Григорий Сухина, Александр Ясаков, Владимир Ивкин

Сергей Павлович Королёв.
Где правда, где вымысел?

Размещена с разрешения В.Ивкина по исходнику на CONT.WS

2017

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Позволим напомнить, что главным недостатком разрабатываемых в течение длительного времени 82- и 132-мм пороховых реактивных оперённых снарядов являлось их большое рассеивание (низкая точность) при стрельбе. В качестве наземных артиллерийских боеприпасов они не годились. В результате теоретических исследований, опытных данных, полученных ещё в ГДЛ, и проведённых разносторонних изысканий [значит могли, когда хотели?!] было установлено, что наиболее эффективным способом уменьшения рассеивания оперённых реактивных снарядов является увеличение начальной скорости полёта и особенно скорости схода их с направляющих, а также медленный поворот снаряда вокруг своей продольной оси. В 2-2,5 раза требовалось увеличить скорость схода снаряда с пусковой направляющей, чтобы получить приемлемый показатель кучности. Этот результат теоретических изысканий в 1935-1936 годах под руководством Лангемака Г.Э. проверялся стрельбой РС-82 и РС-182 с истребителей И-15, И-16 и скоростных бомбардировщиков СБ.

Результаты стрельб с самолётов по наземным целям подтвердили, что рассеивание испытываемых реактивных снарядов с летящего самолёта уменьшается в разы по сравнению со стрельбой на земле. После разработки в первой половине 1937 года новой самолётной пусковой установки и войсковых испытаний 82-мм снарядов, проведённых в июле-декабре того же года на полигоне под Киевом, пороховые реактивные снаряды РС-82 были приняты на вооружение истребителей И-15, И-16 и И-153. А в июле 1938 года, вслед за успешными испытаниями снарядов РС-132, последние также приняли на вооружение скоростных бомбардировщиков СБ.

По свидетельству советских изданий авиационные реактивные системы залпового огня получили боевое крещение в ходе воздушных боёв на Халкин-Голе в августе 1939 года. В этом вооружённом конфликте, как отмечалось в итоговых докладах командования, успешно действовало звено истребителей-ракетоносцев капитана Звонарёва Н.И., сбивших в 14 воздушных боях (85 боевых вылетах) 13 японских самолётов. Такая результативность по утверждению советских источников подтвердила высокую эффективность принятых на вооружение авиационных реактивных снарядов. Проверить эти утверждения в советское время было нереально. Возможности появились лишь в последние годы, когда в целях установления исторической истины и объективной картины прошедшего историки и исследователи некогда воюющих против друг друга стран начали широко использовать научные труды друг друга. В результате кропотливой работы российских исследователей истории авиации было установлено, что:

‒ во-первых, советские военные в предоставляемых наверх сводках в период воздушных боёв на Халгин-Голе очень часто завышали цифры воздушных побед своих лётчиков, и поэтому получить на сегодняшний день объективные данные о том, сколько в точности самолётов противника было сбито новыми реактивными снарядами РС-82, не представляется возможным. Особенно с учётом того, что для японских лётчиков применение советской истребительной авиацией нового авиационного реактивного вооружения тогда вообще осталось незамеченным;

‒ во-вторых, принятая на вооружение авиации в 1937 году реактивная системы огня РС-82 в воздушных боях показала в действительности низкую эффективность. Она по-прежнему демонстрировала большое рассеивание, а отсутствие на снарядах дистанционных взрывателей требовало от лётчика очень точного определения расстояния до цели, что во время скоротечного боя выполнить было крайне проблематичным. Поэтому в подавляющем большинстве случаев реактивные снаряды РС-82 рвались с недолетом или с перелетом. Более того, даже в случаях правильного расчёта лётчиком дистанции, поражение вражеского самолёта не гарантировалось, так как таймер установленного на снаряде взрывателя давал большой разброс моментов срабатывания. В довершение ко всему, имеющийся на самолете комплект реактивных снарядов в количестве восьми штук был явно недостаточен для ведения напряженного воздушного боя.

Вот такую «боевую эффективность» демонстрировали принятые на вооружение пороховые авиационные реактивные снаряды РС-82 – разрабатываемые в течение многих лет и выпестованные Лангемаком Г.Э. и Клеймёновым И.Т. детища РНИИ-НИИ-3. А теперь давайте аппроксимируем этот факт на те же реактивные снаряды, но только применительно к наземной артиллерии. Если рассеивание авиационных было в разы меньше наземных (т.е. при стрельбе такими же снарядами, но с земной поверхности), и при этом эффективность первых в боевых условиях всё равно оставалась низкой, то какие показатели эффективности и рассеивания имели снаряды, разрабатываемые в Реактивном институте для наземной артиллерии??? Вопрос не риторический и без сарказма. Найти цифровые значения таких показателей в советских источниках невозможно. Их, скрывая, никогда не публиковали. Не готовы пока этого сделать и мы. Но метод аппроксимации позволяет безошибочно утверждать, что рассеивание (точность) пороховых реактивных снарядов РС-82 и РС-132, используемых в качестве снарядов наземной артиллерии, было чрезвычайно большим, а варианты их использования, предлагаемые Лангемаком Г.Э. и Клеймёновым Г.Э., – совершенно неприемлемыми [см. выводы пункта 2 настоящего перечня].

В Советско-Финской войне 1939-1940-х и в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов РС-82 и РС-132 продолжали демонстрировать низкую эффективность. По этой причине, а также из-за невысоких боевых качеств авиационных реактивных систем в сравнении с обычным стрелковым вооружением самолётов, от их использования в воздушных боях против самолётов противника отказались. Единственным вариантом боевого применения РС-82 и РС-132 до конца войны оставалась штурмовка больших площадных наземных целей. Но и в этом случае их боевая эффективность при небольшом весе взрывчатого вещества снарядов продолжала оставаться низкой (даже в сравнении с авиабомбами малого калибра, 10- и 25-килограммовыми). Все попытки в условиях войны форсированными темпами улучшить показатели кучности и эффективности снарядов РС-82 и РС-132 (путём оснащения их бронебойными и новыми осколочно-фугасными боевыми частями) к ощутимым результатам не привели. До самого конца использования в Советской Армии этого типа вооружения существенно повысить его боевые качества, даже при больших усилиях и затратах, так и не смогли.

5. Тяговые ракеты всевозможных назначений, например, для старта и посадки самолётов, для танков, сухопутных мин и т.п.

Пороховые ускорители для реактивного старта самолётов начали разрабатываться ещё со времён ГДЛ, чуть позже стартовали и работы над ускорителями на жидкостных ракетных двигателях. Однако, несмотря на продолжительный срок отработки и тех и других, к 1938 году не один из них не был принят на вооружение РККА. К разработке ускорителей для танков и сухопутных мин, насколько удалось выяснить, и вовсе не приступали.

6. Ракетные аппараты для полётов в межпланетные пространства.

Задачи по данному направлению не ставились, расчёты не проводились, работы не рассматривались и не начинались.

Таким образом, получается следующая «картина маслом». Из шести направлений, определённых к развитию при создании Реактивного института, широкие исследования и масштабные работы в период руководства институтом Клеймёновым И.Т. и Лангемаком Г.Э. велись только по двум, причём сведённым ими фактически в одно. Три других направления приоритетного развития не получили, в том числе то из них, которое Наркоматом обороны определялось первым и главным. Масштабы по ним работ, объёмы выделяемых средств, привлекаемых сил были по отношению к получению обязательных и приемлемых результатов явно недостаточными. Какой-либо серьёзной заинтересованности в форсировании или расширении фронта таких работ руководители института не проявляли. По одному из трёх указанных направлений деятельность не была прекращена только благодаря Королёву С.П. Шестое направление приложения усилий – возможный путь к прорыву Человечества в космос – Клеймёновым И.Т. и Лангемаком Г.Э. во внимание вообще не бралось. Здесь не пытались провести хотя бы теоретические расчёты на предмет оценки перспектив.

В итоге только по одному из определённых к развитию направлений удалось достигнуть реального результата. Причём лишь в четвёртом по важности, с большим трудом и серьёзными затратами. При всём том, принятые на вооружение РККА два типа реактивных авиационных снарядов в течение всего времени их боевого применения устойчиво демонстрировали высокое рассеивание и низкую эффективность стрельбы. Многочисленные и многолетние попытки эту ситуацию хоть как-то изменить оказались безрезультатными.

По всем остальным направлениям конечных результатов не было, в отдалённой перспективе ‒ тоже.

И наконец, самой серьёзной ошибкой, а может быть и вполне осознанным шагом, стал отказ Клеймёнова И.Т. и Лангемака Г.Э. от работ над баллистическими ракетами. Он оставил нашу страну в преддверии мировой войны вне гонки за лидерство, и даже вне возможностей получения боевого результата.

Для полноты картины по оценке деятельности тандема Клеймёнов И.Т. – Лангемак Г.Э. посмотрим ещё на эффективность работы РНИИ-НИИ-3 под их руководством. И с этой целью вернёмся к тому месту в докладе Куйбышева Н.В. от 14 июня 1933 года, в котором он перечисляет достижения ГДЛ и ГИРД на момент предоставления доклада [указаны курсивом], и сравним их с достигнутыми Реактивным институтом результатами на конец 1937 года.

1. По заделам Газо-динамической лаборатории:

«а) сконструирована пороховая ракета (достигнута гироскопическая устойчивость, попадание при расстоянии в 120 метров).

Результат: созданы два реактивных снаряда калибром 82- и 132-мм для вооружения истребителей и бомбардировщиков. Первый принят на вооружение в декабре 1937-го, второй – будет принят полугодом позже.

б) двигатель на жидком топливе силой тяги до 200 кг.

Результат: лучший из созданных – двигатель ОРМ-65 конструкции Глушко В.П., имел тягу до 170 кг. Результат являлся промежуточным, так как ни одной устойчиво летающей на этом двигателе конструкции сделать не удалось.

в) работы по катапультированию ракетными снарядами взлёта самолётов (сокращение пробега самолёта)».

Результат: ни один такой снаряд (заряд) не принят на вооружение.

2. По заделам Группы испытания реактивного движения:

«а) сконструирован реактивный двигатель силою тяги до 100 кг.

Результат: создан двигатель «12/К» конструкции Душкина Л.С. с тягой до 300 кг; дальнейшие работы по нему поддержки у руководства не нашли и в конечном итоге были прекращены.

б) двигатель с давлением 60 атм. Артикул двигателя авторами не идентифицирован.

Результат: данных по показателю давления в двигателе «12/К» пока не найдены, но у следующей 205-й модели, работающей на тех же компонентах, давление в камере сгорания составляло всего лишь 12,87 атмосфер. Результат являлся промежуточным по причине неиспользования двигателя в дальнейшем.

в) воздушный ракетный двигатель. Артикул двигателя авторами не идентифицирован. Разрабатывался группой Победоносцева Ю.А., занимавшейся направлением воздушно-реактивных двигателей.

Результат: К концу 1937 года по данному двигателю реальных результатов не имелось.

С 1935 года в РНИИ также проектировался воздушно-реактивный двигатель, предназначенный для создания скоростной авиации (он являлся прототипом тех двигателей, которые впоследствии стали основными для реактивных самолётов). К концу 1937 года ничего осязаемого по этому направлению не сделали.

е) реактивный двигатель на металлическом горючем. Артикул двигателя авторами не идентифицирован.

Результат: Судя по тому, что работающего на таком горючем двигателя в перечне работ НИИ-3 не значится, результата по нему был отрицательным.

Кроме этих работ, относящихся к 1932 году, имеются:

1) ракеты, действующие с помощью твёрдого бензина, по принципу ракетного действия.

Результат: ракета ГИРД Р-1 (09). Совершила первый удачный полёт 17 августа 1933 года. После окончания экспериментальных пусков дальнейшие работы по ракете не проводились.

2) находится в стадии проектировании ракета с металлическим горючим». Ракета авторами не идентифицирована.

Результат: В перечне работ НИИ-3 не значится. Результат – нулевой.

По приведённым сравнениям подробные пояснения излишни. Они сами по себе достаточно информативны, прежде всего, своим главным выводом об очень низкой результативности Реактивного института в рассматриваемый период времени. Согласны, часть невыполненных работ можно объяснить научно-инженерным поиском, который далеко не всегда приводит к конечному результату. Но видеть в этом основную причину невыполнения подавляющего числа тем, большинство из которых год за годом включалось в планы разработок, однозначно неправильно.

Применительно к приведённым сравнениям на предмет оценки эффективности работы Реактивного института в период руководства им Клеймёновым И.Т. и Лангемаком Г.Э. ставим акцент на следующем моменте. Перечень достижений ГДЛ и ГИРД, которые приводил в своём докладе председателю Совета труда и обороны СССР Молотову В.М. Николай Владимирович Куйбышев, не были взяты им с потолка. Но получены от руководителей этих организаций, то есть от товарищей Клеймёнова И.Т. и Королёва С.П., возглавившего ГИРД после смерти Цандера Ф.А. И первое, что бросается в глаза в представленных этими должностными лицами сведениях – их ограниченная объективность.

В двух случаях в качестве достижений приводятся показатели, цифровые значения которых даже спустя четыре года достигнуть не смогли(!). Ещё в двух случаях (воздушно-реактивный двигатель и двигатель на металлическом горючем) выдавалось желаемое за действительное, ибо на момент представления данных такие двигатели устойчиво не работали. Два раза за достижения выданы проводимые работы, результат по которым был далеко неизвестен (по сокращению пробега самолётов и по ракете на металлическом горючем).

Таким образом, по шести из девяти анонсируемых достижений руководители ГДЛ и ГИРД представили в Народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции и далее в Совет труда и обороны страны заведомо необъективную информацию! Из оппонентов кто-нибудь обязательно скажет, что делалось сие из благих намерений. Увы. Необъективная информация, представленная государственными служащими в Правительство, есть должностное преступление.

Анализ отчётных и итоговых документов Реактивного института того времени свидетельствует: практика предоставления необъективных докладов со стороны Клеймёнова И.Т., а потом и Лангемака Г.Э. имела место и в дальнейшем. Рапортовали о достижениях, которых не было, скрывали то, чего скрывать не имели право, не докладывали о том, о чём докладывать нужно было в обязательном порядке. В их трагическом финале, уверены, это сыграло свою, и не последнюю роль. Так же, как и сорванная работа по большинству основных направлений деятельности ведущего в своей отрасли научно-исследовательского учреждения страны.

Иван Терентьевич Клеймёнова и Георгий Эрихович Лангемак не являлись теми людьми, которые, были способны обеспечить прорыв отечественного ракетостроения в довоенное время. Но на них печальном опыте учился будущий выдающийся организатор советских космических побед, Сергей Павлович Королёв. Прежде всего тому, как не надо руководить.

(Продолжение следует)