Пругло И.А. Воспоминания о службе, порой резкие и нелецеприятные. Воспоминания о службе в Плесецке

Тексты воспоминаний Ивана Андриановича Пругло выложенные на страницах сайта, посвященного 19 отдельной инженерно-испытательной части (19 ОИИЧ) Байконура к сожалению содержит неточности, допущенные при распознавании текста. В таких местах есть примечания. Возможны и другие ошибки. Если у читателей найдется первоисточник воспоминаний, был бы очень признателен в помощи при устранении этих ошибок. Но уж очень интересный материал, мимо которого пройти я не смог.

Биографию Иван Андреянович Пругло можно найти в Справочнике РВСН.

О 19-й ОИИЧ найдете здесь.

Александр Королёв

* * *

ВОСПОМИНАНИЯ О СЛУЖБЕ В ПЛЕСЕЦКЕ

Часть 1 Степь большая…

Посвящается солдатам,
сержантам и офицерам
воинской части 14146

Р-7

Еще шла Великая Отечественная, еще предстояли грандиозные операции по освобождению народов Европы от фашистских захватчиков, еще воинам Советской армии с громадными усилиями и неимоверными потерями надо пройти тысячи километров с боями, дожидаясь открытия союзниками второго фронта, произошло коварство. Второй фронт еще и не был открыт, но Черчиль (Премьер Великобритании) уже дал команду-распоряжение Монтгомери собирать и складировать захваченное у немцев оружие. Авось пригодится! Союзники всячески старались оттянуть открытие второго фронта с тем, чтобы побольше обескровить нашу армию, тем самым обессилив нашу Державу. Коварными были и американские политики. Зная, что немцы упорно работали над новым оружием возмездия, их верховный главнокомандующий, генерал Эйзенхауер получил задачу от своего президента захватить и вывезти из Германии ракеты, оборудование, архивы и, главное, людей, проектировавших это оружие, что, в конце концов, и было выполнено. Были вывезены оборудование и архивы, конструктора во главе с Вернером фон Брауном и десятки готовых ФАУ-2.

Советским ученым достались обрывки схем, обломки взорвавшихся ракет и второстепенные лица (технари), производившие эти ракеты. Давно известно, что секретами союзники не делились и, как видно, делиться никогда ими не будут. Это мы, русские, очень уж правдивы, стыдливы и слишком благородны. Мы бескорыстно поможем любому, хотя нас потом осудят, троекратно обдерут и, в результате, назовут оккупантами и захватчиками.

Советские ученые и специалисты ракетной техники шли непроторенными дорогами к успеху с 1921 года (ГДЛ, ГиРД, НИИ-1). Шли, теряя свои ряды, главным образом от культа личности. Они шли через ГУЛАГи и тернии ночных бдений и ручной работы в подвалах на примитивных токарных станках и работали, по большей части, на общественных началах. Когорта, вернее сказать ПЛЕЯДА, мудрейших ученых и конструкторов, во главе с Келдышем, Курчатовым и Королевым, решила главные задачи: создание термоядерного оружия и средств доставки его, обезопасив Родину от угроз ядерного нападения и шантажа со стороны США. К концу ВОВ США имели ядерное оружие, бесчеловечно испытав его в войне с Японией и планировали ядерное нападение на СССР, шантажируя мир этой монополией. Уже в 1948 году был разработан план Чариотир, по которому планировались ядерные удары по городам СССР на 1 января 1957 г. В 1949 г. был разработан план Дрошпот, по нанесению таких ударов по городам и районам СССР к 1.01.1957 г. Для Читателя, который затруднен поисками хронологии в разрозненной литературе, приведу таблицу испытаний:

Атомное оружие

	США	СССР
Атомная бомба	16.07.1945г. — «Джон»	29.08.1949г.
Плутониевая бомба	06.08.1945г. — Хиросима 09.08.1945г. — Нагасаки
Термоядерная бомба	01.11.1952г. «Майк» — Устройство еще не могло стать бомбой	12.08.1953г. Натуральная головная часть ракеты.

Коллектив ракетчиков (ученые, конструкторы, рабочие и испытатели) работали с энтузиазмом, увлеченно, дружно и мужественно. стремление познать и создать новое, высокая ответственность и громадное чувство долга перед Родиной позволили в короткий срок создать и в октябре 1947 г. испытать на Первом советском Космодроме ракету А-4 (ФАУ-2). Параллельно в НИИ-88 и ДКБ шло проектирование и создание, аналогичной А-4, отечественной ракеты Р-1 и осенью 1948 года в Капустном Яру произведены ее пробные пуски. Пуски показали, что Р-1 превосходит ФАУ-2 по мобильности, надежности и точности попадания в цель.

Вскоре были разработаны и там же испытаны стратегические баллистические ракеты Р-2 и Р-5А все-таки, что ни говорите, Сергей Павлович, пройдя школу ГУЛАГов, был храбрым, мужественным и героическим человеком. Он один пошел против мнений.

Стране нужна была межконтинентальная баллистическая. Его ОКБ усиленно работало по утвержденному ЦК плану над созданием новой более мощной ракеты-носителя Р-3. Р-3 превосходила по многим параметрам Р-5, но не могла стать межконтинентальной, для которой уже были готовы головные части.

С.П., несмотря на решение Президиума ЦК, в середине 1953 г. на Межведомственном комитете при обсуждении штатов работы по Р-3 предложил отказаться от дальнейших работ по ней и начать работы по наиболее перспективному образцу ракеты, Р-7. После гробовой, как у Ревизора, тишины он убедительно доказал и отстоял это предложение. С трудом и болью оно было утверждено в верхах, и к середине 1957 г. это дальновидное, прозорливое и мудрое решение Королева было воплощено на созданном в июне 1955 г. Центральном Научно-исследовательском испытательном полигоне в районе станции Тюра-Там (Космодром Байконур).

Испытания семерки дали нашей стране лучшую в мире ракету, которая сослужила добрую славу на боевом дежурстве и до сих пор верой и правдой служит Космонавтике.

Страна получила средство доставки отрезвляющего буйные головы ядерного душа на головы зарвавшихся монополистов-ядерщиков.

Для непосредственного использования семерки на боевом дежурстве 15 июля 1957 года постановлением Правительства создается третий учебный артиллерийский полигон в районе ст.

Плесецкая. Начальником полигона назначается испытанный в боях ракетчик, гвардии полковник (впоследствии — генерал-полковник) Григорьев Михаил Григорьевич.

После окончания Ленинградской Командной артиллерийской академии меня в группе выпускников в порядке эксперимента (ох уж эти эксперименты!) направили в распоряжение Командующего артиллерией Приволжского военного округа на должность заместителя командира полка. Но там меня назначили командиром дивизиона в 962 АП 216 Тартусской МСД. Шла напряженная учеба и совершенствование выучки артиллеристов ПриВО был в основном кадрированного состава, одним словом, внутренний округ. По решению Министра Обороны в ПриВО было произведено боевое развертывание в дивизион, дивизион в полк и т.д. Все должности офицеров пополнялись из запаса, а рядовой и сержантский состав — поголовно из запаса. В разгар этого развертывания приходит категорический приказ: «Подполковника Пругло И.А. откомандировать в ГУК, которому прибыть к 10.00 в здание на Набережной.» Даже вмешательство заместителя начальника Генерального Штаба генерал-полковника Штеменко, руководившего развертыванием округа, не отменило вызов. мне было приказано отбыть в Москву.

Не все, конечно, знают, как происходили беседы с вновь вызываемыми для формирования в ракетные части. Особенно строго и весьма скрытно велась эта работа при отборе командиров частей.

В установленное время прибыл в Приемную на Набережную какой-то дом за час. В 10.00 позвонил по сообщенному мне телефону. Через 10-15 минут получил пропуск и прибыл в указанный корпус, этаж, коридор к комнате. У этой комнаты очереди никакой не было, какие обычно бывают в УК или ОК. ГУК работал размеренно, четко и строго индивидуально. Завели меня к полковнику, почти в темную и изолированную комнату. Один на один началась таинственная беседа, как в каком-либо ордене в кино. По честному сказать, сердце вторично екнуло, от этой неясности, неопределенности и мистики. Это чувство как-то уже было ранее. Тогда я был начальником штаба ОИПТД 90 ОСБР. И вот по какому-то вопросу вызвал меня уполномоченный отдела Смерш к 00 часам. Любой ночной вызов в Смерш был тогда равнозначен назначению кандидатом в смертники, сердце ушло почему-то в пятки. И пусть вызов был только указанием представить ему какие-то данные на отдельных военнослужащих дивизиона. Обычная штабная работа!.. Но вернемся к нашему разговору с полковником: — В Главном Управлении Кадров есть предложение рекомендовать вас на должность командира части во вновь формируемое соединение особого назначения, — сказал полковник.

— Что за часть? Что за вооружение? Местность? — Часть специального назначения. Размещение удаленное от городов и населенных пунктов. В общем, автономное расположение.

— Не понял! Какая часть?

— По секрету, — шепотом промолвил полковник, — ракетная. Дадите согласие — потом будем говорить. Вы член КПСС, с высшим военным образованием. Родина требует выполнения долга, она приказывает. Ваше согласие.

Советоваться не с кем, когда-то надо выходить и на самостоятельную работу. Надоело и дивизионом командовать. Еще до Академии командовал трех батарейным дивизионом, а затем, проучившись в ней пять лет, вторично стал командовать двух батарейным. Вот что значит экспериментальный выпуск и не рукастый. До этого слушателей при выпуске назначали приказом МО на конкретную должность. Мелькает мысль: «Быстрее кончилась бы эта пытка.» — Согласен! А что за часть? — Мы сами точно не знаем. Все это вам расскажут после издания приказа Министром Обороны. Сейчас езжайте в часть и ждите приказа. О нашем разговоре никому и нигде не рассказывайте. Об этом подпишите эту подписку — о не разглашении этих сведений.

Не читая ее, подписал. Теперь-то я знаю, что этим человеком был полковник А.И.Попов.

Он отметил командировочное предписание и я ушел, будто оплеванный, абсолютно ничего не понявший и не узнавший. Мгновенно вылетел из этой тайной комнаты и, по обыкновению, зашел в курительную комнату. Закурил, немного пришел в себя, зло и многоэтажно обругал себя, а в душе и голове вертится: — Продался дьяволу. Купил кота в мешке.

Но свершившееся я осознал значительно позднее.

Вот в такой секретности и таинственности вербовались кадры офицеров в будущие РВСН.

Вернувшись в Куйбышев, на полковом транспорте добрался до своего полка. Учения подходили к концу. После окончания учений (маневров) от станции Тоцкая совершили марш-бросок к станции Оренбург, где погрузились в эшелон и прибыли на зимние квартиры для расформировывания, полного расчета с имуществом и увольнения запасников.

В пасмурный осенний день командир полка полковник Данилов вызвал в кабинет, зачитал приказ МО от 11.09.58 о назначении меня командиром военной части 14146, приказал сдать дивизион и убыть в новую часть. Он спросил: «Что за часть?» И сам же ответил: «Полк.» Вместе с выпиской из приказа пришла телеграмма: «Подполковника И.А.Пругло рассчитать, откомандировать в ГУК к 10.00 (дата) Москва (адрес и телефон).» В Москве мне вручили предписание и проездные документы до Архангельска. Опять же шепотом мне сообщили: «Сойти надо на станции Плесецкая. Там вас встретят! Представиться командиру военной части 13991 полковнику Григорьеву Михаилу Григорьевичу. Подробности о части и ее предназначении узнаете у него.» Все считали, что скрытность и тайна развертывания этим обеспечена. Так думали в высших инстанциях страны, в Министерстве Обороны, В Генеральном Штабе, В Главном Штабе Р [неразборчиво - автор сайта] и все другие нижестоящие начальники. Очень жаль, что на деле это оказалось не так. Простой жизненный опыт, не проходя специального обучения в разведывательных школах, опроверг желание всех начальников скрыть развертывание. Проходя в вагон на Ярославском вокзале, меня спрашивает проводник :Вас будить на станции Плесецкая? Получив утвердительный ответ, он крестом отметил мой проездной билет. Переодевшись в дорожный костюм и пройдя по поезду, из обрывков разговоров и по поведению попутчиков понял, что большая их часть сойдет тоже на станции Плесецкая. На деле так оно и вышло. С прибытием поезда, на всю его длину на железнодорожное полотно сошли толпы пассажиров, лишь небольшая часть из них была в военной форме.

Вот такая была скрытность! Плесецк. Темень, дождь, слякоть и грязь. Вдоль поезда грунт и кое-где гравийные бугорки. Сплошные лужи. Чемоданы, тюки и прочие грузы выбрасываются прямо в воду. Света нет, мрак и опасность. С подножки вагона может спрыгнуть только здоровый мужчина, а женщин и детей снимали офицеры. Вся станция занята вагонами, полувагонами с кругляком и пиломатериалами. Кругом бревна и обрезки древесины. Там страшновато днем, а ночью особенно. Станция — маленькое приземистое здание, построенное из дерева, рядом деревянный пакгауз. У здания лоскут асфальта, а далее метров двести деревянная пешеходная дорожка. Там, в поселке, везде такие тротуары, только наполовину сгнившие. Бывалые офицеры (старожилы) в резиновых сапогах. А мне же по уставу представляться надо в парадной форме. Пришлось прыгать с кочку на кочку.

Попутным транспортом добрался до штаба. Первым встретил подполковника Темикова Виктора Васильевича — начальника оперативного одела штаба полигона. Однокурсник по Академии почти пять лет сидели рядом в одной группе.

— Иван! Какими судьбами?

— Витя, прибыл представиться командиру в связи с назначением на должность.

— К М.Г.?

— Да, к Григорьеву.

— На какую должность? — Командира военной части 14146. Что за часть, не знаешь?

— Пойдем ко мне. По-моему это главный пункт радиоуправления (ГПРУ).

Зашли в штаб. Дерево щитовой утепленного вида дом-барак.

— Да, это четвертый ГлПРУ. На втором ГлПРУ командиром был майор Шабаров Виталий Николаевич, ты его помнишь по третьему учебному отделению нашего курса. Да, наших однокурсников у нас много: здесь Фелро Булычев — начальник отдела боевой подготовки, а с других отделений Кумышов А.М., Лунев А.А., Евдокимов Н.С., Сосипатров [неразборчиво - автор сайта] Ф.И., Точилов Н.П. — он у меня заместителем.

Посетовал на не очень удобное расположение частей, особенно пунктов РУ, которые располагались в топях Карелии и крайнего северо-востока Архангельской области.

Услышали команду смирно! и доклад дежурного.

— Это прибыл Григорьев. Иди представляйся, — сказал Виктор Васильевич.

— Да я же не в полной парадной форме.

— В нашей обстановке все сойдет. Тут не до Парада! Посмотри, я сам в рыбацких сапогах и солдатской куртке. Такая у нас жизнь.

Представился по-уставному. Накоротке поговорили. Он обязал представиться всем заместителям, познакомиться со всеми отделами штаба и начальниками служб полигона.

— А я уезжаю на 43-ий километр для проведения планерки со строителями. После обстоятельно обговорим все вдвоем. Не хмурься, командир! Вместе с Теленковым обошли барак. Представился начальнику штаба — полковнику Тарасову Николаю Васильевичу, начальнику политотдела, заместителю по политической части — полковнику Хакимову Фату Сабировичу, заместителю по РВ — инженер-полковнику Ханину Борису Григорьевичу. Особенно длительный и обстоятельный разговор был после представления непосредственно начальнику: заместителю по радиоуправлению — инженер-полковнику Некрутову Николаю Ивановичу. Обошли отделы и службы штаба.

Обедали у Виктора Васильевича, наши семьи были близки еще с Академии. После работали в его кабинете над документами. Там-то я понял главную суть развертывания полигона.

Главная боевая часть — РТБ (ремонтно-техническая база). РТБ хранила, собирала, готовила и стыковала боевую часть к ракете — головную часть. Хитрое название у этой части. Ракетчики считали себя главными, строители — себя, радиоуправленцы — тоже. Считали, что без них головная часть не дойдет до цели. Все по-своему были правы. Но я считаю, что РТБ — главная часть любого БРК (боевой ракетный комплекс).

В состав полигона входили ракетные части — БСС (боевые стартовые станции). Заумные названия! В каждой было по одной, а в одной две стартовые позиции для ракеты Р-7 (8к71). На каждые два старта создавалась система радиоуправления: Главный и два зеркальных пункта радиоуправления. части радиоуправления располагались на значительном удалении от основного района (до 700-1200 км.), а между собой еще удаленнее. Это было необходимо ввиду того, что систему радиоуправления разрабатывали артиллеристы, заложив принципы СНД (сопряженного наблюдения дивизиона). Так мыслю я — артиллерист. Все это слишком громоздко и малорентабельно. Хотя точность попадания в цель обеспечивалась надежно. В состав полигона входили и другие вспомогательные части. Инженер-подполковник Некрутов Н.И., будущий генерал-лейтенант, ознакомил меня с штатом ГлПРУ и в общих чертах о предназначении всей системы РУ при пуске ракеты. Вынужден был ему заметить, что я же не радист, а коренной артиллерист. В радио понимаю только как включить или выключить радиоприемник или как воткнуть в розетку штепсель громкоговорителя.

— Иван Андреянович, вам этого и достаточно. Вы кадровый, с опытом, военный. От вас только и потребуется высокая организация порядка, учебы, дисциплины и четкого несения боевого дежурства. А остальное все приложится. Штатное расписание составлено таким образом, что техническими вопросами, аппаратурой пункта есть и будет кому заниматься. Инженеры и техники будут на ней работать и грамотно обслуживать. Помните, что аппаратура во многом дублирована, а то и счетверенная. Нам сейчас нужны крепкие организаторы службы войск.

Здравомысляще понял его. Всем им, начальникам, нужен был первоначально наш командирский опыт, как организаторов, а потом может быть мы и не понадобимся.

Бегло знакомясь со штатом части, невольно обратил внимание на целую команду личного состава по обслуживанию специальной связи. Спрашиваю у Некрутова:

— Товарищ подполковник, а зачем такая мощная связь и что такое ВЧ, РВ, дальняя связь?

— Иван Андреянович, перейдем на имя отчество, во-первых и во-вторых, вы же поняли, что вам предстоит жить и выполнять боевую работу исключительно автономно, но в комплексе со стартовыми и другими частями, в том числе и со своими помощниками — зеркальными пунктами РУ. Эта работа должна быть четко согласована по времени и по действию всего БРК, поэтому у вас будет высокочастотная и дальняя телефонная связь, а для надежности и дубляжа у вас будет радиостанция большой мощности (РБМ). Эти радиостанции были в Генеральном Штабе в период ВОВ для связи с Командующими Фронтами. Для закрытия переговоров и переписки у вас будет офицер штаба — шифровальщик с шифрами.

Более тщательно изучил штат части уже в оперативном отделе. Командование, штаб, партийно-политический аппарат, тыл, служба спец аппаратуры, две команды, отделение спец связи, отделение электропитания с дизельной электростанцией, радиостанция БМ, рота технического обеспечения, автомобильный взвод и аэродромное отделение.

— В.В.! А что это за аэродромное отделение?

— Да ты же все будешь получать только по воздуху с доставкой самолетами и вертолетами. Для этого у нас есть целая авиа эскадрилья с аэродромами. Летом грузы будут идти по железной дороге с перевалкой на баржи, а потом на них к пристани на Онежском озере. Зимой — волоком за АТТ (артиллерийский тяжелый тягач) с Петрозаводска.

Вот оно автономное и удаленное расположение части, — мелькнула мысль.

— В.В! А как же с учебой детей или с работой жен офицеров?

— Дети школьного возраста будут учиться в школах Петрозаводска, а жить в интернате. Или семьи остаются по месту жительства, где служил офицер, или переезжают к родным и близким. Кроме того мы даем разрешение на бронирование жилплощади на прежнем месте.

Вот так Юрьев день, — мигнуло в голове.

И только тут я понял в какое ярмо, в какую ловушку попал в связи с такой таинственной вербовкой. Как оказалось, нашу семью с моей помощью, как бы и без нас, разделили. Волос дыбом встал, когда подумал, что сын будет в школе в Петрозаводске и с детства при живых родителях будет жить в интернате.

Тепло поблагодарил Виктора Васильевича за исчерпывающую информацию, заявил, что бронировать в комнату в коммунальной квартире в Куйбышеве не собираюсь.

Из последующих бесед с Григорьевым уяснил, что формирование части надо будет проводить в местечке Медведь Шимского района Новгородской области. Там уже формируется стартовая часть, командиром ее является полковник Тарасов Николай Иванович, — сказал он. Заметив мое удивление, он промолвил: «Да, начальник штаба Полигона тоже Тарасов и Николай, только Васильевич. Два у нас Тарасова Николая. Вместе с Николаем Ивановичем вам и придется формировать свои части. К нему уже прибыла группа ваших офицеров. Кроме этого вам надо представиться Начальнику Штаба РЧ генерал-лейтенанту артиллерии Никольскому М.А., Командующему, Члену Военного Совета, Начальнику Штаба и Заместителям Командующего Ленинградского Военного Округа. Если нет вопросов, получайте документы и езжайте в Медведь, связь по ВЧ из города Новгород, а почтовая — Лениград-250.»

И вновь Москва. Главный Штаб Реактивных Частей (ГлШРЧ).

Начальника Главного Штаба Никольского М.А. на месте не оказалось. Представился его заместителю генерал-лейтенанту Дегтяреву П.А.

Он подробно разъяснил о порядке формирования части. Рассказал порядок получения на комплектование личного состава. Рядовой состав будет поступать по призыву, а сержантов надо готовить самим, подбирая лучших и организовывать шестимесячную школу при части. Оружие, автотранспорт и имущество получать со складов ЛенВО. Для этого Генеральный Штабом была дана строжайшая Директива, не разглашая предназначения части, отпускать все это по заявкам командиров частей из мобилизованных резервов на развертывание.

В кабинете у него десятки телефонов на столах, столиках и тумбах.

Звонит телефон. Он поднимает телефонную трубку и аж привстает. Ведет деловой разговор. Я привык не вслушиваться в чужие разговоры. Вдруг звонит еще один телефон. Он говорит, закрыв ладонью трубку: «Возьмите и скажите, чтобы позвонили через десять минут». Я это исполнил и положил трубку назад. ВЧ телефон и Кремлевка по цвету одинаковые. Естественно, трубку положил на Кремлевский телефон, тем самым прервав разговор. Он меня чуть не убил. Быстро переложили трубки. Он закричал: «Вы же положили!..» — далее помешал звонок.

— Никита Сергеевич, простите, нас прервали. Да, я разберусь и приму меры.

Дальнейший ход его доклада был для меня иррациональным.

Разбираться, правда, не пришлось. Я обеспокоено извинился за свою оплошность:

— Телефоны-то одинаковые!

Затем он добавил, чтобы мы оборудовали как можно скорее шифрокомнату, чтобы заказывали и получали в ЛеиВО печати и штампы.

— Если будут какие-нибудь нестыковки, звоните по ВЧ, давайте знать нам шифровками, — так с конфузом закончилась наша первая и последняя деловая встреча в ГлШРЧ. Здесь я впервые узнал, что такое Кремлевка и ее разницу с ВЧ связью.

Медведь. Он форпостом России с далеких времен. Встретился с командованием военной части 14003 (полковник Н.И.Тарасов, полковник Д.Д.Агеев — заместитель, подполковник Запорованный — начальник штаба, подполковник Н.П.Вальков — заместитель по тылу).

Николай Иванович — опытнейший (к тому времени) командир-ракетчик. До Григорьева было далеко да и по мелочам к нему не обратиться. Николай Иванович оказал мне словом и делом поддержку в становлении меня как командира. Серьезный, вдумчивый, тактичный, умеющий выслушать, оценить и помочь товарищу командир.

Подкупала меня в нем искренняя простота, душевность и величайшая отзывчивость. Собственно, мне он послужил примером и все его лучшие качества и черты были унаследованы от него.

Он заверил, что окажет всяческую помощь делом и советом в формировании части и что будем тесно и совместно взаимодействовать.

— К вам прибыла группа офицеров во главе с заместителем по политической части и секретные документы на вашу часть. Организуй делопроизводство, штаб, получай и готовь казармы, общежития и обустраивай жизнь и быт личного состава части. Всего доброго. Работы у нас — непочатый край. За работу.

— Подполковник Вальков, окажите всяческую помощь и содействие. Покажите командиру штаб, общежития и казармы. Выделите складские помещения.

— Есть.

И мы пошли работать. В быстром темпе обошли объекты и, распрощавшись с Вальковым, прибыл в общежитие-штаб части.

Душевно и обстоятельно обговорили все вопросы с заместителем по политической части капитаном Селезневым Андреем Ивановичем. Он вдумчивый, высокоразвитый и эрудированный политработник. Серьезности ему не занимать. Битый жизнью и судьбой офицер-десантник. С ним наметили план работы на ближайшее время. Во второй половине дня, ознакомившись с размещением офицеров в выделенном нам общежитии, совместно с ним начали индивидуальный прием офицеров и беседы-знакомства с ними. И пошла настоящая кропотливая командирская работа. На следующий день прибыл начальник штаба части капитан Набутовский Анатолий Леонидович, тоже прошедший трудную, настоящую воинскую жизнь. Серьезный, исполнительный, требовательный к себе и подчиненным офицер. Умный и одаренный организатор.

Развернули штаб, секретное обычное делопроизводство, зачав атрибуты управления. Подоспел и офицер штаба по спец связи Юрий Петрович Перминов , а за ним и заместитель начальника штаба старший лейтенант И.А. Епифанов К этому времени более пятидесяти офицеров прибыло в часть. Ребром встал вопрос чем занять их, чтобы не было безделья. Безделье — путь к пьянству со всеми вытекающими последствиями. Организовали развод, спланировали с ним шестичасовые занятия по группам и кое-какой досуг, чем уберегли коллектив от ничегонеделания. Из военной части 14003 получили команду рядового и сержантского состава. Организовали занятия и с ними. Ох, уж эти команды — они стояли мне поперек горла здесь и всю службу впоследствии. Эта команда, несмотря на мое преклонение перед Н.И. Тарасовым , оказалась отбором матерых отличников. По моему настоянию Николай Иванович забрал все-таки полтора десятка самых отъявленных разгильдяев обратно. А всех — наотрез отказался, заявив, что у него вся часть из таковых.

Таким образом, мы хотя бы на 70% загрузили офицеров работой над самообразованием и работой с любимым личным составом. Нам-то (руководству) работы хватало, а времени в обрез. Надо было подготовить все для приема молодого пополнения, обмундирования, создания коллектива части, организации учебы, порядка и быта личного состава. Одновременно готовились казармы, клуб и учебная база.

На комплектование части личный состав прибывал, можно сказать, со всего Союза. Офицерский — из военных училищ и войск, а рядовой состав — из войск (командами) и по призыву из военкоматов. Офицеры прибывали из всех родов и видов Вооруженных сил: Сухопутных войск, Военно-воздушных и Военно-морских сил, войск ПВО, с военных училищ и из гражданских институтов с присвоением им воинского звания — лейтенант. Основная, почти поголовная часть офицерского корпуса были молодые, не служившие в войсках, исключительно грамотные и культурные люди. Большая часть их были выпускниками средних военно-технических училищ. Оконченное высшее образование было в то время у единиц.

Как в вещем сне помнится и не забывается следующий случай. В одно солнечное и белоснежное утро наш военный городок в селе Медведь вдруг стал чернеть. На комплектование воинских частей 14003 и 14146 прибыли офицеры Военно-Морских сил. По расчищенным от снега дорожкам и центральной дороге от проходной шли в парадной форме стройные и подтянутые офицеры-моряки. Белизна снега еще более контрастировала с чернотой их формы. На них блестела золотом амуниция, а кортики подчеркивали их особую строгость. Мне показалось, будто наш городок превратился в громадный военный корабль, плывущий в безбрежном море снега. В наши части влились замечательно сплоченные и безукоризненно подготовленные офицеры, немало вложившие труда и опыта в дело становления этих частей.

Среди этих офицеров прибыл и наш глубоко уважаемый Командующий Российскими космическими силами и средствами (в то время лейтенант) генерал-полковник Владимир Леонтьевич Иванов. С особой теплотой, любовью и громадным уважением вспоминаю деятельность офицеров ВМС, которые принесли в наши части особый, свойственный только морякам, коллективизм, сплоченность, выручку и дружбу.

Офицеры — молодые выпускники из училищ — задорные, жизнерадостные и деятельные люди, со рвением взялись за обучение рядового состава. Полным ходом пошла учеба и наведение уставного порядка.

Поддержанию его и сколачиванию коллектива был дан полный ход. С получением пополнения шло обучение молодого солдата, а затем обучение сержантов на курсах и изучение оружия, а также владения им. Развернулось соревнование между командами и отделениями за лучшую казарму, за лучшие результаты в обучении и стрельбе, за лучшую самодеятельность подразделения. Особое место отводилось физическому воспитанию воинов. Благо — Новгородская земля, Клима и среднерусская территория во все времена года благоприятствовала организации походов по лесам и рекам. Это красивейшее место для глаза и для души. Вышел за проходную и везде примет природа в свое лоно. Рыбакам и грибникам — раздолье. Туристам и лыжникам есть где развернуться в походах и отдыхе. Для отдыха Медведь (форпост России) — курортно-санаторная местность. Часто потом в степях Казахстана вспоминался добром этот курорт. Но это для отдыха. А нам, командованию, было не до него. У нас шла работа по организации настоящей сплоченной части.

Пригодился опыт, когда в 1943 году я организовывал штаб и войсковую часть 48952 (ОИПТД 900СБр). Кое-как, и то с трудом, выбили у Валькова два сейфа. Один для штаба, а другой для шифровальной части — Перминову. Построили и оборудовали спецкомнаты в соответствии с требованиями для роботы с шифрами. С шифровальной работой нам до этого не приходилось иметь дело. Значительную помощи в этом оказал серьезный и вдумчивый лейтенант Перминов, окончивший с отличием специальное училище. Об оборудовании этих помещений мы доложили в Генеральный Штаб МО. На второй день от последнего прибыла комиссия для проверки готовности и составления акта. Через несколько дней из ГШ прибыли офицеры с шифрами, а на следующий — из Штаба ЛенВО была доставлена и их шифровальная документация. Так наладилась надежная связь с Генеральным Штабом, Гл. Штабом РЧ, ЛенВО и военной частью 13991, а через ГШ — с любым адресатом.

Вместе с НШ отправились в Ленинград для представления Командующему ЛенВО, Начальнику Штаба, Члену Военного Совета и Заместителям Командующего. Все эти должностные лица имели указание не интересоваться назначением и сведениями о вновь формируемых частях и выделять оружие, технику и материальные средства по заявкам их командиров из мобрезервов. Нами были поданы заявки на поучение оружия, автотранспорта, сейфов и другие, а также на изготовление для части печатей и штампов.

В Отделе боевой подготовки командующего артиллерии ЛенВО встретил пять выпускников нашего курса Артакадемии. Они выдали нам значительное количество уставов, наставлений и множество пособий для обучения личного состава.

В штабе Набутовский получил полный комплект всех действующих на то время приказов и директив Министра Обороны и ЛенВО. Эта справочная документация во многом помогла ориентироваться командованию при решении любых вопросов армейской службы и жизни.

В часть прибыли Заместитель по тылу капитан Вычежанин Валентин Николаевич, начальник продовольственной и вещевой службы лейтенант Никитин Олег Иванович, начальник артвооружения, а также авто техник лейтенант Фомченко. По нашим заявкам они получили оружие, автотранспорт, сейфы и вещевое имущество. Вскоре я получил печати и штампы. Часть становится на ноги. К ноябрю 1958 года она уже полностью была сформирована, сколочена и общевоински обучена.

Штатная специальная аппаратура, которую должна обслуживать часть, еще готовилась на заводах радиопромышленности страны.

Единственный действующий штатный комплект был в действии и работал на НИИП-5 на станции Тартугай Кзылординской области. К тому времени на ней уже обучался личный состав Второго Главного пункта радиоуправления, которым командовал подполковник Шабаров В.Н. Отдельные офицеры и с нашей части обучались там же, но их приказами переоформили к Некрутову в его отделы. Отсутствие спецтехники вынудило нас получить ее в [неразборчиво - автор сайта] на боевое дежурство, ракетной части полковника Холопова.

Это была станция для управления пуском и полетом ракеты Р-5 (БРК). Она была частично разукомплектована, для боевой работы непригодна, но для практического обучения азам радиоуправления сослужила добрую славу. Правда, потом мы ее с громадным трудом сбыли вновь прибывающим на формирование частям.

Вскоре БСС полковника Михеева Г.К. произвела учебный пуск боевой ракеты Р-7 и вместе с Главным Пунктом радиоуправления, которым командовал подполковник Шабаров В.Н. и зеркальными пунктами под командованием подполковников Лунева А.А. и Евдокимова Н.С., из Байконура отбыли в постоянный район дислокации для окончательной подготовки всего БРК к несению боевого дежурства на стационарных позициях Севера.

Указанные выше части и часть полковника-инженера Теодоровича в год создания РВНС первыми в Союзе встали на боевое дежурство 15 декабря 1959 года. В исторической справке РВНС-35 лет почему-то записано, что первой встала на боевое дежурство только часть полковника Михеева Г.К. Как всегда везде и всюду считается главной стартовая часть. А ведь без РТБ (часть полковника Федорова) стартовикам пускать ракету незачем. А без систем радиоуправления (т.е. без частей Шабарова В.Н., Лунева А.А. и Евдокимова Н.С.) головная часть в цель не попадет. Историю РВНС надо писать правдиво. А вместе с ними заступили на боевое дежурство штаб третьего учебного артиллерийского полигона во главе с полковником Н.В. Тарасовым , служба системы радиоуправления во главе с подполковником Н.И. Некрутовым и другие службы полигона, т.е., в целом ЗУАП во главе с генерал-майором артиллерии Н.Г. Григорьевым. Вот это в истории РВСН надо исправить. История не терпит неточностей. Мы действовали и будем руководствоваться принципом: «Никто не забыт, ничто не забыто.» Пусть их имена будут, хотя бы посмертно, записаны по справедливости золотыми буквами в Историю. Они это заслужили.

13 августа 1959 года в часть прибыла шифровка: «Подготовить часть к передислокации на НИИП-5 для обучения на штатной технике. Никольский.»

Для того, чтобы узнать условия размещения и расквартирования, даю шифровку командиру войсковой части 11284 полковнику Герчику Константину Васильевичу примерно следующего содержания: «Получил приказ из Главного штаба Реактивных Частей убыть с войсковой частью для обучения на станцию Тартугай. Прошу сообщить условия размещения и расквартирования части. Командир военной части 14146 подполковник Пругло Иван Андреянович.»

На второй день получаю ШТ с ответом: «Дорогой Иван Андреянович. Степь большая, всем места хватит. Милости просим. Герчик.» Быстро, четко и без бюрократии, но с великим юмором. Об условиях расквартирования в ШТ — ни слова! Посоветовавшись с заместителями, испрашиваю разрешение у Григорьева выехать к Герчику для проведения личной командирской разведки.

Зная, что в степях Казахстана лесов нет, на командовании решили:

1. Заготовить в Новгородских лесах пять-семь пульманов строевого леса, закупив порубочный талон.

2. Организовать команду лесозаготовителей по вывозу в часть лесоматериала.

3. Организовать лесопильную команду и в ручную напилить досок и брусов из кругляка.

4. Заготовить пять пульманов дров. Там, думали, и с этим негусто.

Получив от Григорьева добро, уехал в в\ч 11284. Билет до станции Джусалы, встать на ст. Тюра-Там, таково было положение.

Представился полковнику Герчик и доложил о цели прибытия. Константин Васильевич в шутливой форме сказал:

— Дело ваше — учитесь. Езжайте на станцию Тартугай к полковнику Овчинову Ивану Ивановичу и на месте договоритесь о вашем размещении. Тут же по прямой связи дал команду Овчинову допустить меня и обговорить условия размещения, учебы и быта.

Тартугай. Обычный маленький глинобитный поселок. Станция из красивого кирпича, маленький зал. Комнаты только для начальника, диспетчера и кассира. В зале не на чем посидеть. Буфета нет. Воду берут из насосной. Пыль, различного рода мусор. Удобства, как в пригородной электричке, на платформе. Начальник станции и дежурный по станции без формы. На станцию раз в неделю прибывает вагон-магазин со скуднейшим ассортиментом и без графика. Чтобы купить хлеб, жители поселка и близлежащих кочевых юрт дежурят по очереди.

Военный городок в степи в пяти километрах. Солдатские казармы, столовая, в землянках склады. Офицерские общежития и штаб Овчинова в трех ДЩ (деревянно-щитовых) бараках. Помещения для аппаратуры и открытый автопарк.

Познакомились с Иваном Ивановичем — великим охотником. Для размещения части выделил несколько комнат для штаба и офицеров. Всю часть необходимо разместить в лагерном расположении, организовав палаточный городок. С трудом с ним договорился о питании офицеров в его офицерской столовой.

Дело ясное. Зная, что жить придется в степи, к тому же осень шла к зиме, возвращаясь в Медведь, остановился на станции Тюра-Там. Прибыл в штаб Герчика и попросил его дать возможность послать ШТ в свою часть.

— У тебя что и шифр есть?

— Есть, товарищ подполковник.

— Богато живешь, командир!

Он разрешил зайти в приемную шифр отдела, написать шифровку. Быстро составил ее. Суть ее в том, чтобы мои заместители доставили в ЛенВО заявки на получение и немедленно получили:

1. Палатки госпитальные утепленные для размещения штаба, офицеров, солдатских столовых, кухни и медпунктов в количестве 10 шт.

2. Палатки лагерные в количестве 20 шт.

3. Печки в комплекте 30 шт.

4. Кухни походные в комплекте 5 шт.

5. Автомашину для подвоза воды в количестве 1 шт.

6. При отсутствии таковой полевые водяные резервуары для подвоза воды со станции Тартугай на бортовых машинах — 3 комплекта.

К моему приезду все это уже было получено. Вот, что значит, когда сверху была твердая команда обеспечить вновь создаваемые спец. части всем необходимым без всяких проволочек. И вот что значит дисциплина и исполнительность сверху и донизу.

Получив распоряжение убыть на учебу, заказали подвижной состав на эшелон. С великим трудом на станции Уторгон [неразборчиво - автор сайта] Совершили погрузку. Переезд совершили без происшествий, выгрузились и оборудовали лагерное расположение в соответствии Уставам. И полным ходом пошла планомерная учеба на штатной спецтехнике, как говорят, нормальная боевая подготовка. Организовали стрельбище и стрельбы из личного оружия. Даже офицеры части Овчинова из нашего лимита боеприпасов испробовали свои пистолеты по мишеням. Наладилась нормальная воинская служба и быт. Главные прения с Овчиновым были по офицерской столовой. Она действительно была мала. У меня офицеров было в три раза больше. А весь сыр-бор из-за дополнительного мяса. Пришлось организовывать команду охотников, которая с избытком добывала на кухню степных красавцев — сайгаков. Все вопросы были решены. Но походная жизнь подсказала, что новгородские дрова менее подходят на приготовление пищи в походных кухнях. Оказалось, что местное казахстанское топливо — саксаул куда калорийнее и удобнее для этих целей. Мы использовали опыт местной части. Они заказывали порубочный талон, оплачивали и заготовляли саксаул в рядом расположенных саксаульных лесах. Саксаул вблизи был мелкий, как русский кустарник. А в 10-15 километрах был старый лес. Деревья высотой 3-4 метра, толщиной 10-15 сантиметров. Корявое невзрачное дерево, топор его не берет. На кухне его дробили кувалдами. Мы заготовили 250 кубометров ценного топлива. Мороки с ним много, а товар стоящий. Пяти пульманов нам хватило надолго.

Торжественно отметили 42-ую годовщину Великого Октября. Были проведены торжественные обеды, соревнования и состязания, а вечером офицерский ужин и час смеха. Врач части показал и продемонстрировал сеанс гипноза. Восьмого ноября получаем телеграмму: «Командиру военной части 14146 подполковнику Пругло И.А. завтра к 10.00 прибыть к Главному Маршалу артиллерии т. М.И. Неделину в Нулевой квартал.»

У Овчинова узнал, что такое Нулевой квартал. Телеграмма как ушат ледяной воды. До сих пор мне, командиру от взвода до части, издали были видны генералы. А тут: к самому Главному Маршалу!?

Собираем командование части и обсуждаем замысел руководства. Ночь напролет готовили всевозможные справки о состоянии части. Десятки справок в кодированном виде готовы и заучены наизусть. Ведь тогда никаких записей делать не разрешалось.

Выезжаю поездом и за час до установленного срока в Нулевке. Получил приглашение зайти. Докладываю: «Товарищ Главный Маршал. Командир военной части подполковник Пругло по Вашему приказанию прибыл!»

После рукопожатия:

— Иван Андреянович, садитесь! Как доехали?

— Нормально, товарищ Главный Маршал!

— На Полигон прибыли новые комплекты систем радиоуправления для новых ракет. У Герчика нет ни подразделения, ни свободных людей для эксплуатации и испытания их. Вашей части поручается разгрузить, получить, изучить и ввести в действие аппаратуру в возможно сжатые сроки. Совместно с конструкторами и офицерами 13 отдела Полигона провести испытания ее в реальных условиях.

Первое: дайте команду к завтрашнему дню перебросить сюда 50 офицеров и 25 сержантов и рядовых пассажирскими поездами для разгрузки и получения.

Второе: подготовить часть к передислокации на вторую площадку и совершите ее в предельно сжатые сроки.

Третье: разместить часть в первом а городке. Городок — первые землянки строителей первого старта. Там имеется один ДЩ для офицеров и штата.

Четвертое: обустроиться, освоить технику, обучиться и доложить.

— Есть.

— Вопросы?

— Вопросов нет.

— Удачи вам. До свидания!

Вышел и подумал: «Вот как просто!» Напрасно готовили справки и излишне волновался. Разговор шел в таком темпе, что из-за волнения и важности задачи почти не видел Митрофана Ивановича. Это уже потом, в спокойных условиях, если их можно назвать таковыми, и видел, и изучил, и глубоко понял величие этого военачальника.

Связался по Дальней связи с Набутовским. Отдал необходимые команды в т.ч. заказать подвижный железнодорожный состав, назначив время.

Опять вторично переезд со всем хозяйством эшелоном. Опыт уже был приобретен, но главная трудность: недостаток людей и автотранспорта для перевозки грузов. Григорьев, зная, что рота обеспечения на спец учебу не нужна, перед выездом из Медведя отобрал ее из части. Ему она была необходима в Плесецке в качестве рабочей команды. Работ там везде хватало. А это все же сотня рабочих рук. Команда, убывшая на вторую площадку в 75 человек была тоже минусом.

С величайшим трудом произошла погрузка в эшелон на станции Тартугай. Особую трудность преподнес нам саксаул. Его пришлось вручную лопатами, вилами, носилками, и корзинами загружать в полувагоны. Все же часть его мы, как подарок, оставили железнодорожному начальству станции. Через день прибыли эшелоном на вторую площадку полигона. Разгрузку вели по ревом снегу. Холода и непогода на Байконуре вступают в свои права быстро, без всякой разведки. Быстро освободили подвижной состав от грузов и начали перевозить все хозяйство в указанный городок.

При выгрузке эшелона случайно (а может и специально) на станции у солдатских костров оказался старший войсковой хозяйственник гарнизона — начальник тыла полигона полковник Иван Карпович Кругляк. Увидев большое количество отопительного материала, обратился ко мне. Вначале он представился. Думаю, к чему это старшему начальнику представляться младшему по чину. Он сказал: «Дорогой Иван Андреянович, выручите меня. Дайте мне 2-3 машины дров, конечно, взаимообратно. С получением вам будет все полностью возвращено.» Ох и благодарил же он меня за эту выручку. А на полигоне случилось следующее. Плановая поставка дров по каким-то причинам сорвалась. Все имевшиеся запасы были израсходованы до последней щепки. А жизнь-то идет своим чередом. Надо готовить пищу в офицерских и солдатских столовых, да и детишкам в детских садах и школах не прекратить. В ход пошел уже и штакетник, и упаковка из под оборудования. А много ли с них проку. Вот и пригодились три, а после и еще три машины дров и саксаула. Потом дрова поступали регулярно и перебоев в них не было. Но как же дорога ложка к обеду!

Первым делом, как только разгрузили командирскую машину, съездил на площадку 52-го Пункта радиоуправления. На нем проводил спецработы заместитель командира начальник спецаппаратуры инженер-капитан Альфред Павлович Коваленко. На площадке уже были развернуты все станции в кунгах и состыкованы подземной кабельной сетью. Это был так называемый Усеченный вариант, предназначенный для радиоуправления ракетой Р-7А. На пункте также, но открыто была развернута система радиоуправления ракетой Р-9А (8к75), в дальнейшем именуемая: «Фазовый вариант.» Бегло осмотрев площадку, пожелав успехов в окончательном монтаже и наладке офицерам, убыл в городок 1а.

Городок 1а представлял собой около двух десятков землянок и один ДЩ барак. Изо всех удобств за землянками располагались под навесом умывальники и за ними деревянно-щелевые санитарные узлы. Конечно, в этом городке было электрическое освещение. Может, в начале, землянки в три наката, и имели привлекательный вид, может с потолков и не сыпался степной песок, но к нашему прибытию жить в землянках можно было только условно. К нашему прибытию этот городок был заброшен, а все здания и сооружения списаны по акту. В землянках с потолков в некоторых местах после дождя или от талого снега струились серо-бурые ручейки, накаты бревен кое-где прогнили, а частично и обрушились. В этих-то землянках с наступлением морозов нам надо было, не отрывая людей от учебы и монтажа, организовать казарменное расположение части. Лучшие заняли для личного состава. В других землянках оборудовали столовую, кухню склады и службы части. Опять начали ремонт полуобвалившихся землянок, восстанавливать размороженное отопление в ДЩ, деревянно-щелевом бараке, как его иронически окрестили офицеры. У окон штаба и офицерских комнат этого барака был устроен автомобильный парк части. Пора была трескучих морозов и особо снежных вьюг. Дежурные машины всенощно и круглосуточно клепали двигателями. Оставлять машину с выключенным двигателем можно было только на непродолжительное время. Дежурные машины обеспечивали смену караулов, проверку несения ими службы и хозяйственную деятельность. Кроме этого они обеспечивали утром заводку с буксира всех остальных. О водо-маслогрейке мы читали в инструкциях и наставлениях. Реально их сделать во временных условиях мы не могли, а штатных передвижных нам не было положено да и негде было их достать. Потом деятельный командир авто-взвода лейтенант Виктор Фомченко обеспечил часть и этой нехитрой техникой по весьма упрощенной схеме. И в зиму 1960-61 годов в части эксплуатация техники значительно улучшилась. Горький опыт зимы с 1959-1960 год надолго запомнился всем, кому по долгу службы пришлось быть связанным с эксплуатацией и использованием автотранспорта. По своей мало опытности мы не приняли мер к подготовке транспорта для эксплуатации в условиях суровой зимы. Нам отчасти не было и возможности провести эту работу. С августа до января часть совершила два переезда по железной дороге. Все хозяйство имущество четырежды перевозилось с места на место. На каждую автоеденицу пришлось нести нагрузку вдвойне. Транспорта не хватало. Особая нехватка его оказалась в автобусах, санитарном м пожарном отношениях. Отлично справился с задачами молодой и единственный автомобилист трудяга-воин Фомченко Виктор, безукоризненной культуры и исполнительности офицер. Удивляюсь, когда этот офицер отдыхал и спал. В любое время он находился в гуще офицеров и солдат и вместе с ними в полевых условиях боролся за 100% коэффициент готовности автотранспорта. Всегда и везде весь транспорт был готов у использованию. Стоило раз на буксире первую машину юзом с замороженной задней передачей протянуть. Завтра вся ходовая часть перебрана, полностью летние смазки удалены и все колеса машин при заводке машин крутятся на полную. Молодцеватый, высокого роста, по-женски красивый и с нежной улыбкой. В руках у него все горело. Светиться ему бы большой звездой да подвело его здоровье и еще кое-что.

Трудностей было через край. Главная задача командования и всех офицеров состояла в том, чтобы параллельно с монтажом аппаратуры в этих архисложных условиях в землянках, создав минимальные условия людям, не потерять ночью уставших от дневных изнурительных работ молодых парней, которые, по существу, не видели жизни. Молодому в тепле спится крепко. Печки в землянках ненадежные. В таких условиях люди могут угореть целыми командами. Да могли быть и пожары, и даже обвалы кровель землянок. Они еле держались. С целью исключения всякого рода происшествий были назначены ответственные офицеры из числа коммунистов. А вся ответственность лежала, конечно, на командовании. Ночью мы тоже поочередно обходили все наши временные убежища, беседовали с солдатами и подбадривали их. Зато в наших казармах-землянках всегда было тепло. Саксаул не дал перебоев и в приготовлении пищи в солдатской столовой. Здорово выручил нас и, как оказалось, не только нас этот невзрачный вид топлива, но так дорогой и необходимый. По калорийности он сроден каменному углю.

Где-то в середине декабря после бурного партийно-комсомольского собрания секретарь партийной организации капитан Абрамов Анатолий, не посоветовавшись даже с заместителями по политической части, самовольно ворвался в дом Неделина М.И. благо домик был рядом с нашим расположением. Главнокомандующий жил рядом с городком №1 а, в деревянном домике, снаружи отштукатуренным. Там их было четыре. Осталось два мемориальных: один Первого космонавта Ю.А. Гагарина и второй Главного конструктора С.П. Королева. А жаль, что мы не умеем хранить исторические места. Как бы было хорошо нам же иметь мемориальный домик Главного Маршала Артиллерии М.И. Неделина, так много сделавшего для нашей Отчизны и Космонавтики.

Как Абрамов прорвался через охрану и порученцев трудно представить. Митрофан Иванович, полураздевшись, отдыхал и читал книгу. Абрамов рассказал ему в каких невероятно трудных условиях живет и работает личный состав части. Неделин не мог не поверить в этот сбивчивый рассказ и заверил Абрамова, что разберется и примет меры.

Абрамов об этом опять никому не доложил. Какой-то был он нелюдимый и со странностями офицер. На второй день, в воскресенье, часть посещает генерал-майор артиллерии Тонких Федор Петрович.

Я доложил ему:…Войсковая часть 14146 занимается по распорядку дня. Происшествий нет. Командир…

— Пройдемте в кабинет командира.

— Пожалуйста.

На входе в барак трудились офицеры ремонтируя котел его обогрева.

— Что делаете, товарищи?

— Ремонтируем АСО, товарищ генерал!

— А что это значит?

— Боремся за жизнь. Это автономная система обогрева.

В бараке температура минус пять, на улице — минус семнадцать, но с ветерком, который продувает барак насквозь. Недаром острословы и прозвали его дерево щелевым. Обходим барак. Офицеры по-одному и подвое спят на кроватях в комнатах противоположных направлению ветра. Многие коротают время, одевшись в шинелях. Заходим в комнату-кабинет командира. На столе — графин с замерзшей водой. Он вынимает блокнот, берет ручку-вставку что-то записать. А с ручкой поднимается и чернильница. Чернила-то замерзли.

— Пойдемте-ка к солдатам в землянки, — нахмурив брови, бросает он.

Обходим две-три землянки, там тепло.

— Какие у Вас есть жалобы? — по-отечески спрашивает Тонких у солдат.

— Жить можно, товарищ генерал, — хором отвечают они.

На прощание он сказал: «Живете вы, как в окопах на войне. Дерзай командир! Усильте бдительность, не потеряйте в этих трудностях людей.»

Вечером начальник штаба докладывает:

— Получена телеграмма: «Командиру части в понедельник к 10.00 прибыть в Нулевой квартал к Неделину».

— Не к добру этот вызов, — хмуро отзывается начальник штаба о телеграмме.

— А куда денешься, — ответил я. — Нас не спрашивают.

В Приемной в Нулевке находится начальник полигона Герчик К.В.

Представляюсь ему: «Товарищ полковник!…прибыл по вызову Главного Маршала.»

Как мне показалось, он со злостью выпалил:

— Нажаловался, хохол!?

— Товарищ полковник, мы никому и ни о чем не жаловались!

Порученец приглашает зайти. Заходим по очереди, сначала Константин Васильевич, а затем я докладываю о прибытии. Рукопожатия. Приглашение садиться. Митрофан Иванович:

— Личный состав Главного пункта радиоуправления сейчас живет и работает во фронтовых условиях. Дальше мы не можем это допустить. Константин Васильевич, выделите для части Пругло одну офицерскую гостиницу, два барака под казарму личному составу, один штабной барак, барак под солдатскую столовую с кухней. Передать котельную, складские и другие помещения в деревянном городке 2 а с целью создания нормальных условий для работы, жизни и быта людям. Срок переселения и передачи к пятнице. Исполнение доложить мне.

Обратившись ко мне, приказал:

— Вам принять, обустроиться и через две недели доложить, лично приеду и проверяю на месте!

Оба поднялись с мест, ответив: «Есть!» Вышли и холодно, почти враждебно, разъехались.

Деревянный городок №2 а был шагом вперед по удобствам. В нем первоначально до постройки капитанских казарм и гостиниц располагался личный состав ракетной части, обслуживающей старт. Но в одной капитальной казарме располагались еще не все подразделения, а другие казармы к тому времени не были построены. Требовалось освободить для нас, а им уплотниться. Вот почему и был зол Константин Васильевич.

Городок представлял собой десяток сборно-щитовых деревянных бараков, где располагались подразделения различных частей, солдатская столовая с кухней, котельная, физико-химическая лаборатория, большой склад и три землянки улучшенной постройки. Все помещения имели центральное отопление из автономной котельной. Котельную стал обслуживать наш штатный состав. Изо всех бараков нами было занято четыре, в том числе штаб с медпунктом и солдатская столовая с кухней. Начальником гарнизона городка Приказом полковник Герчик назначил меня.

Ныне городков №1 а и №2 а нет и в помине. Их снесли. На их месте стоят отличнейшие гостиницы и коттеджи, столовые и магазины под стать столичным.

Так люди переживают места, сооружения и технику, совершенствуя их и создавая новейшее и самое современное. Они шли от простого к сложному. От землянок до деревянно-щитовых домов, от улучшенных гостиниц до самых современных, в том числе и в московском исполнении. А сами люди тоже совершенствовались. Они набирались опыта и мудрости, росли постоянно, совершенствуя свое боевое мастерство, осваивая и создавая все новую и новую технику. Вот так и идет кругооборот. Но люди переживают все. Все зависит от их труда. В конечном счете они — творцы всего. Честь и хвала человеку-творцу всего.

Спасибо подземному городку №1 а и деревянному городку №2 а, приютивших наш личный состав в трудное холодное и жаркое время. Пусть наша жизнь в этих городках не отличалась особой комфортностью, но минимумом удобств мы были обеспечены. А нам, временным людям, и этого было достаточно. Они обеспечили нам выполнение главной задачи — учебу, опытно-конструкторские работы, летно-конструкторские испытания, несение боевого дежурства.

В связи с возросшим объемом работ на площадке №2 а была вызвана из Плесецка рота технического обеспечения с ее командиром Игнатовым П.П. В ней были штатные энергетики, котельщики и другие обслуживающие подразделения.

Через полмесяца часть обустроилась на новом месте, о чем мы доложили Главкому, а на следующий день, в воскресенье, он прибыл в часть и осмотрел казармы, столовую и клуб. Клуб располагался в хорошо оборудованной землянке. После выходных дней день выдался солнечный и светлый. Шли соревнования по бегу на лыжах и хоккейных команд между подразделениями, а в клубе для них по очереди демонстрировался кинофильм. Вместимость-то землянки-клуба была ограничена.

Главный маршал остался довольным размещением, порядком и организованным отдыхом личного состава. Он сказал: Так держать, командир, на днях мы с Сергеем Павловичем вторично проверили готовность пункта радиоуправления к работам. До свидания, товарищи!

— До свидания, товарищ Главный Маршал, — ответили мы.

Очень тронуло нас, командование части, что он заботясь о людях, дав слово лично проверить, не посчитался со своей занятностью и днем отдыха, посетил часть и сдержал свое слово.

Капитан Вычегжанин, заместитель по тылу, сквозь зубы процедил:

— Вот это Главный! Таких военачальников я еще не встречал!

А майор Селезнев, заместитель по политической части, констатировал:

— Такими должны быть все начальники. Это образцовый урок всем нам.

И только теперь капитан Абрамов сообщает всем нам, что он доложил Неделину о нашем несуразном быте без согласования с командованием. Наказывать его было поздно и все же все мы устно осудили его.

Первая проверка пункта радиоуправления (площадка 52) была проведена Главкомом и главным конструктором неделю тому назад, в период монтажа и наладки аппаратуры. При осмотре антенн радиопеленгаторов Радченков Вячеслав доложил, что хотя антенны установлены на жестко фиксированном основании, но, находясь в открытом поле, не дадут высокой точности при управлении ракетой. Да и работать на ветру при морозе расчету весьма тяжело. Антенны имели большую парусность, несовместимую с казахстанскими ветрами. Тут же было принято решение укрыть антенны в специально построенных сооружениях. Военные строители за пять дней выполнил эту работу.

Площадка 52 (РУП)

Площадка находилась слева спереди от плоскости стрельбы из Первого Гагаринского старта в голой степи. Площадка — территория степи, огороженная колючим заграждением размером 700*400 метров. При въезде слева деревянный [неразборчиво - автор сайта] домик, в котором имелось две комнаты и зал заседаний на 50 мест. Без отопления и воды.

На пункте была развернута радиоаппаратура для управления вновь создаваемых ОКБ-1 ракет. Р-7А и Р-9А в мобильном, только для испытаний, варианте.

В стационарных условиях на пристартовых пунктах аппаратура должна размещаться в капитальных отапливаемых помещениях вблизи от старта.

Испытываемая аппаратура радиоуправления ракетой Р-7А (усеченный вариант) была смонтирована в кунгах на автоприцепных платформах. В общей сложности их было 12 автопоездов. Две станции из них имели антенны радиопеленгаторов. Антенны их имели точнейшую привязку и для них, как и для РУПа в целом, на каждый пуск баллистической ракеты службой полигона выдавались полетные задания. Для контроля баллистической привязкой антенн АПУ при главном инженере части геодезист-инженер лейтенант Ларин Владимир Константинович. Антенны были укрыты в специальном сооружении от ветра. Была построена специальная конструкция высотой пятнадцать метров, обшитая деревянными щитами. По плоскости стрельбы спереди имелись громадные ворота, открывавшихся на время пуска.

Все станции между собой были состыкованы подземной кабельной сетью в единый комплекс.

Аппаратура радиоуправления ракетой Р-9А (фазовый вариант) располагалась открыто на небольшой площади и работали синхронно со всем РУПом.

Все команды подавались и исполнение их контролировалось с командной станции №415.

Если для обслуживания аппаратуры усеченного вида в части имелся штатный личный состав, то для обслуживания аппаратуры фазового варианта боевой расчет был составлен из офицеров и рядовых, не имевших своих станций и путем отбора со всех других.

К установленному сроку аппаратура всего комплекса была проверена и готова к работе.

20 ноября, как и обещал Главнокомандующий РВНС посетил вторично Пункт радиоуправления вместе с главным конструктором Королевым С.П. На пункте были главные конструкторы и разработчики всей аппаратуры Пимогин, Гусев, Рязанский, Борисенко и другие. В основном они и вели доклады о проделанной работе и о готовности всего комплекса к управлению ракетой в очередном пуске. После осмотра Неделин М.И. и Королев С.П. сделали заключение: «Пункт радиоуправления к работе готов, и пожелали успешной нам работы.»

21 ноября 1959 года боевым расчетом нашей части под наблюдением конструкторов этой техники и коллектива офицеров 13 отдела полигона была проведена первая боевая работа. Этой работой 4 ГлПРУ превратился из боевой в инженерно-испытательную часть по испытанию новых образцов техники.

В работе участвовали Главный и Зеркальный пункты радиоуправления полигона (Тартугай и Тугуз) и площадка 52 двумя комплектами радиоаппаратуры: «Усеченного и Фазового вариантов.»

На борту ракеты находились три комплекта радиоаппаратуры. Основной был штатный (для управления ракетой Р-7), выведенной на исполнение при выдаче команд, а комплекты радиоаппаратуры Р-7а и Р-9а были выведены на регистраторы радио телеметрии. Это давало возможность при обработке определить точность выданных команд различными комплексами.

Приближался установленный Главнокомандующим срок для сдачи экзамена частью на допуск к самостоятельной работе по управлению пуском ракеты в реальных условиях. К этому сроку боевой расчет части провел два управления пуском ракеты под неослабным контролем офицеров 13 отдела полигона (21.11.1959г. и 27.11.59г.).

В части был проведен целый комплекс политико-воспитательной работы со всеми категориями личного состава. Провели партийные и комсомольские собрания, совещания офицеров и сержантов, а во всех командах и расчетах беседы, в которых нацелили личный состав на безукоризненное исполнение долга всеми воинами, беспрекословное и тщательное исполнение команд при боевой работе. Предупредили, что о всех замечаниях и подозрительных ненормальностях в работе аппаратуры, а главное, о совершенных ошибках номера расчета, необходимо честно и правдиво доложить руководителю работами. Всех предупредили и строжайшем соблюдении дисциплины по циркулярной связи пункта. В общем, нацелили и настроили весь личный состав на безукоризненное выполнение зачетной боевой работы.

И вот настал этот долгожданный и тревожный день.

После построения, постановки задачи и доброго напутствия расчеты заблаговременно заняли рабочие места. За пультом руководителя работ на 415 станции заместитель командира по специальной аппаратуре инженер-капитан Коваленко Альфред Павлович сосредоточен и напряжен. Перед ним сценарий проведения работы. Подается команда: «Всему боевому расчету занять свои рабочие места и доложить готовность к работам!» Четко и посредственно все докладывают о готовности к работам.

— Приступаем к проверке связи. Работаем по белому циркуляру. Доложить замечания.

После докладов и устранения замечаний следует:

— Переходим к работе по красному циркуляру. Доложить готовность и замечания.

После докладов руководитель принимает решение и командует:

— Работаем по красному циркуляру. Белый — резервный. Приступить к автономным проверкам аппаратуры. Готовность и замечания доложить через пятнадцать минут.

Заслушав доклады о проведенных работах и сообщения по громкой связи о полной готовности к работе. По громкой связи со стартовой позиции получаем: «Готовность четыре часа (четырехчасовая готовность).» Следует команда:

— Приступаем к комплексным проверкам аппаратуры. Готовность доложить!

Четко, размеренно и последовательно идут доклады: «411-я первая к работе готова, 411-я вторая к работе готова,» — и так далее, а заключает: «670-я к работе готова». Я доложил в бункер старта: «РУП приступил к комплексным проверкам аппаратуры».

Строго последовательно считывал сценарий проверок следующей команды руководителя работ и, соответственно, доклады об их исполнении. В течение трех с половиной часов продолжаются эти комплексные проверки.

В результате этих работ весь комплекс системы радиоуправления к управлению ракетой признается полностью готовым.

По громкой связи объявляется:

— Готовность тридцать минут (получасовая готовность)!

Я докладываю руководителю пуском в бункер старта: «Пункты радиоуправления к пуску готовы!»

Загадочно-томительны для нас эти тридцать минут. Все настроено, проверено, а вдруг где-то случится сбой. Но это не случилось. Лишь по громкой связи последовательно идут сообщения о заключительных работах на старте, а по циркулярной идет негромкий треск. Затем следует:

— Протяжка.

— Продувка.

— Земля-борт.

— Зажигание.

— Предварительная.

— Главная.

— Подъем.

Ракета, оторвавшись от стартового стола, медленно набирает высоту. Пункт радиоуправления входит в связь с ракетой и ведет ее по заданному полетным заданием курсу к цели.

По циркулярной связи идут доклады о ходе работы аппаратуры и устойчивости связи с бортом, а по громкой связи отсчет секунд и устойчивости полета ракеты. Вот и подходят секунды полета к назначенному полетным заданием пункту для выдачи команды пунктом радиоуправления на включение двигателей ракеты-носителя. Дальше головная часть, отделившись от нее, следует пассивно к цели. Тогда еще не было на Г2 систем точнейшего самонаведения в назначенную точку. Это стало былью позже. И, как заключительный аккорд в циркуляре доклад: «Команда на включение двигателя прошла и отсчет времени».

— Всем средствам отбой. Провести заключительные операции, боевым расчетам к 18.30 прибыть к 415 станции, — командует Коваленко, а мною в бункер доложено: «Команда на выключение двигателей пришла в 00 часов, 00 минут, 00 секунд и 000 миллисекунд».

Боевая работа окончена, зачет на допуск к самостоятельным работам сдан, осталось получить квитанции и оценку. У 415 станции собираются группами боевые расчеты. Смех, удаль молодых льется через край. Несмотря на холод, чувствуется раскованность и спад напряженности во всех. К РУПу подъезжает нарочный и вручает нам квитанцию. Головная часть доставлена в заданный квадрат с высокой точностью.

Построение боевого расчета. Объявление благодарности от руководства пуском и отличная оценка за проведенную работу с допуском к самостоятельной работе нашего боевого расчета части. Примечательно, что зачетная работа нашей части совпала с зачетной работой боевого расчета 2БСС (командир — полковник Н.И. Тарасов).

Таким образом пуск боевой ракеты 23.12.1959г. был произведен частями ЗУАП (генерал-майора Артиллерии М.Г. Григорьева). Две войсковые части Северного Полигона получили допуск к боевому дежурству в постоянном месте дислокации. И, как сказано выше, наш пункт радиоуправления команду на включение двигательных установок ракеты выдавал непосредственно на исполнение (остальные РУПы выдавали команды на регистраторы телеметрии.

25 декабря 1959 года полковником-инженером Александром Ивановичем Носовым был утвержден акт: «О допуске личного состава войсковой части 14146 к самостоятельной работе». Об этом были изданы приказы по в\ч 11284 и 14146, а много [неразборчиво - автор сайта] донесено командиру в\ч 13991 — генералу Григорьеву М.Г.

В дальнейшем боевой расчет части работал самостоятельно, если это можно так назвать. На каждой работе тогда присутствовали офицеры 13 отдела и представители главных конструкторов систем радиоуправления.

Где-то в начале апреля 1960г. При проведении подготовки к пуску очередной ракеты американский самолет-шпион вторгся в наше воздушное пространство, достиг и произвел аэрофотосъемку нашего расположения. Вскоре у нас уже были результаты этой акции (копии фотоснимков). Наше правительство и МО предприняло ответные меры. В наше расположение прибыло отделение ЗУРсов. Один из дивизионов его расположился во 2 а городке на футбольном поле, которое мы подготовили заранее. Одну из казарм мы выделили дивизиону для личного состава. Дивизион в считанные дни развернул технику и подготовился к боевой работе рядом с городком 2 а. Срок был жестко регламентирован: полная боевая готовность 30 апреля 1960г.

За неделю до этого, знакомясь с командиром дивизиона, попросил уточнить на каких радиочастотах они работают с тем, чтобы взаимодействовать и исключить помехи при работе. Он сказал мне, что это военная тайна. На следующий день они работали, настраивая свой комплекс, а мы на РУПе (пл.52) проводили одновременно с ними свои комплексные проверки, готовясь к очередной работе. Вдруг у них вышли из строя все приборы высокочастотной аппаратуры. Оказалось, что их район попал во вспомогательный лепесток нашего радиоизлучения. Мощность радиоизлучения в нашем, не основном, лепестке была настолько сильной, что их радиоаппаратура была полностью выведена из строя.

Командир дивизиона потом делился со мной об этом и сожалел, что мы предварительно не согласовали действия по времени производства наших работ. Они вынуждены были оперативно переделать свои приемо-передающие устройства на другие радиочастоты, чем в дальнейшем были исключены радиопомехи при одновременной работе друг от друга.

А 1 мая 1960г. Этот дивизион был в боевой работе, встречая самолет Пауэрса. На самолет Пауэрса, по-видимому, имел аппаратуру обнаружения работающих радиолокационных станций и прошел стороной все досягаемости ракет этого комплекса. Жаль, был бы этот комплекс месяцем раньше — Пауэрс бы не повторил полет. Хотя он был сбит и пленен под Кировом в этот же день.

Зачетная работа части о допуске к самостоятельной работе совпала с зачетным пуском этой же ракеты с первой площадки боевым расчетом войсковой части 14003, командиром которой был Н.И. Тарасов. Таким образом мы одновременно в Медведе формировались и одновременно сдавали экзамены на допуск к боевому дежурству в Плесецке. После этого пуска в\ч 14003 передислоцировалась на постоянное место и стала готовить свой старт на боевое дежурство.

Совместно с формированием нашей части в Медведе, в других местах формировались части Зеркальные пунктов радиоуправления, которыми командовали подполковники Дивак и Чернобривцев.

Вместе с нами Зеркальные пункты со своим личным составом переехали изучать штатную технику на РУП в Тугуз. С первыми успешными использованиями аппаратуры Усеченного варианта эти части переехали к нам на площадку 2 изучать технику, на которой им тоже предстояло работать и становиться на боевое дежурство.

Запомнился такой случай. С проверкой нашей деятельности часть посетил полковник-инженер Н.И. Некрутов, ныне генерал-лейтенант. В период его посещения у нас проходила боевая работа. На командном пункте части (415 станция) в это время за ведущего боевую работу был начальник первой команды капитан-инженер Петр Иванович Колодин (будущий вечный дублер космонавта). По сценарию работы, лежащем на пульте ведущий должен был в строго определенной последовательности 224 команды.

Стоило раздаться команде:

— Работаем по белому циркуляру, красный — резервный. Всем занять рабочие места и доложить готовность!

Все вставали к боевым постам. Четко и размеренно идут команды и в строгой последовательности следуют доклады со всех боевых постов.

— Четыреста одиннадцать первая к работе готова!

— Четыреста одиннадцать вторая к работе готова!

— Четыреста двенадцатая к работе готова! — и так далее до шестисот семидесятой.

— Доклад принят!

Тишина. Слышен только треск помех в микрофонах. Ни одного лишнего слова, а тем более какой-либо шутки в циркулярной связи не допускалось. Дисциплина, доведенная до совершенства, строжайшая ответственность не позволяли переключаться на другое, кроме работы. Первогодки желторотые — стриженые, второгодки кудрявые взъерошенные, третьегодки — чубастые, самодовольные и всезнающие, все не прочь порезвиться, размяться, пошутить и поддеть друг друга. Кое-кто и ухари залихватские под стать драчунам. Но за пультами все сосредоточены, напряжены до предела внимательно впились взглядом в экраны, мигающие лампочки и транспаранты. Они за все в ответе. Им нужно выполнить одну задачу — пустить ракету без ошибок. После окончания работы будет время и душу отвести и нервы разрядить веселым смехом и задорным рассказом.

Гость, инспектировавший работу боевого расчета в течение почти четырех часов до окончания ее, строго следил за действиями ведущего и работой всех номеров боевого расчета. Объемная папка сценария только перелистывалась. Все команды подавались своевременно, не считывая сценарий. Команды были выучены наизусть и, главное, они следовали за докладами об исполнении предыдущих. Не буквоедство и слепое считывание сценария руководило товарищем Колодиным, а глубокое знание техники и глубочайшее знание физико-технических процессов, происходящих в сложнейшем комплексе во время работы. Сценарий лежал лишь для контроля, чтобы не допустить грубую ошибку. Дружба, товарищество и высокое чувство долга за исполнение обязанностей были силой нашего сплоченного коллектива. И только тогда, когда была отдана последняя команда: «Всем средствам отбой! Личному составу выходить на построение к четыреста пятнадцатой!», считалось окончанием работы.

Задача была выполнена без единой задержки и замечания. Была получена квитанция, в которой говорилось что головная часть доставлена в заданный квадрат с высокой точностью. Государственная комиссия по пуску объявляет всем участникам пуска благодарность. Инспектирующему товарищу Некрутову на построении при разборе и подведении итогов говорить много не пришлось. Он сказал кратко: «Молодцы! Спасибо!».

На РУПе идут комплексные проверки систем радиоуправления перед очередным пуском в реальных условиях. По громкой связи объявляется:

— Готовность шесть часов!

По ней же поступает команда: «Подполковнику Пругло прибыть на нулевую отметку». Быстро выезжаю на старт. От КПП трехсот метровая дистанция бега трусцой. Немного переведя дух, подхожу на нулевую. Порученец указывает на Главкома: «Вас приглашает». По-уставному докладываю.

— Садитесь, пожалуйста, — продолжает он.

И это в пяти метрах от почти полностью заправленной ракеты. Свет прожекторов слепит, вокруг повышенный шум, мешающий разговору.

— Доложите какое состояние дисциплины среди офицерского состава части.

Охарактеризовав общую дисциплину как удовлетворительную и отвечающую требованиям, самокритично заметил, что есть два вопиющих случая.

— Какие? Поконкретнее, пожалуйста!

— Старший инженер-лейтенант Бухов (фамилия изменена), назначенный Вашим приказом на должность начальника команды, отказывается принимать команду и вступить в исполнение должности.

— Чем он это мотивирует?

— Он говорит, что учился на инженера, а не на командира. Командовать — дело командиров, а мы занимаемся техникой.

— Хорошо. Завтра в 15.00 вместе с ним прибыть ко мне в кабинет в МИКе. Суть второго случая?

— Спец связью (цензурой) задержано два письма инженер-лейтенанта Совенко (фамилия изменена). В одном он пишет заявление, чтобы его приняли в Одесскую духовную семинарию, в другом — в Киевскую духовную Академию о том же.

— Постойте! Это же повторение писем из части Гонтаренко. Вы разобрались с этим?

— Да. Суть в том, что, окончив Таганрогский институт электровакуумных приборов, он был призван в ракетные части, а служить в Армии особого желания не имеет. Каюсь в том, что пошли эти письма, частично виноват сам. Проводя совещание офицеров части с неделю тому назад, рассказал им , что в части полковника Гонтаренко отдельные офицеры потеряли честь и начали уже писать жалобы не только по команде, а даже духовным лицам.

Поражаюсь, память у Митрофана Ивановича была изумительной. Он знал всех командиров частей по имени и отчеству. Он добродушно рассмеялся, как-то оживился и добро сказал:

— Иван Андреянович! Это называется командирское антивоспитание. Видите, как отдельные офицеры используют любые лазейки, чтобы насолить нам. Думаю, что это просто шалость со стороны Совенко, а еще проще — обезьянничество. С этим офицером разберитесь в части сами, приняв меры по своему усмотрению. Скажите пожалуйста, а какой самый большой вопрос по быту офицеров?

— Товарищ Главный Маршал! Самый большой вопрос состоит в том, что офицеры с семьями уже совершили троекратно переезд из одного пункта в другой, а подъемные пособия на себя и на семьи не получили. Об этом были попытки написания коллективных жалоб в вышестоящие инстанции.

— Стоп! Какие три переезда у вас?

— Первый — офицеры прибыли из различных пунктов на формирование части в селе Медведь Новгородской области. Второй — переезд из Медведя на станцию Тартугай на учебу. Третий — переезд из Тартугая сюда на станцию Тюра-Там.

— Так было запрещено всем брать семьи.

— Запрет-то был, но молодой офицер с молодой женой не расстается. Они теперь живут со своими семьями у казахов на станции Тюра-Там в кладовых, сараях и даже кошарах для овец, не расставаясь со своими любимыми.

— Вот незадача. А подъемные пособия не положены до тех пор пока вы с частью не прибудете на постоянное место дислокации. Таков Приказ Министра Обороны.

— Да только после четвертого переезда мы поучим подъемные.

— Спасибо вам за чистосердечный доклад. Воспитывайте неокрепших духом ребят. Будьте внимательны к их нуждам и отечески заботьтесь о них.

По громкой связи: «Готовность пять часов!»

— Мы с вами заговорились. Жду завтра с Бухловым. До встречи.

— До свидания, товарищ Главный Маршал!

Двадцать два года спустя, на 25 летии дважды орденоносного космодрома Плесецк, встретились ветераны в\ч 14146, со служившими еще там, офицерами. Среди них был и Совенко, инженер-полковник. Здорово мы посмеялись над этим случаем. Он сказал, что воспитательная работа всех командиров и комсомольской организации пошла ему в прок. А взыскания, наложенные тогда за это, давным-давно сняты, наступил перелом, о чем глаголет его чин.

На следующий день вместе с Бухловым в МИКе на очередном воспитании у Главкома. Вот уж далась мне эта воспитательная работа! Доложились о прибытии. На сей раз беседа была короткая. Бухлов наотрез отказался выполнять приказ о приеме команды. Он четко сформулировал свое кредо: «Я, — доложил он, — создан возиться с техникой, изучать ее, эксплуатировать и, главное, совершенствовать и изобретать новое». Главком тут же предложил написать рапорт об отказе принимать команду. Бухлов быстро написал на имя Главкома рапорт, на котором Неделин здесь же наложил резолюцию: «В приказ. Старшего инженер-лейтенанта Бухлова назначить начальником станции, а начальника станции инженер-капитана Абамикова — начальником команды в\ч 14146». И размашистым почерком подписался.

Рапорт вручил порученцу, а нам обоим пожелал-приказал: «Идите и работайте на своих должностях. Воспитывайте и совершенствуйте». Мы ушли продолжать трудиться на своих местах.

Конечно, Бухлову я сказал: «А все же воспитывать и работать с любимым личным составом при всех условиях Вам и на станции придется. У вас в подчинении будет четыре офицера, сержант и трое солдат.. от этой воспитательной работы Вы не избавились. Сами не захотели распорядиться командой из 40 офицеров и 30 солдат. Помните, техника без людей мертва. Без людей и воспитания их, в том числе и на гражданке, не обойтись. А на одну ступень в своей офицерской карьере вы опустились вниз. Плохо вы начали свою карьеру, не моя в этом вина, сами высекли себя». После Бухлов, конечно, сожалел о случившемся. Как сложилась у него дальнейшая судьба, служба и что он изобрел нового, не в курсе.

Проходил службу в нашей части командиром отделения электропитания и энергоснабжения лейтенант Александр Петрович Горяйнов. В функции отделения входило обслуживание автономной дизельной электростанции, обеспечение электроэнергией жилой городок и стационарным питанием все радиотехнические станции части. При учебе на Космодром штатной техники не было. Электроснабжением РУП был обеспечен от сети током, который вырабатывала ТЭЦ полигона. Солдаты и сержанты обучались и работали на дизельных электростанциях в соседних частях и эксплуатировали энергетику городков 1 а и 2 а и площадку 52. Особо они загружены не были. Александр Петрович в детстве — воспитанник детского дома после снятия блокады Ленинграда. После школы окончил Ленинградское высшее училище по специальности Эксплуататор корабельных дизельных установок и корабельной энергетики. Вне всякого сомнения, имея такую специальность, Горяйнов был неудовлетворен условиями службы и добивался, чтобы его использовали строго по полученным знаниям. Горяйнов постоянно добивался, чтобы его перевели служить на корабли в ВМФ. Все его письма упирались вглухую стену. Ракетные части , впоследствии РВСН, комплектовались офицерами изо всех родов войск. Острая необходимость создания нового вида ВС требовала от офицеров отказаться от из чаяний, мечтаний и идеалов. Каждый из них имел свое Я, свою мечту, свою цель. Интересы отдельного человека не совпадали с интересами руководства и государства. Государству нужно было создать в интересах всего народа новый вид ВС, не считаясь с интересами отдельных индивидуумов. Вот это противоречие и привело отдельных специалистов к нежеланию проходить службу там, где у них не было желания, интереса и перспективы неоднократные беседы (коллективные и личные) с офицерами о необходимости им в первую очередь считаться с интересами Родины, а личные подчинить ее интересам, в подавляющем большинстве приносили положительный результат. Но отдельные мечтатели не моли согласиться с этим. Среди них был и Горяйнов. Он постоянно бомбардировал письмами ЦК КПСС, Президиум Верхового Совета, Совет Министров, Министров обороны и ВМФ, Главнокомандующего РВНС. Все эти письма в конечном итоге попадали на стол М.И. Неделина.

В одно из воскресений дежурный по части сообщает по телефону: «Вам с лейтенантом Горяйновым к 10.00 быть в Нулевом Квартале у Главного Маршала артиллерии товарища Неделина». Приказываю: «Найти Горяйнова и пусть он позвонит мне по телефону. За ним высылаю свою машину». Горяйнов быстро позвонил. Мы договорились, что он подъедет на десятку. С приездом его со второй площадки, мы подъехали к Нулевке. У проходной нас встретил порученец и провел по аллейкам к Сырдарье. На берегу ее была ажурная беседка. В ней находились Митрофан Иванович и Командующий ТуркВО генерал армии Федюнинский Иван Иванович. Доложил о прибытии. — Товарищ лейтенант, вы писали письмо в ЦК КПСС?

— Писал, товарищ Главный Маршал!

— О чём писали?

— Писал, чтобы меня перевели служить в ВМФ.

— Да! Но вы разгласили в письме военную и государственную тайну, перечислив все боевые корабли и их количество в СССР.

— Товарищ Главный Маршал, да будет Вам известно, что каждый моряк нашей страны от рядового до адмирала знает по силуэтам все корабли ВМФ США, Англии, Франции и других стран. Неужели вы считаете, что моряки этих стран по силуэтам не знают все наши корабли? Здесь тайны никакой нет. — Но вы нарушили Присягу, назвав в письме их количество, от крейсеров и эсминцев, до малых кораблей.

В ответ на это молчание.

За несколько месяцев до этого во всех частых ракетных войск был получен приказ всем офицерам из других видов ВС сменит форму одежды на сухопутную. Подавляющее большинство офицеров было пере обмундировано, но Горянов категорически отказался менять обмундирование. Не получая нового морского вещевого довольствия, он выглядел не очень опрятно. Хотя форма была тщательно отутюжена, на черные брюки были уже, считай, серого цвета, особенно снизу. Главком и спрашивает:

— Почему вы не сменили форму одежды?

— Я не намерен носить Вашу поганку!!!

А сам чуть сквозь землю не провалился. Наглости Горяйнова не было предела. После небольшой паузы Неделин обратился к Федюнинскому:

— Иван Иванович, оказывается мы с Вами носим поганку?

— Выходит так Митрофан Иванович.

Через минуту-две Главком обратился ко мне:

— Вы можете к 15.00 полностью рассчитать лейтенанта Горянова и к этому времени быть на станции Тюра-Там, откомандировав его в мое распоряжение.

— Сможем и уложимся в срок, товарищ Главный Маршал!

На двойку отправил: НШ, заместитель по тылу с начальниками служб с задачей передать личный состав, оружие и имущество, выдав Горянову денежное довольствие, все аттестаты, проездные документы и предписание. Через два с половиной часа все приехали на десятку, а к 15.00 мы с Горяйновым были на станции. Там военный комендант и порученец встречали каждый проходящий поезд с целью устроить и отправить Горянова в Москву. Через полчаса он был посажен в поезд. Встав на подножку поезда Горяйнов с иронией заметил:

— Еще не один офицер наших войск не удостаивался такой чести как я! Спасибо. До свидания!

Мы, провожая его, пожелали доброго пути, достойно… порядочно и честно вести себя в Глакомате.

В среду, получив отпуск, самолетом прилет в Москву. Находясь в Звенигородском санатории МО, в очередное воскресенье поехал в столицу. В электричку на одной из станций заходит военный моряк. Форма одежды новая, на погонах одна звездочка.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! Младший лейтенант Горяйнов следует для прохождения службы в вашу часть.

— Вот так встреча! — с удивлением отвечаю. — Весьма обрадован, милости просим

— Хотите почитать документы?

— Нет, спасибо! У меня отпуск. Приеду в часть, там обо всем и разберемся.

Весь путь до Москвы Саня рассказывал о своих приключениях и похождениях.

— На какую же должность вас назначили?

— На ту же.

— А форму одежды вам выдал Главком?

— Что вы. Форму я купил в Центральном военном универмаге.

На Белорусском вокзале мы расстались. Пожелал ему доброго пути и взяться за ум.

После возвращения из отпуска узнал, что Горяйнов продолжает бедокурить. ВРИО командира — Набутовский провел офицерское собрание, на котором был избран Суд чести офицеров.

В личном письме Главком на имя командира части писал: «Командиру… направляю Вам для дальнейшего прохождения службы в прежней должности младшего лейтенанта А.П. Горянова. Строго спрашивайте с него добросовестной службы. В случае невыполнения этого судите Судом чести офицеров и решение Суда направьте в Главный Штаб для принятия мер, вплоть до увольнения из армии. М.И. Неделин».

Все воспитательные меры, принятые нами, не дали положительных результатов. Горяйнов, будучи ответственным за сохранность оружия отделения, самовольно взял автомат и выехал на станцию Казалинск. Там, освежившись, сел в поезд, следующий на станцию Тюра-Там. В вагоне в развязной форме начал приставать к офицерам Генштаба, следующим на Космодром. Потеряв бдительность, был обезоружен и доставлен на гарнизонную гауптвахту. За это Судом чести офицеров был осужден. Решение Суда — ходатайствовать об увольнении из кадров. Ходатайство было утверждено и младший лейтенант Горяйнов был уволен в запас.

Через несколько лет Горяйнов как представитель фирмы ЛОМО приехал на Космодром уже в другую часть для монтажа их оборудования. О своем поведении и проделках Горянов, к удивлению, не сожалел.

В августе 1960г., производя двенадцать пусков ракет со вновь испытываемой системой радиоуправления, как-то случайно мы встретились с Митрофаном Ивановичем в МИКе на 2-й площадке.

— Вас то я и хотел видеть. Пожалуйста, обождите меня. Я скоро освобожусь.

Он зашел в рабочий кабинет Сергея Павловича. Минут через десять приглашает к себе.

— Иван Андреянович, как вы считаете, пойдет ли данная система радиоуправления на вооружение? Мы уже имеем дюжину удачных пусков с ней.

Как ушат на голову! На этот вопрос я ответить не был готов. Мы, участвуя во всех этих работах, почему-то об этом вовсе не советовались. Даже разговоров на эту тему не было. А отвечать то надо было без советов с другими.

— Товарищ Главный Маршал, на этот вопрос должны ответить Главные конструкторы. Комплекс аппаратуры работает надежно. На многих станциях сдвоенные, а на одной счетверенные комплекты. Хотя комплекс в походном варианте, но для работы обслуживающего персонала удобен.

Всячески старался уйти от однозначного ответа, но он задал вопрос в упор:

— Нет, вы ответьте прямо. Пойдет или не пойдет? С главными конструкторами советуюсь сам и мнение их знаю.

Вторично что-то ответил и опять-таки уклончиво о неопределенно.

— Дело-то в том, что, если комплекс будет принят на вооружение, мы сэкономим более 120 миллионов рублей. К настоящему времени от правительства мы получили полный комплект аппаратуры для Главного и двух Зеркальных пунктов. Но вы поймите, что на стройку трех жилых городков для ваших частей, мы возим каждый кирпич, каждый гвоздь и все другое на вертолетах. Все это обходится в золотую копеечку. Вы ответьте мне прямо, как вы сами считаете?

На свой страх и риск пришлось ответить:

— Считаю, что пойдет на вооружение. Система надежная и удобная в пристартовом варианте.

— Вот это мне и надо. Сегодня же даю команду: «Прекратить строительство городков на болотах. Вы теперь понимаете, что надобность в вашей части отпадает. Все три РУПа, как части, будут расформированы. После расформирования части вы будете устроены по службе».

Он привел два варианта. Увы! Ни один из них не состоялся. Сгорел он, а с ним ушли и они. А другие отцы-командиры не очень были утруждены заботой.

Как бы то ни было, а Митрофан Иванович был одним из самых внимательных и заботливых высших военачальников. Он не кичился своим положением. Всегда был вежлив, выдержан и тактичен. Ни разу не слышал, чтобы он повысил голос или устроил кому-либо разнос. В подтверждение последнего говорит следующее. Проводился очередной пуск ракеты. На пункте проводились комплексные проверки. По громкой связи следует команда: «Аварийно-спасательным командам прибыть на нулевую отметку». Из нашей части была организована запасная АСК. У нас от работ была свободна только рота технического обеспечения. Из этой роты и была организована АСК. Дело было новое и мы в оперативном отделе полигона уточнили ее задачи, обеспечение техникой и инструментами. Личный состав, прибывший из Северного полигона, был одет в новое обмундирование. Проверяющий из оперативного отдела штаба полигона, проверяя экипировку, посоветовал иметь средства для резки арматуры.

Основная АСК была от стартовой части полковника О.И. Майского.

АСК прибыли на старт. Начальники АСК построили их на нулевой и доложили Главкому. Основная АСК была собрана из остатков личного состава, не вошедших в боевой расчет. Внешний вид был пестрый, оснащенность желала лучшего. Наша АСК выглядела опрятно одетой и полностью вооружена. Каждый расчет имел лопаты, ломы, кирки, топоры, ведра и ножницы для резки металла. Один расчет был вооружен автогенным аппаратом (единственным в части). Нашей АСК во главе капитаном Игнатовым Главком объявил благодарность и АСК убыли в свой район.

Неделин отвел Майского и меня в сторону. Он тактично, не повышая голоса, указал: «Олег Иванович, что же получается? Кого мы обманываем? Расчеты вашей АСК не имеют необходимого оборудования и инструментами для борьбы со стихийным бедствием. Вид личного состава желает лучшего. Примите меры, чтобы АСК могла выполнить свое предназначение».

— Слушаюсь! Все недостатки будут устранены.

— Идите, работайте. Удачи вам, командиры.

— Есть!

Было много и других встреч с Главкомом. Неделин, всегда находясь на испытаниях, работал не только с конструкторами и разработчиками техники, но и с подчиненными войсковыми частями и их командирами. Душевность, доброта, требовательность и внимательность, забота и спрос за исполнение долга — вот главные черты Митрофана Ивановича. Эти качества были примером для нас, командиров всех степеней в нашей работе.

Величайшее спасибо ему за заботу о Родине, за создание РВНС — надежного щита Отчизны. Великое спасибо ему за заботу, внимательность и учебу нас, командиров.

Очень запомнился пуск ракеты 22.12.1960г. До этого мы пристартовым РУПом все время работали с первым стартом. Все полетные задания не очень отличались друг от друга. А тут вдруг представили необычные полетное задание. Офицеры 13 отдела и работавшие с нами конструкторы объявили, что эта работа проводится с целью опытного управления полетом ракеты с другого старта (площадка 31) в экспериментальных целях. Пристартовый РУП по техзаданию не должен быть удаленным от старта более чем пять километров. А площадка 31 находилась от нашего РУПа на удалении около 18 километров. Офицеры 13 отдела знали и объяснили, что РУП на 31 площадке строится, часть аппаратуры получена, а основная еще не изготовлена на заводах радиопромышленности. Полковник П.В.Гусев объяснил мне: «Поэтому полетом боевой ракеты при пуске частью полковника Гонтаренко будете управлять им своей аппаратурой». Для нашей части, в общем, это была обычная работа, которая, как всегда, прошла без замечаний. Квитанция, полученная из Камы, подтвердила высокую точность.

7 января 1961г. Войсковые части полковника В.С. Сумского, Гонтаренко и наша в\ч 14146, совместно со штабом м подразделениями в\ч 11284, а в целом НИИП-5, заступили на боевое дежурство. Была получена боевая документация из Генерального Штаба и организована круглосуточная служба боевых расчетов.

О заступлении на боевое дежурство были изданы соответствующие приказы по полигону нашей части — 4-ому ГлПРУ. Об этом ИСТ было донесено генералу М.Г. Григорьеву. Соответственно были проведены совещания, собрания, митинг и политико-воспитательная работа со всеми категориями личного состава.

Войсковая часть 14146 (4 ГлПРУ) находилась на боевом дежурстве и то с условием, что 13 отдел своим личным составом обеспечит впредь это дежурство, совместно со вновь формировавшейся пятой группой подполковника Нестеренко в в\ч 25741, которому мы и передали нашу технику.

5 апреля 1961г. Войсковая часть 14146 погрузившись в железнодорожный эшелон убыла из НИИП-5. А в Плесецк прибыла 11 апреля, где до 1 мая была расформирована.

Воспитательная работа.

Воспитание — постоянное и систематически направленное воздействие на человека с целью выработки у него устойчивых морально-деловых качеств, отвечающих принципам нормам морали всего общества.

Цель воинского воспитания — добиться, во-первых, преданности делу и Родине, патриотизма и чувства долга, во-вторых, любви к части и коллективу, в-третьих, взаимовыручке и взаимопомощи, в-четвертых поддержания образцовой воинской дисциплины и порядочности, неукоснительного исполнения требований Уставов и приказов командиров и, в-пятых, мастерского владения оружием и вверенной техникой. А в двух словах — привить воину стойкие морально-деловые качества. Пусть, может быть и ненаучно, но от души сказано о целях воспитания.

Трудное это дело, воспитание. Оно слишком многогранное и емкое.

Горе журналисты, лже демократы и разного рода партийцы-разночинцы, огульно охаяли армию и воспитательную работу в ней. Благодаря этому разложено общество, дезориентирован народ и подорван дух армии. Они договорились даже до того, что воспитанность сама собой придет к человеку и к воину путем рыночной экономики. А диссидент Родины, известный правозащитник, господин С. Ковалев назвал всех солдат и офицеров негодяями и мерзавцами. Нет господа! В армиях США и других стран политическое воспитание велось и ведется во много раз целеустремленнее, чем у нас, и не только долларами.

Дисциплина и боеготовность подразделения, части, армии в целом держится только на политике, идее и воспитании. Без воспитания не будет армии — защитницы Отечества, даже будь у нее первокласснейшее оружие и техника.

Офицерский состав части был крепко спаян, работал дружно и инициативно, в подавляющем большинстве был высоко дисциплинированным. Он приложил все свое старание и умение к обучению и воспитанию подчиненного личного состава.

Главное, что среди офицеров тогда были командиры и технари. Они были ближе к солдатской массе. Лишь отдельные инженеры из офицеров относились прохладно к воспитательной работе.

На комплектование из войск среди прибывшего рядового состава было около пятидесяти воинов крайне недисциплинированных, способных принести нашей части чрезвычайные происшествия и прочие неприятности. Все они были поставлены на особый учет и взяты под строжайший неослабный контроль от подъема до отбоя. Контроль осуществлялся офицерами и сержантами, коммунистами и комсомольцами, передовыми воинами и активистами. Тогда еще не было такого передового движения как наставничество. Но, по существу, оно в нашей части было. Только форма работы была иной.

Создание части проходило в исключительно трудных условиях. Казарменный фонд для части был выделен в запущенном состоянии, материальных средств для приведения его в порядок и проведения ремонта помещений и казарменного оборудования не имелось. В части не имелось никакой литературы, учебных пособий и учебно-материальной базы. Часть надо было создавать с нуля.

В период с октября 1958г. по сентябрь 1959г. полным ходом шло обучение личного состава и сколачивание подразделений, а в целом, и всей части.

Обучение и воспитание в это время шло в основном по общевоинским дисциплинам, так как спецтехники в части не было кроме полученной нештатной станции БРК (станция по управлению пуском ракеты Р-5).

Особое внимание было уделено на глубокое изучение уставов, поддержание образцового воинского порядка, строевой подготовке, знанию устройства и владению личным оружием с боевыми стрельбами, а также физическому воспитанию. Тогда была идея и, конечно, были политические занятия и политическая информация. А во вне служебное время шли партийно-политические мероприятия и политико-массовая работа. Организовывались диспуты, коллективные чтения, выступления лучших мастеров художественного чтения, певцов, рассказчиков и художественная самодеятельность. Шли соревнования между расчетами, отделениями и командами по общевоинским дисциплинам еженедельно, а в выходные дни — по спортивно-массовым дисциплинам и по культурно-массовым мероприятиям подведением итогов, которые доводились до личного состава. Лучшие номера самодеятельности включались в самодеятельность части, с которыми мы выступали, как вечерами, так и в выходные и праздничные дни, перед личным составом части и в соседних частях в порядке обмена опытом и, главное, с тем, чтобы интересно устроить жизнь и досуг воинам и чтобы люди были заняты полезным и увлекательным делом.

Коротать время бездельем никому не представлялось. Занятностью офицеров, сержантов и солдат полезным делом мы уберегли воинов от ничегонеделания, не давали скучать ни одному. Этими мероприятиями мы добились стопроцентного охвата интересными и увлекательными делами весь личный состав. В конечном результате мы добились коллективизма и высокой любви к подразделению и в целом к службе в части. Самое главное — это то, что в части, несмотря на три переезда в железнодорожных эшелонах, в неустроенном быте во временных пунктах дислокации (с. Медведь, станции Тартугай и на Космодроме Байконур) в части не имелось ни одного чрезвычайного происшествия и даже ни одного грубого нарушения воинской дисциплины. За три года наших скитаний мы не потеряли ни одного солдата, сержанта или офицера.

Эх! Была бы у меня такая часть в период главнокомандующего РВНС Маршал Советского Союза Н.И. Крылова, который ценил полки и дивизии по образцовому воинскому порядку и крепкой воинской дисциплине. Гремела бы она среди частей РВНС. Но тогда, в период становления РВНС, на это мало обращали внимания. Тогда нужно было количество частей, готовых встать на боевое дежурство любой ценой. А потом уже в частях взялись и за качество. Николай Иванович, общевойсковой начальник, знал, что качество РВНС в безукоризненном воинском порядке в частях, монолитность и боеготовность — в образцовой воинской дисциплине. В этом ему надо отдать должное. За три года в части не один воин не предстал перед судом военного трибунала. Суд части собирался всего один раз и то для выполнения формальной операции : с тем, чтобы избавиться от одного офицера, который был верен Военно-Морскому Флоту и беспредельно любил его. Был бы лейтенант Горяйгов в ВМФ, он был бы капитаном 1 ранга, а то и адмиралом.

С любовью и особой благодарностью необходимо отметить большую организаторскую работу партийно-политичекого аппарата, партийной и комсомольской организации в лице майора (подполковника) Андрея Ивановича Селезнёва. Он своей душевностью, серьезностью и любовью к человеку, как истинный комиссар, нацеливал людей и коллективы части на выполнение ими главных задач, стоящих перед частью. Он вел людей за собой.

Спасибо и низкий поклон штату части за высокую и кропотливую организаторскую работу по наведению, поддержанию и контроля образцового воинского порядка, образцового несения службы войск и высочайшей требовательности по соблюдению уставного порядка в подразделениях и части в целом. С глубокой признательностью и благодарностью вспоминаю кропотливую с душой работу начальника штата майора (подполковника) Анатолия Леонидовича Набутовского, его заместителя, старшего лейтенанта (подполковника) А.И. Епифанова (жаль, что в автомобильной катастрофе он получил тяжелые увечья, он работал за троих) и офицера штаба Юрия Петровича Перминова. Сердечное спасибо вам, дорогие сослуживцы.

Искреннее спасибо инженерной службе части в лице инженер-капитана Альфреда Павловича Коваленко и инженера-лейтенанта Владимира Константиновича Ларина за умелое специальное обучение личного состава, образцовое содержание уникального комплекса специальной аппаратуры и грамотное, умелое ведение комплексных работ при боевых пусках.

Весьма признателен и удовлетворен работой службы тыла в лице майора Валентина Николаевича Вычегжанина, начальника вещевой и продовольственной службы старшего лейтенанта (подполковника) Олега Ивановича Никишина, авто техника части лейтенанта Фомченко, начальника финансового довольствия лейтенанта м\с (подполковника) Вдовина по наведению образцового воинского порядка, воспитанию воинов-патриотов, по организации учебы, досуга и за бесперебойное обеспечение личного состава всеми видами довольствия и создание сносных жизненных условий воинам при всех случаях и нестационарной (почти походной) обстановке.

Величайшая благодарность командирам подразделений: инженер-капитану (полковнику) Петру Ивановичу Колодину, неоднократному дублеру космонавта, инженер-капитану Абаминову, старшему лейтенанту (майору) Васильеву, старшему лейтенанту (майору) Василию Андреевичу Кряслобриж, капитану (подполковнику) Петру Павловичу Игнатову. Это на них легла тяжелейшая обязанность и ответственность за обучение и воспитание преданных воинов, подчиненных им воинов-патриотов.

Низко кланяюсь всем 150 офицерам части, которые беззаветно преданно исполнили свой долг воспитателей около тысячи сержантов и солдат.

До земли поклон и постоянная благодарность всем воинам, проходившим службу в нашей части. Может кто из них и откликнется на эту мою благодарность, но твердо знаю, что прочтя это, они расскажут своим детям и внукам: А это сказано и обо мне. Долго надо рыться и копаться в архивах, чтобы всех их записать поименно. Да жаль, жизнь на исходе, не успею. К тому же надо всем знать, что доступ к архивам не так-то просто получить. Вот уже несколько лет пробиваю этот вопрос, а существенных сдвигов не получалось.

Особенно усилилась воспитательная работа с личным составом части после того, как Главный Маршал в начале 1960 года в одной из бесед поставил мне задачу, не распространяясь особо вслух, готовиться к решающим важным работам по обеспечению пусков беспилотных космических объектов. После отработки этих объектов наш человек вырвется в космос. Поймите, — заявил он, — этот разговор только для вас, командир, с тем, чтобы все работы велись безукоризненно. Вас понял. Примем все меры к обеспечению пусков с нашей стороны без замечаний, — ответил я.

Как гласит народная пословица: «Шило в мешке не утаишь». Нет-нет да и проскочит об этом разговор в курилках, коридорах МИКа или в пути на десятку. Пусть в начале робко и негромко, с оглядкой, он пошел после пуска 15 мая 1960г. корабля-спутника №1. Именно с этого пуска началось причастие бывшей части к настоящим космическим работам. Отрадно то, что офицерский состав к очередным раьоиам стал относиться с особой строгостью к себе и к выполнению поставленных задач при последующих пусках ракет с космическими объектами.

При очередном пуске 19 августа комплексные проверки аппаратуры РУПа начинались немного раньше. Вначале проводились черновые комплексные проверки, а за три часа до пуска, проводился чистовой комплекс проверок. В этот день на корабле спутнике в космос были запущены животные: собачки Белка и Стрелка и другие контейнеры и капсулы с живыми организмами. При этой подготовке шел почти открытый разговор о том, что скоро свершится мечта человека вырваться в космос, а после сообщения ТАСС, разговор среди испытателей стал уже открытым. Стало всем ясно, что эти ответственные работы приближаются и скоро настанет решающий момент, в каких бы муках он ни рождался. Эпохальный момент приближался неумолимо. Личный состав боевого расчета Главного пункта радиоуправления еще строже стал выполнять работы на пункте. Заметно посуровели начальники команд и станций, стали более требовательнее относиться к исполнению своих обязанностей и особенно при проведении работ со своими подчиненными в предпусковые дни.

15 и 16 апреля 1960г. мы подключились на обеспечение работ по плану Академии наук. Проводились работы по управлению модернизированными четырехступенчатыми ракетами с АМС (автоматическими межпланетными станциями) в сторону Луны. Как мне помнится, на первом пуске из-за ненормальной работы двигателей на третьей ступени ракеты-носителя, объект не был выведен на орбиту. А 16 апреля ракета-носитель, стартовав и идя со стартового устройства, рассыпалась поблочно. Блоки ракеты, с работающими двигателями, ушли в разные стороны. Помню, одна из боковушек упала у КПП площадки 52 (РУПа). У въездных ворот на площадку стояли служебные автомашины. Взрыв этой боковушки для нашего РУПа, как и для всех, по счастливой случайности обошелся без жертв. Он произошел от служебного здания РУПа в 30-40 метрах. Мы с открытой двери командной станции (415), находящейся в 50-60 метрах, увидели этот взрыв. Мне почему-то показалось, что произошел взрыв склада ГСМ нашей части, находящийся в углу площадки. Объявили тревогу и нацелили личный состав на тушение пожара на складе ГСМ, скомандовав: «Всем тушить пожар». Как оказалось-то склад ГСМ здесь был не при чем. Все окна и двери служебного здания были выбиты взрывной волной. А в нем находилась оперативная группа части, несущая боевое дежурство.

Другая из боковушек взорвалась на железнодорожном полотне между МИКом и жилым деревянным городком №2 а. В этом городке располагалась жилая зона личного состава нашей части и двух подразделений полигона (рота охраны и эксплуатационно-техническая рота капитана Сизова). Поближе к взрыву располагался штаб нашей части в одном из отделов этого барака (ДЩ) находился медпункт с врачом части старшим лейтенантом Вдовиным и больными. Взрывом боковушки на железной дороге был вырван кусок рельса метровой величины. Этот кусок прошил три стены ДЩ и влетел в палату между койками с больными солдатами. Двери и окна во всех зданиях были вышиблены взрывной волной. Основной, центральный, блок ракеты упал в районе тира и подсобного хозяйства части полковника О.И. Майского. Район тира был основным районом эвакуации личного состава наших частей. Хотя взрыв был огромной силы, Бог миловал. Никто из людей не получил увечий. Запомнился этот пуск и тем, что в солдатской столовой к этому времени был заготовлен для ужин личного состава. Столы обеденного зала были полностью сервированы для принятия пищи. Столовая располагалась в дальнем углу городка №2 а, между площадкой 52 и МИКом. примечательно то, что ударными волнами от взрывов все щиты обеденного зала были деформированы в гармошку. На стенах между щитами с обеих сторон образовались большие зияющие щели. Стекла в окнах раздробились, засыпав осколками тарелки с хлебом, сахаром и жареной рыбой с картофельным пюре. Майор В.Н. Вычегжанин доложил об этом происшествии мне. Сразу мы приняли меры. Все было выброшено. А личный состав после накормили выписанными со склада продуктами (тушеное мясо, хлеб, сахар и чай). В ночь создали ремонтно-восстановительные группы по ремонту поврежденных зданий. Майор В.Н. Вычегжанин с командой выехал на десятую площадку к начальнику производственно-технического отдела полковнику Федору Ивановичу Зайцеву для срочного получения стекла. На складе было четырнадцать ящиков. Десять из них к полуночи Вычегжанин доставил в часть. Мы организовали остекление штаба, медпункта, столовой и казарменного фонда. К утру следующего дня все окна были остеклены. В первую очередь мы восстановили служебное здание на 52 площадке. Там ведь располагался дежурный состав опергруппы, несшей боевое дежурство.

В начале очередного рабочего дня ко мне прибывает и умоляет возвратить хотя бы пяток ящиков оконного стекла, так как были вышиблены окна в МИКе и в других зданиях жилой зоны второй площадки. Убедившись, что все стекло уже в рамах наших зданий, он уехал, не солоно хлебавши. Ох, и получил он нагоняй за это от К.В. Герчика. В конечном итоге полигон выручил главный строитель Байконура полковник Г.М. Шубников. Он обеспечил оконным стеклом ремонт всех зданий на всех площадках.

Эти два неудачных пуска насторожили нас, испытателей, огорчив до крайности. Не все так гладко дело шло, как сообщало ТАСС. Вечерний взрыв ракеты 16 апреля показал нам, что работать с ракетной техникой все таки опасное дело. Техника еще была далеко от полного совершенства. Особо был встревожен Митрофан Иванович Неделин. Впервые его увидел вышедшим из себя. Поводов ему для этого было предостаточно. Во-первых, загублены два аппарата по последыванию на Луну. Во-вторых, на очередных пусках предстояли испытания кораблей-спутников, пусть и беспилотных. Аварии насторожили всех от Главкома до конструктора, от Главного конструктора до оператора и монтажника.

Мне, командиру воинской части, предназначенной для несения боевого дежурства с МБР, волею судеб пришлось со всеми воинами, стать испытателем РТ и РКТ и соприкоснуться с эпохальными событиями — запусками различных ИСЗ и подготовкой запуска Первого человека Земли в космос, а в дальнейшем и участвовать в запусках пилотируемых кораблей в космос. В то время мы мало заглядывали вперед и не осмысливали особую важность происходящего. Мы просто выполняли свой воинский долг, работали, преодолевая неимоверные трудности. Труд испытателей РТ и РКТ не менее опасен труда минера или испытателя нового самолета. Минер и испытатель самолета работают в одиночку. Испытатели РТ и РКТ работают в тесном содружестве сотенными и тысячными коллективами. Ошибка одного может стоить жизни многих других испытателей, абсолютно не причастных к ней. Поэтому мы всегда просили всех номеров расчетов быть предельно внимательными, а если уж он совершил ошибку, то немедленно о ней доложить. За ошибку мы не наказывали, а за честность поощряли.

В общем итоге Главный пункт радиоуправления (войсковая часть 14146) просуществовала около трех лет. За это время было произведено 30 боевых работ по управлению ракетами в реальной обстановке. Вспомните и сравните: ракетные полки и ракетные части РВСН становились на боевое дежурство после одного пуска ракеты в учебных центрах полигонов, зачастую сокращенным боевым расчетом. Часть в период с сентября 1959 по 28 марта 1961г. приняла активное участие в ОКР и НИР и принятии на вооружение систем радиоуправления ракетами Р-7А и Р-9А (8к74 и 8к75).

С принятием на вооружение новой системы радиоуправления ракетой Р-7А надобность в громоздкой аппаратуре, громоздкой связи, значительной удаленности расположения частей и подразделений и громадных затратах на их содержание отпала. А в общем отпала надобность и в самих частях и городках для расположения их. Управление значительно упростилось.

В целом личный состав части, от рядового до командира, не за страх, а на совесть исполняли свои обязанности, вносили посильный, а порой и непосильный вклад в общую копилку достижений во имя укрепления обороноспособности Родины.

Ныне современные писаки с захлестом и глупостью называют нашу жизнь и неимоверную работу рабством и кабалой. Дисциплину и воинский порядок как нарушение прав человека. И даже священную конституционную обязанность служить своему народу — незаконной. Им ныне невдомек, что так тогда надо было работать, чтобы они именно сейчас жили.

Испытывая новую технику, расчеты части участвовали в ее доработки, внося тут же сотни предложений конструкторам-разработчикам, улучшая заложенные в технику тактико-технические характеристики, упрощая эксплуатационные возможности и доводя ее до приемлемых концепций для повсеместного применения в РВСН. С полной откровенностью и ответственностью можно отметить, что люди работали бескорыстно, не требуя себе никаких заслуг и наград, а отдавали себя только общему благу, общей задаче: создать технику наилучших образцов текущего времени. Сейчас, по-современному, каждое предложение было бы оформлено документально как рацпредложение или изобретение с соответствующими выдачами свидетельств и вознаграждений. Тогда же время было скоротечное, предложения шли массовым порядком, немедленно внедрялись и лучшей наградой была реализация и быстрый положительный эффект его. Вот уже поистине, смычка боевых расчетов с конструкторами была реальностью. Все делалось на месте безо всяких проволочек и согласований.

Честность, аккуратность, высочайшая ответственность, бескорыстие и безмерная любовь к порученному делу — были чертой всех военнослужащих нашей части. Этот патриотический настрой на реальное дело был главной движущей силой в нашей работе.

Не надо доказывать, трудились наши коллективы в неимоверной жаре, при сильных ветрах, а расчеты антенн АПУ и в космическом холоде, выполнили с честью и без ошибок полетные задания.

Сейчас, спустя десятки лет, за успешные работы начисляются различного рода премии, даются награды, присваиваются отгулы и дни отдыха, а тогда по скудости лимитов и отсутствии средств наградой служила улыбка старшего командира, крепкое рукопожатие, объявление устной похвалы или благодарности, к праздникам: благодарность в приказе, отдельным грамоты, а рядовым — кратковременный отпуск.

Даже такой вид поощрения, как фотографирование у развернутого боевого Знамени части, мы не могли провести из-за отсутствия оного.

Неопределенность, неустроенность быта всех категорий военнослужащих, трудности с водой да и со снабжением вспоминаю с дрожью, а обиды почему-то нет. Воспоминания о прошедшем, успехах и невзгодах горечи не вызывают, но из головы не выходят слова песни, как гимн неимоверно интенсивному труду:

Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя.

И пусть никто из военнослужащих нашей части за испытания и прием на вооружение систем РУ Р-5А и Р-9А не получил наград, лучшей наградой славному коллективу части служит золотыми буквами вписанное ее имя с командиром в Историю РВСН. Пусть она еще имеет гриф и не читается всеми. Правительственные награды за испытания и ввод техники получили наблюдавшие за работой нашего коллектива люди. Такова система. Против нее не попрешь.

Зато северный полигон получился высоко обученный многократно проведший в реальной обстановке боевые работы.

Великое спасибо офицерам части за создание дружного и сплоченного коллектива части.

Большое спасибо конструкторам за созданную технику, взаимодействие и взаимопомощь.

Большое спасибо 13 отделу, Командованию, штабу и всем службам в\ч 11284 за обучение, заботу и приют.

Иному читателю может показаться, что здесь описание деятельности в\ч 14146, принадлежащей космодрому Плесецк и не имеет никакого отношения к космодрому Байконур. Это не так. Совместно проведенные ОКР и НОИР войсковой частью 14146 вместе с войсковой частью 11284 по вводу новой техники, по принятию ее на вооружение и совместному боевому дежурству являются одной из глав Истории Космодрома Байконур. Оторвать почти трех годичную деятельность нашей части от Байконура не представляется возможным. Оторвать — значит упростить одно немаловажное звено из единой цепи деятельности коллектива Южного Полигона. Цель этого описания и состоит в том, чтобы это звено достижений и успехов осталось вписанным в блестящую Историю Космодромов Байконур и Плесецк.

* * *