 |
|
 |
|
|
|
|
||
AAFM
© «AAFM», 2012. Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Интересная событийная подборка того, как происходил «Кубинский кризис» 1962 года, связанный с решением руководства Советского Союза перебросить наступательные вооружения в «мягкое подбрюшье» Соединенных Штатов – на Кубу – в рамках операции «Анадырь». Отчасти, эта операция была ответом на размещение Соединенными Штатами под эгидой НАТО ракетных комплексов средней дальности в Турции и Италии. Подобные ракетные комплексы были также переданы Великобритании (проект «Эмили»). С учетом подлетного времени таких ракет и недостаточного количества у СССР межконтинентальных ракетных комплексов, Советский Союз вряд-ли на тот момент мог адекватно ответить на ракетно-ядерную атаку стран НАТО. Подборка интересна тем, что выполнена нашими противниками и опубликована в газете ветеранов-ракетчиков военно-воздушных сил США – «AAFM Newsletter». Напомню, что все ракетные комплексы средней и межконтинентальной дальности типа «земля-земля» находятся на вооружении ВВС США. К этому источнику редакция уже обращалась прежде, поскольку публикуемые в газете материалы написаны бывшими ракетчиками, и потому воспринимаются легче, чем различного рода журналистские или политологические расследования. Как и при публикации прежних материалов из этой газеты, не устану напоминать, что при всем уважении к ракетчикам США, преданности присяге и высоком уровне технической подготовки, они были нашими противниками, и подзаголовком газеты является лозунг: «Victors In The Cold War» – «Победители в холодной войне». О классификации уровней готовности вооруженных сил США (DEFCON) можно прочесть здесь. SAC – стратегического авиационного командования, в ведении которого в те годы находились стратегические (в том числе ядерные) силы ВВС. ExComm – Исполнительный комитет Совета национальной безопасности, консультативный орган при Президенте США. Решения Кеннеди по мнению части аналитиков были сформированы именно в результате обсуждений в рамках Исполнительного комитета. Напомню также, что Классификация США определяла: – MRBM (Medium-range ballistic missile) – баллистические ракеты средней дальности, БРСД – 1000–3000 км – SS-4 (Р-12): – IRBM (Intermediate-range ballistic missile) – баллистические ракеты промежуточной дальности, БРПД – 3000–5500 км SS-5 (Р-14): – ICBM (Intercontinental ballistic missile) – межконтинентальные баллистические ракеты, БРМД (или МБР) – свыше 5500 км. Ну и в завершение, прошу не строго судить за выполненный перевод и при обнаружении ошибок отписаться в адрес, указанный в шапке данной страницы. Хронология кубинского кризиса AAFM Newsletter. Volume 20, Number 3 September 2012
Хотя рост напряженности между США и Советским Союзом из-за ситуации на Кубе вызвали некоторые события задолго до кубинского ракетного кризиса 1962 года, именно уровень активности в конце 1962 года привел к кризису, который поставил две державы настолько близко к ядерной войне, как никогда раннее в нашей истории. Мы продолжим хронологию также в следующем выпуске информационного бюллетеня – эта первая часть подводит нас к пику кризиса, когда американские силы находились в состоянии самой высокой из когда-либо достигнутых боевой готовности – DEFCON 2. Ракетчики военно-воздушных сил находясь в боевой готовности на ракетных объектах по всему миру были готовы выполнить боевые задачи. Следует заметить, что должности и имена ключевых игроков, поскольку многие из них повторяются и чтобы сэкономить место для этой статьи, в большинстве случаев используются в сокращенном виде. Например, президента Джона Ф. Кеннеди называют «президентом» или «Кеннеди», а его брата всегда называют «Робертом Кеннеди». Самолет-разведчик ВМФ сфотографировал на советском судне десять больших контейнеров – фотоаналитики определили, что в контейнерах находятся советские легкие бомбардировщики Ил-28. Министр обороны Макнамара встречается с Объединенным комитетом начальников штабов (JCS), чтобы проинформировать о последних разведданных с Кубы и обсудить планирование усиления действий в отношении Кубы в чрезвычайных ситуациях. Аналитики Управления военной разведки (DIA) сообщают группе, что некоторые разведданные указывают на возможность размещения в провинции Пинар-дель-Рио баллистических ракет средней дальности (БРСД). После встречи главнокомандующий Атлантическим командованием США (CINCLANT) получает от Макнамара указание «быть готовым к началу блокады Кубы». CINCLANT устанавливает повышенную готовность к вторжению на Кубу. Посол по особым поручениям Госдепартамента Честер Боулз беседует с послом СССР Добрыниным. Боулз, после того как его проинформировал Томас Хьюз из Бюро разведки и исследований Госдепартамента, сказал Добрынину, что у США «есть некоторые доказательства», указывающие на то, что на Кубе находятся советские ядерные ракеты. Добрынин, которому Кремль не сообщил о размещении ракет, неоднократно отрицал, что Советский Союз имел какое-либо намерение разместить такое оружие на Кубе. Раннее утро – полет U-2 над западной Кубой. Разведывательная миссия, пилотируемая майором Ричардом Хейзером, является первой миссией стратегического авиационного командования (SAC) после передачи полномочий на разведывательные полеты от ЦРУ в военно-воздушные силы. Полученные фотографии станут первым неопровержимым доказательством наличия БРСД на Кубе. Утро: анализ фотографий Хейзера Национальным центром интерпретации фотографий (NPIC) обнаруживает основные компоненты советских БРСД в поле в Сан-Кристобале. Дальнейший анализ выявил все, кроме одного, из оставшихся двадцати четырех зенитно-ракетных комплексов на Кубе и то, что бомбардировщики Ил-28 распаковываются. Поздно вечером старший офицер NPIC звонит заместителю директора по разведке ЦРУ Рэю Клайну, чтобы сообщить ему об открытиях. Вечером ключевые должностные лица администрации Кеннеди получают информацию об обнаружении ракет. Советник по национальной безопасности Макджордж Банди решает подождать до утра, чтобы оповестить президента Кеннеди. 08:45, Банди сообщает президенту, что получены «твердые фотографические» доказательства, свидетельствующие о наличии на Кубе БРСД. Кеннеди немедленно в 11:45 созывает совещание и сообщает имена примерно четырнадцати советников, присутствия которых он потребовал, группы, которая становится известной как «ExComm» или Исполнительный комитет Совета национальной безопасности (NSC). Позже этим же утром Кеннеди сообщает все своему брату Роберту, который удивлен этой новостью. Кеннеди также звонит Джону Макклою, юристу-республиканцу и личному советнику президента. Макклой рекомендует применить силу для удаления ракет, даже если это связано с авиаударами и вторжением. 11:15, Президент встречается с Чарльзом Боленом, бывшим послом США в Советском Союзе. Позже Болен вспоминает: «Казалось, у [Кеннеди] не было сомнений, и, конечно, не у меня, что США должны будут ликвидировать эти базы ... единственный вопрос заключался в том, как это должно быть сделано». 11:50, первое заседание ExComm. Представлены фотографические свидетельства, в том числе фотографии строящихся ракетных объектов с крытыми брезентом прицепами с ракетами. Ракеты, первоначально идентифицированные по длине как SS-3 с ядерными боеголовками, правильно идентифицированы как ракеты SS-4 большей дальности. Ядерных боеголовок в этом районе не замечено. Фотоаналитик ЦРУ Сидни Грейбил сообщает группе, что «мы не верим, что [ракеты] готовы к запуску». Заказаны дальнейшие полеты U-2, и в течение дня выполняется еще 6 разведывательных вылетов U-2. В свободной дискуссии участники обсуждают ряд различных вариантов решения кубинской ситуации. Обсуждаются следующие основные варианты: (1) единичное хирургически точное нападение на ракетные базы; (2) нападение на различные кубинские объекты; (3) комплексная серия атак и вторжений; или (4) блокада Кубы. Предварительные обсуждения склоняют к принятию той или иной формы военных действий. Пока продолжается обсуждение предложений по уничтожению ракет с помощью авиаудара, Роберт Кеннеди передает президенту записку: «Теперь я знаю, что чувствовал Тоджо, когда планировал Перл-Харбор.» Вечер, Макнамара, заместитель министра обороны Розуэлл Гилпатрик и Объединенный комитет начальников штабов (JCS) встречаются, чтобы начать подготовку военных к любым действиям, приказ на которые может последовать. В Госдепартаменте продолжаются дополнительные обсуждения с госсекретарем Дином Раском, заместителем госсекретаря Джорджем Боллом, Адлаем Стивенсоном, помощником госсекретаря по межамериканским делам Эдвином Мартином, заместителем заместителя госсекретаря У. Алексисом Джонсоном и специалистом Госдепартамента по СССР Ллевеллином Томпсоном. Совет разведки США (USIB) встречается, чтобы изучить фотографии U-2 и координировать действия разведки по кризису. Во время встречи USIB дает указание Комитету по управляемым ракетам и космической разведке (GMAIC) подготовить немедленную оценку советских ракетных объектов. GMAIC заключает, что ракеты явно находятся под советским контролем и что нет никаких доказательств наличия ядерных боеголовок на Кубе. В нем также делается вывод о том, что до сих пор идентифицированные ракетные установки, по всей видимости, не оперативны. Перед вторым заседанием ExComm собирается Специальная расширенная группа (SGA). В процессе обсуждения SGA отвергает несколько альтернативных вариантов уничтожения недавно обнаруженных советских ракетных объектов на Кубе, включая предложение о том, чтобы эти ракетные объекты бомбили кубинские эмигранты. В 18:30 Маршалл Картер заявляет, что ракеты могут быть «полностью готовы к действиям в течение двух недель», хотя одна ракета может достичь боевой готовности «гораздо раньше». После того, как отчет разведки представлен, Макнамара обрисовывает в общих чертах три основных варианта действий. Первый – «политический», связанный с переговорами с Кастро и премьер-министром Хрущевым; второй – «частично политический, частично военный», предполагающий блокаду вооружений и открытое наблюдение; третий – «военный», предполагающий нападение на Кубу и ракетные объекты. Члены ExComm обсуждают, но не могут решить, какой вариант следует использовать. Хрущев принимает посла США в Советском Союзе Фоя Колера для трехчасовой беседы на самые разные темы. Хрущев заверяет Колера, что кубинский рыбный порт, строительство которого Советский Союз недавно согласился помочь построить, останется полностью невоенным. Хрущев добавляет, что кубинское правительство объявило о соглашении, не посоветовавшись с советскими официальными лицами, и что, когда он узнал об утечке, он «выругал их и сказал, что им следовало подождать до выборов в США». И снова Хрущев настаивает на том, что вся советская деятельность на Кубе носит оборонительный характер, и резко критикует базы США в Турции и Италии. Утро: Адлай Стивенсон пишет Кеннеди, что мировое мнение может приравнять американские ракеты в Турции к советским базам на Кубе. Предупреждение о том, что официальные лица США не могут «вести переговоры с оружием в голове, – заявляет он, – я считаю, что вам следовало дать понять, что существование ракетно-ядерных баз в любом месте является предметом переговоров, прежде чем мы начнем что-либо». Стивенсон предлагает послать личных эмиссаров к Кастро, и Хрущеву для обсуждения ситуации. Дин Ачесон и Джон Маккоун впервые присутствуют на обсуждениях, хотя президент и вице-президент Джонсон отсутствуют. К этому времени Макнамара стал самым решительным сторонником варианта блокады. Макнамара сообщает, что вариант «хирургического» авиаудара непрактичен с военной точки зрения, по мнению Объединенного комитета начальников штабов (JCS), и что любые военные действия должны включать атаки на все военные объекты на Кубе, что в конечном итоге приведет к вторжению. Макнамара призывает искать альтернативные средства удаления ракет с Кубы, прежде чем предпринимать столь радикальные меры. Тем не менее; критики блокады, во главе с Ачесоном, утверждают, что блокада никак не повлияет на ракеты, уже находящиеся на Кубе. Сторонники авиаудара также выражают озабоченность по поводу того, что блокада США сместит конфронтацию с Кубы на Советский Союз и что это может привести к противодействию Советского Союза, включая блокаду Берлина. Георгий Большаков, сотрудник советского посольства, который служил авторитетным каналом связи между советскими и американскими лидерами, передает послание Хрущева Роберту Кеннеди о том, что оружие, отправляемое на Кубу, предназначено только для оборонительных целей. Хрущев не сказал Большакову, что Советский Союз фактически устанавливает на Кубе ракеты средней (MRBM) и промежуточной (IRBM) дальности. К тому времени, когда сообщение Большакова доходит до Кеннеди, он уже полностью проинформирован о развертывании советских ракет. На Кубе обнаружен объект SS-5, первый из трех выявленных. Дальность действия SS-5 составляет до 2200 морских миль, что более чем вдвое превышает дальность действия SS-4. По оценкам GMAIC, ракетные объекты SS-5 не будут введены в строй до декабря, но примерно через неделю будут введены в действие 16, а возможно, и 32 SS-4. Сами ракеты SS-5 фактически не достигли Кубы, хотя это не было достоверно подтверждено официальными лицами США во время кризиса. В 11:00 ExComm собирается для дальнейших обсуждений. JCS, участвовавший в части встречи, рекомендует Кеннеди приказать нанести авиаудар по ракетам и другим ключевым кубинским военным объектам. Однако Роберт Кеннеди отвечая, спрашивает, будет ли внезапная воздушная атака морально приемлемым курсом действий. По словам Роберта Кеннеди, ExComm потратил «больше времени [на обсуждение] этого морального вопроса в течение первых пяти дней, чем на любой другой отдельный вопрос». 14:30, в конференц-зале Раска в Государственном департаменте проходят дальнейшие обсуждения. Президент, который не присутствует на переговорах, конфиденциально совещается с Раском и Макнамарой в 15:30. В течение дня Кеннеди также встречается с Ачесоном наедине более часа. Когда президент выражает беспокойство своего брата по поводу морали «Перл-Харбора наоборот», Ачесон, как сообщается, говорит Кеннеди, что он ведет себя «глупо» и что «недостойно [ему] так говорить». Ачесон снова высказывает свое мнение, что хирургический авиаудар – лучший вариант для США. Однако Ачесон отвергая аналогию с Перл-Харбором остается в меньшинстве. Хотя Пол Нитце также вспоминает, что считал эту аналогию «бессмыслицей», другие, такие как Болл, находят ее убедительной. В некоторых случаях, как в случае с министром финансов Дугласом Диллоном, моральный аргумент становится решающим фактором их поддержки блокады. 17:00, Андрей Громыко и Кеннеди встречаются в Белом доме. Громыко заявляет, что Хрущев планирует посетить ООН после выборов в США в ноябре и что встреча с Кеннеди в это время была бы полезной. После того, как Кеннеди соглашается встретиться с советским премьером, Громыко переключает обсуждение на Кубу, обвиняя США в том, что США «пристают» к маленькой стране. Согласно протоколу встречи, «Громыко заявил, что ему было поручено разъяснить ... что [советская военная] помощь [преследовала] исключительно цель повышения обороноспособности Кубы ... в противном случае Советское правительство никогда бы не участвовало в оказании такой помощи». Кеннеди решил не обсуждать с Громыко осведомленность США о ракетах. Итак, не возражая против утверждения Громыко, Кеннеди в ответ зачитывает часть своего заявления от 4 сентября, в котором содержится предупреждение против размещения наступательных вооружений на Кубе. После разговора с Громыко Кеннеди дает указание Томпсону проинформировать Добрынина, что саммит в такое время неуместен. Затем Кеннеди встречается с Робертом Ловеттом, бывшим правительственным чиновником, призванным дать совет во время кризиса. Ловетт предупреждает, что авиаудар может показаться чрезмерным первым шагом. Он утверждает, что блокада – лучшая альтернатива, хотя он предпочитает блокировать движение всех грузов на Кубу, кроме продуктов питания и медикаментов, а не ограничивать карантин наступательным оружием. 21:00, собравшись в Белом доме, ExComm представляет свои рекомендации Кеннеди. К этому времени большинство членов комитета поддерживают вариант блокады. Однако по мере течения встречи отдельные мнения начинают меняться, и консенсус, стоящий за блокаду, рушится. Кеннеди поручает группе продолжить обсуждение. Вечером Роберт Кеннеди звонит своему заместителю Николасу Катценбаху и просит подготовить записку, устанавливающую правовую основу для блокады Кубы. Законность блокады также независимо проверяется заместителем юрисконсульта Госдепартамента. Распространяется первый из серии ежедневных разведывательных отчетов «Совместной оценки». Оценка, результат сотрудничества Объединенного комитета по атомной энергии (JAEIC) и GMAIC, утверждает, что БРСД на Кубе, вероятно, могут быть готовы в течение восемнадцати часов. 11:00, в Государственном департаменте, Катценбах и Микер представляют ExComm свои юридические заключения относительно блокады Кубы. По мере течения встречи становится очевидным, что острые разногласия по поводу того, как США должны действовать, все еще существуют. Чтобы предоставить президенту четкие варианты выбора, ExComm принимает решение о создании независимых рабочих групп. Документы, разработанные отдельными рабочими группами, подвергаются изменениям и критике. В ходе этого процесса сторонники авиаудара начинают переключать свою поддержку на вариант блокады. Разговоры об авиаударе прекращаются, и Теодор Соренсен соглашается попытаться составить речь для президента о блокаде. Соренсен завершает свою речь в 03:00 следующего дня. 20:40, встречаются У. Алексис Джонсон и Нитце, чтобы разработать конкретный график проведения всех дипломатических и военных действий, необходимых для авиаудара или плана блокады. График включает повышение уровня боевой готовности, укрепление военно-морской базы Гуантанамо и инструктаж союзников по НАТО. Все вращается вокруг «P-часа» (P Hour) – времени, когда президент обратится к нации, чтобы проинформировать американцев о кризисе. В тот вечер, отвечая на вопросы в статье Пола Скотта и Роберта Аллена о советских ракетах на Кубе, представитель министерства обороны отвечает, что у Пентагона нет информации о наличии ракет на Кубе. Также опровергаются сообщения о том, что принимаются чрезвычайные военные меры. Документ SNIE 11-18-62, озаглавленный «Реакция Советского Союза на определенные действия США на Кубе», говорит, что прямое обращение к Хрущеву или Кастро вряд ли остановит продолжающееся размещение ракет на Кубе. С другой стороны, полная блокада Кубы, проекты SNIE, «почти наверняка» приведут к «сильному и прямому давлению» со стороны советского правительства в других местах. Любая форма прямых военных действий против Кубы привела бы в такой ситуации к еще большему шансу советского военного возмездия, отмечается в докладе, существует «вероятность того, что Советский Союз, под сильным давлением с целью ответить, может посчитать для себя приемлимым и ответить способом, который после серии действий и реакций может перерасти в всеобщую войну ... » 09:00, на заседание ExComm продолжается окончательное планирование реализации морской блокады, проект речи Соренсена изменен и одобрен. Когда Макнамара выходит из конференц-зала, он, как сообщается, звонит в Пентагон и приказывает подготовить четыре тактических эскадрильи для возможного авиаудара по Кубе. Макнамара объясняет чиновнику, который слушивает разговор: «Если президент не примет нашу рекомендацию, у него не будет времени сделать это позже». 14:30, Президент встречается со всей группой руководителей планирования. Он отмечает, что представленный план авиаудара – это не «хирургический» удар, а широкомасштабное военное вторжение, которое может повлечь за собой тяжелые потери с обеих сторон. Как будто чтобы подчеркнуть масштабы предполагаемого военного нападения США на Кубу, один из членов JCS, как сообщается, предлагает использовать ядерное оружие, заявив, что Советский Союз применит свое ядерное оружие в нападении. Кеннеди советует сосредоточить внимание на реализации варианта блокады, называя его единственным курсом действий, совместимым с американскими принципами. Рассматривается и утверждается сценарий полной карантинной операции, охватывающий дипломатические инициативы, публичные заявления и военные действия. Обращение Кеннеди к нации назначено на 22 октября 19:00 по американскому восточному времени. Стивенсон, прилетевший из Нью-Йорка, поздно вступает в дискуссию. Он предлагает, чтобы карантин сопровождался предложением США об урегулировании, включающем вывод американских ракет из Турции и эвакуацию Гуантанамо. Предложение сразу же подвергается нападкам со стороны нескольких участников, которые считают, что в нем слишком много уступок. Кеннеди – один из тех, кто критикует предложение Стивенсона. Согласно протоколу встречи, Кеннеди «согласился с тем, что в надлежащее время мы должны будем признать, что мы готовы вывести стратегические ракеты из Турции и Италии, если этот вопрос будет поднят русскими ... но он был тверд в том, что мы должны делать такое предложение только в будущем». После того, как совещание завершается в 17:10, президент сообщает Соренсону, что он отменяет оставшуюся часть своей промежуточной предвыборной поездки. Кеннеди поручает Соренсону переработать речь о карантине [блокаде], хотя отмечает, что не примет окончательного решения о том, выбрать ли карантин или авиаудар, пока не проконсультируется на следующее утро в последний раз с представителями военно-воздушных сил. Джеймс Рестон, глава вашингтонского бюро New York Times, звонит Боллу и Банди, чтобы спросить, почему в Вашингтоне наблюдается такой всплеск активности. Рестону дается частичный брифинг о ситуации на Кубе, но его просят держать историю в тайне интересах национальной безопасности. Разведывательное сообщество готовит еще одну SNIE, в которой рассматриваются возможные последствия определенных действий, которым США могут следовать в отношении Кубы. В исследовании под номером SNIE 11-18-62 описывается состояние вооружений, развернутых на Кубе. По оценкам, 16 пусковых установок для БРСД SS-4 находятся в рабочем состоянии и что эти боевые ракеты могут быть запущены в течение 8 часов после принятия решения о пуске. Единицы другого крупного советского оружия, идентифицированного на Кубе SNIE, включает 22 реактивных легких бомбардировщика Ил-28, 39 реактивных истребителей МиГ-21, 62 менее совершенных реактивных истребителя, 24 ракетных объекта SA-2, 3 объекта крылатых ракет для береговой обороны и 12 патрульных катеров с крылатыми ракетами класса «Комар». Впервые на одной из кубинских площадок БРСД обнаружен бункер для хранения ядерных боеголовок. Однако американская разведка оказывается неспособной окончательно установить, действительно ли боеголовки находятся на Кубе, и ExComm считает разумным просто предположить, что они есть. Советские источники недавно предположили, что 20 из запланированных 40 ядерных боеголовок достигли островов, но ни одна из боеголовок никогда не была фактически «состыкована» с ракетами. Президент Кеннеди встречается в 10:00 с секретарями Раском и Макнамарой. После краткого обсуждения Кеннеди окончательно утверждает план карантина. Примерно в это же время Банди впервые сообщает о кризисе пресс-секретарю Белого дома Пьеру Сэлинджеру. 21 октября В 11:30 командующий Тактическим воздушным командованием (TAC) генерал Уолтер С. Суини встречается с Кеннеди и другими высокопоставленными должностными лицами, чтобы обсудить концепцию авиаудара. Суини сообщает группе, что для уничтожения ракет на Кубе необходимы дополнительные удары по советским позициям ЗРК и аэродромам МИГ, и что потребуется несколько сотен бомбардировочных самолето-пролетов. Суини заявляет, что он может гарантировать только то, что 90 процентов советских ракет будут уничтожены. Хотя Кеннеди, очевидно, завершил планы карантина до брифинга Суини, он, тем не менее, приказывает, чтобы военные были готовы к нанесению авиаудара в любое время после утра 22 октября. 14:30, Президент созывает официальное собрание Совета национальной безопасности. Адмирал Джордж Андерсон информирует собравшихся о планах и процедурах карантина, объясняя, что каждому кораблю, приближающемуся к карантинной линии, будет дан сигнал остановиться для высадки и досмотра. Если корабль не отвечает, будет произведен выстрел по ходу движения. Если ответа по-прежнему нет, будет произведен выстрел по рулям, чтобы вывести судно из строя. Кеннеди выражает обеспокоенность тем, что такое действие может непреднамеренно разрушить корабль; но Андерсон заверяет президента, что можно нанести ущерб кораблю, не потопив его. Кеннеди завершает встречу, отмечая, что США могут подвергнуться угрозам в следующие дни, но «самая большая опасность будет если не предпринимать никаких действий». Несмотря на меры предосторожности Белого дома, к этому времени несколько газет собрали воедино большую часть деталей кризиса. Сэлинджер уведомляет Кеннеди четырьмя отдельными звонками в течение дня о том, что тайна рушится. Чтобы история не разошлась, Кеннеди звонит Максу Франкелю в New York Times и Филипу Грэму в Washington Post и просит Макнамару позвонить Джону Хэю Уитни, издателю New York Herald Tribune. Все трое соглашаются придержать свои истории. В 10:55 Государственный департамент передает специальное сообщение «вперед» (go) в большинство дипломатических представительств США за рубежом, поручив посланникам проинформировать глав иностранных государств или министров иностранных дел о кубинском ракетном кризисе. В 11:00 Ачесон информирует Шарля де Голля и доставляет письмо Кеннеди о ситуации на Кубе. После того как Ачесон завершает свое резюме письма, де Голль заявляет: «Это именно то, что я сделал бы ... вы можете сказать своему президенту, что Франция его поддержит». Примерно в то же время посол США в Великобритании Дэвид Брюс встречается с премьер-министром Гарольдом Макмилланом и лордом Хоумом, министром иностранных дел Великобритании. Первоначальная реакция Макмиллана, увидевшего фотографии ракетных объектов, как сообщается, состоит в том, чтобы заметить: «Теперь американцы поймут, через что мы здесь, в Англии, прошли последние несколько лет». Он спешит заверить Брюса, что будет всячески помогать и поддерживать США. Президент распорядился отправить личные сообщения командирам ракетных баз «Юпитер» в Италии и Турции, приказав им уничтожить или вывести «Юпитеры» из строя, если будет предпринята какая-либо попытка запустить их без разрешения Кеннеди. Юрисконсульт Госдепартамента успешно предлагает изменить юридическое обоснование блокады, представленное в речи Кеннеди. Вместо того, чтобы основывать свои действия на Уставе ООН, который гарантирует право страны на самооборону в случае вооруженного нападения, он предлагает сослаться на право Организации американских государств (ОАГ) принимать коллективные меры для защиты безопасности полушария. Кеннеди принимает предложение подчеркнуть ограниченный характер «блокады», называя ее «карантином». 12:00, SAC инициирует массовую тревогу на своих ядерных бомбардировщиках B-52, гарантируя, что одна восьмая часть их в любой момент времени будет находится в воздухе. Начинаются круглосуточные полеты B-52: новый бомбардировщик взлетает каждый раз, когда приземляется другой бомбардировщик. Тревога должна проходить тихо и постепенно и вступить в силу к 23 октября. SAC также начинает рассредоточение 183 ядерных бомбардировщиков B-47 на 33 гражданских и военных аэродромах. Командование ПВО также рассредоточило 162 самолета на шестнадцать баз за 9 часов. Впервые в истории ADC все самолеты оснащены ядерным оружием. В 14:14, Комитет начальников штабов (JCS) уведомляет Государственный департамент, что вооруженные силы США по всему миру перейдут на повышенную боевую готовность DEFCON 3, вступающую в силу в 19:00. Они также заявляют, что Верховному главнокомандующему союзниками в Европе (SACEUR) Лаурису Норстаду было приказано попытаться убедить Силы НАТО принять подобную боевую готовность, но он уполномочен «по своему усмотрению выполнять эту директиву». В течение дня Норстад совещается с Макмилланом, который категорически выступает против «мобилизации» европейских сил. Осознавая, что предупреждение может ослабить европейскую поддержку США, и получив персональное сообщение от Кеннеди, в котором подчеркивается необходимость сохранения единства альянса, Норстад решает не переводить европейские силы в состояние повышенной боевой готовности. В 15:00 президент рассматривает кризис на официальном заседании Совета национальной безопасности. Во время встречи Кеннеди официально учреждает ExComm. В 17:00 президент, Раск и офицер разведки проводят брифинг для 17 лидеров Конгресса. Большинство из них выражают поддержку плану блокады Кеннеди. Другие, возглавляемые сенаторами Расселом и Фулбрайтом, утверждают, что карантин не заставит Советский Союз удалить ракеты с Кубы и что следует нанести авиаудар или вторжение. В 18:00 Раск встречается с Добрыниным. Назвав размещение советских ракет «серьезной ошибкой», Раск вручает советскому послу предварительную копию речи президента. Позже Раск вспоминает, что Добрынин, которому советские руководители ничего не рассказывали о развертывании ракет, состарился «на десять лет прямо у меня на глазах». Посол США Колер звонит в Кремль, чтобы доставить письмо Кеннеди и текст выступления. «Я должен вам сказать, что США полны решимости устранить эту угрозу безопасности полушария», – говорится в письме президента. В 18:26 году Государственный департамент получает письмо от Макмиллана, адресованное Кеннеди. Макмиллан предупреждает, что Хрущев в ответ на блокаду «может попытаться сопроводить свои корабли в Карибское море и заставить вас атаковать их. Эта дилемма «огонь прежде всего» всегда беспокоила нас, и мы всегда надеялись проткнуть русских этим рогом. Мы должны быть готовы к ответным действиям против Берлина [а также к] давлению на более слабые части системы обороны Свободного мира». Кеннеди звонит Макмиллану поздно вечером. Во время кризиса два лидера остаются в тесном контакте, разговаривая друг с другом по телефону до трех раз в день. Президент обращается к нации в 17-минутном телеобращении в 19:00. Объявляя, что «безошибочные доказательства» установили присутствие советских БРСД и БРПД, а также ядерных бомбардировщиков на Кубе, он заявляет, что в качестве одного из его «начальных шагов» вводится «строгий карантин на всю наступательную военную технику». Кеннеди также предупреждает советское правительство, что США «будут рассматривать любую ядерную ракету, запущенную с Кубы по любой стране в Западном полушарии, как нападение Советского Союза на США, требующее полного ответа против Советского Союза». По словам советского историка-диссидента Роя Медведева, Хрущев отвечает на речь «отдавая приказ капитанам советских кораблей ... приблизиться к зоне блокады, игнорировать ее и держать курс на кубинские порты». Сообщается, что приказ Хрущева был отменен по настоянию Анастаса Микояна, когда советские корабли подошли к карантинной линии утром 24 октября. Военные силы США во всем мире, за исключением Военно-воздушных сил США в Европе (USAFE), переведены на DEFCON 3. Ракетные экипажи межконтинентальных баллистических ракет получают сигнал тревоги, а находящиеся в порту атомные подводные лодки Polaris отправляются на заранее назначенные точки в море. Во время выступления президента 22 самолета-перехватчика поднимаются в воздух на случай военной реакции кубинского правительства. В 19:00 помощник государственного секретаря Эдвин Мартин проводит очередной закрытый брифинг для латиноамериканских послов в Государственном департаменте. Примерно в 20:00 году Раск выступает на встрече со всеми остальными послами в Вашингтоне. Как сообщается, Раск говорит группе: «Я не был бы откровенен и не был бы справедлив с вами, если бы не сказал, что мы находимся в таком серьезном кризисе, в каком человечество еще не было». Формально ВВС Турции для обслуживания и эксплуатации передана первая площадка БРСД «Юпитер». Этот шаг оглашается в Турции и, вероятно, обнаружен Москвой. 08:00, ТАСС начинает передачу заявления советского правительства. Посла США Колера вызывают в советский МИД и вручают копию заявления с письмом Хрущева Кеннеди: «Я должен откровенно сказать, что меры, указанные в вашем заявлении, представляют собой серьезную угрозу миру и безопасности народов. ... Мы подтверждаем, что находящиеся на Кубе вооружения, независимо от классификации, к которой они могут принадлежать, предназначены исключительно для оборонительных целей, чтобы обезопасить Республику Куба от нападения агрессора. Я надеюсь, что правительство США проявит мудрость и откажется от предпринятых вами действий, которые могут привести к катастрофическим последствиям для мира во всем мире». При передаче письма Колер отмечает, что и заявление, и письмо «избегают конкретных угроз и имеют относительно сдержанный тон». В 10:00 на заседании ExComm Кеннеди утверждает официальное объявление о карантине. В ожидании возможной реакции на блокаду со стороны советского правительства Кеннеди поручает Маккоуну подготовить анализ последствий сопоставимой блокады для Берлина. Затем ExComm изучает вопрос о том, как США ответят, если самолет U-2 будет сбит. Если такое событие произойдет и будут установлены «доказательства враждебных действий Кубы», ExComm решает, что объект ЗРК, ответственный за сбитие, будет атакован и уничтожен. Считается, что продолжение преследования полетов U-2, вероятно, приведет к атакам на все объекты ЗРК на Кубе. После заседания Исполкома Кеннеди учреждает три подкомитета: один по коммуникациям в кризисных ситуациях, второй по предварительному планированию и третий по непредвиденным обстоятельствам в Берлине. На специальном заседании Совета Безопасности ООН в 16:00 Стивенсон делает резко сформулированное заявление, в котором характеризует Кубу как «соучастника коммунистического предприятия по установлению мирового господства». Представитель Кубы в ответ объявляет карантин «актом войны»; а советский представитель Зорин называет обвинения США в ракетах на Кубе «полностью ложными». Зорин представляет проект резолюции, требующий прекращения военно-морской деятельности США возле Кубы и призывающий к переговорам по прекращению кризиса. ExComm проводит собрание в 16:00 перед подписанием президентом объявления о карантине, внося небольшие поправки и одобряя новое послание Хрущеву. Члены ExComm проинформированы о том, что на советские корабли, направлявшиеся на Кубу, было отправлено «необычайное количество» закодированных сообщений, хотя содержание этих сообщений неизвестно. В 17:40 Кастро объявляет боевую тревогу, переводя кубинские вооруженные силы в состояние максимальной боевой готовности. После массовой мобилизации кубинские вооруженные силы достигли численности 270000 человек. В 18:51 Хрущеву передается новое сообщение через посольство США в Москве. Кеннеди, подчеркивая важность того, чтобы обе стороны «проявляли осмотрительность и не делали ничего, чтобы позволить событиям усложнить контроль ситуации, чем она уже есть», просит советского премьера дать советским кораблям команду соблюдать карантинную зону. Президент подписывает Proclamation 3504, официально устанавливающую карантин в 19:06, поручив CINCLANT ввести блокаду в 10:00 утра следующего дня. Кастро говорит кубинскому обществу, что Куба никогда не разоружится, пока США продолжают свою политику агрессии и враждебности. Кастро отрицает наличие наступательных ракет на кубинской земле, но заявляет: «Мы приобретем то оружие, которое хотим приобрести, и нам не нужно отчитываться перед империалистами». Кастро также категорически отказывается разрешить инспекцию кубинской территории, предупреждая, что потенциальные инспекторы «прибудут на поле боя». На приеме в советском посольстве в Вашингтоне, округ Колумбия, генерал-лейтенант Дубовик, кажется, предполагает, что капитанам советских кораблей, направляющихся на Кубу, дан приказ бросить вызов блокаде. Добрынин, опоздавший на прием, отказывается опровергать комментарии Дубовика, говоря: «Он военный, а я нет. Он тот, кто знает, что собирается делать флот, а не я». Американская разведка также отмечает заявление ТАСС в дневное время, предупреждающее, что американские корабли будут потоплены в случае нападения на какие-либо советские корабли. В 21:30 Роберт Кеннеди встречается с Добрыниным в его кабинете в советском посольстве. Согласно меморандуму о встрече, генеральный прокурор называет размещение советских ракет «лицемерным, вводящим в заблуждение и ложным». Добрынин сообщает Кеннеди, что, насколько ему известно, на Кубе все еще нет ракет, и сказал, что ему ничего не известно о каких-либо изменениях в инструкциях капитанам советских кораблей, направляющихся к Кубе. Начинаются разведывательные полеты на малых высотах над Кубой в дополнение к самолетам U-2. В период с 23 октября по 15 ноября самолеты ВМС и ВВС совершили около 158 вылетов на малых высотах. Советский Союз реагирует на полеты на малых высотах, используя там, где это возможно, маскировку. Москва приводит в состояние боевой готовности вооруженные силы стран Варшавского договора. Советское правительство также откладывает плановую ротацию Ракетных войск стратегического назначения, частей ПВО и подводного флота и объявляет о повышении «боевой готовности и бдительности всех войск». В отчете ЦРУ в 06:00 говорится, что реакция коммунистов на карантин США против Кубы «не вышла за рамки крайне критического, но ни к чему не обязывающего заявления», сделанного советским правительством 23 октября. Официальная реакция мира в целом благоприятна, особенно в Латинской Америке. Наблюдение за Кубой свидетельствует о продолжающемся быстром прогрессе в завершении строительства ракетных объектов БРСД и БРПД. Никаких новых наступательных ракетных объектов не обнаружено, но здания ядерных хранилищ возводятся с большой скоростью. Рано утром советские корабли, направлявшиеся на Кубу, способные перевозить военные грузы, похоже, замедлили, приостановили или изменили курс. 16 из 19 советских кораблей, следовавших на Кубу на момент объявления военно-морского карантина, в том числе 5 судов с большим грузовым люком, идут обратным курсом и возвращаются в Советский Союз. Лишь танкер «Бухарест» продолжает движение к карантинной линии. Этим утром Уильям Нокс, американский бизнесмен, берет интервью у Хрущева продолжительностью три с половиной часа. Хрущев заявляет, что для США уже слишком поздно захватить Кубу, и что он в конечном итоге отдаст приказ потопить американское судно, обеспечивающее блокаду, если советские корабли будут остановлены. В 09:35 у президента короткая беседа со своим братом Робертом, во время которой президент, как сообщается, выражает глубокую озабоченность тем, что советские корабли, похоже, готовы бросить вызов карантину. «Это действительно выглядит ужасно, не так ли? Но тогда, действительно, другого выхода не было. Если они смогут это в нашей части мира, что они будут делать дальше? » «Я просто не думаю, что у меня был выбор, – сказал [Роберт Кеннеди], – и не только, если бы вы не действовали, вам бы был объявлен импичмент». Президент на мгновение задумался и сказал: «Я думаю – мне бы объявили импичментом». В 10:00 вступает в силу карантин Кубы. Заседание ExComm, и, согласно меморандуму Роберта Кеннеди, встреча «казалась самой сложной, самой тяжелой и самой напряженной». Макнамара сообщает группе, что советские корабли, приближающиеся к карантинной линии, не показывают никаких признаков остановки и что два советских корабля, «Гагарин» и «Комилес», находятся в пределах нескольких миль от линии. Затем военно-морская разведка сообщает, что между двумя кораблями прошла советская подводная лодка. Макнамара заявляет, что авианосцу USS Essex было приказано произвести первый перехват, и что противолодочная тактика, включая использование небольших взрывчатых веществ, была отдана для предотвращения вмешательства советской подводной лодки в блокаду. По словам Роберта Кеннеди, президент спрашивает: «Есть ли способ избежать нашего первого обмена с российской подводной лодкой – любого, кроме этого?» Макнамара отвечает: «Нет, для наших кораблей это слишком опасно... Нашим командирам дано указание избегать боевых действий, если это вообще возможно, но это то, к чему мы должны быть готовы; и это то, чего мы должны ожидать» В 10:25 приходит новое разведывательное сообщение, и Маккоун объявляет: «У нас есть предварительный отчет, который, кажется, указывает на то, что некоторые из российских кораблей остановились». Раск наклоняется к Банди и говорит: «Мы так долго смотрим в глаза, что нам кажется, что другой парень просто моргнул». Президент Кеннеди приказывает, чтобы ни одно судно не было перехвачено в течение по крайней мере еще одного часа, пока ищется уточняющая информация. 11:24, телеграмма, составленная Боллом, передается послу США в Турции Раймонду Хэру и послу США в НАТО Томасу Финлеттеру, уведомляя их о том, что США рассматривают возможность торга – ракеты в Турции и ракеты на Кубе. В телеграмме говорится, что, хотя сравнение ракет в Турции с ракетами на Кубе было «неравноценным», тем не менее возможно, что решение кризиса путем переговоров могло бы «включать демонтаж и удаление» «Юпитеров». Каждого дипломата просят оценить политические последствия удаления «Юпитеров» в различных обстоятельствах. В 14:00, в своем первом общении с президентом и Хрущевым во время кризиса, исполняющий обязанности генерального секретаря ООН У Тан направляет идентичные частные обращения двум лидерам, призывая их правительства «воздерживаться от любых действий, которые могут усугубить ситуацию и повлечь за собой неприятности и риск войны». В призыве У Тана содержится призыв к добровольной приостановке поставок оружия на Кубу вместе с добровольной приостановкой военно-морского карантина на срок от двух до трех недель. В 17:15 представитель министерства обороны публично объявляет, что некоторые из кораблей советского блока, направлявшиеся к Кубе, похоже, изменили свой курс. ТАСС публикует обмен телеграммами между британским философом и пассивистом Бертраном Расселом и Хрущевым. В своем первом публичном заявлении с начала кризиса Хрущев в своей телеграмме предупреждает, что, если США осуществят свою программу «пиратских действий», Советскому Союзу не останется иного выхода, кроме как «использовать средства защиты от агрессора». Хрущев также предлагает провести встречу на высшем уровне с Кеннеди, чтобы обсудить, как положить конец конфликту и «устранить угрозу развязывания термоядерной войны». В 21:24 госдепартамент получает письмо для президента от Хрущева. Хрущев пишет: «Если вы хладнокровно взвесите сложившуюся ситуацию, не поддаваясь страстям, вы поймете, что Советский Союз не может не отвергнуть произвольные требования США». Хрущев предупреждает, что Советский Союз рассматривает блокаду как «акт агрессии» и, как следствие, он не будет давать указания советским кораблям, направляющимся на Кубу, соблюдать карантин. По указанию JCS, SAC впервые в истории повышает свою боевую готовность к DEFCON 2: генерал Томас Пауэр, главнокомандующий SAC, считал, как он позже писал, что, хотя осторожные приготовления были одобрены ранее, теперь «[Советам] было важно узнать о готовности SAC». Следовательно, Пауэрс сам решает передать некодированные сообщения командирам SAC, отмечая, что планы SAC хорошо подготовлены и что процесс оповещения идет гладко. Послание президента Кеннеди для Хрущева передано в посольство США в Москве. Подтверждая получение письма Хрущева от 24 октября, Кеннеди пишет: «Я очень сожалею, что вы все еще не понимаете, что именно затронуло нас в этом вопросе ...». Кеннеди отмечает, что он получил «торжественные заверения» в том, что нет. ракетные базы не будут созданы на Кубе. Когда эти заверения оказались ложными, размещение ракет на Кубе «потребовало объявленных мною ответов ... Я надеюсь, что ваше правительство примет необходимые меры, чтобы обеспечить возврат к прежней ситуации». В информационной колонке влиятельного журналиста Уолтера Липпмана предлагается «сохранить лицо» соглашением, согласно которому США согласились бы удалить «Юпитер» из Турции в обмен на вывод советских ракет с Кубы. Многие в США и Советском Союзе ошибочно интерпретируют это предложение как пробный шар, запущенный администрацией Кеннеди. В своем ответе на письмо У Тана от 23 октября Кеннеди избегает прямого ответа на предложение У Тана о приостановке поставок советского оружия на Кубу и введении карантина США на несколько недель. Обеспокоенный тем, что принятие предложения позволит советским военным продолжить работы над ракетами уже на Кубе, Кеннеди пишет только о том, что он ценит «дух» послания У Тана, добавляя, что Стивенсон готов начать предварительные переговоры относительно кризиса. Также в течение дня Хрущев пишет У Тану, что он приветствует его предложение и соглашается с ним. Хрущев отмечает, что, как и У Тан, он считал кубинский кризис «очень опасным и требующим ... немедленного вмешательства со стороны Организации Объединенных Наций». Отвечая США У Тан отправляет второе сообщение Хрущеву и Кеннеди с просьбой избегать прямых столкновений между советскими и американскими кораблями, пока действует карантин. У Тан просит, чтобы советские корабли не входили в карантинную зону в течение ограниченного времени, и чтобы США проинструктировали свои суда «сделать все возможное, чтобы избежать прямой конфронтации с советскими кораблями в ближайшие несколько дней». В конце заседания Исполкома в 17:00 директор ЦРУ Маккоун указывает, что некоторые из ракет, развернутых на Кубе, в настоящее время находятся в рабочем состоянии. Госдепартамент получил телеграмму от посла США Финлеттера, в которой изложена позиция Анкары относительно возможного вывода ракет «Юпитер» из Турции. Финлеттер сообщает, что представитель Турции в НАТО ясно дал понять, что его правительство «очень дорожит» «Юпитером» и что Турция рассматривает ракеты «как символ решимости альянса использовать атомное оружие» против советских обычных или ядерных вооружений при нападении на Турцию. Финлеттер заявляет, что он убежден, что турецкое правительство отвергнет любую договоренность, которая не сможет заменить какую-либо другую форму ядерного потенциала Турции. Он добавляет: «По моему мнению, мы должны проявлять особую осторожность при разработке любого торга лошадьми такого типа, чтобы быть уверенным, что он не задаст шаблон для реагирования на российское вторжения в других частях мира (возможно, в других странах Западного полушария).» Президент издает Меморандум о действиях в области национальной безопасности №199, разрешающий загрузку ядерного оружия на самолеты, находящиеся под командованием Верховного главнокомандующего союзниками в Европе (SACEUR). В 06:00 в меморандуме ЦРУ сообщается, что строительство баз БРПД и БРСД на Кубе продолжается без перебоев. Президент говорит ExComm в 10:00, что он считает, что карантин сам по себе не заставит советское правительство удалить ракеты с Кубы, и что только вторжение или какой-то торг даст результат. После долгого обсуждения варианта авиаудара Кеннеди соглашается оказать дополнительное давление, увеличив частоту полетов на малых высотах над Кубой с двух раз в день до одного раза каждые два часа. ExComm также решает не предпринимать никаких чрезвычайных программ гражданской обороны в это время, хотя предварительные меры уже приняты. Кеннеди приказывает Госдепартаменту продолжить подготовку по экстренной программе, направленной на создание гражданского правительства на Кубе после вторжения и оккупации страны. Во время встречи Макнамара сообщает президенту, что, по мнению военных, при вторжении следует ожидать тяжелых потерь; несколько дней спустя; ClNCLANT оценивает, что в течение первых десяти дней боевых действий США могут потерять до 18484 человека. В 13:00 корреспондент Госдепартамента ABC News Джон Скали по срочному запросу Фомина обедает с Александром Фоминым в ресторане Occident в Вашингтоне. Они ранее встречались вместе несколько раз. Фомин, официально являющийся советником по связям с общественностью советского посольства, известен как начальник отделения КГБ в Вашингтоне. Отметив, что «война, похоже, вот-вот разразится», он просит Скали связаться со своими «высокопоставленными друзьями» в Госдепартаменте, чтобы выяснить, будут ли США заинтересованы в возможном решении кризиса. Согласно замечаниям Скали, предложение Фомина звучит следующим образом: «[Советские] базы будут демонтированы под контролем [ООН], а [К]астро обязуется не принимать наступательное оружие любого вида, когда-либо, в любое время». в ответ на обещание [США] не вторгаться на Кубу. После обеда Скали идет прямо в Государственный департамент, чтобы доложить о встрече Роджеру Хильсманну.
В декабре мы продолжим обзор событий, которые привели к выходу из кризиса. При завершении первой части, мы находимся в готовности DEFCON 2, и те из нас, кто имеет дело с ракетами, сидят в боевой готовности практически рядом с готовой разразиться ядерной войной, а наши ракеты уже заправлены топливом. Первая ракета Minuteman I на авиабазе Мальмстрем, A-06, выйдет в боевую готовность через несколько часов. Мы останемся на грани войны еще несколько дней, и жизнь ракетчиков вернется в «нормальное состояние» только в конце ноября. 
Для комментариев.Вы должны быть зарегистрированы в Facebook.
|
