В приведенных мною рассказах, как-то так получилось, что неоднократно нарушалась техника безопасности. Но это не было повсеместным. Хочу отметить, что мы не были «злостными» нарушителями: нередко эти нарушения были из-за отсутствия соответствующего обеспечения (отсутствие резиновых перчаток, защитных очков и т.п.), из-за незнания бойцами элементарных правил, основ ТБ, всё-таки мы не были профессионалами. Да, у нас не проводились вводные инструктажи, которые, наверное, положено было проводить – некому их было проводить. Да и в практике стройотрядов этого не было. С другой стороны, мы не были «ангелами», стремящимися соблюдать все строгие требования ТБ. Иногда мы осознано их нарушали. Пример. Не помню почему, не работал наш кран-подъёмник на жилом доме (может, его забрали на время). А надо было поднести кирпичи на второй этаж. Вот мы с Виталькой Васылько решили кирпичи просто перебросать: Виталий бросал, а я ловил на втором этаже. Виталик – крепкий парень, сильный, ему досталась более тяжёлая работа, но бросал их он хорошо, кучно (не веером) – мне легко было их ловить. Нам казалось, что так быстрее. Вот основа нарушений – стремление быстрее сделать работу.
Персоналии.
Я не смогу рассказать о каждом бойце нашего отряда, так как некоторых не знал, с некоторыми мало пересекался по работе. Поэтому короткие рассказы, штрихи только о некоторых.
Володя Кузьменко.
Наш врач, студент старших курсов Медицинского института (возможно, интерн). Высокого роста в больших очках с роговой оправой, Володя выглядел флегматичным, спокойным, уверенным. И абсолютно своим, не «чужаком», а своим парнем. По приезде в Тюмень он оформился на полставки в больницу в селе Бердюжье, полдня вёл приём больных. А затем приходил в лагерь и полдня работал на стройке жилого дома у растворомешалки, как обычный стройотрядовец (мы работали вместе – когда он приходил из больницы, я переходил на работу на 2-ой этаж). Даже не знаю, какая медицинская специализация была у Владимира: терапевт или хирург, или какая-то другая. Казалось, что как медик, он умеет многое (не всё, но многое) и разное. Конечно, Владимиру хватало работы как врачу и в нашем отряде. Хотя просто больных, с простудой практически не было: это как на фронте – на передовой бойцы не болели, болеть начинали при отводе с передовой.
Гриша Романенко.
2-ой курс физтеха. Григорий выглядел уверенным опытным даже не парнем, а мужиком. Возможно, уже был семейным. Высокий, сильный, серьёзный, практичный. Кто ещё из студентов-второкурсников мог похвастать постоянной подработкой в ночное время, да ещё какой: дежурство в кабинете директора какого-то предприятия, дежурство на телефоне. Главное на такой работе – уметь проснуться по звонку телефона. При этом добавлю, что Гриша не выглядел парнем, который может приврать ради «красного словца». Мы немного работали вместе, первый раз он просто присматривался. А в следующий раз выдал монолог:
– Вот вас два брата. Ты вкалываешь, как все, выкладываешься. А брат? Как будто у вас родители разные. Чего это он в штабе отсиживался? А мы с хлопцами ему проверочку утроили, специально ему работу подкидывали. Честно признаюсь – погонять хотели. Справился. Работать он умеет. Вопрос, хочет ли. (Беседа была вначале работы ССО.)
Володя Рубан.
Лучший каменщик отряда. 4-ый курс физтеха. Среднего роста, худощавый, короткая стрижка редких волос (полысеет рано). Он одет, как и я: сапоги, фуфайка, шапочка. Но выглядит иначе, чем я. Даже не мог понять чем? Сапоги у него выглядят иначе: уже голенище и выше, видать не кирзовые. Вначале Рубан работал на других объектах, а когда был сделан фундамент для цеха возле лагеря, его перевели на цех, это начало августа. И меня к нему подсобником. Начинали мы вдвоём с нуля. Владимир наше близкое знакомство начал с инструкции:
– Подсобник должен поднести кирпич по всей длине кладки, замешать раствор. Пропорции знаешь?
– Да, для марки 400 четыре ведра песка и ведро цемента.
– Правильно. Когда замешаешь, – он говорил медленно, с расстановкой, – лопатой равномерно на стену набрасываешь раствор. Поверху раствора выкладываешь кирпичи. Понятно?
– Да, – я подумал, что он шутит, – А ты что будешь делать?
– А я буду ровнять кирпичи, – спокойно ответил каменщик.
И я понял, что он не шутит. Советский рекордсмен-новатор шахтёрского труда Алексей Стаханов в 1935 году предложил новую организацию работы. До него шахтёр рубил уголёк и сам ставил крепь. Стаханов взял в помощники двух шахтёров, он молотом рубил уголь, а помощники работали крепильщиками (кроме того было организовано освещение забоя и вывоз угля). Стаханов перевыполнил норму в 14,5 раза. Но у Ствханова было два помощника, а у Рубана один подсобник, да и растворомешалку использовать пока не было возможности – электричество ещё не подвели. Ради спортивного интереса мне захотелось сработать так, как ставил задачу Владимир. Пока он выводил углы, я разносил кирпичи по длине будущей стены, мешал очередную бадью раствора, и потом действовал по его инструкции: набрасывал раствор равномерным слоем, выкладывал на раствор кирпичи. Посередине стены он вывел ещё маяки, так как по всей длине нитка уровня провисала. Володя натягивал нитку и очень быстро поправлял кирпичи, пристукивал, убирал мастерком лишний раствор, тут же распределяя его сверху кирпичей. Кроме того, он использовал длинную ровную рейку – правило, прикладывая её к выложенному ряду кирпичей, поправляя кирпичи под рейку. Такое правило я впервые увидел у Владимира Рубана. Я давно снял фуфайку, куртку и свитер. Солнце поднялось уже выше и приятно пригревает. От заданного темпа работы я весь «в мыле» – мокрый от пота. Но с поставленной задачей вроде справился: мастер-каменщик не простаивал. Почему «вроде» – потому, что лучше бы сам каменщик ответил на этот вопрос. Володя и сам работал напряжённо, споро, вероятно, и он был «в мыле». Он не относился ко мне свысока, несмотря на продекларированную инструкцию перед работой, помогал мне, когда видел, что нужна помощь. Для каменщика важно иметь хороший глазомер, чтобы и без отвеса видеть вертикаль, «уходит» ли твоя стена, «заваливается» ли угол. И отвес, и уровень и другие приспособления всего лишь средства для контроля, для проверки. А без хорошего глазомера каменщик будет каждый ряд, каждый кирпич на углу проверять. Я не могу похвастаться хорошим глазомером, и в таком случае лучше быть хорошим подсобником, чем неважнецким каменщиком. У Владимира Рубана, у Бориса Вишневецкого был отличный глазомер. Я уважаю людей, которые умеют хорошо работать и делают много. С такими людьми приятно работать. Ещё и потому, что реально видишь результаты совместного труда, и потому усталость при такой работе даёт ощущение радости. После часов трёх работы Володя присаживается покурить.
А мне он дал «расшивку» (инструмент в виде трубки, заточенной с одной стороны) и поручил сделать «расшивку» (уже работа) швов между рядами кирпичей, показав, как это делается. Я осваиваю новую для себя операцию. Вначале мы с Рубаном работали вдвоём. Потом подведут электролинию, подвезут растворомешалку, завезут ещё материалы, придут другие бойцы стройотряда, и на объекте будет работать полноценная бригада. И стены будущего цеха будут расти с каждым днём на глазах. Я написал «подведут электролинию», но все работы мы делали сами: «бурили» ямы под столбы (при помощи устройства «бур 3 студента»), устанавливали столбы, подключали провода. (Остались фотографии на память о студенческой смекалке.)
Я не могу написать о каждом. С некоторыми ребятами, кого я уже хорошо знал, мне не довелось вместе работать в стройотряде: трудолюбивый Коля Бочин (кличка «Эдик»), спокойный и немногословный Илья Лукашов, дотошный по жизни, дотошный в принципах Саша Дорохов (все физтех 1-ый курс).
Коля Бочин («Эдик»)
Кого-то из ребят я лучше узнаю уже после стройотряда: атлетичный Володя Паламарчук, с хитрецой в улыбке Женя Овчинников (оба физтех 1-ый курс), Лариса Матюшева, Нина Нахимова, Костя Мисиюк (все 4-ый курс физтеха). С кем-то и работаешь, но общаешься не так много, кого-то хорошо узнаёшь и без совместной работы: добродушный Женя Федулов (иногда кажется, что добродушие – это качество, присущее всем полным людям) и его однокашник похожий на персонажа «Всезнайка» Саша Нейман (оба физфак). Самый молодой в отряде высокий (длинный) и худой 17-летний Витя Колинько (физтех) работал наравне со всеми, колоритный простой «парубок» Дима Кривега (физтех 2-ой курс). Ещё один колоритный товарищ – Миша Джураев (я писал, что он аспирант, но, точнее, он уже не был студентом, то ли преподавал, то ли работал в лаборатории) с внешностью, которая сразу запоминается. Кого-то помню и лицо, и фигуру, но фамилия и имя напрочь вылетели из головы: аспирант, коллега решительного Толи Дзюбы. Двое высоких крепких ребят с биофака, серьёзный Коля Волков (его потенциал раскроется после стройотряда), а фамилию его однокашника не помню.
Но об одном человеке я расскажу подробнее (хотя уже писал о нём).
Люся Голубь.
Наша пионервожатая детского лагеря. Конечно, полноценного пионерского лагеря мы не могли организовать. Планировался дневной: дети утром приходят, пионервожатая с ними занимается до обеда (вариант – до 5 часов) и дети расходятся по домам. По приезде Люся вместе с комиссаром Костей пошли в школу, разыскали завуча (директора не было), договорились, что выделят место в школе, попросили списки детей 5-7 классов с адресами. Далее надо было обойти по адресам, найти детей, договориться с родителями и детьми. В первый день оргвопросы помогал решать комиссар Костя Мисиюк, они даже прошли по некоторым адресам детей. На следующий день пионервожатой выделили двух бойцов Сергея Остапенко и Виталия Васылько: они помогли убрать в выделенном классе, вынести ненужную мебель, расставить мебель для занятий и игр, разложили комплекты игр (о хоккее я уже писал), мячи, книги, карандаши, краски, альбомы и всё прочее, что мы привезли из Днепропетровска. А дальше Люся уже всем занималась сама. Трудно было сагитировать детей, точнее, родителей. Помогла завуч. И вот лагерь заработал: детей было немного, человек 5-7, но Люся с энтузиазмом занималась с детьми. Я думаю, что Людмила Голубь была хорошей вожатой, есть люди с даром убеждения, люди, которым верят, за которым могут пойти. Такой дар у Люси был, на мой взгляд. Но лагерь был в селе Бердюжье, большое село, с частным подворьем, с огородами, домашним скотом. У сельских ребят всегда много работы: присмотреть за своими младшими братьями-сёстрами, уход за домашним скотом, всегда есть работа в огороде, скупиться в магазине, принести воды, убрать в доме. У детей, живущих в городах, даже небольших, личного времени больше. Прошло совсем немного времени, и детей приходить стало меньше, а потом и вовсе перестали ходить. Можно было впасть в отчаяние, но завуч объяснила Люсе, что её вины в этом нет, что детям и нравилось, но вот «такая она жизнь». В штабе отряда ей предложили поработать в бригаде штукатуров-маляров, и она согласилась. (Люся ехала с отрядом для работы с детьми. Она не была хрупкой слабой девушкой, но всё же она была нежным созданьем, и мне сложно её представить штукатуром, набрасывающем ковшом раствор на стену. Ещё куда ни шло с малярной кистью в руках. Вот так пионервожатой пришлось осваивать строительные специальности.)
И ещё один эпизод, который случился ближе к концу нашего пребывания в Тюмени. Сергей Остапенко, 3-ий курс физтеха, кличка «Грузин», кличка «говорящая»: высокого роста, худощавый, широкие плечи, смолянисто-чёрные волосы, брови, глаза и большой нос с горбинкой. Было в его внешности что-то грузинское (а может турецкое). Серёга работал в брезентовой робе сварщика – я не знаю, был ли он сварщиком, или «одолжил» у кого-то робу для стройотряда, но работать сварщиком в такой робе – нормально, хорошо защищает от искр и жара. Но работы сварщика у нас не было, а работать в такой робе по другим работам – это неудобно, она тяжёлая, становишься в ней неповоротливым, если промокла, то долго сохнет. В какой-то день «Грузин» исчез, утром был, завтракал, со всеми поехал на объект, а потом обнаружили, что его нигде нет. На строительном объекте его не было, поблизости тоже нигде не было. По возвращению в лагерь его тоже нигде не нашли, перед этим никому ничего он не говорил. Пропажа человека – это серьёзное ЧП. Ещё раз подчеркну, что телефонов тогда не было, и стационарных тоже. Поднимать тревогу – когда, сразу, или немного выждать? Ждали недолго: из Прохорово приехал бригадир вместе с Остапенко. Бригада штукатуров-маляров работала на объекте школа в деревне Прохорово, туда они уехали пару недель назад. Причина – банальная: Сергей влюбился в Люсю Голубь. Несколько недель он её не видел, и ему потребовалось хоть глазком взглянуть на неё, а там – хоть потоп. Вот он, никому ничего не говоря, отправился в Прохорово (порядка 90 км). Увидел. Увы, любовь была безответной. Остапенко наказали. Но как могли наказать? Перевели работать на строительство цеха возле лагеря отряда, чтобы был на виду. Так «Грузин» очутился в нашей бригаде.
...голый по пояс - Сергей Грузин
Любит – не любит.
О любви в отряде. Когда молодые люди оказываются в такой сплочённой обстановке, как работа в стройотряде, то, естественно, у кого-то может возникнуть влюблённость. А влюблённость может перерасти в большое чувство – любовь. А может вспыхнуть и погаснуть. А может случиться так, что кто-то любит безответно. Как в случае Сергея с Люсей.
В нашем стройотряде два человека нашли друг друга: Борис Вишневецкий и Нина Нахимова. Чувства вспыхнули в дороге, а когда Боря попал в больницу, им обоим стало ясно, что они не могут быть друг без друга.
Ещё один случай. Назову их Виталий и Люда. Виталий – женат, у него есть дети. А Люда – одинокая студентка, влюбилась без оглядки, хотя уже не школьница. Он ничего ей не обещает, а она ничего и не просит. У них всё было: поздно вечером, когда народ расходился от костра, она проскальзывает в его комнату-сарай. И сосед рядом не помеха. А рано утром она также незаметно выходит из его сарая и идёт к себе. Любовь без будущего.
Лёша Майский и Валя Власенко. Перед отъездом в стройотряд Леонид вскружил голову семнадцатилетней Вале из нашей группы. А здесь обратил внимание на Валентину Власенко (везёт же ему на Валентин). Валя не просто красивая девушка: посмотришь на неё, и сразу видишь уверенность, чувство собственного достоинства, какая-то не просто гордость, а осознание собственной значимости. Такие девушки не будут вешаться на шею, и, если парень, на которого они обратили своё внимание, не ответит взаимностью, они не будут плакать – они его просто вычеркнут из своей жизни. Леонид Валю тоже заинтересовал. Ещё одна пара, нашедших друг друга? Перейдут ли они от взаимной заинтересованности к серьёзным отношениям? Вопрос в том, кто нужен парню: влюблённая девушка, для которой он будет центром вселенной, или девушка, которая сама вселенная? Останется ли их встреча (для них) маленьким эпизодом в стройотряде, или они будут вдвоём по возвращении домой?
Командир.
(Страница, которую я бы предпочёл не писать – плохо знаю; но не писать – какой-то пробел во всей истории получится.)
Алексей Ткачёв (3-ий курс физтеха): яркий, красивый, уверенный. Он, казалось, родился, чтобы командовать, руководить. Решительный, с непоколебимым авторитетом. Можно было бы радоваться, что у нас такой командир. Ткачёв у нас был освобождённым, то есть не работал вместе с бойцами на объектах (но это нормальная практика).
На первых порах у командира, у всего штаба было работы «выше крыши». Но потом, когда работу на объектах организовали, бригады работали, работа по управлению процессами сводилась к своевременному обеспечению стройматериалами, необходимой техникой, перераспределению людей. Реально управление вошло в русло, занимало меньше времени. И, если остальные члены штаба были «пристроены» на объектах, вместе с бойцами работали, то у командира появилось незанятое время.
В отряде действовал «сухой закон». Конечно, я не могу утверждать на все 100%, что никто не пил. Но у нас на это просто не оставалось времени – полтора месяца без выходных и рабочий день длился до 6-7 часов вечера, а с дорогой в лагерь, ужином выходило все 8 вечера. А при такой физической нагрузке элементарно надо было выспаться. «Сухой закон» действовал для всех, кроме одного человека. Кроме командира. Наверное, он, как многие из лидеров, считал, что ему позволено больше, чем остальным. Вероятно, на исходе первого месяца Ткачёв начал выпивать. Нет, для большинства это было незаметно. Но шила в мешке не утаишь, что-то стали понимать члены штаба. Однокурсники Алексея, бригада Чурсина, с кем он был в дружеских отношениях, а может, просто больше общался с ними, наверное, догадывались. Скорее всего, знал Миша Джураев, с которым Ткачёв был в дружеских отношениях. Не мог не знать водитель отряда Леонид Майский. Кто-то из знавших ребят не видел в этом ничего страшного. У командира был непререкаемый авторитет. Я думаю, кто мог повлиять на Ткачёва? Реально, только комиссар отряда Костя Мисюк, но его, наверное, не было в лагере. А со временем положение только усугублялось.
(Дополнение в скобках. Через два года после нас в этом же районе работал ССО-74 ДГУ. После месяца работы штаб отряда прикинул, какие заработки можно ожидать. Прогноз был неутешительным. И тогда командир, штаб решили и осуществили: подыскали и взяли дополнительные объекты – в Тюмени это было несложно. Да, нагрузка увеличилась существенно. Но в итоге все ребята заработали больше.)
День строителя. Первый выходной.
Мы отработали полтора месяца, и в отряде на второе воскресение августа – День строителя – устроили выходной. Завтрак. И баня в Бердюжьем. Даже без праздника баня бы стала для нас праздником, праздником тела и души. Выдался тёплый солнечный день (перед этим 2-го августа пошёл снег – он мгновенно растаял, но сам факт поразил). После бани мы даже сыграли в футбол (единственная игра в Тюмени). Володя Чурсин собирает компанию, и мы идём в лес собирать грибы. Лесов в Тюмени много, но ближайший был довольно далеко от лагеря. Грибник с меня никакой, и мы в компании с Борей собираем грибы – конечно, у него больше. Возвращаемся в лагерь, Чурсин берёт у девчат-поваров сковородку, и мы сами жарим грибы: вот ещё и деликатесы себе на обед приготовили. Хорошо посидеть в компании ребят – что может быть лучше? Даже и без спиртного – «сухой закон» для нас никто не отменял. А вечером мы, кто хотел, впервые пошли в сельский клуб на танцы (легально впервые, я не исключаю, что кто-то из ребят бегал в клуб и раньше). Девчонки и не только они пошли смотреть фильм. На сцене стоял рояль. Лариса Матюшева сыграла «Полонез» Огинского. Но пришёл кто-то из местных руководителей и запретил играть, хотя всем очень понравилось. Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не идут.
Валентин, повар Нина, Виталий
По прихоти автора я включаю рассказ, который написал задолго до написания данной хроники стройотряда. Рассказ тоже об отряде, о нашем настроении.
Выходной. Валентин и Виталий.
Люди встречаются, люди влюбляются.
После сдачи сессии первого курса мы с братом поехали в стройотряд в Тюмень, в село Бердюжье. Нас с братом провожали сёстры, мы стояли в толпе провожающих возле вокзала, сёстры давали нам напутствия, играла музыка. «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся» – прозвучала популярная в то лето песня в исполнении ансамбля «Веселые ребята».
По прибытии в Тюмень мы разместились на окраине села, на берегу озера. Штаб отряда предупредил стройотрядовцев, что мы приехали сюда работать, строить, с местным населением поддерживать нормальные, желательно дружеские отношения, в конфликты не вступать и, во избежание непредвиденных ситуаций, в свободное время лагерь не покидать. Что-то в этом духе, короче, в драки не ввязываться, а лучше их вообще не допускать, не провоцировать. Ну и, конечно, сухой закон (правда, с исключениями для командира отряда – ну что поделаешь, не повезло нам с командиром).
Первый выходной у нас был на день строителя, это середина августа. Баня, праздничный завтрак и обед. А вечером мы пошли в сельский клуб на танцы. В Тюмени много дождей, а в тот год вначале августа даже пошёл маленький снежок, который тут же растаял. Сапоги и стройотрядовская хлопчатобумажная форма не самая подходящая одежда для танцев, но лучшего у меня не было: форма больше походила на рабочую робу, а кроме сапог у меня были босоножки и кеды, которые точно не подходили из-за луж на дороге после постоянных тюменских дождей.
Незадолго до стройотряда я посмотрел фильм «Грек Зорба», в котором немолодой грек рассказывает, учит жизни путешественника-англичанина (или американца). Обычный крестьянский быт, односельчане выращивают виноград, вместе работают, вместе отдыхают, вместе пьют молодое вино. Мужчины, большинство из них уже в возрасте, танцуют сиртаки, групповой танец. В конце фильма Зорба учит путешественника танцевать сиртаки. Не знаю, то ли это слова героя фильма, то ли это мои собственные мысли от впечатлений этого простого незамысловатого фильма. Не важно, умеешь ли ты танцевать, умеешь ли чувствовать мелодию и ритм танца, знаешь ли ты па и фигуры танца, важно понимать, что танец – это состояние души. И если душа просит, если душа хочет, то ты станцуешь, тело само найдёт форму выражения твоих чувств. И пусть это будет не так, как принято, но это будет твоим танцем, порывом твоей души. А мелодия, музыка – это лишь средства разбудить душу, привести её в состояние танца. Ещё один культовый фильм конца 60-ых годов «Влюблённые». Герой актёра Родиона Нахапетова (в фильме герой частично повторяет судьбу самого актёра) узнаёт, что его девушка, с которой они давно встречаются, любит другого, оказывается, что любит он один. И состояние героя такое, что только кулаком в стенд с фотографией, состояние – дальше некуда. В таком состоянии главное не дать злости охватить себя. Родин, герой, приходит в кафе-ресторан, в соседней компании девчушка лет 14, а может и вовсе 12. Он приглашает её на танец. Они начинают танцевать, девчушка говорит с улыбкой: «Вы неправильно танцуете», и забавно смеётся. «Да?» – переспрашивает герой, но просит барабанщика «Жги, жги!» И своим неправильным танцем заводит всю публику, всеобщее веселье, восторг. А герой незаметно уходит.
Танцы были в разгаре. Подошёл брат: «Есть две девчонки. Класс. Сестрички. Пойдём вдвоём». Я соглашаюсь и не успеваю разобрать, хочет ли он танцевать с какой-то одной из сестричек, или просто приглашает меня в компанию. Мы подходим, приглашаем, звучит песня:
«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.
Мне не везет в этом так, что просто беда.
Вот, наконец, вчера вечером встретил я девушку,
Там где тревожно гудят, стучат поезда».
Под эту мелодию танцуют шейк. Вообще-то, шейк – это старинный английский бальный танец, быстрый танец. Благодаря «Битлз» этот танец стал любимым на всей планете. Не знаю, как его танцевали англичане в старину, а во время моей молодости его танцевали и парами раздельно, и небольшими группками, и большой компанией в значительный круг. Танцевали, кто во что горазд, кто-то топтался на месте, но большинство прыгали, выделывая различные коленца, выплёскивая всю свою энергию и силу в танец.
Я сразу обратил внимание на одну из сестёр, а когда зазвучал второй куплет песни, так и вовсе перестал замечать что-либо вокруг.
«Волосы светлые в косы вплетенные, а глаза,
Неба бездонного синь, в улыбке весна.
Стройная, милая, очень красивая девушка.
Может быть где-то, где-то рядом она».
Казалось, что автор текста (Олег Жуков) писал слова песни, глядя на мою девушку (уже мою?). Светлые волосы длиной ниже плеч были заплетены не в тугую косу, а как бы лишь слегка в пушистую небольшую косу. Синие-синие глаза, глядя в которые невозможно было оторваться и, казалось, можно было в них утонуть. И улыбка! Впрочем, все описания излишни, сама песня была её портретом. В песне всего лишь два куплета, поэтому в конце несколько раз проигрывается припев. Когда началась строка «может быть где-то, где-то рядом она», я подошёл ближе, обнял её и мы продолжали танцевать парой. После этого танца я её уже не отпускал: мы танцевали и быстрые танцы вместе в группе, и, если позволяла мелодия, танцевали парой. Оказывается, и в сапогах (обычных кирзовых сапогах для стройки) можно замечательно танцевать. И неважно, во что ты одет. Танец (парный) – это своего рода тест, а может ли у пары что-либо получиться. «Да. У нас всё получится», – говорили нам (или мне) наши танцы. Отпора, отказа у девушки не было. Нам вместе было хорошо. И не нужны были слова: иногда молчание говорит больше слов. Я узнал только, что её зовут Лида, да назвал своё имя. В конце танцев вновь звучал хит того вечера «Люди встречаются», и я как будто ещё раз пережил чувство влюблённости, словно песня говорила, если ты ещё не влюбился, так влюбляйся, чёрт возьми! После танца они с сестрой быстро ушли, и я так и не успел ей ничего сказать.
Где её теперь искать? И как? Наш отряд через две недели уезжал, у меня оставалось одно воскресение, чтобы что-то предпринять. На (наше) удивление для отряда опять был выходной. Обычно в последние недели идёт штурмовая работа, но у нашего отряда дела складывались не так, как хотелось, у кого-то опустились руки. Вечером в компании ребят я отправился в сельский клуб. Брат и ребята пошли танцевать. А я томительно ждал, придут – не придут.
Они пришли. Втроём. С ними был парень-крепыш. Я подошёл, поздоровался. Начался танец. Мы танцевали вчетвером, и я мучительно думал, кто же лишний? Может, он с сестрой пришёл? «Пойдём, покурим», – предложил крепыш. «Пойдём», – согласился я. Чего ожидать от крепыша, я не знал, на всякий случай окинул взглядом ближних танцующих: ни брата, ни наших ребят не было видно.
Мы вышли, немного отошли от выхода. Парень сказал:
– Вообще-то я не курю.
– Я тоже не курю.
– Виктор, можно Витя, – крепыш взял инициативу на себя и протянул руку – я пожал, дуэли-мордобоя у нас уже не будет. А он продолжил:
– Мы с Лидой с десятого класса встречаемся. Я поступил в училище в Севастополе, а она здесь в Тюмени учится. У меня всё лето практика в море была. Вот только на две недели удалось вырваться. К сентябрю уже надо в Севастополь прибыть. Мы практически год не виделись.
Он ещё что-то говорил, я не очень слушал. Мы вернулись. «Моя» (или уже не моя) девушка отвела меня в сторонку:
– Ты хороший парень. Но... Может, ты с моей сестрой... потанцуешь? Она – хорошая.
– Не-э-э... Счастья вам... с Витей!
На площадке зазвучал хит этого года «Люди встречаются»:
«В свой вагон вошла она.
Улыбнулась из окна.
Поезд тронул, а я вслед
Лишь рукой помахал ей в ответ».
Венгерский композитор Гаваша (или Хаваша) написал песню «Чёрный поезд», которая сразу стала хитом в Венгрии. Венгерский певец-красавчик Янош Коош исполнил её на концерте у нас. Юрий Антонов с Олегом Жуковым прямо на концерте попросили ноты песни у венгерских коллег, Жуков написал слова, Антонов сделал аранжировку. А появилась песня «Люди встречаются» в 1971 году (за год до нашей работы в Тюмени) в исполнении ВИА «Весёлые ребята», солировал Владимир Фазылов (с поразительным свистом).
Я шёл к себе в лагерь и думал. Странно, Лида вообще могла ничего не говорить своему крепышу обо мне, ведь практически ничего не было. Ничего не было, кроме нескольких танцев. Рука на спине, рука на талии, мы даже ни разу не коснулись телами в танце – выдержали «пионерское» расстояние. Да, могло бы быть (танец-тест подтверждал), если бы не было крепыша. Может, мои влюблённые глаза видели больше, и я сам чувствовал больше, чем было на самом деле? И как надо доверять друг другу, быть уверенным друг в друге, чтобы рассказать всё без утайки, без умалчивания, чтобы правильно понять другого и не напридумывать того, чего не было. Можно было только порадоваться за них. Я встретил замечательную девушку Лиду, но кто-то её встретил раньше меня, «мне ж не везет в этом так, что просто беда». Что ж, любви вам, девушка Лида и будущий капитан-подводник Витя. И на долгие годы запомнился её песенный портрет «волосы светлые в косы вплетенные, а глаза, неба бездонного синь, в улыбке весна».
Послесловие к рассказу. Когда я дал почитать рассказ брату (лето 2018), он, прочитав, сказал: «Надо же, а я ничего не знал, – конечно, не знал, потому что я никому и не рассказывал, – А ко мне в тот вечер чеченцы (строители-чеченцы) прицепились. Подрался. Досталось мне тогда». (Может, там и не чеченцы были, точнее, кавказцы.) Я об этом тоже впервые услышал, там в Тюмени я ничего не заметил.
