«Холодная война» продолжалась и вполне реально могла перерасти в «горячую».
Америка обложила нас со всех сторон военными базами. В Тихом океане
испытывали термоядерное оружие. После каждого испытания у нас в Приморье
регулярно выпадали радиоактивные дожди. Чтобы не вызвать панику у населения,
эту информацию засекретили! Но мы об этом знали.
Вот, для устрашения, нас и перебазировали на Дальний Восток. Но до о.
Окинава, где были расположены главные военные базы США, 8Ж38 не долетала.
Поэтому в приоритетном порядке нас сразу перевооружили на 8К51.
Однако, при выборе мест стартовых позиций пришлось столкнуться с целым рядом
трудностей.
Об этом ниже..
После перебазирования структура нашего дивизиона Резерва Верховного
Главнокомандующего должна была быть сразу преобразована в подобие полковой
структуры. Предполагалось в дальнейшем на базе развернутого полка в Манзовке
создать в г. Уссурийске дивизию Ракетных Войск Стратегического Назначения
(РВСН). А в Манзовке создать кадрированные полки и учебную базу для
подготовки специалистов. Так в конце концов и произошло.
В это время министром обороны был маршал Жуков. Он съездил в Индию и увидел,
что офицеры там подтянутые, спортивные. А у нас офицеры физически слабые с
животами, раздутыми от чрезмерного употребления пива. А про штабных
разжиревших генералов даже говорить нечего! И Жуков решил повлиять на
комплекцию наших офицеров, которые имели отвислые животы и не отвечали
современным требованиям, введением ежедневного утреннего часа обязательных
физических занятий. Но на деле это была простая профанация! Мы приходили на
стадион, делали халтурную физическую зарядку, а затем играли в волейбол. Но
так как на всех волейбольных площадок не хватало, то остальные садились в
кружок и травили анекдоты.
Жуков также ввел нормированный 7-часовой рабочий день для офицеров, хотя во
всей стране рабочий день был 8 часов.
Распорядок дня у нас был такой. Подъем в 6-30. С 7 до 8 часов ежедневный
физкультурный час на стадионе. С 8 до 9 часов завтрак дома. С 9 до 14 часов
работа в части. Далее дома воспитание семьи. С 14 часов до отбоя в
подразделениях части оставались только дежурные офицеры, которые утром после
развода уходили домой отдыхать до 14 часов, и старшины-сверхсрочники.
Сооружения артиллерийской части, которая перед нами занимала гарнизон, не
были приспособлены для размещения ракетной техники. Их вообще не было! Все
пришлось строить самим, так как строительные части были Хрущевым сокращены и
расформированы.
Надо было построить испытательный корпус для ракет, построить хотя бы навесы
для техники, построить специальное хранилище для ядерных головных частей.
Кроме того, надо было привязать все позиции к местности (для полка – десять,
включая запасные), на всех намеченных для стартовых позиций местах,
построить бетонные площадки с анкерами для установки стартовых столов и
установщиков ракет. И все это силами самого полка! Естественно, что при этом
возникло много проблем. Я с ними познакомился вплотную, так как был включен
в рекогносцировочную группу по выбору стартовых позиций, которую возглавил
командир полка Генералов. Он привлек меня. Этому можно дать объяснение.
Офицеры отделения БРК в совершенстве владели работой с теодолитом, так как
нам часто самим приходилось «привязываться» к местности при наведении
антенн. В дивизионе была своя группа геодезистов, состоящая из двух
офицеров, сержанта и трех солдат. Естественно, одна она не могла осилить
такой большой объем работ!
Основная проблема заключалась в том, что в реальности места стартовых
позиций, намеченных в штабе РВ в Москве по старым, оставшимся с войны
картам, фактически оказались непригодными. За прошедшие годы, каждый род
войск размещал свои объекты без согласования с Генеральным штабом и с
картографическим управлением, которое было должно отслеживать новые объекты
при переиздании карт! Поэтому работы, проведенные в Москве по размещению
стартовых позиций, были пустой тратой времени, так как многие выбранные там
места оказались уже занятыми другими оборонными объектами, которые на
московских картах не были обозначены. Так как карты после войны фактически
только копировались и не обновлялись, то было невозможно работать с ними на
местности. Например, на карте обозначено село. Приезжаем на это место и
ничего не находим. С трудом на этом месте находили в кустарниках и высокой
траве остатки фундаментов. Или того хуже, на месте будущего старта
обнаруживаем аэродром или склад морских торпед.
Следовательно, надо было повторить заново все ранее выполненные изыскания
для всех стартовых позиций и соответственно наших «родных» позиций БРК. Всю
работу пришлось выполнять заново. Я уже не говорю о тех выполненных расчетах
на поражение цели, координаты которых были привязаны к координатам стартовых
позиций. Всё пришлось пересчитывать!
Проще всего решился вопрос о постройке хранилищ и испытательного корпуса для
ракет. Их решили построить на базе существующих уже солдатских одноэтажных
казарм. Стены оставили, как есть. Недостающее привезли, разобрав казармы
«саперной» части. Фундамент казармы укрепили бетонными блоками, потолок
приподняли и сделали трапециевидным, пол убрали и выкопали котлован глубиной
до 2,5 метра так, чтобы можно было поместить ракету на транспортировочной
тележке.
Стенки котлована сделали железобетонными. По стенкам в нишах и пристройках
расположили КУНГи с проверочным оборудованием, а также передвижные
электростанции, силовые и испытательные кабели. Но даже это потребовало
большого напряжения командиров и личного состава!
Аналогично, но по более простой схеме перестроили несколько казарм под
хранилища ракет. Одновременно решалась задача маскировки, так как силуэт
расположения зданий в части не изменился.
Имеющийся гнилой навес в старом автопарке снесли, сделали (сварили)
металлический каркас, из 40-мм досок сделали стены, расширили места
установки автомашин и агрегатов, сделали крепкие ворота. Автопарк обнесли
сплошным 2,5-метровым забором из обрезных досок с кронштейнами для колючей
проволоки по верху забора.
Под хранилище ядерных боевых частей был приспособлен старый склад
артиллерийского вооружения. Внутренность его была полностью перестроена
исходя из требований к хранению ядерных боеприпасов. Установлены специальные
кондиционеры.
В 1,5 км от нашей части, в глубоком распадке между высокими сопками (для
маскировки) построили учебную стартовую позицию. Она состояла из
железобетонного основания толщиной 30 см, шириной около 3 метров и длиной 25
метров для установщика ракет и стартового стола. С одной стороны
располагалась дорога из железобетонных плит для установки тележек подвоза
ракет.
В склонах сопок были выкопаны глубокие капониры для размещения цистерн для
горючего и окислителя, дизельных электростанций, компрессорных станций,
машин проверки, машины пуска и другого оборудования.
Распадок по верху перекрыли стальными тросами. Лианы, стелющиеся дубки,
буйная растительность сделали свое дело, и к концу строительства контрольный
облет самолетом СТАРТОВУЮ ПОЗИЦИЮ НЕ ОБНАРУЖИЛ, так как деревья,
переплетенные лианами, буквально смыкались над распадком.
Для тренировок расчетов использовался метод так называемого «прожига».
Подготовка ракеты к пуску велась строго по боевому расписанию. Ракета
проверялась в палатке на технической позиции, затем ее подвозили к
установщику и перегружали на него. Установщик ставил ракету на стартовый
стол. Ракета крепилась к стартовому столу специальными анкерами. К ней по
очереди подходили заправщики и заправляли ее горючим и окислителем
(частично, не полностью), проводились все предстартовые контрольные операции
из машины пуска, и затем нажималась кнопка «ПУСК». Двигатель ракеты
запускался, но работал только лишь 8-11сек на предварительной ступени тяги.
При этом грохот стоял такой, что в 300 метрах от ракеты буквально лопались
барабанные перепонки, а в животе такое ощущение, как будто кто-то палкой
перемешивал кишки! Потом двигатель автоматически выключался. Создавалась
полная иллюзия пуска ракеты, так как все системы ракеты работали в боевом
режиме.
Несмотря на то, что на учебной позиции мы провели несколько «пусков» по
американской базе «Окинава», нашу позицию американская разведывательная
авиация так и не обнаружила. Регулярно вдоль нашего Приморья летал
американский самолет-разведчик «ОРИОН». Потолок его полета был выше, чем
наших истребителей МИГ‑15, которые несли патрульную службу в небе Приморья.
Поэтому американцы тогда летали так, как хотели! Но не уследили с высоты!
Сразу после прибытия начались работы по окончательной привязке стартовых
позиций и позиций БРК-1. Генералов сам решил проверить намеченные места,
присланные нам из Москвы.
Для консультации по позициям БРК-1 он вызвал меня к себе в кабинет. Там на
большом столе лежала карта–километровка с нанесенными на нее местами
стартовых позиций и позиций БРК. Генералов попросил внимательно изучить
карту. Сразу бросилось в глаза наличие высот-сопок между нами и стартом и,
кроме того, - сближения горизонталей рельефа перед позицией БРК. В описании
БРК-1 в разделе "Размещение позиций" был установлен предельный наклон
местности менее 5 (точно не помню) градусов. На полигоне Капустин Яр была в
основном ровная степная местность, но даже там старались выбирать такое
взаимное расположение основной позиции БРК и ее контрольного пункта, чтобы
боковой наклон был минимальным.
Я высказал сомнение в возможности развертывания БРК на этом месте.
Генералов, со свойственной ему решительностью, вдруг говорит: «Я хочу лично
убедиться в непригодности места! Едем прямо сейчас!»
Поехали. Возле места, где, судя по карте, должна быть деревня с часовенкой,
ничего похожего нет! У Генералова на коленях карта, такая же у меня,
сидящего сзади. Слева вдали высокая сопка. На карте высота есть, а деревни
нет! Справа - буйные заросли разных приморских трав высотой в рост человека!
Я попросил остановиться, осмотрелся, вошел в заросли, а там — фундамент от
печки. Вот она деревня! Сориентировались. Поехали дальше. Вот место позиции,
вот пологий склон сопки, но слишком близко от позиции. Место для позиции
непригодно! Надо переносить его по линии прицеливания.
Генералов: «Поехали на место старта». — С нами был начальник штаба, он
говорит: «Товарищ подполковник, это по прямой 30 км, а как туда добраться?»
—Выбрали по карте маршрут по проселкам. Ориентиры хорошие есть: высота и
мост через речку. Подъехали к месту точно. Впереди «старт». Но уже
смеркалось, в Приморье, как и в Кап Яре, темнеет быстро. Остановились, вышли
из машины. Местность нормальная, болот нет. Вдруг видим: впереди по небу
огоньки перемещаются. «НЛО» — сказал кто-то. Я говорю: «Это не НЛО, а АНО,
т.е. Аэронавигационные Огни, которые зажигают самолеты при посадке». —
Начальник штаба говорит: «Но на карте близко никакого АЭРОДРОМА НЕТ!». И тут
Генералов так зло говорит: «А в жизни ЕСТЬ! Поехали домой!»
Начальник штаба (он был из вновь прибывших) лично проверил места
предполагаемых (рекомендованных) мест расположения старта. Оказалось, что из
шести намеченных только две позиции можно использовать (позиции БРК при этом
не проверялись)!
Офицеры полка неоднократно просили командиров получить разрешение на
передачу нашей старой техники, по комплексу 8Ж38, на базу хранения. Для
поддержания ее в чистоте мы расходовали силы и средства, которые надо было
максимально использовать для освоения нового комплекса 8К51М.
Регулярно группа подготовки и пуска, вместе с группой транспортировки и
заправки проводили тренировки на оборудовании 8Ж38. А мы — нет. Я попросил
разрешения у Генералова потренировать расчет БРК в развертывании на позиции
для тренировки. Особенно нужна тренировка в развертывании Контрольного
Пункта (КП), тем более, что подъемники антенн КП у БРК-1 и у БРК-2
одинаковые. Он разрешил и добавил: «Поезжайте на то место, где мы с тобой
были. Готовьтесь! Зиньковскому скажи, что я разрешил! Прихвати с собой
отделение Романова.» — Я отвечаю: «Товарищ полковник, Вы ему лучше сами
скажите, мне не удобно!» — Он ничего не ответил.
Утром, как только я прибыл в отделение, приходит Зиньковский и отдает
приказание: "Срочно готовьте технику БРК‑1 для выезда на тренировочные
учения в сопки на 3-4 дня! Выполняйте!» — «Слушаюсь!»
Бориса Кривошею послал с шоферами в автопарк снимать машины с колдок и
готовиться к выезду. Старшего сержанта Распопова — к старшине получить
продукты, палатку и Все необходимое. Сам пошел к инженеру полка Васильеву.
Попросил разрешения на кратковременную проверку всех агрегатов и устройств.
Он разрешил.
В обед спрашиваю Сашу: "Подготовился к выезду?» — «Да!»
После обеда мы на службу не ходили. Сидим с Сашей и намечаем план наших
учений. Около 15-16 часов прибегает из штаба посыльный и передает приказание
прибыть к 17-00 на совещание офицеров полка. Получено указание – провести
краткое учение с «прожигом» ракеты 8К51. «Прожиг» проводить на учебной
позиции. Отделение БРК выезжает на позицию БРК-1 с техникой БРК-1. Связь со
стартом по радио с обязательным использованием Таблиц. Учения начнутся после
прибытия цистерны с кислородом на станцию. Срочная заявка на кислород дана.
Ориентировочно учения начнутся завтра по тревоге. Офицерам городок не
покидать, увольнительные солдатам не выдавать! Всем готовить технику к
выезду на позиции.
Проходит день, второй и только утром на третий день - тревога.
Отделениям БКР было определено место той позиции, где я был с Генераловым.
Приехали на место, развернулись все на одной линии прицеливания. Главные
машины с передатчиками разместили друг от друга на расстоянии 300-400
метров, вторую машину Контрольного Пункта приблизили примерно на километр.
Дополнительные точки привязки определили сами с помощью теодолитов. Передали
шифровку: "Заняли позицию». В ответ шифровка: "Развернуться, произвести
прицеливание».
Если установка передающих антенн прошла нормально, то с установкой антенн КП
пришлось повозиться, поскольку эта операция требует хорошей
натренированности и слаженности расчета для строго вертикального подъема
антенны.
На основной позиции остались Романов и Кривошея, а я с тремя офицерами
поехал на позицию КП. Со мной поехал сержант Распопов. Только он и рядовой
Кузнецов (мой) имели навыки работы с телескопическими подъемниками на
лебедках. Наш расчет (имеющий опыт) справился с задачей (по времени) только
с третьей попытки. Сашин расчет КП (не имеющий практического опыта) только
после пятой попытки приблизился к нормативу, но не выполнил его. Тренировки
прекратили, сделали перерыв.
Со старта команду «четырехчасовая готовность» мы в тот день так и не
получили! На следующий день продолжили тренировки, но уже с включением
аппаратуры. Обнаружилась интересная особенность. Оба передатчика включали по
очереди на одной частоте. Оба контрольных пункта работали одновременно, но
показания их индикаторов были всегда разные!
В процессе подготовки произошла только одна задержка «Готовность
двухчасовая». «Прожиг» прошел штатно. Дали команду «Отбой». Стали готовиться
к отъезду. Нас с Сашей Романовым беспокоил вопрос расхождения показаний
индикаторов. Решили еще поэкспериментировать: Сашину машину перегнать
подальше от моей километра на полтора и снова проверить равносигнальную
зону. Свернули его антенны, кабели и … передумали. Решили не тратить на это
время и засветло вернуться в часть. Свернулись и доехали без происшествий.
Для себя сделали вывод: нужно постоянно тренировать расчеты!
Генералов, подводя итоги этого краткого учения назвал следующие недостатки:
1) Непредвиденная задержка в поставке кислорода. Причина: малая мощность
цеха по производству жидкого кислорода на «Даль-Заводе» во Владивостоке. Он
производил всего 5‑8 тонн в сутки для внутреннего потребления и снабжения
баз подводных лодок. Аналогичный цех был в Хабаровске и достаточно мощный в
Комсомольске-на-Амуре. На заводах не было хранилищ для жидкого кислорода.
Хранили кислород в ж.д. цистернах, где он сильно испарялся. Поэтому цех
запускали только после получения заявки.
2) Прибывшая ж.д. цистерна с кислородом оказалась старого образца, и
пришлось искать и ставить переходник из комплекта 8Ж38.
3) Нужны дополнительные меры по маскировке поднятой ракеты. Несмотря на
глубокий распадок, поднятая ракета наполовину торчала из него. Ракету
опустили, накинули на нее маскировочную сеть и снова подняли. Среди зеленых
сопок появился «кипарис». Кто-то пошутил: «В лесу родилась елочка…»!
Задержка в подвозе кислорода вызвала серьезную озабоченность командования
полка. При «Постоянной боевой готовности» ракета стоит вертикально, с
подсоединенными шлангами заправщиков спирта и кислорода. Кислород из
цистерны-заправщика испаряется по 5‑10% в сутки, в зависимости от наружной
температуры.
При «Полной боевой готовности» ракета стоит заправленная кислородом.
Кислородный бак не имеет теплоизоляции. Кислород там бурно кипит и
испаряется со скоростью до 20-25% в сутки! Для его пополнения происходит
непрерывная подпитка баков из заправщика. На сколько времени хватит емкости
заправщика? Значит, периодически он сам должен уходить на заправку к
железнодорожной цистерне… Постоянно испаряющийся кислород создает повышенную
концентрацию его на стартовом комплексе. Это повышает вероятность пожара и
взрыва ракеты!
В полку должно быть в боевой готовности 4-6 ракет 8К51. Это означает, что в
позиционном районе должно стоять одновременно 4-6 ж.д. цистерн-термосов с
жидким кислородом!
Озабоченность также вызвала трудность изыскания в Приморье районов,
пригодных для размещения ракеты 8К51М с «ХВОСТОМ» из БРК.
Подробное изложение выявленных проблем командование направило в штаб РВСН. В
нем также содержалось предложение перевооружить нас сразу на ракету Янгеля
8К63, которая к этому времени уже была принята на вооружение РВСН.
В ответ пришел приказ о подготовке полномасштабного учения полка с
использованием реальных боевых позиций. При успешном проведении учений полк
встанет на боевое дежурство.
Наша жизнь в Приморье
В местных магазинах продавалось все необходимое, без дефицита. В Приморье в
то время основные продовольственные товары (мясо, рыба, овощи, тушенка,
копченая колбаса, сахар-рафинад, мука и др.) были китайского происхождения с
маркой «Великая стена». Они свободно, без очередей продавались даже в
сельских магазинах! Упаковка на товаре имела красный фон, а по нему
нарисована белая китайская стена и портрет Мао-Дзе-Дуна в овальной рамке.
Даже на говяжьих и свиных тушах стояла печать «Великая стена». Свинина
китайского производства не имела толстого слоя сала, как наша, а сало было с
мясными прослойками. Как говорили старожилы, для выращивания такой свинины
бедных свиней периодически (раз в неделю) лупили по бокам деревянными
лопатами. Эти ушибы у свиней превращались в мясные наросты в слое сала.
Через некоторое время, после прибытия в Манзовку эту экзекуцию свиней
довелось наблюдать из окна вагона.
Мы сдаём старый комплекс 8Ж38 на «БАЗУ»
Вскоре, командование нашей части получило совершенно секретный приказ всю
нашу ракетную технику, которую мы привезли с собой (устаревший комплекс
8Ж38), передать в Китай.
Нам приказали привести технику в образцовый порядок, укомплектовать ЗИПом
для сдачи на хранение в Арсенал в Хабаровске. Техника была по всем правилам
погружена на платформы. Для её передачи мы командировались без солдат.
Караул на платформах почему-то несли не наши солдаты, а присланные из штаба
округа. Но мы на это не обратили особого внимания. Нас разместили в купейном
вагоне и мы выехали вечером из Манзовки, а проснулись утром уже в Китае.
Каждому выделили китайца-переводчика, и в одном из пустынных районов мы
прямо на платформах передали по актам технику китайцам. Это заняло около 3‑х
дней. Эти дни переводчик не отходил от меня ни на шаг. Всякие контакты с
другими китайцами были исключены. Я спросил своего сопровождающего, когда мы
начнем обучать китайских товарищей обращению с техникой? Он сказал, что это
требует большой подготовки и делать это будут другие.
Какой-то китайский полковник или генерал (у китайских старших офицеров на
погонах было до 4-х больших звезд в одну линию) перед отъездом поблагодарил
нас (на хорошем русском языке) за хорошую службу и вручил всем офицерам
медали с барельефом Мао. Мы в недоумении разошлись по купе и поехали.
Буквально через полчаса после отъезда в купе зашел помощник начштаба с
каким-то майором и собрал наши медали. Сказали, что пока они будут храниться
у начальника штаба. С нас взяли подписку о неразглашении факта нашего
пребывания в Китае.
«Мы были в Хабаровске и там сдали технику на склад». Так и сказать своим
родным и товарищам! Утром мы проснулись у себя в Манзовке. Вот и все. Вопрос
стартовых позиций для ракет 8Ж38 решился сам собой!
Позже, в Ростове от одного товарища-адъюнкта я узнал, что в Китай была
направлена большая группа преподавателей из Камышинского ракетного училища
для обучения китайцев новой для них технике. Он был в этой группе как
специалист по БРК-1. Их тоже наградили медалями, которые не отобрали, как у
нас!
