|
Николай Яцына
ОТ СТЕНДОВЫХ ИСПЫТАНИЙ ДО УТИЛИЗАЦИИ
| |
Николай Васильевич
Яцына |
|
О существовании физико-технического факультета я узнал от своего дальнего родственника, бывшего моего учителя, Максюты П.А., который в 1955 г. заканчивал заочное отделение геолого-географического факультета ДГУ. По его словам на физтехе изучали какую-то новую закрытую современную тематику да и стипендию платили очень высокую.
По этой наводке я и мой одноклассник Сытник П.Г. поехали искать свое счастье в Днепропетровск. Заканчивали мы школу в Глобино Полтавской обл.
После окончания университета мечтал работать в Красноярске. Распределение получил в Запорожский совнархоз. Но там работа оказалась не по нашей специальности и я остался в Днепропетровске.
15 января 1960 г. первый раз попал на испытательную базу п/я 186, да так до сих пор там и остался.
Впечатление от увиденного было необычное. Замысловатые железобетонные многоэтажные сооружения с наружными площадками и громадными воротами стояли на склонах естественных балок, уходили на добрый десяток метров вниз, где заканчивались причудливыми лотками для отвода газовой струи. Склоны лотков были облицованы железобетонными плитами, а низ лотков – нержавеющей сталью и чугунными плитами.
Внутри эти сооружения (огневые стенды) были начинены множеством оборудования, металлоконструкциями, грузоподъемными механизмами, нержавеющими и алюминиевыми емкостями больших объемов, разного диаметра трубопроводами, пневмощитами, воздуховодами, вентилями, клапанами и т.п.
Напротив ворот стендов в десяти метрах стояли железобетонные бункеры с узкими щелями смотровых бронированных амбразур.
Экскурсоводом по стендам был Володя Богданов – выпускник ФТФ 1958 года. В тот день была морозная погода с колючим ветром. В испытательном боксе (ИБ), где был смонтирован двигатель 8Д59, было холодно и гуляли сквозняки. Этот произвело на нас удручающее впечатление. Но когда мы посмотрели огневое испытание, наши взгляды вкорне поменялись, казалось, мы побывали в сказке.
В то время рядом с существующими стендами на нулевую отметку выходили стены вновь строящегося стендового комплекса для испытания маршевых ЖРД на высококипящих компонентах. Работа на строительстве кипела. Строителей и монтажников насчитывалось добрых две сотни человек.
Нужны были рабочие руки и нас сразу оформили инженерами. Пришлось совмещать преддипломную практику, дипломирование с работами по курированию стендовых систем.
Авторский надзор на строительстве вела группа специалистов Московского ГСПИ-7 во главе с главным инженером проекта Паньковым. А руководил строительно-монтажными работами сам управляющий трестом № 17 Иваненко. Оперативные совещания проводились ежедневно. Управляющий метал гром и молнии на нерадивых подрядчиков и это давало положительные результаты. Стенд рос в высоту очень быстро.
Были при этом и курьезные ситуации. В одном из отсеков проектанты забыли предусмотреть монтажный проем для емкости объемом 12 м3. Пришлось отбойными молотками выбивать его в железобетонном потолке.
Менее чем за 1 год стенд № 3, первый в СССР для испытания серийных двигателей большой мощности, был построен и сдан в эксплуатацию. Если бы не завеса секретности, то это могло быть занесено в книгу рекордов Гиннеса.
Испытательное производство в настоящее время состоит из нескольких цехов и одного отдела и имеет особый статус. Это как бы подразделение Госстандарта. Здесь «учат летать» вновь создаваемые жидкостные ракетные двигатели, а серийные проверяют огнем на соответствие их характеристик требованиям конструкторской документации.
| |
Николай
Яцына и Михаил Ляпкало (физтех-1960) на встрече в 1980 году |
|
В стендовых технологических системах нет второстепенных. Все они должны функционировать безотказно. Да и сами испытатели, народ особый. Их труд специфический, сложный, напряженный, опасный и тяжелый. Они не имеют права на ошибку. Ошибка любого члена стартовой команды, как и отказ одной из многочисленных стендовых систем может привести к непоправимому, в том числе и разрушению двигателя или стендовых систем и выбросу токсичных компонентов в атмосферу. Ни с чем нельзя сравнить напряжение тех нескольких десятков или сотен секунд испытания, особенно момента запуска и выхода на режим двигателя. По сложившейся традиции стучим (особенно начальник стенда) по деревянной облицовке смотровой амбразуры.
Для работ на территории объекта и в сооружениях производства строительные и монтажные организации оформляют специальный «наряд–допуск».
Где-то в 1976 году на одном из стендов проводилось испытание. На 70-й секунде ведущему по связи доложили, что в сооружении, где установлена ЭВМ, исчезло напряжение. Как выяснилось позже, на территории 8–го комплекса КБЮ экскаваторщик без оформления соответствующего разрешения проводил земляные работы и умудрился перерубить электрокабель запитки нашего сооружения. В результате испытание закончилось практически без регистрации параметров.
До 1975 г. моя работа подробно описана во II книге однокурсниками Кушиным А.Ф. и Соколовым И.И. В 1975 г. произошли структурные изменения и цех разборки был объединен с одним из испытательных цехов, а в 1985 г. два испытательных цеха объединены в один. Практически все эти годы я работал в должности зам.начальника цеха, а с апреля 2001 г. исполняю обязанности начальника испытательного цеха. Из 10-ти выпускников, направленных в 1960 г. на испытательную базу, со мной работает только Нехороший В.П. Он возглавляет в нашем цехе испытательную станцию по испытанию узлов двигателей.
Устройство огневых стендов и техпроцесс проведения испытаний очень подробно во II книге описал Костенко В.С., который до 1968 г. работал на «сотке». С тех пор прошло несколько десятков лет. Стендовые системы за это время изменялись и совершенствовались.
Улучшилась экологическая ситуация на объекте. Улавливаются и нейтрализуются термическим методом дренажи стендовых расходных емкостей при их заправке. Обеспечена полная герметичность компонентопроводов. Выбросы компонентов на запуске и при отключении двигателя дожигаются в специальных устройствах. Канули в лету фотощиты с манометрами и фотоаппаратами, месдозы и осциллографы. На смену им пришли различного типа датчики (частотные, потенциометрические, тензометрические и др.) и автоматизированная система измерения, регистрации и обработки параметров испытуемого двигателя. Э т о позволяет ведущему испытание контролировать параметры при подготовке и проведении испытания на экране монитора, а в течение 8–10 мин. после испытаний получать экспресс-информацию по основным параметрам двигателя.
Изменилась и система управления испытанием. Она обеспечивает:
– автоматическое программное управление процессом испытания и послепусковой обработки;
– возможность, при необходимости, многократного испытания двигателя без снятия его со стенда;
– аварийное автоматическое выключение двигателя при достижении предельного уровня заданных параметров.
В конце 80-х проведена реконструкция испытательной базы для работ с двигателями РН «Зенит». Нашим цехом совместно с цехами–смежниками испытательного производства освоена технология огневых испытаний ЖРД на керосине и кислороде. Совместно с КБЮ разработан и освоен технологический процесс бесперебойной термовакуумной обработки двигателей РН «Зенит».
Во второй половине 2000 г. КБЮ и ЮМЗ решали сложную задачу увеличения веса выводимого ракетой «Зенит–3SL» на орбиту груза. Коллективом испытательного производства и ведущими специалистами КБЮ успешно выполнен в течение 2-х лет большой объем экспериментальных работ.
Огневые испытания, после стольких лет строгого режима, были показаны вначале ведущим специалистам, а затем и руководству «Морского старта». Иностранцы восхищались четкостью и качеством проведения испытания.
По иронии судьбы в 1998 г. мне пришлось активно участвовать в работах по уничтожению двигателей и транспортно-пусковых контейнеров (ТПК) МБР СС–19 (по американской классификации).
Наличие специально оборудованных сооружений и многолетнего опыта по разборке двигателей после ОИ позволило нам в короткое время освоить эту работу. Нашими специалистами совместно с отделом главного технолога разработаны и внедрены современная технология и уникальное оборудование по автоматической резке транспортно-пусковых контейнеров с помощью установки плазменной резки «Днепр–ИМ».
Больно было смотреть, как лучшие образцы ракетной техники превращались в груду металлолома.
Нам еще дважды удавалось выигрывать тендер, вначале по сухой нейтрализации, а затем по утилизации РБМБР СС–24. Подготовка к этим работам была проведена практически без капитальных затрат за счет использования существующих технологических стендовых систем и оборудования.
Работами по утилизации, параллельно с основной работой, мы занимались практически 5 лет под неусыпным контролем американских наблюдателей из корпораций «Моррисон Кнудсен» (позже ”ВГИ”) и «Тиокол». Мы четко выполнили графики этих работ и условия двухсторонних контрактов, не допустив при этом травм и аварий.
За все годы работы мне очень везло на хороших людей как ИТР, так и рабочих. Коллектив испытателей – это настоящие профессионалы, фанаты, в лучшем смысле этого слова, ответственные и порядочные люди, готовые придти на помощь в трудную минуту.
Очень жаль, что их труд еще не оценен по достоинству. По этой причине уволилась почти вся талантливая молодежь. Недостаточное, мягко говоря, и финансирование на поддержание стендовых систем в рабочем состоянии. В ближайшем будущем испытательному производству предстоит выполнить большой объем работ по международной программе «Циклон-4».
Хотелось бы надеяться, что с учетом восстановления экономического потенциала Украины, будет выделено достаточно средств на реконструкцию испытательной базы и на оплату труда работающих.
Очень надеюсь, что на смену нам 60-тидесятникам придет молодое поколение, которое сможет перенять и использовать нам опыт.
Слава физтеху! Испытателям – слава!
 
|
