 |
|
 |
|
|
|
|
|
А. Г. Гринь
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Служба началась с изучения технической документации: описаний, схем, инструкций по эксплуатации, словом всего того комплекта, что высылался на полигон для ракеты и каждого агрегата наземного оборудования. Однако промышленники, главные конструкторы в то время не высылали важнейший документ, определявший характеристики и функциональные возможности представленного на испытания образца: техническое задание (ТЗ). Разработчики не хотели делиться с полигоном своим правом давать оценку образцу на соответствие ТЗ. Эту прерогативу они закрепили за заказывающим управлением Министерства обороны – Главным управлением ракетного вооружения (ГУРВО) и своим представительствам – военной приёмкой, курировавшей разработку и изготовление ракетной техники и комплектующих элементов. Полигон, обретая постепенно авторитет, прежде всего за счёт высокопрофессионального подхода к делу молодого поколения офицеров-испытателей, в какой-то мере ставших в недалёком будущем мозговым центром полигона, долго бился, чтобы исправить это ненормальное положение. Без возможности дать заключение по принимаемому образцу ракетного вооружения на соответствие техническому заданию роль полигона сводилась всего лишь к обеспечению стрельбы ракетой, то есть попросту полигону отводилась незавидная в интеллектуальном плане роль «пускача», запускавшего ракеты. В то время мы оценивали образец на соответствие всего лишь программе испытаний комплекса ракеты. При этом согласно программе полигону отводилось всего лишь «участие» в пусках ракет и подготовка замечаний по результатам проведенных испытаний. В нашей группе наземного оборудования работали и «старики» – это инженер-майор А.П.Потапенко (участник первого пуска ракеты на этом полигоне, он в 1961 году был выдвинут на высокую должность главного инженера ракетной дивизии в Йошкар-Оле, откуда его направили в Пермь в военную приёмку), инженер-полковник Варфоломеев и подполковник Олег Лукич Вертелецкий, тоже участник первого пуска ракеты на полигоне. Вместе мы проработали недолго, можно сказать, что, оперившись, мы приняли на себя их работу. Вместе со мной из нашего потока пришли Анатолий Степанович Непомнящий и Виктор Михайлович Графский – они были приставлены к эксплуатации и испытаниям наземного заправочного оборудования для заправки ракет окислителем и горючим. Правда, Графскому ещё достался агрегат подпитки ракеты жидким кислородом (жидкий кислород имеет температуру кипения –183 градуса Цельсия и на воздухе интенсивно испаряется, когда ракета в заправленном состоянии стоит на пусковом столе, то необходимо всё время дозаправлять её бак окислителем). Лейтенанту Вячеславу Николаевичу Васильеву поручили работу с грунтовой тележкой, на которой транспортируется по наземным дорогам корпус ракеты без головной части, и автомобильная стыковочная машина с соответствующим механизмом для транспортировки и стыковки головной части с корпусом ракеты. Юрию Чалых дали возможность вести приборы прицеливания ракеты, Виктору Григорьевичу Веселову – подвижную компрессорную установку. Вместе мы были недолго. Весной 1955 года Графский, Чалых и Веселов перевелись во вновь сформированный Научно-исследовательский испытательный полигон в Байконуре. Прибыв туда, на строящийся грандиозный полигон, да ещё находящийся в жгучих песках Казахстана, наши однокашники могли сказать, что они попали из капярского рая в ещё более трудные климатические и бытовые условия. Наш коллектив наземщиков размещался и работал в комнате № 18, самой большой в монтажно-испытательном корпусе на площадке № 2, где была развёрнута стационарная техническая позиция по горизонтальному испытанию ракет, откуда они направлялись на стартовую позицию. Когда же ракета вывозилась с технической позиции, то и мы все накануне вывоза отправлялись на стартовую площадку (тогда № 4С, то есть «старую», а вскоре и на площадку № 4Н «новую»). В нашей комнате места было много, и по утрам вместе с нами из мотовоза в неё спешили ещё две группы испытателей. Инженер-майор Катеринич Михаил Михайлович (инженер, окончивший бронетанковую академию, здесь же на полигоне он получил генеральское звание) возглавлял испытателей двигательной установки ракеты и наземного оборудования по обеспечению её работы, мы их называли «двигателистами», в шутку их звали «печниками». В этой группе были молодые, но уже старшие лейтенанты Владимир Алексеевич Танкиевский, бывший авиационник, старшие лейтенанты Афанасьев и Уваров. К Катериничу из нашего потока попал только Вячеслав Иванович Галяев, который через год убыл служить на Байконур, а уже оттуда, зарекомендовав себя, уехал помощником главного конструктора С.П.Королёва. Все перечисленные работали, так сказать, «с железом». Однако в нашей комнате находилась группа во главе с инженер-майором Кабаковым Абрамом Яковлевичем, которая занималась анализом результатов испытаний ракет на технической, стартовой позициях, во время её полёта, а также материалов по обследованию мест падения корпуса и головной части ракеты и внешнетраекторных измерений. В этот мозговой центр вошли наши сверстники, обладавшие «аналитическим» умом, такие как Юрий Александрович Борисевич, самый длинный из нас Зелёненький Виталий Петрович, который тоже был переведён на Байконур. После его отъезда его заменил Смирнов Николай Васильевич. Как видим, наша рабочая комната была большой, многолюдной, «разноплановой». Осенью 1954 года на полигоне проводились лётно-конструк-торские испытания (ЛКИ) ракеты Р-5 (индекс 8А62). Проводились пуски учебно-боевых ракет, с одновременным получением данных по их параметрам во время испытаний и полёта, Р-1 (индекс 8А11) и Р-2 (индекс 8Ж38). Наземное проверочно-пусковое, заправочное и другое оборудование этих ракетных комплексов было уже унифицированным, с некоторыми особенностями конструкции и технологии. Подготовку ракет на технической и стартовых позициях, их пуски осуществляли инженерные бригады РВГК, то есть линейные части. Эти части вскоре станут ядром нового вида Вооружённых Сил – Ракетных войск стратегического назначения. Бригады в то время прибывали на полигон из мест постоянной дислокации из г.Медведь, что под Ленинградом, из Белокоровичей Житомирской области, из ближнего Камышина, что на Волге, а также размещаемых в то время в Капустином Яре. Мы обеспечивали и проводили пуски ракет по программам Академии наук СССР по исследованию верхних слоёв атмосферы, в том числе с пусками подопытных собачек на большие высоты. Постоянно велись пуски метеорологических ракет по зондированию атмосферы, для её изучения и составления прогнозов погоды, отрабатывалась программа Физического института Академии наук (ФИАН). Начальником головного отдела нашего испытательного управления был инженер-подполковник Носов Александр Иванович. В ракетные войска он попал из авиации, пройдя Великую Отечественную войну от инженера авиационного полка до инженера авиационной дивизии. В Капя.Яре, среди военных, Александр Иванович был одним из самых авторитетных специалистов-ракетчиков. Несмотря на свою взрывную горячность, Носов был отличным начальником, хорошо понимал своих подчинённых. Он не допекал точным выполнением уставов, для него дело стояло на первом месте, если человек работал с полной отдачей, от него большего и не требовалось. Главным в его отношениях с людьми было понимание общего дела, к которому мы были приставлены. Ко всем относился уважительно, по-товарищески просто, в том числе к нам, лейтенантам, и солдатам из испытательной части. Он являлся участником первого пуска ракеты, и на наш взгляд толково руководил коллективом отдела. Носов до конца остался верен военной авиационной форме. Несомненно, авиационные тужурка и брюки навыпуск гораздо предпочтительнее артиллерийского кителя с жёстким воротником и галифе в сапоги. На фотографии, на которой Носов снят в форме полковника, на петлицах тужурки гордо виднеются авиационные крылышки с пропеллером, а на груди сияет Золотая звезда Героя Социалистического труда. Это высокое звание он заслуженно получил в декабре 1957 года после запуска 4 октября первого искусственного спутника Земли, будучи руководителем испытаний на полигоне в Байконуре, и занимая должность заместителя начальника полигона по опытно-конструкторским работам. В 1955 году Александр Иванович был направлен на новый полигон в Тюратам. Естественно, там возглавил стартовую команду по запуску межконтинентальных ракет и спутников Земли. 24 октября 1960 года во время подготовки к первому пуску двухступенчатой межконтинентальной ракеты М.К.Янгеля Р-16 (индекс 8К64) на самовоспламеняющихся компонентах топлива (гептил и концентрированная азотная кислота) во время страшной трагедии от взрыва и пожара стоявшей на пусковом устройстве ракеты, в огне погиб и А.И.Носов, и Главнокомандующий ракетными войсками главный маршал артиллерии М.И.Неделин, и много наших знакомых по работе в Кап.Яре и офицеров, и особенно представителей промышленности. Но вернёмся снова в 1954 год. Тогда у Носова заместителем по стартовой позиции был инженер-подполковник Меньшиков Виктор Иванович, а другим заместителем, но на технической позиции – инженер-подполковник Иоффе Григорий Ильич. Наш отдел входил в Первое испытательное управление полигона (войсковая часть 15646), которое в том же году возглавил генерал-майор Головчанский Владимир Фёдорович. Его заместителем по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам являлся инженер-полковник Орлов Николай Николаевич. Орлову принадлежит крылатая среди нас фраза, составителей актов, отчётов по испытаниям, – «бумажка – не палка, но опереться на неё можно». В устах Николая Николаевича данный афоризм воспринимался довольно комично: сам полковник был почти двухметрового роста и огромной полноты. Если кто-то входил в его кабинет без стука, то он страшно сердился и долго выговаривал невеже, после чего приступал к делу. Гнев вызывался тем, что входивший заставал начальника, подчас мирно храпевшем в кресле за столом.
|
|
|
|
|