 |
|
 |
|
|
|
|
Владимир Платонов
ИЗБРАННЫЕ Ракетный зубр
© «Зеркало недели. Украина»
Наш адрес: ruzhany@narod.ru
|
РАКЕТНЫЙ ЗУБР «ZN.UA». Зеркало недели. Украина. 1996 г. №36
Штрихи к портрету выдающегося ракетостроителя А.М.Макарова Вручая награду старейшему токарю-новатору завода «Красный флот» Максиму Ильичу Макарову, М.И.Калинин заметил, что знатный мастер в такой торжественный час выглядит совсем не празднично: вид — подавленный, настроение — удрученное. — Вам плохо? — спросил Калинин. — Беда, Михаил Иванович, беда... Сына посадили... Калинин внимательно посмотрел на мастера, шепнул: «Задержитесь». — Значит так, — начал Макаров, когда они остались вдвоем. — Сын пришел в Доно-Кубанское пароходство мальчонкой. Среди речников и вырос. Закончил рабфак, потом РИИПС — Ростовский институт инженеров путей сообщения. Работал в Ростове, затем перевели в Белоруссию — директором номерного завода. В тридцать девятом нарком Лихачев уговорил сына принять завод автонормалей в Горьком. «Красная Этна» называется. И этот завод вытащил из прорыва. Я надеялся — сына отметят, может, наградят, а его посадили как вредителя. Какой же он вредитель? — не мог успокоиться мастер. — Зачем вредить стране, которая дала ему образование, сделала известным директором? Что-то тут не так... Помогите спасти сына. Я писал Лихачеву. Теперь одна надежда на вас, Михаил Иванович! — Изложите все письменно, — предложил «всесоюзный староста». — Заявление оставьте в приемной. Спокойно езжайте домой. С честью носите заслуженную награду, — Калинин одобряюще подмигнул. Крепко пожал руку, спросил: «Сына как звать?» — Шура, — ответил мастер и, спохватившись, что он не дома, а в Кремле, уточнил, — Александр Максимович Макаров. В первых числах января сорок первого в пригород Ростова Нахичевань пришел большой конверт со штампом приемной Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Все поняли — от самого Калинина! Максим Ильич дрожащими руками вскрыл конверт. В глаза бросилась последняя фраза: «...Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Рухнула последняя надежда... В лагере под Воркутой рядом с Макаровым отбывали сроки тысячи «вредителей», «заговорщиков», «врагов народа», среди которых были старые большевики и герои гражданской войны, видные военачальники и известные ученые, герои Испании и Халхин-Гола, артисты и писатели, священнослужители и такие же, как и Макаров, красные директора — тысячи ни в чем неповинных людей. В начале войны Макарова вместе с другими заключенными перебросили из Воркуты в лагеря Мончегорска. В ноябре сорок первого, когда линия фронта подошла к Москве, Макарова неожиданно досрочно освободили из заключения и вызвали в наркомат. Несмотря на позднее время, наркомат работал. Макаров попросил доложить о прибытии. Через несколько минут пришло разрешение: «Вас ждет нарком». Акопов, увидев Макарова, искренне обрадовался: «Наконец-то! Волновался, не случилось ли чего. Присаживайся, — радушно сказал нарком. — Сейчас чай будет. Понимаю, тебе надо отдохнуть, отойти, но отдыхать некогда. Обстановка критическая: наш наркомат остался в Москве один — все эвакуировались. Живем прямо здесь, в кабинетах и коридорах. Тебе тоже койка найдется. Завтра примешь дела — назначаю тебя старшим ведущих инженеров».
Акопов, отхлебнув кипятка, продолжал: «Понимаю, больше всего тебя интересует судьба семьи. Я пытался узнать, эвакуировалась ли жена с детьми, но ничего не удалось — под Ростовом такая «каша»... — Степан Акопович! Вы сказали «жена с детьми» — я правильно понял? — спросил Макаров. — С сыном и дочкой! — ответил нарком, и тут до него дошел смысл вопроса. Он крепко выругался: «Какие подонки! Сволочи!.. Не сообщить о рождении дочери... Ведь лично просил... Мерзавцы!..» Акопов увидел, как Макаров украдкой смахнул слезу. — Успокойся, Александр Максимович! Семью разыщем. Иди отдохни... Потянулись загруженные до предела дни, точнее — дни и ночи. По складу характера Макаров не был кабинетным работником, и когда нарком в феврале сорок второго предложил ехать в далекий Казахстан — сразу же согласился. — Пойми, дорогой, — нервничал Акопов, — есть решение ГКО, есть приказ наркомата: технику эвакуировали, специалистов направили, время идет, а завод не работает... Преступление! Вот тебе мандат директора, подписанный ГКО. Принимай любые меры, но фронт должен получать двигатели! — Степан Акопович, разрешите вопрос, — смутился Макаров. — Поехать — поеду, но директором... Накануне суда меня исключили из партии. Как объясню народу?.. — Ничего никому объяснять не надо, — отчеканил нарком. — Я договорился в ЦК — в обкоме тебе выдадут новый партбилет. В графе «Последнее место работы» пиши: «Спецкомандировка». Желаю удачи! В Петропавловске Макарова без промедления принял первый секретарь Северо-Казахстанского обкома И.Николаев. Тут же вызвал своего помощника: «Это новый директор завода малолитражных двигателей. Прибыл из Москвы. Закажите полушубок, меховую шапку, ватные брюки, валенки. Все — срочно! — отчеканил секретарь обкома и, повернувшись к Макарову, предложил: «Теперь — к делу. В городе нет машин. Оборудование перевозить нечем. Что будем делать?» — Нужны стальные листы и веревки, — Макаров выжидающе посмотрел на Николаева. Через несколько дней горожане увидели необычную картину: люди, точно бурлаки с картины Репина, тащили по снегу на стальных листах станки и оборудование. Вечером в кабинете секретаря обкома Макаров доложил, что первые восемь станков доставлены к строящимся цехам. «Знаю, — ответил Николаев. — Только зачем вам лично тащить технику? Вы же — директор!» — По-другому нельзя. Ничего бы не получилось. С легкой руки Макарова все завертелось, закружилось, пришло в действие. Вырастали из камыша и глины стены цехов, прямо в недостроенных помещениях устанавливались станки. Постепенно завод приобретал производственный вид. Рос и коллектив завода. 10 сентября 1942 года собрали первые десять малолитражных двигателей. К концу года изготовили 250. В следующем, 1943 году темп выпуска двигателей увеличился в десять раз. Позвонил нарком, поздравил с трудовой победой. Сообщил, что завод представлен к награждению Красным Знаменем ГКО, наиболее отличившиеся — к орденам и медалям. «Тебя, Александр Максимович, — подчеркнул Акопов, — я лично представил к ордену Трудового Красного Знамени. А теперь срочно выезжай в Ирбит Свердловской области. Я вылетаю завтра. Там встретимся и поговорим. Готовься принимать Ирбитский мотоциклетный завод. Вопрос согласован с ГКО. До встречи!»
Назначение А.М.Макарова директором нового завода опять «совпало» с задачей резкого расширения производства, значительного увеличения выпуска мотоциклов для фронта. Любопытно: дом директору поставили прямо на территории завода — жить и работать приходилось по законам военного времени. Здесь, в Ирбите, Макаров впервые за последние годы почувствовал тепло семейного очага: из освобожденного Ростова приехала жена с детьми. Сын вырос, дочь долго называла отца дядей... Возглавив Ирбитский мотоциклетный, Макаров столкнулся с привычной обстановкой: срывалось строительство корпусов, барахлили моторы, лопались рамы... В сумасшедшей гонке за планом, чтобы сохранить силы людей, Макаров занялся еще и организацией подсобного хозяйства. Не испугался: принял на работу «раскулаченного» полтавского мужика, сосланного в эти «не столь отдаленные края». Этот человек оказался отличным хозяином: круглый год к скудным фронтовым пайкам заводчане из подсобного хозяйства стали получать мясо, картошку, капусту, лук, огурцы и даже помидоры, которые дозревали в валенках и уж совсем были в диковинку для Ирбита. Эта забота, эти бесценные «допкалории» помогали выжить, выполнять непомерные планы и еще выдавать сверхплановую продукцию. Документы свидетельствуют: за годы войны Ирбитский мотоциклетный завод дал фронту десять тысяч мотоциклов М-72!
|
