Степанов А.Н.

Полигон Байконур. Записки испытателя

© Степанов А.Н., 2010-2015.

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Как встречали гостей

11 мая 1987 года на полигон прибыл Горбачев МС со свитой. Для него состоялся показ пуска УР-500К с аппаратом «Горизонт». Для меня это был последний пуск во время моей службы в Армии и юбилейный, 150-й пуск УР-500, УР-500К. Приезд Горбачева предполагался еще в 1986 году, но все время откладывался. Руководству МО и МОМ уж очень хотелось показать этот пуск «хозяину». Традиция показов на полигоне богатая. О первом таком посещении полигона «хозяином» – Хрущевым, я уже говорил. Следующим был приезд Брежнева. Горбачева ждали целый год. Для него подготовили выставку космических аппаратов различного назначения в зале нового МИКа. А он все не едет. В зале размещено рабочее место для подготовки одного из космических аппаратов, нужно монтировать рабочее место для другого, нельзя – выставка. А он все не едет.

Я выставками не занимался, кроме выставки для Брежнева, где демонстрировалась УР-500К, а к подготовке космических аппаратов никакого отношения не имел. Меня пригласили в зал обсудить возможность размещения там макета перспективного космического аппарата на монтажно-стыковочных тележках носителя. Действительно, макет этот при своих внушительных размерах уложен был на какие-то несерьезные времянки-подставочки. Этот аппарат, но уже не макет, хотя и не настоящий в полном смысле слова, был первой полезной нагрузкой при пуске «Энергии». Это был бы маневрирующий в космосе аппарат для инспекции и уничтожения вражеских спутников. Тир для опробования лазерного оружия, которое должно было размещаться на нем, уже намечалось строить на нашем фланге. С выставкой меня познакомил начальник одного из наших отделов Арбузов АП. Надо сказать, что практически все аппараты, кроме того, к которому меня пригласили, и еще одного, были «боевыми», т.е. были доставлены из хранилищ или с заводов. В последующем они были запущены. Носитель УР-500К выставлялся неподалеку от МИКа на улице, уложенный на транспортно-установочный агрегат (в зале места не было).

Я еще остановлюсь на особенностях подготовки города к приезду высоких и иностранных гостей. Для Горбачева, учитывая возможность прибытия с ним Раисы Максимовны, были подготовлены специальные «точки показа». Одной из таких «точек» стал «Универсам» по проспекту К. Маркса. Заасфальтировали площадку перед магазином, поставили тенты, расставили киоски. В общем, как говорится, провели определенную работу. Но Раиса Максимовна не оценила эту работу, не приехала. Все пошло прахом. На такие вот «мероприятия» постоянно гробились деньги, предназначенные для ремонта нужного, капитального и текущего, городского хозяйства.

Наконец весной 1987 года Михаил Сергеевич прибыл к нам с визитом. Предварительно политотделом были составлены списки для «стихийной, случайной» встречи Генерального Секретаря у памятника ВИ Ленину. Я сначала парткомом был включен в этот список, но в последующем, в связи с не очень большой «благонадежностью», был исключен из него начальником политотдела управления, с которым у нас так и не установились «доверительные» отношения. Так что я «не удостоился». Но мне и без этого невозможно было бы попасть на эту встречу, так как я принимал участие в «показательном» запуске. Весь год ожидания визита тормозились запуски космических аппаратов: подготовленный комплекс находился в «режиме ожидания» до тех пор, пока не приводился в такую же готовность очередной. Очередным в мае 1987 года оказался «Горизонт». Мне уже пришел приказ о демобилизации. Начальник управления решил задержать меня до окончания «операции» по встрече.

Пуск должен был состояться вечером, сразу после прилета Генерального. Самолет должен был приземлиться не на городском аэродроме, а на посадочной полосе «Бурана». Оттуда до нашей смотровой площадки всего минут 15 – 20 езды. Прорабатывались различные варианты возможности задержки пуска на случай задержки прилета самолета. Запланировали одну такую задержку, что взмолился уже технический руководитель, зам. главного конструктора космического аппарата: аппарат сразу после выхода на орбиту уйдет в тень, аккумуляторы не подзарядятся от солнечных батарей. Аппарат будет «заморожен», т.к. не на чем будет работать системе терморегулирования. Прорабатывался вопрос, причем на полном серьезе, пускать носитель даже при его неисправности, лишь бы «прогудело», лишь бы продемонстрировать пуск «хозяину». Самолет на подлете, дана команда на набор готовности. За несколько минут до пуска гости появляются на смотровой площадке. Пуск прошел нормально. Гости, даже не дослушав до конца репортаж о полете, кортежем двинулись в сторону технической позиции, на выставку. Всякое маломальское начальство устремилось вслед «хозяину». На выставку большинство из них не пропустят, но хоть «согреются». Идем потихоньку через степь к железнодорожной станции «Демократовка». Пока шли, кортеж с мигалками и проч. промчался в обратную сторону. Для меня это был последний пуск в должности начальника отдела испытательного управления. Пропустив всего один пуск, я появился там уже в новом качестве – инженера-конструктора КБ ХА (КБ Конопатова). Предстояло ожидать жилье в европейской части Союза.

На следующий день состоялась и «негаданная» встреча с Михаилом Сергеевичем на площади у памятника Ленину. Площадь была оцеплена, пропускались только записанные в политотдельские списки. Все участники встречи были предварительно проинструктированы по управлениям начальниками политотделов. Народ у нас дисциплинированный, обошлось без «неудобных» вопросов. И все-таки кто-то из женщин задал вопрос:

– Михаил Сергеевич, вам не жарко?

В начале мая месяца здесь еще не жарко, но в пиджаке и при галстуке, да после Москвы... Наш Главком и все, кто в форме, в кителях. Тепло, конечно, даже слишком.

– Жарко, женщины. Вот хоть одна пожалела. – А наши мужья ходят вот в такой форме...

После отъезда «гостей» прошла команда по «облегчению» формы: на рубашках обрезали рукава.

Вместе с «перестройкой» и на полигоне наступили небывалые времена. К нам начали ездить будущие «друзья». Приехали специалисты из Великобритании. Им была показана УР-500К в старом МИКе и старт. Несколько ранее об этом даже помыслить было невозможно. Носитель и по телевидению-то впервые показали при пуске «Веги», т.е. 15 декабря 1984 года. Потом ее фотографии появились в «Энциклопедии космонавтики». До этого было все секретно-секретно, а тут на нас посыпалось не то чтобы рассекречивание (документация осталась секретной), но какое-то «обнародование». Затем был президент «Deutsche Bank», специалисты из Австралии. Первые две делегации – с целью оценки возможности использования носителя для коммерческих пусков, последняя – для того же, но с оценкой возможности строительства комплекса УР-500К в Австралии, для создания международного космодрома. Запуск из Австралии позволил бы существенно увеличить вес полезной нагрузки, выводимой на орбиты.

Новоиспечённый представитель КБ ХимАвтоматики

Не знаю только, как хватало совести возить в наш старый МИК все эти делегации. В эксплуатацию он был введен в 1963 году, ни разу капитально не ремонтировался. Кровля течет и при дожде, и при снеге. Удивительное дело, но кровля и нового корпуса течет ничуть не хуже. Или наши проектанты совсем не учитывают климатические условия, или исполнители так эти плоские кровли делают. Может быть, и все это одновременно приводит к тому, что крыши текут. Правда, старый корпус «разгерметизировался» не сразу. Значит, умели все-таки делать. А теперь вода льется на технику, приходится прикрывать ее подручными средствами. Англичане выразили сомнение относительно чистоты воздуха в зале. Действительно, воздух чистотой не отличается. Немцы не сказали ничего, но перед их посещением прошел снег, была оттепель – и корпус потек. Капель шла по всему залу. Засуетились военные, ответственные за показ. Как вести иностранцев в такой зал? Со стыда можно сквозь землю провалиться. Стащили из всех кабинетов ковры и разложили их под всеми местами течи, чтобы не так громко шлепали капли. Где-то на таких местах поставили стремянки, но спастись от воды было невозможно. С президентом банка было много другого люда: телевизионщиков, корреспондентов, – велись киносъемки, фотографирование. Страшно было, что на отличную оптику попадет вода. У австралийцев поинтересовались в конце показа, что их больше всего удивило у нас. Ответ был: бездорожье.

Действительно, дороги наши заслуживают особого разговора. Унесли они много жизней. С учетом обученности водителей (солдат, только что севших за баранку), интенсивности движения, пекла летом, ширины и состояния дорог, езда по ним всегда сопряжена с риском. Не ты, так тебя. Строили дороги по-российски: подешевле. Вот они и стоят дорого: и по затратам на их эксплуатацию, и по количеству жертв. По такому принципу строились и железнодорожные ветки на территории полигона. Хилая насыпь не позволяла водить поезда с нормальной скоростью. Вот и ехали мы 70 км полтора часа, т.е. со скоростью примерно 45 км/час. До того, как приняли в эксплуатацию железнодорожную ветку на наши площадки, доставляли нас на работу автобусами. На отдел выделялся автобус КАВЗ. Это было неплохо, но зимой обогревался он неважно, и за дорогу можно было «задубеть». С вводом в строй железной дороги нам сначала дали «императорские», деревянные вагоны. Только с заменой их на цельнометаллические тем же летом мы ощутили преимущества дерева перед металлом. Деревянные вагоны меньше прогревались на жарком солнышке.

В цельнометаллических вагонах воздух прогревался до температуры выше +60RС. Чтобы пассажиры не волновались, градусники из всех вагонов изъяли, тем более, что шкалы их для такой температуры всё равно не хватало. Кто-то додумался выставлять в окно фанерку – получался воздухозаборник. Тогда весь поезд стал ощетиниваться такими приспособлениями – и тепловоз «не тянул». Прошло довольно много лет, и на полигоне появились вагоны с кондиционерами. Не сразу, но, в конце концов, на конечных станциях были установлены колонки для подзарядки аккумуляторов, построены навесы, защищающие вагоны от солнца. Без этого кондиционеры практического облегчения не приносили. Вагон за день стоянки прогревался, и кондицинер немного сбрасывал температуру в нём лишь в конце пути. Зарядные колонки позволили включать кондиционеры загодя и заранее, до отправления поезда, охлаждать вагоны. Мы стали ездить «как белые».

После посещения некоторых гостей оставались «памятные» места. Привозили министров обороны соцстран. Им показывали пуск УР-100. С этой целью в степи был построен наблюдательный пункт с убежищем. При этом посещении в районе нашего управления была даже построена специальная железнодорожная станция, километров за 8 до МИКа (потом и нам она пригодилась). До нее гостей везли поездом, а здесь пересаживали на машины, чтобы не везти по нашим грязным задворкам. Так ее долго и называли «Демократовкой».

Для них же в зале нового МИКа была приготовлена выставка космической техники, в том числе и УР-500К. Новый корпус строили долго, а зал для выставки готовили в ускоренном темпе. Завалишин А.П., бывший в то время зам. начальника управления, с ног сбился, «доводя до кондиции» зал. Сидел в нем сутками. Расставили технику, включили холодильные машины и охладили зал. Было это в самые горячие летние денечки. Мы были очень довольны. Наш министр обороны Маршал Советского Союза Гречко АА прибыл в мундире, остальные – ближе к климату. Из кондиционированного автобуса – в зал быстро-быстро, обратно – тоже.

Во время президентства во Франции генерала де Голля, он также посетил наш полигон. Для него тоже была построена специальная железнодорожная платформа, ныне называемая «Пригородной», а долгое время называвшаяся «Деголлевкой». Перед посещением другого Президента Франции, Помпиду, на въезде в город был построен новый КПП, получивший имечко «помпидуровка». В одно из таких посещений хозяевам очень хотелось показать УР-500К, но не на территории нашего управления, чтобы не показывать все наше «хозяйство». Задали вопрос нашей лаборатории: возможно ли. Надо было собрать носитель в другом МИКе, не оборудованном для такой работы. Вопрос совсем не простой, т.к. для сборки 1-й ступени используется специальный стационарный стапель, перенести его невозможно, а на изготовление и монтаж другого нужно не менее года. Наши инженеры взялись разработать передвижной стапель. И сделали его из, так сказать, подручных материалов. Конечно, были привлечены специалисты-сварщики, даны некоторые материалы. Носитель был собран в «чужом» зале, а после посещения – разобран. Отличились в этой операции на уровне авантюры Чистяков ГГ, Житников ЛА, Евглевский ФМ.

Посещали полигон иностранцы и пониже рангом: американские астронавты Т. Стаффорд, Д. Слейтон и В. Бранд перед выполнением программы «Союз – Аполлон», затем – специалисты разных стран при подготовке различных международных программ. Каждый раз полигон готовился к этому: при посещении иностранцев офицеры ездили на работу в штатском, причем в управлениях, не связанных с посещением иностранцев, офицеры испытательных частей по приезде в часть переодевались в военное. Перекрашивались будки ВАИ на ГАИ, солдат на КПП переодевали в милицейскую форму, менялись на персональных Волгах и УАЗах номера на «штатские», солдаты-водители переодевались кто во что горазд. Солдат подразделений, расквартированных в городе, переодевали в черные комбинезоны, но ходили они строем и без головных уборов. По внешнему виду кто-то вроде заключенных: молодые, стриженые.

Непременным мероприятием при подготовке к встрече очередных гостей была покраска фасадов и видимых с улицы торцов домов на пути проезда гостей: по улице Космонавтов и проспекту К. Маркса. Иногда это касалось и балконов. А однажды, возвратившись с работы, мы не обнаружили на крышах домов своих телевизионных антенн. Коллективных антенн не было, а индивидуальные нарушали благопристойный вид улицы. В паре десятков километров от города на полигоне есть железнодорожный разъезд: железная дорога расходится направо, налево и прямо. На этом распутье обычно отстаивались пустые грузовые вагоны. Принадлежали они полигону и выглядели не очень привлекательно. Перед приездом гостей их подкрашивали, но только со стороны, видимой гостям.

Перед посещением полигона американскими астронавтами население было предупреждено: в разговоры с иностранцами не вступать, вещей от них не принимать. Поэтому когда их провезли по приметным местам города, например, к памятнику Королеву, к стеле «Наука», зрителей было не очень много. Автобус проезжал по нашей улице к стеле, и в это время Нина Ивановна шла домой из школы. Какой-то астронавт, похоже, Стаффорд, так обрадовался хотя бы одному живому человеку на улице, что бросился к окну, «чуть не перевернув» автобус. Другие иностранные специалисты жили на тех площадках, где шла подготовка их космических аппаратов. При подготовке индийского спутника их специалисты жили в специально построенной на окраине города гостинице. В город они не выпускались. Для связи с городом им была выделена женщина со знанием английского языка, библиотекарь гарнизонного Дома офицеров. Она закупала им индийский дефицит: электрокипятильники, утюги и проч. Индусам всё время было холодно, им даже выдали шапки.

Одна примечательная деталь этих спецмероприятий, проводимая даже тогда, когда полигон «приоткрыли», – табличку у входа в Дом офицеров «Дом офицеров» обязательно меняли на табличку «Дом культуры». Делалось это простейшим образом: на основную табличку накладывалась другая, исполненная на ватмане черной тушью. При посещении полигона целой компанией иностранных журналистов (японцев) в 1988 году этот «фокус» не удался. Журналисты для сопровождавших их политотдельцев оказались неуправляемыми, не такими, как официальные гости. Как только их подвезли к памятнику Ленина на центральной площади, они сразу разбежались по площади, как тараканы. Кто-то ринулся в штаб полигона, кто-то в «Дом культуры». В штаб их, конечно, не пустили, а в «Дом культуры» они прошли беспрепятственно. Здесь сразу же бросаются в глаза объявления и «наглядная агитация», свидетельствующие о том, что это за Дом. Пробежали и до комнаты командования с расписанием времени приема посетителей командиром. Все это с видеозаписью. Кое-как эту братию «упаковали» в автобус.

Для комментариев.

Вы должны быть зарегистрированы в Facebook.