 |
|
 |
|
|
|
|
|
Вентлянд В.А. ФИЗТЕХ 71-77
© Вентлянд В.А., 2020 Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Мой брат Николай учился в 32 группе и жил с ребятами группы (226 комната). Толик Санников поступил, как и брат, с ПО. Невысокий, худощавый (худее его был только Эдик Бочин). Из-за его худобы лицо казалось продолговатым, светлые глаза, мягкие волосы. Именно Санникова назначили старостой группы. Серёга Холодняк, долговязый худощавый парень с длинными волосами (нет, не длинными, как у хиппи, а просто длиннее, чем у остальных), приехал он из Харькова. В Днепропетровске у него был дядя на каком-то высоком посту, Сергей иногда ездил к нему в гости. Выпускник школы из Керчи Витя Воротников – широкие скулы, слегка курносый нос, вихрастый чуб светлых волос. Всегда сосредоточенный, в самом себе, когда он поднимал глаза, то на мир смотрели его наивные и даже невинные глаза с каким-то детским удивлением. При этом губы сами собой складывались в добрую улыбку, в глазах появлялись искорки удивления, и улыбка расплывалась на всю ширину лица. Я смотрел на Витю, и мне казалось, что так выглядел древний питекантроп с широкими скулами, мощными челюстями и наивным детским любопытным взглядом. К ним в комнату приходили ребята с их группы, которые жили в общежитии: высокий чёрноволосый смуглый Игорь Милых, с пушком усов, солидными продолговатыми баками, намечавшейся бородкой. Игорь выглядел серьёзным, внимательным, прислушивался к мнению других. Возможно, такое поведение объяснялось тем, что Игорь приехал учиться из ГДР (Германская Демократическая Республика), где в армии служил его отец, т.е. он для себя открывал страну Советский Союз. Вторым был Витя Ломов из Кривого Рога, среднего роста, простой парнишка, не силач, не амбал, но чувствовалась в нём какая-то внутренняя сила, уверенность, самостоятельность. Прямой нос с едва заметной горбинкой придавали его взгляду несколько неожиданную смелость, даже хищность, хищность орла. В этом плане внешность была обманчивой – Витя был спокойным внимательным добрым малым. Эта четвёрка вчерашних школьников со 2-го курса составит комнату 32 группы. Ещё в общежитии жила Ира Иванченко из их же группы: смуглая, чёрноволосая, с тёмными глазами, красивыми алыми губами, с ямочками на щеках. У неё была добрая милая ласковая улыбка, какой-то нежный взгляд – ну как в неё можно было не влюбиться? Но студентки в общежитии держались отдельным девичником.
В самом начале сентября собирали документы на назначение стипендий. Надо было представить справку о доходах членов семьи и написать заявление на стипендию. Толя поделился с Николаем собранными данными: у многих доход на человека был больше двухсот рублей. Большинство студентов в 32 группе были местными ребятами из хорошо обеспеченных семей. И ещё добавил: «А Саша Рысин отказался писать заявление на стипендию. Сказал, что у него отец достаточно зарабатывает. Пусть, мол, дадут стипендию тем, кто больше в ней нуждается». У нас с братом на семью в составе отец, мама и нас двое была колхозно-совхозная пенсия отца в 48 рублей, и того 12р на человека. Стипендия у нас на первом курсе была 45 рублей (это больше, чем на других факультетах), и мы с братом были намного обеспеченней своих родителей. Просить денег у родителей у нас и в мысли не возникало. О стипендии. Лёша Майский получил первую стипендию, и все купюры бросил веером в нашей комнате на пол. Что он этим хотел сказать? Показать своё пренебрежение к деньгам? Ну, можно как-то и иначе. Вообще-то, Лёша знал цену деньгам, как они зарабатываются, и счёт им вёл. У него была присказка: «Три троячки – 10 рублей», и другие подобные. Мы, остальные трое, только переглянулись между собой. Как бросил, так и соберёшь. Сам. Вот ходить по комнате было неудобно. Собрал он их утром следующего дня. И так Лёша разбрасывал деньги не единожды. С самого начала Толик Санников предложил питаться в складчину. Вся комната согласилась, и я примкнул к ним 5-ым. Мы скинулись (ещё до первой стипендии), покупали продукты: хлеб, макароны, крупы, колбасы (основными колбасами для нас были «отдельная» за 2,10, «молочная» – 2,20, «любительская» – 2,80), соль, сахар, растительное масло, маргарин. Изредка мы с Колькой привозили из села картошки, но она быстро заканчивалась. Утром дежурный вставал пораньше и готовил завтрак, вечером – ужин. Посуду мыл дежурный. Обедали каждый отдельно кто чем: кто в столовой, кто в буфете в университете, кто кефиром с хлебом. Чаще всего готовили «макароны по-флотски»: в отваренные макароны добавляли порезанную мелкими кубиками колбасу и слегка поджаривали. И тут выяснилось, что я совсем не умею готовить, разве что пожарить картошку. У Вити и Сергея, наверное, был тот же уровень подготовки. Все мы срочно учились готовить самое простое. И учил нас Толик простым методом: делай, как я. Так мы питались весь первый курс. И потом тоже, уже другими составами комнат. Конечно, девчонки наши готовили себе еду более разнообразную. На то они и девчонки. Подобный подход к организации питания был и у других ребят (комната второй направы Илья, Аркадий, Василий). Лёше Тихоне (31 группа) сестра частенько привозила из дома (из Синельниково) объёмистую кастрюлю жаркого с мясом, а также другие продукты. И вся комната, а иногда и заглянувшие гости, моментально уплетали содержимое кастрюли. Но были и другие ребята, которые могли ходить по комнатам в расчёте перекусить «на халяву», особенно перед стипендией. Если был какой-то праздник, день рождения с застольем, или отмечали с вином успешную сдачу экзамена, то, пожалуйста, заходи, садись за стол. А если просто будничный ужин, то таких не очень привечали. За пять с половиной лет учёбы наша группа претерпевала существенные изменения. Первым, не успев толком познакомиться, ушёл в первую же неделю Малинин. Чуть больше месяца проучился Женя Галкин и перевёлся учиться в Москву – родители переезжали на новую работу. Брат Николай агитировал меня перевестись в 32 группу, с ребятами которой я уже хорошо познакомился. Как раз Шура Рысин из их группы хотел перейти на первое направление (у Шуры отец работал то ли в КБЮ, то ли на Южмаше не рядовым инженером, а старший брат учился на физтехе, т.е. его желание было осознанным). Я не видел (не знал) особых преимуществ обучения на третьем направлении. В то же время «наш» Слава Алешников целеустремлённо собирался перейти на третье направление. В итоге я выбрал куратора, Перлика Виктора Ивановича. Он был человеком, которому хотелось верить, хотелось поддержать его, который старался сделать для нас студентов всё, что было в его силах. Он был человеком, за которым хотелось идти (это, как сейчас бы написали «имхо» – моё мнение). Слава Алешников перевёлся в 31 группу. Удивительно, он проучился с нами месяца полтора, а после перевода старался поддерживать с нами хорошие отношения. Да у него остался в группе его друг Дима Украинский (позже добавятся ещё), с некоторыми нашими студентами он учился в одной школе. Но уже и после окончания физтеха Славка поддерживал связь с нами, приходил на встречи нашей 11 группы. Слава относился к категории людей, которые умеют быть верными в дружбе, которые умеют ценить дружбу. Шурка Рысин. Роста выше среднего, со спортивной фигурой, но без большой мышечной массы. Голова высоко поднята, даже нос слегка вздёрнут, наметившиеся залысины в его курчавых волосах (и это в 17 лет), глаза – смешливые, острый прямой взгляд. Саша производил впечатление человека независимого, своенравного. Создавалось впечатление (по крайней мере, у меня), что он доказывает кому-то свою независимость, право на своё мнение. С первых дней Шура поразил всех знанием «12 стульев» и «Золотого телёнка», он частенько цитировал книгу, причём, цитаты были очень уместными к возникшей ситуации, и сама цитата как бы расставляла точки над «і» в этой ситуации. Соревноваться с ним в знаниях этих книг было бессмысленно, Рысин был «бродячей энциклопедией» по Остапу Бендеру – ясно, что книгу он читал не один раз, и не два. А ещё Шурка играл в регби (со школы). Регби – атлетичный контактный вид спорта, в котором разрешены приёмы борьбы, игроки в регби должны обладать незаурядной силой, бойцовским характером, а также желательно иметь значительную массу тела (это как в баскетболе иметь высокий рост). Так вот у Рысина этой «значительной» массы не было, он не был щуплым, худым (скорее, наоборот), но его масса была меньше, чем у других регбистов, и Шура должен был компенсировать этот «недостаток» своей игрой, бойцовскими качествами. А ещё он, наверное, доставлял немало хлопот нашему куратору Перлику В.И., так как нередко попадал в различные «несуразные» ситуации. Например, пошли ребята пиво пить в парк, а в баре туалет не работал, или просто организация общепита была такой на то время. (Кто-то из великих сказал, что цивилизация определяется количеством бесплатных общественных туалетов, но, в небольшую защиту того времени, туалеты можно было найти как раз в пивбарах.) А пиво такой продукт, что вызывает необходимость справить нужду. Вот и справляли на свежем воздухе недалеко от бара. Всем ничего, а пошёл за кусты подальше Шурка и попал в поле зрения наряда милиции – протокол прислали в деканат. Все понимали несуразность ситуации, а куратору надо отреагировать. При этом, Рысин не был неудачником («неудачник» в нашей группе появится позже), скорее, даже наоборот – удача сопутствовала ему, по крайней мере, на экзаменах. Первые рок-группы появились в США и Великобритании во второй половине 1950-х гг., одновременно с популяризацией рок-н-ролла. Бешеный успех «The Beatles», «Scorpions», «Deep Purple» (автор не претендует на знатока рока и не собирается перечислять здесь все замечательные рок-группы, а также указанные автором означает просто меру осведомлённости автора, или, наоборот, его неосведомлённости) захватил весь мир. Кстати, в это же время они, рок-группы, появились и у нас в Советском Союзе. Термин «рок-группа» по идеологическим причинам не мог быть в СССР. И у нас появился термин «вокально-инструментальный ансамбль» – ВИА. Любительские поющие группы создавались в 60-ые года повсеместно – на моём выпускном вечере в школе в 70-ом году выступал вживую такой ВИА. Также ВИА (поющие музыкальные коллективы) создавались и официально при консерваториях, организациях госконцерта, имевшие профессиональный статус. Первой такой можно считать группу «Сокол», появилась в 60-ые года (её саундтрек к мультфильму Ф. Хитрука «Фильм, фильм, фильм» был записан в 1968 г. – единственная сохранившаяся запись группы). Среди первых были «Поющие гитары» (основана в 1966 году в Ленинграде), «Весёлые ребята» (основана в 1966 году в Москве), «Добры Молодцы» появились на сцене в 1969 году. Толик Санников вырос в городе Черновцы – это удивительный город, центр Буковины, населён людьми разных национальностей, в городе разговаривали (в то время) на трёх языках. В этом городе жили, творили, общались представители украинской, еврейской, русской, молдавской (румынской), австро-немецкой и армянской культур. В Черновцах и в области в конце 60-ых также создавались ВИА: ансамбль «Смеричка» создан в 1966 г. в Вижницах (Черновицкая обл.), солистами были будущие звёзды советской эстрады Василий Зинкевич, Назарий Яремчук. В Черновцах учились София Ротару (в 1968 г. окончила музыкальное училище) и Анатолий Евдокоменко. ВИА «Червона рута» создан в 1971 году в Черновцах трубачом Анатолием Евдокоменко для аккомпанемента Софии Ротару. В городе проводили смотры, конкурсы, они все встречались, общались на этих мероприятиях, на совместных концертах – «варились в одной кухне». Санников играл в ансамбле, участвовал в конкурсах – по отношению к перечисленным исполнителям он был соперником, конкурентом. А потом его призвали в армию. В это время состоялась встреча Владимира Ивасюка с ансамблем «Смеричка». Ивасюк написал песню «Червона рута» в 1970г. (в то время он был студентом Черновицкого медицинского института), впервые исполнил её сам. А затем песню спел ВИА «Смеричка», и в исполнении этого коллектива песня стала победителем всесоюзного телевизионного конкурса «Песня-71». В финальном концерте 1 января 1972 года они пели втроём: Ивасюк, Зинкевич, Яремчук. Конечно, все трое, и Ивасюк, и Зинкевич, и Яремчук могли самостоятельно добиться признания и славы, но «Червона рута» стала тем ключиком, который открыл им путь на эстраду всего Советского Союза. В те времена не было нынешнего коммерческого подхода к творчеству, к авторским правам – песня (с одобрения автора) вошла заглавной песней в репертуар Софии Ротару, затем песню пели и сейчас поют очень многие исполнители Украины. А Ивасюку было отпущено 10 лет, даже меньше, на творчество – в 1979 году Владимира найдут повешенным в лесу недалеко от границы (тёмная история).
После демобилизации из армии Толя Санников на короткое время окажется в Днепродзержинске, городе спутнике Днепропетровска. В университете уже был свой ансамбль «Днепряне» с поддержкой ректората, с выделением средств на костюмы, инструменты, поездки на фестивали, с довольно большой вокальной группой (студентки, преимущественно филфака). «Днепряне» были своеобразным брендом ДГУ. В 71 году Анатолий Санников поступает на физтех. У ансамбля «Днепряне» уже сложившийся свой стиль, свой репертуар, ещё неизвестно, подошёл бы им Анатолий? И, как всякий творческий человек (может быть, свою роль сыграла черновицкая закваска), он хотел достичь чего-то сам, создать свой вокально-инструментальный ансамбль. Наверное, его желание совпало с желанием руководства (деканата) иметь свой ансамбль факультета. Пожалуй, самое главное при создании рок-группы – это найти музыкантов-исполнителей. Причём, не просто умеющих играть, важно, чтобы все были однодумцами, уровень исполнения (умения) был соответствующим. Самый минимальный состав – три гитариста и ударник – 4 музыканта (как «The Beatles»). Как правило, ещё клавишник с электроорганом. Минимум пять музыкантов. Пели ребята, в основном, сами. Это минимальный состав. А дальше всё зависело от коллектива, который собирался: умеешь играть и есть инструмент, а ещё важнее, по духу ты наш человек – попадёшь в ансамбль. И число участников может быть больше 5. Если нет – извини, остаёшься за бортом. Отдельных певцов-солистов (не играющих на инструментах) могли себе позволить уже продвинутые группы, или, другими словами, со стажем выступлений. Следующей большой проблемой были инструменты: ударная установка, электрогитары, электроорган, усилительная аппаратура (не только динамики), система микрофонов. Всё это стоило сумасшедших денег, и деньги не всегда были решающими – надо было уметь достать аппаратуру приличного класса, в СССР своего производства не было. Собрать музыкантов, раздобыть инструменты – это было не всё: нужно было время сыграться, разучить минимальный набор песен, мелодий, чтобы получился какой-никакой репертуар. А это репетиции и репетиции. Мой одногруппник Дима Украинский играл на электрооргане. Но основным инструментом Толика Санникова тоже был электроорган. Два клавишника на одну группу – для начинающих это, наверное, слишком много. К тому же Диме предложили играть в составе «Днепрян». И он согласился. С нашего курса в ансамбле Санникова выступал ударник Шура Жиляков из 13 группы. Шура был тихим неприметным студентом (яркой личностью в 13 группе был, например, Толя Гладкий), на лекциях сидел сзади, как говорится, «не высовывался»: спокойное невыразительное лицо, разве что волосы длиннее, чем у других. С виду его можно было принять за флегматика. Возможно, всю свою энергию вкладывал он в игру на ударной установке. (На встречу курса спустя 40 лет после выпуска Жиляков придёт с волосами длиной ниже лопаток – настоящий рокер.) Гитаристами были ребята со старших курсов. Я не знаю, как Санникову это удалось (сколотить группу, раздобыть инструменты, аппаратуру и сыграться), но первое выступление ВИА «Прометей» состоялось ещё в тёплое время 1971 года (т.е. не позднее октября) – в нашем общежитии были танцы. О названии: Прометей, мифический герой, давший людям огонь, был в наше время символом города Днепродзержинска. Возможно, уже в Днепродзержинске у Анатолия Санникова начались выступления в составе ВИА.
Танцы у нас проводили либо у девчонок во 2-ом общежитие филфака под магнитофон, либо у нас в зале столовой общежития N3. Зал большой, столы и стулья убирались, аппаратура размещалась у стоек раздачи пищи, и оставалось много пространства для танцующих. Комната 32 группы стала как бы штабом ВИА «Прометей». Музыканты ансамбля разделись в комнате, и ушли устанавливать, настраивать аппаратуру. Санников попросил меня: «Должна прийти Ира, девушка Володи Брацилова. Подождёшь её. Помоги ей, если что-то надо будет». Толя ушёл, и я остался один. Володя Брацилов – гитарист группы, высокого роста, слегка полный, большая голова, круглое лицо, в меру длинные волосы. Но играл он не очень, Санникову не нравилось, но другого не было (сам я в этом слабо разбирался). Пришла Ира Леньшина, «моя» мисс Физтеха – сбылась мечта «идиота». Я уже не был, как половина китайца, на мне была модная белая нейлоновая рубашка (старшая сестра Женя подарила нам обоим, мне и брату, по рубашке), нормальные брюки. Но Ира была девушкой гитариста Брацилова. Володя был красивым парнем. Это как у Высоцкого: «куда мне до неё – она была в Париже» (песня, посвящённая Ларисе Лужиной). Мисс Физтеха ещё не была в Париже, но она была влюблена в гитариста (все девушки были помешаны на рокерах, а может, она ещё и не была влюблена). Ирина сняла верхнюю одежду, переобулась, спросила: «А у вас зеркало есть?» Зеркала у нас не было, нашлось небольшое круглое 15 см в диаметре с подставкой полукругом (удобное, чтобы побриться). Я держал зеркало на удобной для неё высоте на расстоянии вытянутой руки, а она подкрашивала ресницы, губы, наводила тени. Редкий случай, когда юноша рад, что девушка долго наводит макияж: я сидел молча, словно в зазеркалье, неотрывно смотрел на неё, впитывал её красоту. И был счастлив! Просто от того, что был рядом. А она меня не замечала в зазеркалье – она была по другую сторону. На протяжении 5 с половиной лет учёбы я, конечно, видел Ирину, но относился к ней уже (и в мыслях тоже) не как к «моей мисс Физтеха», а как к девушке гитариста. (Через 40 лет после нашего выпуска состоялась встреча всего курса. Встреча проходила сумбурно, плохо организовано. Не получилось такого общения, какого хотелось. Но главное, что многие, в том числе и я, увидели своих однокашников, некоторых своих друзей впервые за 40 лет. Вообще-то, ребят приехало мало. Уже после встречи начался обмен фотографиями. Отдельное спасибо Александру Позднякову, который собрал все фотографии (кто был доступным), и выложил их на страничке в интернете. На одной общей фотографии прямо по центру сидела одна женщина: горделивая осанка, сияющая улыбка, красивые глаза только угадывались, так как качество фотографии не позволяло увеличить и рассмотреть её лучше. На встрече я её вообще не заметил, хотя она сидела прямо напротив, но далеко – увы, подводит зрение. Нам всем уже далеко за 60, а эта женщина выглядела явно моложе, лет на 40. Чья-то молодая жена, подумал я. Но она сидела среди женщин, мужа рядом не было. И вдруг я вспомнил черты лица «мисс Физтеха». Да это же Ира Леньшина, её лицо, вроде и не было позади 46 лет.)
Народу на танцы пришло много, в основном с нашей общаги, соседи (больше соседки) из общежитий N1 и N2. Мало было ребят с нашего курса, девчонки были, а из ребят были только мы с Колькой, не считая Санникова и Жилякова. Наш курс был на удивление скромным. Ровно через год во время таких же первых танцев осенью с тем же ВИА «Прометей» следующий первый курс пришёл чуть ли не в полном составе ребят, кто жил в общаге. Танцы были в самом разгаре, когда я увидел, как брат, с кем-то оживлённо разговаривая, направлялся к выходу вместе с собеседником. Я поспешил за ними. На улице выяснилось, что они не поделили, с кем будет танцевать девушка, голубоглазая блондинка (Нина Василёк училась на нашем курсе, думаю, она не знала, что ребята пошли драться из-за неё). Оппонент брата был с третьего курса: к кому-то из ребят их комнаты приехал друг-морячок в отпуск. Вот парни выпили за какой-то флот и навеселе пошли на танцы: их было пятеро против нас двоих с братом. Колька был на сантиметр ниже меня, но с широкими плечами, коренастый, с солидными залысинами (в армии он служил танкистом, в танке без шлема не поездишь, а частая езда в шлемофоне способствует выпадению волос, особенно, если есть и наследственная предрасположенность). Ещё в школе он занимался в секции бокса, какие-то навыки у него были. А в селе несколько раз участвовал в драках улица на улицу. Два основных спорщика решили выяснить отношения один на один, и отошли от остальных. Я стал посередине между дерущимися и остальными, спиной к двум и лицом к остальным, дабы, если и не помешать попытке вмешаться в драку, так хотя бы видеть эти намерения. Щуплый, худой, с тонкой шеей – наверное, я выглядел слабаком в глазах этой четвёрки. У меня не было опыта брата, я вообще практически не дрался. Год назад я начал заниматься самбо (на стадионе «Метеор»), но после трёх месяцев кто-то из чиновников решил, что самбо плохой вид спорта (не дзюдо, не карате, а всего на всего наша советская самооборона – самбо), и секцию закрыли, предложив взамен заниматься вольной борьбой. Да, в вольной борьбе шею я бы себе накачал, пожалуй. Но вольная борьба мне не понравилась, и в феврале я перестал ходить на тренировки. Наверное, парни-противники решили, что такого шкета, как я, можно устранить одним ударом ноги, и решили выяснить, у кого первого это получится. Я должен быть им благодарен, что они решили делать это по очереди, а не побежали все сразу. Хоть я и мало занимался, но, спасибо тренеру, мы отрабатывали приёмы до автоматизма, до появления рефлексов. Защита от удара ногой снизу, или от удара рукой с ножом снизу – сложенные накрест руки. Я ни о чём не думал, но когда первый подбежавший замахнулся ногой для удара, у меня сработала память мышц: руки сами сложились в крест, заблокировали удар ногой и при касании рук рефлекторно захватили ногу и провернули её. Противник упал и на короткое время выпал из борьбы. Может, сказалось выпитое парнями, но ещё к двоим мне удалось применить этот приём. Увы, был ещё морячок... Роста небольшого, чуть выше меня, но в плечах морячок был широк, с широкой грудью, и мышцы у него были – не чета моим. В нём было больше 100 кг веса – против моих 60. Блок руками я поставил, но что толку, он всей своей массой с разбега навалился на меня, и мы оба грохнулись на асфальт, я оказался под ним. Опыта у меня не было. Я никого уже не мог остановить. Выбравшись из-под него, я побежал в здание.
– Толя, Кольку убивают! – к кому я мог ещё обратиться, кроме Санникова? Хорошо, что у него микрофона не было (Толик не пел), и мой клич слышал только он, а не весь зал. – Убивают? – спросил он, не прекращая играть. – Убивают! – Где? – Санников оставался невозмутимо спокойным. – Во дворе! – разорванный рукав рубашки, счесанный до крови локоть, брюки в пыли подтверждали серьёзность ситуации. Анатолий доиграл до конца припев, «Айда со мной», – кивнул он ребятам, и все музыканты устремились во двор. Нет, Кольку не убили (наверное, и не собирались), у брата было больше опыта драк, чем у меня: увидев численный перевес соперников, он захватил своего противника, и они вместе упали на землю (с асфальта они ушли). Он продолжал его удерживать: если компания окажется «нормальной», то лежачего бить не будут. Если окажутся совсем «урки» и попытаются бить ногами, то в первую очередь пострадает их же сотоварищ, которым он прикрывался. Так что я в драке пострадал больше, чем брат. С появлением музыкантов драка прекратилась. А через некоторое время и короткого разбирательства танцы и вовсе возобновились. С соперником у Николая позже сложились нормальные отношения, нет, они не дружили, но спокойно общались (на Нину никто из них не претендовал). Когда сумятица с дракой закончилась, я увидел в вестибюле (несколько в стороне) немолодого плотного смуглого человека, как потом я узнал, это был парторг факультета Наташкин Владимир Фёдорович (фамилию я изменил). Наверное, он появился намного раньше, но в пылу я его не заметил. Со мной он не разговаривал (мой внешний вид явно указывал потерпевшую сторону – а что со мной беседовать, утешать что ли – так это неблагодарное занятие), но, думаю, что с ситуацией он разобрался очень быстро. Я и сейчас удивляюсь его решению. А принял он простое решение – ничего не предпринимать, ну разве что беседа в студенческой группе, да и то по поводу выпивки и посторонних (морячок) в общежитии. Другой на его месте мог устроить разнос всем: ребятам непосредственным участникам, студсовету общежития, организаторам концерта, комсомольскому бюро факультета (ну, в милицию бы никто не стал заявлять, даже самый ретивый – зачем выносить сор из избы). А он понял, что дело молодое, ребята перед девушками как петухи силу свою демонстрировали: зачем им судьбы ломать. Завершая страничку о ВИА «Прометей», добавлю, что с Санниковым я проживу два года в одной комнате, и наша комната станет центром технических новинок, а также своеобразным музыкальным центром. Незамысловатая штучка-новинка: мы приводили девчонок (да и ребят тоже) в комнату, говорили «Свет гори» и хлопали в ладоши – свет включался. «Свет погасни» и хлопок – свет выключался. Слова были ни при чём, главным был хлопок (выключатель по хлопку), но они же этого не знали. Однажды кто-то принёс «эротическую аудиозапись»: мы сидели и, затаив дыхание, слушали. Нет, вздохов, стонов в записи не было, но ритм, темп, сама мелодия не вызывали сомнения в правильности определения «эротическая». Мы прослушали запись, ребята разошлись. Затем пришли новые слушатели, и мы опять вместе с ними слушали. Потом ещё. И ещё. Мелодия была замечательная. Но девчонок не звали. Пожалуй, самое яркое воспоминание, самое запоминающее событие – это когда ребята из ансамбля достали «квакушку» или «вау-вау»-педаль (кажется, это на втором курсе, может, на третьем). При игре с квакушкой создавался поразительный гитарный звуковой эффект, имитация человеческого голоса (см. примечание 6). Мелодии получали совершенно новое неожиданное звучание. До чего же были рады ребята из ансамбля (тот случай, когда словами не передашь). Мы не только учились, решали какие-то бытовые проблемы, но и отдыхали. Танцы и музыка не были единственными, пожалуй, на первом месте был спорт. С тыльной стороны нашего общежития была небольшая баскетбольная площадка – в баскетбол играли редко, а вот в футбол, а точнее, мини-футбол (в качестве ворот использовались вышки, на которых были закреплены баскетбольные щиты) играли частенько, пока было тепло. Наша комната поделилась пополам, молодёжь против стариков, плюс две девушки по одной в команду. Играли как в выходные, так и в будни после занятий. После игры, кое-как умывшись, мы уставшие, весёлые, счастливые продолжали общение всей компанией, знакомились ближе, находили себе симпатии. Маленький эпизод. Однажды после игры я оказался рядом с Настенькой, милой хорошей девушкой. Мы о чём-то говорили, шутили, смеялись. В какой-то момент наши головы оказались рядом, совсем близко, взаимное движение друг к другу, полуоткрытые губы, готовые к... Прости, меня, Настенька. Наверное, она переболела ангиной, или болезнь ещё не прошла, – запах остановил меня, и я резко отстранился. (Пожалуй, чересчур резко – прости, меня.) На этом наши отношения с Настенькой прервались. Чаще всего в компании нашей комнаты была Валя Ковальчук и Нина Василёк (в футбол мы играли не только с ними). Чёрненькую Ковальчук сразу взял под опеку Лёша Майский, а голубоглазая блондинка Василёк какое-то время выбирала среди остальных и чаще оказывалась вместе с Борей. Так «молодёжь» (я и Женя), выиграв у «стариков» (Лёня и Борис) в футбол, проиграла им в чистую в отношениях с девушками. В какой-то вечер Лёша с Валей отсели от общей компании на Лёшкину кровать: они сидели рядом, он что-то ей рассказывал в полголоса, а она иногда громко смеялась. Затем Лёшка улёгся на кровать, она пододвинулась ближе к нему. «Валя! Я пошла к себе», – Нина ясно призывала подругу уйти вместе – они жили с Валей в одной комнате. «Да, да», – как «нет» прозвучало в ответ. Валя осталась с Лёхой, а мы трое занялись каждый своим делом. Наступил вечер. Лёша включил настольную лампу, они с Валей вдвоём улеглись на узкую кровать, укрывшись по пояс одеялом. Боря исподлобья бросал недовольные взгляды – Валя явно засиделась, но она ничего не замечала, для неё центром вселенной был Лёша Майский. А он никак не реагировал на наши «кислые» лица. Первым не выдержал Боря, недовольно буркнул, не обращая внимания на девушку, разделся и лёг спать. Вскорости и мы с Женькой последовали его примеру. А Валентина так и осталась в нашей комнате до утра. Вырвавшись из родительского гнезда, молоденькие девочки не всегда могли устоять перед своими ребятами-коллегами, дон-жуанами по сути, каким и был наш друг Лёшка. Нет, я думаю, в ту ночь у них секса не было (хотя, утверждать этого не могу), но преград к нему уже не осталось. А ещё я понял, что у Валика Бондарко уже ничего не будет с Валей. У Нади пухлые губки, пухлые щёчки с ямочками, томный взгляд. И сама она вся округлая. Ребята на неё заглядываются. В общежитии есть орган самоуправления – Студсовет (студенческий совет). Студсовет организует быт в общежитии, отдых и занимается многими другими вопросами, включая проверку уборки и чистоты в комнатах. Конечно, у девчонок в 3-ьем общежитии идеальный порядок. Ребятам, ясное дело, далеко до них. Но комиссия студсовета именно в комнатах девушек-первокурсниц задерживается дольше, комиссию возглавляет Алик Колесник: худощавый стройный смуглый парень с третьего курса. Главная его особенность – он много говорил, балагурил, шутил, сопровождая слова мягкой доброй улыбкой. На него невозможно было обижаться, да и в шутках его не было злой иронии, как у некоторых. Наоборот, он очень уважительно говорил о девушках, о женщинах. На проверки комиссии с Аликом можно было ходить, как на концерт: изящный слог, тонкий юмор – все, и проверяемые и проверяющие получали удивительный заряд доброты. Очередная проверка в комнате у Нади: она ждёт заключения и оценки «отлично» – иначе быть не может. И вдруг предложение от Алика: – Предлагаю пари. Я нахожу в комнате пыль... – Нету у нас пыли, – перебивает его девушка. – Если я найду, с тебя два поцелуя, – быстро добавляет юноша. – Ну-ну. Попробуй, найди! Юноша достаёт отвёртку, подходит к выключателю – старый обычный советский выключатель с тумблером – и откручивает крышку: в круглой коробке под проводами пыль. – Так нечестно! – у девушки сдвинуты брови, насуплены губки, из глаз сверкают злые искры. Как отдавала Надя долг по пари, автору неизвестно. Но позже Алик с Надей поженились. (После окончания учёбы Колесники переехали жить в другой город. Спустя почти полвека соседка по комнате позвонила Наде. Трубку взял Алик. Как всегда шутил, балагурил, поднимал настроение. – Ладно, Алик, тебя заслушаешься. Позови Надю. – А Нади нет. – Когда она придёт? – Нади совсем нет, – непривычно глухо прозвучал голос Алика. Вот она, любовь на всю жизнь.) Родители. К Вите в общежитие приехала мама: сына растила сама, во всём себе отказывала. Сын поступил. А мама осталась одна. И, наконец, уделила себе внимание. Уже не первый год старался ей во всём помогать коллега по работе, хороший порядочный мужчина. Несколько раз он предлагал ей выйти замуж, а она отказывала, боялась, что сын неправильно отреагирует, и отказывала. И вот она решила устроить свою личную жизнь – они зарегистрировали брак. А сын не приезжал. И она забеспокоилась, может, он от кого-то узнал, и потому не приезжает. Наш друг провёл маму в комнату, показывал, как устроился, знакомил с друзьями. Мама: «Мне надо тебе сказать что-то». Самый старший из друзей увёл нас из комнаты, а мама сказала сыну, что они со своим знакомым поженились: – Ты меня осуждаешь? – Что ты, мама. Конечно, нет. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я рад за тебя. Я уважаю твой выбор. – Мы вдвоём приехали. Я его позову. Одинокие мамы тоже иногда умеют правильно воспитывать сыновей. Кроме спорта, танцев, музыки были ещё и литература, кино. Не скажу, что мы ходили в театр, на концерты. Если это и было, то редко: наверное, денег у нас на театр не хватало. Проще было с кино. Как-то с Витей мы выгребли мелочь из карманов, пересчитали – было 75 копеек на двоих. Дело было перед стипендией. «А пошли в кино»? Завтра староста выдаст стипендию, задержек у нас отродясь не было. Ужин и завтрак у нас будет, до обеда продержимся. Проезд на трамвае 3 копейки, билет в кино – 25. И мы на последние копейки пошли в кино. (Это реальный факт, но какой фильм мы смотрели – не помню.) О литературе. Конечно, не все студенты были книголюбами. Ребята читали книги разных жанров, больше нравилась фантастика, приключенческая литература. Но назову три книги, которые читали чуть ли не поголовно всем курсом. На третьем курсе «Письма незнакомке» Андре Моруа (см. примечание 7). Эта книга приоткрывала завесу перед великой тайной природы под названием «Женщина». Моруа удивительным образом рассказывал о женщинах, их внутреннем мире, и, главное, как строить с ними отношения. Всем нам на курсе было по 19-20 и больше лет – очень вовремя напечатали «письма» в журнале «Иностранная литература». Одна цитата от Моруа: «Время, проведенное с женщиной, нельзя назвать потерянным». На четвёртом курсе многие читали книгу немецкого автора Рудольфа Нойберта «Новая книга о супружестве». Книга медицинская, социальная о брачных отношениях, включая тему, как предохранятся в сексе. Тоже ко времени. А на пятом курсе многие сокурсники обратили внимание на книги доктора Спока. Да-да, уход за детьми, как растить детей. Как-то типографии удачно работали, издавая книги как будто по графику специально для нашего курса.
На первом курсе в октябре-ноябре Толик Санников предложил купить в складчину подержанный телевизор. Мы скинулись, сумма была небольшой, и в нашей комнате (226 комната, 32 группа) обосновался на тумбочке «бэушный», но весьма приличный, с немаленьким экраном (не «КВН-овским») телевизор. (К телевизору «КВН-49» нужна была большая линза для просмотра.) В гнездо штекера антенны мы воткнули простой гвоздь – и о чудо – картинка появилась. Хотя чуда в этом не было: рядом с нами проходила улица Телевизионная с телевышкой. И 1-го января 1972 года мы смотрели финальный концерт конкурса «Песня-71» по своему телевизору: Ивасюк, Зинкевич, Яремчук исполнили песню-победительницу «Червона рута».
Ещё мы играли. И в карты тоже. Но не только в карты. (Преферанс появится позже, на старших курсах). На лекциях, на скучных лекциях, кто-то мог себе позволить «морской бой». А в общаге мы играли в спичечный коробок. Игра в спичечный коробок. Есть разные версии игры. Наши правила: коробок кладётся на край стола, чтобы немного выступал. Щелчком снизу его подбрасывали. Если коробок переворачивался и приземлялся на стол плашмя – одно очко, на боковую грань – 5, на торец – 10. Если коробок не переворачивался (ложился на ту же плоскость, что и был) или падал на пол – ход переходит к следующему игроку. И так до заданного количества очков. Проигравшему на нос надевали коробку (крышку коробка) и он должен был без рук снять его. Приходили ребята из других комнат (рыженький Саша Сушков из 31 группы, Витя Ломов, Игорь Милых и другие) и мы устраивали целые турниры.
|
