А.С. Гончар
Звездные часы ракетной техники. Воспоминания

© Гончар А.С., 2008
Харьков 2008

Источник электронной версии: www.buran.ru

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Как и во всяком интеллектуальном обществе, в третьем отделении интересы не замыкались только на научных трудах и технических проблемах. Общественная жизнь и политические события находили свое отражение далеко не в официальной интерпретации. Неординарные суждения высказывались свободно и открыто, и в этом плане комплекс выделялся настолько заметно, что некоторые случаи становились предметом обсуждения в парткоме. К чести организации, я не знаю случаев, когда бы все это выходило за рамки принятия решений типа: усилить политико-воспитательную работу, разъяснить и т.п. Доставалось нашим руководителям всех рангов.

Третий комплекс был инициатором и движущей силой многих новых начинаний. Наиболее значимым из них был переход на дискретную технику, завершившийся широким применением бортовых и наземных компьютерных систем. В составе отделения был создан специальный отдел программирования под руководством инициативного и талантливого инженера и ученого Б.М.Конорева, благодаря усилиям которого обязанности отдела вышли далеко за пределы программирования. Отдел взял на себя задачи общего руководства разработками на предприятии вычислительных машин, определением их характеристик. Отдел привлекал к своей работе научно-исследовательские организации Украины и Союза, работал в тесном содружестве со многими известными учеными и специалистами бурно развивающейся компьютерной техники. Отделом была создана блестяще функционировавшая технология бездефектного создания и отработки программ управления, включавшая все этапы разработки ракетно-космических систем и их летные испытания. Элемент этой системы — СДКП (система динамической коррекции программы), часто был спасительным выходом из критического положения. Необходимость изменения конкретной программы или исправления ошибки зачастую возникала в самый неподходящий критический момент, когда ракета или космический корабль находились на стартовой позиции. Давление со стороны руководства достигало предельного значения, и вот тогда все надежды возлагались на программистов. Во многих случаях СДКП срабатывала и вместо длительной и тяжелой процедуры снятия приборов памяти, иногда даже с заправленной ракеты, их переделки в заводских условиях, (это 1-2 месяца работы), дело ограничивалось несколькими часами и необходимые исправления вводились в оперативную память с пульта управления. Созданная отделом индустрия программирования, как мы ее называли вполне заслуженно, успешно конкурировала с американской системой верификации программ, требовавшей наличия специальных параллельных и независимых подразделений, сложного оборудования и математического описания бортовых приборов и агрегатов ракеты. Бортовой компьютер и его программа составляли безукоризненно функционирующий «электронный мозг» ракеты или космического корабля, и я не боюсь употребить этот термин, несмотря на предубеждение доктора Эрвина С. Белгенсдорфа: «Каждый, кто говорит о компьютере как об «электронном мозге», никогда не видел мозга». Спорить не буду с уважаемым доктором, но когда компьютерная система управления транспортного корабля снабжения (ТКС) ракетно-космической системы «Алмаз» в течение двух суток совершенно автономно без вмешательства Центра управления выполнила сложнейшую программу полета, состоящую из построения орбитальной и гироскопической систем координат, трех орбитальных переходов поиска, сближения и, наконец, стыковки со станцией «Салют», невольно казалось, что управление полетом ведет опытный и хладнокровный пилот. Такое же ощущение вызывала и автоматическая посадка корабля «Буран» с компьютерной системой управления, разработанной институтом Пилюгина — Лапыгина.

Планирование в III комплексе было на высоком уровне. Яков Ейнович создал даже специальный стенд, на котором находились тщательно разработанные подробные графики проводимых работ. Ежедневно проводились оперативные совещания, на которых рассматривался ход выполнения работ. Достоинством этих оперативок было то, что каждый пункт плана поручался определенному лицу, но при этом определялись условия и принимались меры для выполнения соответствующего пункта. Такая система анархически настроенным теоретикам вначале не очень нравилась, но постепенно все поняли, что только непрерывным контролем и оперативным устранением возникающих затруднений можно добиться решения сложных задач проектирования. Положение и авторитет Якова Ейновича позволяли ему подключить к решению задач производство и службы, которые ему напрямую не подчинялись. Деловой подход и настойчивость вскоре принесли свои плоды — работы стали выполняться в сроки, а третье отделение по сути дела стало головным проектным подразделением предприятия. Сотрудники отделения, руководители отделов и лабораторий стали непременными участниками при решении вопросов проектирования как внутри предприятия, так и вне его. Им поручалось решение любых задач и на любом уровне, а работа совместно с предприятием стала желательной для многих головных предприятий-разработчиков.

В конце шестидесятых годов предприятие вело разработку систем управления для объектов Главных конструкторов М.К.Янгеля, В.Н.Челомея, Д.А.Полухина, М.Ф.Решетнева. Королев с его космической тематикой по-прежнему оставался только в наших мечтах. Мы с громадным интересом наблюдали за работами ОКБ-1 и за их соревнованием с американцами. Многое в действиях Королева было непонятным и вызывало осуждение. Особенно необъяснимыми были повторяющиеся из года в год полеты «Востока», затем «Восхода», в то время как широко рекламируемые работы американцев по программе «Apollo» показывали, насколько решительно эта программа приближалась к своему победному завершению. Попытка Челомея вмешаться в ход лунной гонки с самого начала была обречена на неудачу. Мы, будучи участниками этой работы, с сожалением отмечали это, понимая, что такая грандиозная работа может быть выполнена только при сосредоточении всех наших сил, т. е. при объединении усилий королевской и челомеевской фирм совместно с их смежниками. Мне довелось присутствовать на одном из совещаний в министерстве вскоре после его образования. В.Н.Челомей в буквальном смысле бил себя в грудь, безуспешно доказывая, что если ему будет дано финансирование в размере полутора миллиардов рублей, то он сумеет опередить американцев, по крайней мере, в пилотируемом облете Луны. Но дальше проектных материалов, в которых участвовали и мы, дело не пошло. Для нас эти проработки имели громадное значение. Уровень нашего понимания проблемы значительно поднялся, мы поверили в свои силы, поняли, что любые задачи в космосе нам по силам. Было ясно, что челомеевская ракета-носитель «Протон» и королевский «Союз» — основа для облета Луны, и мы даже сделали прикидочный расчет такого полета. Но «главные» не хотели видеть друг друга. Последние надежды были рассеяны двумя событиями, которые были разделены сроком в два месяца. 21-27 декабря 1968 года «Apollo-8» с тремя астронавтами совершил облет Луны, а 21 февраля следующего года при первой попытке запуска потерпел аварию королевский носитель Н1 на 70 секунде полета. Мы, будучи на 43 площадке, видели, как он стартовал. Затаив дыхание мы отсчитывали секунды его полета, а затем взрыв и полное разочарование. Трудно сказать, кто больше переживал эту трагедию — мы, посторонние наблюдатели, или разработчики этой ракеты. Последовавшие вскоре полеты «Apollo-10» и исторического «Apollo-11» поставили последнюю точку. Добытая величайшим трудом ведущая роль в космических исследованиях менее чем за десятилетие была безвозвратно утеряна, и это в то время, когда было ясно видно, что в ракетно-космической технике наши возможности вполне сравнимы с американскими. По крайней мере, в области боевых ракетных комплексов соревнование шло с переменным успехом, и в начале семидесятых годов были созданы самые совершенные в мире боевые ракетные комплексы — 15А14 и 15А30, совершенствование которых обеспечило приоритет страны до конца столетия. Довелось мне видеть и черно-белое облако над стартовой позицией в июле 1969 года при второй попытке запуска Н1. Я ехал на 95 площадку в «рафике». Мы надеялись до запуска Н1 проскользнуть поворот возле знаменитого здания «на семи ветрах», пользуясь задержкой пуска, но нас остановили сразу же за азотным заводом. Мы съехали на грунтовку, поднялись на ближайшую возвышенность и увидели зрелище, которое развеяло последние надежды на успех нашей лунной программы. Взрыв даже на расстоянии около 25 км был потрясающим...

Групповой полет кораблей «Союз-6,-7 и -8» в октябре месяце в интервале между полетами «Apollo-11» и «Apollo-12», который, как оказалось, только условно можно назвать «групповым», подчеркнул нашу отсталость. Когда мы проезжали створ со стартовой площадкой, в воздухе все еще сильно чувствовался запах гари, а солдаты на КПП при подъезде к 95 площадке были в противогазах.

После четвертой неудачной попытки, когда, по мнению разработчиков, основные причины аварии были поняты и устранены, а задел ракет на полигоне достигал семи при двух собранных, было принято решение о закрытии лунной программы. В. П. Мишин, Главный конструктор ОКБ-1 того периода, обвинял в этом трех человек: Устинова, Смирнова и Афанасьева. Решение, принятое в первый половине 1974 года, явилось причиной задержки более чем на десять лет создания в Советском Союзе носителя подобного типа. Коренной же причиной нашей неудачи следует считать недоговоренность Королева и Глушко по двигателям. Это привело к тому, что Королев вынужден был привлечь к созданию двигателей совершенно новую в ракетной технике фирму Министерства авиационной промышленности во главе с Н.Д. Кузнецовым, которому не удалось в нужные сроки довести двигатель до необходимого уровня надежности.

Опыт развития техники говорит о том, что любое новое направление первоначально выглядит слабым и бесперспективным. Так было с авиацией, так было и с ядерной энергетикой, так было и с радиотехникой. Например, сегодня радиотехника проникла во все сферы человеческой деятельности — связь в пределах Земли и космоса, телевидение, информатику, локацию и т. д., а ведь Генрих Герц, открывший электромагнитные волны, сам не верил в их полезность и даже высказывался в таком духе, что ими вообще не стоит заниматься.

Любое вмешательство партаппаратчиков или чиновников любого ранга в вопросы науки и техники не приносит ничего другого, кроме вреда. С трудом верится, что такие люди, как Устинов, Смирнов и Афанасьев, которых мне довелось видеть «в деле», являются авторами решения о закрытии Н1. Таким образом, после медленного и незаметного «увядания» челомеевской лунной программы, громко на весь мир прозвучал приказ о прекращении вообще в СССР программы пилотируемых полетов к Луне. В газете «Правда» появилась статья академика Б.Н. Петрова, в которой обосновывалась идея полетов к ближайшим небесным телам не людей, а автоматов. Посылать людей на Луну нам не очень то и хотелось. Автоматическая доставка 100 граммов лунной породы со дна Моря Изобилия станцией «Луна-16» 12 сентября 1970 года преподносилась как величайшее достижение, равным образом, как и исследование поверхности Луны «Луноходом-1», доставленным на поверхность станцией «Луна-17» 10 ноября 1970 года. Бесспорно, это были значительные успехи автоматики, но они меркнут на фоне шести блестящих лунных экспедиций американцев.

Третье отделение предприятия, возглавляемое в разное время Д.Ф.Климом, А.И. Гудименко и Я.Е. Айзенбергом, по сути дела являлось тем подразделением, где рождались основные идеи разработок, возникали новые направления, которые настойчиво инициировались и, в конечном итоге, реализовывались в ракетах, кораблях и спутниках. Научное обоснование предлагаемых отделением идей и направлений было глубоким. Математика, механика, физика, электроника и электротехника были теми фундаментальными дисциплинами, на основе которых велись проработки. Специалисты подбирались скрупулезно из числа молодых специалистов, имеющих склонность к научной работе и свободно владеющих этими знаниями. Мнение руководства отделения при решении научных и технических вопросов было решающим как внутри предприятия, так и при проведении внешних совещаний и советов на уровне ВПК, министерства и головных организаций.

Соответственно были созданы замкнутые приборные, конструкторские, испытательные подразделения, возглавляемые на первых этапах работы И.А. Рубановым, а затем А.Н. Шестопаловым (приборный комплекс), П.М.Сорокиным и И.М. Брынцевым (конструкторский комплекс), У.М.Федотенковым, Е.Н.Харченко (отработочно-испытательный комплекс). Громадное значение имел монтажно-экспериментальный цех (Е.А.Морщаков), выросший затем в мощный опытный завод благодаря воле и энергии О.Ф.Антуфьева.

В научно-техническом развитии предприятия четко могут быть выделены четыре основных этапа:

I этап — использование принципов аналогово-релейной техники;
II этап — использование дискретных и цифровых принципов построения приборов и систем;
III этап — использование в системах управления цифровых вычислительных машин и многомашинных (компьютерных) комплексов;
IV этап — конверсия и переход к разработке многоцелевых автоматизированных систем.

Назаров Владимир Николаевич

Первые работы по реализации дискретных систем начаты в лаборатории Д.Н.Мерзлякова в 1961 году для приборов системы управления ракеты-носителя 11К65. Первые цифровые датчики разработаны в лаборатории В.А. Маринушкина. Энтузиастами и создателями дискретных приборов были И.В. Бодаев, Г.С.Бестань, Э.В. Лысенко, Д.М. Смурный. Конструкторами этих приборов были И.А. Авраменко, Н.Н. Филатов, С.С. Матвеев. С приборами дискретной техники на вооружение и в эксплуатацию сданы ракеты-носители 11К65 и 11К69, с помощью которых за все время эксплуатации было запущено более тысячи ИСЗ самого различного назначения и боевой ракетный комплекс — глобальная ракета 8К69.

Логическим развитием дискретных приборов явилось создание бортовых вычислительных машин, теоретические основы которых были заложены Я.Е.Айзенбергом, Б.М.Коноплевым, В.Г.Щербаченко. С 1965 года в лаборатории Г.С.Бестаня началось создание серии таких машин, первенцем которых была экспериментальная БЦВМ — 1А100 с ограниченной системой команд на потенциальной системе элементов «Тропа-1». Разработка штатной ЦВМ началась в 1968 году разработкой унифицированного процессора М4М, на основе которого было создано более десяти вариантов бортовых вычислителей. Основными разработчиками этих машин были И. И. Корниенко, Ю.Г.Нестеренко, Д.М.Смурный, Б.Я.Сукачев, В.А.Калмыков и еще целый ряд энтузиастов этого направления. С 1976 года начата разработка серии БЦВМ на больших интегральных схемах и к 1979 году создана БЦВМ на базе процессора М6, которая вместе с ее модификациями была использована на боевых ракетных комплексах и на супер-ракете «Энергия». Принципы многоярусного мажоритирования, разработанные А. И. Кривоносовым, широко применялись в этих и последующих разработках ЦВМ и обеспечили высокую надежность их функционирования. Ответная цифровая аппаратура, аппаратура «земли», разрабатывалась под руководством Е.М. Михлина, а затем, Ю.И.Федченко, специалистами Ю.А.Терещенко, Э.А.Вольфовским, Г.М. Гехтом, И.И. Трофимовым, Ю.А. Сычевым. Параллельно шло создание мощной экспериментальной базы, основу которой составляли универсальные вычислительные комплексы. Усилиями Я.Е.Айзенберга на предприятии был создан самый мощный вычислительный центр, непрерывно оснащаемый быстродействующими ЦВМ, создаваемыми в СССР и в странах социалистического содружества. Комплексные стенды, наряду с вычислительным центром и аппаратурой автономных испытаний приборов, становятся основной базой экспериментальной отработки систем управления и их приборов. Соответственно растет и когорта опытных испытателей А.И.Передерий, Л.М.Бондаренко, В.Я.Страшко, Г.И.Лящев, Е.А.Сенько, С.Е.Славнов, Е.Н.Харченко, В.Н.Назаров, Ю.В.Салло.

Заместитель главного конструктора — директор опытного завода, лауреат Государственной премии СССР Борзенко Георгий Андреевич.

Лауреат Государственной премии СССР Чупринов Анатолий Иванович

Исключительную роль в разработке и создании аппаратуры систем управления имело опытное производство, по сути дела завод, имеющий свой расчетный счет в банке и планирование. Завод был создан О.Ф.Антуфьевым и Е.А.Морщаковым, и на протяжении более двадцати лет до 1987 года директором завода был Г.А.Борзенко. Георгий Андреевич непрестанно обеспечивал расширение производственных возможностей завода, оснащение его цехов самым совершенным оборудованием, внедрение передовой технологии. Цех изготовления печатных плат стал образцово-показательным цехом отрасли, а серийные заводы, изготовлявшие аппаратуру по документации ОКБ, целиком заимствовали отработанную технологию опытного завода и, зачастую, изготовление аппаратуры велось по взаимной кооперации. Существенную помощь опытному заводу в начале 70-х годов оказала служба главного инженера ОКБ. Заместитель главного инженера ОКБ Э.В.Лысенко, а затем, сменивший его на этом посту А.И.Чупринов помогли освоить опытное производство модульной аппаратуры с применением машинных методов изготовления и контроля, организовать цех входного контроля ЭРИ, автоматизировать проверку параметров выпускаемой аппаратуры. Механическое производство оснащалось станками с ЧПУ. Сборочные цеха и цех кабельного производства, руководимые В.К. Овсянниковым, Г.Г.Витковым, А.С.Страмаусом, добились бездефектного производства аппаратуры. Многие работники этих цехов становятся ведущими специалистами отрасли. Увеличение объемов работ и их сложность потребовали создания в г. Запорожье в 1966 году филиала ОКБ со своим опытным производством под руководством С.В.Раубишко. Филиал к моменту его создания уже имел опыт работы — девять научно-исследовательских работ было выполнено по заданию ОКБ-1. К середине семидесятых годов филиал самостоятельно провел разработку систем управления ряда комплексов, в том числе объектов «Целина» и «Океан», системы разделения возвращаемого аппарата «Алмаз», системы дистанционного ввода боевых заданий комплексов СС-18 и СС-19, телеметрических систем для многих объектов, включая комплекс «Буран».

Заместитель начальника предприятия по кадрам Сущенко Виктор Прокофьевич

В филиале выросли замечательные специалисты Б. Н. Гавранек, В.П. Яничкин, С.В.Каплун, В.П.Колосов, В.А.Конофьев, Е.Е.Борейко и многие другие, создавшие ряд уникальных систем: БИРС — бортовая информационно-распределительная система ракеты-носителя «Энергия», система управления бортовым комплексом «Алмаз», система телеметрической информации в микроэлектронном исполнении, многие приборы комплекса «Буран», воздушного командного пункта управления пуском МБР и ряд других работ. Главный инженер филиала В.П.Тесленко был зачинателем работ по волоконной оптике и внедрению в инженерную практику систем автоматизированного проектирования. Эти работы высоко оценены в отрасли и в последующие годы на их основе выполнены многие инженерные разработки. Пример Запорожского филиала, в кратчайшие сроки вышедшего на самый высокий уровень производства радиоэлектронной аппаратуры ракетно-космической техники, показывает потенциальные возможности индустриальных городов Украины, имеющих прекрасную научно-производственную основу и квалифицированных инженерно-технических работников.

К началу семидесятых годов практически закончилось организационное и научное становление предприятия, его производственной кооперации и кооперации смежных НИИ и ОКБ, ведущих разработку отдельных систем и приборов. Заслуга в этом в первую очередь, принадлежит директору и Главному конструктору предприятия В.Г. Сергееву и его ближайшим соратникам, в первую очередь, Г.А.Борзенко и А. Ф. Соболеву

Прочной опорой разработок ОКБ становятся три мощных завода: наш опытный завод Г.А.Борзенко, Киевский радиозавод Д.Г.Топчия с «нашим» Главным конструктором А.И.Гудименко и Харьковский завод им. Т.Г.Шевченко во главе с Ю.И. Загоровским и А.П. Шпейером. Несколько позже к производству аппаратуры подключается Запорожский опытный завод «Электроавтоматика» во главе с Ж.Г. Очеретом. Важнейшую роль в украинской ракетной корпорации играли Московский институт гироприборов НИИ-944 В.И.Кузнецова, Московский прожекторный завод В.А.Окунева, Киевский завод «Арсенал»- по системам прицеливания и еще целый ряд предприятий в г. Ленинграде, Минске, Воронеже, Каменск-Уральске, Северодонецке и других городах Советского Союза. Основой украинской корпорации было головное ОКБ-586 в г. Днепропетровске во главе с М.К. Янгелем, гениальным инженером и блестящим организатором, а впоследствии В.Ф.Уткиным.