|
Рейды с городским штабом
(как подстригли памятник).
Мы регулярно проводили собственные рейды. Из-за систематичности наших рейдов молодёжь в зоне нашего внимания поняла, что в районе появилась сила, которой до всего есть дело. Это не милиция, у которой не хватает времени разбираться с молодыми людьми. Это не группировка ребят из соседнего квартала или посёлка, с которыми соперничали. Молодые ребята быстро усвоили, что с нами лучше не связываться.
Нас часто приглашала к совместной работе милиция – им приятнее было работать с активными и инициативными дружинниками. Как правило, милиция работала с машинами, «газиками», и эффективность при этом нашей совместной работы была намного выше. Комитет комсомола тоже привлекал наших бойцов на различные общественные мероприятия, например, концерты, выступления тех же ансамблей «Прометей», «Днепряне». Кроме того, штаб КООД при горкоме комсомола регулярно проводил рейды с привлечением всех отрядов города. Обязательные были рейды в ночь перед пасхой с вечера и далеко за полночь. Верующие люди шли на всенощную молитву в церковь, а подвыпившая молодёжь искала приключений: им обязательно надо было проникнуть в храм, ладно бы вели себя прилично, но они начинали шуметь, смеяться, просто мешали верующим. Вот атеисты-оперативники и проверяли на подходах к церкви состояние молодых людей, отсеивая подвыпивших. Запомнился один случай в центре города: ближе к Троицкой церкви дежурство вели наряды милиции и оперативники городского отряда. А наш отряд вёл наблюдение на проспекте Карла Маркса и прилегающих улицах. Молодая пара прямо на проспекте о чём-то спорили, накал страстей перехлестнул через край – мужчина замахнулся рукой для удара, но ударить не успел – его руку перехватил наш оперативник Мыкола. Парень учился на первом курсе, сам из села, осенью пришёл к нам в отряд, на вопрос, как зовут, представился: «Мыкола». Молчаливый, скромный, невысокого роста, но с широкими плечами и сильными руками. Вот он первым оказался у спорящей пары, перехватил руку и завернул её за спину. Вместе с остальными ребятами они привели его в опорный пункт, забавная сцена: оперативник был существенно моложе задержанного и на две головы ниже, но он крепко держал его руку так, что задержанный и не пытался сопротивляться. Пока выясняли личность задержанного, в пункт пришла красивая молодая женщина, участница конфликта на проспекте – оказалось, это были муж и жена, муж выпил – вот они и поскандалили. Жена пришла выручать мужа, просила его отпустить. Задержанный не выглядел алкашом, часто прикладывающимся к бутылке. Наоборот, судя по одежде, был преуспевающим, достигшим успеха человеком. Два молодых красивых человека и что они не поделили в этот вечер? Взяли с него слово, что жену бить не будет, и отпустили.
Ещё один эпизод с общегородским рейдом оперотрядов города: на праздник «советской молодёжи», который отмечался в последнее воскресенье июня. (Возможно, как альтернатива празднику «Ивана Купала» – народный праздник восточных славян; как по мне, как бы он не назывался, лишь бы молодёжи было весело и интересно.) Наш отряд дежурил в центре города. Ближе к полуночи мы были в районе улиц Харьковской и Ширшова (улица названа в честь уроженца города гидробиолога и полярного исследователя Петра Ширшова, участника экспедиции «Северный полюс-1» под руководством Папанина И.Д.), как всегда, мы проходим не только по улицам, но и заходим во дворы. Даже не знаю, на какой улице был очередной двор в хитросплетениях улиц в центре. В 70-ых годах в некоторых дворах были ещё туалеты общего пользования. Мы и его проверили, а там крепкий парень избивает второго. Сложно в условиях слабого освещения (или даже отсутствия его) разобраться, кого хватать, а кого спасть. Уже самые крепкие из нас хватают одного, сильного. Другие поддерживают пострадавшего. Ведём их в милицию. Выпускники одного из техникумов отмечали в кафе (или ресторане) окончание учёбы. Вот один выпускник и выпил лишнего, на вид достаточно щуплый, не хиляк, но, главное, пьяный и, потому не очень разбирающийся в попутчиках. Вот его и приметил второй, ростом немного выше среднего, сильный парень, коротко стриженный, в кепке. Завёл выпускника во двор, в туалет и начал избивать с целью потом забрать содержимое карманов. Так что мы успели почти во время, лучше бы, конечно, ещё раньше. Привели в отделение милиции. На вопрос о документах парень предъявил справку – вышел на свободу три дня назад. При заполнении протокола в милиции нам было сложно назвать улицу, где мы его задержали – всё-таки мы этот район знали слабо. Кажется, на улице Ширшова.
Но иногда рейды проходили без всяких приключений. Был рейд милиции: на фабрике (то ли трикотажная, то ли швейная) на левом берегу Днепра решили проверить «несунов» – основное время проверки окончание второй смены (днём «несуны» не рисковали), основные объекты – проходные – на них работали следователи, милиционеры. Но работники фабрики могли перебросить свои «подарки» с краденным прямо через забор. Вот и привлекли отряды оперативников, чтобы взять под контроль весь немаленький периметр забора фабрики. В зоне контроля забора нашим отрядом «подарков» не было. Рейд прошёл для нас тихо. Но помочь надо было. Только добирались домой после полуночи долго.
Возвращаться с рейдов среди ночи или под утро было обычным делом, когда мы участвовали в совместных рейдах под руководством городского штаба. За время рейда мы проходили весьма большие расстояния, и по окончании голод был зверский. Несколько ветеранов в складчину в ночном гастрономе покупали несколько батонов или булок, что-нибудь запить, делили, ломая хлеб, на всю компанию и мы на ходу к остановке трамвая (или когда пешком шли домой) перекусывали. Возвращались не отдельно нашим отрядом, а целой группой, все, кто вместе с нами участвовал в рейде и кто жил в нашем районе. В одно из возвращений запомнился один оперативник городского отряда Борщаговский (имя я не помню). Тогда же вместе с нами возвращалась и одна девушка, из новичков, с младших курсов. (Делаю на этом акцент, так как в нашем отряде девушек не было, а в городском были, по крайней мере, одна.) На рейде она была в брюках, так удобнее, с короткой стрижкой – издали её можно было принять за парня. Борщаговский – высокий парень, немного полноватый, с круглым лицом, часто улыбался, шутил. Учился он на старших курсах, возможно, на 4-ом, не в университете (у него родители были преподавателями, кажется, отец даже был профессором). У него было равнодушие к своей одежде: брюки были коротковаты, с выпуклыми коленями, слегка помяты. Мы шли от тупика 1-го трамвая, от ДИИТа, и Борщаговский нам рассказывал о воровских авторитетах в нашем районе, в городе, чем известны, какие проблемы были у милиции с ними, с их задержанием. (Я не буду пытаться повторить его рассказ – давно это было, да и его знаний у меня нет.) Не думаю, что он был так красноречив из-за девушки, ребята слушали его тоже с восторгом. Было ясно, что будущее нашего коллеги в милиции, следователем, опером. Оставалось только учёбу завершить. В заключение одна байка о Борщаговском. Вообще-то я верю в то, что это было на самом деле. Уж очень похоже на него, на правду. Но я не буду убеждать читателей – пусть думают, что это байка.
Вначале одно пояснение: никогда ни я, ни оперативники нашего отряда не делали задержанным замечаний об их причёсках, о длинных волосах. Я признаю право каждого человека иметь причёску, какую ему вздумается. Увы. Я не могу сказать этого обо всех оперативниках. Более того, КООД проводили рейды (не мы), на которых разъясняли молодым длинноволосым ребятам, что негоже иметь такие длинные причёски, настоятельно предлагали подстричься. Длинные волосы считались влиянием нездоровой зарубежной культуры. На начало 70-ых приходится пик борьбы с длинными волосами у молодых ребят (у моего племянника, отличника, вообще получилась трагедия – из-за длинной причёски был конфликт с директором, он отказался подстричься и ушёл из школы). Вот на одном из рейдов Борщаговский «воспитывал» очередного длинноволосого. Дело было на перекрёстке проспекта Карла Маркса и улицы Горького:
– А чё ты пристал, – огрызнулся парень, – Ты его подстриги, – и он кивнул на памятник.
Поясняю. Вначале у нас в городе стоял классический памятник Горькому, уже не молодой стоящий в пальто писатель, отлитый из металла. Но в конце 60-ых годов поставили новый памятник: молодой Горький-Пешков с длинными развевающимися на ветру волосами. Кажется, памятник был из мрамора, светлый (я отлично помню сам памятник, красивый, но в детстве я не очень разбирался в материалах памятников и скульптур). Мне ещё запомнился фильм о Горьком, где у него длинные волосы ниже лопаток и развеваются на ветру. (Увы, самый известный фильм о молодом писателе «По Руси» 1968 года. Но в нём волосы не такие длинные: то ли был ещё один фильм, то ли в этом фильме впоследствии вырезали сцены с длинными волосами. Старики, может, кто вспомнит?)
Борщаговский посмотрел на памятник и пообещал: «А и подстригу». Вот тут-то и начинается самое интересное. Нашли какого-то ремесленника, и он укоротил волосы памятнику. Нет, не по прямому указанию нашего оперативника, но по его инициативе, поддержали, так сказать. Честно признаюсь, я не видел «подстриженного» памятника. Но правоту сего доказывает реакция автора памятника: как только он узнал об этом, увидел, потребовал немедленно убрать вообще памятник. Честно говоря, я отлично понимаю скульптора – это издевательство над его произведением. И власти города были вынуждены убрать памятник. А нынешний памятник Горькому появился в 1977 году, в год нашего окончания Физтеха. Памятник отлит на Южмаше. И волосы у памятника достаточно длинные, но не такие, как у его предшественника. В то время чиновники могли делать такие глупости, что я легко верю, что так всё и было. А Вы, читатель, хотите – верьте, хотите – нет.
О форме.
| |
 |
|
В нашем отряде формы не было. Просто не было финансов на её пошив. Централизовано (например, от горкома комсомола, или от милиции) она не выделялась. Форма была у городского отряда, я какое-то время был в его составе и ходил в форме. Хотя на обычные рейды мы ходили без формы, в форме – в какие-то торжественные случаи: открытие памятника, музея, в День молодёжи, 9-го мая. Форма была похожа на форму бойцов стройотряда, из такой же ткани и такого же цвета, только у оперативников были погоны, красные петлицы, пилотки, эмблема КООД, кожаный ремень с милицейской пряжкой. В то время я не задумывался, откуда взялась форма (в стройотряде же выделили всем форму). И только уже в настоящее время брат поделился версией: поймали какого-то «цеховика», бухгалтера – ему светил срок. В СССР существовало подпольное производство, целые цеха, например, пошив джинсов. По сути, незаконное предпринимательство с производством, сбытом, рабочими коллективами, с достаточно большим доходами. Сам цеховик предложил в качестве компромисса пошить отряду форму. Так у отряда появилась форма. У членов штаба КООД форма отличалась: из добротного сукна гимнастёрка, брюки, фуражка. Выглядела красиво и солидно. На заре создания КООД (наверное, 1972 год) случился эпизод, который ребята запомнили. Весной был рейд в парке Шевченко, уже ближе к полуночи ребята, члены штаба, зашли в кафе (или ресторан). Подвыпившая публика из-за формы приняла их за офицеров, полезли обниматься, предложили выпить. А когда ребята отказались выпить, началась драка. Ребята в штабе были крепкие, с хорошими навыками боксёров – за себя постояли, дали отпор. Но милицию вызывать пришлось.
Когда мы в нашем университетском отряде получили удостоверения оперативников, вместе с ним выдавали эмблему КООД – её можно было нашить на форму. Покидая отряд, удостоверение я сдал, а эмблему оставил на память.
Эмблема, описание: выполнена в форме щита синего цвета, по краю – золотистая кайма. В центре пятиконечная звезда, в промежутках между концами звезды расходящиеся лучи. Поверх звезды сверху вниз меч – символ карающих органов. И посередине ещё один небольшой щит с профилем Дзержинского. Две надписи: сверху КООД, в нижней части Днепропетровск.
Гости из Грозного.
Наверное, следующий эпизод был весной 74-го. Мы ещё жили в общежитии N3 на Гагарина. Кто-то из студентов сообщил нам, что к одной девушке на филфаке приехали ребята с Кавказа. Обычно мы не вмешивались в жизнь соседних общежитий (у них своя «власть» – студсовет), но, что это за гости приехали – надо было познакомиться. Девушка, к которой приехали трое ребят, была нашей сверстницей, второй или третий курс, не худая, без косметики, простое лицо, чем отличалась – цветом волос – тёмно рыжие. Ребята были в комнате, режим они уже нарушили (вахтёр о них ничего не знала), худощавые, чёрноволосые, смуглые, разного возраста: старший был на год или два старше нас, средний – нашего возраста или немного моложе, а самый молодой выглядел ещё школьником, лет 14-16. Мы предложили ребятам пройти в наше общежитие. Девушка сразу забеспокоилась, собиралась возражать. Наш командир попытался успокоить её:
– Ничего плохого мы им не сделаем, – и добавил прямо, – Бить не будем.
На своей территории без посторонних глаз проще было беседовать. Николай представился: «Командир оперативного отряда дружинников». И дальше пошли вопросы: фамилия, имя, работаешь, учишься, где живёшь, почему приехали. Ребята отвечали спокойно, без всякого волнения.
– К Рите приехали. Подруга наша. Просто проведать.
– Просто проведать?
– Да. Давно не виделись.
– Чем приехали?
– Электричкой.
– Электричкой?
– Да, электричкой. С пересадками. Так бесплатно можно. Если и будет контролёр и высадит, тогда на следующей поедем.
Вопрос младшему:
– Родители знают, куда ты уехал?
Он мнётся вначале:
– Я брату младшему сказал.
Обыскивать нам нельзя, и мы стараемся строго придерживаться этого правила – предлагаем ребятам самим выложить содержимое карманов. Они спокойно достают вещи из карманов: мелочь, сигареты, спички. У старшего кошелёк:
– Деньги покажи.
И опять спокойно без недовольства достаёт купюры, показывает.
– Можете сложить вещи. Денег мало, как назад будете ехать?
– Электричкой.
– А на еду деньги?
Старший пожимает плечами:
– Мир не без добрых людей. Как-нибудь доедем.
Может быть, в поездке будут подворовывать. Но голословно обвинять мы их не можем. Предлагаем раздеться по пояс, и они опять беспрекословно выполняют нашу просьбу.
– Руку покажи, в локте, – Коля свою руку поворачивает, как надо.
У старшего посиневшие вены, чётко видны следы уколов. Когда мы пришли в отряд, нам рассказывали, как определить, что человек под «кайфом», под воздействием наркотиков. Рассказывали, как по венам определить, что человек колет наркотики. Это всё было в теории. Вот теперь на практике:
– Давно колешься?
– Да... не очень.
У среднего вены обычные, а в локтевом сгибе не разберёшь, кололся он или нет.
– А ты колешься?
В ответ молчание, потом всё-таки говорит:
– Пробовал.
Самый младший – чист. Пока.
– Можете одеться.
Никогда задержанные не вели себя так, как эти ребята. Даже если на словах не высказывали возражений, протеста, то всё равно чувствовался внутренний отпор, несогласие, нахальное чувство своей правоты. А эти спокойные, ни тени возражений. Не выдерживаю и задаю свой вопрос:
– Ребята, а почему вы так спокойно соглашаетесь со всем, выполняете все наши предложения?
– А Вы читали книгу «Мастер и Маргарита»?
– Нет, – честно признаюсь я.
– Там есть герой Иеуша. Почитайте. Тогда поймёте.
– Почитаю.
Первая публикация романа Булгакова была в 1966-67 годах. А в полном (авторском последнем) варианте – только в 1973 году. Увы, книгу достать в ближайшие годы я так и не смог. Уже работая, читал книгу в виде фотографий страниц – читать было не очень удобно. Так что понять этих наркоманов (по крайней мере, двух) смог спустя несколько лет.
Воспитывать их не имело смысла: в короткой беседе мы их всё равно ни в чём не убедили бы. Наркоманов вырвать из их омута очень сложно. Но была ещё одна сторона.
– Молодые люди, на нашем месте могла быть милиция. Они бы вас задержали, оформили протокол. Но речь не о вас. У вашей подруги в этом случае могли бы быть серьёзные неприятности. Да и сейчас администрация общежития знает, что вы проникли в общежитие. И чем это для неё закончится – неизвестно. Вы приехали и уехали, проведали. Вы девчонку подставили. Если бы просто где-то в городе встречались. Подумайте. Ей ещё учиться и учиться. Не мешайте ей. А сейчас вам лучше уйти из общежития. Может, лучше домой поехать.
Мы все вышли. Рита ждала их. Ей мы тоже объяснили серьёзность ситуации, что её друзья наркоманы. Со своей стороны пообещали девушке никаких действий не предпринимать. Объяснили, что в общежитие их не стоило приводить. И что ребятам лучше уйти. Как правило, наркоманами становились за компанию с друзьями. Хорошо, если в этот момент кто-то окажется рядом, кто сможет остановить.
* * *
Боря Блюмкин.
Сессия позади. Почти каникулы. И мы решаем сделать вылазку в город: на «свободную охоту». Мы – это 306 комната и я. Мы выезжаем в район парка Шевченко, место, где много всяких происшествий, увы, с нарушениями законов. Считайте это как игру в следователей и преступников, но не всё же время нам возиться с алкашами. Приехали к кинотеатру «Сачок» («Октябрь») и начинаем наблюдение прилегающей территории: кинотеатр, исторический музей, транспортная развязка, сквер с Преображенским собором и далее музей Комсомольской славы.
Отступление. Музей Комсомольской славы и памятник Александру Матросову открыли в 1973 году в июне. Оперативники в форме дежурили на торжественном открытии (наверное, я тогда был в составе городского отряда). На то время это был единственный (посвящённый Комсомолу) подобный музей в СССР. Герой Советского Союза Матросов перед войной был в детском доме в нашем городе. В день открытия (это был день молодёжи) я посетил музей: на всю жизнь запомнился один экспонат – пайка хлеба из концлагеря Бухенвальд.
Мы рассредоточиваемся на перекрёстке: ребята по двое и я один. Просто ведём наблюдение. Если здесь ничего не будет, пойдём дальше в прилегающий сквер, в парк. Но долго свободно гулять не пришлось: ко мне подваливают (эстеты могут заменить это слово на «подходят») трое парней, молодые, пожалуй, моложе меня, рослые, крепкие ребята:
– Ты кто такой?
– Человек, – невозмутимо отвечаю.
– И что тебе здесь надо?
И дальше пошёл бессодержательный трёп, который пересказывать не имеет смысла. Парней удивило моё спокойствие, они его восприняли как наглость по отношению к себе. Очень скоро к ним присоединилось ещё несколько ребят, но уже более мелкого калибра и по росту и по возрасту, даже школьники 7-8 класса. Я выступил в качестве «подсадной утки», и интересующая нас публика сама вышла на меня. Я вспомнил, как недавно ватага шестерых парней с собакой с посёлка разогнала толпу студентов-футболистов в Севастопольском парке. Тогда двое ребят с нашего общежития оставили меня одного против шести поселковых, не считая собаки. Но сейчас со мной были надёжные друзья, которые в нужный момент придут на помощь. Я только заметил, что у меня неудачная позиция: стоял у самого края тротуара – малейший толчок моих визави, и я могу оказаться под колёсами проезжающих машин. «Игра» всё более затягивает, мне легко раскусить сомнения местной шпаны: то ли предложить пройти в другое место для «разговора», то ли сразу здесь «бить в морду». Но их сбивает с толку отсутствие беспокойства (страха) в моём поведении, а вдруг я из какой-то серьёзной компании, и придётся «ответить» за драку. И тут появляется ещё один участник сегодняшней стычки, вот только я не заметил (не до этого было), то ли кто-то сходил позвал его, то ли он просто шёл мимо.
– Боря, тут кент (парень на жаргоне) один нарисовался, какой-то странный, – парни на подходе объясняют ситуацию. – Ты его не знаешь?
Боря для них авторитет, который знает больше их всех вместе взятых. Вот его они и призвали разрешить их философский вопрос «бить или не бить». Боря подходит, здоровается со старшими. Мои друзья (они давно переместились ближе к эпицентру) решили не доводить дело до «махача»:
– Что здесь происходит? В чём дело?
Появление моих друзей было полной неожиданностью для пацанов, окружавших меня. А после фразы «Предъявите документы!» большая часть ребят испарилась, остались первые трое и подошедший Боря. Мы предъявляем свои удостоверения (то есть, мы не шпана), у них документов нет. Троих отпускаем – по сути, предъявить мы им ничего не можем, да и интереса они не представляют. А Боре предлагаем пройти с нами.
– На каком основании, – артачится он.
– Для выяснения личности.
О Боре. Довольно высокий худощавый, с чёрными волнистыми волосами, с пушком волос над губой. Паспорт, наверное, уже получил, но ещё школьник (последующий разговор это подтвердил). Он часто улыбается, приятное лицо, острый взгляд умных глаз, развитая мимика. Мы идём в гости к «горнякам» – в одном из корпусов Горного института (ДГИ, это рядом) есть опорный пункт дружины. Начинаем допрос парня – фамилия Блюмкин, еврей (а кем же мог быть ещё Боря?). Стандартные вопросы. По сути, ему мы предъявить тоже ничего не можем, мы даже не предлагаем ему показать содержимое своих карманов. Но Боря не «шпана», потому и интересен. Боря это тоже понимает (милиция с ним бы не церемонилась), и он включается в нашу «игру», ему тоже интересно «поиграть» с нами, пробовать отстаивать свои права, учиться держать себя при задержании, может, когда-нибудь пригодится. Боря переходит в атаку:
– Вот у вас какая сумма обычно в кармане?
Странный вопрос, и мы какое-то время просто молчим. Боря уточняет:
– Выходите из дома, сколько денег с собой берёте?
– 3, 5, 10 рублей. А больше незачем, – отвечаю за всех.
– А у меня сейчас – 200, так на всякий случай. Хотите – покажу?
Боря осмелел, понимает, что мы просто так его деньги не заберём, не тот контингент.
– Спасибо, не надо.
Юноша всё же полез в карман и достал пачку сигарет, Мальборо. Бравирует:
– Вы, наверное, курите Приму? – он показывает свою пачку сигарет.
– А ты куришь?
– Да нет, скорее, балуюсь, – честно признаётся он. – Хотите, вам достану? Мальборо, Кент, Кэмел? Что выберите? – прозвучало как «чего изволите».
| |
 |
Отступление. В открытой продаже американские сигареты у нас появятся только в 80-ые. На черном рынке в 80-ые пачка настоящих американских сигарет стоила от 3 до 5 рублей, а в 70-ые эти сигареты вообще сложно было достать. В 70-ые и позже в ходу были болгарские сигареты. А ещё кубинские, из отходов табака при производстве сигар. Кубинские сигареты были очень крепкими, не каждый курильщик мог их курить. . |
– А ты срок не боишься заработать? – пора его ставить на место, заигрался.
Ясно, что Боря занимается фарцовкой, и не просто купи-продай, а спекуляцией контрабанды. Блюмкин – юное дарование торговли, можно было бы приветствовать его предприимчивость, если бы не пренебрежение к законам, как юридическим, так и моральным. Такие люди, как Боря ради наживы не то, что бабушки своей не пожалеет, а и любимый футбольный клуб города по ветру пустит. (Ой, простите, это уже будущее врезалось в повествование о прошлом.) «Фарцовка» – серьёзное дело, поймать нашего визави непросто, он изворотливый, как вьюн. Да и не нашими силами, если честно. Но узнать таких людей, почувствовать их – пригодится в будущем. И Боря прекрасный представитель этого племени, не взирая на возраст. Мы какое-то время ещё беседуем с ним, чтобы лучше представлять фарцовщиков. В итоге Борю мы, конечно, отпустили – сегодня он ничего противозаконного не совершал. Советуем ему на будущее, чтобы нам не попадался. (Конечно, я привёл не всю нашу беседу, но это же не протокол.) Считаю, точнее, мы считаем, что день прошёл не зря. «Охота» удалась.
|
