Ягунов Е.А.

У КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА СВОЯ СУДЬБА
-----------------------
Я военный ученый. Мечты и реальность.
(М.Н.С. с 13.08.64 по 24.04.69)

© Ягунов Е.А.     Печатается с разрешения автора.     Опубликовано на сайте «Спецнабор 1953».

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

3. Командировка в Карталы.

Однажды, в октябре 1965г, во второй половине дня вызывает меня полковник Клычников и объявляет, что по решению начальника управления полковника Тарасова, меня направляют в длительную командировку. Выезд через два дня, а сейчас мне следует получить предписание в строевом отделе. Из управления едут еще двое. Один из ранее назначенных товарищей заболел, и Тарасов приказал назначить меня. Якобы, Клычников был против, но Тарасов настоял, поскольку надо было назначить офицера, имеющего соответствующий опыт и служившего в Ракетных войсках. Не знаю, как это было на самом деле, но, думаю, что Тарасов предложил Клычникову назначить какого-либо офицера отдела. Клычников сам выбрал меня.

Кроме меня над разработкой тренажера по системе РУП никто не работал, поэтому выполнение этой НИР откладывалось на неопределенный срок. Кроме того, прерывалась надолго увлекательная работа на ЭВМ. Поэтому я заранее решил, что возьму с собой некоторые книги по программированию и моделированию на ЭВМ.

Позже (по возвращении из командировки) я узнал, что заранее кандидатом для работы в комиссии был назначен майор Вторушин, из отдела полковника Краснопера. Он, старше меня, прибыл из войск в 1961 году. Как мне сказали, – «мужик знающий, но хитроватый». Видимо он узнал, что предстоит ответственная, не легкая и длительная командировка и решил «слинять». И когда узнал, что собирают всех, назначенных в комиссию, и скоро надо будет выезжать в командировку – лег в госпиталь.

В назначенное время я приехал в Перхушково. На площадке перед станцией нас ожидали автобусы до Власихи. Организовано все было очень четко. Для всех назначенных в комиссию в бюро пропусков заранее были выписаны пропуска. Предъявляешь предписание – сразу выдают пропуск. От бюро пропусков, до проходной в Главный штаб РВСН курсировал маленький автобус. Нас собрали в большом актовом зале в здании Главного Штаба РВСН. Набралось около сотни офицеров, в основном – майоры.

Сначала выступил Главком Крылов. Он поставил нам общую задачу, обратив особое внимание на полное соблюдение правил строительства и монтажа оборудования. Не допускать малейших отклонений от проектной документации, поскольку иногда даже малые нарушения ведут к очень тяжелым последствиям! Видимо он имел в виду гибель сотни людей вместе с Главкомом на полигоне Тюра Там.

Потом выступили Заместители Главкома с разъяснением наших функций, прав и обязанностей. Сообщили, что каждый представитель Главкома на месте получит персональный пакет с комплектом руководящих документов. Затем нам сообщили, что после обеда инструктаж продолжится по группам, списки и места сбора групп в вестибюле.

После обеда во время дополнительного инструктажа нам сообщили, что начинается массовое строительство позиционных районов дивизий ракетных комплексов нового типа – «Одиночные старты (ОС)». В каждом полку планируется по 6-10 ракет шахтного базирования на один командный пункт. Ракеты удалены друг от друга на 6-10 км. После окончания строительства и пуско-наладочных работ устанавливается опытно-боевое дежурство в полках. После заправки топливом и установки головных частей полки становятся на постоянное боевое дежурство. Новые системы более сложные по сравнению с групповыми стартами, поэтому на стадии строительства, монтажа и наладки оборудования следует очень тщательно контролировать соответствие выполняемых работ проектной документации. Основная цель нашей работы – обеспечение в установленные сроки завершения строительных, монтажных, наладочных работ и постановку первого «головного» полка дивизии на опытно-боевое дежурство. Еженедельно устно докладывать в контролирующую группу о выявленных нарушениях в технологии строительства, монтажа, пусконаладочных работ. Ежемесячно докладывать о выполнении графика работ.

Для большинства из нас само понятие «Одиночный старт» было новым, несмотря на то, что все уже прошли этап практического освоения ракетных комплексов, принятых на вооружение. Но это были либо наземные стартовые позиции, либо групповые шахтные.

Сразу подумалось: «если нас здесь собрали более сотни человек, и каждый контролирует строительство только в одном, первом (головном) полку в дивизии. А в дивизии от 6 до 8 полков, следовательно, через год-полтора должно появиться, по крайней мере, 600 – 800 новых ракет на боевом дежурстве. Фантастика! А для США – серьезная головная боль.

После совещания нам выдали заранее подготовленные командировочные предписания, командировочные деньги за первые три месяца командировки и билеты до места командировки. Меня направили в Карталы, Челябинской области. Затем нас автобусами развезли по вокзалам Москвы. Меня высадили у Казанского вокзала. Там я сел в поезд «Москва – Челябинск». Итак, я еду до Челябинска, а там пересадка в Карталы.

Забегая несколько вперед, скажу, что моя командировка с небольшими перерывами на праздники и  краткосрочные отпуска продлилась около года. Чистое время моего нахождения в дивизии в Карталы – 10 месяцев и 2 недели.

Поезд из Москвы прибыл в Челябинск рано утром. Из расписания узнал, что поезд на Карталы отправляется поздним вечером, поэтому у меня есть время навестить дядю Федю, маминого брата. Я последний раз встречался с ним еще во время моей учебы в Академии. Тогда он, как главный бухгалтер Уральского отделения Газпрома, приезжал в Москву с отчетом.

Вышел на привокзальную площадь. Я не знал домашнего адреса, поэтому воспользовался киоском Горсправка, которые в те времена всегда были на привокзальных площадях. Заплатил 50 копеек и через пять минут мне дали справку с адресом, и каким транспортом туда добраться.

В Челябинске я был впервые в 1955г. Тогда я делал пересадку на Свердловск, когда ехал в свой первый отпуск из Кап Яра. Я вез домой огромный Кап. Ярский арбуз и поэтому с вокзала в город даже не выходил. Вокзал был старый. Новый вокзал только строился. Сейчас увидел, что вокзал очень большой, современный. Но привокзальная площадь буквально забита городским транспортом. Город за последние годы сильно разросся, и улицы стали тесными.

Сел в нужный троллейбус и вскоре был на месте. Дядю Федю застал дома, поскольку он был на пенсии и не работал. Оказалось, что он живет с дочкой – Людой. Посидели, поговорили. Люда – радиоинженер, работает на «п/я».

Вечером сел в поезд и утром я приехал в Карталы.

В моих записках я традиционно стараюсь рассказать кратко о месте командировки, показать фото того вокзала, куда я приезжал. Ранее, как правило, это были мои фото, или я покупал открытки. Со временем часть фотографий потерялась, но иногда выручает Интернет.

Итак, я прибыл в Карталы. Что такое Карталы?

Справка из Советского энциклопедического словаря изд. БСЭ 1987г.

Карталы – город с 1944 г., Челябинская область. Железнодорожный узел. Железнодорожное депо. Завод по производству запчастей для сельскохозяйственных машин. Фабрика по производству ковровых изделий. Климат резко континентальный. Зимой до –400, летом до +350.

До Магнитогорска 141 км., до Челябинска 263 км.

На фото современный вид вокзала Карталы. Подновлен, в боковых частях надстроен второй этаж. Архитектура сохранена.

В Карталах на привокзальной площади приехавших ожидал автобус из военного городка. Показал офицеру, старшему автобуса, документы, и меня посадили. Автобус от станции поднимался плавно в гору. Пока ехали, от соседа из местных офицеров узнал, что возвышенность, на которой располагается военный городок, ранее называлась «Марьин пуп». Такое название пологая возвышенность получила по причине полного отсутствия какой–либо растительности. Почва супесчаная, солончаковая. Постоянно дующие сильные ветра сдувают весь снежный покров, и почва весной остается без влаги, поэтому трава не растет на этой возвышенности. Посмотрев в окно, я увидел абсолютно голую и почти бесснежную степь, на которой даже степные кустарники не росли.

Подъезжая к военному городку, увидел привычную картину начала строительства. Дорога, выложенная строительными бетонными плитами, два четырехэтажных блочных дома, несколько щитовых казарм, строительные бытовки. Большинство приехавших вышло из автобуса у домов.Автобус довез меня до здания штаба посреди куч строительного мусора. Видимо, здание было только-только заселено.

Майор, дежурный по штабу, проверив мои документы, доложил по телефону командиру о моем прибытии и проводил меня до кабинета командира дивизии. Я зашел в кабинет, представился. Навстречу мне из-за стола поднялся моложавый полковник. Он сказал: «Полковник Харченко» и поздоровался со мной, как-то очень дружелюбно, приветливо. Предложил сесть и попросил рассказать о моей предшествующей службе. Я рассказал, где служил. Оказалось, что он хорошо знал моего командира полка в Сазанке, полковника Пинчука. Поинтересовался особенностями шахтного комплекса ракеты 8К64. Я ответил, что в нашем полку, ставшем на боевое дежурство, были ракеты наземного базирования. На шахтных комплексах только начали испытания. Попросил подробно рассказать о организации работы при ракетном строительстве в Козельской РД. Мы проговорили не меньше часа.

Мне полковник Харченко понравился своей собранностью, компетентностью, интеллигентностью, особым тактом в общении и вежливостью. Последнее качество, к сожалению, не всегда встретишь у значительной части наших «отцов – командиров».

В заключение беседы он сказал, без какой-либо рисовки, буднично:

– У Вас есть большой опыт принятия строительных и монтажных работ на ракетных групповых стартовых комплексах. Наши комплексы (ОС) имеют некоторое отличие. Вы – мои дополнительные глаза и уши в позиционном районе. Ознакомьтесь с документацией. Сейчас все силы строителей и монтажных организаций сосредоточены на строительстве района расположения первого полка. К сожалению, большинство офицеров в дивизию прибыли либо сразу после академии и училищ, либо из других родов войск, и поэтому не имеют должных знаний и практического опыта. Надеюсь, Вы им поможете.

Сказал, что пока с транспортом у них плохо, поэтому иногда придется добираться до позиционного района вместе с промышленниками на грузовой машине ГАЗ-66, оборудованной фанерным кузовом.

После окончания беседы вызвал к себе начальника штаба и заместителя по тылу, представил меня, как представителя Главкома. Начальнику штаба дал указание о выдаче мне пропуска-«вездехода» на все объекты дивизии и допуска меня ко всем необходимым мне документам. Начальнику тыла – разместить меня в гостинице в отдельной комнате, выдать полный комплект специального обмундирования и талоны на питание в офицерских столовых дивизии и полков. Потом сказал:

– Жду Вас у себя каждый день в 17-00, когда собирается вся комиссия для подведения итогов дня.

Мне показалось несколько странным то, что он не представил меня непосредственно главному инженеру дивизии.

Я пошел сначала с начальником штаба, он представил меня своим офицерам, потом уже представил меня главному инженеру дивизии и офицерам его службы. Главный инженер дивизии, подполковник, почему-то не произвел на меня впечатления делового человека. Задал мне какой-то дежурный вопрос. Я ответил. Мне он показался безразличным, пассивным. Под стать ему выглядели и офицеры его службы. Встретили абсолютно безразлично, никакого интереса, никаких вопросов. Мне было с кем сравнивать, прямо скажу – это не Бородай и не его служба! Может быть на их отношение сказалось мое предназначение – «Представитель Главкома»?

Позже, в позиционном районе, я иногда встречал офицеров службы Главного инженера дивизии, но активного взаимодействия между нами не получилось.

Пошел к начальнику тыла, тот перепоручил меня своему помощнику – майору. На складе мне выдали специальное обмундирование: валенки, летные меховые штаны и куртку, бушлат, ватную телогрейку-безрукавку и брюки, шерстяной подшлемник с прорезью для глаз и шапку-ушанку с большими, длинными ушами. На мой недоуменный взгляд майор пояснил, что зимой у них такая погода, «что мало не покажется». Потом он отвез меня в столовую (новое здание), где я, хоть и с запозданием, но хорошо позавтракал. Майор был очень общительный и разговорчивый. Я узнал, что он прибыл в Карталы всего год назад одновременно с командиром дивизии. Тогда на месте городка располагался только батальон строителей, которые жили в палатках и землянках. Было только две щитовых казармы, в одной располагался штаб строителей, во второй – головная группа офицеров штаба дивизии. офицеры жили на частных квартирах в городе. Сейчас заселяется уже второй дом. Гостиница сейчас временно располагается в бывшем штабе строителей, куда мы и подъехали. 

«Гостиница Люкс», – это сборная щитовая казарма с центральным коридором и комнатками на два-четыре человека. Моя комната оказалась маленькой, тесной, размером примерно 3х4 метра. Кровать у окна, небольшой письменный стол, для одежды обычный канцелярский шкаф без полок. В комнате тепло. На столе настольная лампа, это уже хорошо, жить можно. Я расположился, полученное обмундирование повесил в шкаф, распаковал свой чемодан и немного отдохнул. Когда подошло время обеда, пошел в столовую.

Членов комиссии кормили бесплатно по талонам, был выбор из двух первых блюд, вторых и компот из сухофруктов. Кормили нас, якобы, по так называемой «летной норме», как дежурную смену. Но, фактически, это был обычный для военторговских столовых ассортимент блюд. В столовой был платный буфет с разными напитками, включая пиво, сухое вино, красную икру и разные колбасы.

После обеда я вернулся в гостиницу и стал готовиться к комиссии. Погладил китель, поменял рубашку.

Заседание комиссии началось с небольшим 10-ти минутным запозданием, так как основной докладчик, представитель Главного конструктора, задержался в пути с позиционного района. Используя эту паузу, полковник Харченко представил меня как нового члена комиссии – представителя Главкома. Потом познакомил с основным составом комиссии и командиром первого полка, который я должен курировать.

Доклады были краткие, по делу. Видимо, многословия Харченко не любил. В этот день всё шло по плану.

Представитель Главного конструктора отметил, что выявлены некоторые нарушения в геометрии некоторых шахт, подготовленных под монтаж оборудования. Необходимо откорректировать геометрию в поля допуска.

Представитель проектного института ЦПИ-31 доложил, что продолжаются нарушения строителями основной технологии укладки бетона во время мороза, «экономятся» специальные добавки.

Командир строительной организации оправдывался, объясняя отклонения в технологии временным дефицитом поставки добавок. Кроме того, он сказал, что применение специальных добавок не обязательно, поскольку во время работ в шахте поддерживается положительная температура.

Представитель ЦПИ-31 снова выступил и сказал, что все «добавки» на складах имеются, но их вовремя не подвезли на бетонный завод. Кроме того, он имел в виду «добавки», повышающие прочность бетона. И т. д. и т. п.

Харченко вмешался в эту пикировку и приказал немедленно прекратить укладку дефектного бетона. Виновных лишить премиальных за месяц.

Наблюдая эту «бодягу», я сравнил, как это происходило у нас в Козельске. Там, фактически, основным лицом в Комиссии был главный инженер Бородай, а не командир дивизии генерал Бурмак. Комиссии не было, а итоги работ подводили еженедельно. У нас, там, в Козельске, это было естественно, поскольку Бородай уже имел опыт выполнения подобных работ. Генерал Бурмак был «чистым» артиллеристом, зрелым командиром с большим опытом командования. Он успешно решал глобальные, стратегические вопросы обеспечения дивизии, многочисленные хозяйственные вопросы расквартирования и взаимодействия различных организаций. Бородай со своей службой решал реальные текущие проблемы строительства и монтажа ракетных комплексов. Все «процентовки» выполнения строителями и монтажниками работ вначале проверяли и визировали его офицеры, подписывал Бородай.  Поэтому все замечания, выданные офицерами его службы, неукоснительно сразу выполнялись и строителями, и монтажниками. Кроме того, у нас на бетонном заводе была создана экспресс-лаборатория непрерывного определения качества выпускаемого бетона, подчиняющаяся главному инженеру дивизии. Планерки проводил обычно лично Бородай, иногда приглашая кого-то из своей службы.

Первые два дня после прибытия я посвятил изучению пакета руководящих документов, присланных для меня. Это была подборка по ряду разделов и отдельных глав Строительных Норм и Правил (СНИП), а также некоторые специфические вопросы приемки и монтажа оборудования. Затем стал знакомиться с общим состоянием работ в районе базирования первого полка.

Моим гидом стал Володя (фамилию его я, со временем, к сожалению, забыл), представитель Главного конструктора ракеты, Янгеля, из Днепропетровска. Мы с ним быстро подружились, он оказался выпускником специального факультета МАИ. По возрасту почти мой ровесник, младше на год или два. Володя прошел хорошую школу в КБ «Южное». Участвовал в полигонных испытаниях. Его первый начальник погиб в катастрофе на Байконуре. Поехать «Представителем» в Карталы напросился сам по материальным соображениям. Заработать на новую квартиру. Повышенный оклад, хорошие командировочные и ежемесячные премии. Мы с ним договорились о постоянном взаимодействии в совместной работе. Володя сказал, что его руководство поручило ему особый контроль подготовки шахт к загрузке ракет, поскольку происходит постоянная текущая доработка оборудования, как конструкции самих шахт, так и ракеты. Я же решил сосредоточить свое внимание на выполнении работ на командном пункте полка, поскольку имел опыт контроля строительных и монтажных работ в командных пунктах в Козельской РД.

Следует сказать пару слов о месте моего проживания, о нашей «Гостинице-Люкс». Основой ее была типовая стандартная армейская сборно-разборная щитовая казарма. Эти казармы – основа, стержень всей кочевой армейской жизни! Не все это представляют. Здание казармы собирается из щитовых блоков различного назначения: стеновые (с окнами и без), для пола, для внутренних перегородок, для потолка и т. д. Каждый щитовой блок имеет брусково-рамочный каркас, заполненный теплоизолирующим материалом и покрытый с внешней стороны влаго-ветровой изоляцией, а с внутренней – влаго-паровой. Наружная облицовка – «вагонка», или цементно-стружечная плита, или особо прочная, пропитанная бакелитом фанера (не гниет, не пробивается мелкими осколками и обычными пулями). Внутренняя облицовка стен – 10мм фанера, или твердая древесноволокнистая плита. В качестве отопительных батарей обычно используются стальные трубы диаметром 120-150 мм, проложенные вдоль всего здания. Главное достоинство подобных казарм – быстрый монтаж на любой местности при обеспечении достаточно комфортного проживания и быстрая разборка и сборка на новом месте при перебазировании. Главное, надо уметь не только быстро перебросить воинскую часть на неподготовленное место, но и сразу обеспечить военных нормальным жильем.

Известно, что первый отряд строителей, прибывших в январе 1955г в Тюра-Там, всего за первые две недели смонтировал 3 подобные казармы и котельную для их обогрева. Благодаря хорошей мобильности казармы быстро переносились на новый объект.

Многие дивизии РВСН на время строительства обрастали целым городком из сборных казарм. Даже «Афган» не смог без них обойтись!

В наше время «очень умный и успешный менеджер» – министр обороны Сердюков определил на разграбление около двух десятков ДСК МО, выпускающих подобные казармы (за ненадобностью!). На месте ДСК-160 МО, где трудилась моя супруга, сейчас супермаркет, ресторан и автостоянка.

Из современных документальных кадров кинохроники строительства полигона Восточный, показанной по Центральному телевидению, видно, что всю первую зиму строители этого полигона жили в палатках. И это при тех 35-45 градусных морозах! Я сам проходил там, в Ледяной, подобное «Крещение». Всего лишь две недели, но хорошо его запомнил! На всю жизнь запомнил раскаленные докрасна две печки из железных бочек в палатке и замерзшую воду в кружке, оставленную вечером на тумбочке. Запомнил санчасть одного из наших полков («777») в городе Свободном, заставленную двухъярусными кроватями с больными воспалением легких, доставленными из Ледяной. Говорили, что, название разъезда «Ледяная» произошло от того, что именно там был зафиксирован «Полюс холода» Байкало-Амурской магистрали.

У нас, в Карталах, в этой сборной щитовой казарме при сильных морозах и ветре температура в гостинице почти всегда была в пределах 17-22 градусов.

Однажды утром я узнал, что такое сильный местный ветер и метель. Пошел в столовую на завтрак. Хочу открыть наружную дверь – не могу. Навалившись плечом, с трудом ее открыл, но порыв ветра так надавил на дверь, что меня чуть не раздавило. Сделал пару шагов по глубокому снегу, но очередной порыв ветра отбросил меня назад. Я решил не ходить на завтрак, вернуться. Но на мое счастье, из гостиницы вышло еще трое крепких мужиков, и мы, прижимаясь друг к другу, продолжили путь. Дошли до столовой с большим трудом. Шли боком, держась друг за друга и буквально ложась на ветер. У столовой, на «автобусной» площадке, лежал перевернутый ГАЗ-66 с фанерной будкой. Хорошо, что в «автобус» никто еще не успел сесть. Отменили выезд всех машин из гарнизона до особого указания. Ветер сопровождался обильным снегопадом. Возвращаясь в гостиницу, увидел, что она занесена снегом по самую крышу. В гостинице, несмотря на горячие «батареи» стало прохладно, так как даже при кратковременном открывании наружной двери ветер продувал ее длинный коридор насквозь. В район позиций выехали только после обеда, когда стих ветер.

Подобные климатические катаклизмы зимой там были нередки. Как рассказали старожилы, температура здесь иногда снижается до –35, – 45 градусов, да еще при сильном ветре. Почему для размещения военного городка дивизии проектировщики выбрали эту малопригодную для проживания холмистую возвышенность в трех километрах от города Карталы? Там не росло ни одного дерева. Земля супесчаная, каменистая, с вкраплениями высохших солончаковых болот – такыров. Даже хуже, чем в Капустином Яре.

Такыр (тюркский – гладкий, ровный, голый) – форма рельефа, образуемая при высыхании засолённых почв (такырных почв) в пустынях и полупустынях. Для такыра характерны трещины усыхания образующие характерный узор на глинистом грунте.

Почти одновременно со мной в Карталы прибыл большой «десант» из Академии им Дзержинского, состоящий из старшего преподавателя, к. т. н., подполковника и четырех майоров: двух преподавателей и двух капитанов-адъюнктов. Цель десанта – начать широкое внедрение в практику строительства позиционных районов нового научного метода оптимальной организации строительства, так называемого «Сетевого планирования».

Они поселились в двух соседних больших комнатах гостиницы. Я с ними познакомился. К делу они подошли серьезно. Из Академии для них прислали толстенный фолиант перечня отдельных видов строительных и монтажных работ при строительстве ракетных комплексов (синька) и статистику примерного времени их выполнения. Данные, по-видимому, были собраны в войсках и на полигоне во время практики слушателей и адъюнктами.

Основываясь на особенностях данного позиционного района, они стали разрабатывать сетевой график выполнения всех видов строительных и монтажных работ с определением на каждом этапе «Критического пути» и выбора «Оптимального решения».

Известно, что использование метода сетевого планирования американскими военными при строительстве ракетных комплексов позволило более чем в два раза сократить как сроки строительства, так и общие расходы. Основной целью «десанта» было сокращение сроков строительства и ввода объектов. А личная «целевая функция» – защита одной докторской и четырех кандидатских диссертаций. Соискатели привезли с собой несколько рулонов миллиметровой бумаги и бодро их расходовали на свои «Сетевые графики». По их заказу в комнате были сооружены из 10 мм листов фанеры два длинных рабочих стола. Привезли с собой одну клавишную электронно-счетную машину и одну американскую электронную программируемую настольную ЭВМ. Работали практически без общих перерывов. На обед ходили по очереди. На ночь листы скручивали, помещали в круглые баулы и сдавали на хранение в секретный отдел штаба.