2. Причина создания в НИИ-4
новых научных подразделений
Вторая половина 70-х. Холодная война между СССР и США продолжается. После окончания Карибского кризиса США были вынуждены убрать свои ракеты средней дальности с территории Европы. Успехи США в ракетно-ядерных технологиях позволили им создать ракеты межконтинентальной дальности, которые могли нанести ядерный удар по СССР со своей территории. И США стали активно готовиться к настоящей, ядерной войне. Это все понимали. Надо было в максимально короткие сроки устранить наметившийся серьезный дисбаланс в наших стратегических вооружениях. С середины 60-х на боевое дежурство были поставлены десятки полков, вооруженных МКР. Количественно мы сократили разрыв в области МКР, но существующие средства связи и вся система управления ракетным вооружением значительно отставали от современных требований.
Управление частями и соединениями осуществлялось с временно оборудуемых командных пунктов, оснащенных устаревшими системами связи, не защищенными или слабо защищенными как от радиопомех и поражающих факторов ядерного оружия, так и от возможности взлома криптографической защиты. Практически, не было современных, защищенных каналов связи.
Перед переводом в НИИ-4, я служил в должности помощника главного инженера дивизии по системам радиоуправления ракетами. Первые ракетные полки в нашей дивизии и в других дивизиях РВСН имели на вооружении только наземные ракетные комплексы типа 8К64 и 8К75. А США в это время оснащали свои войска межконтинентальными жидкостными ракетами с шахтным хранением и наземным пуском. При получении команды подготовки к пуску, ракета подъемником поднималась из шахты на поверхность. Там ракета заправлялась компонентами горючего, проходила проверку автоматики и стояла в готовности к пуску.
Это было временным решением, поскольку в США полным ходом шло завершение работ по оснащению войск малогабаритной твердотопливной, не требующей заправки МБР «Минитмен» шахтного базирования с пуском непосредственно из шахт.
Мы были в роли «догоняющих». У нас было принято решение хранить в шахтах ракеты полностью заправленными и проводить пуск непосредственно из шахты. Это было прогрессивное решение, но оно потребовало решения многих сложных проблем и дополнительного времени на их решение. А обстановка требовала приблизиться к паритету в ядерных силах сдерживания в самые короткие сроки.
Учитывая это обстоятельство, для минимизации сроков ввода объектов, было принято решение начать их строительство только в наземном варианте одновременно с началом летно-конструкторских испытаний (ЛКИ) данной ракеты на полигоне. Одновременно вести подготовительные работы по шахтным комплексам. И только после положительных результатов первого этапа наземных ЛКИ ракет для шахтного варианта, начать строительство в позиционных районах шахтных комплексов. Строить в упрощенном варианте, с малой степенью заглубления.
Не было защищенных командных пунктов в штабах ракетных армий и дивизий. Номинально были только внештатные КП, организованные непосредственно в обычном, типовом здании штаба. Мне непонятно, почему при проектировании не был предусмотрен защищенный бункер непосредственно под зданием штаба или в близости к нему. Предполагалось, что приказ на пуск ракет будет поступать с ЦКП и ЗЦКП непосредственно в полки. Но оказалось, что осуществить эту идею с помощью имеющихся в РВСН средств было практически невозможно.
Для ускорения обработки информации на центральных командных пунктах появились ЭВМ «Весна». Это, по существу, были ЭВМ типа БЭСМ-6, достаточно надежные и, хорошо показавшие себя ранее в работе. Их модернизировали под решение войсковых задач. Для надежности вычислительный комплекс состоял из двух спаренных ЭВМ.
Но разработка программного обеспечения для ЭВМ «Весна» опаздывала, и поэтому эти ЭВМ начали поступать в войска без полного комплекта необходимого программного обеспечения. Специализированных организаций для разработки требуемого для войск прикладного программного обеспечения не было. Не было ясности и по составу этого программного обеспечения. Не был решен вопрос о приоритетности разработки программного обеспечения.
В Академии и высших училищах только приступили к подготовке специалистов по ЭВМ. Поэтому спешно организовали курсы по их подготовке. Практически, эти курсы оказались чистейшей профанацией, поскольку нельзя за короткий срок из лиц, не имеющих соответствующего базового образования, подготовить квалифицированных специалистов.
Из-за отсутствия специалистов по программированию текущих задач, работу по разработке программного обеспечения возложили на персонал, обслуживающий ЭВМ «Весна» на ЦКП и на сотрудников ВЦ НИИ-4 МО.
Вспоминаю, что, когда я прибыл в июле 1963года в штаб Владимирской армии, на мою просьбу направить для прохождения службы на ВЦ армии, кадровик ответил, что штаты для ВЦ открыли, но команды на комплектование не поступило. Руководство, видимо, не знало, что подготовка специалистов, способных грамотно работать на ЭВМ, занимает обычно не менее двух-трех лет. Решили сэкономить на денежном содержании офицеров ВЦ.
Ранее я стал жертвой подобного решения. После окончания адъюнктуры меня направили в распоряжение Управления кадров РВСН с целью определения места моей дальнейшей службы. Рекомендовался перевод в ВЦ НИИ-4, согласно специализации. В условиях назревавшего Карибского кризиса Главкомом было принято решение о срочном доукомплектовании офицерским составом ракетных частей, которые готовы в ближайшее время заступить на Боевое дежурство. Меня, как специалиста по вычислительной технике, назначили не в штат будущего ВЦ, а начальником группы боевой телеметрии. Это несмотря на то, что в процессе испытаний комплекса было принято решение об исключения этой аппаратуры из состава комплекса. Но штат, открытый ранее для этого комплекса, был сохранен!
До испытания ракеты 8К64 предполагали, что аппаратура позволит определить, соответствие траектории полета полетному заданию на поражение цели. Если телеметрия показывает, что ракета после пуска полетела «не туда, куда надо», то по этой цели надо пустить другую ракету. Обслуживать системы боевой телеметрии должна Группа боевой телеметрии. Но при подготовке пуска ракета взорвалась на старте, погибло около сотни человек, включая Командующего Ракетными войсками маршала Неделина и Главного конструктора системы боевой телеметрии Коноплева. Поэтому было принято решение «Об исключения аппаратуры боевой телеметрии из состава комплекса 8К64». Но кадровикам, видимо, об этом не было сообщено, или они просто «проморгали». Поэтому в штатах комплекса должности не сократили.
Подобные случаи говорят об отсутствии у руководства РВСН системного подхода в планировании развития, неспособности элементарного предвидения ситуаций с кадрами и полнейшей чиновничьей тупости и глупости.
Когда я прибыл в Козельскую дивизию, то узнал, что несколько офицеров по специальностям «двигателисты» и «механики» из кадрированных полков были направлены в Москву на курсы подготовки программистов для ВЦ дивизий и армий. На автоматизированном комплексе 8К75 эти специалисты были не нужны, но их держали в «запасе» в штате. Эти кадровики и не подозревали, что надо использовать «опережающее планирование». Этот случай еще раз подтверждает, сказанное мной ранее.
Самым узким местом в РВСН оставалась устаревшая система передачи кодированных сообщений на запуск ракет, система оперативного изменения назначенных целей для ракет, получения докладов из частей о выполнении пусков ракет и т. д.
В то время составу дежурной смены надо было вручную кодировать и раскодировать с помощью кодировочных таблиц, все принимаемые и передаваемые сообщения. Из своего личного опыта службы в Козельской Ракетной дивизии, могу констатировать, что расшифровка даже простого сообщения занимала 5-7 минут, сложного – 15-25 минут. После расшифровки сигнала, его еще надо было снова зашифровать вручную и передать во все ракетные полки по обычным каналам связи. При такой системе передачи сообщений общее время доведения приказа с ЦКП до полка было недопустимо большим. Если среднее время подлета ракет из США 30-40 мнут, то, что нас ожидает в случае военного конфликта!?
Необходимо было срочно переходить к принципиально новой системе автоматизированного управления войсками и полной замены устаревшей аппаратуры связи РВСН. Но почему об этом не подумали наши военные стратеги заранее? Могут спросить, а где была наша наука? А ученые из НИИ-4 еще десять лет назад обосновали необходимость создания подобной системы в войсках. Они предложили пути ее решения и структуру системы. Но, почему-то их предложения в Главном штабе РВСН были задвинуты в дальний угол!
Решение о начале подобных работ руководством страны было принято только тогда, кода подобную систему приняли на вооружение в США. Опять мы, по глупости «стратегов» оказались в числе догоняющих!
Несмотря на отсутствие заказа, исследования в этом направлении в НИИ-4 продолжались. Поэтому, как только поступила команда сверху, работы по разработке АСУ возобновились без задержки. Этому способствовали результаты исследований, проведенных ранее в 7-м Управлении связи НИИ-4 МО.
Для надежного управления войсками в кризисных ситуациях требовалось разработать средства связи, основанные на новых, современных принципах, неуязвимые для помех и обладающие высокой надежностью и стойкость к ЭМИ.
Долгов Виктор Тихонович
Большой объем задач, требующих оперативного решения, потребовал создания, в дополнение к имеющемуся в НИИ-4 7-му управлению, еще двух профильных управлений – 8-го и 9-го. Вскоре состав управлений был определен.
7-е управление стало заниматься только перспективами развития средств связи и систем боевого управления. 8-е управление всеми вопросами, связанными с эксплуатацией АСБУ, 9-е управление вопросами, связанными со средствами проводной и радио связи. Руководящие должности в новых управлениях заняли перспективные сотрудники из прежнего 7-го управления. Естественно, появились новые вакансии и должности в среднем звене. Эту объединенную группу из трех управлений занимающихся всей тематикой боевого управления и связи в РВСН возглавил к. т. н. полковник Долгов Виктор Тихонович.
Новые научные управления появились в результате выполнения большой и напряженной научно-технической работы в существовавшем головном отделе.
3. Работы по созданию АСУ военного назначения
Этот период работы описан в одной из статей в Юбилейной книге, посвященной 70-летию НИИ-4 – «В поиске стратегического равновесия»[1]:
«Развертывание работ по созданию АСУ военного назначения в начале 1960-х. годов началось с проведения в Институте системно-технических исследований по применению полупроводниковых приборов для объектов ракетной техники. Группой научных сотрудников под руководством В. И. Ануфриева, в которую входили Г. Г. Камелъ, Г. И. Хватов, П. И. Сорока, А. Г. Вышкварко, впервые в нашей стране были детально разработаны принципы построения автоматизированной системы боевого управления РВСН, а также выпущен эскизный проект такой системы». «Одновременно были разработаны полная схема построения феррит-транзисторных элементов и логические схемы блоков аппаратуры автоматизации на их основе. В 1962 году научным отделом Института, возглавляемым А. Я. Клементенко, конструкторским бюро и Экспериментальным заводом при НИИ-4, были спроектированы и изготовлены экспериментальные макеты звеньев АСБУ. В этой работе, кроме вышеназванных сотрудников, активное участие принимали: В. Н. Деминов, В. Н. Круглов, В. В. Галкин, В. К. Чесноков, С. Ф. Курилов, Н.Д. Степанов, Е. Н. Генералов, А. Ф. Терещенко, В. П. Мураховский, О. М. Смирнова.
Созданная в Институте аппаратура АСБУ успешно прошла испытания на реальных линиях связи в войсках. Межведомственная комиссия, возглавляемая академиком Б. Н. Петровым, дала положительную оценку выполненным работам и рекомендовала начать ОКР в промышленности по созданию автоматизированной системы боевого управления Ракетными войсками и ракетным оружием стратегического назначения».
Примечание. К этой выдержке из книги можно добавить пояснение самого Саши Вышкварко. Мы были друзьями еще в Академии (см. «Мы – Академики»). Как он рассказал: «Первую НИР по АСУ мы начали выполнять в инициативном порядке, без задания сверху. При этом руководство управления нас упрекало в ненужном фантазерстве…». По его словам, в то время Ануфриева в их группе еще не было!
Кроме того, действительность была не такой радужной, как описали авторы статьи в Юбилейной книге. Сотрудникам НИИ-4 пришлось экспериментально доказывать командованию РВСН достоинства предлагаемой концепции Автоматизированной Системы Боевого Управления (АСБУ).
В то время, отечественная электронная промышленность из-за низкого уровня технологической дисциплины на предприятиях радиопромышленности выпускала транзисторы с низкими и нестабильными показателями надежности. Поэтому конструкторами Опытного завода НИИ-4 были разработаны феррит-транзисторные элементы повышенной надежности, на основе которых были спроектированы и изготовлены экспериментальные макеты нижних звеньев АСБУ. При этом не обошлось без трагикомического случая, который мог привести к непредсказуемым последствиям. Это рассказал мне другой «спецнаборовец» из МАИ – Володя Деминов, который был основной двигательной силой в разработке, монтаже схем и отладке опытного экземпляра аппаратуры АСБУ:
«На заключительный этап проверки аппаратуры АСБУ пригласили командующего РВСН маршала Неделина. За несколько часов до его приезда произошел отказ одного из блоков отображения информации. Запасные блоки еще не были изготовлены заводом. Оперативно устранить неисправность в блоке не удалось. Подключили отладочный пульт непосредственно к главному пульту систем – отображение идет нормально. Что делать? Отменить показ маршалу Неделину – значит поставить крест на многолетнем труде большого коллектива и задержать внедрение системы АСБУ в РВСН!? Кто-то предложил рискованное решение – провести демонстрацию работы системы с отладочного пульта. Руководитель разработки Долгов, после некоторого раздумья санкционировал такое решение. А куда денешься!
Я, как самый малогабаритный, должен забраться с отладочным пультом под стол, меня прикроют. По командам буду нажимать на кнопки отладочного пульта, которые были аналогичны реальным кнопкам аппаратуры. Индикация прохождения команд будет работать, как в штатном режиме».
Демонстрация работы системы АСБУ маршалу Неделину прошла успешно. Присутствующие и сопровождающие лица показом работы системы АСБУ остались довольны. Командованием РВСН было принято решение провести испытание макета системы АСБУ непосредственно в войсках на реальных каналах связи. Место испытаний – 50-я Смоленская армия.
Выше я приводил описание этих испытаний АСУ, изложенную авторами в Юбилейном сборнике.
Несколько иную интерпретацию хода этих испытаний излагает в своих воспоминаниях начальник командного пункта 50-ой армии полковник Баштаненко Ф.А., который был Начальником командного пункта дивизии:
«…Наряду со строительством КП шла разработка новых видов и средств связи и управления. 4-й научно-исследовательский институт Министерства обороны разработал и изготовил опытный экземпляр автоматизированной системы управления АСУ полкового звена. Приказом Главнокомандующего РВ этот образец испытывался в 24-й ракетной дивизии, а я был назначен председателем комиссии по ее войсковым испытаниям.
Заложенные в АСУ принципы управления Ракетными войсками, в основном, соответствовали предъявляемым требованиям, однако аппаратура была слишком громоздкой и не вписывалась в уже построенные ранее сооружения командных пунктов полков и дивизионов. Более того, при испытаниях возникало большое количество сбоев, что значительно превышало установленный допуск. В акте комиссии и докладе начальнику Главного штаба генерал-полковнику Никольскому М.А. были отмечены все эти недостатки, и сделан вывод в качестве рекомендации: подобную АСУ в Ракетных войсках не внедрять. Конечно, при этом и я, и другие члены комиссии нажили себе «врагов». Но что поделать, мы исходили из того, что прежде всего необходимо было поддерживать достоинства аппаратуры, а не честь мундира».
Прокомментирую последнее высказывание полковника Баштабенко, об испытании АСУ в войсках: «Подобную АСУ в Ракетных войсках нельзя внедрять!».
Если бы я был Главкомом, то за подобное решение я у такого «Председателя» снял бы с его погон «лишнюю» третью звездочку. Скажу грубо: – «Таким безмозглым нельзя доверять руководство любыми комиссиями!»
Он, по существу, решил единолично остановить процесс автоматизации всей системы боевого управления РВ. А по занимаемой должности он должен был сказать: «Рекомендовать АСУ для внедрения в войска, но с использованием более надежной элементной базы». А что касается уменьшения габаритов, то грамотный инженер должен чувствовать прогресс развития техники.
Похожий случай произошел со мной ранее, еще в Отделе тренажеров. Тогда начальник отдела полковник Клычников высмеял мою идею использования ЭВМ, как главного и универсального управляющего элемента всех будущих тренажеров. Спустя некоторое время начальника сняли, а ЭВМ сейчас – главный элемент любого сложного тренажера!
К счастью, вышестоящая Межведомостная комиссия состояла из мыслящих людей. Ее решением было рекомендовано начать конструкторскую разработку в промышленности АСБУ для РВСН. При этом НИИ 4 МО был определен как головная организация. Разработку АСБУ было поручено проводить на конкурсной основе двум организациям: Особому конструкторскому бюро Ленинградского политехнического института, возглавляемому Тарасом Николаевичем Соколовым и конструкторскому бюро НИИ автоматической аппаратуры Минрадиопрома, возглавляемому В.С. Семенихиным.
АСБУ получила шифр «Сигнал». Задачами НИИ 4, после начала разработки АСБУ «Сигнал» являлись научно-техническое сопровождение работ по созданию системы и непосредственное участие в их проведении.
В 1967–1968 годах в результате плодотворной и напряженной работы всех участников проекта аппаратура АСБУ «Сигнал» успешно прошла все войсковые испытания и 17.01.1969 года была принята на вооружение РВСН.
Конструкторскому коллективу под руководством Соколова Т.Н. пришлось выдержать немалую конкуренцию с другим конкурсантом на получение выгодного заказа - конструкторским бюро Семенихина В.С. Их разработки отличали разные пути построения и реализации аппаратных решений, а также принципиально разная элементная база. Соколов использовал общую структуру АСБУ, ранее выбранную разработчиками в НИИ-4, аппаратура которой представляла собой специализированную вычислительную систему. Транзисторы отечественного производства в 60-е годы имели по сравнению с современными транзисторами чрезвычайно низкую надежность. О катастрофически низкой надежности первых серийных экземпляров транзисторов, я ранее написал в Главе 9 «Настоящая работа». В проекте АСБУ Соколов Т.Н. практически отказался от их использования. Транзисторы были оставлены только в схемах генераторов тактовых импульсов (ВТГ), которые для надежности имели тройной горячий резерв. Кроме того, используемые в блоке ВТГ транзисторы перед монтажом проходили тщательный отбор и горячую прогонку при повышенной температуре. Логические операции в аппаратуре выполняются в троичной системе счисления, что позволило примерно на 25% сократить общее количество логических элементов и, следовательно, общий объем аппаратуры.
На это время пришелся пик использования ферритовой памяти для ЭВМ. Ферритовые матрицы памяти обладали высочайшей надёжностью и малыми габаритами. Нашей промышленностью было освоено массовое производство малогабаритных, до диаметра 1мм, (в США – до 0,25 мм), ферритовых колец. Феррит-ферритовые логические элементы, используемые в аппаратуре АСБУ, представляли собой совокупность миниатюрных ферритовых колец (диаметром 1мм), прошитых тончайшими проводами. (См. фото, Линейка с делениями 1мм). По своим суммарным габаритам феррит-ферритовые логические элементы могли конкурировать с появившимися тогда гибридными транзисторными логическими элементами.
Другим немаловажным достоинством феррит-ферритовых логических элементов была их устойчивость к радиации и электромагнитным помехам, что немаловажно для систем АСБУ.
Существенным недостатком малогабаритных элементов на основе ферритовых колец была большая трудоёмкость их изготовления, поскольку, прошивка сердечников проводниками являлась операцией, требующей значительных затрат ручного труда. В цехе прошивки логических блоков несколько десятков молодых монтажниц в буквальном смысле специальными иглами «шьют» «начинку» логических блоков. Прошивка выполнялась особыми «иголками» на специальном кондукторе, имеющем на своей поверхности рисунок монтажа и фиксаторы ферритовых колечек. В логических блоках надо было «прошить» тремя-четырьмя проводами от 500 до 2000 колечек. Я специально достаточно подробно описал процесс изготовления логического блока, чтобы дать некоторое представление о высокой трудоемкости его изготовления.
Конкурент КБ Соколова Т.Н., КБ Семенихина В.С., в основу построения аппаратуры АСБУ решило использовать несколько модернизированную структуру универсальной вычислительной машины. Это давало возможность использовать разработанные ранее серийные элементы, что значительно сокращало сроки проектирования, начальные затраты на проектирование и производство АСБУ. Кроме того, выбранная структура ЭВМ давала возможность не только достаточно оперативно менять алгоритм работы АСБУ, но и перенести возможность изменения алгоритма из аппаратуры в область программирования. Это повышало тактические характеристики АСБУ. Однако, массовое использование транзисторов в АСБУ в то время оказалось губительным для разработчиков. То, что было приемлемо для аппаратуры гражданского назначения, оказалось неприемлемым для использования в военной аппаратуре. Несмотря на принятые беспрецедентные меры по специальному отбору транзисторов для производства аппаратуры, не удалось снизить частоту отказов ниже установленного в техническом задании уровня. Поэтому Межведомственная комиссия проект Семенихина забраковала. Произошло то, что должно было произойти.
Ранее я отмечал, что из-за низкой надежности используемых транзисторов отказались от системы радиоуправления полетом РУП для ракет Р-5 и УР-100.
4. Отдел надежности и эксплуатации АСБУ набирает силу. Прибыли лейтенанты
Наконец, в марте 1969 г к нам прибыло молодое пополнение младших научных сотрудников – новоиспеченные инженеры-лейтенанты, окончившие гражданские ВУЗы: Галкин Юрий Федорович, Ивлев Борис Евгеньевич, Луценко Александр Григорьевич. Муравьев Лев Николаевич, Овчинников Михаил Михайлович, Штолин Владимир Иванович, Ленмар Акимов, Балакирев Валерий. Богдановский в то время принял, на мой взгляд, очень правильное и разумное решение. Всех молодых лейтенантов он закрепил за опытными старшими научными сотрудниками. Мне дали под начало троих: Александра Луценко, Валерия Балакирева и Михаила Овчинникова. Они стали трудиться по научной теме, в которой я был ведущим специалистом.
Все прибывшие лейтенанты оказались очень старательными, толковыми и активными. Они с увлечением и энтузиазмом включились в научную работу.
Боглановский посоветовал им, «не откладывая на потом, подготовиться и сдать общие экзамены кандидатского минимума». У нас при Доме офицеров работали на постоянной основе курсы по совершенствованию знаний английского языка. Там была специальная группа по подготовке аспирантов и соискателей к сдаче общих экзаменов кандидатского минимума.
С полигона Капустин Яр прибыл, наконец, начальник нашего отдела, полковник Коваленко Иван Дмитриевич, подвижный, худощавый, небольшого роста. Голос тихий, мягкий, вежливый. На полигоне он был командиром на центральном узле связи. Коваленко был чистым связистом. Имел знак «Почетный связист». Но он, не имел, ни малейшего представления об аппаратуре АСБУ, не имел опыта научной работы. Коваленко был очень упорным и стал добросовестно постигать азы руководства научным коллективом. Главное, он умел очень заинтересованно и внимательно слушать. Не стеснялся спрашивать вещи, которые не знал. Быстро схватывал суть вопроса. Он никогда не позволял себе высокомерное отношение к своим подчиненным. По-отечески был внимателен к молодым лейтенантам. Лично с ними занимался строевой подготовкой и уставами. Делал это очень тактично. Всю общую, организационную работу в отделе он взял на себя, предоставив своему заместителю Богдановскому полную свободу принятия решений в научных вопросах. Таким образом, фактическим руководителем научных исследований был подполковник Богдановкий.
Богдановский был всегда очень вежливым, спокойным, контактным, культурным и весьма демократичным начальником. Я ни разу не слышал, чтобы он повышал голос, кричал или ругался. Но была у него пагубная привычка, которая, к сожалению, его рано сгубила – он был неисправимый, непрерывно курящий заядлый курильщик. Даже на демонстрации, при фотографировании (см. фото ниже) он с сигаретой.
Отдел на Октябрьской 1979г. демонстрации. Слева направо: майор Стояновский, лейтенант Галкин, жена лейтенанта Акимова, начальник отдела, полковник Богдановский, подполковник Ягунов, лейтенант Луценко. Впереди Алеша Ягунов (в военной шапке), младший сын Богдановского Андрей, сын лейтенанта Ленмара Акимова Руслан (его отец нас фотографирует моей камерой).
Свою карьеру Богдановский сделал на партийном поприще. Был членом парткома управления, потом членом партийной комиссии в Институте. Богдановский был, мягко говоря, не особенно теоретически подкован, но, имея большой жизненный опыт и природную сметливость, не только быстро понимал суть решаемой проблемы, но мог оценить ее значимость и предложить некоторые методы ее решения. С полковником Долговым В.Т., руководившим тремя нашими управлениями, он служил вместе несколько лет и пользовался его полным доверием. Подполковник Богдановский еще до прибытия в наш отдел, прошел предварительную защиту кандидатской диссертации и часто засиживался в отделе до позднего вечера над ее доработкой.
Службу в СА Богдановский начал, будучи еще мальчишкой, во время Отечественной войны. Он жил тогда в Крондштате, и сразу с ее началом сменил среднюю школу на школу юнг. Вместе с ним в школе юнг был и наш Фирик Гатнанович Шарипов. Окончил Богдановский школу юнг с отличием. Затем окончил Высшее Военно-морское инженерное училище связи.
Богдановскому удалось создать из новых сотрудников отдела хороший дружный научный коллектив. Значительная разница в возрасте старших и младших научных сотрудников, позволила исключить неблагоприятный фактор карьерного роста.
Начальники лабораторий и старшие научные сотрудники были подполковниками, а большинство м. н. с. – лейтенантами. Поэтому старшие без всякой предвзятости способствовали научному росту молодых. Каждый старший офицер руководил 2-3 младшими, то есть, получилось слияние опыта и знаний с молодой активностью.
Между всеми сотрудниками отдела сложились хорошие дружеские отношения. Это способствовало нашей творческой и научной активности. Гражданские инженеры, ставшие вдруг военными инженерами, постепенно, без всякого насилия, входили в служебные, военные будни. В НИИ-4 тогда шло интенсивное строительство жилья, поэтому женатые сразу получили квартиры.
Уже через год они с гордостью и достоинством носили военную форму!
Забегая вперед . Впоследствии все трое моих подопечных защитили кандидатские диссертации. Балакирев и Луценко стали начальниками отделов – полковниками, а Миша Овчинников (правда, не без помощи отца) стал генералом – начальником одного из управлений Росвооружения.
В день рождения каждого сотрудника Богдановский В.Г. всегда приходил в лабораторию и поздравлял именинника. Ближе к полудню устраивали общее чаепитие и именинника отпускали домой.
Невольно мне вспомнился эпизод (1954г.) о том, как нас, тоже вчерашних студентов (Спецнабор 1953), прибывших в часть, командир 85-й инженерной ракетной бригады РВГК, генерал встретил словами: ««…Мы академиев не кончали, но между протчим – генералы, а вы инженера (ударение на последней букве) будете у меня грязную технику драить и портянки солдатские нюхать, пока не поумнеете!...». Весьма радушный прием! После такой встречи у нас, молодых лейтенантов, тогда появилось желание – «Сбежать из такой армии и, как можно, быстрее!» К, сожалению, в последующие годы, значительная часть «институтских лейтенантов» так и поступила.
