Николай Юдин
Мои воспоминания о службе в РВСН

© Юдин Н.В., 2019
Публикуется на сайте с разрешения автора

Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории
может не совпадать с мнением публикуемых авторов...

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Превратности армейского быта

Совсем не так давно съездил к друзьям в Нижний Новгород. Красивый древний русский город с окающим населением и «ухренькаными» дорогами, в общем-то, как и везде в России. Засиделись, допоздна вспоминая службу в Ракетных войсках, выходы в поле, особенно всем полком, боевое дежурство и прочие маленькие радости нашей ракетной жизни. Спать он меня положил на диван вовсе не приспособленный для сна, скорее для сидения, поэтому спать мне пришлось в скрюченном положении с согнутыми ногами.

Сразу вспомнилась машина – общежитие 8Т118. При несении боевого дежурства мне приходилось там отдыхать, ноги постоянно упирались в стенку и развернуться на другой бок, с моими габаритами было крайне сложно. Конечно, это было, безусловно, лучше и теплее, чем в палатке, особенно зимой, но неудобств тоже хватало из-за узких коридоров. Раздеться в этом узком коридоре даже летом приходилось прилагать определенные усилия, не говоря уже о зиме, когда снимать с себя приходилось теплую одежду. Да и умываться, после сна, приходилось не в машине, а на улице, поливая друг другу из чайника. Безусловно, если сравнивать то, как отдыхали наши отцы и деды на фронтах Великой Отечественной войны, на войне в Афганистане, да и период боевых действий в Чечне, это конечно был существенный шаг вперед.

Рядом с этой машиной всегда находилась и другая машина – столовая 8Т117, этакое маленькое кафе «бистро» на колесах, правда колеса у этого кафе, были в человеческий рост. В этой столовой было все для того чтобы вполне комфортно хранить продукты, в том числе и в холодильнике, готовить и принимать пищу, отдыхать, а для поваров был даже душ. За столики, которые стояли в этой машине, насколько я помню, усаживались сразу по 12 человек. На столах было все необходимое для приема пищи – вилки, ножи и ложки из нержавеющей стали, пищу подавал официант в белом передничке, в нормальных, как у мамы дома тарелках, а не в котелках как это было раньше. Все в этом кафе «бистро» было «чинно, благородно», никто не бузил, и не требовал «долить»… Продукты для очередной смены привозили один раз в неделю, а если вдруг они кончались раньше, то немедленно довозили. Но такое случалось крайне редко, на моей памяти, может один или два раза, и то зимой.

Летом, когда полк выходил в поле полным составом, доп. пайком были грибы и ягоды, которых, как в Белоруссии, так и на Украине было «косой коси», а «особые» прапорщики, да и офицеры, любители рыбной ловли доставляли к столу, каждый день, еще и свежую рыбу, в основном карпа, щук и карасей – в общем озерную рыбу. А там где поблизости от дислокации дивизиона озера не было, командир дивизиона выделял машину, и… такое озеро, как на Украине, так и в Белоруссии,  находилось. Результат всегда был примерно один и тот же, ведра два рыбы, только успевай жарить… и варить уху.

Зимой иногда офицеры и прапорщики занимались не лицензионной охотой на лосей и кабанов, которых в лесах было предостаточно, но кто охотился, это была «тайна за семью печатями», и никто эту тайну «чужаку», даже под пыткой не рассказал бы. Ну а зайчики и прочая мелюзга, в виде перепелов, на столах были почти каждый день. В 396-м ракетном полку этим «браконьерством» особенно занимался 2-й рдн, во главе с командиром дивизиона подполковником Матюкевичем, который был страстный охотник – браконьер, с охотничьим билетом в кармане.

Как-то однажды «чекисты» доложили мне, что во 2-м дивизионе, командир дивизиона подстрелил лося, надо бы принять меры! Какие? Он что для себя подстрелил этого лося, или для коллектива дивизиона? Начал разбираться. Как оказалось, лося действительно подстрелил он, Матюкевич, содрал с него шкуру, голову с рогами, как трофей забрал себе домой, а все мясо отдал в солдатский котел. Лосятина со свининой, да с лучком в соотношении 50 на 50 – отличные котлеты, я вам скажу, сам попробовал! Для успокоения своей души объявил ему замечание «За не правильное использование даров природы», попробуй  накажи за браконьерство – подсудное дело! А так и «овцы целы и волки сыты», мясо ушло в общий котел, никто особо не пострадал и лично не разжился… Однако! Не так прост был тот «особист» с потными руками, по прозванию «медуза Горгона», об этом случае он доложил командиру дивизии генералу Моложаеву И.И., и я немедленно был вызван на связь и докладывал существо дела. Оказывается, Матюкевич, и не охотился вовсе, а проверяя дежурство, на  ОСП, шел по лесу и в логу нашел лося подранка, причем еще и со сломанной ногой. Чтобы лось не мучился, он пристрелил его, а все мясо сдал на кухню, что подтвердил прапорщик Музыка, старшина дивизиона. Я сказал командиру дивизии, что я его наказал, и сказал, как. Он долго смеялся, а потом задал вопрос: «Котлеты-то из лосятины со свининой вместе ели или как?» Здесь я был, сама правда – ели вместе. Тогда он еще один раз рассмеялся, и сказал: «Суду все ясно! Больше чтобы не охотился, а то котлеты вам не покажутся такими вкусными».

Генерал Моложаев, раньше и сам командовал этим полком, знал эти леса и что в лесах водиться, поэтому, мне так кажется, и не стал особо разбираться с этим случаем, на всякий случай напомнив «котлеты» и неправильное использование даров природы. «Дарами природы надо правильно пользоваться, не нанося этим дарам вред!» Нами это было правильно понято, охота продолжилась на куропаток, которых было неисчислимое множество, в полях засеянных овсом, но иногда ноги ломали и секачи с большущими клыками, которые сами подло нападали на безоружных военнослужащих, отбивающихся от этих злых и коварных зверей саперными лопатками.

Когда полк выходил в поле полным составом, полностью разместить дивизион, в одном месте не представлялось возможности, поэтому, тот личный состав, который не был в составе дежурных сил, размещался в лагере «Спутник» на расстоянии 400-500 метров от дежурных сил. Выезжали и женщины военнослужащие и медицинский пункт. Для них ставилась отдельная палатка, где они отдыхали, а на входе, выставлялся  часовой, чтобы у особо любеобильных воинов, не возникало даже мысли, о чем то нехорошем. На расстоянии 50 метров от палатки, для них, и только для них, сооружался туалет, который сверху и боков закрывался КМП. Питались они из общего котла и помогали  поварам, готовить пищу. Я его этот «Спутник», называл «цыганский табор», уж больно он был похож. Шлагбаумы, палатки для личного состава, полевая кухня, с вечно дымящейся трубой, полевая Ленинская комната, тоже в палатке. Ну, и прочие «прибамбасы», полевого быта, туалет, умывальник. Места проведения занятий – как же без них. Прибыв на позицию, весь л/с дивизиона «становился на лопату», окапывался. Сначала рылись окопы, для стрельбы, стоя, а потом уж и ходы сообщения, как кроты закапывались в землю, чтобы ни один «супостат» не напал на нас внезапно, и чтобы «мышь не проскочила».

В те годы летом постоянно проводились учения «Запад». Вот под такое стратегическое учение однажды попал и наш полк. Учение называлось «Запад-83». С получением сигнала полк вышел на ПУБСП в полном составе, занял готовность и принялся зарываться в землю. Позвонил командир дивизии и предупредил – против дивизии работают 3 диверсионно-разведывательные группы из бригады, дислоцирующейся в районе Марьина Горка, что под Минском, не «провороньте». Копать стали глубже, «обтянулись» колючей проволокой, усилили сторожевые посты, выставили посты на дальних подступах к полевым позициям, скрытые посты и сигнальные мины. Разведку вели постоянно передвигающиеся группы на машинах, и БТРах, связались с местными органами власти и подключили их, в плане информирования об изменении обстановки. В общем, подготовились основательно, как казалось нам. Обо всех проведенных мероприятиях противодиверсионной работы я докладывал лично командиру дивизии почти ежечасно. Помните фильм «В зоне особого внимания» и группу лейтенанта Тарасова? Было, примерно, то же самое. Сидеть в окопе, особой радости, сидящему не доставляет. Ну, сидишь ты час, два, сутки, а дальше что? Надоедает, да еще как! А обстановка все нагнеталась: «Они уже напали на дивизион, моего родного, 306-го рп и вывели его из строя, приближаются к вам. Вы там смотрите!!!» Мы, смотрели вовсю: глазами и биноклями, всеми средствами охраны – «ИХ» нигде не было видно. Я понимал, что обнаружить «ИМ» нас, можно только по работающим ДЭСкам. Поэтому основные усилия я и сосредоточил как раз возле ДЭСок (дизельная электрическая станция). В ночи наступила «собака» – это время с 3 часов утра и до 6, когда всем хочется спать, да так, что хоть спички в глаза вставляй, вот именно тогда, и сработала сигнальная мина. «Занять круговую оборону!» прозвучало в ночи. Все закрутилось, завертелось и «помчалось кувырком». А «ребята» те тоже были не «лыком шиты», обошли лагерь «Спутник» стороной и напрямую вышли на бытовую зону, «условно» взорвали её и тут-то мы их и взяли. Им запрещено было работать в полном контакте, правда пуля бы их опередила – это было, конечно же, слабое утешение…  До боевой зоны, где стояли пусковые установки, они не прошли, мы их не пустили! То есть если была реальная ситуация, то боевую задачу по пуску ракет мы бы выполнили.

Докладывая командиру дивизии о том, что мы «ИХ» взяли, у меня аж «дыханье сперло», от выполненной поставленной задачи. Однако, генерал Моложаев, таким радостным не был, он срочно направил ко мне «лиц» способных «выудить» информацию у пойманных нами разведчиков. Но до приезда этих самых «лиц» я сам поговорил с пойманными «диверсантами». Командир группы, майор десантник, оказался, как это не звучит банально, выпускник Казанского СВУ. Правда немного более позднего выпуска, чем я. Когда он увидел мой значок об окончании СВУ, то сразу спросил, какое училище я заканчивал, а когда я сказал, что Казанское, сразу расплылся в улыбке и спросил фамилии преподавателей, которые меня учили, проверял. А когда убедился, что мы с «ним одной крови», все и рассказал о своих целях и задачах. Оказывается, им мало что было известно о «НАС», был обозначен район, где мы могли дислоцироваться. Выбросили «ИХ» за 150 км от нашей полевой дислокации. Сначала они нашли «стационар». А потом, с «помощью» местных жителей, под легендой, что «ОНИ» отстали от части, выведали, у них направление, где «МЫ», могли бы находиться. Добрые у нас люди, можно сказать наивные, забыли уроки войны! Вот, они то, и рассказали, куда им двигаться. Дальше для «НИХ», найти нас было дело техники, меньше чем за сутки они нас и «распечатали» и именно по звуку ДЭС. Подождали, когда наступит ночь и начали действовать, но наткнулись на сигнальные мины и на нашу «кутерьму», а «уничтожив» бытовую зону были схвачены нашим дозором

После «ИХ» рассказа я пригласил «ИХ» в машину столовую 8Т117, которую «якобы» они уничтожили, и накормил их отменным завтраком. Ничего подобного они раньше не видели, и были крайне удивлены увиденным: «Нам бы так жить!» «Кто что выбирал, и кто на кого учился» – сказал я! Потом показал им машину общежитие, ДЭС, машину МДСООК и наконец «боевую зону», до которой они так и не дошли – свои были, Советские люди. Когда они увидели пусковые установки, они даже немного присели, такого они уж точно не видели ни разу в жизни, да и вряд ли увидели бы еще хоть раз в жизни.

Приехали «лица», посланные командиром дивизии, он предупредил: «Вы тут не расслабляйтесь!» Мы, по доброму, распрощались с «диверсантами», а с командиром расставаясь, я даже обнялся, и увезли «ИХ» в штаб дивизии, я думаю для допроса. Больше с этими добрыми и сильными людьми, в, голубых беретах, из ВДВ, мне встретиться не довелось ни разу. Разве что в академии Генерального Штаба встретил и подружился с заместителем Командующего ВДВ по боевой подготовке. Классный оказался товарищ, во всех отношениях начиная с армейского юмора и кончая отношением к нынешней власти, за что и пострадал…

Сегодня с самого утра льет дождь, и погода для мая не самая приятная – всего-то 6 градусов со знаком плюс. Прогноз на лето тоже неутешительный, говорят, что лета в этом году не будет. Когда я служил в армии, то как-то этого не замечал, разве когда, уж очень сильный дождь или была сильная стужа. А вот сейчас, порадоваться бы солнцу и теплой погоде, ан нет – холодно и дождливо… Такая гнусная погода, когда выходили в поле, всегда «доставала» часовых, дежурящих на ОСП (отдельный сторожевой пост). Хорошо если был песок, а если глина, а сверху ничего нет. Вот и посиди поохраняй, по 6 часов от всяких грибников да ягодников и мифических ДРГ, да под проливным дождем – мало радости. Помогала солдатская смекалка и русская приспособляемость к любым условиям, в том числе и погодным. А в МДСООК (машина дежурной смены охраны караула) лафа. Тепло и сухо, ни дождя, ни снега, сиди себе на стуле и вращай башню с пулеметом во все стороны, бдительно наблюдая за подступами к ПУБСП.

Не скрою, некоторые от такой бдительной службы даже засыпали, и просыпались только тогда, когда начальник караула дергал за ногу, проверяя бдительность. Вот тут-то и определялось, как бдительно он несет эту службу…

Конец 90-х годов прошлого столетия для нашего государства под названием СССР не предвещал ничего хорошего. Среди местного населения начали проявляться самые негативные явления фанатичного национализма. В те времена об этом не писалось и не говорилось, но мы, армейские офицеры, ощущали его уже на своей «шкуре», особенно это касалось Западных областей Украины – Львовской, Ивано-Франковской, Ровенской, Тернопольской, в меньшей степени Волынской областей. А как раз-то, позиционный район дивизии и был расположен в этих областях. Повылазили из своих «схронов», и вышли из тюрем, уже отсидевшие по 10-20 лет бывшие «бандеровцы», бойцы ОУН-УПА, еще такие бодренькие и «национально» одухотворенные с удавкой в кармане. Безусловно, это не возникло само собой, эти все РУХовцы, бывшие «бандеровцы, а также их сподвижники из ОУН-УПА щедро спонсировались Западом, а он, Запад, всячески поощрял их действия и провокации.

В Москве текущие изменения в политической обстановке на Украине либо не понимали, либо не хотели понимать. Скорее всего, не хотели понимать. И вот однажды в мае рано утром, когда Червоноградский (103 рп) ракетный полк, нес дежурство на ПП (полевых позициях), шел такой же нудный дождь, как говорят ничего не предвещало. И вдруг на ОСП (отдельный сторожевой пост) одного из дивизионов раздались два выстрела… из ружья, как доложили часовые,  в сторону ОСП. Что было делать двум молодым бойцам, которые несли в этот момент службу на ОСП? Ответить автоматными очередями? Доложили нач. караула, он по команде КДС дивизиона… последним получил доклад и я. Я дал команду «Ответный огонь не открывать! Дивизиону занять круговую оборону и быть в готовности к отражению любого нападения или провокации!», а сам минут через 30 уже сидел в вертолете и летел в Червоноград.

Приземлились на футбольном поле, где меня на машине уже встречал командир полка п/п-к Звегильский. Выехали в дивизион, начали разбираться, как все это случилось. Метрах в 100 от ОСП нашли две гильзы от ружья 12 калибра, расспросили бойцов как это все произошло… и поехали на УАЗике и БРДМ (боевая разведывательно-дозорная машина) к местному «Голове» – председателю Поселкового Совета, населенный пункт которого находился примерно в полутора –двух километров от ПУБСП этого дивизиона. Подъехали к правлению, никакой суеты, все спокойно. Я, командир полка и еще два автоматчика и пулеметчик, зашли в помещение и двинулись сразу в комнату, где заседал «Голова». Увидев, кто к нему пришел, а особенно направленный на него пулемет РПК, «Голова», чуть было не упал со стула, схватил графин и жадно выпил сразу два стакана мутноватой воды, а может и не воды вовсе, только после это у нас начался разговор. Разговора явно не получилась, говорил в основном я, а «Голова» с опаской поглядывал на черное «дуло» РПК и что-то несуразное бормотал себе под нос, и явно невпопад. Получился разговор, «слепого с глухим». Поняв, что с этого «козла – головы» мы ничего не получим и не добьемся, я его предупредил, что, если хоть один раз еще подобное произойдет, нами будет открыт огонь на поражение, всем имеющимися у нас средствами. Уходя из его кабинета последним, я обратил внимание, что он рукой опять потянулся к графину, быстро налил мутной жидкости в стакан и так же быстро выпил. «Пить меньше надо с утра, тогда и соображать будешь быстрее!»

Такой же командой двинули в Червоноград, к председателю районного Совета. Пошли к нему вдвоем, с командиром полка, пулеметом пугать не стали. Он уже все знал, видимо ему, пока мы ехали, уже доложил «Голова» Поселкового Совета. Председатель оказался адекватным человеком, не пьющим с утра мутную жидкость, и сразу все понял, в том числе и опасность для людей. Председатель Районного Совета любезно пригласил нас с командиром полка пообедать, время обеда уже подошло, а у меня «росинки маковой» с утра во рту не было, и мы, также любезно, согласились сказав ему, что надо было бы покормить и бойцов. Как выяснилось позже, они с командиром полка были в очень хороших отношениях, а другого в то Советское, пока еще время, и не могло быть. Проходя по коридорам Районной власти и увидев не хилую фигуру генерала и подполковника в сопровождении Председателя Совета, некоторые женщины, а особенно молодые девушки прижимались к стенам, вытягивали руки по швам и стояли как по команде «Смирно», а мужчин вообще не было видно ни одного. Раз приехал «САМ» генерал да в сопровождении броневика, и его сопровождает сам Председатель, скорее всего, думали они, значит произошло нечто «из рук вон выходящее». Председатель был еще старой Советской закалки, как выяснилось позже, коммунист до мозга костей, его отец почти до средины 50-х годов «доставал» из «схронов», этих самых «бандеровцев», и был ими трижды ранен. Понравился он мне, и мне показалось, что знакомство со мной ему тоже было в радость. Позже, приезжая по делам в этот полк, я всегда заезжал к нему, и мы открыто делились с ним о том что знали, о текущей обстановке в стране, о предательстве высших должностных лиц государства и их местных «прихвостней».

Пообедав и пожав крепко друг другу руки, мы расстались, можно даже сказать, друзьями. Наши бойцы к тому времени уже были накормлены, и мы с чувством выполненного долга, убыли в расположение полка.

Приехав в полк, я долго сомневался, докладывать или нет на «ВЕРХ», ведь факт стрельбы по позициям дивизиона, находящегося в поле, и пусть даже из ружья, в истории Ракетных Войск возможно был впервые, а на все «неожиданности» наше верхнее начальство, в лице Командующего, реагировало крайне нервно и виновником делали всегда того, кто доложил. Ну не хотелось им, высшему руководству, в то время, слышать негатив, который де-факто уже имел место быть! Им хотелось, как раньше, тихонько плыть по реке, не встречая ни порогов, ни уж тем более, водопадов. Никто из них не ощущал на себе уже происходящие изменения, они хотели жить в славном Советском сегодня, надеясь, что когда-то наступит Коммунистическое завтра! А реалии то уже были другими… в том числе и с кровавыми последствиями – Сумгаит, Тбилиси, Вильнюс, Нагорный Карабах. Назревали кровавые события и на «ридной нэнке Украине», правда, случились они, много позже…

И все-таки я доложил о случившемся Командующему Ракетной Армии генерал-лейтенанту Кириллину Валерию Васильевичу. Минут 30 я сидел и ждал, что же дальше, ведь по большому счету я уже все «разрулил». Это я так думал! Но верхи думали, по иному… И началось! Откуда только не звонили, а я даже не успевал отвечать – с командного пункта армии, с ЦКП РВСН, с Запасного ЦКП РВСН, с командного пункта МО СССР, в общем с кем я только не разговаривал, разве только с Министром Обороны СССР не переговорил… Как же! На дивизион, несущий дежурство с ЯБП (ядерными боеприпасами), кто-то стрелял из ружья, это же ЧП вселенского масштаба! И понеслась «душа в рай». В телефонной трубке послышался рык Командующего: «Встречайте самолет в Львове, летит группа, с начальником штаба армии генералом Герасимовым, с ним 15 человек – распустились там, в Львовской области! Начальник штаба прилетит, он разберется!».

Как я и предполагал, виновным оказывался я. И зачем я доложил Командующему, ведь по сути дела мною уже было все решено «дурная голова, ногам покою не дает»? Сразу надо было решать массу задач, как и на чем, встречать, где размещать, как, где и чем кормить. Эти вопросы «ВЕРХИ» как-то не интересовали, крутись ком. дивизии, для того тебя и поставили на эту должность, чтобы ты на месте решал все вопросы. Командир полка, который сидел рядом со мной и слышал с кем и о чем я разговаривал, сделался как-то уж совсем бледным, а потом и сказал: «Николай Владимирович! Я бы и половины не смог выслушать того, что выслушали Вы. Меня бы уж точно, инфаркт  схватил!» Меня инфаркт не схватил и мы с ним начали готовиться к встрече прилетающих «ястребов» из штаба армии. Уточнили список, прилетающих. Кроме службы войск и политработников, летели и другие службы, уж никак на причастные к стрельбе из ружья одинокого бандеровца-националиста. Летели офицеры службы вооружения, наверное, для того, чтобы внимательно изучить гильзы от ружья и определить траекторию полета дроби, офицеры службы тыла (а эти то, зачем?), и других служб, в общем «каждой твари по паре».

Встретили самолет в Львове, машины подогнали прямо к трапу – это в армии считалось особенным шиком. У офицеров армии лица грустные, озабоченные, все настроены на «крутую разборку», тем более, что была пятница, значит суббота и воскресенье, на которые они уже настроились, пошли прахом, возмещать им выходные никто не собирался. Больше всех был озабочен нач. штаба армии генерал Герасимов В.П. Ведь после училища он уже будучи офицером был назначен служить именно в этот полк, и здесь молодым лейтенантом «гарцевал» по еще незнакомым местам, которые потом стали для него родными. Пока ехали в дивизион, и он все время меня и командира полка расспрашивал, как это случилось? А мы, может быть в десятый раз, рассказывали ему, как это произошло. Разбирательство шло дня три. Бедные бойцы с ОСП – их расспрашивали все «кому не лень», а одновременно проверяли «политморсос» л/с, и все службы, начиная от исходного состояния агрегатов и систем, охраны и обороны, состояние тылового обеспечения, маскировки, в общем, не разбор выстрела из ружья, а получилась внеплановая проверка боевой готовности и исходного состояния. Ни с местным Поселковым, ни с Районным руководством, ни с жителями села никто не встречался, не беседовал и не общался, это позже сделал я с офицерами дивизии. Зачем прилетали, если ничего конкретно не решили? Кстати, не скажу, что это был характерный стиль работы армейского аппарата, но в большинстве своем, это было так.

По результатам прилета был издан приказ Командующего 43 Ракетной Армии «О неудовлетворительной организации боевого дежурства на полевых позициях в 103 ракетном полку и наказании виновных». Вот вам и результат разборки двух выстрелов из ружья 12-го калибра! И кто бы сомневался в другом исходе этого дела? Как говорят «Вот вам бабушка и Юрьев день», накажем, невиновных, поощрим не причастных! «ВЕРХИ» не могли привыкнуть и приспособиться к жизни в новых условиях, которые диктовала обстановка, а «НИЗЫ» уже реально сталкивались с этой обстановкой и как могли, на своем местном уровне, решали возникающие проблемы…

Я уже рассказывал, что дивизия часто подвергалась проверкам. В ракетной армии было установлено, что один из заместителей с группой офицеров в течение 10 дней должен был работать (а это называлось оказывать помощь) в одной из дивизий. Об этом нас ставили в известность заранее. Вот и получалось, что ни одного месяца в году, кроме мая и ноября – подведение итогов, командир дивизии не мог спланировать свою деятельность, не оглядываясь и не подстраиваясь под того, с кем он в этом месяце будет работать, проще сказать, «хвосты заносить»... А группы офицеров были не маленькие – 15-20 человек, бывало и больше. А это, означало, что и начальники служб дивизии, тоже были заняты, «своими контролирующими». Если же по отдельным вопросам проверял ГШ РВСН, то с ним обязательно был начальник службы армии.

Венцом готовности дивизии к выполнению задач по предназначению являлась итоговая проверка. С 1986 по 1990 год дивизия дважды проверялась ГШ РВСН. За 4 года дважды! Почему так часто спросите Вы? Да потому, что это «Запад», потому, что Луцк – это город. Потому, что угощают хорошими свежими продуктами и «Волынской водкой», а не спиртом и «шилом», как на «Востоке». Потому, что боеготовность частей на «Западе» была всегда выше, чем на «Востоке». На «Западе» на учениях проверяющим можно было расслабиться, потому что они знали, что ничего серьезного не произойдет. Иногда возникали проблемы, но они всегда быстро разрешались, хотя порой и не без нервов. Оценка дивизии на итоговых проверках всегда была «хорошо» и это показатель работы всего коллектива дивизии.

Интересен сам по себе и вопрос прилета высших должностных лиц МО и РВСН. Безусловно, о прилете таких лиц нас предупреждали заранее. Как хорошая хозяйка готовится к встрече гостей, так и в дивизии начинали все чистить, убирать, красить и белить, только чтобы не ударить лицом в грязь. И это, я считаю, было правильно. Маршрут Главнокомандующего продумывался и просчитывался до минуты. Потом десятки раз уточнялся и корректировался. Готовность к прилету неоднократно проверялась. Встречали Главнокомандующего – Первый секретарь обкома и Председатель облисполкома Волынской области, Командующий РА, командир 37 РД, начальник политотдела и командир ОБД (отдельной бомбардировочной дивизии ), на аэродроме которого  принимались высшие должностные лица, и дислоцировалась наша дивизионная ОВЭ ( отдельная вертолетная эскадрилья). После беседы с должностными лицами области был переезд в штаб дивизии и заслушивание командира дивизии.

После заслушивания обычно был обед. А далее по плану....

В 1987 году ГК РВСН генерал армии Максимов Ю.П., осмотрел штаб дивизии и ЧСВТ, размещенные на прилегающей территории. Более детально 576 ракетный полк. Полк ему очень понравился. И на самом деле, в этом полку было все, что могло порадовать опытный глаз – казарма и учебный корпус, автопарк, столовая и боевая позиция. В 1990 году дивизия выполняла задачу по совершению марша в СЗПР, и снова ГК посетил этот полк, но теперь уже на полевых позициях, и внезапно. На ПП картина была не столь радостная, как на стационаре, но терпимая с точки зрения человека, который прошел Афганистан. Он остался, очень доволен подготовкой офицеров, и даже наградил наручными часами командира дивизиона майора Пинчук Александра, а вот полевой выучкой солдат остался, не очень доволен. Реабилитировались «Мы» на ПКП дивизии. Там было все как надо... Мне было сказано, что делать, и чтобы без аварии и происшествий вернуть дивизию на ППД. Что и было успешно сделано.

Кстати, если говорить об этих учениях, то они были экспериментальными. Отрабатывался вопрос передислокации дивизии в СЗПР и марша на большие расстояния (более 400 км). Ни одна дивизия до нас такие учения не проводила. «Мы» были первыми...

Если говорить о свите Главкома, то она была достаточно большой. Почти все начальники управлений и служб и, как говорится, «доки» в своем деле. Их на мякине не проведешь. Это были профессионалы своего дела. Знали, что говорят и учили – как надо делать. К сожалению, как же все изменилось сейчас. На должности, назначаются некомпетентные «людишки», причем по признаку личной преданности, а не по знаниям и умениям в этой области, ничего не знающие и ничего не умеющие делать, кроме как воровать деньги. Беда для такого государства, когда у руля стоят руководители, которые думают только о том, как набить свой карман и не думают о народе, который живет в этом государстве. Осень! У колхозников уборочная страда. В частях заготовка овощей на зиму. Там, где командиры к этому вопросу подходили спустя рукава, там жди беды. То машина перевернется, то солдаты напьются и подерутся с местной молодежью, то машина зайдет на поле, загрузится, а выехать не может… Главный штаб, каждый год слал телеграммы о происшествиях и преступлениях при заготовке овощей.  И, тем не менее, каждый год повторялось одно, и тоже. Благо, что нашу дивизию эта участь миновала. Происшествий и преступлений не было, а по мелочи, как-то привоз водки – это было… И все же, почему я затронул эту тему? А вот почему! За годы пребывания дивизии на Волынской земле (а еще Львовской, Хмельницкой, Ровенской) у командиров частей и председателей местных колхозов складывались теплые дружеские отношения. Естественно было и взаимопонимание. Командиры помогали людьми, председатели – овощами и фруктами. Иногда по результатам уборочной дарили цветные телевизоры и другие ценные подарки.

Мне помнится два случая, когда наша помощь оказалась, как нельзя кстати. Под Луцком есть (был, есть ли сейчас, не знаю) сад Советско-польской дружбы. Так вот мне позвонил директор этого сада с просьбой помочь в уборке урожая (не хватало рабочих рук). А урожай яблок был такой, что ветви ломались. Помогли. И директор помог, МАЗом отборных яблок. Потом он пригласил меня к себе в гости, посмотреть этот сад. То, что я там увидел, повергло меня в ужас. 10 дней в этом саду работало по 25 человек, и не убрали даже половины сада. Я уже хотел отругать командира части, а директор сказал, люди работали очень хорошо и не их вина, что так мало убрано. А яблоки были на любой вкус… Чтобы спасти урожай, наши воины работали еще 20 дней. В том году яблоками, вплоть до 23 февраля были обеспечены все части дивизии, причем бесплатно.

И второй случай. Как-то утром проезжая КПП, я обратил внимание на стоящего возле ворот пожилого человека. Не придал этому значения. А после обеда снова встретил этого же человека и пригласил к себе. Оказалось, это председатель местного колхоза, герой Социалистического труда, награжденный пятью орденами Ленина. Вот это да! Скромность этого человека поражала. Он, не кичился своими наградами, говорил простым, понятным языком. Поговорили о текущем моменте, о предательстве Горбачева и о ситуации в стране, о движении РУХа, ОУН-УПА и еще о многом другом. Беседа затянулась. Мы с ним текущий момент оценивали одинаково. У него была одна просьба, помочь в уборке сахарной свеклы (бурака). И опять не хватало рабочих рук. Отказать, конечно же, я не мог. Все убрали, и даже вывезли часть урожая на сахарный завод. Благодарность его была безмерной – 5 цветных телевизоров, по тем временам большие деньги и дорогой подарок.

Это только два случая, которые помнятся. А сколько их было на уровне командиров частей… одному Богу известно. С местными районными властями жили дружно, они помогали нам, мы помогали им. Наши командиры были депутатами Районных Советов, работали в различных комиссиях. С ними советовались, считались и уважали.

И вот однажды звонит командир ОИСБ. К нему обратился депутат райсовета с просьбой помочь построить мост через речку. Мост этот нужен был, чтобы возить молоко на МТФ. Без моста это был крюк в 25 км. И это каждый день… Низководные деревянные мосты мы возводили на каждом учении, потом по этому мосту проходила техника, и мост снова разбирали, иногда оставляли местным жителям. Оценили обстановку, съездили на место, подготовили план учений с ОИСБ на 3 суток и далее… За сутки, мост был установлен и по нему проехал первый молоковоз. Я присутствовал на этом мероприятии. На открытие моста сбежалось все село, и стар, и млад. Сколько же радости было написано на лицах людей – это не передать словами… Я специально так детально остановился на взаимоотношениях между воинскими частям и местными органами, потому что понимаю, таких как раньше отношений уже не будет, кто бы и как меня в этом не убеждал.