|
Ташкент
По-видимому, в начале 60-х годов, был я в командировке в казахских степях, где-то, в районе озера Балхаш. Испытывалось грандиозное сооружение. Это была антенна невообразимой длины и высоты – стена в виде огромной металлической решётки. Используя этот инженерный шедевр, пытались мы засечь приближение мишени – головной части ракеты дальнего действия, которая должна была стартовать за тысячи километров от нас.
Испытания то начинались, то откладывались, по независящим от нас причинам, то снова начинались... Время летело, и мы Наумом Исааковичем Урьевым, начальником нашего отдела электронно-вычислительных машин, изнывали от безделья в унылой казарме скромного степного военного поселения. В комнате, коек на двадцать, были только белые стены и репродуктор, излучающий последние известия. Благодаря этому репродуктору, запомнилось, что в тот период времени и начиналось движение ударников коммунистического труда, то есть, это был 1960 год. Кроме нас с Урьевым остальные члены комиссии были военными от лейтенантов до полковников из Москвы, Ленинграда и Подмосковья.
Незаметно прошла пара месяцев. Командировочные деньги иссякали. Пора была давать телеграмму в Днепропетровск, в ОКБ и ожидать перевода. Но пока мы этот вопрос обсуждали, пока пришли к выводу, что надо действовать, за тысячи километров от нас ракета, наконец, стартовала. Нацеленная на нас головная часть была удачно засечена в полёте, с помощью упомянутого выше грандиозного сооружения, и испытания вдруг закончились.
Военные соседи по койкам быстро собрали свои вещички и начали исчезать на глазах. Уже в дверях мне удалось перехватить одного майора-москвича и занять у него сотню рублей. Ехать домой мне было и далеко, и не на что.
У Наума Исааковича денег тоже не оказалось, к тому же, он вдруг исчез совершенно незаметно. Потом, в Днепропетровске он рассказывал, что удалось ему пристроиться на самолёт – не то кукурузник, не то истребитель – и летел он в Ташкент бесплатно с лётчиком-ассом на высоте не более пятидесяти метров над землёй. Переживал и говорил, что впечатление от мелькающего внизу земного ландшафта было ужасное, никому не пожелает.
Не помню уж, как я добрался до Ташкента, устроился в привокзальной гостинице и, на последние гроши, дал телеграмму в Днепропетровск. Стал ждать перевода. Два раза в день ходил на почтамт.
Прошло трое суток, начались четвёртые. Из привокзальной гостиницы стали меня выдворять. Думаю, чего я жду? Человек я казённый, государство должно помочь. Отправился в Ташкентский Обком КПСС. Там Первый Секретарь – узбек, Второй Секретарь – русский. Ну, думаю, земляк поможет. Однако, земляк, ни выслушать меня, ни документы мои посмотреть, не захотел. Отказался и всё. Вот такие мы русские земляки. Тогда я к Первому, к узбеку. Тот выслушал мою историю и понял, что я был командирован на ответственные оборонные испытания. Познакомившись с моим партийным билетом, паспортом и командировочным удостоверением, он выложил из кармана на стол сто двадцать рублей. Мне ничего не оставалось, как взять. Потом он пригласил Председателя Ташкентского Профсоюзного Комитета, предложил тому устроить меня в гостиницу и помочь мне профсоюзными средствами. Председатель – могучий картинный узбек – картинно заявил: «Если уж помогать, так помогать по-настоящему!».
Он устроил меня в коридоре какой-то переполненной гостиницы и предложил придти к нему завтра за денежной помощью. Так я и ночевал в этом коридоре рядом с какими-то пьяными командированными ещё три дня. Ходил на почтамт два раза в сутки. Когда на другой день пришёл, как договаривались к Профсоюзному Боссу, то предстать пред его карие очи не удалось. Секретарь сказал мне, чтобы я пришёл завтра. Что делать? Может, хватит ходить? Но сказали же, завтра! Значит завтра. Может быть, просто проверяют меня на авантюрность. Надо идти, ещё обидятся, может узбекский обычай какой... А завтра секретарь опять сказал, чтобы я пришёл завтра. Понял и поблагодарил за то, что дали хоть крышу над головой, и на том спасибо.
Ещё через три дня пришёл перевод – 1000 рублей – из родного ОКБ и, расплатившись с Первым Секретарём и с гостиницей, приобрёл я, наконец, билет на поезд Ташкент – Москва. Поезд шёл трое суток.
Воевать с нами мог только сумасшедший
Не всегда всё было так удачно, как хотелось нам. 24.10.1960 произошла катастрофа во время первого испытательного пуска ракеты Р-16 (8К64). Я не участвовал в создании этой межконтинентальной ракеты и не был на её испытаниях, но происшедшая трагедия потрясла наш коллектив и я не могу не остановиться на ней.
За 20-30 минут до намеченного старта, произошел несанкционированный запуск двигателей второй ступени, огненная струя прожгла заправленные баки первой ступени. Самовоспламеняющиеся при соединении горючее и окислитель, 130 тонн топлива превратили стартовый комплекс в огненный ад, в котором сразу сгорели 76 человек, среди них наши ведущие специалисты: Лев Берлин, Василий Концевой, Виктор Орлинский, Евгений Аля-Брудзинский, Владимир Карайченцев и Леонид Ерченко. Погиб и командующий Ракетными войсками маршал М.И.Неделин. Впоследствии в госпиталях из-за ожогов и отравлений скончалось еще 16 человек.
Весь день подготовки к старту проходил в обстановке неудержимой спешки. Руководителей подстёгивали звонки Хрущева маршалу Неделину прямо на старт. Когда была объявлена часовая готовность, маршал уехал на наблюдательный пункт, находящийся в трёх километрах от старта, но, ощущая сильную тревогу, возвратился на старт. В это время на площадке кроме 100 человек, необходимых для работы, присутствовало еще до 150 человек посторонних.
В этой ситуации можно утверждать, что участвовавшую в испытаниях большую группу инженеров нашего расчётно-теоретического комплекса спас начальник комплекса Н.Ф.Герасюта. После выполнения инженерами положенных при старте операций, он, не задерживаясь на площадке, поторопил подчинённых сесть в автобус и вывез группу на безопасное расстояние.
В 18 часов 05 минут была объявлена получасовая готовность. Но даже в этот момент никто из высокого начальства не потребовал от посторонних немедленно покинуть стартовую позицию.
Главный Конструктор Михаил Кузьмич Янгель чуть сам не сгорел в том аду. Он был рядом с М.И.Неделиным, расположившимся в 15 метрах от заправленной ракеты в кресле, притащенном откуда-то обслугой. Чуть подальше на диване расположилась свита маршала. Позднее от маршала Неделина нашли лишь пуговицу от его шинели, папку с документами и фуражку, которую порывом ветра унесло за километр.
Янгель стался жив по чистой случайности – отошёл покурить, а потом бросался в огонь, вытаскивал горящих людей, надышался ядом горячих паров окислов азота и диметилгидразина, и, с обширным инфарктом, месяц провалялся в больнице. Доложив Хрущёву о катастрофе, первое, что он услышал, было: «Почему ты сам не сгорел?». Потом Хрущёв советовался с Королёвым: оставлять Янгеля Главным Конструктором или заменить. Королёв, хорошо знакомый с предстартовой обстановкой на площадке, ответил, что такое могло случиться с любым, в том числе и с ним, с Королёвым.
Конечно, конкретные виновники были найдены, но разве можно было назвать их виновными, если они работали сутками, в бешеном темпе, не зная отдыха, подгоняемые не только своим стремлением выполнить долг, но и руководителями КБЮ, и руководителями более высоких рангов? А те, в свою очередь, жили под диким прессом требований руководителей страны. А руководители страны знали о далеко идущих военных планах американских стратегов, окруживших СССР кольцом военных баз. В 1960 году в СССР на стратегических носителях было около 300 ядерных боеголовок, у американцев в 10 раз больше – 3000. Хрущев требовал как можно скорее ликвидировать разрыв. Спасение страны социализма виделось только в непрерывном наращивании военной мощи Советского Союза, в создании вооружения нового типа, то есть, в бешеной конкурентной гонке. Мы все знали: мир покоится только на нашей готовности нанести ответный удар по агрессору. Каждый был на своем месте и выполнял свою задачу. Никого не наказали. Это было мудрое решение. Непосредственные виновники катастрофы были мертвы. Наказывать случайно оставшихся в живых было бессмысленно. Но меры по организации работы и в цехах, и на стартовой площадке были приняты весьма серьёзные.
Первый удачный пуск ракеты Р-16 состоялся 02.02.1961. Техническое руководство испытаниями, как и прежде, осуществлял Главный конструктор Михаил Янгель. Но это был уже не тот Янгель, который при первом пуске не смог устоять перед натиском Н.Хрущева и М.Неделина, это был уже новый Главный конструктор.
Первые ракетные полки, оснащённые серийными межконтинентальными ракетами 8К64 со стартовой массой 140 тонн, дальностью действия 13 000 километров, весом полезной нагрузки 2175 килограммов и мощностью термоядерных зарядов двух образцов: 3 и 6 мегатонн, заступили на боевое дежурство ещё до полного окончания лётных испытаний. До 1965 года было развёрнуто 186 пусковых установок. Войну с нами мог начать только сумасшедший.
Искусственные спутники Земли
Однажды меня вызвал начальник нашего теоретико-расчётного комплекса Николай Фёдорович Герасюта. В кабинете сидел преподаватель физико-технического факультета Днепропетровского госуниверситета Г.Д.Макаров. Герасюта сказал:
– Игорь, отдай свой отчёт по головной части Густаву Дмитриевичу. Он будет с ним работать.
Я с самого начала был приучен к мысли, что тот мой первый теоретический отчёт мало что значит, вроде он никому и не нужен был. Он дался мне легко, и я считал, что всегда смогу написать такой же. Через год Макаров защитил кандидатскую диссертацию и стал доцентом университета.
В конструкторском бюро работало неписаное правило: кандидатом технических наук мог стать только начальник сектора, доктором технических наук – только начальник отдела, академиком – начальник комплекса. В нашем комплексе было три отдела: баллистики (Александр Александрович Красовский), систем управления (Иосиф Менделевич Игдалов), электронно-вычислительных машин (Наум Исаакович Урьев). Все эти начальники очень быстро стали докторами технических наук.
За пятилетие, прошедшее после сенсационного запуска (4.10.1957) первого советского искусственного спутника Земли (ИСЗ), советским ракетчикам удалось забросить на орбиты 15 спутников. Соединённые Штаты за этот же период произвели 61 удачный запуск. Правда, это преимущество было достигнуто вначале за счёт мелких спутников, пачками выводимых на орбиты. Однако, со временем, американцы стали обгонять нас и в запусках тяжелых аппаратов типа космических кораблей, межпланетных станций и спутников-фоторазведчиков. Необходимы были новые усилия в начавшейся «космической гонке».
8.08.1960 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О создании ракеты-носителя 63С1 на базе боевой ракеты Р-12, разработке и запуске 10 малых ИСЗ», которое утверждало, предложенную проектантами КБЮ, новую программу космических исследований.
В 1962 году нашим конструкторским бюро, на базе баллистической ракеты Р-12 (8К63), был разработан, создан и испытан ракетоноситель искусственных спутников Земли 11К63 «Космос». Он включал в себя две ступени, космическую головную часть и мог выводить на орбиту спутники весом до 450 килограммов
| |
Ракетоноситель спутников
11К63 «Космос» |
|
Это была новая глава в истории советской космонавтики, это была и новая, очередная ступень развития Конструкторского Бюро «Южное», которое, запустив 16.3.1962 ИСЗ ДС-2 («Днепропетровский спутник-2»), стало и космическим конструкторским бюро.
| |
8А11 |
8Ж38 |
8К51 |
8К63 |
11К63 |
|
Сектор расчёта траекторий ракет-носителей искусственных спутников Земли, орбитального движения ИСЗ и времени их существования был создан в нашем отделе баллистики только в 1964 году. Н.Ф Герасюта (он был уже академиком Украинской Академии Наук и Героем Социалистического Труда) назначил меня начальником этого сектора. Он назывался «сектор космической баллистики», в нём работало три группы инженеров, всего 20 человек. После этого я и защитил кандидатскую диссертацию. Это произошло на 11-ом году моей работы в КБЮ. Диссертация называлась «Некоторые вопросы выбора активного участка траектории ракеты-носителя искусственного спутника Земли».
Шла эпоха освоения Космоса. Мы запускали искусственные спутники один за другим. С увлечением и большой отдачей работали мои товарищи, руководители групп: Пётр Митрошин, Анна-Галина Яковлева (Васильева), Евгений Бушуев, Эдуард Компаниец.
Было разработано много методик выбора и расчета траекторий активного участка ракет-носителей ИСЗ, траекторий орбитального движения ИСЗ, проекций этих траекторий на поверхность Земли, траекторий перехода с одной орбиты на другую, времени существования ИСЗ и траекторий их спуска на Землю. Никаких учебников, никаких инструкций в то время не существовало. Всё это мы разрабатывали самостоятельно, не связываясь ни со специализированными институтами, ни с другими опытными конструкторскими бюро. Да нам и нравилась такая самостоятельность.
Всё это программировалось и заводилось на электронные вычислительные машины (ЭВМ), каждая из которых, в то время, занимала целую комнату, а то и две. По сравнению с нынешними, те ЭВМ работали очень медленно. Однако, ещё раньше мы имели и использовали только гремящие на всю комнату, электрические арифмометры. Мы тратили не одни сутки для расчёта только одной траектории, например, таких ракет как 8А11, 8Ж38, 8К51, 8К63, да, сначала, и 8К64. Поэтому новые ЭВМ, выдававшие траекторию активного участка ракеты через каких-нибудь два-три часа, казались нам просто чудом.
В то время ИСЗ летали только на таких высотах, что время их существования зависело от плотности верхних слоёв атмосферы, а та, в свою очередь, от активности Солнца, которую грубо можно сопоставить с числом наблюдаемых солнечных пятен. Наблюдения за солнечными пятнами велись астрономами не одну сотню лет и периодичность изменения их числа приближённо, но довольно просто прогнозируется, поскольку связана она с положением планет. Это позволило, используя регулярно выпускаемый «Астрономический Ежегодник», прогнозировать время существования ИСЗ ещё на этапе их проектных разработок.
Нам удалось разработать и на практике применять «Систему достартового прогноза орбитального движения ИСЗ». Эта система позволяла конструкторам, ещё на стадии проектной разработки, определять все основные параметры ракетоносителя и спутника.
За первые четыре года эксплуатации, ракетоноситель «Космос», с полигона Капустин Яр, вывел на орбиту 22 искусственных спутника научного и народно-хозяйственного назначения, одновременно с этим, в 10 случаях запуски заканчивались аварией ракеты-носителя. Невысокая надёжность носителя и сложность его эксплуатации, вследствие различных топливных компонентов первой и второй ступеней, оказались не единственными пороками. Недостаточная грузоподъёмность не позволяла создавать орбиты с высотой над Землёй больше 200-300 километров. Недостаточной была и точность выведения спутника на орбиту. Выход был в создании более совершенного ракетоносителя. Сыграв роль первого шага КБЮ в деле штурма Космоса, носитель 11К63 «Космос» уступил свою ведущую роль более совершенному носителю 11К65.
В соответствии с новыми требованиями, в КБЮ в 1963 году была разработана двухступенчатая ракета-носитель 65С3, как универсальное средство выведения космических аппаратов лёгкого класса.
18.8.1964 были начаты лётные испытания, при этом были выведены на орбиту ИСЗ три спутника связи («Космос-38, -39, -40»). 16.7.1965 одним пуском ракеты-носителя 65С3 впервые были выведены на орбиты пять спутников («Космос-71, -72, -73, -74, -75»). За два года было проведено семь пусков ракеты-носителя 65C3, из которых один (23.10.1964) был аварийным. При всех пусках ракеты-носителя 65С3, в качестве полезного груза, использовались малоразмерные спутники связи «Стрела-1».
На базе испытанного ракеты-носителя 65С3, в КБЮ проектируется ракета-носитель 11К65. В 1965 году конструирование и производство ракеты-носителя 11К65 передаётся в ОКБ-10 (г.Красноярск-26. Главный конструктор М.Ф.Решетнёв).
Я бывал в командировках в закрытом городе Красноярск-26, работал с М.Ф.Решетнёвым. Однажды он заговорил о возможности моего перехода в ОКБ-10 на должность начальника сектора, что для меня уже не являлось привлекательной перспективой. Cлух об этом предложении непостижимым образом дошёл до начальника отдела баллистики ОКБ-10, что, к сожалению, повредило нашим с ним отношениям.
28.12.1965 с космодрома Байконур ракета-носитель 11К65 вывела на орбиту высотой около 600 км и наклонением 56 градусов спутник «Космос-103» – экспериментальный вариант низкоорбитального связного космического аппарата типа 11Ф611-3000.
| |
Космос – 103 |
|
Этот ИСЗ послужил прототипом для создания целого семейства (более 200 экземпляров) низкоорбитальных отечественных спутников различного назначения.
За два года было проведено 7 пусков ракеты-носителя 11К65, из которых 3 пуска закончились авариями. На основании анализа результатов лётно-конструкторских испытаний, было принято решение о модернизации 11К65. Модернизированный Конструкторским бюро Производственного Объединения «Полёт» (г. Омск. Главный конструктор – А.С.Клинышков), ракета-носитель 11К65М долгое время являлся наиболее эффективным и единственным, изготавливаемым в России, средством выведения в Космос аппаратов лёгкого класса военного, народнохозяйственного, научного и коммерческого назначения.
Вот такая история, такого нужного полвека тому назад, ракеты-носителя 11К65М, предшественник которого был зачат на Украине в 1960 году и который был доведён до кондиции только сибиряками в 1967-ом.
Активность Солнца и активность Пушкина
Говоря об активности Солнца, не могу не остановиться на одном важном наблюдении влияния солнечной активности на жизнь людей. Мысль о том, что активность человека связана с активностью Солнца, не нова. Активность же Солнца зависит от периодичности (примерно 11,5 лет) обращения, главным образом, Юпитера, масса которого значительно больше массы всех остальных планет.
Рассматривая график периодичности солнечной активности, нетрудно мне было заметить, что моя личная активность достигала максимума в те годы, когда активность Солнца была именно такой, какой была она во время моего утробного развития. Проверить это положение на других примерах не предоставлялось возможности. Свою активность я мог оценить по определённым событиям своей жизни, но как объективно оценить жизнь другого? Одну проверку, всё же, удалось осуществить, использовав собрание сочинений А.С.Пушкина. Каждому году его жизни я сопоставил число, написанных им за этот год, поэтических строк. Эти числа сравнил с соответствующей активностью Солнца в то время. Результат меня поразил. Максимум пушкинского творчества совпадает с максимумом солнечной активности. Он приходится на 1830 год, на знаменитую Болдинскую осень – пик творчества поэта. А максимумы активности Солнца, предшествующие максимуму Болдинской осени были в годы молодости Пушкина, когда его талант только разворачивался. После Болдинской осени других максимумов активности Солнца при жизни Пушкина уже не было. Период низкой солнечной активности приходится на год его гибели. Может быть, кто-нибудь займётся уточнением такого довольно выразительного способа обнаружения связи активности Солнца и активности людей?
Связь с Москвой
Было много работы со смежниками и с военными. Партии командированных отправлялись в Москву на заводском самолете 3-4 раза в неделю. Оставив утром чемодан в камере хранения и поработав в отделе до 12-и часов дня, на заводском автобусе прибываешь в аэропорт и через пару часов ты уже в Москве. Обычно я старался избегать гостиниц, я пользовался гостеприимством моего крёстного отца П.И.Колоскова.
Снабжение Москвы существенно отличалось от такового даже в таком промышленном центре, как Днепропетровск. Домой мы командировочные отправлялись нагруженными съестными припасами. Стандарт, который я привозил, обычно состоял из мороженных уток, нескольких килограммов сахара, упаковки 90 штук курных яиц, нескольких пачек масла. Сегодня, при нынешнем капиталистическом изобилии, это трудно представить, но, ведь, в днепропетровских-то магазинах этих товаров тогда не было! Если я задерживался в командировке, то ехал в аэропорт и вручал мороженную утку кому-нибудь из сослуживцев, отправлявшихся домой на очередном самолёте. В Днепропетровске, по телефонному звонку, эту посылку забирал мой сын. Так и жили. И делали ракеты, и запускали спутники.
Я был в очередной командировке в Подлипках Ярославской железной дороге.
Прошёл солнечный дождик. Умытая зелень, вся в каплях чистой воды и в лучах Солнца настраивали на положительное состояние духа. Мне захотелось жить не в украинском Днепропетровске, где растительность летом всегда выглядит поджаренной, как бы увядшей на южной жаре, а в России, в зелёном Подмосковье. Сам собой, или под влиянием положительного настроения, возник вопрос ко мне: «Что бы ты хотел, чтобы осуществилось?»
Я хотел работать у Королёва. Хотел жить здесь, в Подлипках. Но как это сформулировать коротко, конкретно и ёмко? Подумал: если буду прописан в Подлипках, то это решит все остальные вопросы. На работу уж как-нибудь устроюсь. Объявил: быть прописанным в Подлипках.
Пройдёт весьма много времени, пока этот нескромный, по тем временам, заказ осуществится сам собой. Но осуществится при минимальной затрате энергии, строго и точно только в рамках произнесённых слов. Мои желания, оставшиеся за рамками формулировки, не осуществятся.
|
