|
Александр Паненко
КАК ЭТО НАЧИНАЛОСЬ
Выпускник ФТФ ДГУ 1960 г.
Октябрь уж наступил,
Уж осень отряхает
Последние листы с нагих
своих ветвей.
Дохнул осенний хлад, дорога промерзает,
Журча еще бежит за мельницу ручей.
Но пруд уже застыл…
А.С.Пушкин
И когда он стал бить меня пивной кружкой по голове,
я подумал: «И зачем мне эти варианты?»
| |
Паненко
Александр Васильевич
(14.98.38 – 8.02.2012) |
|
Шел 1959 год.
Нас молодых, почти специалистов, распределили по цехам завода № 586 для прохождения преддипломной практики, сообщив, что место прохождения практики не играет никакой роли и мы будем работать там, где захотим. Я попал в отд.16 (объект № 100), где проводились испытания ракет и их узлов. Стенд № 6 (высотка), где ракета устанавливалась в полный рост, возвышался над территорией объекта.
Ракета SS-7 или Р-16 (8К64) была установлена в стенд вертикально. Стенд официально назывался – стенд горячих промывок. Шло первое испытание ракеты. И вдруг… все полыхнуло огнем. Руководил испытаниями зам. главного инженера Купчинский И.И., который плохо ходил (с палочкой) но когда я обернулся: – все бежали, а впереди всех Игорь Игнатьевич. И я понял: пора смываться. Спасибо: за пультом управления испытаниями сидел Боря Власов. Он успел нажать кнопку «Стоп» и катастрофы не произошло. Масло в редукторах, которые открывают (закрывают) створки ворот, догорало еще с полчаса пока прибыла пожарная команда.
Это было мое первое крещение.
После защиты дипломного проекта нас, молодых специалистов, должен был принимать на работу Главный конструктор Янгель Михаил Кузьмич, но т.к. он отсутствовал нас принимал директор завода – Макаров Александр Максимович. У меня с ним произошел диалог: «Пойдешь работать на «сотку» в отд.16 завода?» – «Не пойду!» Он обругал меня матом, я его пристыдил: дескать как ему, такому великому человеку, не стыдно на пацана кричать, топать ногами и ругаться матом. Я ушел и… женился 30 августа 1960 года на второкурснице биофака Харитоновой Валентине Ивановне.
Позже у отдела кадров я встретил Зайцева Н.А. начальника отдела 15 КБ, которому очень были нужны специалисты. Девочка в отделе кадров резинкой вытерла резолюцию Макарова «В отд.16» и карандашом написала «В отд15».
Отдел 15 занимался подъемно-транспортным и заправочным оборудованием ракет. Я попал в сектор Орлинского В.В., в котором было 3 группы: Бондаренко А.М. – наземное подъемно-транспортное оборудование; Волошина С.А. – головные части ракет и оборудование для работ с ними; Коваля И.И. – перспективные разработки новых комплексов. В эту группу я и был определен.
Каких только вариантов шахтных пусковых установок мы не рисовали: и двухствольные, и трехствольные; со стационарной системой заправки на 2-3 пусковые установки, и с подвижными заправочными агрегатами и т.д.
В то время уже несли боевое дежурство ракеты 8К63 и 8К65. Шахтные варианты стартов назывались «Двина» и «Чусовая» соответственно. Шахтная пусковая установка представляла собой бетонированную яму, в которой находилась ракета, по стенкам шахты прокладывались заправочно-дренажные трубопроводы и кабели системы управления. Диаметр шахты рассчитывался из условий возможной максимальной разнотяговости двигателей (ракета при выходе из шахты не должна хвостовой частью зацепиться за верхнюю часть пусковой установки). Шахта закрывалась железобетонной крышкой, но защита от ядерного удара противника была очень незначительна.
И вот грянуло 24 октября 1960 года. Первые испытания ракеты 8К64 были назначены на 23 октября, но из-за неполадок в системе управления были перенесены на 24 октября. Председателем комиссии по испытаниям был назначен маршал артиллерии Неделин М.И., техническим руководителем – Янгель М.К.
У меня была оформлена командировка на полигон. Начальник группы сказал: «Хватит листать бумагу – пора железо пощупать руками». Но судьба распорядилась по своему и я отправился в Москву для согласования технического задания на какой-то агрегат.
В Москве был мороз, а я в осеннем пальто и в шляпе. Министерство обороны в то время располагалось на Фрунзенской набережной. На подходе к нему я поскользнулся на льду, упал и сильно ударился затылком. Жили мы в гостинице «Бухарест». Вечером узнаю об аварийном пуске ракеты 8К64 и гибели людей, в том числе Орлинского В.В., Аля-Брудзинского Е.И., Берлина Л.А. (зам. гл. конструктора по конструкции), Концевого В.А. (зам.гл. конструктора по испытания), Карайченцева В.Г. и Ерченко Лени. Орлинскому В.В. (моему нач. сектора) было 30 лет, Лёне Ерченко – 24 года.
Чудом остались живы Я.К.Янгель, К.А.Лаурсабов, В.И.Кукушкин, И.В.Коваль, К.Е.Хачатурян, А.М.Бондаренко и др. Информация о катастрофе была строжайше засекречена. Даже похоронить на Запорожском кладбище ребят всех вместе не разрешило КГБ. Так они и лежат попарно: Орлинский В.В. и Аля-Брудзинский Е.И., Берлин Л.А. и Концевой В.А., Ерченко Л.П. и Карайченцев В.Г.
После этих событий в КБ решили, что в проектном отделе № 3, которым руководил Кашанов Э.М. должно быть создано подразделение, которое увязывало бы ракету и наземное оборудование. В результате в сентябре 1962 года меня переводят в проектный отдел в сектор Кожевникова Г.А., в группу Шаматульского Льва Мечиславовича.
Кожевников Г.А. – удивительный человек (на таких вся ракетная техника и держалась), всегда небритый (рыжая щетина), в стоптанных туфлях и рваных носках, но умница… Если есть свободная минута – присядет и пишет, пишет в тетрадь. «Я однажды для порядку заглянул в его тетрадку – обомлел,» – как писал великий поэт Высоцкий В.С. Там были такие формулы наворочены, что мне не по зубам.
Начальник отдела Кашанов Э.М. говорил: «Ребята! Сегодня рисуем плакаты в одну линию – для правительства. Правительство у нас рабоче-крестьянское. Инженеров нет. Нарисуем в 2 линии – не поймут.»
Ракета 8К64 была отработана и взята на вооружение. Шахтный вариант старта назывался «Шексна». Это была первая пусковая установка с заневоленным стартом ракеты – ракета выходила из пусковой установки на своих двигателях на бугелях по направляющим шахты. Это дало возможность уменьшить диаметр шахты до 8,2 м и значительно повысить её защищенность от ударной волны ядерного взрыва.
В 1963 году в ОКБ-586 организовался отдел № 50, который должен был заниматься эксплуатацией сданных на вооружение Министерству обороны ракет разработки ОКБ. И я из проектного отдела перешел в отдел эксплуатации, так как меня всегда манила романтика путешествий, приключений и свободы (относительной).
Как это было
В феврале 1966 года меня назначили начальником группы отдела испытаний ОКБ. 1 октября 1966 года ОКБ-586 было переименовано в конструкторское бюро «Южное».
В ноябре-декабре 1966 года в Красноярском крае ставился на боевое дежурство первый боевой ракетный комплекс ракеты 8К67. Это был так называемый Головной объект отработки комплекса.
С этого момента я в должности технического руководителя объездил весь Союз. Красноярский край, Южный Урал, Казахстан, все места, где ставилась на боевое дежурство ракета 8К67. А их было поставлено на боевое дежурство ни много ни мало, а 298 штук.
Каждая постановка на боевое дежурство длилась примерно 105-110 суток. Суммарно я провел на «точках» и полигонах «Байконур» и «Плесецк» более 15 лет.
Бывали анекдотические случаи. На пусковой установке, в патерне (коридор), соединяющей вход с шахтой (ракетой), ходит мужик и спрашивает, как проехать на Магнитогорск. Наши объекты были строго засекречены. К каждой пусковой установке строилась дорога не хуже 5-й категории: грунтовая со щебеночным покрытием, которая заканчивалась тупиком - пусковой установкой. Заблудиться можно было очень просто.
Южный Урал. Все механические работы: загрузка ракеты в шахту, стыковка блока разведения 15Ф21 (для ракет 15А14), стыковка головной части проводились в ночное время для того, чтобы космическая разведка противника не смогла нас увидеть.
Работали не за деньги, а на совесть. Круглосуточно… Работы шли при любой погоде. Заправка ракет компонентами ракетных топлив (диметилгидразин гидрат несимметричный плюс азотный тетраксид) велась даже при температуре -46ºС. Солдатская столовая: палатка огромных размеров, стоящая на снегу. За бортом минус 40ºС, в столовой – минус 39ºС. Еда: каша перловая «шрапнель» с куском селедки. Единственная отрада была зайти в МУЗ (машина управления заправкой), где всегда было сало, хлеб, квашенная капуста + канистра.
Однажды, загружая ракету в шахту мы её сломали… Как это произошло. На установщике (агрегат, на который укладывалась ракета и стрела которого подымала её в вертикальное положение, стыковался с направляющими шахты и опускал на стартовый стол шахты со скоростью 0,6 м/мин) были направляющие, в которые через карманы ложились бугели ракеты. Карманы закрывались крышками и защелкивались английскими замками.
Разработчик установщика 8У264 был Ново-Краматорский завод (гл. конструктор Капустинский В.И.), а представителем завода в моей бригаде – Лантух Миша. После произошедшего я выдвинул версию, что после подъема ракеты на 900 ветерок подул (а парусность у ракеты 8К67 огромная 30 м х 3 м), крышка по направляющей не захлопнулась, бугель поддавил крышку и ракета зависла на бугеле. Что было, что было…
Прилетел мой начальник Красницкий Иосиф Яковлевич, прилетел из Краматорска Капустинский В.И., но установщик доработали - поставили фиксаторы с флажками.
Командир технической ракетной базы (ТРБ) полковник Пастушенко Ефим Федорович снял папаху, бросил её на снег и начал топтать ногами: «Все! Конец всему!» Я говорю ему: «Ефим Федорович! Погоди! Не все потеряно, разберемся, что к чему! Важно выяснить причину во избежание подобных случаев впредь».
Однажды, возвращаясь с объекта Заказчика, я сел в поезд «Барнаул – Днепропетровск». В купе сидел очень неприятный полковник, который встретил меня недружелюбным кивком. Я бросил чемодан на полку и стал в проходе смотреть на убегающий пейзаж. И вдруг. Идет по проходу генерал Пастушенко Ефим Федорович – главный инженер Оренбургской армии. Увидел меня и давай обнимать, целовать на глазах одуревшего полковника, который оказался из свиты генерала. Что было, то было.
На объектах Заказчика задавалось всегда миллион вопросов, на которые мы, представители Главного конструктора, должны были отвечать.
В 1980 году в Алтайском крае переделывали впервые ракету 15А14 в ракету 15А18 без извлечения её из шахты.
Дальше пошла на вооружение ракета 15А18М, названная супостатами «Сатана».
Еще была работа с управленцами в/ч 26180, в/ч 25453.
Вспоминаю: кто-то из военных решил, что ракеты 8К67, 8К69 необходимо «одеть» в легкосъемный чехол. А вдруг дождь…
В хранилище ракет при помощи специальных приспособлений, разработанных Брянским заводом дорожного машиностроения (БЗДМ) на ракету должны были надеть чехол из гермоткани, а затем в пусковой установке этот чехол разорвать и вывезти его на лифте из шахты. Лифт в пусковой установке был один, а чехол весил всего 250 кг.
И вот мы, я и начальник отдела 238 Калинин Геннадий Иванович едем в «деревню» – Перхушково – штаб-квартиру ракетных войск, где доказываем несуразность идеи. Командир в/ч 26180 генерал-полковник Малиновский Г.Н. прятался от нас, но мы его достали. Он сказал командиру в/ч 26180А: «Я подписываю решение и тебе приказываю его подписать».
Позиционные районы наших ракет предусматривают наличие жилого городка (худо-бедно - цивилизация). Северный полигон – великолепно. А южный – Байконур – это ужас умноженный на ужас.
Политотдел полигона строго отбирал фильмы, которые нам позволялось смотреть. Это были, в основном, китайские картины. Фильм «Красная сигнальная ракета» я смотрел 7 раз, но до конца не досмотрел ни разу. Было 2 фильма, которые мы досмотрели до дыр: «Последний дюйм» (по Олдриджу) и «В мире безмолвия» (по Жаку Ив Кусто).
А в остальном, как писал наш бард-поэт-гитарист и ведущий конструктор Чеховский Виталий Прокофьевич.
«Спирт да снег и ни одной девчонки.
Иногда работа до утра,
Иногда ракеты голос звонкий.
А мы летаем, мы мчимся в поездах.
За преферансом коротаем время,
Нас миллионы, мы в разных городах
Командированных неугомонных племя.»
Новая эпоха – ракета СС-24 «Скальпель»
В мае 1986 года организовывается новое подразделение – спецлаборатория по эксплуатации подвижных комплексов. Начальник отдела Красницкий И.Я. вызвал меня в кабинет и сказал: «Пиши положение об отделе и штатное расписание». А я говорю: «Что этой лабораторией мне потом придется руководить?» «Конечно!» «Ты меня извини, Иосиф Яковлевич, но это мне не по душе, так как ни выпить, ни закусить». Как в старой песне: «И ни баб ему и ни сорокоградусной, ни в картишечки ему ни-ни». Никаких в жизни маленьких радостей. Потому как он есть – коммунист”. Поэтому я никогда не был в партии. Мои родители Василий Иванович Паненко и Матрена Платоновна Вовченко с 1930 года были в партии. Но я, наверное, пошел в деда Платона, у которого был млын (мельница) и который он пропил. Это меня всегда воодушевляло при всех передрягах.
В лаборатории № 65 мы занимались твердотопливными ракетами 15Ж60 и 15Ж61. Ракета 15Ж60 была стационарного базирования и располагалась у нас, на Украине. Две дивизии в Хмельницке и г. Первомайске. Их давно сняли с вооружения, головные части (ядерные заряды) передали России. А у ракеты 15Ж61 была особая судьба, так как она находилась в зоне особого внимания всех армий мира, а особенно США.
Наш паровоз вперед лети, в Коммуне остановка…
И вдруг БЖРК - боевой железнодорожный ракетный комплекс! Как МПС нагрело руки на этом деле. Сколько было закрыто железнодорожных переездов, сколько было заменено рельсов на рельсы Р65 (один погонный метр рельса весит 65 кг), потому что нагрузка на ось вагона не должна превышать 23,4 тонны. Была спроектирована разгружающая система, то есть два соседних агрегата брали на себя нагрузку вагона, в котором находилась ракета.
Боевой железнодорожный ракетный комплекс представляет собой железнодорожный состав из 21 вагона, в котором в полной автономии (вода, пища, электроснабжение) может находиться 1 месяц.
Ракета 15Ж61 изготавливалась на ЮМЗ, а двигатели первой и второй ступеней заливались на Павлоградском машиностроительном заводе. Три ступени ракеты были твердотопливными. Первая и вторая – Павлоградский химзавод, третья – Пермский химзавод, четвертая – ступень разведения боевых блоков головной части – жидкостная, заправка которой компонентами топлива производилась на Северном полигоне «Плесецк».
Железнодорожный комплекс поступал на Павлоградский механический завод, где в пусковые установки загружались ракеты 15Ж61. Каждый комплекс 15П961 нес три ракеты 15Ж61.
После проведения испытаний комплекс (как мы его называли – паровоз) уходил из Павлограда на станцию Березановка, где по международному соглашению должен был находиться 5 суток с включенными дизельными агрегатами. Для того, чтобы со спутника можно было снять тепловую карту комплекса, чтобы её можно было отличить от обычных поездов. Каждый паровоз сопровождал заместитель командира дивизии, которая получала на вооружение комплекс.
Комплекс 15П961 очень сложное и дорогостоящее изделие. До 1 января 1992 года все комплексы находились в движении. Каждая дивизия (их было 3) имела свой ареал для несения боевого дежурства.
В случае угрожаемого положения каждый комплекс мог разбиваться на три отдельных модуля (вагон – пусковая установка, вспомогательный вагон и командный пункт управления), которые разбегались по железной дороге в разные стороны. Если шахтные пусковые установки противником были точно привязаны к местности и их координаты были точно определены, то подвижный железнодорожный комплекс для противника был камнем во рту. Даже если угроза нападения заставала комплекс на электрофицированном участке железной дороги в комплексе имелась специальная система ЗОКС (закорачивание и отвод контактной сети), которая выдвигалась из двух соседствующих с пусковой установкой агрегатов и, выдернув столбы, на которых крепится контактная сеть, как спички, отбрасывала их в сторону. При пуске вагон-пусковая установка с ракетой вывешивается на домкратах, горизонтируется, привязывается к точке старта, открывается крышка, ракета поднимается в вертикальное положение и производится пуск.
Начиная с ракеты 15А14 все ракеты были разработаны с минометным стартом. Ракета на заводе-изготовителе «упаковывалась» – затягивалась в специальный транспортно-пусковой контейнер (ТПК), который служил ей и «одеждой» и пусковой установкой одновременно. На ТПК располагалось все необходимое оборудование для пуска ракеты. Диаметр ТПК не намного превышал диаметр ракеты, и это позволило значительно уменьшить диаметр пусковой установки при наземном (шахтном) расположении боевых ракетных комплексов.
Все ракеты с минометным стартом выходили из ТПК при помощи порохового аккумулятора давления (ПАД), расположенного в донной части ракеты. Ракета выбрасывалась из ТПК, после чего запускался двигатель первой ступени и «подхватывал» ракету.
Но вернемся к нашей любимой ракете 15Ж61 (СС-24 «Скальпель»). Для сохранения вагона – пусковой установки после выброса ракеты из контейнера срабатывала система заклона ракеты (3 пороховых двигателя, которые изменяли вертикальное положение ракеты примерно на 15-20º) и запускался двигатель первой ступени.
Американцы назвали нашу ракету 15Ж61 – «Скальпель». По хирургической точности нанесения ударов. При проведении учебно-боевого пуска ракеты 15Ж61 в 1998 году с полигона Плесецк по Камчатке 8 боевых блоков попали в «кол», а 2 с отклонениями 30 метров.
Чем это закончилось
Нас как всегда надурили. Сначала главный бухгалтер Мотренко В.К. считал нам коэффициенты не по среднему заработку, а от оклада (за командировку на Байконур и пр.). Затем какой-то умник в Министерстве расшифровал ИТР – инженеры, техники, рабочие. И я, как начальник группы, оказался не инженером и вместо положенного коэффициента 1,7 – получал 1,5, а это, по тем временам, 100-150 рублей за командировку.
Сейчас ушел на научную пенсию. И опять оказалось, что два последних года самые «жирные». Когда мы сражались на переднем крае нашей очень не простой работы за нашей спиной сидели молодые люди и сейчас они у власти.
Но с 1 января 2004 года вступает в силу новый Закон о пенсиях. Сижу и жду.
 
|
