|
Виктор Прокопенко
НЕЗАБЫВАЕМОЕ
Выпускник ФТФ ДГУ 1959 г.
| |
Виктор Иванович
Прокопенко. |
|
Почти 45 лет назад, в тот далекий 1959 год большая группа выпускников физтеха Днепропетровского университета пришла работать на предприятие п/я 203 (открытое название ОКБ-586). Среди них были Олег Дробахин, Станислав Конюхов, Олег Косульников, Леонид Ерченко, Владимир Василина, Виталий Гладилин, Юрий Брилев, Станислав Ус, Светлана Кудря, Михаил Онищенко, Людмила Коломина, Надежда Полякова, Олег Толмачев, Эльвира Толмачева, Геннадий Шевченко и другие. Принимал нас Михаил Кузьмич Янгель, который сказал: «Работы будет много, работа будет интересной».
Мы со Станиславом Конюховым были определены в отдел 10, где начальником был Владимир Федорович Уткин. Отдел разрабатывал чертежно-техническую документацию ракеты 8К65. Станислав начал работать в секторе баков под руководством опытного конструктора Семена Степановича Киселева. Уже через пару месяцев он разрабатывал техдокументацию клапана перелива, который устанавливался на промежуточном днище бака окислителя и предназначался для обеспечения центровки ракеты в полете. Тут же при его участии на заводе изготавливались опытные образцы клапана (в цехе 28 завода, где начальником был Теленчак) и проводилась отработка его на реальном компоненте топлива в лаборатории №17, где начальником был Караханян Левон Арутюнович. Ответственным за отработку и выдачу заключения об установки клапана на ракету был молодой специалист Вадим Паппо-Корыстин, выпускник физтеха 1958 года.
Спустя некоторое время Станислав Конюхов уже работал в группе ведущих конструкторов по ракете 8К65 и с первой ракетой 8К65У улетел на полигон ГЦП-4 (г. Капустин Яр). Там при пуске ракеты из шахтной пусковой установки «Чусовая» он тоже находился на командном пункте в бункере и вся группа испытателей чудом избежала гибели, когда из взорвавшейся в шахте ракеты пары горючего мгновенно проникли по аппарелям на КП. Спасли противогазы, некоторые из которых, к сожалению, были бракованными.
Леонид Ерченко окунулся в работу по разработке технической документации на испытания ракеты 8К64 и улетел на Байконур для подготовки к пуску первой ракеты. Трагически погиб 24 октября 1960 года.
В течение почти полугода без выезда я находился в командировке в поселке Новостройка (возле Сергиев-Посада), где на стенде №1 НИИХИММАШ под руководством Грачева и Галася проводились стендовые испытания ракеты 8К65. Заместителем начальника стенда был опытный испытатель Бабушкин Анатолий Иванович, давший путевку на летные испытания этой ракете, а чуть позже и ракете 8К64. Трагически погиб 24 октября 1960 года.
При очередном стендовом испытании по двухчасовой готовности к пуску ракеты, когда весь персонал, не задействованный в испытаниях, покидал территорию института, мы с ведущим специалистом отдела телеизмерений Барановым Виктором и начальником кинофотолаборатории Терентиенко Николаем удалились в густой лес, который был на территории института. По мере приближения времени пуска мы незаметно подошли к бункеру, где находился командный пункт. По десятиминутной готовности, когда стальные двери бункера были задраены, мы поднялись на земляной вал бункера и по команде старшего нашей группы Баранова легли на белый снег. Терентиенко направил кинокамеру на стенд, чтобы в дополнение к установленным камерам снять пуск. Баранов напомнил, чтобы каждый открыл рот для уменьшения нагрузки на барабанные перепонки. Через минуту звуковая волна от работающего двигателя подбрасывала каждого из нас как пушинку, Терентиенко с трудом удерживал кинокамеру (стенд находился над оврагом, бункер был метрах в 80 от него). Страх был, но цель тоже была достигнута: каждый из нас троих проверил свой характер.
После этого получили небольшую взбучку от заместителя директора института по режиму, Грачева и Волкова – начальника стенда.
Возвращались домой всей экспедицией самолетом ИЛ-14 из Внуково. Все зашли в самолет, у трапа остались Карайченцев и я. Вдруг в двери самолета появился пилот и сказал: «Еще один человек». После короткой паузы, опираясь на палочку, Карайченцев сказал, что он тоже не полетит, если не возьмут нас обоих. С мнением этого человека не могли не посчитаться и после непродолжительных переговоров пилота и бортпроводника нас запустили в самолет.
С Карайченцевым мы были какое-то время вместе в командировке, но общались очень мало, он был специалист по наземному оборудованию, возраст у нас был разный, он жил в гостинице, а я всю командировку – в вагончике.
Карайченцев погиб 24 октября 1960 года. Трагедия, когда погибают люди, а когда погибают такие как, Карайченцев, Берлин, Концевой, Орлинский, Аля-Брудзинский, Ерченко – трагедия вдвойне.
Находясь длительное время в командировке в Подмосковье, в свободное от работы воскресенья мы ездили в Москву. В одну из таких поездок я пошел изучать ВДНХ. Тогда в павильоне Украинской ССР я встретил девушку Наташу, студентку Днепропетровского металлургического института, которая проездом из преддипломной практики один день была в Москве.
Позже встречи продолжились в Днепропетровске. Спустя некоторое время она стала моей женой и родила мне двоих детей: сына Юру и дочь Таню. Мы прожили с ней уже 43 года, но это так мало. Есть у меня еще внучки Машенька и Анечка, внук Дима, невестка Таня, зять Володя и моя мама. Моя семья – это все мое богатство.
В жаркий летний день 1961 года Хрущев Н.С. с большой группой самых высокопоставленных руководителей из Москвы, Киева и обкома приехал в КБ «Южное» и на завод для вручения правительственных наград КБ, заводу и большой группе специалистов. Запомнилось, как Хрущев подъехал на большом открытом автомобиле к корпусу 14 КБ, где у входа его встречали Янгель, Макаров и другие руководители КБ и завода. В вышитой украинской рубашке он вышел из машины и направился к Янгелю. Они достойно поздоровались. Затем Хрущев пожал руки остальным встречающим и направился к ступенькам корпуса 14 (все сотрудники, находящиеся в корпусе 14, наблюдали встречу из закрытых окон). Хрущев начал подниматься по ступенькам, находясь в окружении Янгеля и Макарова, и Макаров попытался поддержать его за локоть (ступенек более 10 и они крутые). Хрущев одернул руку и что-то весело говорил Янгелю.
Вначале деловая встреча в кабинете Янгеля.
Затем банкет в актовом зале, где за П-образном столом было человек 350 (я был приглашен как секретарь комсомольской организации КБ). Хрущев произнес тост за Янгеля, КБ и завод, пожелал всем успехов. Минут через 20 объявил, что уезжает на строящийся шинный завод, а нам пожелал хорошо в этот день отдохнуть.
Мне больше не приходилось бывать на банкете с таким количеством высоких гостей, чекистов, с таким качеством и обилием, еды и напитков.
* * *
Немного о личном, вспоминая о том прекрасном времени, в котором мы жили.
На протяжении всей учебы в Днепропетровском университете я активно участвовал в работе комитета комсомола университета, на двух курсах был заместителем секретаря комитета комсомола университета. Работа с таким учителем, каким был секретарь комитета комсомола Сильченко Борис Силович, не осталась незамеченной. Через 2–3 месяца работы в КБ «Южное» меня рекомендовали для избрания первым секретарем Красногвардейского райкома комсомола города Днепропетровска. У меня, что называется, «разбежались глаза». С одной стороны я уже ходил в цех 33 завода, участвовал в сборке первых ракет 8К65, и близились стендовые и летные испытания этой ракеты. С другой стороны уговоры в обкоме комсомола и особенно первого секретаря Красногвардейского райкома партии Ошанина Николая Михайловича, который по- отечески убеждал меня, что на завод и в КБ я смогу всегда вернуться, и быть первым секретарем райкома комсомола тоже очень ответственно и почетно. Победило первое: новое незнакомое дело победило и я не жалею об этом, хотя возможно и надо было попробовать себя на большой общественной работе.
В КБ «Южное» через год меня избрали секретарем комитета комсомола. Комсомольская организация в те годы насчитывала более 1200 человек. Мы шефствовали над разработкой и изготовлением новых ракет, проводили фестивали комсомольцев и молодежи, неповторимые вечера отдыха в ДК машиностроителей, организовывали спортивные мероприятия.
После двух лет работы в отделе 10 и по совместительству в Комитете комсомола, когда я уже работал в группе ведущих конструкторов, стал вопрос о будущем секретаре комитета комсомола. Состав комитета комсомола был очень сильным и почти каждый мог быть секретарем. Но спор разгорелся вокруг двух кандидатур: Лени Кучмы и Славы Уса. Я и часть комсомольного актива поддерживали кандидатуру Кучмы, другая часть – Уса. В спор вмешался партком Конструкторского бюро и член парткома Михайлов В.Я., ответственный за работу общественных организаций, поддерживал кандидатуру Уса, а я со своими сторонниками – кандидатуру Кучмы. Я доказывал, что Кучме, как члену комитета комсомола, можно поручить любое дело, даже если оно находится, что называется, «в провале» и он его вытянет, хотя и Ус был отличный организатор, в первую очередь спортивных мероприятий. Геннадий Иванович Калинин – секретарь парткома в спор не вмешивался. Победила кандидатура Кучмы. Сейчас можно с гордостью говорить о таких членах комитета комсомола, как Кучма Леонид Данилович, занявший впоследствии самый высокий пост в Украине, Ус Станислав Иванович – главный конструктор ракеты Р-36 и ее модификаций, Ткачев Вадим Алексеевич – заместитель главного конструктора КБ-2, Гладилин Виталий Сергеевич – заместитель главного конструктора КБ-3, Еськов Андрей Григорьевич – начальник отдела, Золотарева Таисия Владимировна – начальник отдела капитального строительства, Хряп Николай Трофимович – начальник отдела, обеспечивающего строительство хозяйственным способом.
* * *
|
