 |
|
 |
|
|
|
|
|
Вентлянд В.А. ФИЗТЕХ 71-77
© Вентлянд В.А., 2020 Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Мой старший брат Николай после школы работал на заводе, отслужил в армии, после армии работал на заводе «Южмаш». С завода он поступил на подготовительные курсы при университете, такой вариант «рабфака» начала советской власти уже в 70-ые годы: рабочей молодёжи давали базовые знания, чтобы они могли дальше учиться в ВУЗе. В июне у них были экзамены, надо признать, в щадящем режиме. Брат сдал экзамены и уже практически был студентом, надо было подождать окончания всей вступительной компании. На протяжении учёбы в школе, все десять лет я мечтал стать лётчиком, военным лётчиком. Но на медкомиссии военкомата весной 70-го выяснилось, что я не смогу поступать в лётное по медицинским требованиям. Что год назад, что в 71-ом у меня не было каких-либо предпочтений, куда поступать. После очередного вызова меня в военкомат и общения с военными (комиссариата) у меня пропало желание служить под их (военных) началом в армии, и созрело решение поступать в ВУЗ. Весь вопрос был «Куда?» И вот сестра Лена предложила, а не поступить ли тебе туда же, куда уже практически поступил брат: «Будете вместе учиться. Друг другу помогать, вместе жить в общежитии». Надо сказать, что наши старшие сёстры Женя и Лена учились на одном факультете по одной специальности, только на разных курсах, Лена поступила в университет на год позже. Брат тоже поддержал её. Я все детские годы тянулся за братом, а он часто как бы «убегал» от меня, избегая общения. Только перед самой армией (службы брата) и после неё мы сблизились с ним. Я согласился и решил поступать на физтех. Втроём мы встретились на трамвайной остановке и поехали в приёмную комиссию. По дороге произошёл курьёзный случай, о котором не могу умолчать. Июль, начало дня, когда жара ещё не успела распарить тела. Маршрут «№1», сидячие места заняты, но пассажиров не так много. Мы стали друг за другом напротив кресел, за ручки сверху которых удобно было держаться. И вдруг я почувствовал, как к моей спине кто-то плотно прижался. Когда едешь в переполненном автобусе, то по ощущениям ты как селёдка в бочке, и тесный контакт вызывает лишь желание получить немного свободного пространства. Но в салоне толкучки, давки не было, проходы свободные. Минимум лёгкой одежды на всех, спиной чувствую женскую грудь. Этот плотный контакт (с девушкой впервые в жизни) привёл меня на какое-то время в состояние растерянности и ступора: посмотреть стесняюсь, оттолкнуть – боюсь обидеть. Осторожно плавно отдвигаюсь, слава богу, тело сзади не «прилипло», и я слегка поворачиваюсь боком к нему, выставляю локоть – к локтю не прижмётся. Осмеливаюсь бросить взгляд: молодая девушка моих лет или немного старше. Остаток дороги стесняюсь на неё посмотреть ещё раз. Ехать недолго, на остановке выходим, и я рассказываю сестре о странной девушке (у нас доверительные отношения). Брат вставляет свои «пять копеек»: «Она потом ко мне прижалась. Но спиной. Мне-то отступать было некуда – в Лену упрусь. А мне чё – мне не жалко, так и ехали». И тут сестра начинает хохотать, сквозь смех объясняет: «Два парня зажали бедную девушку». Остаток дороги хохочем все вместе. Брат с сестрой провели меня к приёмной комиссии. Какие-то вопросы мы выяснили, после я ездил сам. Сдал документы: стал абитуриентом. Все мы, поступающие, начали встречаться, общаться ещё при сдаче документов. Потом на консультациях перед экзаменами, после них при просмотре результатов. Получалось так, что с некоторыми ребятами чаще пересекались, запоминали друг друга, начинали здороваться, обсуждать какие-то вопросы, с некоторыми даже знакомились. Отмечу, что я вообще не помню, чтобы кто-то из абитуриентов на консультации, на экзамены приходил в сопровождении родителей, братья, сёстры были, родителей я не видел. Вся наша разношерстная компания разделялась на несколько групп: местные ребята – держались уверенно, со знанием города, вузов, конкурсов в них, многие знали, куда они поступают, т.е. что собой представляет физтех (у большинства остальных этого знания не было). Ребята из небольших городков – они выделялись своим говором (зачастую «суржик»), сквозила принадлежность к своей «ватаге», своей компании. У ребят из больших городов чувствовалось больше независимости от коллектива, больше свободы, больше индивидуальности. «Местечковые» (да простят меня ребята за этот термин) даже группировались по транспортным направлениям (например, Новомосковск-Павлоград). Немногочисленная группа выпускников сельских школ – увы, квалификация большинства сельских учителей намного уступала квалификации своих городских коллег, а это неизбежно сказывалось на подготовке учеников. Так что эти ребята появились в стенах вузов не «благодаря», а, скорее, «вопреки». Может кому-то покажется надуманными эти мои слова, но я сам вырос в селе и окончил сельскую 8-летку, и выпускников сельских школ я не то, что узнавал, я их чувствовал, как братьев по крови. Но, при этом, я два класса проучился в городской русскоязычной школе, перешёл на термины на русском языке. Сельские ребята практически все разговаривали на украинском языке, были крепкими, коренастыми, хорошо знали реалии жизни. Само участие ребят во вступительной компании говорило о наличии смелости у них (смотри выше об уровне подготовки в сельских школах). Конечно, всё это деление условно, без резких границ (я сам представлял симбиоз двух групп). Были и абитуриенты, которые ни к одной из групп не подходили, такие исключительные индивиды. И о языках: экзамены можно было сдавать и на украинском языке, и на русском. Возможность свободного выбора языка была важной, особенно для последнего экзамена – сочинения, абитуриенты могли выбрать тему, которую они лучше знали, которую им было легче написать. Большинство были выпускниками школ 71-го года. Меньше было ребят прошлогоднего выпуска. И совсем мало было поступающих старше 18 лет. Пожалуй, многие из них воспользовались возможностью поступить через подготовительное отделение, как мой брат. Вот невысокий парнишка в галстуке, пиджаке, аккуратная причёска, умные глаза, весь из себя уверенный. А вот троица: коренастый, смуглый, улыбка с хитрецой; худощавый со светлыми волосами и светлыми глазами, утончённые черты, добрая улыбка; а третий, наверное, по ошибке с ними затесался – по-детски смотрящие глаза, пухлые щёки – ему бы ещё пару лет поучиться в школе. Они, однозначно, из одной школы, даже, возможно, из одного класса. Эти, явно, местные. Бросается в глаза и сразу запоминается на всю оставшуюся жизнь невысокий смуглый парнишка, весь из мускулов (нет, не накачанные-перекаченные мышцы культуриста, а чисто спортивное телосложение на зависть всем мужикам). Он в сопровождении двух высоких ребят: один слегка кривоногий, со слегка растрепанными волосами, слегка невыспавшийся; второй с фигурой взрослого крепкого мужчины и лицом ребёнка. Пожалуй, эта троица ездила на экзамены одной электричкой. Ещё один легко запоминающийся: худощавый, смуглый, чёрноволосый. А запоминается он особенными выпуклыми глазами. Вот ещё один смуглый жгучий брюнет, явно уроженец крайнего юга (если есть «крайний север», то почему бы и югу не быть «крайним»). Уточню, не грузин. Выделяется парень в фуражке – явно приехал издалека, гордо поднятая голова, независимый взгляд (яркий индивид, ни в какую группу его не включишь). По чистоте (от украинских слов) его русского языка делаю вывод, что он из России. Ещё одного парня примечаю из России по тому же признаку – брюнет, обаятельный, говорит живо с улыбкой, такие девчонкам нравятся. И ещё один парень сразу бросается в глаза: в армейской форме, видать, сразу после демобилизации. Только в отличие от российского парня он без форменной фуражки: большую голову при ходьбе он слегка наклоняет, взгляд, получается, из-под бровей. Этим своим взглядом из-подо лба он похож на молодого крепкого быка, готового своим лбом прошибить любые ворота, которые окажутся на его пути. Но когда он поднимает голову, то в глазах сверкают искорки доброты и лицо озаряет лучезарная улыбка. Он в форме так и экзамены сдавал. Чувствую закалку парня из села. Девчонок среди абитуриентов было немного, делаю вывод, что физтех – факультет мужской. Так как их мало, то на них больше обращаешь внимания. Одни скромные, тихие: вот тугие косички, очки – типичная отличница; ещё одна скромница, смотришь на её лицо и, ещё не слыша ни одного слова, даёшь ей характеристику «тихоня». Другие бойкие, звонкие: чёрненькая 17-летняя, вырвалась из-под опеки родителей – из какого-то маленького городка. А вот голубоглазая блондинка – прямо как василёк. Есть девушки постарше. Увидев очередную девушку, я остановился на расстоянии, чтобы хорошо незаметно её рассмотреть. Ровный утончённый носик, красивые глаза с искорками, сияющая улыбка, прямые волосы обрамляли лицо. Её платье обращало внимание и приковывало взгляд: платье-трапеция удивительного бирюзового цвета, мини длина, большой белый воротник, рукава три четверти (может, чуть длиннее) с большими белыми манжетами, которые больше похожи на обшлаг. Такие большие воротник и манжеты напомнили мне мушкетёров. Длина мини появилась в СССР года три назад (хотя, учитывая цикличность моды, я не исключаю, что она когда-то была и раньше) – тогда, 3 года назад, мини считалась длина до середины коленки, или немного выше. Но за три года низ платья существенно поднялся – до середины бедра (и в будущем это движение вверх продолжится). Платье удивительным образом подчёркивало стройную фигуру и красоту её ног, ног балерины. Рядом с мисс-абитуриенткой была её подруга, блондинка с туго стянутыми (перетянутыми) в небольшой хвост волосами. Она проигрывала по внешности, но была столь же изыскано одета. Понятно, у подружек не только хорошо обеспеченные родители, но и со вкусом, который они передали своим дочерям. Я какое-то время наслаждался красотой «девушки-мушкетёра», а потом решил, что красотой надо делиться, и пошёл назад по коридору, встретил почти «знакомого» парня: – Пошли, я тебе мисс-абитуриентку покажу. – Кого? – не понял парень. – На западе проводят конкурсы красоты, победителям присваивают звание «мисс-красоты». Да пошли, сам увидишь. Первый конкурс красоты у нас в стране проведут через 17 лет, но в газетах («Комсомолка») о конкурсах красоты писали. Я ещё сводил пару человек на «смотрины». Но вот очередной парнишка в галстуке, пиджаке, с аккуратно зачёсанными волосами спросил: – «Мисс»? А ты что конкурс уже провёл? – Ну да, типа того. Валентин, – протянул руку для пожатия эдакому эрудиту. – Коля. Когда я показал мисс-абитуриентку, он сказал: «Да это Ирка с нашей школы, из параллельного класса. Хочешь, познакомлю?» Последние полгода я работал, получая минимальную на то время зарплату 60 рублей, ещё полгода учился на курсах водителей от военкомата (платили по 30р – и это было очень кстати). Перед вступительными экзаменами я купил себе пару ситцевых клетчатых рубах (как у ковбоев) да ещё брюки. Хотел джинсы, но их было сложно достать, да и денег на джинсы у меня не хватило бы. И я выбрал простые хлопчатобумажные брюки, китайские (в этом одном слове вся характеристика этих брюк). В тот момент я был в этих китайских брюках: целый миллиард китайцев ходил в таких брюках и в кителях из такой же лёгкой тёмно-синей ткани, и мужчины, и женщины, и даже дети, у них это была как униформа. Познакомиться с мисс-абитуриенткой? Это же мечта! Но выглядел я, как половина китайца: «Да нет, спасибо», – ответил Коле. Два экзамена позади (две пятёрки). Завтра будет третий, по физике. Я жил дома в селе, на экзамены ездил из села в университет. Вечером к нам в село неожиданно приехал Саша-лаборант. Саша работал в одной из лабораторий университета (возможно, физтеха), и учился на вечернем отделении. Весной по программе ему надо было сдать переводы текстов с иностранного языка, с немецкого. Он не успевал, и его познакомили с преподавателем немецкого языка Еленой Адамовной. Елена Адамовна – это моя сестра Лена, три года назад окончила университет, и её оставили на кафедре преподавателем. Когда Саша обратился к ней, она сделала ему переводы – для неё это было легко – и, как я понимаю, никаких денег не взяла. То ли человек, который их познакомил, был настолько хорош, что неудобно было брать оплату, то ли сам Саша был хорошим парнем. Скорее, второе, потому что уже в июле Саша приезжал к нам в село и фотографировал нашего племянника Костика, который каждое лето приезжал к бабушке из Ленинграда. Фотографировал и Костика, и вместе с ним многочисленную нашу родню. Фото получились замечательными, на всю оставшуюся жизнь. Денег он никаких не взял, даже в качестве компенсации за фотобумагу и реактивы для печати. (Кстати, так поступали многие фотолюбители в то время: реальные затраты на печать многочисленных снимков да для многих снимавшихся выливались в немаленькие суммы, а деньги брать было зазорным.) «Делай людям добро, и оно к тебе вернётся» – правило, которому следуют истинно добрые честные люди. Правило это иррациональное, без всякой мысли, или надежды на то, что добро вернётся. Потому, что люди сами получают радость от того, что сделали другим что-то хорошее. Но правило это зачастую оказывается более эффективным другого рационального правила «ты мне – я тебе». Увы. Иногда бывает, что с добром перебарщивают. Так получилось и тогда. Сашу никто ни о чём не просил. Потому, что он был простым лаборантом. И обращаться к нему с какими-либо просьбами было просто смешно. И по второй причине: процесс сдачи экзаменов не вызывал никаких опасений – всё шло нормально, всё и так бы закончилось положительно. Но Саша узнал, что я поступаю на физтех (наверное, когда отдавал фотографии). А потом у него была, возможно, случайная встреча со своими друзьями, уже преподавателями. И когда он узнал, что их, друзей (или одного друга), включили в приёмную комиссию, а завтра как раз экзамен на физтехе, у Саши мгновенно возник план: надо помочь хорошим людям, мне и Лене. Нет, наоборот, Елене Адамовне и мне. Он договорился с друзьями (или другом) и помчался к нам в село. Предложил Лене помощь, сама бы она не попросила (в прошлом году на иняз поступала наша двоюродная сестра Таня, и у неё был основной экзамен по немецкому языку, экзамен принимали коллеги сестры, наверное, можно было попросить коллег быть немного снисходительнее к Тане, но она не просила – и Таня не поступила). Саша приехал к нам в село, было поздно, назад автобуса в город могло уже и не быть, и тогда Саше придётся ещё час идти пешком до аэропорта, до городского автобуса. То есть, отказать ему – это обидеть человека, обидеть хорошего человека. И ничего особенного делать не надо, по Сашиному плану я пишу экзаменационную работу и не спешу её сдавать, ко мне подойдёт преподаватель и бегло проверит работу. Впрочем, у меня никто и не спрашивал моего согласия или мнения. Саша уехал, или ушёл. Нет, ночь я спал спокойно. Кто-то мог бы мне посоветовать, не «парься», пиши спокойно экзамен, а там будь, что будет, подойдёт – не подойдёт. Но я всё время с утра и до экзамена думал, нет, не о том, как друг Саши узнает меня, у меня же на лбу ничего не написано, что я – это я. А думал я, что это несправедливо по отношению к другим поступающим, нечестно. В результате я все задания написал за полтора часа вместо отведенных трёх, сдал работу, и (чтобы не дай бог кто-либо ко мне не подошёл бы) пулей вылетел из аудитории. Написал я всё правильно, но в одном из примеров надо было перевести единицы из одной системы измерения в другую, числа были правильными (математика), а в единицах описка. В школьной работе это посчитали бы опиской, и оценку не снизили бы. Но на вступительных экзаменах это ошибка, оценка на один балл ниже. Если бы не было этой «помощи», было бы лучше.
Вступительная компания близилась к завершению. Оставался последний экзамен – сочинение. Конкурс на физтех в 71 году был 2,2 человека на одно место. Это небольшой конкурс. Правда, часть мест уже была занята поступившими с подготовительного отделения. И с учётом этого реальный конкурс был выше. Меня поразило тогда то, что у многих (не скажу, что у всех) абитуриентов отсутствовало чувство конкуренции, соперничества. Абсолютно незнакомые ребята могли друг другу объяснять какие-то вопросы, показывать правильное решение или ответ, помогать незнакомым. Как будто с одной стороны были все абитуриенты, как одна команда, а с другой – приёмная комиссия. Совсем поразила одна троица перед последним экзаменом: парень в солдатской форме сидел с миловидной смуглой девушкой, а рядом с ними был ещё один парень, не похожий на абитуриента (поступающего). Девушка явно что-то объясняла, рассказывала правила языка, был такой экспресс-курс обучения для солдата. Как я узнал позже, парня в солдатской форме звали Борисом, три года назад он не поступил на физтех. А в этот раз встретил парня, с которым он поступал тогда, они хорошо помнили друг друга, – Иванченко уже окончил третий курс и приходил «поболеть» за свою сестричку Иру. Вот Ирина и обучала Бориса на добровольных началах.
Узнать оценку за сочинение и увидеть итоговые списки поступивших я приехал пораньше, нарядившись поприличнее в костюм (с прошлогоднего выпускного) и белую рубашку, только и того что без галстука, оделся в соответствии с ощущениями важности момента: превращения меня из абитуриента в студента. Встречаю некоторых уже знакомых ребят: как всегда аккуратный уверенный Коля, он также одет соответственно моменту, как и я, но он с галстуком; Витя из Софиевки с прямым честным взглядом, с кожей «кровь с молоком» в светлой куртке; два высоких Сергея – смуглый худой из Запорожья и второй местный со спортивной атлетической фигурой. Время идёт, а списков всё нет. К нам выходит женщина-преподаватель от приёмной комиссии и просит: «Ребята, надо помочь». В городе строится новый жилмассив «Победа», на массиве сдают новую школу, сентябрь на носу, а всё ещё уйма недоделок. Из районо позвонили в университет с просьбой помочь, а студентов-то ещё нет. Вот находчивая преподаватель и обратилась к нам: «Помогите, надо в школе парты в классы занести, чтобы дети с 1-го сентября могли учиться». Нарядная одежда не располагает к погрузочно-разгрузочным работам, и, главная проблема, которая нас волнует: поступили мы или нет. Женщина понимает это и успокаивает нас: «Уверяю вас, все хорошо написали сочинение. Вы все зачислены! Списки будут позже, печатаются». Мы едем в школу, разносим парты в классы. Так наша студенческая жизнь началась со школы. По возвращении у списков уже нет толкучки, спокойно находим себя в списках зачисленных. Женщина не обманула: все, кто ездил, поступили. Отдыхать после экзаменов не довелось: надо было собрать какие-то документы. Для иногородних оформиться в общежитие. На физтехе предоставляли общежитие всем нуждающимся. Для заселения надо было отработать сколько-то часов в самом общежитии. Комендант выдаёт нам задание – драить полы. Нам – это четверым заселяющимся. Я, Толик Пуртов, Вася Тищенко и Слава. У Толи под рубашкой видно тельняшку, он три года прослужил на подводной лодке, тоже только демобилизовался, простое лицо, открытый взгляд светло-голубых глаз. Толя – надёжный парень во всех делах. Он по жизни трудолюбивый, спокойный, не любит терять время попусту. Служба на флоте ещё больше приучила его к самоорганизованности, аккуратности. Вася и Слава – со школьной скамьи, через полчаса работы они находят общую тему для обсуждения – современные музыкальные группы. Они стали у окна коридора и долго разговаривают. А мы с Пуртовым, засучив рукава, драим полы. Толя – старший, я уступаю инициативу ему, но он, видимо, не хочет начинать совместное общение с предъявления претензий, и мы вдвоём, молча, продолжаем работать. Вася несколько последних лет прожил в ГДР (отец – военнослужащий), жизни в Союзе он не знает и не понимает. Прожив пару месяцев, он спросит у ребят: «А почему у вас нигде порнографии нет?» В ГДР свободно можно было купить журналы с эротикой. Само общежитие находится в глубине большого двора, засаженного деревьями, на изгибе проспекта Гагарина, общежитие физтеха №3. Кирпичное продолговатое относительно новое здание, на первом этаже столовая (что очень удобно студентам) и душевые комнаты. Рядом, с торца расположено общежитие №2, филфака, старое здание с высокими большими комнатами, в нём во время учёбы жили наши сёстры Женя и Лена. В другую сторону вдоль проспекта на небольшом расстоянии к ул. Телевизионной находится общежитие №1, мехмат и другие факультеты. В оставшееся до занятий время брат Николай знакомил меня с ребятами с ПО (подготовительного отделения). Света Чарнота, девушка неопределённого возраста, с рабочим стажем, с достаточно пышными формами, но не толстая, круглолицая брюнетка с белой кожей, с натуральным румянцем на щеках. Но главное у неё – это её глаза, яркие, темно-синие, смотришь в них, и кажутся они глубокими-глубокими. Я с удивлением смотрел в эти глаза, а потом неожиданно для себя выдал комплимент: «В твоих глазах можно утонуть». У меня со Светой сложились хорошие отношения, впрочем, у неё со всем курсом, почти со всем, были хорошие отношения. Эдик. Вообще-то, он Николай Захарович Бочин, но об этом знали немногие, возможно, только ребята его группы, и ещё немногие. Почему его прозвали Эдиком, я не знаю. Эдик-Николай был из многодетной семьи из Казахстана, скромный, трудолюбивый, усидчивый, невысокий. Худой, как студент. Толя Санников (о нём позже), Валик Бондарко, Володя Денисов, Таня Слаква и другие.
Перед 1 сентября вывесили списки групп. Такое впечатление, что группы формировались случайным образом, как при раздаче хорошо потасованной колоды карт. За одним исключением: ребят с ПО, т.е. ребят с каким-то опытом, стажем, распределили равномерно по группам первыми, а затем уже распределяли всех остальных. Не уверен, но, возможно, иногородних студентов тоже старались распределить по всем группам равномерно. Уже по спискам групп для студентов, написавших заявление на общежитие, определяли соседей в комнату. Из ребят ПО назначали старост групп. Из студентов с каким-то маломальским комсомольским опытом выбирали комсоргов. Понятно, что эти назначения были иногда очень неудачными, но это результат «слепого» выбора чисто по анкетным данным. А самым главным итогом этого «слепого» случайного формирования было создание коллективов, в котором нам предстояло вместе жить, вместе учиться, вместе работать почти шесть предстоящих лет. Студенты читали списки, знакомились с кем-то очно, а с большинством заочно. Студент в парадном мундире с сержантскими погонами нашёл свою фамилию в списке: – 11 группа. – Одиннадцатая? Я тоже. – Вишнивецкий Борис, – протянул руку сержант. – Женя. Голубь, – пожал в ответ высокий парень с фигурой взрослого мужика и детским выражением лица. – Смотри, у нас в группе 4 девчонки. – А я только трёх увидел. – Ну, вот: Ковальчук, Кривошея, Плетнёва, Стрельникова. – Точно. Смотри, а вот Майский есть. – Майский? Майский жук, что ли? – Нет, есть колорадский жук. А это студент Майский. – А вот ещё Украинский. Интересно, это что – национальность? Или фамилия? Студенты – народ весёлый, всегда найдут, над чем посмеяться. (Интересно, как они смеялись над моей необычной фамилией?) Поступили многие запомнившиеся мне абитуриенты: солдат в солдатской форме Борис Вишнивецкий, россияне парень в кепке Валера Гаврилов и обаятельный улыбчивый черноволосый Коля Шуйский. Смуглый худощавый из Запорожья Сергей Калиниченко и второй атлетичный Сергей Ермолаев. Уверенный эрудит Коля Давидович, бойкая звонкая 17-летняя Валя Ковальчук. Все мы попали в одну группу – 11-ую. Также поступили уроженец крайнего юга Сергей Селянинов (из Сочи – его каким ветром занесло на физтех?), невысокий мускулистый Сергей Медведкин, слегка кривоногий невыспавшийся Олег Лисковский, смуглый с выпуклыми глазами Илья Лукашов. «Тугие косички» Нина Плаксина, «тихоня» Света Летучая (простите меня девчонки за эти определения), обаятельная смуглянка Ира Иванченко, в светлой куртке Витя Головченко. Нас с братом его величество Случай разнёс в разные группы – ну не близнецы же мы, которые друг без друга не могут. И, как следствие, мы попали в разные комнаты в общежитии.
Первое сентября началось с посвящения в студенты. Мы воочию увидели друг друга. Я заметил в длинном строе «мисс-абитуриентку» Иру. Уже знакомый аккуратный улыбающийся эрудит Коля Давидович был рядом. – Коля, смотри «мисс-абитуриентка» тоже поступила. Теперь она «мисс Физтеха-71». – Опять «мисс»? – Ну да. Ты сомневаешься, что она самая красивая? Могу поспорить? – Да ладно, спорщик, – почти смеялся Коля. – Её фамилия Леньшина. Может, пригодится. Большинство студентов на первом курсе ещё не знали, каких специалистов будут готовить на факультете. О том, что мы будущие ракетчики, мы узнаем позже. На первом курсе это знали только те ребята, чьи родители работали в нашей сфере. Факультет готовил специалистов ракетной техники: мастеров для производства, конструкторов, технологов, инженеров для проектирования, испытаний, внедрения. Весь курс делился на три потока, три направления: «корпусники» – группы 11-13, «двигателисты» – группы 21 и 22, системы управления – группы 31-34. Я попал на первое направление, «корпусники», вершина карьеры для нашего направления – можно было стремиться стать главным конструктором ракет. По крайней мере, одну ракету в своей жизни почти каждый из нас спроектировал – в дипломном проекте. С точки зрения будущей работы и использования полученных специальностей в народном хозяйстве преимущество было у третьей направы – им можно было найти работу на «гражданке», т.е. вне сферы оборонного сектора. (Конечно, я пишу эти строки сейчас, когда у меня за плечами реальная работа. А тогда в 71 году никаких этих знаний не было.) По воле случая нам выпал жребий учиться по этим направлениям именно этим профессиям. Но можно было изменить: перейти с одного направления на другое, желательно, чтобы это было рокировкой с другим студентом. Похожая ситуация была и с комнатами в общежитии, только правило «рокировки» было более жёстким. Брат Николай попал в 32 группу, и у него не было желания переходить на первое направление. Вопрос у нас стоял, переходить ли мне? С общежитием мы оба поняли, что съехаться на первом курсе уже не получится (надо было этим вопросом раньше заниматься), и мы спокойно отложили это на второй курс. Моя и его комнаты находились на одном этаже – скучать друг за другом не должны.
|
