 |
|
 |
|
|
|
|
|
Вентлянд В.А. ФИЗТЕХ 71-77
© Вентлянд В.А., 2020 Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Я так много места уделил нашим забавам, что может показаться, что мы только этим, играми и забавами, и занимались. Нет, конечно. Главное, мы учились. Но время пролетело незаметно, и пришла сессия. Вначале – зачётная. К экзаменационной сессии допускали только при сдаче всех зачётов (так было в наше время). И зачётная сессия была, пожалуй, тяжелее экзаменационной: зачёты сдавали при продолжающихся занятиях, времени на подготовку, как к экзаменам, не было, зачёты шли один за другим, иногда было несколько в один день. Напряжение было невероятным, многие просиживали ночи над чертежами, курсовыми – расплата за несколько беззаботных месяцев, проведенных как стрекоза известной басни. Зачёты, экзаменационная сессия стали первым испытанием в отношениях между ребятами. Четвёрка ребят одной комнаты, среди них не было отличников и явного лидера в учёбе: все усердно работали, как «рабочие лошадки». Все, кроме одного: он не смог спланировать свою работу, успеть вовремя сдать лабораторные – накопилось много долгов, чересчур много. Он не мог определиться, что делать, с чего начать: у него «опустились руки», он безвольно лежал на кровати, думая, что уже ничего не исправить. И тут вмешались его соседи, его друзья: один (он быстро чертил) начал делать его чертежи, второй писал за него лабораторные, а третий, образно говоря, встряхнул его, вместе с ним решал его задания. (Читатель может подумать, что автор описал общий случай, надуманный им самим. Но это реальная ситуация, реальная комната. Я не хочу указывать ни одного имени – многие сразу поймут, о ком речь. А реальные «герои» этого эпизода себя и так узнают. Забавно, если себя «узнают» несколько комнат.) Наша одногруппница Люда Плетнёва, баскетболистка, участвовавшая в соревнованиях и поэтому накопившая долгов, приняла разумное решение: приехала к нам в общагу и попросила помощи у ребят. Точно помогал Люде Коля Шуйский (возможно, Сергей Калиниченко и ещё другие помогали – автор сам не участвовал и точно не знает). Люда успешно сдала сначала зачёты, чертежи, а потом и экзамены. Ещё один эпизод. Студентка Лана (так её назову) жила в общежитии, поступила спустя несколько лет после окончания школы. Конечно, ей было тяжело с учёбой. Но она умела находить выход из сложных ситуаций. Пришла в комнату к ребятам своей группы – у девчонок не было чертёжной доски, а у ребят целых две: «Можно, я у вас почерчу». Кто-то из ребят снял свой лист ватмана, пришпилил её лист. «Ой, а мне карандаш, ещё линейку и треугольник». Она начала чертить, но через пару минут спросила, как будет выглядеть проекция – ребята объяснили, потом были ещё вопросы. Кто-то из ребят взял у неё карандаш, маленько подвинул, стал показывать, а потом сообразил, что быстрее будет самому начертить. Лана присела сбоку, смотрела. А чего сидеть даром, и она попросила второго парня разобраться с «лабой» (лабораторной). Вскорости уже второй парень делал за неё вычисления. Они все в работе засиделись за полночь. Лана прилегла на кровать кого-то из ребят возле стола и прикорнула. Ребята продолжали работать, кто-то над своими, а кто-то над заданиями девушки. Поспать им тоже надо было: вот только кроватей было только четыре. На Украине есть присказка: «Ой, тьотю, дайте води напитися, бо так їсти хочеться, що й переночувати ніде».
С первой сессией мы знакомились с тонкостями, тактикой и стратегией обучения в вузе вообще и сдачей экзаменов в частности. Оказалось, что, если сдавать чертежи вовремя по одному, то к началу зачётной сессии останется сдать всего один чертёж, а не 4-5, как некоторым ребятам. Мы сдаём задания – чертежи. Наши работы принимает немолодой преподаватель с тёмными волосами с сединой, всегда спокойный, даже флегматичный, выглядит серьёзным, насупленным. Своей рукой он добавил в чертёж студентки размер изделия и написал цифры значения. Прочитав немой вопрос в глазах студентки, преподаватель Личин пояснил: – Так Ваш чертёж является конкретным и более грамотным с инженерной точки зрения. – Но, размер не был указан в задании. Где Вы его взяли? – Где? Из справочника Стеля, – спокойно ответил он (с ударением на последнем слоге «СтелЯ»). Через неделю на следующем занятии студентка подошла к Личину и заявила, что справочника «Стеля» она не нашла в библиотеке. Хохот в чертежном зале стоял гомерический. «Фокус» был ещё в том, что студентка прекрасно знала украинский язык, знала это слово («потолок» на украинском «стеля»), но никак не ожидала такого подвоха со стороны преподавателя. Кстати, по черчению у неё было «отлично». (Кто-то может подумать, вот очередная байка от автора. Но мне кажется, что это было и со мной – только и того, что я не искал справочник в библиотеке, а пошёл выяснять о справочнике у друга Бориса.)
Многие преподаватели приветствуют активную работу в течение семестра и по результатам ставят зачёт «автоматом». Более того, «автомат» можно получить и на экзамене. Но неожиданностью для нас это было только в первую сессию. У многих ребят даже возник своего рода спортивный интерес получить как можно больше «автоматов».
Очень дельный совет дал нам преподаватель курса «История КПСС».
Совет преподавателя: «Вы вытянули билет, и Вам попался вопрос, который Вы не знаете, или плохо знаете. Например, «Апрельские тезисы». Что-то Вы слышали об этих тезисах, но дать полноценный ответ Вы не в состоянии. Главное, не отчаивайтесь. Начните с восстания декабристов, как они выступили против самодержавия, желая большей демократии для страны, новой конституции. Не надо длинного монолога о декабристах – надо сказать коротко самое главное о них. Декабристы разбудили Герцена, а он уехал в Англию и в своих газетах развернул агитацию. Дальше коротко упомяните о революционерах-разночинцах, о «Народной воле». И так рассказывайте, что помните, не углубляясь в отдельные вопросы. Когда Вы дойдёте до «апрельских тезисов», достаточно будет сказать, что «тезисы» Ленин изложил по прибытии в страну в 1917 году, и они представляли программу действий большевиков после Февральской революции, программу партии и всего пролетариата. Таким ответом Вы покажете преподавателю свои обширные знания предмета, и когда Вы скажете пару предложений об апрельских тезисах, преподаватель, уверяю Вас, сам скажет, что достаточно, и переходите к следующему вопросу. Вы и так долго отвечали на вопрос». Конечно, его совет больше подходит к общественным дисциплинам. Но он универсален. По «техническим» дисциплинам сложнее к конкретной теме «прицепить» сопредельные темы, но эрудированному находчивому студенту задача найти взаимосвязь с другими темами, оказывается по плечу, особенно при незнании ответа по основной теме. Да, умный преподаватель в подобном случае может легко догадаться, что студент что-то конкретное не знает. Но умному преподавателю важнее, чтобы студент знал его предмет в целом, и незнание отдельного вопроса он может простить. А может и не простить, при плохом настроении. Во взаимоотношениях преподаватель – студент есть зависимость (подчинённость) второго от первого. И об этом не стоит забывать. Пример не из прошлого, а из будущего (по отношению к 70-ым годам прошлого века). Во время очередной ломки общественных устоев (очередная революция), когда коренным образом менялись программы обучения, методики преподнесения материала и сам состав дисциплин, студентам одного вуза в первом семестре читали философию. Под веянием новых идей одни преподаватели ушли (а точнее, их «ушли»), другие пришли. Наверное, преподаватель впервые читал этот курс, и сам толком не был готов. А ему на курсе попался один «студент-умник», чересчур «гениальный», который задавал слишком много вопросов. Вопросы ставили преподавателя в тупик, мешали читать лекции. В итоге преподаватель отомстил «студенту-умнику»: после первого семестра по философии был зачёт (экзамен был после второго семестра), которого студент получить не смог. Более того, преподаватель ему открыто сказал: «Вы будете сдавать комиссии. Но ей Вы сдать зачёт тоже не сможете». Это случай «горя от ума»: какой бы не был студент гениальный, он не должен забывать, что студент зависит от преподавателя. И это не зависит от того, революция в стране или тихие времена спокойствия (застоя). Это зависит от конкретного человека, а преподаватели бывают разные. Пожалуй, этому «студенту-умнику» родители вовремя не объяснили, что равенство в семье вовсе не означает, что подобное равенство будет везде по жизни. (Этот случай был с моим сыном.) У нас на курсе не было похожих конфликтов с преподавателями. Наверное, наше поколение было умнее в этом плане, более реалистичным, более компромиссным, понимало, что, если начальник дурак, то подчинённому лучше прикинуться дураком. Терпел же наш курс преподавателя «Мамонта» по ТММ.
Ещё одно известное правило обучения в вузе: первых два года студент работает на зачётку, а потом зачётка работает на студента. Ну не может преподаватель поставить плохую отметку, если все предыдущие отметки у студента превосходные. Скорее он призадумается о возможной своей ошибке в оценивании. Или подумает, что в данный момент студент в силу каких-то обстоятельств не смог подготовиться, как следует – не портить же ему зачётку. А может и просто к своей (низкой) оценке «накинуть» один балл «за зачётку».
Реальная подготовка к экзаменам сводилась к ускоренному повторению материала курса по конспектам лекций, просмотре тетрадей по практическим занятиям. Хорошо, у кого был конспект. У кого не было, вынужден был искать материал в учебниках, или в конспектах друзей. Но конспект на то и конспект, что он, как сказали бы сейчас, эксклюзивный, т.е. написан студентом для самого себя. И другой человек в чужом конспекте может ничего не понять, и дело не только в почерке. Самый лучший конспект – свой личный. И хорошо пропущенные лекции сразу по ходу учёбы переписать у друзей. В учебниках материала, как правило, было больше, чем в читаемом курсе. И в то же время каких-то материалов не было в одном учебнике и надо было искать эти темы в других учебниках. А были и такие темы, которые невозможно было найти в учебниках – ещё не выпустили такие учебники. Кто-то писал шпаргалки, кто-то надеялся воспользоваться конспектом в качестве шпаргалки прямо на экзамене. О пользе шпаргалок: у людей по-разному работает память. Есть люди, которые лучше запоминают информацию, когда они записывают её (у автора так организована память). И тогда написание шпаргалок играет положительную роль для усвоения. Я при подготовке писал конспект конспекта, т.е. в отдельную тетрадку выписывал основные формулы, теоремы, формулировки основных законов. Так я лучше запоминал. У Бори Вишневецкого оказалась феноменальная память: у него задача была прочесть перед экзаменом (учебник или конспект). И он это запоминал (причём, надолго). Женя Голубь, как самый молодой среди нас, не был обделён природой, учился он легко и экзамены сдавал успешно. Возможно, ему не всегда хватало организованности. Тяжелее приходилось Лёше Майскому, школа была давно в прошлом, и в теоретических дисциплинах ему приходилось тяжело. Но он хорошо разбирался в технике, которую понимал на интуитивном уровне. Ему легко давалось черчение: он быстро чертил и хорошо читал чертежи, а также у него было хорошо развито пространственное представление. Последний вечер перед очередным экзаменом. Мы вчетвером упорно сидим: Боря продолжает «проглатывать» страницы учебника, я просматриваю свой конспект-справочник, Женька готов уже плюнуть на всё и завалиться спать, Лёша вяло читает и всё чаще курит. Уже далеко за полночь. Лёша бросает в сторону книгу: – Всё, больше не могу. У меня уже голова не «варит». Мы смотрим на него, это предложение к отбою? Но Лёха вдруг предлагает: – А давайте сыграем в «лепки». «Лепки» – игра в простого «дурака», только в конце игры надо «повесить погоны» («прилепить»), вначале шестёрки, потом семёрки и так далее до тузов. Мы стали играть в «лепки» месяца через два после заселения в общежитие. Играли два на два, молодёжь против стариков. Лёшино предложение за пределами рациональности, безрассудно, по сути. Но мы соглашаемся и играем остаток ночи. К утру игра как раз закончилась. Умывшись и попив чаю, мы отправляемся на экзамен, как будто и не было бессонной ночи. Экзамен мы все сдали успешно. И отправились спать.
Сессия позади. Мы с Борисом – отличники, а это плюс 10 рублей к стипендии (всего 55 р. при минимальной зарплате в СССР 60 р.), что весьма кстати. Женя почти отличник. У Лёши средние оценки, но главное, стипендия у него будет – далее стипендию будут назначать с учётом полученных оценок (тем самым, стимулируя учёбу студентов). Аналогичные оценки у брата Николая, т.е. у него тоже стипендия будет. Не сдала сессию наш комсорг Аня Стрельникова. Аня жила в городе-спутнике Днепродзержинске, каждый день ездила на занятия. Возможно, она не смогла организовать свой рабочий день, чтобы успешно учиться. Возможно, у неё были проблемы на «личном фронте» (чисто девичьи). А может, технический вуз был не для неё. Наша баскетболистка Люда не постеснялась обратиться за помощью к ребятам, к чёрту стеснительность, в данном случае она неуместна. Может, Аня не смогла «перешагнуть» какую-то свою черту, которую сама провела для себя. В следующем семестре мы в группе выберем нового комсорга Гену Железняка. Наш общий с братом друг Валик Бондарко успешно сдал сессию и перевёлся на вечернее отделение. Валик жил с мамой вдвоём, мама, уже немолодая женщина, болела. С поступлением на физтех Валик оставался в составе «Днепра», в дубле. В СССР не было профессии «футболист», и профессионалов-футболистов тоже не было. Все футболисты основы (основного состава) числились на каких-то рабочих точках и получали зарплату. Конечно, эта зарплата не шла ни в какое сравнение с доходами зарубежных футболистов. Но в сравнение с советскими гражданами у футболистов были весьма неплохие заработки, игроки ведущих команд могли купить себе автомобиль. Но и это было не главным, главным было то, что они могли купить машину без очереди (точнее, у них была своя отдельная очередь футболистов), их обеспечивали квартирами и другими благами. Но всё это касается игроков основы ведущих клубов. У игроков дубля не было таких доходов. Валик вынужден был пойти работать, чтобы обеспечить их небольшую семью, чтобы можно было маме покупать лекарства, обеспечить необходимое питание. Я так понял, что с футболом он тоже «завязал», т.е. из дубля команды тоже ушёл (играл лишь для себя). Первые каникулы. Студенты – народ подвижный, жаждущий новых впечатлений, новых ощущений. Непоседливый народ. При небольших доходах студенты умудрялись много ездить по необъятным просторам СССР. Мы в общежитии, уже сгруппировавшиеся по интересам, тоже планировали зимний отдых. Ближе всего были Карпаты – покататься на лыжах, для кого-то (автору) научиться спуску на горных лыжах. Витя Ломов с ребятами первыми отправились в Карпаты. Договариваемся с Виктором, дашь телеграмму, как там. Сидим «ждём на чемоданах», точнее, «на рюкзаках». Через пару дней пришла телеграмма «Снега нет». У нас было состояние старухи у разбитого корыта – ехать кататься на лыжах без снега не прельщало. Кто-то, у кого родители жили далеко, решает посетить родительский дом. Наша компания тает – ощущение, что теряем время. «А поехали в Ленинград?» – предлагаю Игорю Милыху (из нашей компании мы остались вдвоём). – Ленинград, – Игорь задумывается, – так поезд три дня идёт. – Давай самолётом? – Билеты, а жить ещё где-то надо, деньги на гостиницу, – Игорь проявляет не по годам рационализм, вроде и не он прожил большую часть своей сознательной жизни в ГДР (папа военнослужащий). У меня сестра в Ленинграде, вышла замуж за ленинградского автослесаря (познакомились на курорте на Чёрном море). Живут они в коммуналке в одной комнате с маленьким сыном. Каждое лето сестра привозит сына к маме на Украину, чтобы он насытился щедрым украинским солнцем, теплом, наелся наших фруктов. Однажды с сестрой приехала семья друга мужа, простых ленинградских рабочих – отпуск они провели в селе у моей мамы. Последнее воспоминание добавило мне решимости: – Жить можно у сестры, – и я честно рассказываю Игорю о перспективе жить в коммуналке. Игорь соглашается. Короткие сборы и мы в аэропорту. Увы, Ленинград закрыт по метеоусловиям, и сколько он будет закрыт – неизвестно. Мы становимся в кассу. Кассиром в смене высокая красивая девушка с длинными волосами (все работники авиаслужб красивы, как стюардессы), но, главное, это моя знакомая Люда Селиванова – дочь моей первой учительницы (и брата тоже). Люда предлагает варианты: можно лететь через Москву. Но самолётом Як-40, на него нет скидки для студентов 50%. (Стоимость бензина в Советском Союзе была дешевле стоимости минеральной воды. При конструировании самолётов в СССР не обращали внимание на «прожорливость» двигателей. Прекрасный самолёт Як-40 был востребован и за рубежом, но у них он был слишком дорогим в эксплуатации. А у нас в стране на него не распространялись скидки для студентов.) Люда оформляет нам продажу билетов на прямой рейс Днепропетровск-Ленинград самолётом Ту-134 туда и обратно (скидка 50%) и договаривается, чтобы нас посадили на ближайший рейс в Москву, транзитом в Ленинград. Так Люда за простое «спасибо» помогла нам с перелётом и сэкономила нам деньги на дорогу. В те времена помогать «бедным» студентам было, как долгом чести. Забыв пословицу о «незваном госте» мы с Игорем нагрянули вечером в гости к сестре как снег на голову. (Ведь я с ней никак не связывался, не договаривался, письмо пришло бы после нашего отъезда из Ленинграда, телеграмма застала бы нас уже там, а телефоном тогда ещё не пользовались так, как сейчас, да и номера я её не знал.) Большинству жителей столицы и Ленинграда знакома ситуация с неожиданными визитами родственников, близких и дальних. Сестра встретила нас хорошо, кормила утром и вечером (днём нас не было), спали мы на полу – а где ещё положить гостей в одной комнате. В отличие от сестры погода не была столь радушной: все дни была пасмурной, слякотной, мороз был небольшой, но сырость пробирала до костей – типичная ленинградская погода. В музеях то ничего, а вот оценить все архитектурные красоты города такая слякоть мешала. 4 дня в Ленинграде: Исаакий, Русский музей, Эрмитаж, Петропавловская крепость, Смольный, Кунсткамера, Казанский, Петропавловский, Александро-Невский соборы, Пискарёвское кладбище, Пушкино (Царское село) с великолепным Екатерининским дворцом. В Эрмитаже мы провели целый день с открытия (на удивление не было очереди) и до закрытия в 18:00. Больше всего поразило изображения кентавров женского рода, кентавриц, и детей-кентавриков (много Вы видели в живописи, в скульптуре кентавриц и кентавриков, я до Эрмитажа ни одного, да и там их надо ещё поискать). И Роден. Отдел современного искусства (в 1972 году Роден был там) находился на отшибе Эрмитажа, мы с Игорем могли просто не дойти туда. Роден удивил, поразил. Своим мрамором (не классическим гладким, полированным, часто с желтизной) – белый, искрящийся. Своим стилем – есть какая-то незавершённость, точнее, есть передний план и не нужна детализация (завершённость) заднего плана, вообще нет (избыточной) детализации, как в классических мраморных скульптурах. Своими моделями (позже прочту и узнаю, что моделью была его возлюбленная женщина-скульптор Камилла Клодель). Своими сюжетами. Роден, его скульптуры, его «Вечная весна» – эта как первая любовь, первая влюблённость. В Русском музее: увидеть воочию «Лунная ночь на Днепре» Куинджи со светящейся луной и лунной дорожкой; давно знакомые по репродукциям «Девятый вал» Айвазовского и «Последний день Помпеи» поразили своей грандиозностью, своими красками (ведь эти картины видишь в копиях, фотографиях); и ещё неведомой (не виденной ранее) картиной «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» Семирадского – удивила своей открытостью, своей эротичностью, своим сюжетом и какой-то удивительной чистотой (помыслов) и оптимизмом. Мы успели за эти дни и просто походить, погулять по Ленинграду, по Невскому, по его паркам, площадям, восхититься Атлантами, Аничковым мостом с конями Клодта, посмотреть храм «Спаса на крови», невольно сравнивая его с храмом «Василия Блаженного». Узнать простых ленинградцев: вежливых, внимательных, добродушных, интеллигентных. Увидеть пожилых морщинистых женщин, курящих простые крепкие папиросы – в блокаду курение помогало заглушить чувство голода. Не знаю, как выдержал Игорь заданный мною темп, но я всё стремился посмотреть ещё и ещё, никак не мог насытиться Ленинградом. Пройдёт несколько лет, и я буду приезжать в Ленинград ещё не раз, привозить детей, и приду к заключению, что в Ленинград, в Питер надо приезжать каждый год, хотя бы просто погулять по его улицам. (Кто-то из читателей может усомниться, что все перечисленные мною места можно посетить за 4 дня. Всё было.) Домой мы летели прямым рейсом, с передачами сестры для родителей. Для нас с Игорем каникулы удались на славу.
Не все студенты на каникулы разъехались из общежития, кто-то прожил в нём всё время каникул. Зима в те дни, к концу каникул отличилась небывалыми морозами, холоднее было ещё от того, что комнаты были пустыми. Рассказ Виталия Васылько. Лёг спать. Холодно. Никак не могу согреться. Собрал все 4 одеяла с кроватей ребят, укрылся. Не помогло, не могу уснуть от холода. Решил взять ещё один матрац, взгромоздил его сверху, уже под матрацем натянул простыню на голову, одеялами укрылся с головой, подоткнул под бока, под ноги, чтобы не просачивался холод. То ли забылся, то ли уснул, то ли согрелся. Вроде проснулся. Попробовал открыть глаза – не получается, что-то не даёт их открыть. Пробую пошевелить рукой – не могу, ногой – тоже не могу. Ничего не пойму. В голову приходит мысль: «Может я уже умер». «Так не хочу умирать», – и я рванул всем телом. Матрац мягко сполз на пол. И я окончательно проснулся. Живой! За полгода совместной жизни мы уже хорошо узнали друг друга, привычки и склонности, что от кого можно было ожидать. Знали, кто ложится спать далеко за полночь, а кто встаёт утром, как жаворонок. На кого можно положиться, у кого лучше попросить переписать конспект пропущенной лекции, у кого сверить решение задачи. Уже не удивлялись разбросанным Лёхой Майским деньгам в день стипендии, и сами говорили: «Три троячки – 10 рублей». Мы (комнатой) уже съели первый пуд соли (см. прим. 8). Уже были не раз рассказаны все анекдоты, и мы их «вспоминали» одной фразой. (В короткий 5-минутный перерыв между уроками практики по высшей математике Боря начинает рассказывать новый анекдот. «Не успеешь», – говорю ему. «Да я быстро», продолжает он, и, уже со звонком при входе в класс произносит заключительную фразу анекдота: «Слышь, дорогая, подержи верблюда». Меня душит смех, я готов взорваться ржанием. Нина Егоровна, наш преподаватель, недовольно смотрит на меня. И в будущем после фразы «Слышь, дорогая» нам становилось весело.) Второй семестр у нас начался со дня рождения Бори Вишневецкого в феврале, как раз выдавали стипендию и мы при деньгах могли себе позволить небольшой сабантуй. Особых разносолов не было, а из напитков чаще покупали вино «Портвейн» или «Біле міцне» («Белое крепкое»). Водка в те годы стоила 2,87, недорого, но мы покупали водку в каких-то исключительных случаях, достаточно редко (О ценах на водку см. прим.5). Ничем не примечательный эпизод, но я его расскажу, потому что после окончания учёбы мы часто будем вспоминать его: «А помнишь...». После какого-то застолья в первую нашу студенческую зиму Борис с Леонидом заспорили по какому-то поводу, заключили пари. Борис проиграл, на следующий день он поставил бутылку вина на стол: – Лёша, выиграл – твоя. – Так открывай, разопьём, – с хрипотцой отвечает Лёха. – Я не буду, – формально Борис проиграл, но в споре считал себя правым. – Как это не будешь? – Просто не буду. – Так я сам пить не буду. – Как хочешь. – И что мне... вылить её? – привёл последний аргумент Леонид после паузы. – Что хочешь, то и делай, – упрямству Вишневецкого не было предела. Студент Майский подошёл к столу, откупорил бутылку, ещё раз глянул на упрямца. Идти в умывалку выливать вино в раковину – если увидят ребята, то неправильно поймут – он вылил бутылку в ведро, в котором мы мыли пол. Мы с Женькой спокойно созерцали столкновение характеров двух наших старших товарищей. Я, конечно, не стану утверждать, что такое отношение к алкоголю было повсеместным, нет, питие крепких напитков дело индивидуальное и сугубо личное. Случаи разные были. После очередного выпуска физтеха, в феврале, освобождались комнаты – выпускники разъезжались. Наша комната воспользовалась и переселилась (рядом с 203 комнатой проходила труба вытяжки, и регулярно включался вентиляционный двигатель) в свободную комнату на третий этаж. Вся комната была завалена пустыми бутылками – наследство от предыдущих жильцов. В самом начале второго семестра началась ещё одна яркая страница в нашей жизни: Студенческий строительный отряд.
|
|
|
|
|