 |
|
 |
|
|
|
|
Николай Юдин
© Юдин Н.В., 2019 Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Как получали жилье молодые ракетчики Нигде и никогда раньше, впрочем, как и сейчас, не читал о жизни и быте офицеров-ракетчиков. В воспоминаниях высоких должностных лиц Ракетных Войск эта тема проходила примерно так: «В Ракетных Войсках Стратегического Назначения ускоренными темпами возводилось жилье для семей офицеров. За год было введено столько-то квадратных метров жилья». И что? Вам это о чем-то говорит? Мне, точно нет! А вот вам, пожалуйста, реалии прошлой жизни. В прибывающих в боевые части Ракетных Войск молодых офицеров в 70-е годы прошлого столетия соотношение женатых и холостых было примерно 30 на 70. К началу 80-х годов эти цифры немного подросли, соответственно, подросли и проценты – стало 40 на 60. А вот уже в конце 80-х соотношение было 50 на 50. В городах республиканского и областного значения, таких, например, как Луцк, Йошкар-Ола и некоторых городах районного значения типа Первомайск, Лида, где находились штабы дивизий, действительно шло большое строительство. Во все времена, много домов строилось, в Мирном (полигон Плесецк), там жильем обеспечивались не только военные, но и обеспечивающий их гражданский персонал. А вот полки, которые дислоцировались в лесной глуши, где офицеры жили в районных городках с населением не более 10 тысяч человек, было не совсем хорошо. Лучше даже сказать – плохо. В таких городках, офицеры увольняясь, в запас, в другие места страны не переезжали, а на смену уволенным прибывали молодые офицеры, которым селиться было некуда – только снимать квартиры. Такая ситуация в свое время складывалась в Петрикове и Житковичах, Ромнах и Ахртырке, Глухове и Гезгалах, Лебедине и Червонограде, Бродах и Славуте. Это в Западных дивизиях РВСН. Думаю, что не лучше было, и на Востоке. Безусловно, командование пыталось решать вопросы обеспечения жильем, но не всегда это получалось. Иногда на этой почве возникали проблемы в семьях. Не выдержав суровых условий жизни, уезжали жены с детьми, случались на этой почве и разводы. Учась в академии Генерального штаба, я общался с генералами всех видов и родов войск. То, что они рассказывали про обеспечение жильем у них, особенно в ПВО и ВВС, повергло меня в ужас. Бывали случаи, и не единичные, когда офицер получал квартиру только тогда, когда увольнялся в запас. То есть, вся его служба прошла в поисках съемной квартиры. Такого безобразия с обеспечением жильём в Ракетных Войсках, конечно, не было. Но и полного благополучия тоже не наблюдалось. Первое жилье, которое мне с семьёй пришлось снимать на окраине города Лида, был деревянный дом с земляным полом, очень похожий на землянку. Даже в августе, холодрыга, в этом жилище была такая, что приходилось топить печку, ходить в шерстяных носках и спортивном костюме. Сын мой, Дмитрий, в первую же неделю обжег себе руку, схватившись за понравившуюся ему ручку печки, раскаленную докрасна. Пришлось лечить его от ожога. Все удобства были во дворе. А бани вовсе не было. С помывкой выход нашли быстро. Примерно в километре от нашей «берлоги» находился плавательный бассейн. Чем не баня? И помоешься и поплаваешь – приятное с полезным.
Газа в доме тоже не было, приходилось готовить на плитке, от чего электросчетчик крутился, как бешеный, уменьшая и без того тощую «казну» семьи молодого офицера. Жена начала «пилить», чтобы я искал, что-либо по лучше, этой землянки. А когда? Службу-то ведь не бросишь! С горем пополам нашли комнату в частном доме поляков, с деревянным полом, печкой и даже с газовой плитой на две горелки. Хозяйка любезно разрешила нам ею пользоваться. Вокруг дома рос фруктовый сад: яблоки, груши, вишня, черешня, кусты смородины, малины и крыжовника. Поскольку мы туда переехали только в октябре, на плодовых деревьях оставались только поздние яблоки. Уходя на службу, я всегда съедал пару крупных, налитых спелостью яблок. Для печки требовались дрова. Заказал эти дрова в местной КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть) – помнится 4 куба (много этого или мало, я тоже не знал – так сказала хозяйка), нанял машину, опять же за деньги, в полку для этого машин почему-то не нашлось, и поехал на склад за дровами. Знал ли я тогда, какие дрова горят в печке и дают тепло, а какие вообще не горят? Конечно, нет! Ведь мне никогда раньше, не приходилось сталкиваться, с такой прозой жизни – ни в Суворовском училище ни в Пермском ВКИУ, ни на « свободном» режиме – там всегда было тепло и сухо, не было печей, которые надо было отапливать дровами, или углем. Какой-то местный работник склада подвел меня к месту, где лежали дрова, и сказал: «Выбирай сам и грузи!» И вот я с водителем (который согласился поработать опять же за деньги) начал бросать дрова в кузов машины. Хозяйка тетя Ядвига (Ядя), увидев, что я привез, взмахнула руками: «Что же ты привез?» Я ответил, дрова, а что же еще? «Да это же осина, она тепла давать не будет!» Хоть вези все назад! При разгрузке обнаружились, что кроме, осиновых, есть сосновые и даже березовые чурбачки. Но чурбачок, же не положишь в печку. В воскресенье, взяв в руки колун, первый раз в жизни, целый день колол дрова, что, в общем-то, доставляло удовольствие. А потом складывал поколотые дрова в поленницу. На это ушел целый день. На следующий день с непривычки болело все – и руки, и спина, и ноги. Но хозяйка сказала, что дров понадобится еще, лучше – сосновых. В КЭЧ больше мне дров уже не выписали: на остальных не хватит. Выход нашелся достаточно быстро и без каких-либо денег. Служба моя проходила в лесу, вокруг сосны, ели, березы. А мне нужны были дрова. Так быть не должно, думал я, глядя на деревья, которых, как мне казалось, в районе 15-го и 16-го сооружений было явно в большом излишке. Когда я рассказал о своей проблеме с дровами своим сержантам-заправщикам, они, вылупили на меня глаза и воскликнули: «Товарищ лейтенант! Что ж вы раньше-то не сказали. Сейчас, живо организуем». И на очередном регламенте техники они, столько дров организовали причем, уже наколотых, что и в кузов КРАЗа не вошло. Где уж они столько бесхозных берез и сосен наваляли, мне неизвестно, главное, что дрова были, а пней не осталось! Теперь эти самые дрова надо было каким-то образом вывезти из части и доставить к дому тети Яди. А дрова-то, какие! Сосна да береза. Видимо, трудились со старанием (при проведении регламента на технике ), всем отделением – уважали… Загрузили КРАЗ дровами и поставили его в бокс на подсушку. КРАЗы в это осеннее время возили уголь для котельной, которая обогревала как жилую, так и боевую зоны. В какой-то день за углем был спланирован и наш КРАЗ. Я вызвался ехать старшим машины. Успешно проехав КПП в составе колоны (никто в кузов не заглянул) и приехав в Лиду, я, пока остальные загружались углем, сделал финт ушами – заехал к дому и быстро, как это только можно было, мы с водителем раскидали дрова. К месту погрузки углем прибыли вовремя, так что никто и не заметил нашего отсутствия. Дело было сделано, мы привезли такое количество классных «теплых» дров, что хозяйка чуть не задохнулась от счастья. Но в части остались еще дрова, и много. Нельзя же допустить, чтобы они сгнили. Операция повторилась. Двор у хозяйки был завален дровами, их даже некуда было складывать. За эту услугу хозяйка освободила нас на 6 месяцев от платы за комнату. Добрая, хорошая, трудолюбивая была женщина. Я с ней поддерживал связь до середины 90-х годов… Зиму пережили в тепле, а количество привезенных мною дров, по-моему и не уменьшилось. Наступила весна, расцвел фруктово-ягодный сад, становилось все теплее и теплее. Мы уже так прижились у тети Яди, что считали её чуть не членом семьи и родственной душой. Прошло лето, приближалась осень с её дождями и слякотью и вдруг… меня вызывают в штаб к начальнику инженерно-технической службы полка. Такие начальники просто так не вызывают, подумал я. Начал крутить в голове, что же такого я мог натворить? Дрова! Я же вывез из полка два КРАЗа, неужели проговорился кто-то из бойцов? Нет, не могли. Тогда что? С этими мыслями и опаской, что мои «операции» с дровами раскрылись, и придется отвечать, я зашел в кабинет нач ИТС. Выслушав мой рапорт о прибытии, он голосом Левитана довел решение квартирной комиссии полка о выделении мне однокомнатной квартиры в г. Лида: «Распишитесь за доведение до вас этого решения». Аж зубы свело, от такого счастья, я готов был расцеловать его в лысую голову, поставить бутылку коньяка, что еще в таких случаях полагается? Я выскочил из кабинета и полетел домой порадовать жену Надежду Васильевну, ведь эта квартира станет первой «нашей». Затем быстренько сбегал в КЭЧ района, получил ордер, ключи от квартиры и вот я уже осматриваю квартиру.
Открыв дверь, я сначала и не понял, по тому ли пришел адресу и в ту ли квартиру я попал? Квартира была ухренькана, напрочь! Ничего жилого в ней не осталось. Как, оказалось, жили в ней до нас, в этой самой квартире, два «двухгодюшника» (выпускники гражданских вузов с военными кафедрами), а им уюта, а тем более ремонта, не требовалось. Увольняясь, отдали деньги в КЭЧ за ремонт и – до свидания. КЭЧ, естественно, никакого ремонта не сделала, а начальник КЭЧ сказал: «Если хотите, чтобы мы сделали ремонт, надо подождать месяца полтора, пока освободится бригада». Ждать мы с женой не могли хотелось побыстрее, переехать в «свою» квартиру. Подошел к комбату Иван Ивановичу Старовойтову и рассказал о ситуации. Он, посмеявшись, сказал: «Да у них всегда так. Бригад у них нет, деньги выцыганивают! Ладно, решим мы твой вопрос, не переживай». Решать вопрос он поручил вездесущему прапорщику Мацкевичу, 202-му номеру 2-го отделения. Прапорщик Мацкевич во всех отношениях был хват, да еще какой! Осмотрев квартиру, он сказал, что мне надо купить и предварительно сделать, дал сутки на «разбег», и пошел по своим делам. А я, высунув, как собака язык побежал по магазинам. Кроме того, он еще сказал, что ему нужны будут подсобники, а не такой, как я, белоручка. Позвонил комбату, он выделил двух солдат из моего же отделения, и назавтра работа закипела, только «тырсы» сыпались. Мацкевич на самом деле был мастер своего дела. Он умел, и замазывать, и шпаклевать, быстро, как это только возможно, сдирать старые обои и клеить новые, выравнивать стены и красить полы. В общем, умел делать все качественно и красиво. Руки у него, надо прямо сказать, росли из того места, из какого надо, не то что у нас, неумех. Мы втроём едва успевали выносить мусор и грязь за ним. Что-то он поручал и нам. Например, красить оконные рамы. Но увидев, что вместе с рамами мы красим и стекла, отругал и показал, как это надо делать. За пять дней квартира в 18 квадратных метров жилой площади была отремонтирована и стала, как новенькая. Нам с женой осталось дождаться, когда подсохнут полы, и можно было въезжать. А тут как раз я заступил на боевое дежурство, на неделю – это было самое то, что нужно, отпадала надобность каждый день бегать и щупать – подсохли полы или нет? Сменившись с дежурства, я первым делом побежал смотреть квартиру. Полы подсохли, рамы тоже, обои не отклеились. За субботу и воскресенье переехали, и жена стала обустраивать наш быт. В понедельник, прибыв на службу, от комбата услышал вопрос: «Ну, что, переехал? Когда новоселье будет? Или замылишь?» Замыливать, это радостное для нашей семьи событие, я не собирался, но и не был готов – вот так, сразу. Хотелось как-то отличиться. И назначил новоселье через две недели. В те годы в Белоруссии, в отличие от России, в магазинах было почти все — и мясо, и колбасы, и разные деликатесы. А в Литве, которая была совсем рядом – всего-то 90 км, было не почти все, а все, что душа пожелает. Оставив сына на попечение тети Яди, в субботу мы с женой рванули в Вильнюс за экзотическими покупками. В мясных и колбасных отделах все радовало глаз – и свежее мясо всех сортов на любой самый изысканный вкус, и копченостей 26 наименований. Выбирай – не хочу. В гастрономах, так раньше назывались продовольственные магазины, выбор был огромен, хватило бы денег. Закупились так что у меня, от натуги, чуть пупок не развязался. Посидели в кафе, вдохнули воздух Запада и на 17-часовом поезде поехали в Лиду. Жена всю неделю готовилась к новоселью. В субботу этот праздник состоялся. Приглашены были все офицеры батареи, ну и, конечно, герой дня – прапорщик Мацкевич. По разным причинам пришли не все, но основные силы в лице комбата майора Старовойтова, начальника 4-го отделения капитана Ефименко, начальника 3-го отделения капитана Хальзова и его подчиненного лейтенанта Щербинина все-таки прибыли. Комбат внимательно со знанием дела оценил качество ремонта и крепко пожал прапорщику Мацкевичу руку, добавив: «Следующий ремонт делаешь у меня!» Новоселье с закусками из Вильнюса затянулось далеко за полночь и закончилось, без каких либо, происшествий. А в понедельник все, кто был на этом «празднике жизни», расхвалили меня и мою жену, рассказывали пропустившим это мероприятие офицерам, как все было хорошо и прекрасно, сколько всего было выпито и съедено. Особенно нахваливали еду и кулинарные способности моей жены, так что у всех сложилось впечатление, что они вкуснее морковки в жизни больше ничего не едали. В этой квартире мы прожили почти три года. А когда родилась дочь Лена, нашей семье почти сразу предоставили двухкомнатную квартиру в самом центре города с видом на Дом офицеров. Помогал делать ремонт в квартире тот же прапорщик Мацкевич, правда, уже не бесплатно. В последующем я переезжал еще раз десять, меняя города и адреса проживания. Но больше трех-четырех месяцев квартиру не ждал. Предоставляли жилье, скажу прямо, не самое плохое. Все-таки в Ракетных войсках с этим дела обстояли более-менее нормально. По крайней мере, в Ракетных войсках не было такого, что семья офицера получила свое жилье только накануне увольнения в запас. Такого-то уж точно не было…
|
|
|
|