 |
|
 |
|
|
|
|
А.С. Гончар
© Гончар А.С., 2008
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Предыстория |
 Начальник отдела ОКБ-692 Рубанов Иосиф Абрамович. Погиб 24 октября 1960 года при испытании ракеты Р-16 в НИИП-5 МО СССР |
Таким образом, перед нами, людьми, мечтавшими о работе в авиации, практически уже имевшими диплом авиаконструктора в кармане, встал вопрос об изменении профессии. И.А.Рубанов под глубочайшим секретом сообщил, что завод ведет разработку и изготовляет аппаратуру систем управления для боевых ракет дальнего действия, что это самые престижные разработки, что во главе этих работ в стране стоит С.П.Королев, и этому направлению техники принадлежит будущее. Иосиф Абрамович, как оказалось, был прав. Мы тогда много спорили и обсуждали это предложение и приняли его, в основном, благодаря умению убеждать и красноречию этого человека и блестящего инженера. Нас сразу же зачислили на должности старших техников, на половину оклада, что более чем удваивало нашу стипендию, да и виды на получение жилья имели значение.
Заводские цеха, лаборатории СКБ по сравнению с агрегатными и сборочными цехами громадных авиационных заводов Москвы, Киева, Воронежа, Куйбышева и других городов, где нам довелось побывать на практике, выглядели скромно, но Рубанов сумел переубедить нас, нарисовав яркую картину развития ракетной техники, превращения ее в ракетно-космическую. Действительно, наступали золотые полвека ракетно-космической техники, ознаменовавшиеся величайшими свершениями — выходом человека в космическое пространство, полетами автоматов к планетам Солнечной системы и, наконец, беспримерным подвигом американцев, пославшим серию экспедиций к нашей ближайшей соседке — Луне.
Город Харьков имел богатую довоенную предысторию в развитии науки ракетного полета и в создании первых ракет. Первые энтузиасты появились еще в двадцатые годы, их идейным наставником был К. Э. Циолковский, а публичные лекции Ф.А. Цандера и В.П.Ветчинкина побуждали к активной деятельности. В 1926 году возникла студенческая группа по изучению проблем реактивного полета под руководством А. Щербакова, позже на Харьковском авиационном заводе группа энтузиастов приступила к изготовлению моделей реактивных аппаратов и пороховых ракет. С 1937 года начала свою работу реактивная группа при Харьковском авиационном институте под руководством академика Г.Ф.Проскуры. Исследования были развернуты широким фронтом: проектирование и расчет пороховых ракет, пусковых установок, навигационных приборов, приборов управления, испытательных стендов. 19 сентября 1937 года состоялся первый успешный пуск пороховой ракеты. Великая Отечественная война прервала работы, но после войны, не успев залечить, как следует, раны, индустриальный Харьков одно за другим подключает свои предприятия, учебные заведения и заводы к работам по созданию ракет, космических кораблей и их оборудования. Одним из первых к созданию аппаратуры систем управления 25 сентября 1951 года был подключен завод «Электроинструмент», впоследствии завод п/я 201 или «Коммунар». Директором завода был назначен А.Смирнов. В конце года на завод прибыла группа инженерно-технических работников головного института НИИ-885 в составе А.М.Гинзбурга, М.А.Харченко, И.А.Рубанова, В.И.Каменского и других для организации работ по серийному изготовлению аппаратуры систем управления первых отечественных ракет С. П. Королева. С 1952 года завод возглавил В. Н. Куликов, а А. М. Гинзбург был назначен главным инженером специального конструкторского бюро (СКБ-897). Таким образом, мы пришли работать в молодую организацию, но ядро ее во главе с А. М. Гинзбургом уже имело значительный опыт в ракетной технике. Абрам Маркович был одним из соратников С. П. Королева и совместно с ним в 1945-1946 годах в Германии занимался изучением немецкой ракетной техники и затем воспроизведением брауновской ФАУ-2 и ее летными испытаниями. Им, совместно с немецкими специалистами, из разрозненных агрегатов и приборов был создан первый действующий электрический стенд ФАУ-2, позволивший разобраться в принципах ее работы. Затем он был в составе боевого расчета первой ракеты, известной как Р1, пуск которой был осуществлен в 1947 году.
 Главный конструктор завода 897, заместитель главного конструктора ОКБ-692, лауреат Ленинской премии Гинзбург Абрам Маркович. |
Опыт и широкая инженерная эрудиция, наряду с незаурядным талантом конструктора, выдвинули имя Гинзбурга в ряды творцов «чуда ХХ столетия» — ракетно-космической техники. Важнейшей заслугой Абрама Марковича было создание слаженного коллектива конструкторов, исследователей и испытателей, каким стало СКБ-897, ставшее впоследствии основой мощной организации — ОКБ-692. Дальнейшая инженерная судьба Гинзбурга сложилась неудачно. Будучи глубоко порядочным человеком, он не мог примириться с отношением к нему чиновно-партийного аппарата и, к нашему большому огорчению, вскоре ушел из ОКБ-692. Под стать Гинзбургу, его «правой рукой» был И.А. Рубанов — начальник основного проектного отдела СКБ, исключительно грамотный инженер, чутко реагирующий на все новые идеи. Трагическая судьба выпала на его долю — он погиб в расцвете своих творческих возможностей 24 октября 1960 года при испытаниях ракеты 8К64, спасая от огня своего коллегу — Н.Г. Волобуева.
Третьим человеком в СКБ была, несомненно, И.А.Дорошенко — начальник лаборатории, ведущей все «комплексные дела» и стендовую отработку аппаратуры. Волевая, энергичная женщина, она пользовалась большим авторитетом в коллективе, умела настойчиво добиваться решения поставленной цели. Ее совершенно несправедливо сделали главной виновницей упомянутой аварии 24 октября 1960 года, унесшей много человеческих жизней. Так, в статье С. Аверкова («Время», октябрь 1996 г.) делается попытка все свести к «...... разработке комплексной схемы и методике приведения в исходное состояние на старте прибора А-120, особенности которого не были учтены, что привело к запуску двигателя второй ступени». За комплексную схему действительно отвечала наша организация и Дорошенко конкретно, но Аверков умалчивает, что по предложению его организации (ОКБ-586) в нарушение технологии подготовки ракеты к пуску «вручную» были подорваны пиромембраны, закрывающие доступ компонентов топлива к двигателю. Это привело к тому, что как только прибор А-120 подал команды на открытие клапанов двигателя, последний запустился. Мы еще, более подробно, вернемся к истории создания ракеты 8К64 и к причинам ее аварии при пуске.
|
Главной теоретической лабораторией была лаборатория моделирования, ею руководила также женщина — Зыкова Александра Никоноровна. В лаборатории до нашего прихода в основном были женщины. Она вскоре вместе с мужем уехала в Москву, и о ней в памяти осталось только то, что это была чуткая и добрая женщина. Тон в лаборатории задавали три женщины — Ольга Митрофановна Калинина, Галина Яковлевна Савичева и Валентина Иосифовна Ломакина. Калинина вела расчетно-теоретические работы, Савичева и Ломакина — моделирование. Ольга Митрофановна при солидной математической подготовке обладала еще и чрезвычайной скрупулезностью в изучении и доскональном разборе математических выкладок в непрерывно поступающих к нам проектных и исследовательских материалах из институтов и КБ. Она не верила «на слово» ни одному автору, независимо от его имени, нередко находила неточности, некорректности, а иногда и ошибки в их работах. Впоследствии, в эру компьютеризации, она стала одним из самых квалифицированных и думающих программистов предприятия. Ее склонность к обучению своих сотрудников в значительной мере способствовала тому, что школа программирования в ОКБ была одной из лучших. Савичева и Ломакина успешно «колдовали» на стендах моделирования.
Приборами занимался А.М. Кошняков, а в цокольном этаже небольшого здания, где располагалось СКБ, Е.А. Морщаков возглавлял монтажно-экспериментальный цех, в котором делались первые опытные приборы.
 Начальник, главный конструктор ОКБ-692 Коноплев Борис Михайлович. Погиб 24 октября 1960 года при испытании ракеты Р-16 в НИИП-5 МО СССР |
Наш приход в СКБ совпал со значительными переменами в ракетной технике. Завершился период первых относительно примитивных тактических ракет Королева, повторивших немецкие разработки и их развитие в рамках освоенных технических решений. Ракета Р1 повторяла ФАУ-2, ракеты Р2 и Р5 определяли достижимый предел совершенствования Р1, а Р3 убедительно продемонстрировала необходимость новых конструктивных и технологических решений. Мощная, созданная в годы войны военная индустрия, ее испытанные руководители, привыкшие к масштабному мышлению и действию, подсказывали и реально ставили задачи на принципиально новый подход, соответствующий новым глобальным задачам стратегии обороны. Появление ядерного оружия, возросшая уязвимость бомбардировочной пилотируемой авиации, глобальность противостояния основных держав определили необходимость поиска новых средств доставки боевого груза к цели. Особое внимание уделялось беспилотной авиации, ракетам, а также подводным лодкам-ракетоносцам. Первые образцы таких лодок появились в 1955-1956 годах и были приняты на вооружение с королевской ракетой Р11МФ с ядерной боеголовкой. Создание беспилотных авиационных и ракетных средств доставки было определено Постановлением правительства N 956-408 от 20.05.54 г., вышедшем вскоре вслед за объявлением Маленковым на заседании Верховного Совета о создании в СССР водородной бомбы и ее первом испытании 12 августа 1953 года. Постановление предусматривало три основных направления работ: создание ракеты Р7 С.П.Королевым и двух самолетов-снарядов «Буря» С.А.Лавочкиным и «Буран» В.М.Мясищевым. Примерно в это же время завершилось и длительное соперничество С.П. Королева и М.К.Янгеля тем, что Янгель в 1954 году уехал в Днепропетровск в качестве Главного конструктора завода «Южный машиностроительный», который с 1952 года был подключен к серийному изготовлению ракет Королева. Михаил Кузьмич имел четкую программу действий: создать систему боевых ракетных комплексов полностью отвечающих требованиям их использования в воинских частях и перекрывающих по дальности стрельбы все мыслимые диапазоны, включая межконтинентальный. Две одноступенчатые ракеты Р12 и Р14 (8К63 и 8К65) обеспечивали дальность полета 2500 и 4500 км, а двухступенчатая Р16 (8К64) — 12000 км. Системы их управления должны быть полностью автономными, компоненты топлива — высококипящими, способными длительное время находиться в баках ракеты и не требовать «подпитки». Компоновка ракеты должна позволять осуществлять старт из шахтной установки, готовность к старту должна быть минимальной. Кроме того, ряд специфических требований обеспечивал возможность их длительной эксплуатации в полевых условиях. Янгель имел мощную поддержку в своих планах со стороны партийно-правительственных и военных кругов, особенно НИИ-4 (в/ч 25840) и сумел сколотить кооперацию из предприятий, имеющих опыт подобных разработок. Это, в первую очередь, ОКБ-456 под руководством В.П.Глушко — по созданию двигательных установок, СКБ-897 под руководством А.М.Гинзбурга, а с 1959 года ОКБ-692 под руководством Б.М.Коноплева, и затем с 1960 года В.Г.Сергеева — по созданию систем управления, НИИ-944 под руководством В.И.Кузнецова — по командным гироскопическим приборам и ряд других организаций. Большое значение имело также содружество с рядом академических институтов, с академией имени Дзержинского и, особенно, с НИИ-4.
Решающим фактором были люди. Сегодня можно уже однозначно оценить то поколение людей, которое обеспечило невиданный взлет техники и науки во второй половине двадцатого столетия. Этих людей воспитала и выкристаллизовала из общей массы война. Это были люди, для которых величие Родины было главным смыслом жизни, все личное было второстепенным. Победа в войне с Германией вселила в них непоколебимую уверенность в своих силах и научила стойкости в самых невероятно тяжелых условиях, научила делать то, что казалось немыслимым, что было выше человеческих сил. Сегодня это трудно понять и осознать вступившему в активную жизнь поколению, зараженному стяжательством, лишенному национального достоинства и не умеющему по-настоящему работать.
О трудовом подвиге народа можно судить по простому факту: за 6-8 месяцев войны с запада на восток было перебазировано 1523 промышленных предприятия, в том числе 1360 крупных, преимущественно военных заводов. Тысячи составов с людьми, оборудованием, материалами, документацией двигались на восток, и немедленно налаживался выпуск военной продукции. Люди месяцами не уходили со строительных площадок, от станков и чертежных досок. Их подвиг также значим, как и беззаветный подвиг солдат на фронте. Никакое принуждение, а только сознание долга могло обеспечить такое беззаветное служение своему делу, как на фронте, так и в тылу. Танки, самолеты, орудия и боеприпасы непрерывным, все возрастающим потоком, шли на фронт.
Вознесенский, Малышев, Устинов, Казаков, Яковлев, Смирнов и многие другие титаны промышленности совместно со всем народом сумели сделать невозможное — по производству вооружения превзойти Германию со всей европейской промышленностью, как по качеству, так и по количеству производимой продукции. Это были незабываемые дни подлинного всенародного героизма, массового и добровольного. Накал военных лет сохранился еще на многие послевоенные годы; на предприятиях, производивших новое вооружение, царила та же атмосфера энтузиазма и понимания, ответственности за качество и сроки производимых работ.
|
Необходимость иметь самое совершенное оружие была понятна каждому работнику от министра до техника и рабочего. Угроза войны с целью уничтожения нашего государства, наших городов и народа была более чем реальной. Призывы к этому раздавались на самом высоком уровне. Идея превентивной войны упорно проповедовалась печатью, радио и телевидением. Генералы строили планы и подсчитывали, сколько нужно сбросить бомб и на какие наши города, чтобы полностью разрушить промышленность и лишить боеспособности армию. Без понимания реальности этой угрозы невозможно понять и атмосферу самоотдачи, которая царила на предприятиях военной промышленности и, особенно, ракетно-космической. Война и предвоенные годы научили людей не особенно доверять дипломатам и политикам, а самим следить за событиями, происходившими в мире и составлять собственное мнение об их значении и могущих быть последствиях. А грозовые тучи, начиная с печально известной речи У. Черчиля в Фултоне в апреле 1946 года и последовавшего затем каскада все более и более грозных событий, сгущались. Доктрина Трумэна в 1947 году, направленная на возрождение военно-промышленного потенциала стран «оси», создание НАТО и СЕАТО в 1949 и 1954 годах, развертывание военных баз у границ Советского Союза, вооруженных самыми современными средствами нападения, непрерывное патрулирование самолетов и кораблей, снаряженных ядерным оружием — вот далеко неполный перечень фактов реальной угрозы, о которой знал наш народ, принесший немыслимые жертвы, для того, чтобы отстоять свою независимость в борьбе с фашизмом и готовый к борьбе с любым новым агрессором.
Военные базы, самолеты и боевые корабли НАТО и СЕАТО обильно оснащались ракетами и самолетами-снарядами, несущими ядерные боеприпасы, производимые в США. В 1951, 1952 и 1953 годах создаются самолеты-снаряды «Матадор», «Снарк», «Регулюс», в 1953 году ракета «Редстоун» и крылатая ракета «Навахо» впервые с дальностью стрельбы, перекрывающей всю территорию СССР с юга на север.
Первый запуск самолета-снаряда «Регулюс» с подводной лодки в США был произведен 13 июня 1953 года. Напомним, что аналогичный пуск в СССР был произведен только 16 сентября 1955 года. Таким образом, была реализована идея командира немецкой подводной лодки У-511 капитан-лейтенанта Штейнера (проект «Урзель»), высказанная им еще в 1942 году и проверенная пусками с подводного положения.
Весь этот арсенал, дополненный стратегическими бомбардировщиками и кораблями семи флотов, готов был к действию и ждал команду.
Подлинную тревогу и беспокойство вызвали сообщения о передаче бундесверу американских тактических ракет с ядерными боезарядами «Онест Джон» и «Найк» (1958 г.) и ракеты «Поларис» (1960 г.) с дальностью стрельбы до 2000 км, т.е. с дальностью, перекрывающей территорию практически всей восточной Европы.
Трудно передать тревожность обстановки тех дней, особенно на предприятиях оборонной промышленности, где отчетливо представлялись возможные последствия этих действий, где после каждого такого события следовали новые импульсы к ускорению наших разработок, да и сами разработчики понимали настоятельную необходимость такого ускорения. В это же время непрерывно поступали и в открытую печать, и закрытые материалы сообщения о совершенствовании ядерного оружия в США и Англии. В ноябре 1952 года на острове Элугелаб был взорван макет двухконтурной ядерной бомбы (H-bomb) мощностью около 3 мегатонн тринитротолуола, а в марте 1954 года на атолле Бикини была взорвана трехконтурная бомба
(F-F-F деление, слияние, деление), способная покрыть смертельными радиоактивными осадками тысячи квадратных километров земной поверхности. Следы этого взрыва в виде радиоактивных осадков достигли Австралии, Индии и Южной Америки. Японский траулер «Счастливый Дракон», находившийся на удалении от места взрыва более чем 200 км, подвергся смертельному воздействию радиации, в результате чего погибло 23 члена его экипажа.
В мае 1957 года произошло испытание первой английской водородной бомбы, давшее возможность старому «другу» Советского Союза У.Черчиллю предложить использовать преимущества Западного мира в ядерном оружии и в средствах его доставки: «... следует заранее объявить и провести мирную военно-воздушную демонстрацию над главными советскими городами, которая должна сопровождаться информированием советских лидеров о некоторых наших новейших изобретениях в области военной техники». (В.Г.Трухановский «У.Черчилль Политическая биография»). Легко представить последствия такой демонстрации и реакцию людей на это заявление! Пятидесятые годы характерны еще и тем, что уцелевшие гитлеровские генералы и политические деятели в своих мемуарах разоткровенничались, и стало известно о той коварной и неблагодарной политике, которую вели англо-американские «союзники» за спиной Советского Союза. В то время, когда Советская Армия вела кровопролитные бои с фашистскими армиями, назревал сговор между США, Англией и Германией, суть которого сводилась к новому «крестовому походу» против нашей страны. Полностью проявилась неблаговидная роль «Атлантической хартии», подписанной Рузвельтом и Черчиллем, и предполагавшей послевоенное разоружение всех стран, кроме США и Англии. Не отставали от военных в своем антисоветизме и ученые атомщики США. Некоторые, например Г. Юри, в своих выступлениях требовали превентивной войны против СССР с тем, чтобы после ее победного завершения «... человечество могло пользоваться миром и свободой во главе с мировым правительством» (читай с США). О генералах и говорить не приходится, планы ядерных бомбардировок советских городов разрабатывались скрупулезно и тщательно, подсчитывалось, сколько нужно убить людей, определялся необходимый процент разрушения городов и промышленных предприятий и т.д.
Все это определяло ту атмосферу, в которой люди жили в первые послевоенные годы, когда еще и минувшая страшная война на каждом шагу напоминала о себе, а любой взрослый человек в той или иной мере испытал ее ужасы. На предприятиях оборонной промышленности, особенно передовых ее отраслях, по сути дела работа мало чем отличалась от военных лет: рабочий день длился 12-14 часов, зачастую без выходных и праздничных дней, жесткие сроки выполнения работ, непрерывное «давление» и контроль сверху и, что самое главное, подлинный трудовой энтузиазм и понимание необходимости своевременного и качественного выполнения своей работы.
В этой грозной обстановке, сложной еще и тем, что необходимо было залечивать многочисленные раны, нанесенные войной на значительной территории европейской части страны, нужно было срочно создавать современное оружие, способное обеспечить надежную защиту. В этом плане возможности Советского Союза были весьма ограничены. К 1955 году на вооружение была принята только королевская ракета Р1 с дальностью стрельбы 270 км и боеголовкой, снаряженной тротилом (785 кг); ракета Р2 с дальностью стрельбы 600 км с головной частью (1008 кг тротила); первая стратегическая ракета Р5 с дальностью стрельбы 1200 км принята на вооружение в 1952 году с обычным боезарядом и модернизированная в 1955 году под ядерный боезаряд мощностью до 80 килотонн, была запущена с реальным боезарядом 8 февраля 1956 года. Эти силы в лучшем случае могли противостоять базам в пределах Евро-Азиатского континента, но территория основного вдохновителя «крестового похода» против СССР — США, оставалась практически вне досягаемости. Наши стратегические бомбардировщики имели дальность полета только «туда», а их экипажи имели инструкции после выполнения боевой задачи лететь в северные районы Канады, покидать самолеты и пробираться к Тихому океану в определенные районы побережья, где их должны подбирать подводные лодки.
Королевская ракета Р11МФ, запускаемая с подводной лодки, имела дальность 270 км и ядерную боеголовку и запускалась в надводном положении лодки. При этом ракета поднималась из шахты и возвышалась над лодкой, представляя собой легкоуязвимую цель для авиации и кораблей береговой обороны. К военной угрозе, нависшей над страной, тяжелым грузом добавлялись внутренние трудности восстановления разрушений на громадной территории, подвергшейся невиданному опустошению и лишенной самой деятельной части населения. Страна переживала самый тяжелый кризис в своей истории, сравнимый разве только с татаро-монгольским нашествием.
Моральный потенциал страны был огромен, возможности науки и промышленности, воля людей к жизни, к восстановлению, вера в свои силы были беспредельны. На всех ключевых позициях в науке и технике, в руководстве страной и армией стояли люди добывшие победу, уверенные в нашем превосходстве не только над разрушенной Европой, но и над Америкой, люди, пережившие горечь и позор отступлений 1941-1942 годов, полные решимости не допустить повторения ничего подобного.
|
|
|
|