|
Сергей Кривцун
МОЯ ЖИЗНЬ В АСУ
Выпускник ФТФ ДГУ 1960 г.
| |
Сергей Александрович
Кривцун. |
|
Попал я в Воткинск по воле его величества случая. Как претендент на диплом с отличием, имел я право на первоочередное распределение и собирался вместе с моим другом Олегом Мартыновым добиваться направления в Красноярск. Была у нас практика, я жил дома в Днепродзержинске, а по утрам наведывался в деканат, чтобы узнать, когда будет распределение. Так и в то утро: нам объявили, что сегодня распределения не будет, и я весь день занимался своими делами. Под вечер, перед отъездом домой, решил уточнить дату дня распределения и с огорчением узнал, что распределение уже заканчивается и выбирать уже не из чего – остался один Воткинск. Сегодня я не жалею, что судьба связала мою жизнь с этим городом, Воткинским машзаводом, но тогда было обидно, что разрушились мои планы и нам не суждено с Олегом начать трудовую жизнь вместе.
Началась моя деятельность в расчетном отделе ОКБ К5, в группе термодинамики. Но заниматься непосредственно расчетами ракет мне пришлось недолго. В конце 1960 г. в ОКБ пришли громоздкие ящики с ЭВМ Урал-2, и начальник ОКБ В.Я.Тохунц объявил набор желающих работать на ЭВМ. Ребят по обслуживанию машины удалось набрать довольно быстро, а вот с программистами было сложней. Тогда таких специалистов вузы не готовили, о самом предмете представление у всех было слабое, и желающих оказалось немного. Кроме меня, заняться программированием решили Виталий Михненко, Толя Хвалий из выпуска 1959 г. и жена Коли Белика – Лариса Белик.
Первое наше знакомство с действующей ЭВМ произошло под Миассом, в Машгородке в фирме Макеева. Встретили нас хорошо, во всем старались помочь, особенно начальник сектора программирования Боря Войчаль. Даже время машинное выделили, правда, по ночам. Программировали тогда в кодах, и перед сном мы экзаменовали друг друга, что означает тот или иной код. Одновременно со стажировкой в Машгородке мы начали создавать программы для расчетов ОКБ, приходилось работать со своими программами в Москве, Ленинграде.
Росли мы довольно быстро, через год Толя Хвалий стал руководителем группы программирования, а я начальником бюро ВТ. Работать приходилось много, не считаясь со временем. ЭВМ Урал-2 была ламповой, часто сбоила, и расчеты приходилось повторять по нескольку раз до получения двух одинаковых результатов. Часто можно было видеть такую картину: электронщики с резиновыми молотками ходят вокруг машины, простукивая ячейки в поисках неконтакта. Результаты выдавались на узкой ленте, и заказчики тратили уйму времени на оформление документов. Основными заказчиками на первых порах были ребята из бюро (в дальнейшем отдела) баллистики, руководили которым Олег Приварников и Вася Пеня. До сих пор помню чувство горечи, когда на раздраженный вопрос «Почему «Урал» не работает?» нечего было ответить – все проверочные тесты машина выполняла безукоризненно. Однажды зимним утром, войдя в машинный зал, мы застыли от изумления: наш «Урал» превратился в подобие паровоза – из всех щелей шел пар. Как потом выяснилось, ночью прорвало калорифер, и горячая вода попала в вентиляционные каналы. К счастью, все обошлось без неприятных последствий, а мы убедились, что наша техника и в таких условиях сохраняет свою работоспособность.
Вскоре были приобретены еще две ЭВМ типа М-20. Эта техника была намного надежней, обладала большим по сравнению с «Уралом» быстродействием, имела внешние накопители памяти на магнитных барабанах и магнитных лентах, данные и программы вводились на перфокартах, а не на фотопленке. Это были ламповые «монстры», каждый из них занимал около 200 кв.м площади, требовал особо стабильного электропитания и вентиляции. Чтобы разместить эту технику, пришлось реконструировать здание бывшей столовой и бурить артезианские скважины для системы охлаждения.
Число задач, подлежащих решению, росло, – равно как и количество заказчиков. Наше бюро превратилось в отдел вычислительной техники ОКБ. В середине 60-х годов произошли и изменения в жизни завода – ушел на работу в Министерство директор В.А.Земцов, при котором началось создание ОКБ. Сменивший его на этом посту Садовников повел курс на снижение самостоятельных разработок ОКБ и превращение его в конструкторский отдел завода – и главный конструктор Е.Д. Раков перешел на другую работу. В это же время руководство экономических служб завода начало выдвигать требования об использовании имевшейся вычислительной техники для решения своих задач (бухгалтерских, плановых и т.п.). Привыкнув смотреть на свою работу, как на обеспечение разработок ракетной техники, я вначале воспринял такие планы отрицательно, мне показалось оскорбительным после трудов на ниве ракетостроения переходить на «какую-то бухгалтерию». Я серьезно подумывал о смене работы. Но Евгений Дмитриевич Раков настоятельно рекомендовал мне остаться, за что теперь я ему очень признателен. Должен сказать, что он был не только талантливым конструктором и организатором, но и замечательным человеком.
Вскоре на базе отдела вычислительной техники ОКБ был создан 40-й отдел – Вычислительный центр завода, я стал его начальником. Машины М-20 остались у нас, Урал-2 – в ОКБ, но мы обеспечивали его техническую эксплуатацию. Началось освоение совсем незнакомых или малознакомых мне разделов производственной жизни – бухгалтерского учета, технико-экономического планирования, расчета нормативов и т.п. На Воткинском машзаводе был мощный технологический отдел, который обеспечивал все изделия необходимой трудовой и материальной нормативной информацией, что стало фундаментом нашей деятельности на экономическом поприще. Неоценимой была и помощь главного экономиста завода Г.С.Володина и начальника ОТиЗа Г.К.Мезенцева.
Мы столкнулись с новым, информационным, классом задач, для решения которых вначале использовали отработанные для инженерных задач подходы. Это теперь совершенно ясно, что при решении экономических задач ведение информационной базы по месту и времени должно быть отделено от решения функциональных задач. А тогда мы с большими трудами достигали стабильных и достоверных результатов. Приходилось бороться и с непониманием наших задач руководством. Помню, я был ошарашен, получив задание нашему отделу снизить материалоемкость какого-то узла. Мы все были полны энтузиазма, особенно когда начали получать первые реальные результаты работы.
К сожалению, у меня не сложились отношения с директором завода Садовниковым. Я не мог согласиться с его пренебрежительным отношением к инженерно-техническим работникам, которых он называл «обслугой», его непониманием существа работы по созданию АСУ. На все мои обращения я получал один ответ: «Когда АСУ внедрять будем?» Поэтому весной 1970 г. я уехал из Воткинска. Кстати, вслед за мной покинули Воткинск многие наши выпускники, занимавшие к тому времени ответственные посты в ОКБ и на заводе (Митя Мысык, Глеб Варич, Коля Омельченко и другие).
Я начал работать старшим инженером в лаборатории ВТ в ЦНИЛА, в Желтых Водах, руководителем которой был Толя Хвалий. К тому времени он уже достиг хороших результатов в применении ЭВМ для управления технологическим процессом гидрометаллургического завода Восточного ГОКа, принадлежавшего Министерству среднего машиностроения. На новом месте все нужно было начинать с начала – не было ЭВМ, помещений, опытных кадров.
Директор комбината А.Т.Казаков поначалу отнесся к планам создания АСУП скептически. В то время среди производственников ходила такая шутка: «Кукурузу пережили, и АСУ переживем». Однако после возвращения с учебы, которую министерство организовало для директоров предприятий, он резко изменил свое мнение. Просмотрев наши скромные предложения о приобретении ЭВМ и её размещении во временном помещении, он сказал, что проблему нужно решать до конца, поэтому будем строить Вычислительный центр комбината, а нам он предложил сформулировать требования к проектантам по набору техники и к производственным помещениям центра. Меньше, чем за два года на пустыре возле ЦНИЛА, где раньше был козий выпас, выросло четырехэтажное здание ВЦ, безусловно, украсившее город.
Должен сказать, что Алексей Трофимович был администратором от господа Бога. Никогда больше я не встречал руководителя, который бы так ценил время подчиненных, так быстро мог разобраться в сложных проблемах и оперативно их решить. Характер у него был крутой, но не помню случая, чтобы он принял несправедливое решение. Когда в 1976 г. на комбинате шла приёмка экспериментально-пускового комплекса АСУ предприятия, он, будучи уже смертельно больным, нашел в себе силы прийти поздравить коллектив ВЦ с высокой оценкой приемной комиссии.
Пока шло строительство, мы продолжали работать над созданием АСУ комбината. В это время появилась техника, больше приспособленная для решения экономических задач, – мы получили ЭВМ «Минск-32». Временно ее разместили в помещении ЦНИЛА, что, конечно, не вызвало большой радости у хозяев, но помещениями они поделились.
ВостГок, как и все предприятия Первого Главного управления Министерства среднего машиностроения (ПГУ МСМ), был многономенклатурным предприятием. Помимо добычи урановой и железной руды он имел гидрометаллургический завод, свой железнодорожный цех, завод по ремонту оборудования. В отличие от Воткинского машзавода, на ГОКе не было развитой нормативной базы, и в качестве первичного источника достоверной информации были приняты данные бухгалтерского учета. С учетом накопленного в Воткинске опыта, создание и ведение информационной базы было отделено от решения функциональных задач. Появившиеся к тому времени проблемно-ориентированные языки для экономических задач, в частности, КОБОЛ, существенно ускорили разработку программ. К 1974 г на базе лаборатории №6 ЦНИЛА был создан ВЦ комбината, а я был назначен его главным инженером.
На предприятиях ПГУ МСМ, предназначенных для добычи и первичной переработки ураносодержащего сырья, была развернута масштабная работа по использованию ВТ для решения технологических и экономических задач. Руководил ею Владимир Александрович Михайлов, зам. главного инженера главка. Это был прекрасный специалист, знающий специфику производства всех предприятий главка, способный организатор и энтузиаст использования ВТ. Кроме того, это был интеллигентный, порядочный человек, что не мешало ему быть требовательным, а при необходимости, и жестким руководителем. Он предложил создать на одном из заводов подразделение для выработки единой технической политики при разработке АСУ предприятий главка с максимальным использованием типовых решений. Для этого при Ленинабадском Горнохимическом комбинате (ЛГХК) была организована Центральная Научно- исследовательская лаборатория АСУ Первого Главка (ЦНИЛАСУ). Руководителем ЦНИЛАСУ был назначен я.
При поддержке руководства главка и ЛГХК, где директором был Владимир Яковлевич Опланчук, была создана техническая база и сформирован коллектив разработчиков и программистов. В девятиэтажном здании с кондиционированием во всех помещениях (что весьма существенно для Средней Азии, где температура нередко превышает +40°С), была установлена передовая по тем временам вычислительная техника серии ЕС – ЕС-1030, ЕС- 1033, ЕС-1040.
Коллектив лаборатории составлял более 300 человек разработчиков и производственного персонала. А всего на предприятиях ПГУ проблематикой АСУ занималось более 1200 человек. Работы велись по всем разделам бухгалтерского учета, технической подготовке производства, моделированию процессов подземного выщелачвания и т.д. Как я уже говорил, предприятия ПГУ представляли собой разнотиповые производства с почти полным самообеспечением. В них входили горные предприятия с закрытым способом добычи на шахтах, открытым способом – в карьерах, методом подземного выщелачивания. Находились эти предприятия зачастую за сотни километров от центральной площадки, где работали гидрометаллургические заводы и химические цеха, производившие необходимые для ГМЗ кислоты и попутно – удобрения. На центральной площадке располагались ремонтные, транспортные подразделения и отделы управления.
Несмотря на сходную структуру, все предприятия имели свои особенности, которые трудно было приводить к общему знаменателю. Это затрудняло создание типовых решений.
Большой проблемой стала передача информации о производственных показателях из рудоуправлений в отделы управления. В период идеологического противостояния шпиономания доходила до абсурда. Спутники потенциального противника, пролетающие над ГМЗ, с точностью до сантиметра могли измерить диаметр технологических потоков и тем самым узнать производительность завода. Так как процент извлечения и у нас, и на Западе одного порядка, и мы, и они знали о количестве добытого друг другом металла. Однако передавать производственную информацию по телефону запрещалось. Как-то один из знакомых руководителей режима в порыве откровенности сказал мне, что, если у него будет возможность выбирать между «да» и «нет», он выберет последнее. И все же нам удавалось преодолевать трудности и создавать успешно функционирующие системы. Говоря «мы», я имею в виду как работников ЦНИЛ АСУ, так и персонал вычислительных центров предприятий.
По роду работы мне пришлось побывать, и неоднократно, на всех предприятиях главка (за исключением Лермонтово Краснодарского края). Все они возникли, что называется, на голом месте, в глухой, пустынной местности. Но благодаря вниманию правительства и самоотверженному труду людей выросли прекрасные города и поселки со всеми благами цивилизации. Конечно, больше всего впечатлений от Чкаловска, в котором я жил и работал 15 лет.
Первым работникам комбината начинать пришлось в палатках, борясь с фалангами и другой нечистью. По окончании войны специалистов-горняков не демобилизовывали, а эшелонами направляли к месту будущего комбината. Их трудом и трудом зэков был создан город Чкаловск, раскинувшийся у входа в Ферганскую долину, – город, который я считаю самым уютным, благоустроенным и красивым городом Советского Союза. Комбинат был первенцем атомной промышленности СССР, первая советская атомная бомба была изготовлена из урана, добытого здесь.
А в Казахстане, на полуострове Мангышлак, расположился Шевченко (теперь Актау), город изумительной архитектуры. В безводной пустыне его жители создали ботанический сад, подобрав растительность, которая не боится соленой пыли из пустыни и свирепых ветров с Каспия. Море здесь из-за бьющих со дна холодных ключей постоянно холодное. При температуре воздуха +40° холодное море клубится паром. Руду добывали в гигантском карьере с помощью огромных комплексов ЮГ, которые поставлялись нам из ГДР. Руда богата фосфором, что позволило попутно производить фосфорные удобрения, но постоянно приходилось быть начеку из-за ее склонности к самовозгоранию. В карьере попадаются кости доисторических животных, особенно нам понравились зубы каких-то древних акул – блестящие, гладенькие, коричневые, размером от одного до нескольких сантиметров. Но их у нас быстренько отобрали – уж очень сильно они фонили.
В Казахстане, среди целинных полей, выросло еще одно наше предприятие с городом Степногорском. Запомнился он мне зимними буранами, когда из аэропорта в Целинограде можно было пробиться только на вездеходе, и горьким запахом полыни летом.
В Узбекистане на Навоийском Горно-металлургичкском комбинате, кроме добычи урана, освоили уникальную технологию добычи золота. Еще во времена Александра Македонского в пустынных местах Заровшана добывали рассыпное золото. Потом его запасы в россыпях истощились, но в скальных породах его достаточно для промышленной добычи. На геологической выставке в Навои я видел разрез скальной глыбы с вкраплением золота диаметром около десяти сантиметров. На комбинате была создана одна из самых мощных АСУ, включающая в себя АСУ технологическими процессами на урановом и золотом гидрометаллургических заводах, локальный вычислительный центр в рудоуправлении в Учкудуке и систему дистанционной передачи экономических данных на ВЦ в Навои.
Самое молодое предприятие было создано в Краснокаменске, на границе с Китаем. Месторождение уходило под реку Аргунь, где граница тогда еще точно не была установлена, и китайское радио в передачах на русском языке заявляло: «Собака Покровский грабит богатство китайского народа» (С.С.Покровский был директором этого комбината). В то время отношения между нашими странами были весьма напряженными, и нам показывали в пригородах Краснокаменска вырытые капониры под танки, фортификационные сооружения. Город находится в приграничной зоне, и дорога привела нас к воротам в заграждении из колючей проволоки на границе зоны отчуждения. На воротах висел большой амбарный замок и табличка «Граница на замке». Наши коллеги на этом предприятии отличались особым энтузиазмом. Они одними из последних начали работу по созданию АСУ, но сдали первую очередь системы на высоком уровне. Туда уехали на работу несколько специалистов из нашей лаборатории, а директор уделял работам по созданию АСУ большое внимание.
В 1982 году в главке к руководству работами по проблеме АСУ пришли люди, больше всего озабоченные проблемами личной карьеры, удовлетворением своих амбиций. Передо мной встала дилемма – сохранить свое кресло или не допустить к власти подлого человека. Я выбрал второе и горжусь своим поступком. С должности начальника ЦНИЛ АСУ пришлось уйти, но я еще несколько лет проработал там же начальником отдела обработки информации.
В 1984 г. мне довелось пережить сильное землетрясение, в результате чего Чкаловск сильно пострадал, в соседних городах были человеческие жертвы. Восстанавливать город помогали все предприятия главка, и почти за год последствия были устранены – часть домов была отремонтирована, часть отстроена заново.
Такое единодушное сострадание и стремление помочь я наблюдал после землетрясения в Армении. Люди стояли в очереди, чтобы передать вещи, деньги, продукты для пострадавших. Строители комбината выехали со своей техникой и материалами, чтобы участвовать в восстановлении разрушений. К сожалению отрицательное ускорение, которым закончилась перестройка, свело все к нулю, а переданными в помощь вещами, как рассказывали очевидцы, торговали в Армении на рынках.
В 1989 году я вернулся в Россию, где до ухода на пенсию работал на Железногорском заводе «Кристалл» начальником отдела АСУП. Здесь я освоил персональные ЭВМ, и большая часть программного обеспечения системы завода разработана и внедрена мною или с моею помощью. Сейчас я на пенсии, но, чтобы сносно существовать, продолжаю заниматься программированием.
Вся моя трудовая деятельность прошла на предприятиях так называемого ВПК. Мне есть что сравнивать, и я должен сказать, что на предприятиях Первого главка МСМ была самая высокая организация управления производством. Это самым благотворным образом сказывалось на результатах работы по созданию автоматизированных систем управления. Создавая АСУ, мы помогали совершенствовать управление оборонными предприятиями и тем самым внесли свой вклад в укрепление обороноспособности нашей страны. В свое время академик Глушков отметил заслуги пионеров АСУ, которые на неприспособленной технике начали создавать автоматизированные системы управления производством и смогли добиться в этом положительных результатов. Я с гордостью могу причислить себя к этим людям. Я всегда с благодарностью вспоминаю наш факультет, его преподавателей, которые воспитали в нас умение пользоваться заложенными ими знаниями в смежных областях производства, в самых неожиданных жизненных ситуациях.
 
|
