 |
|
 |
|
|
|
|
Y.Dalian
©Y.Dalian. 2017-2019
|
2. Организация летных испытаний комплекса
Универсальная ракета УР-100 (так В.Н.Челомей назвал в комплексном предложении Правительству от ОКБ-52 одну из ракет «линейки» многоцелевых стратегических ракет), как и МБР Р-37, предложенная к разработке ОКБ-586, возглавляемого М.К. Янгелем, в документах уровня ЦК КПСС того времени относилась к межконтинентальному ракетному комплексу с ампульной ракетой и упрощенным шахтным стартом. О том какая борьба развернулась за заказ такого комплекса, об источниках, движущих силах, предпочтениях и ведомственных противоречиях, а также личностях на уровне конструкторских бюро и правительства, игравших ключевые роли на полях разыгравшихся сражений, какие отношения той борьбы и каким образом могли повлиять на «спусковой механизм» катастрофы в 36 рд – тема отдельного разговора [1]. В октябре 1960 года на базе ОКБ-23 В.М. Мясищева, относящегося к Госкомитету по авиационной технике, создан 1-й филиал ОКБ-52, а авиазавод им М.В. Хруничева (ЗиХ) переориентирован на изготовление ракет разработки филиала ОКБ-52. Под руководством М.И. Рыжих (директора ЗиХ с 1961 года) на производственной базе филиала ОКБ-52 в Филях организовано опытное и серийное производства универсальных ракет типа «УР», обеспечен массовый выпуск МБР УР-100 и ее модификаций. Был построен и введён в эксплуатацию сборочный корпус боевых ракет УР-100 (цех № 7), создан цех № 3 для изготовления баков ракеты, модернизированы 5, 21, 22, 73, 75 и другие цеха ЗиХ. Производство серьезно готовилось к большим объемам выпуска боевых ракет. Чтобы догнать американцев по числу развернутых ракет предстояло за 4-5 лет освоить такие производственные планы, которые смогли бы обеспечить темп ввода новых ракет объемом не менее 250-270 шт. в год. Готовилась производственная база, готовились и люди. Вспоминает С. А. Афанасьев – первый министр МОМ / 1 / в своем выступлении в ДК им. Горбунова в Филях на праздновании 80-летия ЦКБМ: «Идет заседание Политбюро. Меня поднимают и говорят: – Сергей Александрович, у Вас имеет место отставание от намеченных сроков, и мы уже сейчас подумываем о Вашем наказании. Даём Вам срок ещё 2 месяца на исправление ситуации. Я тяну руку, Брежнев говорит: – Вы хотите, чтобы Вас прямо отсюда увезли? Тем не менее, через некоторое время слово мне дали: – Если в постановление Политбюро не будут включены поручения ВПК, Госплану, Госстрою, Министерству промышленных материалов и ряду других организаций, то срок будет сорван. Предложение было принято. С заседания я сразу направился в 22 цех ЗИХа. Собрались рабочие. Задаю вопрос: – Что вам надо, чтобы довести серийный выпуск до необходимой цифры? Ответ рабочих: – Дайте подумать минут двадцать. Сижу и думаю: сейчас попросят денег, квартиры, прикидываю возможности. Ответ рабочих: – Сергей Александрович, надо срочно поставить 70 кроватей, обеспечить круглосуточное питание. У меня вырывается вопрос: – А как же деньги? Рабочие: – Заплатите по совести. Вот так начиналась серьезная ракетная техника».
После выхода в 1963 году постановления Центрального Комитета КПСС и Совет Министров СССР №389-140 «О создании ракетного комплекса УР-100» разработан проект испытательного комплекса (объект 386, стартовые площадки №№ 130, 131, 132), предполагавший по аналогии с уже разворачиваемой испытательной базой другого типа комплекса с МБР второго поколения – ракеты Р-36, разработки ОКБ-586, кроме наземной стартовой площадки для бросковых испытаний две разнесенные на местности стартовые площадки, имитирующие комплекс с ШПУ типа отдельный старт. Во второй половине 1964 года на объекте 386 и техническом комплексе начата подготовка к бросковым испытаниям и пускам из заглубленных пусковых установок, в которые устанавливалась ракета в транспортно – пусковом контейнере (см. рис. 5-7). Подготовка к первому пуску продолжалась более шести месяцев. Вначале на полигон прибыл грузовой макет ракеты. Потом пришел электронный макет. За ним заправочный макет. И лишь в начале марта 1965 г. привезли собственно полетный вариант. Целый месяц его детально изучали на технической позиции, в монтажно-испытательном корпусе 92-ой площадки [2]. Затем ракету вывезли на пл. 130 и установили на старте. Было произведено несколько сеансов заправки и слива топлива. Одновременно шли проверки дистанционного контроля над состоянием всего используемого стартового оборудования.
Первый пуск ракеты УР-100 был выполнен 19 апреля 1965 года. За день до пуска приехала Государственная комиссия. Председателем государственной комиссии по лётно-конструкторским испытания (ЛКИ) был командир ракетной дивизии генерал-майор С.Я.Тюрменко, в последствии его заменили на начальника 4-го НИИ МО генерал-лейтенанта А.И.Соколова. В состав комиссии [3]. традиционно входил начальник полигона (с 1960 по 1965 гг. – А.Г.Захаров, в последствии – генерал-лейтенант). На первом испытании присутствовал главкомом РВСН маршал Н.И.Крылов, прибывший на полигон вместе с госкомиссией.
С пл.130 выполнено всего 6 пусков, последний из которых состоялся 24 июля 1965 года [4]. Первый пуск из ШПУ (неудачный) выполнен 17 июля 1965 г. с пл.131. Последний пуск, завершивший лётные испытания комплекса с МБР УР-100 (8К84), состоялся 27 октября 1966 г. По данным / 3 / всего по программе ЛИ проведено 54 пуска [5]: 34 успешных, 9 частично успешных и 11 аварийных. Все причины неудачных пусков были устранены, что подтвердилось хорошими результатами пусков при последующей многолетней эксплуатации. Не дожидаясь окончания испытаний комплекса с ракетой УР-100 с 1964 года началось строительство боевых стартовых комплексов в позиционных районах РВСН. Развертывание БРК с ракетами второго поколения на базе отдельных стартов (ОС), включая ОС-84 (БРК с ракетой 8К84), отличалось очень высокими темпами. Проблемы территориального рассредоточения ШПУ от нескольких километров до сотни километров между ШПУ и до технических баз позиционного района дивизии, наряду с накопленным опытом эксплуатации ракет первого поколения Р-7, Р-9А, Р-16 и др. обусловили переход на централизованную систему эксплуатации дежурящих ракетных комплексов РВСН (далее также – ЦСЭ). Работы по постановке на боевое дежурство (БД), регламентному техническому обслуживанию (РТО), устранению неисправностей, постоянному контролю состояния пусковых установок (ПУ) и командных пунктов (КП) необходимо было выстраивать по-новому. Это потребовало от органов военного управления (штабов, управлений и служб МО, РВСН, ра и рд) большой организаторской работы, концентрации усилий высококлассных специалистов по планированию мероприятий, разработке руководивших документов ЦСЭ, переобучению тысяч военных инженеров, привития навыков эксплуатации в новых условиях, исполнительской дисциплины выполнения операций на технике, установленных эксплуатационной документацией и т.п. Опыта создания системы подобной ЦСЭ у РВСН не было. Ряд задач системы удалось теоретически решить и проверить на практике применения экспериментального ОС-84 (объект 386 «Д») / 2 /, созданного на полигоне (НИИП-5). В месте с тем, исходя их международной обстановки, гонки ракетно-ядерных вооружение, развязанной Западом, набранных промышленностью темпов производства серийных ракет и наземного оборудования ОС-84, основной объем задач по созданию и внедрению в войска ЦСЭ пришлось решать параллельно с текущими задачами развертывания БРК, организации и проведения первых регламентов. Первые полки с ракетами второго поколения (комплексы ОС-67, ОС-84) были развернуты и заступили на боевое дежурство в ноябре 1966 года. Так, головные полки с ОС-84 заступили на БД 24.11.1966 года в п.Дровяная Читинской области (497-й рп 4-й рд, командир Данилов Г.М.), Бершеть Пермской области (721 рп 52 рд, командир Грабский О.А.), Гладкая Красноярского края (746 рп 36рд, командир Воротников Н.Г.) / 5 /. Всего к январю 1967 года было развернуто 160 МБР УР-100 / 29 /. Для обеспечения постановки на боевое дежурство бригадами промышленности проводились автономные испытания (АИ), комплексные испытания (КИ), испытания при приведении в готовность к боевому дежурству или при приведении в боевую готовности (ПБГ) составных частей БРК, включая электроиспытания ракеты, и БРК в целом. В испытаниях принимали участие боевые расчеты групп испытания и регламента пусковых установок (командных пунктов) технической ракетной базы (ТРБ) дивизии, входивших в структуру создаваемой ЦСЭ РВСН. Причем, если при АИ и КИ номера расчетов ТРБ были в роли обучаемых, то при ПБГ требуемые эксплуатационной документацией (ЭД) операции должны были выполнять расчеты под контролем промышленников. Далее в соответствии с ЭД боевые расчеты ТРБ собственными силами выполняли периодическое регламентированное техническое обслуживание [6]. Объемы проверок при РТО, включая наземную и бортовую системы управления, были не больше тех, которые проводились при ПБГ. В ходе АИ, КИ, работ по постановке на боевое дежурство и РТО силами заводских бригад выполнялось большое число доработок техники / 7 /.
С отставанием более 3-х месяцев от выше названных головных полков ОС-84, третьими в соответствующих дивизиях (от головных) заступили на боевое дежурство третьи районы дивизий – 608 рп 52 рд и 241 рп 36рд. В боевой состав 52 дивизии 608 полк вошел 04 февраля 1967 года. Перед ним, вторым в 52 рд, 29.12.1966 заступил на БД 598 рп. В 36 рд вторым на БД заступил 876 рп. Позиционный район полка был самым трудным – кругом болота, сопки, полное бездорожье, к тому же начались морозы, колеи грунтовых дорог были разбиты тяжелыми машинами, засыпаны глубоким снегом и обледенели. Работы на ШПУ и КП в 876 рп и 241 рп пошли параллельно. Один из участников и руководителей работ подполковник в отставке Василей Григорьевич Титов вспоминает / 8 /: «Морозы росли с каждым днем и стали зашкаливать – порой ртутный столбик опускался до 49-50° С ниже нуля. Командир группы заправки майор Булгаков Ю.А. вспоминает случай при заправке ракеты окислителем в полку, которым командовал майор Д. Игнатьев. Заправка началась ночью при наружной температуре -53° С. В таких условиях моторный подогреватель воздуха (МП-300) перестал справляться с подачей теплого воздуха. Керосин, на котором работал подогреватель, при такой низкой температуре кристаллизовался, образуя ледовую кашицу (шугу), забивал фильтр и форсунку. Поэтому подогреватель запускался только после прочистки топливной магистрали и, не проработав 3-4 минут, останавливался. Промучились с ним заправщики всю ночь, но положительных результатов не добились. Утром на площадку прибыл командир дивизии генерал Малиновский Г.Н. Выслушав доклад командира группы о причине задержки, он предложил разбавить керосин бензином, но это могло привести к взрыву подогревателя. Подумав, генерал приказал отогнать заправщик метров на сто и разбавить керосин бензином. Пока заливали в бак бензин, он подошел к водителю сержанту Зазиеву и спросил его, как запустить подогреватель. Затем генерал, дал указание отвести личный состав от агрегата и сам запустил подогреватель. Сначала раздался сильный выхлоп, появился черный дым, который постепенно стал светлеть, и подогреватель заработал устойчиво. Потом был звонок из Москвы, генерал объяснил причину задержки. На вопрос ЦКП: «Что люди не терпят?», генерал Малиновский Г.Н. ответил: «Люди-то терпят, техника не терпит». Завершая анализ условий начального периода развертывания ОС-84 в 36 и 52 рд следует подчеркнуть, что на базе первых полков БРК типа ОС отрабатывались основы ЦСЭ с учетом опыта организации и несение опытного БД на экспериментальном БРК ОС-84. При этом уровень конструкторской отработки и качества серийного производства головных БРК и следующих за ними был различный. Из опыта эксплуатации типов БРК РВСН, включая ОС-84, известно, что на начальный период приходилось максимальное число изменений при серийном изготовлении и доработок на технике, поступающей в войска, а на экземпляры изделий первого – второго годов серийного производства приходился основной объем неисправностей, выявляемых за весь срок эксплуатации развернутого типа БРК. В частности, за пять лет развертывания и эксплуатации БРК ОС-84 доля дефектных ракет первого – второго (1966-1967) годов изготовления (из числа потёкших в войсках и заменённых для определения места и причины протечки КРТ в заводских условиях [7]) составила 72% / 9 /. Объемы внедренных в серийное производство извещений изменений на системы БРК, выполненных бюллетеней доработок при постановке БРК на дежурство исчислялся по каждой из систем комплекса несколькими десятками. Причем дорабатывалась также регламентная аппаратура КП и ПУ. По данным /11, с.305/ до ЧС в местах эксплуатации, в т.ч. в 52 и 36 дивизиях, доработкам подвергались блоки наземной аппаратуры ОС-84 критичные с точки зрения надежности и безопасности. Таким образом, уровень надежности и безопасности БРК ОС-84, включая конструкцию ракеты и СУ, для первых головных полков, в т.ч. 721 рп 52 рд и 746 рпп 36рд мог иметь заметные отличия [8], от аналогичного уровня для полков 608 рп 52 рд и 241 рп 36рд. При этом номера расчетов каждой их двух ГРИ ПУ одной ТРБ к началу РТО уже имели хороший уровень обученности и натренированности (по итогам работ по ПБГ в 1966-1967 гг. каждый расчет успешно выполнил электроиспытания, в т.ч. сборку проверочной схемы кабельной сети, до 20-и ракет). Иначе обстояло дело с герметичностью конструкции замкнутых полостей ракеты, где уровень воздействия на надежность объекта определялся в основном не числом повторений выполнения однотипных операций, что требовалось, например для хорошей профессиональной подготовки личного состава ГИР ПУ, а активностью физико-химических процессов воздействия массы топлива, агрессивности его компонентов – окислителя (амила – азотного тетраоксида) и горючего (гептила – несимметричного диметилгидразина), например на разъемные и неразъемные (сварные) соединения топливного тракта ракеты и т.п. В случае разгерметизации ракеты из-за ненадежности разъемных / сварных соединений имелась опасность образования в каком-либо замкнутом пространстве конструкции повышенной концентрации паров гептила, амила или их смеси. Такие взрывоопасные полости имелись и в районе расположения рулевых двигателей 2-й ступени (см. схему на рис. 8 из источника / 9 /). При малейшем стуке, искре или встряхивании ракеты смесь паров гептила с воздухом самопроизвольно взрывается, в отличие от паров амила, которые в аналогичных условиях только коррозионнопасны. 1 – внутренняя полость предохранительного клапана 8С817-6324-0 2 – внутренняя полость предохранительного клапана 8С816-6324-0 3 – внутренняя полость датчика уровня ДУГ-44 системы СОБ 4 – замембранная полость трубопровода газогенератора наддува бака О-1 5 – внутренняя полость двигателя 15Д2 6 – внутренняя полость двигателя 15Д1 7 – внутренняя полость коллектора слива НДМГ системы питания рулевых машин 8 – замембранная полость трубопровода газогенератора наддува бака Г-1 9 – внутренняя полость предохранительного клапана 8С816-6344-0 10 – внутренняя полость датчика уровня ДУО-43 системы СОБ 11 – внутренняя полость двигателя 15Д13 12 – внутренняя полость двигателя 15Д14 13 – внутренняя полость предохранительного клапана 8С817-6344-0 14 – внутренняя полость датчика уровня ДУГ-46 системы СОБ 15 – внутренняя полость датчика уровня ДУГ-45 системы СОБ
Проблемы возможного накопления опасных концентраций КРТ в районе 2-й ступени также создавали ненадежные блоки контроля давления в пневмогидросистеме ракеты (ПГС) по окислителю и горючему (БДО и БДГ). Эти блоки устанавливались на контейнере, но функционально связаны с полостями ПГС ракеты, заполненными КРТ. Источники многочисленных течей блоков при эксплуатации были ликвидированы после двух модернизаций их конструкции – замены разъемных соединений на сварные. Первые доработки были проведены в 1967 году / 10 /, т.е. в год катастроф. Возвращаясь к ЦСЭ РВСН, следует отметить ряд проблем по ее внедрению. К проблемам, оказавшим заметное влияние на сложившиеся ЧС в 36 и 52 рд, необходимо отнести недостатки планирования, спешку в работах по организации взаимодействия структур военного управления, штабов по отработке приведения в готовность, применению нового оружия и его эксплуатации, некорректность в выборе приоритетов текущих задач военного управления. Так, не взирая на малые сроки для принятия эффективных мер после аварии в Пермской рд, не скорректированы решения органов военного управления по учениям войск с проведением учебно-боевых пусков (УБП) МБР УР-100. 20.07.1967 с позиции 241 рп 36рд был выполнен пуск ракеты в ходе учений «Решающий удар», проводимых Министром обороны СССР / 12, 13 /, что привело к необходимости рассредоточения сил и средств ТРБ сначала на подготовку к УБП, а затем на соответствующие ремонтно-восстановительные работы, которые наложились на работы по РТО. Таким образом, планирование работы штабов не отвечало обеспечению безопасности формируемой централизованной системы эксплуатации БРК, что привело к совмещению опасных операций подготовки к УБП в ходе учений Министра обороны с работами по технологическим графикам РТО на ПУ и КП одного полка (241 рп). Подготовка к УБП с боевой позиции МБР УР-100 в ходе учений, проведение ремонтно-восстановительных работ на ШПУ после пуска потребовали концентрации усилий расчетов ТРБ с переходом на круглосуточный режим работы, отрыва их от задач РТО. Считанные дни отделили начало работ по приведению в исходное ШПУ №51 [9] 241 рп после пуска и начало регламента на ШПУ №39. Назначенный на август 1967 года регламент БРК 241 рп, включая ШПУ №39, был первым РТО после постановки полка на боевое дежурство. Планами РТО, по сложившейся практике, до начала проверок в соответствии с эксплуатационной документацией предусмотрено выполнение доработок на системах и агрегатах силами представителей промышленности [10]. Примечания к главе [1] Ниже на фактическом материале проанализированы некоторые результаты противоборства применительно к проблематике установления истинных причин аварий и катастроф техногенного характера [2] Основные площади МИК 92-й пл. использовались для испытаний при подготовке к пуску тяжелой ракеты УР-500. [3] Сведения о госкомиссии, имеющиеся в открытых источниках / 1а, 2, 3, 4 /, не точны, ее персональный состав не освещён. [4] После кратковременного использования по своему прямому назначению испытательное оборудование было частично демонтировано, а сама 130-я площадка в 60-е годы и в полоть до середины 80-х гг. использовалась для складирования отработанного оборудования ракет семейства УР-100. [5] В источнике / 6 / опубликован календарь пусков за 1965-1983 гг., где под номером 60 значится завершающий ЛИ пуск, выполненный 27.10.1966. Эту цифру «60» многие источники транслировали как число лётных испытаний МБР УР-100, что нельзя принять за истину. [6] В централизованной системе эксплуатации БРК на ТРБ пришелся основной объем работ по приведению в готовность к применению, проведению регламентов технического обслуживания и доработок при РТО, устранению неисправностей вооружения (свою часть нагрузки несли боевые расчеты и службы рп, доработки выполнялись бригадами промышленности при обеспечении и контроле работ расчетами ТРБ). В частности, регламент БРК проводился двумя группами испытаний и регламента (ГИР ПУ) на двух пусковых установках одновременно и отделением ГИР КП на системах командного пункта. [7] В источнике / 9, 10 / достаточно подробно, на уровне материалов и физико-химических процессов в них происходящих, описаны исследования по выявлению разнообразных причин течей ракет УР-100 в войсках, разработанных и внедренных в производство мероприятий по их устранению. Задача предотвращения течей КРТ была сверхактуальна в русле решения проблем обеспечения ампулизации ракет на требуемые пять-семь лет нахождения заправленных ракет в ШПУ. Работы по обеспечению надежной ампулизации велись под руководством ВПК СССР, но к моменту катастроф летом 1967 г. далеко не все еще было сделано. [8] Известно не мало случаев, когда доработки приводили к ухудшению характеристик в т.ч. из-за образования ложных цепей, влияющих на алгоритм работы электронной аппаратуры. Так, к предвестникам катастрофы следует отнести последствия доработки по выдаче команды «Взведение САС» на полуторной секунде полёта, выполненной по результатам аварийного пуска 18.06.1987 РН «Союз-У». 27.07.1988 при запуске РН «Союз-У», одной из задач которого было проверить эффективность выполненной доработки (изначальной), именно на полуторной секунде полёта, т. е. в момент прохождения команды «Взведение САС», из-за ошибок в КД, повлекших при доработке образование ложных цепей в главном распределителе СУ, была сформирована команда аварийного выключения ДУ с последующим повреждением ПУ падающими обломками носителя. [9] Такой номер ПУ, т.е.№51, приведен в источниках, например / 12 /. Незадолго до катастрофы нумерация ПУ централизовано была изменена. Г.Н.Малиновский в своих мемуарах вспоминает, что в начале рабочего дня – дня катастрофы он ожидал командира корпуса на 57-й ПУ, а не на 39-й ПУ – номер, зафиксированный в приказе главкома РВСН от 22.08.1967 по факту катастрофы и используемый по тексту настоящей работы как идентифицирующий место катастрофы. В принятой двухзначной нумерации ПУ РВСН первая цифра означает порядковый номер района в рд, вторая – порядковый номер ПУ в районе. 241-й рп – это 3-й район в рд, а 5-й район – 154 рп, который поставлен на дежурство в 1969 г. / 14 /, т.е. через два года после 241 рп. Значение присвоенного номера ПУ зависело от принятого порядка нумерации районов (по сроку начала строительства, по сроку ПБГ и т.п.) и ПУ в каждом районе (от центра – «матки» справа-налево, с севера на юг и т.п.). На страницах настоящего исследования за основу принят последний официальный вариант нумерации ПУ РВСН, подразумевающий в том числе наличие девятой ШПУ в третьем районе (241-й полк) позиционного района 36 дивизии. [10] Двое из них выполняли срочные работы в ШПУ №39, связанные с опрессовкой, непосредственно перед взрывом.
|
|
|
|