|
Как я был исследователем, но не пошёл дальше
На полигоне проводились научно-исследовательские работы (НИР). С каждым годом их становилось всё больше. Однако термин «научная работа» для нашего случая сказано слишком громко. Исследования мы действительно вели и довольно широко. Обширный и всесторонний опыт испытаний, проведение многочисленных пусков ракет, тщательное изучение технической документации – всё это находило отражение в материалах выполняемых нами НИР. Мы писали разделы «Боевого устава» по пускам ракет, принятых на вооружение: Р-5М, Р-12, Р-12У (шахтный вариант), 8К65, 8К65У (шахтный вариант). Уставы закрепили оптимальную технологию подготовки и пуска этих ракет. На мою долю выпало внести свою лепту в части порядка и последовательности прицеливания ракет. Там были расписаны команды командира стартовой батареи, действия начальника расчёта прицеливания, работа каждого номера расчёта по принципу: команда – доклад (то есть без получения доклада о выполнении операции, командир не мог подать следующую команду, предусмотренную уставом).
Как видим, данная тема, вряд ли тянет на определение «научная».
Зато другая работа под индексом НИР-123, явилась для нас одной из основополагающих, так как из её названия явствует актуальность разработки именно для полигона – создание методики испытаний агрегатов наземного оборудования ракетных комплексов. Тема была поставлена и выполнялась по инициативе нашего полигона. Начальник полигона генерал Вознюк В.И. отлично понимал и стремился превратить своё огромное хозяйство в научно-исследовательский центр ракетной техники (по образцу уже давно отработанной и успешно действовавшей системы в авиации). К сожалению, у нас подобная система не получилась, хотя к шестидесятым годам её структура и построение была довольно схожа с авиационной.
На основании изучения массы технической литературы по испытаниям автотракторной техники, с которой наша техника наземного оборудования имеет много общего (соответствующую литературу мы запрашивали на подмосковном полигоне в Бронницах, а также у авиаторов-испытателей, наших соседей из города Ахтубы, бывший посёлок Владимировка, выписывали литературу из московской «Ленинки»). Поработали мы тогда с этими материалами изрядно, однако методики испытаний наземного оборудования ракетных комплексов мы создали. Ясное дело, наш труд ещё был несовершенен, методики страдали общими положениями, имелись недостатки в изложении материала, не всегда чёткими были выводы и т.п. Но главным было то, что методики появились на свет, они проложили дорогу последующим работам в этом направлении. Впервые был собран и обобщён огромный материал по испытаниям наземного оборудования. Даже теперь я отдаю должное Петру Петровичу Яцюте, который при выполнении этой работы сыграл большую, заглавную роль.
По окончании НИР мы свои методики выслали главным конструкторам наземного оборудования, в заказывающее управление, то есть ГУРВО, в головную научную организацию Ракетных войск НИИ-4. Наша идея о системном подходе к созданию указанного оборудования была одобрена и принята всеми. Однако все, в том числе и мы, отлично понимали те огромные затраты, которые пришлось бы понести для полной реализации всех предложений нашей НИР.
Наряду с такой всеобъемлющей темой на полигоне проводились исследования отдельных агрегатов наземного оборудования (установщик, кран для перегрузки ракеты и стыковки головной части с корпусом) по определению технического ресурса, нагрузок на элементы конструкций с помощью тензометрических датчиков, прочности, герметичности и ресурса металлорукавов для заправки ракеты окислителем (концентрированной азотной кислотой). Мне довелось участвовать непосредственно в этих испытаниях с последующим оформлением отчётных материалов.
Надо сказать, что, помимо полигона, испытания наземного заправочного оборудования начали широко вестись в Загорске (почтовый ящик № 4, руководитель – сподвижник С.П.Королёва – Сухопалько, который с 1947 года являлся бессменным руководителем всех экспедиций королёвской фирмы в Кап.Яр и на Байконур). Заводы-изготовители наземного оборудования на почтовом ящике № 4 проводили свои заводские, предварительные испытания. (Позднее, уже в качестве военпреда, я под руководством моего старого начальника П.П.Яцюты участвовал в этих испытаниях в Загорске на п/я № 4.)
Я оказался причастен к другой НИР под названием «Оценка точности комплекта прицеливания 8Ш14 ракеты 8К63». Не знаю, кто заказывал эту тему, на какой «кухне» вообще проходила заказная операция. Руководителем её был опять мой начальник П.П.Яцюта, он поручил исполнение работы мне. Пришлось «поднимать» теорию вероятности, теорию ошибок для обработки и оценки результатов измерений. Удалось выстроить логически и математически обоснованную классификацию, и «уложить» в неё группы ошибок. Все имевшиеся и зафиксированные ошибки прицеливания были разбиты на четыре группы. Первая группа отнесена к геодезическому обеспечению. Эта группа наиболее стабильная, точно измеренная и составляет минимальную величину в суммарной ошибке прицеливания.
Надо сказать, что наш полигон имел хорошо развитую триангуляционную сеть опорных геодезических пунктов, близкую к сети 1-го класса. Во всяком случае, так именно её характеризовал руководитель геодезической службы полигона полковник Грузд. Вторую группу составляют ошибки прицеливания, возникающие из-за метеоусловий. Величина этих ошибок имела разброс в зависимости от воздействия солнца, тумана, ветра, а также времени суток. Использование оптических средств прицеливания ракеты при температуре воздуха, близкой к точке выпадения росы, вообще не представлялось возможным: оптика мгновенно покрывается конденсатом воды, а зимой - с образованием льда. Номера расчёта, работающие в таких условиях, просто не успевают очищать поверхность оптики спиртом высокой концентрации, настолько быстро образуется плёнка влаги или льда. Третья группа ошибок под названием инструментальная. Это ошибки приборов прицеливания лежат в пределах, указанных в технических условиях и записанных в формуляр каждого прибора.
Четвёртая группа ошибок, вследствие применяемой методики прицеливания. Величина ошибки этой группы зависит от количества приборов, участвующих в наведении ракеты в цель, величины расстояния между приборами, точности работы стопорной части пускового стола.
Наконец, сам корпус ракеты, деформируемый при заправке компонентами топлива, при воздействии ветра и изменения температуры воздуха, влияет на точность прицеливания.
Надо было обладать солидным статистическим материалом для анализа влияния различных факторов. Статистика собиралась мучительно, анализ проводился по данным 50-60 пусков ракет. Оценены составляющие ошибки, подсчитана предельная ошибка, тем самым обосновано заключение о соответствии прицеливания с помощью оптических приборов комплекта требованиям тактико-технических данных на ракетный комплекс, одновременно сделан вывод о соответствии комплекта приборов 8Ш14 требованиям ТЗ на его создание.
В работе удалось оценить величины ошибок, определяющих точность прицеливания. Сравнить их удельные веса. Тем самым, ещё раз показать, что основная ошибка, приводящая к рассеиванию падений головных частей (ГЧ) ракет, приходится не на «прицельщика», а на точность работы системы управления. Эта работа позволила оценить недостатки оптического метода прицеливания и наметить направление дальнейшего поиска.
Закончив свой труд, доложил начальнику П.П.Яцюте, который очень дотошно и скрупулёзно его прочитал. Как всегда немногословный и скупой на похвалу Пётр Петрович на этот раз поздравил меня с успешно выполненной НИР. Для него мой труд оказался вдвойне интересным, так как он ранее сам выполнял такое исследование по комплекту приборов прицеливания для предыдущих ракет Р-1 и Р-2. Но для моего самолюбия были и другие сюрпризы. Мало того, что меня отметил Яцюта, моим трудом заинтересовались преподаватели Военной академии имени Ф.Э.Дзержинского и ракетного Ростовского высшего военного училища. Они положительно оценили новизну в подходах по выявлению узких мест, а главное – важен был полученный результат. Главный конструктор системы прицеливания киевского завода «Арсенал» Парников Серафим Платонович по достоинству оценил полученные результаты, в которых я утверждал, что комплект приборов прицеливания 8Ш14 обеспечивает точность попадания ракеты в цель. Результатами НИР он в качестве рекламы своей фирмы, как щитом, размахивал не где-то, а на советах и совещаниях главных конструкторов ракетной техники, мол, приборы прицеливания обеспечивают необходимую точность попадания головной части в цель.
Читатель, помня мою неудовлетворённость по поводу того, что после института меня оторвали от дела, которому я намеривался посвятить жизнь (турбинист-энергетик), теперь видит, что я полюбил и отдался целиком новой профессии ракетчика, оказался неплохим инженером, приносящим ощутимую пользу общему делу укрепления боевого могущества армии. Свыкся с воинскими порядками, обжился в новых условиях, трудности стал переносить так, как требуют армейские уставы. Жизнь пошла по накатанной колее, работать стало интересно.
Отрадно было получить запрос на мою НИР с полигона Байконур. Тема актуальна, волнует всех ракетчиков. В то время на Байконуре комплексом наземного оборудования занимался бывший коллега по отделу П.П.Яцюты Пётр Данилович Сапсай. Он то и затребовал этот НИР. В то время там работал Виталий Гаврилович Попов, который по нашей методике оценил точность приборов прицеливания для первой межконтинентальной ракеты Р-16 (индекс 8К64). Естественно, у нас на основе взаимных интересов сложились доверительные, дружеские отношения в вопросах прицеливания ракет: мы не имели секретов друг от друга. Впоследствии Попов защитил кандидатскую диссертацию в Военной академии имени Ф.Э.Дзержинского (связь с которой он не терял и во время службы на Байконуре) и, будучи генерал-майором, возглавил Научно-технический комитет РВСН. Попов с энтузиазмом воспринял наше изобретение по прицеливанию ракет с использованием бортовой системы управления (первоначальное наименование – «Компас»). Он информировал нас о работах институтов в этом направлении. Пытался через А.С.Калашникова, тогдашнего начальника НТК РВСН, перевести меня в этот комитет. Но отсутствие у меня степени кандидата технических наук не позволило это осуществить (во всяком случае, так мне сказал Калашников в беседе на эту тему).
* * *
|
