|
МАЛОЛЕТНИЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ
Старший сын Андрюха, поменяв за один год третью по счету школу, имея очень коммуникабельный характер, с ребятами нового класса почему-то сходился тяжело. Единственным его дружком стал Сашка ЕРЕТНОВ. Не проявляя великого усердия в учебе, оба товарища стали заниматься мелкой коммерческой деятельностью, за что меня, как отца, регулярно вызывали «на ковер» к директору школы Наталье Ивановне ШКИНДЕР.
Сбегая с нескольких уроков, друзья перелезали через школьный забор, за которым рос непролазный, болотистый, густой еловый лес, где сейчас вырос микрорайон «Школьный», и собирали грибы. Опят там росло видимо-невидимо. Наполнив по паре пакетов, грибники шли на рынок к КПП-1 городка, рядом со школой и продавали грибы по 2 рубля за пакет. Продав, возвращались в лес за очередной партией опят, и снова на рынок. И ведь покупатели находились, вместо того, чтобы в школу прогульщиков отправить. Так и собирали и продавали грибы, пока на учительницу не нарвались...
Не успела стихнуть грибная история, как меня снова к директору вызывают. Опять отличился Андрей ЕРЕМЕЕВ. Вместо уроков катается на рейсовом автобусе между городком и платформой «Перхушково», собирая с пассажиров деньги за проезд и обилечивая их, вместо кондуктора. За эту работу солдат-водитель автобуса покупал своему юному помощнику, прогуливающему уроки, шоколад, чипсы и «Пепси-Колу». А пассажиры – жители военного городка, многие из них знающие, что это сын начальника Дома офицеров. Информация дошла и до меня, и до директора школы, которая в очередной раз «любезно» пригласила меня на «разбор полетов» моего старшего сына, и как всегда в директорский кабинет. Мне категорически не нравилось, что из-за сына – лоботряса, самому являясь директором серьезного учреждения, приходилось, как мальчишке, идти на ковер к директору школы. Но воспитательные разговоры с сыном, к сожалению, на него действовали недолго.
Дальше была продажа петард, которые незамедлительно распространялись и взрывались в классах и коридорах школы, и множество других проделок, явно дискредитирующих доброе имя отца и офицера-политработника, то есть меня. И в кого он пошел, такой коммерсант? Нет у нас предпринимателей в семье, все служивые – военные, педагоги и музыканты.
Так, до конца 9-го класса и чудил старший сын в школе. Пока не отправил я его, на радость директора школы им. А.С.Попова Натальи Ивановны ШКИНДЕР, к своей родной сестре Елене Анатольевне КОТОВСКОЙ – учителю высшей категории, завучу, классному руководителю и филологу Суроватихинской средней школы, для подготовки племянника к поступлению в военное училище.
КОМИ, ПЕЧОРА. В ГОСТЯХ У АВИАТОРОВ
Полк самолетов А-50 АВАКС, расположенный на военном аэродроме в городе Шяуляй, где старшим бортинженером проходил службу муж моей сестры Эдуард КОТОВСКИЙ, после развала СССР вывели из Литвы на Север России – в Коми, в Березовку, под город Печору. Туда же этими самолетами переправили и семьи летчиков.
Вскоре майор КОТОВСКИЙ Э.В. получил благоустроенную квартиру в самом городе Печоры. Сестра Лена устроилась на работу учителем русского языка и литературы в городскую школу, а моя племянница Светлана пошла в первый класс этой же школы. Авиаторы ранним утром на мотовозе восемьдесят километров по железной дороге добирались до своего аэродрома. Вечером на нем же обратно. Опоздал, значит ночуй в гостинице в номере для дежурного экипажа.
У меня осталось две недели отпуска с прошлого 1995 года, и я решил навестить Эдика и сестру в Печоре, благо на севере никогда не был. Начало февраля, на московском перроне слякоть, оттепель, идет дождь. Отец на «Ласточке» проводил меня до Ярославского вокзала и посадил на поезд. Попрощались, поезд тронулся, впереди двое суток пути. Купейный вагон был уютный, чистый и теплый. За дорогу отоспался и начитался вдоволь прессы. За окном заметно поменялся пейзаж, присущий территории с северным климатом.
В 3 часа ночи я прибыл на станцию города Печоры. Московская плюсовая погода сменилась суровой зимой. Станционное информационное табло показывало минус 47 градусов. Таких климатических перепадов и мороза мой организм доселе не испытывал. В плюс 47 в Термезе бывал. А в минус 47 нет. На машине товарища по службе меня встретил Эдик. Накануне моего приезда он попал в аварию, разбил крыло машины и сдал свой «Опель-рекорд» в автосервис. Лена встречала нас праздничным ужином и северной чаркой, для согрева с мороза.
В один из дней пребывания в Печоре, Эдик решил сделать для меня экскурсию на свой аэродром. Впечатления от этой экскурсии у меня остались неизгладимые.
Моя цивильная одежда для этой поездки явно не подходила, в течение часа вымерз бы, как мамонт, да и появляться в гражданке на стратегическом аэродроме, – военные не поймут. Все меховое имущество, которое полагается военному летчику по северному варианту, было навьючено на меня, как на капусту, в мехах с головы до ног и рук.
Рано утром мы вышли из подъезда многоэтажного дома. На улице все те же минус сорок семь градусов. Легковушка «Нива» вишневого цвета, на которой нас вез Олег СУЧКОВ – командир экипажа, друг семьи и сослуживец Эдика, больше часа прогревалась с заведенным двигателем в гараже, но так и не оттаяла. Вентилятор печки еле-еле справлялся с заиндевевшим лобовым стеклом, не говоря уже об обогреве салона. Олег, как говорят авиаторы, «шел по приборам», напряженно всматриваясь в амбразуру оттаявшего овала на лобовом стекле. До аэродрома было около 80 километров пути.
Миновали город, на окраине выехали к широкой реке Печоре, скованной толстым льдом. В зимнее время по толстому льду реки прокладывалась зимняя дорога-переправа с дорожными знаками и регулируемым двухсторонним движением. На машине по льду реки я еще не ездил. Обратный берег Печоры встретил нас густой тайгой и дорогой, уходящей вглубь нее, туда, где располагался военный аэродром.
Меня, как офицера-ракетчика, привыкшего к строжайшему пропускному режиму и многоуровневой системе технических средств охраны и обороны объектов РВСН, очень удивила беспечность в этом вопросе военных авиаторов. Шлагбаумы по пути к аэродрому были, но они были открыты, и часовых при них не было. Заезжай, кто хочешь. Замерзшие самолеты сиротливо стояли на своих открытых стоянках. И только у борта ИЛ-76 с огромным грибом-локатором, находящимся на боевом дежурстве, кипела жизнь, стоял часовой, в салон нагнетался горячий воздух, каждый член экипажа занимался своим боевым делом.
Проехав мимо стоянки, мы въехали на территорию части. Здания штаба, учебного корпуса, столовой и прочие расположились по периметру плаца, где собирались прибывающие летчики. По прибытии до утреннего развода они направлялись в летную столовую, на завтрак. Туда же Эдик с Олегом повели и меня, как я не сопротивлялся. Друзья Эдика знали, что с ним брат приехал, а остальным он сказал, что сопровождает проверяющего из Москвы.
В столовой первым делом у меня с мороза запотели очки. Когда я их отогрел и протер, то увидел, что среди многочисленного завтракающего офицерского состава авиаполка, я один оказался очкариком, и многие летчики смотрели на меня, как на что-то противоестественное в их стройных авиационных рядах. У каждого члена экипажа было свое персональное место. Кормили качественно и сытно, был выбор из трех подаваемых блюд. Весомая летная порция пельменей по-домашнему, творог со сметаной, кофе с молоком и шоколадом, и прочие фруктовые десерты, приятно насытили и согрели организм представителя славных Ракетных войск.
Натянув с помощью Эдика зимнюю летную куртку, мы вышли на плац, где летчики строились по своим экипажам. К экипажу Эдика пристроился и я. Летная форма без погон и звездочек не позволяла определить, кто есть кто. Только по обращению «товарищ командир» можно было узнать, кто здесь начальник. В строю стояли и северные морские летчики. Меховые воротники у всех были подняты, шапки-ушанки завязаны. О единообразии военной формы одежды и ее ношения в строю разговора не велось.
После короткого развода личный состав разошелся по учебным классам. Мы пошли в класс подготовки бортинженеров. Самый старший и опытный старший бортинженер майор СПИРИН Сергей Валентинович каждому поставил задачу. Молодые офицеры сели за изучение инструкций, готовясь к сдаче зачетов. Другие группками обсуждали неисправности и тонкости обслуживания боевого самолета. А бывалые бортинженеры занялись своими делами, – кто вязал рыбацкую сеть-телевизор на лето, кто приклонил голову на меховую шапку и дремал за столом, переваривая сытный завтрак. Эдика он отпустил, чтобы тот показал мне жизнь и быт военных летчиков и провел экскурсию по боевому самолету.
В Шяуляе, где располагался стратегический военный аэродром, мы привыкли видеть ежедневные полеты советского АВАКС, с антенной-локатором на фюзеляже самолета ИЛ-76. Но вблизи мне его видеть не приходилось. И вот я рядом с этой громадной серебристой машиной. Мощные тепловые нагреватели-насосы по широким шлангам нагнетали внутрь салона горячий воздух. Самолет, находящийся на боевом дежурстве в любое время, при получении приказа, должен незамедлительно подняться в воздух для выполнения боевой задачи. Весь экипаж рядом с самолетом и в самолете занимается его обслуживанием.
Огромное нутро салона самолета настолько напичкано специальной аппаратурой, что для четырнадцати специалистов – локаторщиков остается лишь узкий проход между рабочими креслами. Мне было не понятно, что в воздух поднимается на многочасовое боевое дежурство экипаж в 21 человек, а в самолете даже не предусмотрен туалет. В конце салона выставляют ведро. Кто первый не выдержал и сходил в него, тот, по возвращению это ведро выливает за всех. Такой был заведен порядок в экипаже. Вот ведь подход российский – о выполнении боевой задачи, состоянии техники и вооружения печемся, а о людях нет!
Не менее поразила масштабами и количеством приборов кабина пилотов. Сидя в кресле командира корабля, переводя взгляд со штурвала и многочисленных приборов, датчиков и лампочек в густую сеть лобовых окошек, я так и не понял, как эту громадину можно поднять в воздух, а еще сложнее ее посадить. Я в полной мере проникся глубоким уважением к нелегкому ратному труду военных летчиков и причастности к ВВС-ПВО моего брата – военного летчика майора КОТОВСКОГО Эдуарда Владимировича.
К слову, лидер сепаратистов самопровозглашенной Ичкерии, бывший военный летчик, генерал, хитрый и осторожный человек Джохар ДУДАЕВ был уничтожен лишь по наводке на цель (на его мобильный телефон) с борта АВАКС экипажа, в составе которого находился старший бортинженер А-50 майор Эдуард КОТОВСКИЙ.
«ДЯДЯ САРАЙ»
Из узбекского города Термез возвратился в родное нижегородское село Озёрки родной брат отца, строитель по профессии ЕРЕМЕЕВ Николай Степанович, в молодости получивший почему-то прозвище – Дядя Сарай. Он купил дом ДЕРЯБИНЫХ, т.е. моей бабушки Евдокии, где прошло мамино детство, и рядом стоящее кирпичное здание бывшего сельского магазина. Дядя Коля активно взялся за перестройку здания магазина под жилой дом для родной дочери Светланы и ее семьи. Развалить развалил, а на серьезную работу времени и денег не хватило, по причине ежедневного употребления алкогольных напитков с местными дружками.
О моем родном дядьке Николае Степановиче ЕРЕМЕЕВЕ и его чудачествах можно рассказывать бесконечно.
На рыбалку мы с ним всегда ходили вместе с моего детства, еще с Добеле-2. И не было случая, чтобы с ним что-нибудь не приключилось. То лошадь на хоздворе воинской части за ним гналась и укусила, чем-то он ей не понравился. Хорошо не лягнула. То деревенский бык его на ветлу загнал так, что перепуганный рыбак моментально влез на ветлу вместе с удочкой и уловом, спасаясь от колхозного хулигана о четырех ногах и двух рогах.
Козлы и козы, которых он заводил в своем нехитром хозяйстве, все курили козью ножку. Не успевал он сесть на завалинку у своего дома, как рядом тут же возникала козлиная живность. Стоит рогатая скотинка, преданно смотрит на своего хозяина, скручивающего заскорузлыми прокуренными пальцами домашний табак в козью ножку, и начинает его легонько пырять рогами, мол, дай покурить. Любитель домашней живности, по народному прозвищу «дядя Сарай», подносил цигарку к козлиной морде, и тут начиналось действо.
Козел, схватив губами самокрутку, начинал смачно втягивать в себя табачный дым, пришлепывая от удовольствия губами. Наглотавшись дыма, глаза достойного представителя мелкого рогатого скота собирались в кучу и наливались кровью, губы вытягивались прямо-таки в человечьей улыбке нескрываемого блаженства. В течение нескольких секунд в козлином мозгу что-то происходило, потом он отворачивался от своего курящего хозяина, осматривал деревенскую улицу и, увидев мирно щипающих зеленую травку коз, стремительно уносился навстречу к противоположному полу, добиваться от них взаимности в козлиной любви.
ПОРОСЁНОК
В очередной наш отпускной приезд в Озёрки дяде Коле захотелось купить поросеночка. И цель-то он ставил хорошую – откормить его, забить по осени и жить зиму безбедно при мясе и сале. Правда, денег на поросенка у него не было.
Хорошо зная Дядю Сарая, сомнения в достижении конечных положительных результатов в дядькиных добрых намерениях нас с отцом не оставляли обоюдно. И все же мы сдались. Решили поехать и купить ему порося. Ведь столько добрых дел Николай Степанович сделал на нашем огородном участке за нас.
Ранним утром втроем – отец, я и отцов родной брат Николай на «Жигулях» выдвинулись в Арзамас на колхозный рынок. Солнце быстро поднималось, а с ним начинался и летний зной.
Ничего не соображая в поросятах и свиноводстве, два офицера – ракетчика выдали далеко не лучшему представителю трудового крестьянства достаточную сумму денег для приобретения поросенка, наметили ему место встречи через час торгов, а сами пошли по своим делам. И зря мы это сделали. Ни через час, ни через два, дяди Коли не было. Жара разогнала и продавцов и покупателей. А его все нет. Пошли искать и нашли. У магазина «Вино-Водка» на асфальте лежит холщовый мешок, в котором от жары визжит, задыхаясь, купленный поросенок. Рядом «дядя Сарай» допивает крепленое дешевое вино, купленное, по его словам, на сэкономленные деньги. Короче, он обмывает покупку.
Отец, как старший брат, высказал младшему на два года брату все, что он по этому поводу думает и погнал его, вместе с мешком к машине.
В накалившемся салоне «Жигулей» поросенку в мешке совсем стало худо, он обессилено хрипел. В салон из мешка его не выпустишь на свободу, за двадцать минут езды он натворит «делов»! Я гнал машину обратно.
Мы быстро долетели до деревни и в тени двора освободили свиного пленника из мешочного заточения. Тот чуть дышит, глаза закатывает. Жалко животинку до слез, не дай Бог, помрет. Давай его поливать и отпаивать водой, ругая дядьку, что столько времени продержал поросенка в мешке на пекле, сам наливаясь вином.
К вечеру свиное приобретение немного отошло, встало на ноги и смачно почавкало выданную порцию корма.
Поросенок выжил. Но на этом история о нем не закончилась. На другой день мы уезжали домой во Власиху, и дядя Коля, провожая нас, размечтался, как он осенью забьет поросенка и приедет к нам в Москву в гости с мясом и салом. Сомнения взяли нас с отцом и в этот раз. И мы не ошиблись. Ни счастливого обладателя свиньи, ни мяса, ни сала мы так и не дождались.
Дядя Коля получил свою пенсию и успешно ее пропивал. Поросенок понял, что кормить его никто не собирается, сломал в сарае загородку загона и пошел кормиться на вольные хлеба, на огород во дворе дома, прямо под хозяйским окном. Подъев все, что там росло, и, вспахав своим пятаком опустошенную от вершков и корешков овощных культур землю, он подался дальше хозяйничать во дворе дома. И чего его понесло в летний туалет-скворечник, не прикрытый дверью хозяином. Чего он там съестного хотел найти, не знаю. Только обнаружил протрезвевший «дядя Сарай» своего поросенка, трагически погибшим в выгребной яме. Из многолетней кучи фекалий торчал один хвост и то место порося, которым дядька, как ворон на помойке, усаживался в деревенском туалете.
ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ФУРАЖКА
Пришла дата 17 декабря 1998 года – 39 лет РВСН. В один день в Доме офицеров проводилось сразу три серьезных мероприятия. Работники Дома офицеров разрывались от наплыва задач и вводных. Я, как положено по уставу командиру части, встречал в центральном фойе высоких гостей и сопровождал их по расположению вверенного мне Дома офицеров РВСН.
В 13 часов после праздничного молебна из Храма на трапезу, организованную Командованием РВСН в Доме офицеров, прибыл Патриарх Алексий Второй со свитой, с последующим участием в торжественном собрании.
Пока первые трапезничали, в 14 часов я встречал вторую делегацию во главе с Министром Внутренних Дел РФ СТЕПАШИНЫМ Сергеем Вадимовичем. Он прибыл вместе с министрами МВД республик и областей, приехавших на двух больших комфортабельных автобусах с целью отобедать в «Офицерском кафе» по завершению проводимых министерских учебно-методических сборов.
В 15 часов я встречал Главнокомандующего РВСН генерал-полковника ЯКОВЛЕВА В.Н., прибывшего на торжественное собрание в честь 39-й годовщины РВСН. Пока ждал его приезда, на центральном входе Дома офицеров появился начальник Военной академии РВСН имени Петра Великого генерал-полковник СОЛОВЦОВ Николай Евгеньевич, который по старой традиции, когда еще был первым замом Главкома РВСН, проходя мимоходом, сунул мне свою фуражку со словами «передай моему водителю в машину».
Фуражку генерала нести мне было некогда, так как с минуту на минуту должен прибыть Главком, и я отдал её своему заместителю майору ГОЛУБУ А.Н., стоящему в фойе неподалеку. Тот передал фуражку помощнику по МТО и АХВ ЛЫЧ Наталье Васильевне. Та передала солдату комендантского взвода, дежурившему в фойе. Солдат унес фуражку по указанному номеру машины. Я встретил и сопроводил Главкома, началось торжественное собрание в честь очередной годовщины образования РВСН.
Когда генералитет и приглашенные гости после праздничного концерта собрались переезжать в столовую №1 на прием Главнокомандующим и Военным советом Ракетных войск, фуражки генерала СОЛОВЦОВА Н.Е. не оказалось.
Откуда мог знать боец комендантской службы, что цифры номеров служебных машин начальника военной академии и депутата Государственной Думы совпадали. Он и отдал фуражку генерала водителю ЖИРИНОВСКОГО В.В., сказав, что просили положить в машину. Сказали, так клади. Так фуражка и уехала.
Долго мне припоминал свою фуражку Николай Евгеньевич СОЛОВЦОВ, но беззлобно.
СЦЕНАРИЙ
Для написания сценария проведения торжественного собрания, посвященного 40-летию образования РВСН в Большом Кремлевском Дворце, Командование РВСН приняло решение привлечь известного режиссера современности Романа ВИКТЮКА, определив в Смете подготовки оплату его творческого труда.
Для первой встречи с Р. ВИКТЮКОМ генерал-майор ХОМЕНКО И.Е. вечером, уже после рабочего дня, поставил задачу заместителю начальника отдела воспитательной работы Управления полковнику СОДЕЛЮ Валерию Владимировичу и мне – к утру следующего дня написать свой вариант сценария, чтобы предложить в виде «рыбы» известному театральному режиссеру.
Наскоро перекусив дома, купив по паре баклажек пива, набив портфели необходимой литературой по тематике РВСН, два полковника-сценариста в восемь часов вечера сели за работу в 3-м служебном здании, в служебном кабинете В.В.СОДЕЛЯ.
На этаже тишина, все разошлись по домам. Как Ильф и Петров, в две головы, мы принялись за дело. За стеной трудился припозднившийся полковник ЧЕРКАСОВ Сергей Григорьевич – начальник отдела военно-социальной работы, корпящий над очередным докладом начальнику и дымящий сигаретой за своим компьютером. Он усиленно боролся за укрепление воинской дисциплины в Ракетных войсках, иногда навещая нас. Он нам не мешал, но нашего пива отхлебнул достойно, да не один раз.
В творческих муках, под пиво и сигареты, к семи часам утра наш труд был завершен и передан лично в руки прибывшему на службу начальнику УВР генералу ХОМЕНКО И.Е. До обеда нам дали возможность отдохнуть после бессонной ночи.
Придя на службу после отдыха, мы узнали следующее. Режиссер Роман ВИКТЮК у ХОМЕНКО был. Внимательно прочитав наше ночное творение, режиссер сказал, что сценарий полностью готов к воплощению в жизнь, причем, без изменений. Цена вопроса этому сценарию – 33 тысячи долларов. Поблагодарил Ивана Егоровича за проделанную за него работу и убыл восвояси с нашим вариантом сценария. Начальник объявил нам устную благодарность, как авторам сценария проведения юбилейного вечера в Большом Кремлевском Дворце в честь 40-летия РВСН.
17 декабря 1999 года с родителями и детьми, в составе организованной большой колонны из восемнадцати заказанных комфортабельных автобусов, нас доставили к Кремлю. Впервые за долгие годы службы свой 41-й день рождения я праздновал свободным от выполнения служебных задач. Был просто зрителем в зале Кремлевского Дворца!
Все происходящее действо на сцене Дворца слово в слово и кадровые киносюжеты соответствовало нашему с Валерой СОДЕЛЕМ сценарию. Единственным новшеством, которое было внесено в финал нашего сценария, несколько шокировало зрителей. И заключалось оно в следующем: начальник ансамбля песни и пляски Ракетных войск «Красная Звезда», народный артист России, полковник БАЖАЛКИН Анатолий Николаевич в завершении концерта, как и положено, дирижировал. Но дирижировал не своим родным армейским творческим коллективом – хором, музыкантами оркестра и танцорами балета, а огромной пустой сценой и взлетающим из черной глубины сценического задника, неудачного по исполнению, макета ракеты. И все это на фоне звучащей в аудиозаписи хора ансамбля песни, для ракетчиков гимновой значимости, с названием «Ракетные войска». Никак творческой изюминкой не назовешь. Скорее глупостью.
На другой день свое торжество мы смотрели в записи, транслируемое по программе Центрального телевидения. В конце передачи в бегущей строке титров было написано, что под руководством генерал-майора ХОМЕНКО И.Е. над сценарием работали: полковник ВАСИЛЕВСКИЙ Анатолий Вячеславович (которого и минуты рядом не стояло), полковник СОДЕЛЬ Валерий Владимирович и полковник ЕРЕМЕЕВ Анатолий Анатольевич.
Спасибо, что не забыли последних!
МОЙ ПОСЛЕДНИЙ В СЛУЖБЕ ДЕНЬ РВСН
17 декабря 2001 года – 42-я годовщина РВСН. К нам на торжество впервые приезжает новый министр обороны Сергей Борисович ИВАНОВ. За подготовку Дома офицеров отвечает первый заместитель командующего РВСН генерал-лейтенант ДРЁМОВ Виктор Васильевич. В течение двух недель подготовки он ежедневно по два раза, утром и вечером, проверяет ход подготовки, накручивая себя и всех окружающих.
Празднование Дня РВСН совпадает с проведением выборов депутатов в Московскую областную Думу, которые состоялись накануне 16 декабря 2001 года. В Доме офицеров всегда разворачивались три избирательных участка. Что это означает? Это говорит о том, что 16 декабря с 8 утра до 22 вечера добрая половина жителей городка прошла через Дом офицеров, натоптав, голосуя, кушая в развернутых буфетах и т.д. До 2 часов ночи участковые комиссии считали бюллетени. И только с трех часов ночи работники Дома офицеров смогли приступить, по новой, к уборке, наведению порядка в помещениях и подготовке Дома офицеров к празднику стратегических ракетчиков, чтобы в 12 часов дня хлебом и солью встретить нового Министра обороны РФ.
К семи часам утра все было готово к празднику. Свой очередной 43-й день рождения провел в ночных трудах. Я собрал самых стойких своих помощников, откупорил бутылку коньяка, открыл коробку конфет и мы выпили, символически, по рюмке за мой день рождения и Ракетные войска. После чего разошлись по домам, чтобы пару часов отдохнуть и переодеться в парадную форму.
За два часа до мероприятия я прибыл в Дом офицеров. Там с проверкой о готовности, по-хозяйски прохаживался генерал-лейтенант ДРЁМОВ В.В., в сопровождении заместителя начальника УВР РВСН полковника РУЦКИНА Ю.Л.
Подготовкой Дома офицеров генерал был доволен. Уточнив в очередной раз местоположение каждого должностного лица при встрече Министра обороны, он вдруг учуял, что от меня исходит легкий выхлоп алкоголя. Как бы чего не вышло, генерал ДРЁМОВ В.В. отстранил меня от доклада при встрече министру ИВАНОВУ С.Б., поручив доложить за меня полковнику РУЦКИНУ Юрию Львовичу.
Торжественная часть и праздничный концерт прошли, как всегда, организованно. Ветераны, приглашенные почетные гости, ракетчики и члены их семей остались довольны праздником. Довольным остался и я. В свой день рождения, в своем служебном кабинете я встречался и принимал поздравления от известных артистов эстрады: Льва ЛЕЩЕНКО, Михаила ЕВДОКИМОВА, Надежды ЧЕПРАГИ и братьев ПОНОМАРЕНКО Валерия и Александра, от друзей – сослуживцев и работников родного Дома офицеров РВСН. Это был последний мой день рождения и День РВСН, связанные со службой в армии.
ПОЧЕМУ Я РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ УВОЛИЛСЯ ИЗ АРМИИ
С 25 июля ухожу в очередной отпуск за 2001 год. Как всегда еду в родные Озерки, ибо только там отдыхаю душой и телом, занимаясь любимой рыбалкой и сбором грибов.
На всю деревню один телефон в доме у наших родственников, оставшийся еще от колхозного бригадирства бабушкиной родной сестры – тети Ольги Григорьевны ДЕНЩИКОВОЙ. Мобильные телефоны только входили в обиход, и такового у меня в то время еще не было. Поэтому номер деревенского телефона, убывая в отпуск, я оставил, на всякий случай, своему заместителю подполковнику ГОЛУБУ Анатолию Николаевичу. Этот случай вскоре появился.
16 августа ГОЛУБ А.Н. вызывает меня на связь, сообщая, что началась очень серьезная финансово-хозяйственная ревизия. Пять ревизоров по различным направлениям финансово-хозяйственной деятельности будут работать, причем не три дня, как обычно, а три недели! Такого за семь лет моего руководства Домом офицеров еще не было. В Доме офицеров и проверять-то особенно нечего!
Через два дня Анатолий Николаевич снова позвонил, сообщив, что ревизоры пришли, проверяют с пристрастием, и попросил досрочно выйти из отпуска. После таких новостей мне расхотелось отдыхать и ждать пока проверяющие ревизоры наломают дров. Вернулся во Власиху и вышел на службу.
Из общения со старшим ревизором и агрессивному настрою членов комиссии, я сразу понял, что проверка не простая, заказная сверху...
10 сентября ревизорская комиссия закончила свою трехнедельную работу и составила довольно жесткий акт. По каждому пункту этого акта я написал свои возражения и приложил к документу, написанному ревизорами. Конечно же, мои возражения восприняты не были. Не для этого проверяли. Главный финансист Ракетных войск генерал-майор ГУСЕВ С.Ю. составил такую короткую докладную на имя командующего РВСН с цифрами и фактами упущенной выгоды и недостачи, что на меня хоть сразу «наручники надевай».
Командующий генерал-полковник СОЛОВЦОВ Н.Е., прочитав документ главного ракетного финансиста ГУСЕВА С.Ю., наложил резолюцию прокурору РВСН: «Прошу проверить изложенные факты». Главным в акте ревизии была забита недостача имущества почти на 30 тысяч рублей. Это уже серьезное обвинение. Главный бухгалтер Дома офицеров СМИРНОВА Александра Егоровна, добросовестная и порядочная женщина пенсионного возраста, не выдержав такой проверки, слегла, а следом и уволилась с работы. За ней уволилась мой боевой помощник по МТО и АХВ ЛЫЧ Наталья Васильевна. Наступало мое время одному ждать прихода прокурорских работников и оправдываться, доказывая обратное.
22 ноября 2001 года. В Дом офицеров прибыли первые представители военной прокуратуры по итогам прошедшей ревизии. Началось! Прокуроры, как достойные представители и продолжатели фискального дела Малюты СКУРАТОВА, знают свое дело «туго». Сразу завели уголовное дело и начали ежедневно по три-четыре раза в день вызывать меня к себе в прокуратуру для письменной дачи объяснений.
Начиная с ноября 2001 по май 2002 года пришлось доказывать прокурорам, что я, образно говоря, не верблюд. Нервы были на пределе. Трепать их прокуроры мастера великие. Акт ревизии хоть и медленно, но постепенно рассыпался под моими доказательствами. Но что для меня это значило! Ведь не день, а восемь месяцев быть в психологическом напряжении! Коллектив Дома офицеров раскололся на группировки, лучшие работники стали уходить один за другим. Заместитель, со своей группкой «украинцев в России», открыто занял позицию «утопить» начальника и занять его место. Читал я его «героические» объяснительные прокурорам.
Оставалось доказать, что нет в Доме офицеров «недостачи в 30 тысяч рублей». Для себя решил, докажу и уволюсь из армии, хватит издеваться. Это уже не служба!
И доказал. На поверку получилось следующее.
Выходец из Космических войск, приласканный в РВСН Иваном Егоровичем ХОМЕНКО, полковник ПОЗДНЯК Филарет Дольматович имел старые дружеские связи с начальником базы технических средств воспитания МВО полковником ШТРЫКОВЫМ. Выслуживаясь перед ХОМЕНКО И.И., Филарет решил сделать начальнику подарок за счет государства. Он прекрасно знал, что Управление воспитательной работы РВСН, как в/ч 41466, не имеет своего лицевого счета, а значит, не имеет права на себя получать ТСВ с окружных складов. ПОЗДНЯК Ф.Д. по подложной доверенности с печатью в/ч 41466 и липовой подписью заместителя начальника Управления воспитательной работы РВСН, получает со складов округа следующее имущество: двести томов «Всемирной литературы», три цветных телевизора, два видеомагнитофона и два радиоприемника «Интеграл». Все это, незаконно полученное имущество, он уговорил начальника базы записать в книги учета на лицевой счет в/ч 33203, то есть Дома офицеров РВСН. Попросту совершил подлый поступок.
Мы спокойно работаем, и не знаем, что стали «счастливыми обладателями» новеньких телевизоров, видеомагнитофонов и радиоприемников. Работники библиотеки не знают, что на них повесили двести томов ценнейших книг. Полученное ПОЗДНЯКОМ имущество частично раздаривается ХОМЕНКО И.Е. нужным людям, а частично размещается у него в Москве на квартире, вместе с 200-ми томами «Всемирной литературы».
Начальник отдела культурно-досуговой работы Дома офицеров майор САС Валерий Леонидович, в чьи обязанности входила ежегодная сверка числящегося имущества ТСВ с базой округа, к делу отнесся формально. По возвращении докладывал, что в учете все в порядке. А в мае 2001 года уволился из армии по нежеланию продолжать военную службу. Ревизор же, посетив базу ТСВ в Люберцах, и сделав сверку как положено, на фактах доказал, что не все нормально. Не хватает в Доме офицеров вышеуказанного имущества на сумму в 30 тысяч рублей.
Неоценимую помощь в раскручивании этого грязного дела мне оказал майор СУШКОВ Николай Михайлович, заменивший майора САСА В. Л. на должности начальника культурно-досугового отдела. С большим трудом ему удалось снять ксерокопии всех документов, доверенностей и накладных с подписями выдающих и получающих имущество на складах ТСВ округа.
Козыри ревизоров и прокуроров были выбиты из рук. Теперь в военной прокуратуре частыми гостями стали генерал-лейтенант ХОМЕНКО И.И. и полковник ПОЗДНЯК Ф.Д. Их заставили выплатить сумму утраты в кассу Дома офицеров и переписать незаконно полученное имущество на лицевые счета частей и учреждений Космических войск, списав их с лицевого счета Дома офицеров РВСН. Уголовное дело по фактам недостачи в Доме офицеров РВСН в мае 2002 года военной прокуратурой РВСН было закрыто, и обвинения в мой адрес полностью сняты...
22 февраля 2002 года. В 1-м служебном здании собрано командование Центрального аппарата РВСН и командиры частей гарнизона. Накануне празднования Дня защитника Отечества, ряду генералов и офицеров начальник Штаба РВСН генерал-лейтенант ХУТОРЦЕВ С.В. вручает государственные награды. Указом Президента РФ от 31 января 2002 года мне присвоено почетное звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».
Пока я бодался с фискальными органами, доказывая свою невиновность, начальник управления воспитательной работы РВСН генерал-майор КАЛИНИЧЕНКО Н.И. убыл обратно к себе в родную 33-ю ракетную армию, в город Омск.
На должность начальника Управления воспитательной работы РВСН назначен профессиональный политработник, полковник СЕЛЮНИН Анатолий Семенович. Я хорошо знал по добрым делам Анатолия Семеновича, был очень благодарен ему за мой перевод из Белоруссии во Власиху, за его товарищескую поддержку в службе после смерти моей жены, и искренне рад был его назначению. Но маховик моего разочарования в службе и величайшего личного желания уволиться из Вооруженных Сил, был раскручен на полные обороты. Никакие беседы в кабинете начальника не меняли моего решения уволиться на гражданку. Но и мои рапорты об увольнении Анатолий Семенович не подписывал, предлагая хорошо подумать, прежде чем увольняться.
30 мая 2002 года не без помощи начальника Управления кадров РВСН генерал-лейтенанта ФЁДОРОВА В.В. начальник УВР РВСН полковник СЕЛЮНИН А.С. все же подписал мой рапорт об увольнении. 12 июня состоялся приказ Министра обороны РФ о моем увольнении в запас.
17 сентября 2002 года состоялся приказ по части о моем убытии в отпуск за 2002 год, с последующим исключением из списков части и прибытием в военный комиссариат для постановки на воинский учет, уже как офицера запаса.
18 сентября 2002 года в левом фойе Дома офицеров РВСН состоялся товарищеский ужин по поводу моего увольнения в запас.
Так закончилась моя семилетняя служба в Доме офицеров РВСН. На этом, в 44 года от роду, завершились 27 лет моей службы в Советских Вооруженных Силах, а с 1992 года в Вооруженных Силах Российской Федерации. Родине присягал только один раз – 28 августа 1976 года курсантом 1-го курса Львовского ВВПУ, у Монумента Воинской Славы города Львова.
|
