Николай Юдин
Мои воспоминания о службе в РВСН

© Юдин Н.В., 2019
Публикуется на сайте с разрешения автора

Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории
может не совпадать с мнением публикуемых авторов...

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Работа с кадрами

Ракетный полк РВСН – это боевое подразделение, способное выполнять боевую задачу по уничтожению стратегических объектов противника на одном или нескольких стратегических воздушно-космических направлений.

Полк в составе трех ракетных дивизионов и дивизиона обеспечения связью способен нанести удар девятью пусковыми установками, 27-ю боевыми блоками. Объектами поражения могут разные цели на территории вероятного противника: штабы, военно-морские базы, административные центры, порты, места размещения техники и вооружения, аэродромы и другие объекты.

Направления стрельбы и объекты поражения у каждого полка свои. Если вы у меня спросите, знал ли я, по каким целям будет произведен пуск ракет полка, отвечу сразу, не знал! Даже будучи командиром дивизии, я этого не знал. Это была прерогатива Генерального штаба.

Почему я начал этот разговор? К тому, что командовать полком, а тем более ракетным – это высокая ответственность перед государством. Ракетный полк, это не артполк, не авиаполк, или танковый. Ракетная полковая единица по своей мощности во многом превосходит любые полки, даже вместе взятые. А по готовности к применению и вовсе. Пуск всего полка составлял всего-то несколько минут. Поэтому подбор офицеров на должность командира полка производился очень тщательно. Кадровые работники, прежде чем представлять выбранного офицера, внимательно изучали прохождение службы, все сильные и слабые стороны кандидата и только после этого представляли кандидатуру командованию. А далее – «фильтр» дивизии, Военного Совета ракетной армии, Главкома и приказ о назначении.

Были ли ошибки в назначении командиров полков? Были, не скажу, что много, но были. Я могу об этом говорить, потому что всех командиров полков СПУ Винницкой армии знал не понаслышке. Мозырскую, и Роменскую дивизию я прошел в должности командира полка и начштаба дивизии, а Луцкой дивизией командовал.

Был такой офицер – Николай Павлович Охрименко, он менял меня на двух должностях командира полка и начштаба дивизии. Так вот, когда я ему передавал 396-й ракетный полк, сказал ему: «Николай! Прежде всего, держи дисциплину, все остальное приложится само собой!». Не удержал…

В первый же Новый год у него были «брызги шампанского» – напились солдаты, чего раньше просто не могло быть. Как рассказывал мне позже Уфимцев Валерий Сергеевич, он же «либерал». Для меня, слово «либерал», как тогда, так и сейчас, означает что-то среднее между, «он» и «она», а скорее – «оно». Говорить будут долго и много, а результата, от этих разглагольствований, никакого. Дальше – больше!

А через два года он принимал у меня должность начштаба дивизии. Там тоже прослужил не долго, ни шатко – ни валко, и был отправлен в академию Генштаба, а после выпуска был назначен на должность ком. дивизии в Новосибирск.

Этот-то «либерализм» и подвел его (и нашим и вашим – не угодишь, и разговорами сыт не будешь). Через полтора года он был снят с этой должности и назначен на полковничью должность – заместителем начальника полигона «Плесецк», где мы опять с ним и встретились. Вот такой бесславный конец.

Были другие ошибки кадровиков в подборе кандидатов на должность командиров полков. В Мозырской дивизии – подполковник Сирель А.А., в Роменской – целая пледа: подполковник Беседин, подполковник Ильясов, подполковник Кожемякин. Были ошибки и в Луцкой дивизии – полковник Репецкий, подполковник Васильев (моя ошибка). Но мне сейчас кажется, что ошибки кадровиков можно было вполне компенсировать целенаправленной работой командиров дивизии по воспитанию и обучению командиров полков (в данном случае как воспитал меня генерал Моложаев И.И.) Хотя в отдельных случаях и это было делать бесполезно – Кожемякин, Беседин, Васильев. И в тоже время грамотных, старательных, добросовестных офицеров они старались не замечать, боясь вызвать у руководства негативную реакцию в свой адрес. Так, например, было с начальником штаба Глуховского полка – подполковником Кравченко Геннадием Ивановичем. Замечательный офицер, прошел все командные должности в Ракетных войсках, не раз представлялся на должность командира полка и… всегда «крест» на его карьере ставил один «нехороший человек – редиска» – начальник политотдела дивизии подполковник Сгибнев Г.Ф., о деятельности которого я коротко писал ранее.

В период ликвидации РСМД сколько достойных офицеров на должность командиров полков и выше были уволены из рядов ВС, одному богу известно. А до этого договора (по РСМД) полки продолжали жить обычной жизнью, как жили сотни аналогичных полков Вооруженных Сил Советского Союза. Я всегда исповедовал одну простую истину, преподанную мне еще в Суворовском училище: «Хочешь добиться дисциплины в подразделении – поставь всех в строй». Это всегда сплотит коллектив и будет проще ими управлять. Кем, бы я не командовал, начиная с ракетного дивизиона и кончая начальником штаба космодрома «Плесецк», я всегда придерживался этого принципа.

Когда я только начинал командовать полком, собрать полк воедино было почти невозможно. Строить полк приходилось по полтора, а то и два часа. Пока искали недостающих, люди стояли на плацу в ущерб всему: боевой подготовке, боевому дежурству…  Через месяц таких вот дерзаний время построения уменьшилось до 15 минут. Это было уже что-то, еще не полный успех, но уже достижение.

Хуже всего было воспитывать в этом отношении тыловые подразделения – ЭРГ и хозяйственный взвод. Плохо было с оповещением. Перешел на «сирену», сигнал о ядерном нападении, который еще при строительстве, устанавливался в каждом полку ракетных войск.

Так вот я установил, что по этому сигналу все работы, занятия и прочее, прекращались и весь личный состав, в том числе и суточный наряд, бежали на плац, на построение. Командиры проверяли личный состав по спискам вечерней проверки, и докладывали мне. Сначала трудно было с суточным нарядом по кухне, но и это вопрос решили. Время сбора было установлено 5 минут, а обязательные построения полка в полном составе были в 8. 45, 14. 45 и 17. 45.

Далеко не всем мои нововведения нравились. Но, в конце концов, я все-таки добился, что полк, строился в течение 5 минут.

И вот однажды я узнаю, что три прапорщика решили снять меня с должности за три месяца. Ну, не нравилось им стоять в строю, и все тут! Начальник пожарной команды, начальник солдатской и офицерской столовой – вот эти прапорщики как раз и поспорили меж собой, что снимут меня.

Ну, что ж сказал я себе, попробуйте. Начальник солдатской столовой был уволен через месяц за пьянство на рабочем месте. К начальнику офицерской столовой, вроде как претензий не было, да и недалекий это был человек. Готовил очень хорошо, какие могут быть претензии. Много позже я узнал о его «выкрутасах» по поводу употребления алкоголя, а сейчас было не до него.

А как быть с начальником пожарной команды? На чем его «зацепить»? Помог случай. Каждый день я прибывал в полк в восемь часов утра. И вот, прибыв в полк, на входе в штаб встречаю «пожарника», выносящего из штаба два огнетушителя. Я спросил у него, для чего он это делает. Он ответил, что истек срок, надо проверять. Я даже его похвалил за инициативу и рвение в выполнении своих обязанностей. На следующий день повторилось то же самое, а еще через день – он опять в технической форме одежды выносит еще два огнетушителя. Мне это показалось странным. Сколько же огнетушителей в двухэтажном штабе? В каждом кабинете, что ли по огнетушителю?

Поручил помощнику начальника штаба майору Слайковскому проверить, сколько в штабе огнетушителей. Он, не выходя из кабинета, и говорит: «Я точно знаю, что в штабе всего два огнетушителя, один – на первом, второй – на втором этаже. А если вы о начальнике пожарной команды, так это он вам свою работу хочет показать. Бездельник он, товарищ командир, провокатор и пьяница. Нечего его в армии держать!». Вот и повод. Ну что ж, вот и второй «спорщик» пошел укреплять сельское хозяйство, там работа всегда найдется…