В.А. Анастасиев

О моем участии в создании ядерного щита Отечества

Статья опубликована в книге
«Рожденные атомной эрой».
Наука, 2007

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Анастасиев Валентин Алексеевич

Подробнее о Валентине Алексеевиче Анастасиеве см. в Справочнике Кто есть кто в РВСН.

Война закончилась... Высокие дипломатические представители стран-победительниц фашистской Германии решали в Потсдаме вопрос о послевоенном устройстве мира. Именно во время проведения этой конференции 16 июля 1945 года над землей вырос первый атомный гриб – американцы провели операцию «Тринити», испытав первую атомную бомбу.

Огненный шар лета сорок пятого повернул штурвал движения человечества на путь ядерного противостояния. Ни сном, ни духом ни тогда, ни много позже многие тысячи людей, в том числе и я, не могли предположить, что это в конечном итоге будет означать коренной поворот как в моей жизненной судьбе, так и в жизни многих моих сверстников и соотечественников. Спустя несколько лет так оно и случилось.

В июле 1955 года с Казанского вокзала Москвы пассажирский поезд увозил троих выпускников Московской Военно-инженерной академии им. В. В. Куйбышева капитан-инженеров Н. А. Ерохина, Г. М. Кондратенко и меня – В. А. Анастасиева. Согласно выданным нам предписаниям мы должны были прибыть «в распоряжение командира войсковой части 04201 с оставлением в кадрах Вооруженных сил». Это означало, как потом выяснилось, что мы следовали в распоряжение Министерства среднего машиностроения, т. е. в гражданскую организацию.

На другой день поезд остановился на контрольно-пропускном пункте. Взору представились несколько рядов колючей проволоки, следовая полоса, собаки, воинский наряд с автоматами. Атрибуты границы, за ними закрытая зона. Офицеры оказались на территории, которая имела тогда почтовый адрес Москва-300, сегодня – Арзамас-16.

Состоялась встреча с официальным лицом, который представился – полковник Назаревский Иосиф Александрович – начальник спецкурсов по подготовке к работам со специальными изделиями. В последующем можно было слышать и такое название: «Академия Назаревского». Первые слова, которые мы услышали от полковника, были о том, что мы будем заниматься эксплуатацией такого оружия, которое делает политику, а название его – атомная бомба, и произносим это первый и последний раз. Всегда в служебной обстановке произносить только одно слово – «изделие».

Кроме нас также прибыли офицеры других академий, в том числе Артиллерийской, Авиационной, Связи и некоторых высших училищ. Всех распределили по группам и приступили к занятиям.

Знания, которые мы получили в военно-учебных заведениях, были вполне достаточные для того, чтобы и теоретически, и практически освоить весь комплекс работ по эксплуатации грозного оружия.

К концу учебы мы стали вживаться в общую обстановку развития и становления обороноспособности страны в связи с появлением нового вида оружия. По объективным причинам общая картина состояния с ядерным щитом выглядела не совсем оптимистичной.

Да, была у нас атомная бомба и уже не одна. Но этого было тогда далеко недостаточно. Совет Министров СССР постановлением № 363 от 3 марта 1949 года «О строительстве ремонтного цеха Приволжской конторы Главгорстроя СССР» определил строительство в 1949–1950 годах сборочного завода мощностью 20 единиц РДС в год, а 29 декабря 1951 года принял постановление о «Расширении завода № 551».

Уже была середина 50-х годов, а в руках военных еще ничего не было. Страна пока еще могла только сбросить атомную бомбу над полигоном, а в случае военной необходимости – доставить таковую для применения в Европу. Применять же ядерное оружие в качестве возмездия против Америки мы еще не могли.

Атомные бомбы находились в лабораторном варианте и, естественно, не существовала еще система ответного удара.

Более того, в начальный период подготовленные к применению атомные бомбы Министерству обороны не передавались. Продукция хранилась на специальных складах заводов. Передавать было некому: Министерство обороны не имело ни одного обученного человека, а кто и был обучен, находился в атомной промышленности. Передавать было и некуда – к этому времени завершалось строительство первой очереди объектов планируемого хранения.

Ввод в эксплуатацию первых объектов четырех центральных баз хранения ядерных боеприпасов был осуществлен только в 1954–1955 годах. Эти объекты возглавили Б. Н. Филиппов, М. В. Немировский, П. А. Крылов. А. М. Яковенко.

Аналогичная картина была и с частями применения. Аэродромы были, носители были, а помещения для хранения с оснасткой и подъемно-транспортным оборудованием находились в стадии завершения строительства. Аналогичная картина была с подготовкой специалистов для эксплуатации нового грозного оружия.

И еще была одна проблема, существенно тормозившая создание нового рода войск: собранных ядерных зарядов, имеющихся в наличии у государства, было очень мало. Это зависело и от производственных мощностей, и от имеющегося подготовленного личного состава.

В начальный период специзделия типа РДС целиком на заводе не собирались, а хранились согласно ведомости комплектации ВК-1. В цехе сборки производилась их комплектация, а также контрольная сборка отдельных образцов для контрольно-летных испытаний. Эти испытания специзделий в составе носителей окончательно подтверждали годность сданной заказчику продукции за определенный период. Суть контрольно-летных испытаний заключалась в следующем. Отобранный для таких испытаний экземпляр отличался от боевых тем, что в заряде устанавливался весовой эквивалент основной части и весь комплект был оснащен радиоконтрольной аппаратурой. Она позволяла осуществлять запись всего процесса срабатывания узлов изделия на траектории. Результаты испытаний всегда были положительными.

Со временем стал успешно решаться и кадровый вопрос.

Во второй половине 1953 года из военнослужащих, состоявших в штате КБ-11, были созданы две военно-сборочные бригады. Во главе этих бригад были полковники ВВС Г. Г. Нырков – начальник сборочной бригады № 1 и В. И. Капустин – начальник сборочной бригады № 2. Бригады производили сборку специзделий, выпускавшихся заводом до 1955 года. Военно-сборочные бригады были напрямую подчинены директору завода, а контроль за их деятельностью осуществлялся специалистами ОТК предприятия и военной приемкой. Окончательное «добро» на первые специзделия, выпущенные заводом, давал старший инженер-приемщик. Им в то время был майор И. А. Савин (в будущем – генерал-лейтенант – один из руководителей 12 Главного управления МО СССР).

В связи с вводом в строй первых центральных и войсковых баз хранения вышеуказанные сборочные бригады стали привлекаться для закладки атомных бомб на центральные базы по ведомостям комплектации ВК-2, ВК-3, ВК-4 и на войсковые базы – по ведомостям комплектации ВК-4 и выше.

Таким образом, нагрузка на эти две бригады была колоссальная. Поэтому при КБ-11 были созданы еще две сборочные бригады, но уже из гражданских лиц.

14 марта 1955 года в Министерстве среднего машиностроения создается Главное управление комплектации, которое взяло на себя всю ответственность по вводу в строй объектов хранения, их оснащению и созданию базы для образования нового рода войск. Начальником Главного управления комплектации был назначен генерал-майор Николай Павлович Егоров.

Главная, неизмеримая заслуга по организационному созданию базы нового рода войск принадлежит именно этому Главному управлению комплектации – предшественнику 12 Главного управления Министерства обороны.

В конце 1955 года две военные сборочные бригады при КБ-11 были ликвидированы и на их основе были созданы четыре сборочные бригады, которые были включены в штаты четырех объектов и переведены в эти части.

Первую сборочную бригаду возглавлял полковник Г. Г. Нырков, вторую – полковник В. И. Капустин, третью – полковник П. X. Новиков, четвертую – полковник А. В. Якушев.

На эти бригады и легла вся нагрузка по сборке зарядов авиационных атомных бомб в первые годы образования ядерного щита страны.

Сборочные бригады были направлены: первая – к Б. Н. Филиппову, вторая под командованием подполковника И. П. Орлова – к М. В. Немировскому, третья – к П. А. Крылову, четвертая – А. М. Яковенко. Полковник В. И. Капустин был направлен возглавлять центральную базу хранения на Чукотке, поближе к Аляске и Америке.

В период штатных переформирований сборочных бригад и завершалась наша учеба в «Академии Назаревского». Я был назначен начальником группы радиодатчиков второй сборочной бригады полковника В. И. Капустина, позднее – подполковника И. П. Орлова, которая была включена в штат объекта М. В. Немировского. Этот объект располагался в районе города Феодосии и в настоящее время не существует. На объект я прибыл с семьей в конце декабря 1955 года.

Главным инженером войсковой части был капитан 1 ранга Сергей Иванович Рамейков, которого через полгода заменил подполковник Василий Андреевич Маслов, начальником политотдела – полковник Василий Степанович Сидорин, помощником начальника объекта по режиму – майор Герман Иванович Дорогов.

Была организована служба хранения изделий в россыпи с помещениями для хранения по типам узлов. Соответственно и службы назывались: Служба А, Служба Б и т. д. Каждая непосредственно подчинялась главному инженеру объекта. Все было разложено не по комплектам изделий, а по типам комплектующих узлов.

Имелись офицеры поверочной лаборатории с его главной структурой КИПом. Основой всей инженерно-технической службы должна была стать сборочная бригада, но из ее состава пока было всего 11 человек, а основной состав еще не прибыл и находился в Арзамасе-16. Из моей группы был только один офицер – старший лейтенант Николай Николаевич Гаврилов.

В то время обязанности начальника сборочной бригады исполнял главный инженер сборочной бригады подполковник Иван Петрович Орлов. Очень сильный человек, прямой, решительный и грамотный, назначенный впоследствии начальником одной из авиационных ядерно-технических баз. Под его руководством эта воинская часть была одной из лучших в авиации.

[пропуск текста] ...этих изделий. А. А. Смирнов будет ответственным по центральной части, а на Вас возлагается задача по проверке радиодатчиков».

Изделия должны быть собраны по ВК-4. В то время степеней готовности еще не существовало. Собранность изделий определялась ведомостью комплектации (ВК). Подготовлен пакет с совершенно секретными документами, который был передан мне как старшему для доставки. Пришлось взять оружие.

Автотранспортом прибыли на аэродром Багерово около г. Керчи. Распаковали контейнеры и в бомболюки подвесили изделия. Отобраны были те, которые находились уже длительное время на хранении. Номера этих изделий 1050 и 1070. Комплектующие узлы центральной части, узлы инициирования и другие в своей таре разместили в отсеке башенного стрелка и остального экипажа.

Получили парашюты, кислородные приборы, прошли инструктаж и сами расположились в самолетах где попало, конечно, не в креслах. Кроме меня и А. А. Смирнова в каждом самолете разместили еще по «режимщику» из Главка. Охрану не взяли, сами были с пистолетами. В воздухе наш самолет сопровождали истребители.

Промежуточная посадка была сделана на аэродроме Энгельс. Остановка в связи с погодными условиями оказалась длительной – продолжительностью в несколько суток. Хотя бомболюк был запломбирован и выставлен часовой с оружием и с патронами, но самолеты мы не оставляли ни на минуту в течение всех этих суток.

На площадке аэродрома Семипалатинска нас встречали генерал Николай Павлович Егоров и еще несколько лиц, его сопровождающих, в том числе и не знакомые мне генералы. Заслушав доклад, Николай Павлович дал указания:

«Первое. За сохранность изделий продолжаешь отвечать и передавать их никому не будешь. Второе. Хозяева определят помещение для хранения и регламентных работ. Третье. Забираешь ключи от помещений, после окончания опечатываешь и сдаешь под охрану. Четвертое. Пакет с документами вскрываешь и будешь сам секретчиком. Документами (паспортами, формулярами, свидетельствами) пользуешься сам и предоставляешь кому потребуется, но только пускай знакомятся в твоем присутствии. Сейф получишь».

На месте уже были офицеры одной из центральных баз хранения майоры И. И. Румянцев, М. Е. Травин, Шишков. Павленко и другие, прибывшие железнодорожным эшелоном и доставившие тоже «Татьянки». Почему их изделия были забракованы и потребовались наши – известно только науке и Всевышнему.

Были также и представители МСМ. Среди них – конструкторы С. Г. Кочарянц, Е. А. Негин, А. К. Бессарабенко, полковник Н. Н. Семенов из Главного управления комплектации.

Готовим первые два изделия для сброса и подвешиваем их под самолеты.

Проверяю свой радиодатчик РД-4, меня контролируют представители ОТК и военной приемки с завода из Арзамаса-16. Рядом сидит С. Г. Кочарянц. Замеры делаю по осциллографу и в связи с ограниченным временем нахождения радиодатчика в рабочем состоянии делаю все быстро. Докладываю, что все параметры в норме и узел годен. С. Г. Кочарянц посмотрел на меня, посмотрел на проверяющих и спрашивает их: «Подтверждаете или ничего не увидели на осциллографе?» Те мнутся. «Давай еще раз проверим», – говорит С. Г. Кочарянц. Второй раз проверяю медленнее и показаниями значений на приборах, а их более пяти, подтверждаю положительный результат. С. Г. Кочарянц подводит итог.

Обращаясь ко мне. говорит: «Расписывайся в формуляре на датчик первым, после и приемщики распишутся».

Действительно, проверка радиодатчиков в изделиях была самой сложной операцией. Полная проверка радиодатчиков занимала два цикла по 20 минут каждый. Плюс 30 минут между ними перерыв, а если не вкладываешься в эти два цикла, то продолжительность очередного перерыва увеличивается в два раза и составляет уже один час. Этот пример наглядно показывает, что на первых порах ядерное оружие походило не на военное оружие, а на лабораторные приборы, и требовались соответствующее помещение, белый медицинский халат с белым колпаком и тапочками, прошитыми медной проволокой.

С. Г. Кочарянц дает мне команду: «Сделать установку в радиодатчике для высоты срабатывания 340 метров». По формуляру нахожу положение переключателя и ставлю в соответствующее положение ручку.

Во время сброса срабатывание произошло от радиодатчика. Высота срабатывания бародатчиков была выставлена ниже и, естественно, от них срабатывание не могло произойти.

Е. А. Негин тоже оказался в зале не случайно. Что-то новенькое он тогда привез для центральной части, под названием «ТИ-3». Это тогда был не мой профиль. Любопытствовать было не принято, и потому я ни у кого не спрашивал пояснений.

Сброс был намечен на утро с появлением светлого времени. Конечно, хотелось бы увидеть результаты своего труда. От места сборки до пункта наблюдения на полигоне расстояние более 150 км гравийной дороги. До полигона добрались на маленьком автобусе.

На наблюдательном пункте нам выдали затемненные стекла, указали на землянки для защиты, расположенные на обратных скатах возвышенности. Местность открытая, и все видно на десятки километров.

По звуковой трансляции объявлено, что самолет взял боевой курс, а через некоторое время – «отрыв». Начался отсчет оставшегося до взрыва времени в секундах. Закрыли шлемами уши, затемненными очками – глаза.

Точно в назначенное время по отсчету секунд произошел взрыв. Из-за защитных очков силу светового эффекта оценить было невозможно, но и с очками в момент вспышки, было светло как днем. Сняли очки. Стал образовываться «гриб», который поднял с земли огромные тучи пыли, мусора и всего того, что оказалось в центре взрыва (эпицентре).

Прошла почти минута, и на поверхности казахстанской земли со стороны взрыва четко стала просматриваться движущаяся ударная волна, прижимавшая к земле на своем пути ковыль, растения и предметы. Похожая на тень, в нашу сторону ползла по земле неведомая сила.

Ударная волна сбила со всех наблюдателей головные уборы, некоторых уложила на землю. Большой неожиданностью для нас была обратная волна, ударившая через несколько секунд. Ее ударная сила была не меньше силы прямой волны. От воздействия ударной волны в землянках вылетели стекла и рамы.

Собираясь возвращаться, мы встретились с еще одним поражающим фактором ядерного взрыва – радиоактивным загрязнением местности. Оказывается, наш путь в Семипалатинск преградил след радиоактивного облака.

По оценке ученых результаты испытаний были очень хорошими. Не зря оказался на испытаниях Е. А. Негин. «Подвесили маленькую, а злющую». – так отозвались о состоявшемся испытании летчики.

Через час после взрыва Советское информационное бюро объявило об очередном успешном испытании ядерного оружия в СССР. Это было 10 сентября 1956 года.

В 1957-м и последующих годах мы уделяли много внимания поиску путей сокращения сроков сборки изделий. Руководство стремилось поставить на боевое дежурство возможно большее количество изделий на войсковых базах и экипажей самолетов-носителей. Взамен «Татьянки» стала поступать эксплуатационная документация и на другие авиационные изделия, а также на изделия для ракетных носителей и морских торпед. Доподготовка специалистов по новым типам изделий осуществлялась в короткие сроки в учебных центрах полковника Шишанова (в Багерово) и у Решетняка. Последний был передислоцирован из Арзамаса-16 на одну из центральных баз хранения.

Решением правительства Главное управление комплектации, созданное в Министерстве среднего машиностроения. 23 ноября 1957 года было передано в Министерство обороны. 9 января 1958 года в Министерстве обороны оно было переформировано в Главное управление спецвооружения и 29 апреля 1958 года – в 12 Главное управление Министерства обороны СССР.

Председателем комиссии по передаче объектов и учреждений, подчиненных Главному управлению комплектации МСМ, был назначен заместитель министра обороны СССР по специальному вооружению и реактивной технике генерал-полковник артиллерии М. И. Неделин. Генерал-лейтенант В. А. Болятко, начальник Шестого управления Министерства обороны, был у него заместителем.

Естественно, члены комиссии от Министерства обороны генералы В. Ф. Тимошенко, А. А. Осин, полковники Е. Ф. Дурнов. А. П. Хитров и другие выступали в роли принимающих объекты, а генералы Н. П. Егоров и М. К. Никольский, полковники А. Д. Искра, Н. Е. Пестов, Н. Н. Семенов, М. В. Немировский – в роли сдающих эти объекты, хотя они никому и ничего не сдавали: все вместе перешли в Министерство обороны.

Представители Минобороны предъявляли большие претензии из-за слишком больших сроков сборки ядерных боеприпасов и слабой защищенности входов в сооружения-хранилища ядерного боезапаса. При нанесении ядерных ударов по объектам входы в хранилища могли быть завалены, а их расчистка заняла бы слишком много времени.

После подчинения всех частей бывшего Главного управления комплектации министру обороны, то есть после возвращения откомандированных «с оставлением в кадрах Вооруженных сил», офицерам была сделана в личном деле соответствующая запись.

Длительное время не назначался начальник 12 Главного управления Министерства обороны. Практически до конца 1958 года документы приходили в часть за подписью «ВрИД начальника 12 ГУМО Н. П. Егоров». В конечном итоге начальником 12 Главного управления Министерства обороны СССР стал генерал-полковник Болятко Виктор Анисимович.