Азии. Так оно потом и получилось. Все, как говорил курсант выпускного курса. Шансы моего поступления таяли на глазах. Подавленный полученной информацией от бывалого курсанта-выпускника я вернулся в гостиницу при комендатуре Львовского гарнизона, где мы с отцом временно остановились. Проходящие под окнами трамваи до ночи сотрясали старинное здание. Мне явно не спалось в чужом городе. Уснул под утро, когда уже светало. В 9 часов утра 5 июля 1976 года я пересек КПП училища, которое станет мне на четыре года вторым родным домом. Но тогда я об этом еще не знал. Сдал документы, занял свою двухъярусную армейскую койку в спортивном зале училища, битком набитым приехавшими такими же абитуриентами, как и я. Соседями по койке оказались общительный весельчак, местный львовянин Витя ПЛЮЩЕНКО и азербайджанец Ибрагим ГАДЖИБАБАБЕКОВ из Риги. Позже его фамилию для удобства обращения и с его согласия сократили до ГАДЖИБЕКОВ. Чтобы пройти по конкурсу и поступить, нужно было набрать двадцать один балл, сдав экзамены по «Истории СССР», «Экономической географии», «Русскому языку и литературе» устно и написать сочинение. Балл школьного аттестата тоже шел в зачет. Чем он выше, тем лучше. Кроме вступительных экзаменов необходимо было сдать физическую подготовку и пройти специализацию по видам и жанрам искусства. Но главной преградой, которая безжалостно отсеивала абитуриентов, была местная военно-врачебная комиссия училища, работающая беспощадным ситом в ходе сдачи экзаменов. Мы с Ибрагимом брали учебники и готовились к экзаменам, лежа в тени на травке под деревом на спортивном городке, за клубом училища. Рядом по улице Стрыйской один за другим подходили и уходили автобусы и троллейбусы, останавливаясь на остановке в двадцати метрах от нас за забором. За училищной оградой кипела гражданская жизнь. Но она нас не интересовала. Мы по своей воле, осознанно ушли от гражданки и стремились стать кадровыми военными. Географию и русский устно я сдал на пятерки. Историю на четверку. Замялся на дополнительном вопросе о Тарутинском маневре М.И.Кутузова в Отечественной войне 1812 года. А на сочинении полез в дебри. Взял предложенную свободную тему: «XXV съезд КПСС о развитии культуры и искусства». После его написания, при встрече с отцом, я сразу в лоб получил папино краткое, но лаконичное резюме: «Ой, дурак!». Кто не видел и, тем более не читал, книжки в красном коленкоровом переплете с золотым теснением, с материалами этого съезда, я поясню, что о развитии культуры и искусства в ней написано всего лишь четверть одной страницы книжного листа. Сочинение же требовало гораздо большего объема. А лучше, чем партия сказала устами дорогого товарища Л.И.БРЕЖНЕВА, семнадцатилетний абитуриент, безусловно, написать не мог. В итоге получил я трояк за свою «развернутую программу культурного развития всея советской страны». «Тему не раскрыл». Повезло в одном. Написал я свои юношеские умозаключения почти без орфографических и грамматических ошибок. По физо получил зачет. Бегал я хорошо. Занятия футболом и хоккеем, постоянное вращение велосипедных педалей сделали свое доброе дело. Подтягивался хуже. Гитара и микрофон вместо турника тоже сказались, но в обратную сторону. Пошли на медкомиссию. И тут проблема. У седого подполковника медслужбы, врача – окулиста, без пяти минут пенсионера, возникли сомнения, допускать меня по зрению, которое было по приказу МО СССР проходным, или отправлять меня домой. Все было в его руках. На поверку оказалось, что это было самое настоящее вымогательство денег, которое сегодня в нашем российском царстве-государстве обыденно называется словом «взятка» или «коррупция». Кстати сумма, переданная врачу, составляла размер месячной зарплаты советского шахтера. А шахтеры зарабатывали раза в три больше, чем офицеры Советских Вооруженных Сил. Зато проблемы со зрением при поступлении у меня сразу отпали! С таким уровнем близорукости я прослужил в армии все 27 лет, уволился в запас и, по сей день, с таким же зрением работаю на гражданском поприще, в возрасте 60 лет. Еще и пишу эти свои воспоминания. Пришел день мандатной комиссии, которая выносила вердикт, кто «со щитом» поступил и остался в училище, а кому возвращаться домой «на щите». По конкурсу я не добрал пол балла. У меня был балл двадцать с половиной, а необходимо набрать двадцать один! Думал, что «все, приехал»! Но меня выручила специализация, на которой перед членами госкомиссии от «Кафедры культуры и искусства» я сыграл на фортепиано, гитаре, ударных, спел и представил свои рисунки. Разве что не сплясал. То есть показал навыки, которые требуются по специфике данного военного училища. И меня, как и еще семерых таких же, взяли в резерв, за счет будущих отчислений в ходе четырехлетней учебы. К слову, в первый же год, по нежеланию учиться, недисциплинированности и неуспеваемости, было отчислено восемь человек. Всех поступивших переодели в военную форму. Они уже приступили к курсу «Молодого бойца» и бодро маршировали на строевом плацу училища. Мы же, «резервисты», завидуя их счастью, еще три дня ходили в цивильных костюмах, никому не нужные, в ожидании решения своей судьбы. Но все обошлось благополучно. 4 августа 1976 года приказом начальника Львовского ВВПУ генерал-майора ЗИНОВЬЕВА В.К. я был зачислен курсантом первого курса. Радости не было предела! Нас тоже переодели в полевое х/б обмундирование и поставили в армейский строй. Так начиналась моя самостоятельная курсантская жизнь. Как сказал отец: «Ты уже отрезанный ломоть. Привыкай, сын, жить самостоятельно». Я и начал привыкать к новой, неизведанной и самостоятельной жизни. В Львовском высшем военно-политическом училище было три факультета. Первый – «Культурно-просветительной работы», с военно-морским отделением. Второй факультет – «Журналистики». И третий – «Специальный факультет», для иностранцев, представителей армий из 25 стран мира. Журналистов мы называли «мурзилками», а они нас «балалаешниками» или «два притопа, три прихлопа». Не враждовали, но особой дружбы между ребятами двух факультетов не было. Зато на «спецфаке» нашими лучшими друзьями были веселые, компанейские ребята-кубинцы, и вечно улыбающиеся, маленькие ростом, но до корней волос преданные делу социализма, жилистые и спортивные вьетнамцы. Болгары и монголы – те какие-то вечно мятые, не стриженные и засаленные, безалаберные, одним словом, как зачухонцы. И военная форма их напоминала мундиры и фуражки железнодорожников СССР. Самыми надменными и высокомерными со всеми были вышколенные, в военной форме с иголочки, немцы и чехи. На бенинцев, сомалийцев, конголезцев и прочих представителей африканского континента мы даже не обращали внимания. Такое впечатление, что их выловили в джунглях, сняли с лианы или пальмы, переодели в военную форму и прислали в Советский Союз на учебу. Слушатели специального факультета жили в других условиях, чем мы, и в другом измерении. За их учебу государства платили СССР золотом. Курсантами мы ходили с красными погонами и общевойсковыми эмблемами. Выпускников по окончании училища распределяли во все виды и рода войск, во флоты и флотилии, пограничные отряды, железнодорожные и Внутренние войска. Всего на 1-й курс факультета «Культурно-просветительной работы» набрали восемь групп сухопутчиков и одну моряков. В учебной группе три отделения по девять-десять человек, как положено по Боевому уставу Сухопутных войск. Две группы это учебный взвод. Два взвода или четыре учебных группы – учебная рота. Я попал во 2-е отделение, 1-й группы, 1-го взвода, 3-й роты. Командир взвода старший лейтенант ШТЫРЛИН Александр Константинович, бывший офицер-разведчик, прибывший с Дальнего Востока, из-под Благовещенска. Он сразу получил кличку «Зорро». Командир группы старший сержант РЫБНИКОВ Андрей Александрович, местный львовянин, отслуживший два года срочной службы в штабе мотострелкового полка писарем, рядом с домом своих родителей, в 7-м мотострелковом полку прославленной 24-й Железной дивизии. Первым отделением командовал сержант МОРГУНОВ Владимир Иванович, юморист за два метра ростом. Командир нашего второго отделения – сержант ПОРОТИКОВ Анатолий Иванович. Доброй души ярославский богатырь, прослуживший в войсках полтора года срочной службы. В третьем отделении командиром был сержант ЧЕРНЫЙ Владимир Павлович. Ростом по грудь сержанту МОРГУНОВУ, живчик и шустрик, которого на мякине не обведешь. Самому дороже станет. Всего в учебной группе 31 человек. Командиром нашей роты был старший лейтенант МИЛОШИЧ Николай Александрович, русский серб, высокий, подтянутый, форма с иголочки, с аккуратно подстриженными усами, точно белогвардейский офицер. Выпускник нашего училища более раннего года выпуска. В свое время он поступал старшиной срочной службы из войск. В курсантские годы был старшиной курса. Да так и остался на командной должности в училище. Начальником факультета КПР был полковник САДОВСКИЙ Владимир Иванович – фронтовик, прошедший Великую Отечественную войну от рядового до младшего лейтенанта, ветеран училища. Все его на факультете уважительно называли «Папа Садовский» или просто «Папа». С выходом приказа о зачислении мы приступили к прохождению «Курса молодого бойца». Сержанты и старшины, поступившие из войск, как мы их окрестили «Рексы», были назначены на должности командиров отделений и групп. «Дорвавшись» до молодежи, поступившей со школьной скамьи, они с «пристрастием» начали учить нас азам военного дела, воинского быта и обучать строевым приемам на плацу. Мы же их придирчивую требовательность и бесконечные «45 секунд – отбой. 45 секунд – подъем!», пока горит спичка, возненавидели сразу. Тяжело было переходить на военные рельсы. Доходило и до слез в уголке, чтобы никто не видел. За месяц постепенно немного обтерлись, привыкли к их требовательности, которую поначалу принимали за издевательства. Начал вырисовываться воинский коллектив группы и взвода в целом. 31 августа 1976 года на Монументе Славы в присутствии представителей командования Прикарпатского военного округа и училища, ветеранов, многочисленных родственников и почетных гостей, мы приняли воинскую присягу на верность Родине – Союзу Советских Социалистических Республик. Я очень сожалел, что не смогли приехать на присягу мои родители и сестра. После торжественных ритуальных мероприятий нас отпустили в первое увольнение в город. В парадной форме, с одной нашивкой-курсовкой на рукаве, «заинструктированные до слез» о воинской вежливости, гуляя по городу, мы отдавали воинское приветствие и солдату-ефрейтору, и даже милиционерам с сержантскими лычками. Большое внимание командованием училища обращалось на физическую подготовленность курсантов. За этот вопрос отвечал заместитель начальника училища полковник КОБОЗЕВ Георгий Кузьмич – фронтовик, боевой офицер-танкист, в годы войны два раза горел в танке. Суровый, требовательный начальник, ходячий свод общевоинских уставов. Каждый курсант старался его обходить подальше, иначе за что-нибудь зацепится и отчитает. Мы его прозвали «Жора – черный полковник». Драл он нас, как «сидоровых коз»: за соблюдение формы одежды, строевую выправку, а уж физподготовка и спорт были его любимым коньком. Кроме плановых учебных занятий по физо, ежедневная утренняя физическая зарядка в любое время года и в любую погоду – беспрекословно. Каждую субботу кросс три километра в форме, с автоматом и противогазом. Раз в месяц марш-бросок на шесть километров с полной выкладкой и на время. Не уложился, в увольнение не идешь. Иногда мы умудрялись перехитрить заместителя начальника училища. Скрывшись за поворотом шоссе, останавливали грузовики, тракторы, даже скрепер, и часть пути марш-броска ехали, оседлав технику. Некоторые умудрялись ловить проезжающее такси. Отдохнув на обочине, как ни бывало, продолжали свое движение к финишу, в соответствии с нормативным временем, имитируя изнеможение и усталость от преодоленного бегом пути. В воскресенье с утра и до обеда очередные спортивные праздники и соревнования. И везде, и всегда личное присутствие полковника КОБОЗЕВА Г.К. От него не спрячешься. Всех посчитает. Уважительной причиной отсутствия на физо считалось только нахождение в суточном наряде или на больничной койке в госпитале или лазарете. Мы шутили, что надо переименовать Львовское высшее военно-политическое ордена Красной Звезды училище в Львовское высшее военное конноспортивное с легким культурным уклоном, имени товарища Г.К. КОБОЗЕВА училище. Отличие курсанта от студента не только в том, что он изучает военные дисциплины и обучается «Науке побеждать». Он еще несет внутреннюю, караульную и гарнизонную службу. Наводит порядок в казарме – доме, где он живет. Отвечает он и за порядок на закрепленной территории училища, вроде бесплатного дворника. Его привлекают на различные хозяйственные и инженерно-восстановительные работы. Еще они имеют свои подшефные школы и детские сады города, которым всемерно надо помогать и проводить военно-патриотическую работу с молодежью. Курсант военного училища – это специалист широкого профиля. Согласно поговорке: «Два курсанта и лопата заменяют экскаватор». Мы же развили ее дальше: «Два курсанта КПР заменяют БТР». Это А.Э.СЕРДЮКОВ, став Министром обороны, подражая укладу жизни армии США, отменил все «несвойственные функции» в армии, оставив солдату и курсанту только боевую учебу. Бытовые задачи за военных выполняют гражданские специалисты, которые разбегутся при первых же выстрелах в условиях настоящих боевых действий. Они в мирное время работают только с 9 до 18 часов. И дольше по времени к работе их привлекать «не моги» – на их стороне Трудовой кодекс. Мы же, советские курсанты, делали все сами. Видимо от этого, вместо юнкеров и кадетов дореволюционного времени, после победы Великого Октября, появилось слово «КУРСАНТ». Смысл этого слова мы перевели по-своему так, перевожу дословно по буквам: Колоссальная Универсальная Рабочая Сила Абсолютно Нежелающая Трудиться. Не желающая, но обязанная. И мы трудились на всех направлениях курсантской жизни и быта, попутно помогая и населению города Львова. Наряду с учебой мы несли воинскую службу. А видов этой службы было много. Кроме внутренних нарядов по роте и учебным корпусам, заступали во внутренний караул по охране объектов на территории училища и в наряд по столовой. Заступали повзводно. Если наша 1-я группа идет в караул, то 2-я группа формирует кухонный наряд. В следующий раз наоборот. В карауле семь постов, все по три смены. Одна смена на посту, вторая бодрствует, третья отдыхающая, т.е. спит. Самый ответственный был 1-й пост у Боевого Знамени училища в штабе. Два часа в парадной форме по стойке смирно с карабином АКС, на виду всего начальствующего состава училища, не так-то просто стоять не шелохнувшись. Зато ни дождь, ни снег не страшен, тепло и светло. На этот пост подбирали высоких ребят, без изъянов. Я на этот пост не подходил, т.к. был очкариком. 
|
