 |
|
 |
|
|
|
|
РАЗДЕЛ 2.
Доктор технических наук, профессор, действительный член Российской Академии космонавтики им. К.Э.Циолковского. Родился 12 апреля 1938 года в г. Тамбове. Там же окончил среднюю школу в 1955 г. С августа 60 г. по 12.06.62 г. инженер по специальной аппаратуре, затем помощник начальника службы главного инженера в/ч 44150 по системе управления (в составе в/ч 11284). С 12.06.62 г. по 6.09.65 г. - адъюнкт ВА им. Ф.Э. Дзержинского (кафедра наземного проверочно-пускового электрооборудования, начальник кафедры доктор физико-математических наук, профессор Кузнецов П. И.). С 6.09.65 г. по 27.12.67 г. -преподаватель Пермского ВКИУ. С 5.01.70г. по 9.6.94 г. - МНС, СНС, заместитель начальника отдела, начальник отдела, начальник управления «Средств выведения» в/ч 73790. С 9.06.94г. - ведущий научный сотрудник 50 ЦНИИ Военно-космических сил МО РФ им. М.К.Тихонравова. Награжден Орденом Почета, медалями Федерации космонавтики России и другими Правительственными наградами. Самолеты, ракеты, носители17 декабря 1956 года вышло Постановление Правительства СССР «О создании межконтинентальной баллистической ракеты Р-16 (8К64)» с началом ЛКИ в июне 1961 года. Разработка этой первой МБР на высококипящих компонентах топлива была поручена ОКБ- -586, возглавляемому в то время Михаилом Кузьмичом Янгелем. Эскизный проект был выполнен в ноябре 1957 года. В январе 1958 года эскизный проект был одобрен правительственной экспертной комиссией во главе с академиком Келдышем М. В. 25 августа 1958 года было завершено строительство завода №586 в Днепропетровске для производства ракеты. 28 августа этого же года постановлением правительства ОКБ-586 было поручено в кратчайшие сроки завершить работу над Р-16 и передать ее в опытное производство. 13 мая 1959 года для ускорения разработки межконтинентальной ракеты Р-16, а также ракеты средней дальности Р-14 (8К65) ОКБ-586 было освобождено от выполнения работ по тематике Военно-морского флота, а завод №586 - от изготовления морских ракет. Ранее завод был также освобожден от серийного производства зенитных и авиационных ракет. Все силы ОКБ и завода были брошены на создание нового ракетного оружия. В августе 1960 года начаты огневые стендовые испытания двигателей первой и второй ступеней Р-16 в Загорском НИИ-229. В сентябре 1960 года на полигон Байконур для проведения ЛКИ прибыла первая летная ракета. К этому времени на полигоне было завершено строительство наземных стартовых и технических позиций на площадках №41 и №42. При подготовке ракеты к первому испытательному пуску 24 ноября 1960 года произошла катастрофа. Во время подготовки к пуску была обнаружена неисправность в бортовой электросхеме. 24 октября истекал срок, в течение которого заправленная ракета могла находиться на стартовом столе. В случае переноса времени пуска топливо из ракеты надо было сливать, саму ракету увозить со старта для переборки и нейтрализации, и о пуске к празднику 7 ноября уже не могло быть и речи. Поэтому было принято решение устранить неисправность на установленной на стартовом столе, заправленной и находящейся в готовности ракете. Вопреки инструкциям, на стартовой позиции собралось более ста человек: испытателей, конструкторов, военных. Бортовой расчет поднялся на уровень второй ступени, вскрыл лючки, стал искать неисправность. Наземный расчет в подземном помещении пытался контролировать реакцию борта на наземных пультах. Телеметристы также пытались со своей стороны принять в этом участие. В результате плохо согласованных действий на неисправный борт были оказаны такие воздействия, что бортовая автоматика в 18 часов 45минут внезапно включила развертывание циклограммы реального полета второй ступени. Факел работающего двигателя второй ступени быстро разрушил верхний топливный бак первой ступени. Произошел взрыв, который разрушил и нижний топливный бак первой ступени. Компоненты топлива прореагировали и выплеснулись на стартовую площадку. В клубе горячего ядовитого дыма задохнулись те, кто не сгорел в первые же секунды аварии. В этой катастрофе погибли: Главнокомандующий РВСН, Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, главный конструктор НИИ-692 Борис Коноплев, заместитель начальника полигона Байконур Александр Носов, заместители главного конструктора ракеты Василий Концевой и Лев Берман. Главный конструктор Михаил Янгель чудом уцелел. За несколько минут до взрыва он, заядлый курильщик, отошел к входу в подземное помещение на перекур. Вход был ниже уровня стартовой позиции. У всей группы курящих было время заскочить за массивные стальные двери и закрыть их герметично. 84 солдата и офицера, погибшие в этой катастрофе и умершие позже от ран, похоронены в братской могиле городского парка г. Байконура. Наверное, несколько позже этой катастрофы специалисты поймут всю опасность, которую таит в себе заправленная ракета. ЛКИ Р-16 были отложены на несколько месяцев. Первый после аварии успешный испытательный пуск состоялся 2 февраля 1961 года с правой соседней стартовой позиции. Решение о постановке ракеты на боевое дежурство было принято 2 октября 1964 года. МБР Р-16 для наземных стартовых комплексов была принята на вооружение 15 июня 1963 года. Двигатель первой ступени РД-218 ракеты Р-16 состоял из трех двухкамерных модулей РД-217. Рулевой двигатель первой ступени имел четыре поворотных камеры сгорания. Вторая ступень оснащалась двухкамерным двигателем РД-219. Рулевой двигатель второй ступени - четырехкамерный. Каждый двигатель-модуль имел один турбонасосный агрегат (ТНА), газогенератор и автоматику. Запуск маршевого двигателя второй ступени осуществлялся при достижении расстояния между разделившимися ступенями 10-15 метров. Маршевые жидкостно-реактивные двигатели (ЖРД) были разработаны в ОКБ-456 под руководством Валентина Петровича Глушко. Двигатели изготавливались на Южном машиностроительном заводе в Днепропетровске, Омском моторостроительном заводе и Красноярском машиностроительном заводе. Первоначально стартовый комплекс на базе МБР Р-16 проектировался как наземный подвижный. Однако, проработка показала, что этот вариант крайне сложен и громоздок. Тогда было принято решение о создании комплекса наземного стационарного базирования (НСБ). Именно в этом варианте комплекс был поставлен на боевое дежурство в 1961 году. Наземный стартовый комплекс для МБР Р-16 (условное обозначение «Шексна-Н») включал в себя боевые стартовые позиции, на которых располагалось по два пусковых устройства с общим командным пунктом и хранилищем ракетного топлива. Для комплекса были установлены готовности, в основном, подобные тем, что применялись для комплексов с ракетами Р-12 (8К63) и Р-14 (8К65). Высшей степенью боевой готовности являлась полная готовность. Только при этой степени готовности ракета заправлялась компонентами ракетного топлива. В состав наземного стартового комплекса «Шексна-Н» входили два открытых пусковых устройства, командный пункт, ремонтно-техническая база и хранилище компонентов топлива. Транспортно-установочное оборудование ракетного комплекса было разработано КБТМ под руководством Владимира Петрова. Гиростабилизированная платформа (ГСП) ракеты была разработана НИИ-944 (г. Москва) под руководством главного конструктора Виктора Кузнецова. В разработке системы управления (СУ) принимали участие главные конструкторы НИИ-692 Борис Коноплев и Владимир Сергеев (г.Харьков). Р-16 - это первая МБР, оснащенная двигателем на высококипящем хранимом топливе и автономной системой управления. Ракета имела гарантийный срок хранения в заправленном состоянии - 30 суток. Для торможения корпуса второй ступени ракеты, при отделении головной части, использовались пороховые ракетные двигатели. Ракета имела моноблочную ядерную отделяющуюся в полете головную часть. Ядерный боезаряд был создан под руководством Самвела Кочаряна. Серийное производство ракеты развернуто в 1961 г. на государственном союзном заводе №586 в Днепропетровске и Омском авиазаводе №166. 1 ноября 1961 года первых два ракетных полка Р-16 с пусковыми установками наземного типа были поставлены на боевое дежурство в Юрье Кировской области, один полк под Нижним Тагилом и боевая стартовая позиция на Байконуре. В этом же году под Плесецком началось строительство наземных боевых стартовых комплексов для МБР Р-9А (8К75) и Р-16. На вооружении полка с ракетами Р-16 для наземных стартовых комплексов имелись три пусковые установки. Первоначально позиционный район полка носил название стартовая станция. Отдельно располагался пристартовый городок. Обозначение Р-16 обычно использовалось в правительственных документах, 8К64 - в военной документации. В НАТО употреблялось сокращение SS-7 (поверхность - поверхность). Словесное название -Saddler, что можно перевести в вариантах: Верховая лошадь, Скаковая лошадь, Скакун. Стартовое устройство - стационарная наземная пусковая установка, созданная под руководством главного конструктора КБ Новокраматорского машиностроительного завода В.И. Капустинского и главного конструктора Ленинградского ЦКБ-34 Евгения Рудяка. Способ старта - газодинамический. Компоненты топлива: горючее - несимметричный демитил гидрозил (НДМГ) и окислитель - азотная кислота (АК-27И). Ниже приведем основные характеристики ракеты Р-16: максимальная дальность стрельбы с «легкой» ГЧ, км. - 13000; максимальная дальность стрельбы с «тяжелой» ГЧ, км. - 10500; максимальная стартовая масса, т. - 140; масса топлива, т. - 130; масса приборов системы управления, кг. - 440; масса головной части, т. - 1,4 - 2,1; длина ракеты, м. - 34,3; максимальный диаметр корпуса первой ступени, м. - 3,0; максимальный диаметр корпуса второй ступени, м. - 2,7; тяга маршевой двигательной установки первой ступени у Земли тс. - 226; время работы маршевого двигателя первой ступени, с. - 90; тяга маршевого двигателя второй ступени, тс. - 90; время работы маршевого двигателя второй ступени, с. - 125. К сожалению, до сих пор не опубликованы данные по головной части и, в частности, по ее тротиловому эквиваленту. Но, учитывая массу головной части 1,4 - 2,1 тонны, можно полагать, что ее тротиловый эквивалент составлял 0,3 - 0,5 Мт. «Лошадь» была вполне серьезной. Разработка МБР Р-16У, унифицированной для наземного и шахтного способов базирования, была начата 30 мая 1960 года в ОКБ-586 под руководством Михаила Кузьмича Янгеля. Первый успешный пуск на полигоне Байконур ракеты Р-16 с наземного старта был произведен 3 марта 1961 года. Разработка шахтной пусковой установки (ШПУ) группового старта «Шексна» начата в ЦКБ-34 под руководством Евгения Рудяка после выхода приказа ГКОТ от 14 июня 1960 года о создании ШПУ для ракет Р-12, Р-14, Р16 и Р-9. Рудяк впервые предложил установить в шахту пусковой стакан. Это давало возможность во время старта ракеты через специальные отверстия между шахтой и пусковым стаканом отводить наружу газовую струю работающих двигателей. Ракета в шахте устанавливалась на 4 пяты стартового стола, что позволяло сохранить ее боевое состояние. Сверху шахта закрывалась крышей, которая обеспечивала защиту от ядерной волны. Основные принципы конструкции ШПУ, разработанные Е. Рудяком, были впоследствии использованы в конструкциях ШПУ, созданных в других конструкторских бюро. Групповая шахтная стартовая позиция «Шексна» 8П764У состояла из трех пусковых установок с ракетами и подземного командного пункта (КП) котлованного типа. Первый испытательный пуск Р-16У из ШПУ состоялся 13 июля 1962 года на полигоне Байконур (площадка №60). В мае 1963 года был произведен одновременный пуск трех ракет из ШПУ на полигоне. В 1962 году завод №586 приступил к серийному производству ракет Р-16 и Р-16У. Также после проведения серии ЛКИ в 1963 г. полки первых отечественных шахтных МБР были поставлены на боевое дежурство. 15 мая 1963 года Р-16У с ШПУ группового старта «Шексна-В» были приняты на вооружение. Максимальное количество ракет Р-16 и Р-16У было развернуто к 1965 г. В это время на боевом дежурстве находилось 183 пусковых установки МБР обеих модернизаций. К недостаткам Р-16 и Р-16У следует отнести тот факт, что они не относились к поколению ампулизированных ракет и в заправленном состоянии могли находиться лишь до 30 суток. И естественно, что со временем их место заняли ампулизированные ракеты, которые могли в заправленном состоянии дежурить в шахтах годами. Поэтому в 1974 - 1977годах 240 пусковых установок МБР Р-16, Р-16У и Р-9А были сняты с боевого дежурства, демонтированы и уничтожены. Однако, «Скаковая лошадь» с честью выполнила свою задачу. Целых 10 лет (1964 - 1974 г.г.) она держала под прицелом все страны НАТО и, прежде всего, США. И поэтому холодная война в эти годы действительно была холодной. С ракетой Р-16У и ее стартовыми комплексами были связаны жизни и судьбы тысяч советских офицеров.
В начале и в конце 80-х годов, еще во времена СССР, мне пришлось бывать на 41 и 42 площадках (полигон Байконур) на работах с ракетой-носителем (РН) «Зенит». Старый МИК, где мы учились проводить испытания ракет Р-16 и Р-16У на технической позиции, зиял пустыми окнами. «Неделинский старт» так и не стали восстанавливать, хотя вычистили и дезактивировали. Соседний старт, с которого когда-то офицеры и солдаты в/ч 44150 производили первый пуск, был похож просто на заасфальтированную площадку. Лишь 43-я площадка сохранила свой прежний вид и розовую краску своих домиков. Последняя остановка мотовоза была отодвинута от 43-й площадки к 42-й, к новому МИК для РН «Зенит», а между 43-й и 42-й уходило шоссе к 61 и 62 площадкам, где когда-то дислоцировалась в/ч 44150. В ту сторону и оттуда я не заметил никакого движения. Говорили, что там какая-то школа: не то сержантов, не то прапорщиков. Но для меня там была моя юность, которая осталась там безвозвратно.
Я появился на свет 12 апреля 1938 года в г. Тамбове. Нет и уже не будет на земле места краше и милее моей малой Родины. Помню я себя с 3 лет. Помню, как на день рождения в апреле 1941 года мне купили красный педальный «лимузин», и я лихо гонял на нем по нашему маленькому двору. По воскресеньям все организации с работниками и семьями выезжали в Пригородный лес, за реку Цну. Между высоким западным берегом реки и пригородом была песчаная равнина. В одно из таких воскресений вдруг среди взрослых пробежали тревога и шепот. От города на большой скорости мчалась полуторка. За ней столб пыли. И когда она ворвалась в лес, раздалось всюду зловещее слово - ВОЙНА. На первой же неделе отец получил повестку. Собственно, получили их все мужчины квартала нашей Московской улицы. Военкомат располагался в здании, где после войны был кинотеатр. И мы с мамой, когда я приезжал в отпуск, смотрели кинофильм на открытом воздухе во дворе, где она в 1941 провожала отца. Поскольку отец окончил строительный техникум, он был направлен на 6-тимесячные курсы в артиллерийское училище. Остальные первым же эшелоном уехали на запад, и никто не вернулся Отец выпустился в феврале 1942 г. уже младшим лейтенантом, успел съездить в Иран за американскими винтовками и прямо из Ирана попал в пекло Моздока и Сталинграда. Увидел я его уже после Сталинградской битвы зимой 43-го, когда после ранения и госпиталя его на 10 дней отпустили домой. И потом он исчез до августа 1945 г. Помню, как за отцом на побывку приехал родственник. Его вывезли из партизанского отряда на самолете после ранения, подлечили, и перед тем, как поехать на побывку в родную деревню, он заехал к нам. Помню, как расстелил он свой ватник на столе, стал ощупывать его, надрезать трофейным эсэсовским клинком и вынимать белые каплеобразные с хвостиками осколки от немецких мин. Я стоял рядом с коробочкой и радовался, что она становилась все полней. Других игрушек у меня в те годы не было, как не было еды, тепла, лекарств, книг, электричества. Когда я пошел в 1945 году в школу, то не знал ни одной буквы, ни одной цифры. Тем не менее мне удалось окончить школу с серебряной медалью. Отец у меня был прямой человек и прямо, по-мужски, сказал мне, что старшая сестра уже учится в педагогическом институте, мама болеет, бабушка старенькая и он не сможет содержать меня в институте. Я явился в военкомат, где мне выдали направление в ХВАИВУ (Харьковское высшее авиационно-инженерное училище). Там мне предложили идти учиться на вновь открывшийся факультет авиационного вооружения. Окончил я его летом 1960 года, а 17 декабря 1959 года Хрущев Н.С. подписал документ об образовании РВСН. В результате с августа 1960 года ХВАИВУ стало ракетным училищем, а весь наш выпуск распределили по частям РВСН. Так я оказался в в/ч 44150. В августе 1960 года я прибыл в г.Козельск Калужской обл., где в/ч 44150 являлась одним из трех полков формируемой дивизии. Командиром части был подполковник Фридман. Я попал в дивизион подполковника Евдокимова. Оба, и Фридман, и Евдокимов, были участниками Великой Отечественной войны. Младший офицерский состав дивизиона почти полностью состоял из выпускников различных военных училищ: морских, артиллерийских, авиационных. Вокруг Козельска расположены тургеневские места, где писатель охотился и под влиянием этих мест написал «Записки охотника». Рядом с городом расположена «Оптина пустынь». Тогда она была в разрушенном состоянии и не действовала. В Козельске 1960 года мне запомнились очень приличная для маленького города библиотека и разрушенный собор, очевидно, центр обороны от татаро-монголов. Осенью привезли в часть ракету 8Ж38 (Р-2). По сравнению с Р-1 (ФАУ-2) Королев С. П. впервые применил головную часть, отделяющуюся от корпуса после завершения активного участка траектории, что позволило увеличить дальность стрельбы. Снижению массы ракеты способствовало применение несущего бака горючего, выполненного из легких алюминиевых сплавов. Для увеличения тяги двигателя В.П. Глушко увеличил число оборотов турбины, повысил концентрацию этилового спирта до 92% и давление в камере сгорания. Сейчас макет этого класса ракеты стоит перед въездом в г. Королев у Ярославского шоссе. Американцы назвали ракету 8Ж38 Sibling, что можно перевести как «сестра». Очевидно, сестра ракеты ФАУ-2. Новый двигатель РД-107 обеспечивал потребную тягу в 37-тс при удельном импульсе тяги 210 кгс*с/кг на уровне Земли. На ракете применялась комбинированная система управления, включавшая автономную систему угловой стабилизации и определения скорости и радиосистему боковой коррекции полета. Для реализации радиоуправления требовалось разместить за стартовой позицией две радиолокационные станции, контролировавшие нахождение ракеты в плоскости стрельбы. Это усложняло эксплуатацию и боевое применение комплекса. Но применение системы радиокоррекции уменьшало рассеивание боеголовок. Тротиловый заряд увеличенной массы создавал при взрыве зону сильных разрушений площадью 950 кв.м. (30,82 м X 30,82 м). При проектировании ракеты было впервые исключено использование перманганата натрия и использован сухой катализатор перекиси водорода, что улучшило условия эксплуатации. В качестве источника рабочего тела турбины использовалась перекись водорода.
Эта схема дожила до наших дней во всех РН типа Р-7. В качестве органов управления ракеты Р-7 по-прежнему использовались аэродинамические и газовые рули. Если от аэродинамических поверхностей вскоре отказались, то газовые рули и сейчас применяются на РН «Космос», изготовленном на базе Р-14 (8К65). Учебные работы на ракете 8Ж38 сразу структурировали наш полк. Началась специализация по системам. Так незаметно пришла зима 1960 - 1961 годов. Весною я был командирован на предприятие в г. Харьков, которое разрабатывало и изготавливало бортовую наземную аппаратуру системы управления движением ракеты 8К64. Там впервые я познакомился с Я.Е. Айзенбергом, который в то время отвечал за разработку автомата угловой стабилизации. Потом он возглавлял это предприятие (сейчас это «Хартром»), разрабатывал систему управления РН «Энергия». Много лет спустя я был его заместителем, когда он возглавлял Госкомиссию по приемке программного обеспечения этой РН. В Харькове я впервые познакомился с инерциальной системой навигации (ИНС), в разработке которой принял участие академик РАН Ю. Ишлинский. Когда я вернулся в часть, то меня ждала неожиданная новость: весь полк переводился на Байконур (тогда просто Тюра-Там) на 60 и 61 площадки для освоения строящегося группового стартового комплекса из трех ШПУ с ракетами 8К64. Съездив в отпуск, в сентябре я сошел с мотовоза напротив 43 площадки и сразу увидел стоящую на старте зеленую ракету 8К64, похожую на патрон от трехлинейки. Старт располагался рядом с Неделинским стартом, который так и не был восстановлен. Пересев на небольшой автобус, минут через 40 я уже занял свое место в бараке, где в два яруса спали офицеры нашего дивизиона. Ночью меня что-то сильно укусило в спину. Наслушавшись днем всяких историй про скорпионов, фаланг и т. п, я вскочил и помчался к палатке, где работали солдаты, обслуживающие дизель-генератор и ночью горела лампочка. Они посмотрели, посочувствовали, а потом успокоили: «Сейчас сентябрь и если даже это скорпион укусил, то сейчас его укус уже не смертелен». Так началась моя служба на новом месте. Три ствола уже были готовы. Но в них надо было установить стаканы. Их сваривали из двух половинок. Первая сварка пошла в брак. Стакан оказался перекошенным. Тогда пригласили корабелов из г. Николаева, которые сваривали борта кораблей. И за зиму они сварили на отлично все три стакана. Тем временем из НИИ-692 (Харьков) непрерывно шел поток контейнеров с наземным и бортовым электрооборудованием системы управления. Далеко не все удавалось расположить под крышей, ибо крыш просто не было. Все строительные силы были брошены на застройку 60 площадки, где располагался стартовый комплекс. В службе главного инженера части я числился ответственным за систему управления. Вместе со строителями я лазил по горе контейнеров, отыскивая нужную стойку, перевозил к нужному месту и монтировал в оголовке и пультовой. Общение с представителями промышленности быстро образовывало меня. Одновременно приходилось знакомиться с бортовыми приборами. Бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ) тогда еще не было. Но конструкторы вышли из положения. Еще когда я в училище изучал бомбардировочный прицел на ТУ-16, то мое внимание привлек огромный объемный бронзовый коноид. Дипломный проект у меня был связан с бомбометанием с окружности с «молчащим» радиолокатором (маневр против средств противоядерной обороны). Там надо было реализовать очень сложную функцию от времени и от двух пространственных переменных. И я использовал объемный коноид сложной формы. Конструкторы СУ построили программный токораспределитель (ПТР) из вертикального стержня, на котором последовательно расположили большое число плоских и объемных коноидов. По каждому желобу скользил концевик, который механически размыкал или замыкал контакты управляющих реле Вал ПТР вращался от шагового двигателя, а тот получал импульсное питание от системы программных импульсов (СПИ). В основе СПИ был положен генератор программных импульсов (ГПИ), который представлял из себя магнитофон на проволоке. На заводе на эту проволоку записывалась определенная программа импульсов, которая через шаговый двигатель и ПТР реализовывала полетную циклограмму бортовой автоматики. Первый испытательный пуск Р-16У из ШПУ состоялась 13 июля 1962 года. Он был неудачен. Было видно, как ракета в пределах горизонта видимости упала в степи. Подозрение пало на ГПИ. Как потом оказалось, это болезнь «грязных рук». На заводе-изготовителе намотчики магнитной проволоки нечаянно касались ее руками. Потом, когда ГПИ хранился некоторое время, на местах касания вырастали колонии бактерий и фактически экранировали проволоку и считывающую головку. Импульсы слабели, и шаговый двигатель не срабатывал. Пришлось внедрять «чистые» технологии сборки ГПИ. Много лет спустя мне пришлось участвовать в аварийной комиссии по расследованию неудачного пуска космического аппарата на спутник Марса Фобос. Отказал разгонный блок типа ДМ. Подозрение падало на токораспределитель, который в то время производился в г. Козельске. Мы попросили принести блок из ЗИП, раскрыли его и потрясли над столом. Из него высыпались 9 «откусанных» проволочных кончиков. Они должны были откусываться кусачками с улавливателем. Они же откусывались обычными кусачками и сбрасывались внутрь. Места «откусывания» должны были трижды покрываться изоляционным лаком. Они не покрывались. В невесомости откусанные кусочки проволоки всплывали и закорачивали случайным образом неизолированные места откусывания. Дальше - полная авария. С подобными авариями мне потом пришлось сталкиваться много раз, но та, в 1962 году, была первая. По складу характера я был склонен к научной работе, поэтому вскоре я поступил в адъюнктуру при ВА им. Ф.Э.Дзержинского и в сентябре 1962 г. покинул в/ч 44150. В ВА им. Ф. Э. Дзержинского я учился на кафедре наземного и проверочно-пускового электрооборудования (НППЭО). Возглавлял ее в то время доктор физико-математических наук, профессор, полковник Кузнецов Петр Иванович, который до конца своих дней оставался моим учителем и старшим другом. Благодаря ему я много времени проводил в библиотеке Математического института им. В.А. Стеклова АН СССР и в Библиотеке иностранной литературы, которая в те годы располагалась прямо напротив Храма Василия Блаженного. Это быстро пополнило мои знания и приучило к определенному уровню математического языка. На последнем курсе адъюнктуры я уже привлекался к проведению практических занятий со слушателями по НППЭО ракеты 8К64У. В сентябре 1965 года, после окончания адъюнктуры, я получил направление на преподавательскую работу на кафедру НППЭО Пермского военного командно-инженерного училища (ПВКИУ). В феврале 1966 года я защитил диссертацию на соискание кандидата технических наук в ВА им. Ф.Э. Дзержинского. В ПВКИУ я сначала проводил практические занятия и лабораторные работы. Потом стал старшим преподавателем и получил собственный курс «Основы проверок». В учебное пособие по этому курсу я постарался вложить те знания, которые получил в адъюнктуре. На его основе в 1969 г. была выпущена монография «Контроль и поиск» в издательстве «Советское радио» в соответствии с моим учебником. В те же годы в ПВКИУ изучались такие ракеты, как 8К63, 8К65, 8К84. Пришлось снова побывать на Байконуре при отработке пусков 8К84 из ШПУ. Но теперь уже на левом фланге полигона. И на 41 и 61 площадки я не попал. Да и к тому времени 61 площадка была уже взорвана, а в/ч 44150 расформирована (1968 год). Войсковую практику, которая положена преподавателям, я обычно проводил в дивизии, которая базировалась около г. Бершеть в Пермской области. Вооружена она была ракетами 8К64У с ШПУ. Так что я снова и снова встречался с машиной, с которой началась моя «ракетная жизнь». Ракета 8К84 разрабатывалась в ЦКБ машиностроения под руководством Владимира Челомея в соответствии с постановлением правительства от 30 марта 1963 года. Правительство требовало создать легкую ампулизированную массовую ракету на высококипящих долгохранимых компонентах топлива. МБР 8К84 должна была размещаться только в ШПУ одиночного старта (ОС). Ракета должна была иметь гарантийный срок эксплуатации (хранения в ШПУ) не менее 5 лет и сохранять все это время высокую боевую готовность. Комплекс должен был быть простым и надежным, шахта - прочной и живучей. Управление пуском должно было производиться дистанционно. Стартовый комплекс для ракет УР-100 состоял из 10 рассредоточенных боевых стартовых позиций, на каждой из которых размещалась одна ШПУ. Вблизи одной из боевых стартовых позиций размещался командный пункт (КП) боевого ракетного комплекса (БРК), связанный кабельными линиями системы боевого управления (СБУ) и связи со всеми стартовыми позициями. С командного пункта проводились периодический контроль технического состояния пусковой установки и управление пуском ракеты. При этом предстартовая подготовка к пуску проходила в автоматическом режиме от автономных источников электроснабжения. Ракеты для обеспечения их высокой боеготовности находились в заправленном состоянии. Применение жидкого реактивного топлива на ракете УР-100 потребовало решения сложнейшей проблемы обеспечения длительного (в течение 7-10 лет) нахождения ее в заправленном состоянии. Процесс боевого дежурства пусковой установки и ракеты, а также пуск ракеты производился без присутствия на них боевого расчета. Система управления была разработана в НИИ автоматики и приборостроения под руководством Н. Пилюгина, а командные приборы в НИИ-944 под руководством В. Кузнецова. В 1964 году Московский машиностроительный завод им. М. В. Хруничева приступил к производству ракеты 8К84. Серийное производство было также развернуто на Омском авиазаводе №166 (ПО «Полет») и Оренбургском авиазаводе №47 (ПО «Стрела»). Потребовался личный состав для организации эксплуатации новых ракет. И учебный процесс в ПВКИУ был нацелен на подготовку специалистов по 8К84. В это время там учились курсанты: А. Перминов, ставший со временем Командующим Космическими войсками РФ, В. Меньшиков, возглавлявший потом 50 ЦНИИ МО РФ им. М. К. Тихонравова. Сейчас он начальник НИИ Космических систем в городе Юбилейный. Принимая зачеты, я, конечно, не предполагал, какая выдающаяся военная карьера у них будет впереди. Разработка модернизированной ракеты 8К84У с улучшенными тактико-техническими характеристиками была начата 9 декабря 1969 г. Коллективу конструкторов ЦКБ машиностроения, возглавляемому В. Челомеем, и филевскому филиалу №1 ЦКБМ, возглавляемому В. Бугайским, удалось увеличить дальность стрельбы. Ракета имела продленный срок эксплуатации. Все доработки были проведены на ракетах, находящихся в войсках. Ракета была принята на вооружение и отличалась от базового варианта: наличием уменьшенной по массе моноблочной головной части с улучшенными летно-техническими характеристиками и способной более эффективно преодолевать противоракетную оборону противника; использованием автономной инерциальной СУ с расширенными возможностями по перенацеливанию ракеты, что улучшало оперативную управляемость ракетным комплексом, а также уменьшенным временем проведения предстартовых операций при подготовке и проведении пуска ракеты; улучшенными характеристиками проверочно-пускового оборудования, автономной системы энергоснабжения и технических систем. Начальник ПВКИУ генерал-майор Стаценко входил в Государственную комиссию по отработке и приему на вооружение ракеты 8К84М. В каждую свою поездку на Байконур на отработочные пуски ракеты он брал несколько старших преподавателей с целью освоения ракеты и быстрейшего внедрения ее в учебный процесс. В эти группы попадал и я. Первые полки 8К84М были поставлены на боевое дежурство в ракетных дивизиях под городом Хмельницким. В НАТО ее обозначили как SS-11, Sego. Стоит отметить, что в период Карибского кризиса 1962 года на Кубе были размещены полки 43 ракетной дивизии генерал-майора Игоря Стаценко. Всего на Кубу он доставил 36 ракет Р-12 (8К63). Раньше дивизия дислоцировалась под городом Ромны. В день объявления США блокады Кубы, 22 октября 1962 года, группировка РВСН СССР насчитывала 48 пусковых установок МБР Р-7 и Р-16 (8К64), а также 543 пусковых установок РСД всех типов (ракеты средней дальности). США в этот период имели группировку из 151 пусковой установки МБР и 105 пусковых установок РСД всех типов. Но каждая Р-7 несла один боевой блок с тротиловым эквивалентом 3 Мт., а каждая 8К64У несла один боевой блок с тротиловым эквивалентом 0,3 - 0,5 Мт. Президент Кеннеди разумно воздержался от взаимной ядерной войны, за что и принял смерть от рук фанатиков. После возвращения дивизии с Кубы Стаценко стал командиром корпуса, а потом с этой должности пришел командовать ПВКИУ. По старой воинской привычке он часто прекращал занятия и грузил все училище в железнодорожный состав. И мы долго сидели в грузовых неотапливаемых вагонах на 40-градусном уральском морозе в противогазах. Во время ввода наших войск в Чехословакию в августе 1968 года И. Стаценко заставил всех преподавателей читать лекции в сапогах и портупее, что было весьма неудобно. На ракете 8К84М кончилась моя педагогическая деятельность в ПВКИУ. С января 1970 года я продолжил службу в отделе систем управления ракет- носителей в/ч 73790. Сначала это был космический филиал 4ЦНИИ МО, а потом он стал самостоятельным институтом Военно-космических сил (50 ЦНИИ ВКС). Отдел занимался СУ всех РН, разгонных блоков (РБ) и орбитальных станций. Поскольку НИИ АП трудился над созданием БЦВМ, то отдел занимался усовершенствованием алгоритмов движения центров масс и вокруг центра масс, а также алгоритмами контроля работоспособности и механической диагностики. Отдел занимался также и СУ печально известной РН Н-1. В 60-ые годы в СССР разрабатывались три проекта так называемых сверхтяжелых ракет: Н-1 в ОКБ-1 (с 1966 года это ЦКБ экспериментального (машиностроения) под руководством С. П. Королева; Р-56 в ОКБ-586 (с 1966 года КБ «Южное») под руководством М. Янгеля; УР-700 в ОКБ-52 (с 1965 года - ЦКБ машиностроения) под руководством В. Челомея. Долгое время считалось, что все три проекта были космическими, что РН предназначались для доставки автоматических аппаратов или пилотируемых кораблей на поверхность Луны. Но последние публикации ветеранов позволяют говорить о том, что во всех трех КБ указанные ракеты разрабатывались сначала как МБР под супер «кузькину мать». По свидетельству очевидцев, замысел 3-х ступенчатой ракеты Н-1 возник у С. П. Королева в 1956 году. В различных источниках название расшифровывается как «Носитель-1» или как «Наука-1». 15 июля 1957 года первые предложения по ракете были представлены Королевым С. П. Совету главных конструкторов. 23 июня 1960 года вышло первое постановление правительства о создании ракеты. Отметим, что в США еще не началось выполнение лунной программы. 13 мая 1961 года и 13 апреля 1962 года - подписаны 2-ое и 3-е постановления правительства, в которых уточнялись задачи и сроки создания ракеты. Но постепенно проект сверхтяжелой МБР на компонентах кислород - «плюс» - керосин в ОКБ С. П. Королева перерос в проект РН для экспедиции 2-ух человек на Луну. Очевидно, здесь сказалось действие следующих факторов: 1. После взрыва над Новой Землей бомбы эквивалентом более 50 Мт., США решили начать переговоры с СССР о запрещении ядерных испытаний в трех средах. Всем стало ясно, что подобные ядерные блоки слишком велики для нашей Земли. 2. США начали лунную программу. 3. Королев С.П. всегда мечтал о завоевании космоса. 4. После того как стало ясно, что супер «кузькина мать» не имеет перспективы, финансирование Н-1 как МБР стало быстро уменьшаться. Спасением было перевод ее в лунную программу. Энергия Королева С.П. позволила осуществить этот перевод. Но тут дьявол начал вылезать из деталей. 1. В. Глушко отказался делать двигатель на 600 - 700 т.с. на топливе кислород - «плюс» - керосин. Хотя готов был сделать такой двигатель на несимметричный деметилгедрозин - «плюс» - азотная кислота (НДМГ + АТ). Но Королев С.П. не хотел сажать космонавтов на РН с экологически грязным топливом. Пришлось Королеву обращаться в ОКБ-276, возглавляемому Кузнецовым Н. в городе Куйбышеве. Это было авиационное КБ. Они не могли сделать большой двигатель, но взялись в 1972 году за разработку двигателя НК-15 с тягой у Земли 147 т.с. Это значило, что на 1-ю ступень надо ставить 30 таких ЖРД (24 по периферии и 6 в центре). 24 сентября 1962 года вышло очередное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о разработке тяжелой РН для доставки пилотируемого корабля на поверхность Луны с последующим возвращением на Землю. Стартовая масса Н-1 была увеличена до 2400 тонн. 2. США создавали РН «Сатурн-5» сразу под лунную программу. Она могла (теоретически) выводить на окололунную орбиту массу в 150 т. Практически получилось 145 т. Тем не менее этого заведомо хватало для высадки на Луну и возвращения на Землю 2-х человек. Н-1 проектировалась изначально так, что она могла вывести на опорную орбиту лишь 75 т. Пришлось принимать срочные меры по доведению массы полезного груза до 95 т. Стартовая масса была вновь увеличена. Возникла проблема прочности конструкции, которая изначально создавалась под другие массу полезной нагрузки, общую стартовую массу и тягу двигательной установки. Н.С. Хрущев мало того, что поскупился на «лишние» расходы на наземную отработку, но еще постановлением правительства от 3 августа 1964 года потребовал завершения создания РН Н-1 в 1967 году к 50-летию Октября. С.П. Королев понимал, что запуск неотработанной на стендах РН приведёт к аварии. Работа в таких стесненных условиях привела к тому, что он заболел и умер в январе 1966 года на операционном столе. Уже после окончания операции при выходе из состояния анестезии остановилось сердце русского технического гения. СУ Н-1 не содержала БЦВМ. Работа 30 двигателей 1-ой ступени должна была координироваться специальной системой КОРД (координации двигателей). Она плохо справлялась со своей задачей. К тому же вся связка из 30 двигателей не была отработана на стенде. С 21 февраля 1969 года по 23 ноября 1972 года было произведено 4 испытательных пуска ракеты. Все пуски кончались авариями на этапе работы 1-ой ступени. 15 мая 1974 года вышло решение правительства о временной приостановке работ по Н-1. В. Мишин был освобожден от занимаемой должности Главного конструктора ЦКБ экспериментального машиностроения (ЦКБЭМ). На эту должность был назначен В.П. Глушко. В 1976 году проект Н-1 был закрыт окончательно. ЦКБЭМ преобразовалось в НПО «Энергия» под руководством В.П. Глушко. Начался новый этап советского ракетостроения. Может быть, читателю не очень интересно слушать мой рассказ то об одной ракете, то о другой. Но это была жизнь моя и моих товарищей по службе. С утра и до вечера, а иногда и ночами, мы все эти ракеты изучали, преподавали их молодежи, работали на каких-то отдельных системах, готовили доклады наверх. Все аварии и их расследования, все неисправности, которые встречались и тормозили всю работу, - все это нельзя выбросить из головы. Про личную жизнь я не пишу - она не сложилась. Про друзей не пишу также. Жизнь все время заставляла расставаться с ними. А письма далеко не каждый любит писать. У меня сохранилась душевная переписка только с одним товарищем из Перми - Мишей Чудовым. Наши судьбы в чем-то схожи. Окончив Военно-морскую академию в Ленинграде, он попал ракетное училище и окончил службу в ПВКИУ полковником, начальником кафедры «Теории автоматического управления» (ТАУ). Остался работать преподавателем в Пермской водной академии. На его глазах в 2003 году закрыли ПВКИУ. Печальный эпизод в жизни всех, кто в нем учился и преподавал. От программы Н-1 остался разгонный блок (РБ) ДМ. В различных модификациях он летал на РН «Протон-К», обеспечивая вывод на геостационарную орбиту (ГСО) всех советских космических аппаратов (КА). Сейчас на его борт внедрили БЦВМ, и он продолжает выводить иностранные КА в составе ракеты «Зенит-З SL» в комплексе «Морской старт». Планируется реанимировать 41 площадку на Байконуре, где осталась еще одна пусковая установка для РН «Зенит-2». Тогда РБ типа ДМ продолжит работать и в составе «Наземного старта». Старые стартовые площадки для 8К64 остались слева от шоссе, которое ведет к бывшей 61 площадке (в/ч 44150). Новые стартовые площадки для «Зенит-2» были построены справа от шоссе. Одна уничтожена взрывом РН. Пришедший к руководству НПО «Энергия» В.П. Глушко решил реализовать проект РН сверхтяжелого класса «Вулкан» с грузоподъемностью 200 т. на опорную орбиту. На ее базе он планировал создать орбитальную базу на Луне, а потом совершить пилотируемый полет на Марс. Никаких сомнений в том, что этот проект был бы осуществлен в полной мере, не было и нет. Но случилось то, что случилось. «Вулкан» по проекту состоял из центрального блока с кислородно-водородным двигателем и 8 боковушек (блоки А) с кислородно-керосиновыми двигателями. На 1-ом этапе на базе боковушки отрабатывалась самостоятельная РН «Зенит-2» с грузоподъемностью ~ 13 тонн на опорную орбиту. На ней впервые реализовали полностью цифровую систему управления (СУ) на базе 3-х БЦВМ и ёё аналога НЦВМ в наземном проверочно-пусковом комплексе (НППК). БЦВМ и НЦВМ были созданы НПО АП (г.Москва). На участке полёта 2-ой ступени было внедрено терминальное управление, что дало возможность повысить точность выведения, осуществлять манёвр по наклонению и уменьшить площадь районов падения отделяющихся частей РН. К тому же на этой РН впервые была реализована автоматизированная система управления стартового комплекса (АСУ СК), которая сделала старт безлюдным. Сейчас на эту технологию перешли и в США на РН нового поколения. В разработку идеологии и теории терминального управления и построения АСУ СК определённый вклад внёс и наш отдел. В 1975 году я защитил докторскую диссертацию по алгоритмам контроля и диагностики в составе программного обеспечения АСУ СК (автоматизированная система управления системы контроля). На 2-ом этапе В. Глушко решил создать тяжёлую РН «Энергия», грузоподъёмностью ~ 96 т и вывести ёё на опорную орбиту. Она включала центральный кислородно-водородный блок и 4 боковушки, каждая из которых строилась на базе 1-ой ступени РН «Зенит». Систему управления движением всей РН «Энергия» создавало НПО «Электроприбор» в Харькове под руководством Я.Е. Айзенберга. На борту РН «Энергия» располагались уже 5 многоканальных БЦВМ, разработанных НПО «Электроприбор». Общий объём программного обеспечения на борту, которое всё работало за короткий этап выведения, был по тем временам феноменален. Когда начали переводить алгоритмы в программы, то пошли сплошные задержки всего графика из-за постоянных ошибок. Айзенберг Я.Е. запросил у Военно-промышленной комиссии (ВПК) ещё 700 штатных мест под программистов. Мне со своим начальником из ГУКОСа пришлось ездить в Кремль, где тогда располагалась часть ВПК, отвечающая за этот проект, и проводить ликбез по программному обеспечению и оправдывать нужды НПО «Электроприбор». Потом вместе с Айзенбергом Я.Е. мне пришлось возглавлять государственную комиссию по приёмке всего бортового программного обеспечения и допуску его к боевой работе. Был учтён горький опыт Королёва С. П., которому не дали отработать отдельные ступени и РН в целом на стендах и заставили ставить на каждую ступень десятки двигателей. Под руководством Глушко В.П. был создан ЖРД тягой более 700 т. с. на кислороде и керосине, блоки Ц и А и вся РН была подвергнута огневым испытаниям. На Байконуре был построен специальный универсальный комплекс стенд-старт (УКСС). На нём прошли огневые испытания сборки всей РН. С него же был осуществлён первый пуск РН с макетом боевого лазера. Когда Глушко В.П. пришёл к руководству НПО «Энергия», в США поднялась рекламная волна об экономичности создаваемого Space Shuttle. Наши экономисты быстро подсчитали, что при нашей небольшой зарплате и самообеспеченности страны всеми видами металлов и топлива, нам дешевле использовать одноразовые РН. Поэтому советский Шаттл решено было не делать. Однако, через некоторое время Институт прикладной математики (руководитель Келдыш М.В.) выпустил небольшой отчёт (автор Сихарулидзе), где была оценена потенциальная боевая угроза от Space Shuttle. Оказалось, что потенциально он обладал возможностью во время первого же витка отклониться от штатной траектории, снизиться до верхней границы плотных слоёв атмосферы в районе г. Ростов-на Дону, открыть грузовой отсек и выпустить в самостоятельный полёт ядерную ракету с теплозащитой для прохода плотных слоёв атмосферы. Сам Stuttle потом мог вернуться на орбиту, а ракета с огромной скоростью устремлялась на Москву. М. В. Келдыш разослал этот отчёт и в ЦК, и в Минобороны СССР. Хотя многие специалисты ставили эту угрозу под сомнение с точки зрения её технической реализации, МО СССР убедило Брежнева Л.И. ответить США такой же угрозой. В результате Глушко В.П. получил указание сделать «Буран». Это практически ставило крест на лунных и марсианских планах Глушко В.П. Ведь требовали сделать буквально аналог Space Shuttle, у которого двигательная установка стоит на «птичке» (так среди специалистов называли орбитальный корабль). И тогда у Глушко В.П. не было бы «сверхтяжа» для лунных и марсианских полётов. Глушко В.П. сумел отстоять такую схему «Энергия-Буран», когда вся двигательная установка монтировалась на РН, а орбитальный корабль имел лишь двигательную установку для орбитального маневрирования, стабилизации и схода с орбиты. РН «Энергия» могли потом развивать до варианта «Вулкан». Эта схема и осуществила успешный полёт в 1987 году. Но Глушко В.П. уже не было на пуске. Болел. И вскоре умер, завещав «развеять его прах над одной из планет Солнечной системы». Горбачёв отдал распоряжение кремировать его тело и прах хранить до лучших времён. Вскоре меня назначили начальником управления, которое курировало все РН, систему «Энергия-Буран» и орбитальную станцию «Мир». Должность начальника управления в институте была (испокон века) генеральской, но буквально через несколько месяцев после моего назначения Горбачёв начал «отстрел» генералов. Эта должность стала полковничьей. Но зато все сокращенные в институте генеральские должности всплыли в нашем Главке, в Москве. Началась военная реформа. Приватизация настолько «объедала» госбюджет, что он уже не мог обеспечить эксплуатацию такой системы, как «Энергия-Буран». В США один запуск Space Shuttle до сих пор обходится в 0,5 млрд. долл. А в год на весь российский космос денег примерно столько же. После объявления в январе 2004 года Президентом Бушем новой космической программы NASA будет получать в год ~ 16 млрд. дол. Почувствуйте разницу. Сразу с приходом Горбачёва вся печать, как по команде, начала кричать об убыточности космоса, который проедает огромные деньги. И сколько бы наш институт ни пытался писать наверх, вплоть до Госдумы, опровергающие доклады, этот визг не прекращался. Кончилось тем, что в нашем управлении сократили «бурановский» отдел и на системе «Энергия-Буран» поставили крест. Причём, как это ни странно, ярым борцом против «Бурана» выступал космонавт № 2 Г.С. Титов. Мне пришлось присутствовать на одной из последних коллегий Министерства общего машиностроения СССР под председательством тогдашнего министра МОМ Олега Шишкина. Помню решение. Смысл его заключался в следующем: с сего дня ни рубля не давать на модернизацию существующего парка РН. Все деньги - на формирование новой системы носителей на экономичном чистом топливе:
Помню, как Д.Полухин (генеральный директор предприятия, выпускающего «Протон-К»), выходя из зала коллегии, ругался сквозь слёзы. Впереди маячил конец «грязного» «Протон-К». Вскоре Д.Полухин умер. Но не успели ничего сделать - грянула «Беловежская пуща». Все планы сгинули вместе с министром Общего машиностроения О. Шишкиным. Не стало денег даже на модернизацию старых РН, которая идёт до сих пор. Кажется, в 1994 году Назарбаев внезапно запретил запуск «Протон-К» с Байконура под предлогом, что ему слишком поздно доложили о нём и о характере полезной нагрузки, которая представляла из себя космический аппарат (КА) разведывательного характера. Генштаб поднялся на дыбы - даёшь новый полигон в России и новый чистый носитель масштаба «Протон-К»! Мы очень быстро определились с новым космодромом. Южная часть Сахалина. Все ступени падают в океан. Это хорошо. Но очень дорог перевал через Татарский пролив. Советская Гавань. Хорошие трассы запуска, но нет перспектив расширения. Между сопками можно расположить 1 или 2 стартовых комплекса, а дальше надо взрывать каменистые сопки. Город Свободный в Амурской области, под городом стояла ракетная дивизия. Она полностью сокращалась. Но оставалась вся инфраструктура. Много места для расширенного строительства. Плохо одно - очень близко от китайской границы. Но всё-таки решили: пусть будет там (в будущем) космодром. А пока делать «Ангару» взамен «Протон-К» со стартовым комплексом в Плесецке. Подробности опускаю. Делают уже 10 лет. Результат пока лишь на бумаге. С началом «демократизации» в нашем управлении подняли голову те, для которых личное обогащение стояло впереди судеб Родины и армии. Стало трудно работать. В 1991 году сотрудник КГБ предупредил меня, чтобы я не наказывал одного старшего лейтенанта (было за что), иначе я вылечу из армии без пенсии. У него друзья - демократы. У меня начал развиваться диабет. Сначала он дал осложнение на почку, и я попал на операционный стол. Только стал выздоравливать - получил тяжёлый инфаркт, и как результат -инвалидность 2 группы. Так окончилась моя служба в Вооружённых силах. Друзья помогли получить должность ведущего научного сотрудника в отделе, который занимается космической тематикой. Работа поддерживает меня. Не столько финансово, сколько морально. В настоящее время являюсь полковником в отставке, ведущим научным сотрудником 4ЦНИИ МО, доктором технических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, действительным членом Российской Академии космонавтики им. К. Э. Циолковского. На текущий момент (январь 2005 года) имею 359 научных трудов, из них 241 печатных, среди которых полтора десятка открытых монографий и сотни полторы открытых печатных статей (некоторые опубликованы в США и Польше). За участие в отработке и принятии на вооружение РН «Протон-К» награждён медалью «За трудовую доблесть» (от 18 января 1980 г.). За участие в разработке и отработке системы «Энергия-Буран» награждён орденом «Почёта» (от 30 декабря 1990 г.). Вспоминается одна передача радиостанции «Резонанс» в прямом эфире. Плач о том, как развалена армия, как бедствуют офицеры, и действующие, и пенсионеры. Один радиослушатель позвонил и сказал: «А чего их жалеть! В 1918 году нашлись русские офицеры, которые подняли флаг белой борьбы. А сегодняшние офицеры хоть бы рот открыли. Так им и надо!» Но вспоминается и голос, раздавшийся с погибшей подлодки «Курск»: «Не надо отчаиваться!»
ОФИЦЕРЫ в/ч 44150
|
лёгкого класса (до 5 т. полезного груза на опорной орбите, тема «Нева»);
