Владимир Платонов

ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ

Директор завода № 586

© «Зеркало недели. Украина»
Публикуется с разрешения редакции Zn.ua

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

2 января 1950 года Леонида Смирнова назначили директором НИИ. Самым удивительным было то, что с приходом Смирнова институт заработал в полную силу. Через год последовало новое назначение — начальником 7-го главного управления Министерства вооружения СССР. Еще через год Смирнова назначают директором первого в стране серийного ракетного завода.

Смирнов оказался именно тем человеком, который и был нужен Устинову: жесткий, решительный, выносливый, с блестящей пролетарской биографией.

Родился 16 апреля 1916 года в г.Кузнецке Пензенской области. Отец Василий Иванович работал переплетчиком в типографии, умер от тифа, когда Лене было всего шесть лет. Мать Мария Яковлевна росла сиротой, была неграмотной. Всю жизнь отдала детям. Спасаясь от голода, трое старших уехали в Киев, там работали и учились. Окончив Киевский политехнический институт, старший брат Георгий начал работать инженером-электриком в Ростове-на-Дону. Вскоре к нему и переехала вся семья Смирновых. Леонид был младшим, седьмым ребенком в семье, но достиг самых больших успехов в продвижении по службе. Окончив с отличием ФЗУ, получил свою первую премию — рабочий комбинезон. Специальность электромонтера по тем временам была престижной, и когда он лазил по столбам электропередач, ему завидовали все мальчишки Ростова и Нахичевани. Где бы он ни работал или учился, его всегда ценили как спортсмена-многоборца: он отлично бегал на длинные дистанции, занимал призовые места в плавании, был хорошим велосипедистом, играл в волейбол и баскетбол (неоднократно становился чемпионом Ростовской области). В составе сборных команд энергетиков объездил многие города страны.

Рано лишившись родителей, Леонид днем работал, вечерами — учился. Так он окончил вечерний рабфак и поступил на вечернее отделение Новочеркасского индустриального института, а когда появилась возможность, перевелся на дневное отделение, но продолжал работать сменным инспектором энергонадзора.

В годы войны вместе с семьей эвакуировался в Воткинск, где завершил свою «электрическую» карьеру главным энергетиком завода. Познакомившись с Устиновым, благодаря его покровительству, начал стремительное восхождение в оборонной промышленности.

Возглавив Днепровский завод, Леонид Смирнов стал превращать его в один из крупнейших мировых производителей ракет. Для повышения эффективности работы завода были созданы мощная группа оперативного планирования, чрезвычайно действенная система рапортов и главная диспетчерская служба.

На небывалую высоту Смирнов поднял престиж служб начальника ОТК завода, главных специалистов, отдела техники безопасности, которые, кроме исполнения прямых обязанностей, контролировали чистоту и порядок на заводе. Стоило цеху получить «двойку» за внешнее или внутреннее состояние территории — цех получал устное предупреждение директора, при повторной неудовлетворительной оценке цех попадал в приказ по заводу со всеми вытекающими последствиями. Первое время было «море обид и слез»: выполняя программу, цех мог лишиться премиальных за грязь, окурки, неубранную стружку…

Такими жесткими, можно сказать, драконовскими методами поднималась культура производства в ракетостроении. На заводе № 586 Леонид Смирнов начал оттачивать и свой собственный стиль руководства, который, во многом повторяя устиновский, был более сдержанным и менее эмоциональным — это выгодно отличало его от «патрона», но выработанная годами привычка молча, с кажущимся безразличием выслушивать собеседника многих угнетала, внушала неуверенность и страх.

Как и Устинов, Смирнов не терпел никаких возражений, и круто расправлялся со всеми, кто попадал в «немилость» к нему. Возглавив завод, он заменил многих главных специалистов. Освоившись в директорском кресле завода союзного значения, Смирнов не забывал, что возглавлял министерский главк и продолжал отчитывать главных конструкторов за любые упущения, поэтому они на заводе появлялись редко и лишь в особо критических ситуациях. Со своим ближайшим окружением не допускал панибратства, но и никого не отдалял на бесконечно длинную дистанцию.

На разработки молодых конструкторов смотрел как на «мальчишеские шалости» — если бы их не поддерживали министр Д.Устинов и маршал М.Неделин, завод при Смирнове так и остался бы серийным заводом С.Королева.

С назначением главным конструктором Михаила Янгеля ситуация на заводе изменилась, но не настолько, чтобы руководство завода безоговорочно поверило в разработку молодого ОКБ. И Янгелю, и его заместителям, и всем специалистам ОКБ пришлось приложить все свои способности, чтобы довести разработку до логического завершения. Вопреки мнению большинства, Р-12 — первая днепровская ракета — полетела при первом же старте и без особых замечаний летала на всех этапах летно-конструкторских испытаний. Эта ракета оказалась настоящим «вундеркиндом», ее поставили на боевое дежурство еще до официального принятия на вооружение, на базе ракет Р-12 были созданы Ракетные войска стратегического назначения (декабрь 1959 г.).

Успех был настолько очевиден, что город на Днепре посетил лидер партии и государства Никита Хрущев. Леонид Смирнов постарался показать во всем блеске завод, ракеты и себя. Хрущев вряд ли запомнил номер завода, но то, что «завод Смирнова» выпускает ракеты, как сосиски, узнал весь мир. Глава государства лично вручил М.Янгелю, В.Буднику и Л.Смирнову Золотые Звезды Героев и попросил ракетостроителей увеличить мощь и темпы выпуска стратегического оружия.

Просьба «дорогого Никиты Сергеевича» оказалась очень сложной. Впервые заводу пришлось изготавливать две новые ракеты: Р-14 (8К65) на 4500 км и Р-16 (8К64) на межконтинентальную дальность (13 000 км).

Вскоре в «янгелевское КБ» и на «смирновский завод» прибыли посланцы Кремля Леонид Брежнев и Дмитрий Устинов, принявшие ряд дополнительных мер, чтобы днепровские «изделия» как можно скорее появились на вооружении Ракетных войск.

Завод работал без выходных и в три смены. Леонид Васильевич уточняет: «Когда рабочие, отработав две смены подряд, уходили домой, мы им завидовали…». Неожиданно у Смирнова что-то стало покалывать в груди. Врачи выслушали, сделали кардиограмму: «Немедленно ложитесь в больницу — у вас предынфарктное состояние…».

Дело было в апреле — решалась судьба предмайских обязательств, и Смирнов остался на заводе. 1 мая, пройдя стройными колоннами по главному проспекту города, заводчане отрапортовали о выполнении обязательств, и в тот же день Смирнова положили в больницу. Прошло всего несколько дней, и директор снова появился на заводе. Тут уже вмешался Устинов: «Так дело не пойдет — езжай в отпуск. Я уже договорился о путевке в Кудепсту, а мы поработаем с Макаровым — у него все хорошо получается».

Врачи настаивали: «С таким диагнозом вам, Леонид Васильевич, нужно лежать, лежать, лежать…Даже в море купаться нельзя…». Приехал Смирнов на знаменитый кавказский курорт, а молодой врач философствует: «Пролежите вы 24 дня, а дальше что? Те же самые нагрузки, и чем это кончается, все хорошо знают… Попробуйте, что я вам предложу: ежедневная зарядка, ходьба в день не менее пяти километров, плавание в море…».

Несмотря на физические нагрузки, Смирнов в Кудепсте окреп, загорел и великолепно отдохнул. Перед отъездом он зашел поблагодарить врача за прекрасный совет, а тот спрашивает: «У вас есть машина?» «А как же, я — директор союзного завода!» «Далеко вы живете от работы?» «На Комсомольской, в заводском доме — это примерно километров десять от завода» «Вот и хорошо, — отметил врач. — За три—четыре километра выходите из машины и дальше до кабинета идите пешком. Когда возвращаетесь домой, все повторите». «Да вы что?! — взмолился Смирнов. — Я и так не сплю, домой приезжаю в два, а утром в семь уже на работе». «Воля ваша, выбирайте одно из двух — здоровье или болезнь», — констатировал врач.

— Я согласился ходить пешком, — признался Леонид Васильевич. — Более того, со временем усилил нагрузки. Вот сделал палочки, у меня их три образца — на разные нагрузки. Очень важно, чтобы палочка не доставала до земли — надо не опираться на нее, а использовать как тренажер, как дополнительную нагрузку. Моей палочкой заинтересовались многие. В частности, артист Михаил Ульянов и себе сделал такую же. Замечательная вещь, великолепный стимулятор.

После отпуска директор появился на заводе в самый разгар событий — первую ракету Р-14 уже отправили на полигон. К летным испытаниям готовилась ракета под номером два. В специальном отсеке сборочного цеха (вдали от посторонних и любопытных глаз) лучшие специалисты «колдовали» над первой межконтинентальной. Вход в сборочный цех контролировала военизированная охрана, и когда у Смирнова потребовали пропуск, он вспылил, но тут же предъявил свое красное директорское удостоверение.

6 июня 1960 года на полигоне Капустин Яр начались летные испытания самой мощной в мире одноступенчатой ракеты Р-14, а через полгода ее уже приняли на вооружение. Осенью того же шестидесятого года при подготовке к пуску первой боевой межконтинентальной ракеты Р-16 произошла катастрофа. Дни и ночи на заводе проводилась «ревизия» всех узлов и агрегатов, шла проверка доработанной харьковчанами системы управления. 2 февраля 1961 года на полигоне Тюра-Там состоялся успешный пуск межконтинентальной ракеты Р-16 — Советский Союз стал обладателем мощного, ранее невиданного боевого оружия.

Образно говоря, ранней весной 1961 года Леонид Смирнов въехал в Москву на «белом коне» — ракетные комплексы, изготовленные на заводе № 586, стали основой стратегического могущества страны, а сам город на Днепре фактически стал столицей советского боевого ракетостроения.

У Леонида Смирнова начался новый этап деятельности — он занял один из ключевых постов оборонного комплекса СССР и оставался на нем почти четверть века. Придя в оборонку еще при Сталине, он возглавлял ВПК при всех генсеках и лидерах СССР: Хрущеве, Брежневе, Косыгине, Андропове, Черненко и ушел с поста председателя ВПК лишь при Горбачеве. Смирнову подчинялись министерства и ведомства, он ворочал миллиардами, при нем рождались новые виды вооружений и самые мощные в мире стратегические комплексы, под контролем ВПК создавались ракеты и спутники-разведчики, атомные лодки и морские лайнеры, ядерные бомбы и стрелковое вооружение, истребители, бомбардировщики и вертолеты, танки, космическое и лазерное оружие — он был носителем величайших тайн страны советов, которые были и, очевидно, еще долго будут составлять главный секрет нашей истории.