 |
|
 |
|
|
|
|
Григоренко В.П.
Воспоминания... Из книги «В/ч 13973.
Первая боевая часть
МБР РВСН — 42 БСС.
Космодром Плесецк - Москва 2013 |
Произошло доукомплектование части по рядовому и сержантскому составу за счет призывов 1957 и 1958 годов. В мае 1958 года наша часть получила право «гражданства», стала в/ч 13973. Располагалась она на 1 площадке в стороне от МИКа в деревянных бараках, оставленных строителями. В них расположились и казармы, и штаб, и склады, и учебные классы. Была построена караулка. Произошло и первое ЧП. Будучи в карауле, был застрелен разводящий, подчиненный Юры Василевского, сержант. Неприятности были большие. Приехали ребята — химики из Академии химзащиты: Пинюшин Юрий, Дистрянов Женя, Жилин Эдуард, Юрин и др. Они учились на местном кислородно-азотном заводе (КАЗе). Войсковая часть была сплошь лейтенантская с начальниками команд и групп майорами и капитанами. Вместе с освоением высоких технологий ракетной техники постигали мы и премудрости воинской повседневности: службу войск, воспитание, педагогику, психологию отношений в коллективе, взаимодействие с бойцами -солдатами, сержантами, старшинами. Занимались боевой армейской учебой: политической подготовкой, оружием массового поражения, стрелковой, физической подготовкой. Ходили во внутренние наряды, начальниками караула, дежурными по части, дежурными офицерами в казармах и столовой. «Дедовщины», по современным понятиям, не было. Некоторые солдаты, ефрейторы, сержанты работали на боевых постах за офицеров операторами радиотехнических стоек. У меня в отделении было 6 бойцов срочной службы, 8-10 офицеров, считая меня. Места работы было два: на борту установленной вертикально на старте ракеты, на площадке обслуживания на отметке +37м, где в люках ракеты находились приборы бортовой радиоэлектронной аппаратуры и две антенны на корпусе центрального блока. Передатчик Е-128 имел вес 120 кг. При его отказе смену прибора производило 7 человек, четверо подставляли спины в качестве направляющих, а трое остальных производили снятие и установку прибора по этим «направляющим». Затем все спускались в бункер и оттуда проводили предстартовые проверки и набирали предпусковую готовность с пульта С-610. Когда часть укомплектовалась (до 1000 человек, из них более двухсот офицеров), перед командованием встал важный вопрос, чем занять офицеров, да и солдат и сержантов в их свободное время. Конечно, с наступлением тепла в 1958 году широко стали проводиться спортивные соревнования по футболу, волейболу, ручному мячу, легкой атлетике. Для меня конечно особенно памятны сражения по волейболу. Так получилось, что из Ростовского училища, где наша факультетская команда была чемпионом, ведущая часть волейбольной команды 3-го факультета, где я был капитаном команды, оказалась в нашей части: Леня Шаплыко, Леня Ищенко. Добавились: Юра Пинюшин, Юра Быков, Женя Дистрянов. В этом составе нам никто не смог составить конкуренции в Тюра-Таме. Игры проходили на городском стадионе при стечении болельщиков всего городка. Командование во главе с Ханиным Б.Г., Михеевым Т.К. гордилось нашими успехами, это поднимало наш престиж. То же можно сказать и о ручном мяче. Вторым «коньком» «хозяйства Михеева» была художественная самодеятельность. Нужно сказать, что песня была нашим постоянным спутником. В стране были популярны ВИА (вокально-инструментальные ансамбли), любимыми фильмами этого периода были «Карнавальная ночь», «Девушка с гитарой», песни Гелены Великановой, Бернеса, Трошина и др. Видимо, закономерно, что в нашем воинском коллективе, сложившемся из лучших представителей советской молодежи 50-х годов не могло не сложиться аналогичные интересы. Меня аккордеон сопровождал постоянно с детства, как и песня. До сих пор мои боевые друзья-однополчане помнят серый перламутровый аккордеон с именной надписью «Гв. м-ру Григоренко П.П. — «Адмирал Соло» февраль 1945 года», 80 басов. Нашим любимым гитаристом был специалист по АПР (аварийный подрыв ракеты) Абульханов Фарид Зарифович. Его задушевный аккомпанемент и сердечный баритон привлекал и объединял. Сначала у нас с ним был дуэт с песней «Перекресток» («По весне, в тишине, занимаются алые звезды...»). Потом присоединился Витя Крылов — труба. Забегая вперед, скажу, по инициативе нашего командира Гвардии полковника Михеева Г.К. в складчину всеми офицерами части (командир деньги «на бочку» положил первым, плюс выделил одного хряка с вида №1 полкового хозяйства для реализации) в столице был куплен комплект эстрадного оркестра: три саксофона — тенор, баритон и бас, контрабас, трубы и чешская ударная установка. Партию фортепиано вел боец — рядовой Эпштейн, родом из Харькова. Аккордеон «Вельтмайстер» я сам приобрёл. А пока этого богатства не было, контрабас соорудил умелец, лейтенант из Камышина Валя Церковный, использовав металлическую тару — бак от гироприбора, стальной штырь и натянув между ними струну. Квартет в составе Абульханова, Крылова, Церковного, Григоренко умилял слушателей и командира. Он-то и подвиг на приобретение инструментов для ансамбля. Хором руководил зам. командира по тылу п/п-к Понуровский. Дисциплина была строгая (за отсутствие на репетиции грозили 5 суток ареста от командира!). Но зато как пели, как пели! Элита казахов в г. Кзыл-Орда стоя нас приветствовала на заключительном концерте накануне отъезда в Плесецк. Эстрадный оркестр сопровождал песни в исполнении л-та Ткаченко, Ирмы Богодаевой, ряд. Темираева, л-та Тржецяк, танцевал ряд. Апаков из отделения Петрова Э.А. Пел, аккомпанировал и я: «Мужчина, на кой ему чёрт порошки!». Пели «Ландыши», «Берёзы», строевые и комсомольские песни. Потому что служба была продолжением песни. Фантастика! Мне кажется, что все были заражены романтикой ракетно-космического взлёта страны, и мы были внутри этого бурлящего, грохочущего процесса. Хотя, конечно, не у всех было так. Например, у некоторых была разрушена мечта стать моряком, летчиком. А страна, партия бросала на необходимую на тот момент тематику. Оказал ожесточенное сопротивление рижанин л-т Моисеев. Был отдан под суд, осуждён, командир выступал истцом на суде по случаю нежелания последнего исполнять служебные обязанности в ракетных войсках. Но это были отдельные, единичные всплески. А, как правило, был высокий подъём, энтузиазм, патриотизм, понимание крайней необходимости для страны укрепления её обороноспособности, получившего потом название «Ракетно-космический щит». После достаточно содержательной подготовки в испытательном управлении п-ка Носова Александра Ивановича ведущих специалистов-системщиков нашей части в 1958 году направили в головные НИИ и предприятия Москвы по нашей тематике для приема наземного-испытательного оборудования, предназначенного для пультовых МИКа и на старте. Я в составе этой группы попал в НИИ 885 гл. конструкторов Рязанского, Борисенко. Был прикомандирован к военной приемке и участвовал в работе по приему в эксплуатацию радиоэлектронных стоек.Со мной так же работали Кузьмин Женя, Ищенко Лёня, Василевский Юра, Шаплыко Лёня, Каныгин Боря. Жили мы в военной гостинице на Соколе. Там мы познакомились и подружились с военпредом Вадимом Миткиным, который неоднократно приезжал к нам в Плесецк в часть по вопросам поставленного наземного оборудования. Здесь мы, считаю, получили богатую школу конструирования и технологии производства нашей аппаратуры, уровня развития элементной базы, взаимоотношений между предприятиями промышленности и МО СССР в части военного представительства, глубже и обстоятельнее изучили наземную и бортовую аппаратуру до каскадов и радиоэлементов включительно, заложенные в принципиальных схемах степени надежности.
Окунулись в жизнь столицы, побывали в театрах, на концертах, в ресторанах. Все это было доступно нам лейтенантам и старшим лейтенантам — в основном холостякам. Поиграли в волейбол в сборной команде НИИ в чемпионате района столицы. После возвращения в часть осенью 1958 года продолжили учебу, подготовку вновь прибывших офицеров, операторов солдат и сержантов, сколачивание расчетов. К этому времени отделение мое полностью укомплектовалось. В его состав входили: Скороход А., Куликов Г., Лысенко С., Косолядов А., Нечипуренко Т., Елисеев П., Павлюшин Л., Трубников В., 6 солдат срочной службы. Запомнились рядовые Ильязянц Александр Сергеевич, Каретный, москвичи с техникумовским образованием, умные, находчивые бойцы, их уважал Юра Василевский. Старшиной команды был Свидельский. Жить мы переехали на 1-ю площадку в вагоны по 2 и 4 человека в купе. Были и немецкие мягкие вагоны по две полки в купе. Из окон открывался вид на столовую гл. конструктора и на два домика, которые сейчас считаются мемориальными. Часто нас несколько человек персонал столовой приглашал полакомиться продуктами и напитками от главных конструкторов. Причем был отработан порядок светофорной сигнализации освещением в окнах после ужина. Начиналась зима, стартовиков облачили в отличные меховые костюмы, унты, тёплые шлемы со шлемофонной связью, перчатки. Это было очень кстати, так как позволяло трудиться на верхних площадках обслуживания у люков приборного отсека центрального блока при морозах до «минус» 20 градусов с липшим и постоянных сильных ветрах. Привлекали некоторых из нас в расчеты испытательной в/ч п-ка Майского, которые под руководством испытателей управления п-ка Носова А.И., его заместителя Осташёва Е.И. выполняли напряжённую опытно-испытательную программу: запуски шли за запусками, удачные работы чередовались с авариями, отказами, взрывами в полёте. Я вместе со всеми поражался грандиозности совершающихся на глазах, рядом с нами, событий мирового значения. Обсуждали эпизоды и детали подготовки и запусков могучих «семёрок», возникающих нештатных ситуаций при наборах готовностей, течах компонентов топлива из блоков, отчаянные решения в критических ситуациях создателей ракет и военных инженеров-испытателей с постоянным риском для жизни. Я это испытывал на себе, когда работаешь с расчетом на высоте больше 30 метров от «0», идет заправка компонентами топлива, парит кислород, гудят турбонасосные агрегаты, идут напряжённые переговоры по каналам связи, свистит, шипит пневмооборудование, идет набор готовности, и ты понимаешь, что, случись серьезная нештатная ситуация, тебе отсюда не выбраться. И вот на встрече ветеранов в Плесецке в марте 2006 года была высказана высокая оценка работы офицеров-испытателей нашей в/части, конструкторов, промышленников, добившихся безаварийности при работе на нашей пусковой установке № 1, мы избежали катастроф в течение всей истории родной части. Правда, в этом был и элемент везения, я думаю. Весной 1959 года расчеты нашей части были практически готовы к самостоятельной работе и произвели силами части под контролем офицеров п-ка Носова и п-ка Майского пуск ракеты 8К71, с оценкой «отлично». Председателем Государственной комиссии был маршал артиллерии Неделин Митрофан Иванович. Все получили от него благодарности и денежные премии. Двухгодичное пребывание в Тюра-Таме завершилось, и мы отправились к месту нашей основной дислокации — ст. Плесецк. «С порога дорога ведет на восток, на север уходит другая...». За два года, пока мы осваивали технику, была построена стартовая площадка №1, монтажно-испытательный корпус (МИК). Честь и хвала руководителю строителей на площадке 41-го километра п-ку Циргваве! Мы восхищались им. Брали с него пример, стали по его примеру «моржевать» - купаться в ледяной воде. Дружба с ним продолжилась на долгие годы.
|
