|
ПОЛЕВАЯ ФУРАЖКА
Особо запомнился отпуск отца в августе 1968 года. В этот год мы ехали в Озёрки. Отец всегда в отпуск отправлялся в повседневной военной форме одежды, брюки на выпуск и в фуражке. Военным везде был почет и искреннее уважение гражданского населения. В форме намного проще было решить возникающие дорожные проблемы. Да и приехать к родственникам в военном мундире, ещё и в новом, более высоком воинском звании, пройтись по родному селу, поговорить с односельчанами, – тоже было веской причиной для выходца из местного колхоза «Гигант».
В этот раз отпуск у отца не задался с самого начала. По прибытии из городка на вокзал в Добеле, выяснилось, что вместо повседневной фуражки с черным околышем и золотой кокардой с красной звездой, в суете сборов он снял с вешалки фуражку от полевой формы, полностью защитного цвета. С нарушением формы одежды продолжать путь было нельзя. Пришлось отцу на такси возвращаться домой, менять головной убор и спешить к нам, сидящим, как на иголках, на чемоданах и переживающим за возможное опоздание на поезд.
Добрались мы до Озёрок, но не прошло и недели отдыха, как начались известные события в Чехословакии по «подавлению контрреволюционного мятежа».
20 августа 1968 года в 22 часа 15 минут, по сигналу «Влтава-666», началась операция «Дунай». Войска пяти стран Варшавского Договора – СССР, ГДР, Венгрии, Польши и Болгарии вошли на территорию Чехословакии. А за пять часов до этого сигнала в частях РВСН был получен приказ: «К 22.00 занять повышенную боевую готовность...».
К слову сказать, за всю историю Ракетных войск стратегического назначения только два раза они приводились в боевую готовность «Повышенная». Первый раз в 1962 году, во время Карибского кризиса, когда советские ракеты Р-12 были размещены на Кубе, под боком у США. И мир стоял на грани третьей мировой войны с применением ядерного оружия. Второй раз, с 20 августа по 2 сентября 1968 года, во время Чехословацких событий, когда в непосредственном военном противостоянии сошлись вооруженные силы стран Варшавского Договора и НАТО.
Одним из мероприятий повышенной боевой готовности является отзыв офицеров ракетных частей из отпусков, командировок, и весь личный состав полка переводится на казарменное положение, и т.п. Вот и отцу в Озёрки пришла служебная телеграмма с приказом командования срочно прибыть из места проведения отпуска в часть. Не мешкая, он быстро собрался и уехал к месту службы, оставив нас в деревне. Его отпуск закончился... Случай с полевой фуражкой и вынужденным возвращением обратно домой, видимо, был предзнаменованием этих тревожных событий. Мы же остались отдыхать дальше.
Весть, что СССР стоит на грани новой мировой войны, моментально докатилась и до Озёрок. Нам, детворе, было не до того, что в мире творится. А вот сельские жители, не успевшие до конца оправиться от лишений и невзгод в годы Великой Отечественной войны, были охвачены, в определенной степени, паникой. Я хорошо помню, как из сельского магазина сельчане-колхозники скупали мешками соль, сахар, крупы, упаковками спички, вёдрами керосин. За пару дней полки сельмага были пустыми.
Слава Богу, что, в конечном итоге, все обошлось мирным путем.
АЛЁНКА И БЫЧОК
Подошел к завершению срок нашего отпуска, и мы засобирались обратно домой. Уложены вещи, закрываем металлические ставни окон, ожидая машину, которая повезет нас к поезду на вокзал в Арзамас. Сестру мою Елену, два года от роду, мама нарядила в красное платьице в белый горошек, к трем волосинкам изловчилась прицепить большой белый бант и выпустила, на свою голову, во двор погулять, чтоб не мешала взрослым завершать сборы.
На другой стороне деревенской улицы, у дома наших родственников КОРНЕВЫХ, на лужайке гусиной травки, привязанный на веревке к колышку мирно пасся бычок, никого не трогая. Наше прекрасное создание, по имени Елена Анатольевна, пораскинув своим детским двухлетним умишком, чем бы заняться, скоротав затянувшееся ожидание отъезда, взяла прут и смело направилась пасти мирно жующее травку домашнее животное.
Бычку было ещё меньше от роду, чем моей сестрёнке. Но по своим размерам он был гораздо больше и, безусловно, сильнее. Глубиной мысли этот герой не сильно отличался от первой героини. Желания, чтобы его пасли, при этом похлестывая прутиком, у бычка абсолютно не было. Более того, он совершенно не оценил эстетическую красоту красного платьица в горошек маленькой пастушки. Не зря говорят, «как красная тряпка для быка».
Не стал бычок долго терпеть своего притеснения и боднул Елену Прекрасную зарождающимися на лбу рогами. Мы выходим с чемоданами, приехала машина, а перед нами картина: батюшки, сидит Елена Прекрасная в свежей коровьей лепёшке, бант на дороге и бычок продолжает её валять-пырять по своим свежим фекалиям! Пришлось задержаться, отмывать и переодевать ребёнка.
На поезд мы не опоздали. В Риге нас встретил счастливый отец. А место, где двухлетняя сестра бодалась с теленком-бычком, я ей и сегодня показываю – филологу, учителю высшей категории, когда собираемся в отпуске семьями в Озёрках. Вспоминаем и от души смеёмся.
ВОЛШЕБНАЯ СИЛА КИНО
Культурным местом нашего детского времяпровождения был клуб ракетного полка, расположенного в городке на зимних квартирах. В каждом ракетном дивизионе, в лесу, где служили отцы, был свой солдатский клуб-филиал в сборно-щитовом исполнении и прапорщиком во главе. Этот же клуб использовался в интересах офицеров и членов их семей, проживающих в военном городке Добеле-2.
Всем этим хозяйством заведовал капитан ЛЮТОВ Борис Иванович, счастливый обладатель новенького белого ушастого «Запорожца» первого выпуска, на котором он ежегодно умудрялся вывозить свою семью на отдых в Крым.
Надо отдать ему должное – клуб в полной мере выполнял свои функции по прокату кинофильмов. В будние дни, кроме понедельника, ежедневно в 19.30 часов проводились вечерние киносеансы для взрослых. В выходные в 12 и 16 часов демонстрировали фильмы для детей. А в дни школьных каникул – мультики и детские фильмы показывали ежедневно. Каждый киносеанс начинался с выпуска кинохроники «Новости дня» и пары выпусков сатирического киножурнала «Фитиль» или «Ералаш».
Для нас киносеанс начинался с приобретения счастливого билета. Напомню, что входной билет для взрослых был 20 копеек, а детский 5 копеек. Нумерации мест в билетах не указывалось, мы рассаживались на деревянных клубных креслах по своему усмотрению. Попарно начинали сравнивать цифры серийных номеров приобретенных билетов. У кого разница больше и на какое число, тот раздавал «щелбаны» по лбу тому, у кого разница в цифрах оказалась меньше. Поэтому, до начала киносеанса, в зале шел массовый подсчет разницы в цифрах и слышны шлепки по лбам, с вздохами и ахами, в зависимости от силы полученного щелчка.
После просмотра кинофильмов «Триста спартанцев» и «Дакки», начался бум игр в спартанцев и афинян. Все поголовно ходили с самодельными луками, щитами и мечами. Много времени труда и души, не говоря о затраченном времени, я вложил в лепку из пластилина солдатиков, лошадей, колесниц спартанцев и афинян. Каждый воин был одет в бронзовые латы, изготовленные из внутренней стороны металлического тюбика от зубной пасты «Поморин». Мечи и копья из алюминиевой проволоки требовали кропотливой, ювелирной работы. Наконечники копей расплющивались и затачивались на наждачной бумаге, мечи тоже плющились молотком и заострялись напильником. Всё делалось вручную и поштучно. И всё это войско, более пятисот фигурок, когортами, друг против друга, была построена на огромном листе тонкой фанеры, аккуратно задвигающейся под трехстворчатый шифоньер в родительской спальне.
Можно только представить моё разочарование и досаду, когда однажды по возвращении из школы, я увидел на полу у шкафа сидящую и урчащую от удовольствия маленькую сестру Елену Анатольевну в ползунках. На фанерке лежали отдельно латы, копья, мечи, а всё моё войско скатано в один огромный пластилиновый ком.
Несколько серий из французского фантастического цикла «Фантомас», показанных в клубе, моментально сказались на росписи мелом чьей-то рукой буквы «Р» на стенах домов, подъездов и на входных квартирных дверях. Не скрою, свою руку я тоже приложил. Не хотел отрываться от коллективного художества и запугивания народонаселения городка «страшным» Фантомасом.
Гойко МИТИЧ стал нашим кумиром сразу после показанных фильмов об индейцах и бледнолицых. «Большая медведица», «Чунгачгук – Большой змей», «Виннету – вождь апачей» и прочие, показанные нам вестерны, быстро проявились во дворах.
«Краснокожие» начали массовое изготовление томагавков и ножей, для борьбы за свою независимость с «бледнолицыми». В магазинах в одночасье из продажи пропали маленькие хозяйственные топорики. Особенно ценились топорики цельнометаллические, очень схожие с настоящими томагавками. Метание топоров и ножей буквально захлестнуло городок. Заборы, сосны, деревянные сараи повсеместно использовались, как цели для метания холодного оружия индейцев.
Умели мы сами себя занять и развлечь. Правильно, неправильно, но активно проводили свободное время. Помогали и старшим. Ни один субботник, проводимый в военном городке, не обходился без нашего участия. И опять же, я сравниваю с днем сегодняшним. Кто сегодня выходит на субботник по благоустройству своего городка, дома, места, где живем и отдыхаем? Единицы жителей домов, штатные работники домоуправления-дворники и приданные солдаты местных воинских частей. Больше никому ни до чего нет дела.
В Добеле-2 на субботник выходили всем городком от командира полка до малыша, умеющего держать в руках лопатку. Этот день был настоящим праздником коллективного труда. Мели, красили, белили, вкапывали, строили, завозили, вывозили. Каждый знал, что он должен сделать, кто за какой участок отвечает. Работа кипела под бодрую музыку походного автоклуба капитана ЛЮТОВА Б.И..
По итогам работы городок приобретал новый ухоженный и яркий вид. Как говорят, глаз радуется. Мы разбегались по своим делам, а отцы с друзьями-сослуживцами, хлопнув с устатку по рюмашке, шли домой.
«БЫЧИЙ ГЛАЗ» И «НЕДОЧИТАННАЯ КНИГА»
После увольнения в запас подполковника БОРТНИКОВА Игоря Яковлевича, мудрого человека и офицера-фронтовика, секретарём парткома Добельского ракетного полка назначили моего отца – майора ЕРЕМЕЕВА Анатолия Степановича. Он пользовался заслуженным авторитетом у однополчан. И этому были веские основания. Его не прислали в полк чужаком. В родном полку, от лейтенанта до капитана включительно, отец прошел командные должности, работая непосредственно с личным составом и на боевой технике. Дежурил, хорошо знал тонкости боевой работы. Позже, в должности секретаря партийного бюро дивизиона, а потом заместителем командира дивизиона по политической части, уже на партийно-политической работе, тоже показал себя, как хороший организатор и опытный руководитель, уважаемый в воинском коллективе офицер. Поэтому коммунисты полка, составляющие основное ядро офицерского состава, выдвинули его на высшую выборную партийную должность в части – секретарем партийного комитата Добельского ракетного полка.
Единственным минусом было то, что выпускник Новосибирского военного училища майор ЕРЕМЕЕВ А.С. не имел высшего образования, и на его кителе красовался, как он сам называл, «бычий глаз». То есть знак об окончании среднего военного училища, по форме и вправду напоминающий налившийся кровью бычий глаз.
Целеустремленность в достижении поставленной цели всегда присутствовали в характере отца. Должность партийного лидера обязывала заняться повышением своего образования. Среди офицеров полка много было офицеров-выпускников академий и военных училищ, имеющих высшее инженерное образование, и отставать от их образовательного уровня «партийному вождю» было не к лицу. Практика жизни практикой, а повышать свой образовательный уровень требовало современное время.
Сначала отец отучился на трехмесячных курсах усовершенствования политсостава в Ленинграде. Получил свидетельство о повышении квалификации военно-политического работника.
Потом предпринял попытку поступить в Военно-политическую академию (ВПА) имени В.И.ЛЕНИНА в Москве. Эту страницу в своей служебной биографии отец назвал «полосатый рейс». На мой вопрос: «Почему «полосатый рейс»?», – он ответил так: «Вместе с экзаменами успешно сдал кал, мочу, полосатый матрас, не прошел по конкурсу, и вернулся домой», т.е. не поступил.
Но, все же, отец своего добился, чтобы получить высшее образование. На следующий год поступил в Заочную высшую партийную школу (ЗВПШ) при ЦК КПСС. Пять лет учился в Риге, а выпускные экзамены сдавал Государственной аттестационной комиссии в Высшей партийной школе в Москве (позже она стала называться Академией общественных наук). Отец очень серьезно относился к учебе и слыл одним из успешных студентов-заочников в своей учебной группе, в которой обучались взрослые люди, занимающие серьезные государственные должности.
Теперь на его кителе красовался синий «поплавок», т.е. знак-ромбик о высшем образовании, с золотым Гербом СССР, а под ним – таким же золотым открытым учебником. Как отец говорил, «недочитанной книгой».
ЛАЙБЫ СПАСАЙ!
С Серегой ДАНЧЕНКОВЫМ мы учились с первого класса, жили в одном доме, но близких товарищеских отношений в младших классах не имели. Помню только, что Серега постоянно ходил в темно-синем берете. Его отец Евгений Семёнович служил вместе с моим отцом в ракетном полку, а мама Алла Игнатьевна, светловолосая добрейшая белорусская женщина, работала в библиотеке Добельской районной поликлиники.
Наши дружеские отношения начали зарождаться в классе четвертом на почве рыбацких интересов. Сергей, как и его отец, был заядлым рыбаком и имел хорошую хозяйскую жилку. Такой же скромный, добрый, душевный, рассудительный и светловолосый, как мама, Сергей был душой нашей дружеской компании и завхозом во всех походах.
Как-то летом в гости к Сергею ДАНЧЕНКОВУ приехал его двоюродный брат Саша, наш одногодок из Белоруссии, из города Бобруйск. Интересный компанейский парень, с четко выраженным мягким белорусским акцентом. Мы его быстро приняли в свою компанию и начали знакомить с местными достопримечательностями.
Не могли мы не показать своих военно-археологических раскопок в Гардене. Взяли саперные лопатки, веревку, сели на велосипеды и покатили в лес, в район бывшего «Курляндского котла».
Выкопанные патроны мы не считали. Нашли защитный щиток от сорокапятки, истлевший красноармейский ремень и звездочку от пилотки, карабин и четыре гранаты Ф-1, так называемые «Лимонки». Кто не знает, поясню, Ф-1 – оборонительная граната отечественного производства, с радиусом поражения в 200 метров. Мы, как опытные сапёры, не один год исследующие окопы военной поры, решили в конец удивить и без того уже обалдевшего от такого арсенала найденного оружия и боеприпасов, Саньку из Бобруйска.
Как говорил юморист Михаил ЕВДОКИМОВ: «Ума-то, нету!». Мы тогда перешли из седьмого в восьмой класс. Решили перед гостем Сашкой козырнуть. Недалеко от мест раскопок подошли к обрыву метров в десять-пятнадцать над речкой Берзе, сорвали чеку и бросили в воду первую, самую ржавую гранату. Она не взорвалась. Бросили вторую. Тоже не взорвалась. Видимо они сильно отсырели в прибалтийской земле за четверть века. Третья грохнула так, что брызги во все стороны, самопроизвольно все пятеро упали на землю. Сердце бешено колотилось, и слышал, как кровь пульсировала в висках бестолковой головы.
Без того глупый поступок местных аборигенов начал обрастать ещё большей дурью. Вспомнили, что у нас есть верёвка. Вышли на светлую брусничную поляну с молоденькими березками и отдельными ямками – заросшими окопами военной поры. Положили в окоп самую свежую на вид, последнюю оставшуюся от раскопок гранату, привязав к кольцу чеки взрывателя бельевую веревку. Закрепили гранату к земле деревянной рогатиной, отползли метров на тридцать от неё и залегли впятером, в более глубокий окоп, нам по пояс. Толик СЛАСТУНОВ, как самый смелый и лидер всего героического в нашем братстве, намотал пару раз вокруг ладони руки другой конец верёвки. За нашим окопом лежали пять велосипедов, по количеству юных сапёров. Эх, не видели этого наши отцы! Надрали бы они нам пятые точки широким офицерским ремнём. Но они были в трех десятках километров на службе, а боевая граната в тридцати метрах от нас.
Как полагается у ракетчиков, отсчитали: «Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Пуск!!!». И Толик со всей силы резко дернул за верёвку. Согласно ТТХ гранаты Ф-1, она взрывается через четыре секунды с момента выдергивания предохранительной чеки. Мы отсчитали эти секунды, но взрыва не последовало. Лежим, ни живые, ни мертвые, не дышим, что дальше?
А дальше было следующее. Граната, дернутая за веревку Толиком, легко свалила свою преграду в виде слабо воткнутой в землю перевернутой рогатины и полетела в нашу сторону. Её поступательное движение завершилось на бруствере нашего убежища, прямо перед нашими головами. Кольцо не выскочило, но усики взрывателя разогнулись, готовые в любой момент выскочить из прорези предохранителя. Мы этого еще не видели.
Первым из укрытия выглянул Серега ЯКОВЛЕВ и, увидев перед своим носом эту картину, с криком: «Атас, спасайся!», рванул первым из окопа. Мы за ним. Толик СЛАСТУНОВ, с крепко намотанной на руку веревкой, на другом конце граната, тоже за нами. Мы от него, а он за нами.
Сашка – белорус орет: «Лайбы спасай!», т.е. велосипеды. Какие там велосипеды, самим бы живыми остаться! Признаюсь, я с детства боюсь змей и трухлявых пней, где они обитают. Так вот летел я по этим пням от Толика, забыв и о змеях, и о пнях, где они живут. Точно, как в короткометражной кинокомедии «Пёс Барбос и необыкновенный кросс».
Нам просто повезло. Граната, где-то по пути наших забегов по пересеченной местности, все же оторвалась от веревки и хорошо, что не взорвалась. Набегавшись по лесу, мы собрались в безопасном месте. Выбрался из зарослей и Толик, бегавший за нами с веревкой. На конце веревки осталось кольцо предохранителя с разогнутыми усиками.
И ведь где-то там, в латвийском лесу под Гардене, по сей день взведенной лежит без чеки неразорвавшаяся граната времен Великой Отечественной войны.
ВЫБОР ПРОФЕССИИ
В старших классах я стал задумываться над тем, кем быть, какую профессию выбрать и в какой ВУЗ поступать. С математикой я не сильно дружил, просто не понимал ее. Сухие цифры, теоремы, графики, формулы не прельщали меня. И вообще я сугубо гуманитарный человек. Интересовала история, обществоведение, география, музыка. Поэтому первым желанием было поступить в Минский государственный педагогический институт на исторический факультет, а лучше на археологический. Исторические раскопки всегда привлекали меня. Мама одобрила мое желание. Папа сначала занял позицию: «Тебе жить, ты и выбирай. А то будешь всю жизнь корить родителей, что не ту профессию посоветовали».
Где-то за полгода до выпуска в школу пришли представители Добельского районного военного комиссариата с целью агитации юношей поступать в военные училища. Список военных ВУЗов был большим, доводы агитаторов о романтике военной службы были убедительными. Добрая половина парней выпускных классов приняли решение пойти в военные училища. Правда, когда наступило время убытия для сдачи экзаменов, большинство будущих абитуриентов забрали свои документы и сдали проездные билеты, в том числе и мой друг Ваня ЛИМАНЕЦ. Из нашего класса реально поехали поступать только я и Сергей СОКОЛОВ.
Мне приглянулся «политфак» Ростовского ВВКИУ имени Главного маршала артиллерии М.И. НЕДЕЛИНА. Факультет училища выпускал офицеров с высшим военно-политическим образованием, то есть замполитов для Ракетных войск стратегического назначения. Тут папа одобрил мой выбор, а мама выразила нежелание, чтобы я, как и отец, четверть века проходил в сапогах и в портупее. В итоге вышло все по-другому, золотая середина, как говорят «и вашим и нашим».
На первой же медкомиссии в военкомате в ракетчики меня забраковали по зрению. Военкомом Добельского РВК был наш, выходец из Добельского ракетного полка и прекрасный баянист майор А.ЕСКИН, отец моей одноклассницы по Добеле-2 ЕСКИНОЙ Татьяны. Он и предложил мне поступать в Львовское высшее военно-политическое училище. Это единственное военное училище в стране, обучающее и выпускающее офицеров-политработников по специальности «Культурно-просветительная работа» и «Военная журналистика». Для обучения в Львове мое зрение было проходящим.
Папа был доволен, что я могу стать офицером-политработником, как и он. Мама же рада тому, что я буду культпросветработник, как она. Решение принято. Все довольны. Я начал подготовку одновременно к выпускным госэкзаменам в школе и вступительным экзаменам в Львовское военное училище.
Ежегодно в День Победы районные власти проводили факельное шествие, завершающееся общегородским митингом у постамента с танком Т-34, установленным в память советским танкистам, освободившим город Добеле от немецко-фашистских захватчиков. Вечером со всего района с факелами, горящими на сухом спирте местного химзавода «Сподриба», колонны стекались на митинг в районный центр Добеле. Здесь 9 мая 1976 года от имени молодежи, поступающей в военные училища, мне было поручено выступить с речью-заверением достойно продолжать славные боевые традиции наших дедов и отцов. С чем я успешно справился и первым получил «Комсомольскую путевку – направление» от ЦК ЛКСМ Латвии на поступление в Львовское высшее военно-политическое ордена Красной Звезды училище из рук первого секретаря Добельского райкома партии.
Теплым летним вечером 3 июля 1976 года я покинул военный городок, где в течение 17 лет прошло мое детство и школьная юность. На автобусной остановке меня провожали ребята и девчата нашего двора. И помчал меня рейсовый автобус Добеле-2 – Добеле навстречу курсантской юности и совершенно новой жизни.
До свидания, мое добельское «ракетное детство» и школьная юность!
|
