 |
|
 |
|
|
|
|
|
Родионов В.М. © Родионов В.М., 2020
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
13 марта 2020 года
По моим предыдущим публикациям может сложиться впечатление, что все и всегда у меня складывалось как по писаному, без каких бы то ни было недоразумений. Хватало всего. Один из таких случаев произошел весной 1961 года. Мне, лейтенанту, не прослужившему еще и полного года, приказом командира части была поставлена задача получить в одной из ртб грузомакет ГЧ и грунтовую тележку под него.
Из приказа я смог уяснить, что: 1. Я назначен начальником автоколонны, и моя задача получить груз и доставить его в расположение части (на летнюю площадку в лесу, где мы готовились к сдаче зачета на допуск к эксплуатации ГЧ и несению боевого дежурства); 2. Для охраны автоколонны и груза назначен вооружённый караул, а начальник этого караула – опять же я; 3. Для получения груза надо совершить марш, по маршруту Неман – Паплака (это больше 200 км по территории Калининградской области, Литовской и Латвийской ССР). 4. Для перевозки груза и личного выделено два автомобиля: машина-хранилище 8М211 (Краз-214 с КУНГом) и Зил-157. Дополнительно НШ ртб рекомендовал следовать через Клайпеду, так как эта дорога короче и качество ее лучше. Вот и все. Тихо и по-домашнему.
Это сейчас я бы спросил где сухой паек, как связаться с командиром при необходимости, где могу получить техническую помощь. Тогда мне все было понятно, и никаких мыслей о возможных проблемах не возникало. Когда мы проезжали через Неман, я все-таки сообразил, что после полудня народ захочет есть, поэтому купил поесть: пару батонов хлеба, пару банок тушенки, рыбных консервов и воды. Благо я человек холостой, а оклад позволяет. С погодой нам повезло – конец мая, началось цветение яблонь – красота! Приказ Министра – скорость не более 40 км/час, мы, конечно, забыли, но на КрАЗе не разгонишься. Поэтому пока по дороге перекусили, к Клайпеде мы подъехали где-то около двух часов дня. Вот здесь передо мной встала проблема как попасть на дорогу от Клайпеды до Приекуле? Ехать через город вроде бы не стоит: Клайпеда – открытый порт, есть иностранцы, мое хранилище – машина секретная, КрАЗ дымит как паровоз, так что внимание к нему обеспечено. Решил я ее просто. Обратился к милиционеру-регулировщику. Он оказался литовцем, но по-русски говорил без акцента. Сначала он попытался на словах объяснить как объехать город, потом махнул рукой и пригласил следовать за его мотоциклом. Так под его сопровождением мы проехали всю Клайпеду с юга на север. На выезде поблагодарили его, и разъехались. Дальше все было без приключений. Приехали, получили груз и около 16-ти часов двинулись в обратный путь. При проезде Клайпеды мы уже чувствовали себя уверенно. Домой мы успели до вечерней поверки. Сейчас вспоминаешь и не верится, что выполнение такой задачи могли поручить зеленому лейтенанту, без каких-либо сомнений и особых инструктажей выдавали в командировку оружие и боеприпасы, и, тем не менее, задачи выполнялись. И насколько проще и доброжелательней были взаимоотношения. 14 марта 2020 года
Сегодня получил комментарий от одного из читателей. Его содержание: «По-моему автор малость подзабыл! Машина-хранилище 8М211 была на базе автомобиля Урал-375, а вот передвижной сборочный зал 8М254 действительно был на базе КрАЗ-219.» Поскольку оппонент задел чувствительные струны моей души, постольку считаю необходимым дать развернутый ответ для всеобщего обозрения. Дело не в том, что я что-то подзабыл, а в том, что мой оппонент просто не застал те времена, когда в качестве шасси спецавтомобилей использовались КрАЗ-214, Маз-502 и ЗиЛ-157. Кроме того, в его реплике допущена ошибка. Поэтому, мне кажется, что наиболее любознательным читателям будет интересно ознакомиться с техникой сборочной бригады ртб РВСН в 1961 году. По штатам,действовавшим в то время, бригада состояла из четырех групп, каждая из которых выполняла достаточно узкие задачи. Заранее оговариваюсь, что не ручаюсь за точность количества личного состава в каждой из групп того времени. Итак... 1. Группа хранения и сборки головной части. На нее возлагались перевозка и хранение головных частей, а при их подготовке установка палатки – сборочного зала, перегрузка ГЧ из машин – хранилищ на сборочный стенд и все операции, связанные с работами на корпусе ГЧ. В группе было по штату, как минимум 4 офицера и 8 сверхсрочников – старших мастеров, плюс водители и механики агрегатов 8Н01 (бензоэлектростанция) и 8Г27 (бензоэлектрический подогреватель воздуха). Эти агрегаты обеспечивали электроэнергией и теплым воздухом зимой палатку 8Ю15, которую разворачивали для работ с изделием в полевых условиях. Сама палатка была достаточно сложным сооружением. Её размеры позволяли просторно разместить 2 сборочных стенда, столы и стулья, которые использовались для установки пультовой аппаратуры и работы расчета. Она имела металлический каркас, на который укладывались деревянные щиты пола, и металлические фермы, к которым крепились крыша и боковые стены палатки. В свою очередь, эти элементы включали два намета – внешний, брезентовый, однослойный и внутренний, двухслойный. Белый, хлопчатобумажный, образовывал стены и потолок помещения, а утепленный, из темносиней байки был обращен к брезенту наружного намёта. В группе было: – 4 автомобиля – хранилища 8М211 на базе КрАЗ-214 для перевозки и хранения ГЧ в полевых условиях, – 2 автокрана ДЭК-51 на базе МАЗ-502, – строевые автомобили КрАЗ-214 для перевозки палатки и – два строевых ЗиЛ-157 для перевозки всего прочего оборудования палатки. 2. Группа автоматики, инициирования и радиодатчика. Специалисты этой группы отвечали за работоспособность изделия в целом. Для этого при подготовке ГЧ к боевому применению или при закладке ее на хранения имитировалась работа всех узлов системы автоматики на траектории полета ГЧ. Причем делалось это за один цикл проверки неоднократно. В эту группу входили только офицеры. Из них начальник группы и три инженера при работе с изделием выполняли обязанности начальников расчетов. В группе был автомобиль 8М240, в котором перевозились два комплекта пультовой аппаратуры. 3. Группа «Гудрон» обеспечивала эксплуатацию заряда. Представление об особенностях работы этих специалистов можно получить, ознакомившись с интервью, на которое я уже ссылался [11]. В группу, кроме её начальника был включен инженер и 7 старших техников. При работе с изделием два специалиста этой группы входили в состав расчета сборки. В группе был автомобиль 8М254. В автомобиле было оборудовано 8 наружных отсеков для хранения реакторов, а внутри КУНГа стоял вытяжной шкаф и сейфы для хранения боекомплектов электродетонаторов и ДУ АПР. 4. Группа транспортировки и стыковки. Работой специалистов этой группы завершалась подготовка ГЧ к боевому применению. Расчет стыковки принимал подготовленную ГЧ у расчета сборки, транспортировал ее на стартовую позицию, пристыковывал к ракете и передавал командиру стартовой батареи. В группе был начальник и 4 старших техника-офицера и личный состав срочной службы. В группе было: – 4 автомобиля 8Т318 – стыковщик на базе МАЗ-502. На нем ГЧ перевозилась на стартовую позицию, а затем стыковалась с ракетой; – 4 автомобиля 8Н223 – машины обогрева ГЧ на старте. Условия эксплуатации заряда требовали поддержания его температуры в пределах +5…+30 град C. Поэтому в холодное время года на ГЧ, пристыкованную к ракете, одевался термочехол, который сбрасывался перед пуском. Кроме того, в группе был автомобиль-водообмывщик (обмывочно-нейтрализационная машина) 8Т311 на базе ЗиЛ157. Кроме этого на бригаду полагался строевой автомобиль для перевозки людей (взвод охраны), автобус и командирский ГАЗ-69. Так что начальникам групп, бригад, главному инженеру и начальнику ртб приходилось всерьез заниматься эксплуатацией автомобильной техники. В заключение могу сказать, что штатная структура постоянно совершенствовалась. Так, не ручаюсь за точность, но, по-моему в 1962 году первую группу упразднили и слили со второй. Что касается палатки и её оборудования, то тоже досталось новой первой группе, а краны и крановщиков передали стыковщикам. Новая первая группа теперь состояла из четырех расчетов по 5 офицеров и 3 старших мастера-сверхсрочника. Сверхсрочников не хватало. Поэтому обычно в расчете был один сверхсрочник (потом прапорщик) и два сержанта срочной службы. При работе с изделием в состав расчета включались два офицера из бывшей третьей, а теперь второй, группы. Еще один раз штат поменялся где-то в 69-70 м году. Тогда объединили все группы, перетасовали и снова поделили на две одинаковые группы, в каждой из которых было по два расчета. Но это уже другая история. Менялась и техника. Так, поступили автокраны 8Т210 и 8М211 на базе Уралов, добавилась машина – сборочный зал 8М268, тоже на Урале. В таком виде ртб дивизий ракет средней дальности выполняли свои задачи до 1990 года, когда была расформирована последняя из них. март 2020 года
Это произошло летом в конце шестидесятых годов. Мне этот случай запомнился потому, что такое чувство неловкости я испытывал редко. Итак, я, уже опытный начальник расчета, заступил на дежурство начальником дежурной смены. В это время дивизию проверяла комиссия Главнокомандующего РВСН. В этот день к нам в первую бригаду прибыли два полковника: один из 6-го управления РВСН, а второй – из 12 ГУ МО для проверки условий хранения боезапаса. Естественно, их сопровождал главный инженер части и наш начальник сборочной бригады Иван Петрович Р. Надо сказать, что прибыл он к нам из сухопутных войск пару лет назад, по нашим меркам уже пожилым человеком за сорок. В техническом отношении подкован он был слабо, но, в принципе, человек не вредный. Я, как начальник дежурной смены, и вскрывающие сооружение обеспечивали доступ комиссии во все помещения. День был жаркий, и когда осмотр изделий в зале хранения завершился, полковник из главка предложил выйти на перекур. Вышли в курилку, я достал сигареты, предложил проверяющим и Ивану Петровичу и закурил сам. И тут И.П., отказавшись от сигареты, стал объяснять почему он не курит. Рассказ он начал с того, что он «прочитал офицерам лекцию по марксо-ленинской подготовке», а продолжил повествованием о том, как приехал домой, поужинал, лег спать. Проснулся и понял, что не может говорить. Дальше он в подробностях рассказал о всех последующих своих действиях и закончил тем, что врач-невропатолог посоветовал ему бросить курить, а он с тех пор не курит. Все молча выслушали его монолог, но, как только он закончил рассказ, один из москвичей отреагировал: «Эх, Иван Петрович, не то дело ты бросил!» – Это какое? спросил Петрович. – Тебе надо было бросать чтение лекций по марксизму. – И ничего, товарищ полковник, до сих пор читаю – и ничего. Немая сцена. А проверка прошла нормально, Бригада была оценена хорошо. Вскоре Иван Петрович ушел на заслуженный отдых. март 2020 года
Один из моих собеседников [20] в комментарии написал (цитирую): «Из информации на нашем сайте ( Музей ракетных войск ) ветеранов РВСН, данных из интернета – наземные и шахтные Р12 могли нести два вида ГЧ. Лёгкую – массой около 1300 кг и мощностью 1 МГтонн, и тяжёлую весом около 1600 кг мощностью в пределах 2,3 МГт. «Тяжёлая» ГЧ обладала большей длиной чем лёгкая и возможна – она не помещалась по длине в стандартный КУНГ КРАЗА.» и в конце своего комментария добавил : «Также на нашем форуме была информация, что один из дивизионов вашего РП в учебных целях на марше «окуривался» боевым зарином – неужели правда?» Мне показалось, что такая информация может заинтересовать и других любителей истории наших Вооруженных сил, поэтому написал развернутый ответ, доступный всем желающим. Первое. Ракета Р-12 была рассчитана на полезную нагрузку около 1600 кг. В ртб, эксплуатировавших эти ракеты, я служил с 1960 до 1980 гг. Как инструктор, был включен в состав инспекторской группы ГК РВСН. Неоднократно в этом качестве участвовал в работе комиссий ГК при проверке практической работы расчетов ртб нашей, 50-й, и 43-й ракетных армий. С полной ответственностью заявляю, что ни о каких легких или тяжелых головных частях для ракеты 8К63 я за это время даже не слышал. Другое дело, что на некоторых типах ГЧ устанавливалось специальное устройство, обеспечивающее возможность её не только контактного срабатывания при встрече с поверхностью, но и дистанционного подрыва. Причем, в зависимости от характера цели, это устройство могло обеспечить взрыв на одной из двух фиксированных высот. Более подробно об этом можно прочитать в интервью, на которое я уже однажды ссылался [11]. Второе. Действительно, в мае или июне 1974 года наша, 24-я, дивизия (в/ч 14237) по плану боевой подготовки РВСН подвергалась итоговой проверке комиссией Главнокомандующего. В число, частей, проверявшихся этой комиссией, входили и неманские 308 рп (в/ч 54258), и 1504 ртб (в/ч 54123). Легенда учений, проводившихся в ходе проверки предусматривала прохождение колонны ракетного дивизиона через зону, зараженную зарином, в ходе смены полевого позиционного района. Для отработки этого вопроса привлекались 3-я стартовая батарея 1-го дивизиона и 3-й расчет 1 сб бригады ртб. Такой марш состоялся. Применялся зарин. Была условность в том, что дегазацию техники и санобработку личного состава провели практически сразу же после прохождения через область заражения. К этому мероприятию привлекалась дополнительная специальная техника – дегазационные установки и дегазационно душевые агрегаты.
После этого батарея и расчет завершили марш, заняли полевую позицию и провели пуск. Надо сказать, что подготовка к такому маршу началась заблаговременно, еще в марте. Кстати, тогда никто и не задумывался о морально-этических аспектах этого мероприятия. Прошло всё без каких бы то ни было происшествий.
? марта 2020 года
Вид на город Смоленск размещен здесь не случайно. В этом городе с 1960 года дислоцировалось управление 50 ракетной армии, в частях которой я служил с того же 60-го по 1980 г. Поэтому мне пришлось несколько раз побывать в этом городе. Здесь пойдет речь об инциденте, случившемся на заседании Военного совета 50 РА в апреле 1977 г. В марте 1977 года наша ртб была проверена (вместе с некоторыми другими частями 24 рд) комиссией Главнокомандующего РВСН. По итогам проверки 2я сб бригада, которую я принял в декабре 1975 года, была признана отличной. А затем начальник одного из отделов 6-го управления РВСН п-к Четвергов В.П. предложил мне должность главного инженера ртб в Малорите. Я это предложение принял. В это время в нашей Армии существовал порядок, когда кандидаты на вышестоящие должности, находящиеся в компетенции ГК РВСН, проходили обязательное собеседование на заседании Военного совета. Туда необходимо прибыть в парадной форме одежды. Начальник отделения кадров дивизии предупредил о необходимости строгого соблюдения всех мелочей. К этому времени мне уже было присвоено звание «подполковник-инженер».
Здесь считаю уместным отметить один нюанс, послуживший поводом для последующего инцидента. Дело в том, что по действующим на тот момент «Правилам ношения военной формы одежды» строевые офицеры и инженерно-технический состав отличались цветом погон на парадной форме.
Естественно, я поехал в Смоленск в белых погонах. И вот, меня вызвали непосредственно в зал заседаний Военного совета 50 РА. Я представился Командующему. Кадровик зачитал представление на вышестоящую должность. Последовали вопросы от членов Совета. Надо сказать, что чувствовал я себя достаточно спокойно: только что сдана проверка, по результатом которой я был поощрен Главкомом РВСН. И, вдруг, один из заместителей Командующего, генерал О., задает мне вопрос: – А почему у Вас белые погоны? Сначала я опешил, а затем решил ссылаться на документы и процитировал «Правила ношения...» Генерал возразил, напомнив, что я строевой офицер, командую подразделением. На это я ответил, что мое звание «Подполковник-инженер», которому положены серебристые погоны. Далее генерал покраснел, а надо сказать, что всем было известна его невоздержанность на язык... Но в это время Командующий, генерал-полковник Герчик К.В., произнес спасительную для меня фразу: «Я думаю, чтобы предотвратить кровопролитие, подполковник может уйти». На этом инцидент был исчерпан, а я понял, что благополучно прошел собеседование. 27 марта 2020 года
Итак, вернемся в май 1977г. Я прибыл к новому месту назначения, в Малориту, и сразу же оказался в ситуации, которую не мог даже представить. Командир, п-к Лукавченко, лечится в госпитале в Бресте. Главный инженер, на должность которого меня назначили, ушел на повышение еще в феврале, должность вакантна больше трех месяцев. Начальник штаба, п/п-к Буртовой, недавно переведен в часть из братского полка, но занимается исключительно вопросами подготовки «целинного» батальона, т.к. убывает на уборку урожая. Временно исполняет обязанности командира замполит, п/п-к Гаврилов В.Г. Должен сделать отступление. Во-первых, Владимира Георгиевича я постоянно помню и благодарен ему за поддержку на первых порах. Это интеллигентный, тактичный и глубоко порядочный человек. Один из двух замполитов, достойных уважения, из всех, с кем мне приходилось служить в одной части за все 35 лет моей службы. Я искренне сожалел о его увольнении в 1978 году. И, во-вторых. По Положению о ртб РВСН главный инженер являлся первым заместителем командира. Таким образом я оказывался в двусмысленном положении. Надо было искать выход из него, чтобы с первых шагов правильно обозначить свое место в части. Присмотревшись на протяжении нескольких дней и посоветовавшись с В.Г.Гавриловым, я решил поехать в госпиталь, навестить командира и представиться ему. Что я и сделал. При этом я подготовил рапорт на его имя, о том, что дела и должность принял, к исполнению обязанностей приступил. Одновременно подготовил два проекта приказа: один о том, что командир прибыл из госпиталя и приступил к исполнению своих обязанностей, и второй – об убытии на лечение и назначении главного инженера временно исполняющим обязанности командира части. После моего представления командиру и знакомства с ним мы побеседовали. В ходе беседы возник вопрос и о положении дел в части. Здесь я счел возможным показать подготовленные документы. Рапорт вопросов не вызвал, а приказы не понравились, на тем не менее, он их подписал. Так я вступил в новую должность. Через пару недель командир вышел из госпиталя и начались рабочие будни. Но окончательно мои отношения с командиром определились несколько позже. В июне была получена директива Главнокомандующего о замене боезапаса. Мы должны были получить, проверить и заложить на хранение новые изделия, а старые, с истекающими сроками годности, снять с хранения, проверить и передать представителям закрепленной части.
Мне, как главному инженеру, надо было подготовить проект приказа на выполнение всех этих работ. Написал я его, естественно, в своей рабочей тетради. Настал момент, когда я доложил его командиру. После прочтения он спросил: «Что это за хрень?» (Он, правда употребил термин из командирского лексикона). Несмотря на то, что я не был готов к такой рецензии на свою работу, отреагировал сразу же и на том же языке: «Если это хрень, то мне...нечего разговаривать здесь». Повернулся и вышел. Через некоторое время, командир зашел ко мне и вернул мою тетрадь со словами: «Ну, что В.М. пойдем обедать?» После обеда он спокойно, как ни в чем не бывало, спросил почему я написал приказ не по образцу тех, что издавались в части в подобных случаях. Я объяснил, что существуют соответствующие наставления и руководства, на основании которых я и подготовил проект приказа. На этом инцидент был исчерпан. А потом, когда все работы были успешно завершены, заполнены и отосланы наверх все необходимые доклады наши взаимоотношения пришли в норму.
апрель 2020 года
Была ли коррупция в Советской армии? На мой взгляд была, но она не была такой бессовестной, как сейчас, если судить по доступной мне информации. Я знаю пример, когда в семидесятые годы один из моих сослуживцев приложил много усилий чтобы добыть меховой костюм, выдаваемый офицерам стартовых батарей. Этот костюм стал одним из условий для его перевода в военную приемку в Ленинград, и предназначался районному военпреду. Естественно для этой операции потребовались неформальные контакты с прапорщиком – зав. складом. Но сегодня я хочу поделиться тем, что произошло со мной. В декабре 1975 года возникли обстоятельства, потребовавшие срочного перевода к другому месту службы начальника второй сборочной бригады моей родной Неманской ртб. К этому времени я уже третий год служил в управлении 24 рд старшим помощником начальника службы РВО.
Вакантную должность предложили мне. У меня были, конечно, некоторые сомнения, вызванные тем, что с офицерами, попадавшими в мое подчинение, я 15 лет назад начинал службу лейтенантом. Тем не менее я согласился. В декабре 1975 года я снова прибыл в Неман. Прием-передача прошли быстро, все было знакомо. И мы, с моим предшественником, решили накрыть поляну для офицеров бригады. Геннадий Иванович прощался, а я вступал в новую должность. Отмечали в военторговской столовой в Немане. Всё мероприятие прошло душевно. Было много разговоров, было выпито в меру. Все расходились в здравом уме и твердой памяти. Неожиданность подстерегала меня на пути к ночлегу. Дело в том, что нашелся доброволец, решивший проводить меня. Я был лейтенантом, когда он в 1961 году прибыл в нашу часть. Служил исправно. В его поведении были только две странности по тем временам. Он неоднократно отвечал отказом на все предложения вступить в партию и никогда не садился играть в преферанс. Так же, в отличие от всех офицеров, при выделении квартиры отказался от жилья в новом доме, а попросил поселить его в старом немецком особняке. Там он завел со временем серьезное хозяйство. И вот, во время нашей прогулки по городу он обращается ко мне: «Виктор Михайлович, а можно сделать так, чтобы меня не включали в состав дежурной смены? А я уж найду способ отблагодарить». Я слегка опешил от неожиданности. Придя в себя ответил: «Стас, считай, что я этого не слышал. Счастливо!» Конечно, я это разговор запомнил, и он заступал на дежурство наравне со всеми, пока я был начальником сборочной бригады. Я считаю, что это тоже было коррупционное предложение. А Вы? 
|
