|
А.С. Гончар
О создании системы управления
сверхтяжелой ракеты «Энергия»
 |
|
ГОНЧАР Андрей Саввич (21.02.1925-16.02.2003), участник Великой Отечественной войны. После окончания Харьковского авиационного института (1956) работал на заводе «Коммунар». С 1959 г. продолжил работу в ОКБ-692 начальником баллистической лаборатории. В 1964 г. назначен начальником отдела систем наведения ОКБ-692, с 1974 г. – Главный конструктор системы управления ТКС орбитальной станции «Алмаз», с 1979 г. – Главный конструктор системы управления РН «Энергия».
Лауреат Государственной премии СССР. Награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Ленина и «Знак Почета».
В 2008 году вышла книга воспоминаний А.С. Гончара «Звездные часы ракетной техники». В данной статье приведены отдельные фрагменты из этой книги, в которых автор показал роль НПО «Электроприбор» и его руководителя В.Г. Сергеева в создании системы управления сверхтяжелой ракеты «Энергия». |
Начало работ по комплексу «Энергия-Буран»
Работы в Советском Союзе по созданию многоразовой транспортной космической системы (МТКС) «Энергия-Буран» были начаты в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР №132-51 от 27 января 1976 г. Генеральным конструктором МТКС был назначен В.П. Глушко, возглавлявший в то время фирму Королева. Разработчиком корабля «Буран» была определена организация Министерства авиационной промышленности – НПО «Молния» под руководством Г.Е. Лозино-Лозинского. Разработчик системы управления – НИИ-885 во главе с Н.А. Пилюгиным.
Наша организация, НПО «Электроприбор», до 1979 года к работам по комплексу «Энергия-Буран» не была подключена, но мы с интересом наблюдали [248] за ходом дел за океаном и за всеми спорами сторонников и противников создания аналогичной системы у нас. Когда в состав кооперации по созданию системы управления комплекса включили и наше предприятие, т.е. через три года после выхода Постановления, то оказалось, что споры о том, «как строить мост – вдоль или поперек реки?» находились еще в самом разгаре.
Мы подключились с новыми силами и вскоре пришли к такому варианту разделения полномочий по системе управления: НИИ-885 Н.А. Пилюгина делает ее для космического корабля «Буран», а мы – НПО «Электроприбор» – для ракеты-носителя «Энергия».
Для нашей организации вторая половина 1970-х годов была периодом технического подъема – часть предприятия была занята созданием систем управления для боевых ракетных комплексов Янгеля и Челомея, другая – для транспортного корабля снабжения (ТКС) и возвращаемого аппарата (ВА) орбитальной станции «Алмаз» Челомея. Эти работы были выполнены на самом высоком научно-техническом уровне. В 1979 году на вооружение были приняты самые совершенные стратегические комплексы Р36МУ и 15А35, известные за рубежом под названиями «Satan SS-18» и «Stiletto SS-19». Компьютерные системы наведения обеспечивали фантастическую точность стрельбы на межконтинентальную дальность более 12000 км – в пределах размеров среднего городского стадиона, при минутной готовности к открытию огня и неуязвимости шахтных позиций. Летные испытания и эксплуатационные запуски транспортного корабля снабжения и возвращаемого аппарата с аппаратурой управления нашего Запорожского филиала также были успешными.
Могучий коллектив НПО «Электроприбор», насчитывавший к тому времени до 10 тысяч инженерно-технических работников, при наличии современного оборудования, уверенный в своих силах и проверивший их на многочисленных разработках, был готов к новой и более сложной работе.
| |
Б.Е. Черток |
|
В этих условиях разведывательный приезд к нам в апреле 1979 года одного из ведущих руководителей фирмы Королева – Олега Бабкова, оказался практически началом завязки работ по комплексу «Энергия-Буран». Следующая встреча состоялась уже в Подлипках, в кабинете В.П. Глушко. Наша делегация состояла из В.Г. Сергеева, Я.Е. Айзенберга и меня. Принимал нас, как гостеприимный хозяин, сам Валентин Петрович. На совещании присутствовали его ближайшие соратники: Б.Е. Черток, И.Н. Садовский, С.С. Крюков, О.И. Бабков. После краткого вступительного слова Валентина Петровича докладывал Борис Евсеевич Черток. В докладе, который видимо Борис Евсеевич уже делал неоднократно и на различных [249] уровнях, говорилось о конструкции комплекса, его основных характеристиках, планах и сроках, о состоянии дел и предлагаемых задачах, а также о способе подключения к работе нашей организации. Борис Евсеевич вслед за Глушко повторил несколько лестных фраз о нашей организации, сказав, что они хорошо знают о наших работах, о нашем вкладе в ракетно-космическую технику, особенно в части применения и создания бортовых вычислительных машин и их программно-математического обеспечения. Доклад Чертока был дополнен краткими выступлениями других участников совещания. В заключение Валентин Петрович предложил высказаться нам. Начал Владимир Григорьевич, вкратце охарактеризовав нашу фирму, ее возможности, состав нашей кооперации и основные выполненные работы. Яков Ейнович основное внимание акцентировал на наших возможностях в части теоретических разработок, компьютеров и индустрии программно-математического обеспечения. Я не стал вдаваться ни в технику, ни в наши возможности. Начал с того, что мы пристально и с восхищением следим за успехами прославленного королевского коллектива в освоении космоса и считаем для себя лестным и почетным вместе работать.
Таким образом и состоялось подключение нашей организации к работам по советской космической транспортной системе «Энергия-Буран». Валентин Петрович настоятельно просил ускорить начало работ и особо подчеркнул, что он видит в лице нашей организации «главного электрика» комплекса.
| |
Один из прилетов представителей НПО «Энергия»
в Харьков (снизу-вверх): Ю.П. Семенов, Я.Е. Айзенберг,
Н.И. Зеленщиков, В.М. Караштин, О.И. Бабков, В.М. Филин |
|
После этого совещания началась серия взаимных поездок, ознакомления и установления рабочих контактов. Наше подключение к «Энергии-Бурану» вызвало много споров и широко обсуждалось. Когда мы с Владимиром Григорьевичем появились в Министерстве общего машиностроения (МОМ) по этому вопросу, первый, кого мы встретили в коридоре, был О.Ф. Антуфьев, незадолго до этого назначенный начальником вновь образованного 10-го главного управления МОМ. Увидев нас, Олег Федорович громко воскликнул: «О! Появились спасители Отечества!» и начал нас сравнивать с Мининым и Пожарским.
Мы приехали с проектом приказа по Министерству о моем назначении Главным конструктором системы управления и приказом по подключению Киевского радиозавода к [250] изготовлению аппаратуры на этапе ее опытного изготовления. Приказ уже был завизирован Д.Г. Топчием – директором КРЗ, где я побывал накануне. Оба приказа мы завизировали в нужных главках и пошли на прием к министру. Сергей Александрович Афанасьев был один, сидел за столом и разносил кого-то по телефону. Закончив разговор, он буквально преобразился – от раздражения не осталось и следа. Я и до этого замечал, что Сергей Александрович очень быстро отходил от вспышек раздражения и недовольства. В душе этот большой человек был добрым и отзывчивым. После непродолжительного разговора министр подписал оба приказа и пожелал нам успехов в работе.
Так, 5 июля 1979 года приказом №261 по Министерству общего машиностроения я был назначен Главным конструктором комплекса автономного управления ракеты-носителя «Энергия» (11К25).
| |
Титульный лист одной из книг
эскизного проекта КАУ РН «Энергия» |
|
В 1980 году был выпущен эскизный проект комплекса автономного управления сверхтяжелой ракеты-носителя «Энергия» (11К25). В проекте предусмотривалась стабилизация РН несимметричной схемы с учетом: возможных отказов двигателей, колебаний жидкости в 12 баках, колебаний 5 двигателей и 45 тонов упругих колебаний. Многомашинный вычислительный комплекс предусматривал 7 ЭВМ.
Когда меня иногда просили в общих чертах описать работу системы управления, я отшучивался: «Это несколько самосвалов микроэлементов, реле, гироскопов и других электродеталей, которые соединены между собой с помощью 20 тонн кабелей, по которым бегают кулоны электричества в соответствии с программами». Такой ответ многих устраивал, по крайней мере, он был более дипломатичным, чем ответ В.Л. Лапыгина (преемника Н.А. Пилюгина) одному из генералов: «Вы все равно не поймете».
Ракета-носитель «Энергия» предназначалась для выведения на околоземные орбиты груза массой до 100 тонн. Многоразовый космический корабль «Буран» был одним из возможных полезных грузов. В этом состояло принципиальное отличие комплекса «Энергия-Буран» от американского «СпейсШаттл». Двухступенчатая ракета «Энергия», выполненная по схеме «пакет» с продольным разделением ступеней, при ее высоте более 60 метров весила 2400 тонн. Все двигатели ракеты-носителя «Энергия» начинали при старте [251] работать одновременно, развивая общую тягу около 3600 тонн при мощности 132 миллиона кВт, превосходя мощность Красноярской ГЭС более чем в 20 раз. Естественно, все задачи управления полетом возлагались на систему управления носителя. Кроме того, Валентин Петрович Глушко, добившись нашего согласия быть «главными электриками» на борту ракеты, возложил на систему управления целый ряд дополнительных функций. Мы безропотно их принимали, а они сыпались как из рога изобилия.
О выборе смежников
для системы управления ракеты «Энергия»
Грандиозность и перспективность предстоящих работ вдохновляла наших специалистов, облегчала нам подключение традиционных смежников и поиск новых разработчиков.
В первую очередь, мы позаботились подключить к работам НИИ-944 В.И. Кузнецова – разработчика командных гироскопических приборов. Причем, было принято решение применять разработанную и уже серийно изготавливаемую для боевых ракетных комплексов гиростабилизированную платформу с небольшой ее доработкой.
| |
Коллектив сотрудников 8-го отделения КБЭ,
возглавляемый А.С. Гончаром (крайний справа) |
|
Сегодня трудно представить, какой объем работ удалось выполнить в самые сжатые сроки, распределить работу и определить ее содержание в виде четких технических заданий для сотен и тысяч инженеров и техников, увязать [252] друг с другом параметры десятков приборов. В конечном итоге один бортовой комплект аппаратуры системы управления насчитывал до 300 приборов, масса кабельной сети, соединяющей эти приборы, достигала 8 тонн. Наземная проверочно-пусковая аппаратура, устанавливаемая на выносном командном пункте и на технической позиции, насчитывала до 50 стоек.
| |
Стенд КАУ центрального блока
2-й ступени РН «Энергия» |
|
Таким образом, определив состав и функциональное назначение десятков подсистем, сотен приборов и блоков, более половины которых предстояло разработать и изготовить, отделение 8 КБЭ выполнило к середине 1980 года первый, завязочный, этап работ по системе управления ракеты «Энергия». Заслуга в этом принадлежит большому коллективу восьмого отделения и его руководителям: заместителю начальника отделения В.И. Черняку, начальникам отделов Г.Я. Шепельскому, И.М. Трегубову, В.Я. Страшко, А.В. Сергееву, начальникам лабораторий и ведущим специалистам отделения, а также их коллегам из третьего отделения под руководством Я.Е. Айзенберга, разработчикам приборов из второго и четвертого отделений под руководством В.В. Новикова и А.И. Кривоносова, конструкторам шестого отделения под руководством И.М. Брынцева, (В.И. Ковалева), разработчикам и конструкторам Запорожского филиала под руководством Б.Н. Гавранека и многим другим специалистам.
Весь 1980 и первая половина 1981 года были заняты разработкой конструкторской документации и размещением ее на заводах-изготовителях. Объем работ был таков, что наш опытный завод под руководством Г.А. Борзенко, даже с аппаратурой, предназначенной для экспериментальной отработки, справиться не мог, и привлечение серийных заводов к работе с «сырой» документацией было естественным выходом из положения. Нужно сказать, что понимание этой необходимости мы нашли на всех заводах, традиционно занятых изготовлением аппаратуры нашей разработки. Это было следствием престижности работы по комплексу «Энергия-Буран» и широким потоком финансирования из госбюджета. В те годы достаточно было сказать, что это для «Бурана», – и делалось все возможное для помощи нам.
Так что в вопросах выбора смежников мы особых трудностей не встречали. На Киевском радиозаводе мы разместили изготовление всей аппаратуры борта, причем благодаря усилиям Борзенко между нашим опытным заводом [253] и КРЗ сложилась оптимальная кооперация на уровне деталей и блоков приборов, которая затем была распространена и на Харьковский завод им. Т.Г. Шевченко. Хочу с благодарностью отметить, что руководство КРЗ в лице Д.Г. Топчия, Б.Е. Василенко, В.Н. Шмарова, А.И. Гудименко с должным пониманием относилось к этим работам. Более того, были такие случаи, когда только благодаря их решительным действиям и умению организовать процесс доработки, ход работ по системе управления не тормозил создание этого уникального комплекса. Такие же слова благодарности следует сказать и в адрес руководства завода им. Т.Г. Шевченко: Ю.И. Загоровского, А.П. Шпейера, А.Н. Черняка и др., а также руководителей нашего опытного завода: Г.А. Борзенко, Н.В. Маца, Г.В. Малюка, начальников цехов и руководителей служб завода.
| |
В.Я. Страшко |
|
Завершающая отработка программно-математического обеспечения проводилась на комплексном стенде в отделе 802, руководимом В.Я. Страшко. Этот стенд, КС-1, был единственным во всей кооперации разработчиков комплекса «Энергия-Буран», где практически полностью была воспроизведена бортовая и наземная аппаратура. Стенд был эталоном, на котором проверялись все изменения и доработки систем и агрегатов, а также изменения в программно-математическом обеспечении. После проверки любой операции или доработки, проведенной на этом стенде, я без всяких колебаний мог проводить их на ракете, и все сомнения моих коллег по работам на Байконуре устранял просто: «Проверено на КС-1».
| |
Комплексный стенд КАУ РН «Энергия» |
|
[254] Совместная отработка машинных комплексов ракеты-носителя «Энергия» и корабля «Буран», в конечном итоге, была завершена именно на этом стенде, хотя эту работу должен был выполнять головной НИИ-885.
Новый ракетный министр О.Д. Бакланов
В мае 1983 года я узнал, что С.А. Афанасьев уже больше не наш министр... Министром вскоре был назначен Олег Дмитриевич Бакланов.
Было непонятно и очень жаль, почему от руководства таким престижным министерством отстранен Сергей Александрович, который был самым подходящим руководителем такого сложного многопрофильного министерства с сотнями научно-исследовательских институтов, ОКБ и заводов. Мы могли только строить догадки и предположения... Многие связывали уход Афанасьева с нарастающим отставанием от плановых сроков создания нашего «Бурана».
Новый министр, наш земляк О.Д. Бакланов, со свойственной ему жесткостью принялся за дело. На заседаниях коллегии, где рассматривались планы и графики работ, перенос сроков стал недопустим. За срыв сроков Бакланов жестко спрашивал, никакие объяснения в расчет не принимались.
| |
О.Д. Бакланов |
|
К этому времени в наших работах также стало намечаться отставание. Фронт работ нарастал катастрофически. На первый план к исходу 1984 года выдвинулись работы по огневым испытаниям боковых блоков, при которых система управления должна была выполнять свои функции: запуск двигателей, регулирование расхода компонентов, проверку всей аппаратуры и агрегатов, управление рулевыми приводами, аварийную защиту и т.д. Огневые испытания боковых блоков А, «прожиг», как кратко именовалась эта операция, проводились в испытательном центре под Загорском. Мне, как главному конструктору системы управления, не разрешалось покидать Загорск. Но, однажды, перед очередным «прожигом», Сергеев, по-видимому, имел неприятный разговор с министром, который потребовал личного его присутствия на испытаниях. Думаю, что министр пригрозил Сергееву очень серьезно, так как я редко видел его таким взволнованным. Когда утром очередного воскресенья на удивление без малейших осложнений система вышла на пуск, я собрал всю свою команду и пришел в бункер, где у амбразуры уже собралось руководство. Владимир Григорьевич, стоявший в первых рядах, протянул руку, схватил меня за рукав и, поставив рядом, спросил: «Ты видишь все?» Я обратил внимание на тоненькую березку, росшую на склоне у края амбразуры, и ответил: «Вижу березку!» [255] Шеф сердито взглянул на меня: «Ты еще можешь сейчас шутить!?» Прозвучала команда «Пуск», струи воды хлынули по кольцу, окружавшему двигатель, раздался мощный толчок, и вот уже бушующее пламя из четырех камер двигателя победно гремит, окутывая все вокруг клубами пара и дыма, заполнившими овраг и весь окружающий лес. Сто двадцать секунд пролетели быстро, двигатель выключился, что-то еще горело внизу, а все участники уже бросились шумно поздравлять друг друга.
Мы с Владимиром Григорьевичем победителями прибыли в Министерство. Шеф был очень доволен, но у меня все равно не хватило смелости расспросить его о состоявшемся накануне неприятном разговоре с министром. Можно только предполагать, что их взаимоотношения с этого случая стали резко ухудшаться, хотя они были далеки от дружеских еще со времен, когда Бакланов был директором харьковского завода им. Шевченко.
20 июля 1985 года на совещании, которое проводил министр Бакланов, было принято решение об опережающем пуске ракеты-носителя «Энергия» без орбитального корабля «Буран». Бакланову требовалось показать ЦК и Правительству, что назначение его министром общего машиностроения, наконец, вывело программу «Энергия-Буран» на этап летных испытаний.
| |
Сотрудники НПО «Электроприбор» – создатели СУ РН «Энергия» |
|
С другой стороны, требовалось сформировать предложения, которые могли бы противостоять выдвинутой Рейганом в начале 1980-х годов стратегической оборонной инициативе (СОИ). У нас в ответ появилась научно-исследовательская работа под индексом «Скиф», предполагавшая создание автоматического космического корабля, вооруженного мощной лазерной установкой, способной поражать цели в космосе. Суть решения состояла в создании действующего макета такого корабля и демонстрации его возможностей. В качестве основы был взят наш транспортный корабль снабжения, к [256] которому пристыковывался дополнительный отсек с лазерной экспериментальной установкой. В качестве целей использовались десять надувных металлизированных шаров, поочередно, по командам с Земли, запускаемых с этого корабля. Разработку системы управления для этого корабля поручалось выполнить нашей организации.
Возникли трудности двух аспектов: во-первых — изготовление аппаратуры ТКС было прекращено еще в 1981 году и его восстановление было чрезвычайно сложной задачей. Во-вторых, требовались значительные доработки как аппаратуры, так и программно-математического обеспечения. Об этих проблемах я доложил министру на совещании. По первому вопросу было принято решение использовать оставшуюся аппаратуру наших стендов и стенда в головной организации, сохранившихся несмотря на приказ по Министерству: «Задел уничтожить». По второму вопросу министр, как это и положено, предложил разработать перечень мероприятий, обеспечивающих выполнение работ в установленный им же срок — один год. Перечень был разработан и направлен в Министерство, где и был похоронен среди прочих аналогичных дел.
Корабль получил индекс «Скиф-19ДМ», а на самом корабле, изготовленном заводом им. Хруничева, было написано «Полюс». Общая масса корабля составляла 80 тонн, что было вполне под силу для ракеты «Энергия», которая под номером 6СЛ определялась для выведения этой полезной нагрузки.
|
