Кадочников В.
ДОРОГА В КОСМОС

Глава из книги «Мотовилиха —  продолжение легенды» (страницы 67-130)
Пермь 2011

© Кадочникова В., 2011
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЯ

Нынешним школьникам, пришедшим на экскурсию в двадцать первый цех, уже не покажут ревущие, пышущие огнём и жаром мартеновские печи — те самые, с которыми были связаны судьбы тысяч мотовилихинцев. Шесть мартенов демонтировали, введя в строй одну электродуговую печь. Конечно, здесь тоже есть на что посмотреть: отвод верхней крышки, завалка шихты, раскалённые тысячами ватт стержни — всё впечатляет. Но огнедышащие мартены до сих пор не уходят из памяти сталевара Аркадия Ильича Мишланова, ветерана, Героя Социалистического Труда. Он помнит каждый из них, помнит все их характеры и повадки. Он знал подход к каждой печи и никогда не терялся перед этими громадами.

Героем Аркадия Ильича назвали в 1958-м году. Стаж его работы на мартенах к этой поре составлял ровно пятнадцать лет. Из них три года — во время войны...

Аркадий Ильич Мишланов, Герой Социалистического труда

А сталеваром он стал не по своей воле. Видно судьба так распорядилась. Пятнадцатилетний мальчишка в далёком сороковом, получив на руки свидетельство с одними пятёрками об окончании семилетки, явился в речной техникум «поступать на капитана», но не прошёл медкомиссию. В другом учебном заведении его встретили лучше, приняли сразу. Но быть геологом Аркадий расхотел сам. Положение семьи было трудным, и Аркаша решил идти работать. С большим трудом смог выпросить из техникума документы: не хотели педагоги отпускать отличника. Но он настоял и вскоре поступил в группу токарей ФЗУ-З. Однако и здесь ничего не вышло: в планы вмешалась война.

На коротком собрании директор училища объявил, что станочниками будут только девочки, а мальчишкам предстоит освоить профессию сталевара. Раздумывать времени не дали: или учитесь, или уходите в другое место: мартенам нужны рабочие руки.

К мартенам, правда, тоже встали не все, многие ушли на фронт. Аркадий бегал в военкомат, просился, рвался всей душой — не пустили. Военком доходчиво объяснил:

— Иди, парень, работай. У тебя «бронь», как у классного специалиста. Ты умеешь варить сталь, а это теперь самое главное. А вот они не умеют и учить их уже некогда, — махнул рукой в сторону Аркашиных ровесников и добавил. — Не расстраивайся, от тебя на заводе пользы больше.

Начав работу у мартенов в качестве подручного сталевара, Аркадий учился, осваивал мастерство. На первых порах было боязно: в огромных пролётах цеха шум, грохот. Двигаются вагонетки, краны, завалочные машины. Работать лопатой, ломом, заправочной ложкой без привычки и сноровки оказалось нелегко. Но Мишланову упорства было не занимать. Он приглядывался к манере таких опытных мастеров, как Николай Павлович Симонов, Павел Григорьевич Тюрин, Андрей Иванович Сараев, Александр Фёдорович Филиппов, перенимал их ухватки, спрашивал, если что-то было непонятно.

Старейший сталевар Щербинин, в бригаде которого начинал свой трудовой путь Мишланов, потом вспоминал о своём ученике:

— Видел я, что тяжело пареньку, но никогда не слышал, чтобы он жаловался на усталость. Очень его бригада любила за старание и исполнительность. У нас ведь без уверенности в напарнике нельзя: горячий металл к себе уважения требует. На Аркашу можно было положиться, всегда сделает, как надо. Постепенно, конечно, нарабатывался опыт: Аркадий следил за температурой в печи, учился производить завалку, брать пробу на анализ, делать наварку. И вскоре ему доверили самостоятельную работу.

В войну всякое бывало. И недоедали, и недосыпали ребята, заменившие на производстве ушедших на фронт мужчин. Однажды по неопытности не рассчитал Аркаша свои силы, переутомился и к концу смены получил тепловой удар. Добрёл до вентилятора, чтобы немного охладиться, и вдруг потемнело в глазах, упал и потерял сознание. Но на следующий день к началу смены, бледный от недомогания Мишланов уже стоял у своего мартена. Время было суровое...

После войны Аркадий Ильич уже обладал большим опытом, прочными знаниями, собственным почерком в работе. Теперь он сам выступал в роли вожака, главы бригады. Самым первым подручным у него тогда был Виктор Алексеевич Алексеев, который за долгие годы совместной работы многое перенял у своего бригадира, тоже стал высоким профессионалом сталеварения. Хорошо справлялись со своими обязанностями первый подручный Анатолий Васильевич Филатов и второй подручный Василий Гарифуллин. Это был такой квалифицированный коллектив, что ему обычно и поручали самые ответственные плавки.

Во всё новое, что рождалось тогда в сталелитейном цехе, был вложен творческий труд этой бригады. Много сил и энергии затратили металлурги при освоении установки непрерывной разливки стали. Коллектив УНРС, возглавляемый кандидатом технических наук В.П. Перминовым, сумел в короткий срок наладить выпуск слябов, достичь проектной мощности агрегата. Значительный вклад в этот успех внесла и бригада А.И. Мишланова.

Венцом творческой работы и новаторских усилий Аркадия Ильича и его товарищей явились скоростные плавки. В пятидесятых годах проблема увеличения съёма металла с действующих мощностей стояла особенно остро. Требовалось постоянно искать резервы и вводить их в действие. Бригада Мишланова стала инициатором нового почина. Усовершенствовав процессы завалки, погрузки шихты, досконально изучив автоматику управления мартеновской печью, она стала выпускать плавки за шесть часов — на полтора часа раньше графика.

Потом и другие сталевары начали варить металл по-скоростному, совершенствовать технику скоростных плавок. Но приоритет в этом важном деле навсегда остался за бригадой А.И. Мишланова.

Аркадий Ильич, естественно, гордился тем, что он, рабочий человек, отмечен высокой наградой. Но, как и прежде, превыше всех наград для него были свой цех и родной коллектив. Он никогда не кичился своим положением. Впрочем, такая черта, как скромность, характерна для людей, много испытавших, достигших всего собственным трудом. Такие люди — гордость «Мотовилихи». Они — её золотой фонд и слава. Именно о них хорошо сказал поэт Александр Межиров:

Да пребудут в целости,

Хмуры и усталы,

Делатели ценности —

Профессионалы.

Не один «горячий стаж» выработал Мишланов за годы труда в мартеновском цехе. На заслуженный отдых провожали его дважды. Когда чествовали и поздравляли с выходом на пенсию в первый раз, знали, что Герой свой цех оставлять не собирается, будет ещё трудиться наравне со всеми. Аркадий Ильич, уходя с мартенов, тем не менее остался на основном производстве, в ремонтной бригаде. Ему ли было не знать, что и как устроено в печах!

С заводских работ прославленный сталевар уволился в 1990-м году, отдав предприятию ровно пятьдесят лет жизни. Как один день пролетели эти годы.

Таких, как А.И. Мишланов, на заводе всегда было много. Не все, конечно, носили звёзды Героев, но у многих — ордена и медали. Ещё больше было таких, которые, даже не имея правительственных наград — этого атрибута официального признания, всё равно являлись высокими профессионалами. Награды к ним приходили позже. А признание товарищей и коллег присутствовало всегда, каждый день.

* * *

Если спросить любого производственника, насколько этап освоения новой продукции сложнее её серийного изготовления, он вряд ли ответит однозначно. Нет, он, конечно, скажет, что первые шаги даются труднее. Но никогда не согласится с тем, что серийное производство — это как блины печь. Особенно, если этих «блинов» требуется всё больше и больше. Увеличение объёмов всегда сопровождается вводом дополнительных мощностей, заменой оборудования, переобучением персонала. Да много ещё чем сопровождается. К примеру, отказом от привычного. Привычным для «Мотовилихи» было изготовление пушек. Ракеты — изделия совершенно иной сложности.

В начале 60-х годов уже стало ясно, что на прежних площадях, с прежним парком оборудования, количеством работников растущую программу выполнить не удастся. В полный рост вставала проблема наращивания мощностей. В сущности, предстояло построить целый завод, со своей энергетикой, своими источниками тепла, своими цехами и складскими помещениями. Нужны были свои авто- и железнодорожные магистрали, линии электропередач.

Площадку под будущее производство искать не пришлось — во всех отношениях удобно было начинать строительство на так называемой Верхней площади «Мотовилихи». Места там было много и оно практически пустовало. На огромной территории располагалось лишь несколько подразделений предприятия: цехи 7 и 65, пожарная часть, котельная, ацетиленовая станция, и база под номером 102. Высились тут и огромные отвалы шлака, который здесь ссыпался десятилетиями. Так что с ходу начать стройку не представлялось возможным.

Верхняя площадь занимает место от речки Язовой до предприятия Вторчермет. Вроде бы и немалая территория. Однако для размещения предполагаемых объектов недостаточная. Даже когда убрали шлаковые «монбланы», ощутимой прибавки не получили. Тогда на Каме поставили несколько земснарядов, которые и занялись намывом площадки. Энергию на землесосы подали с заводской подстанции. Воду для всяких нужд брали из естественного источника — озера, что находилось на территории 102-й базы. Так начиналось производство, которое впоследствии станет называться Пермским заводом химического оборудования, а затем — ПО «Машиностроитель». Но пока это были владения Мотовилихинского завода, который закладывал здесь основание под новый этап пермского ракетостроения.

Руководителем строительства назначили А.П. Молчанова, который до этого назначения несколько лет работал председателем профсоюзного комитета завода. На плечи этого человека легла ответственность за организацию строительных дел. За организацию дел энергетических отвечал Л.И. Силинг. Они хорошо сработались. Работа шла быстро. Да она и не могла идти иначе — ход строительства контролировался не только директором завода В.Н. Лебедевым. За ним внимательно следила Москва. Правительство и Центральный комитет партии придавали большое значение делам «Мотовилихи». Дел этих нужно было провернуть немало. А времени, как всегда, было в обрез. Дмитрий Фёдорович Устинов, курировавший в ЦК вопросы оборонного характера, регулярно по ВЧ связывался с заводом, узнавал обстановку, спрашивал, какая требуется помощь. И каждый раз подчёркивал особую важность своевременной сдачи объектов Верхней площади.

Л.И. Силинг

Осенью 1964-го года первая очередь нового ракетного производства была готова. В сжатые сроки мотовилихинцы построили громадный корпус «А», под крышей которого разместилось несколько цехов, компрессорную, котельную, основные сооружения станции питьевой воды, первую на заводе подстанцию на 110 киловольт. Монтаж и наладку всего этого многоликого и разнохарактерного хозяйства надо было свести воедино, к назначенным срокам, чтобы сразу можно было подать и тепло, и сжатый воздух, и электроэнергию.

А.П. Молчанов к тому времен и уже не руководил строительством. На его место пришёл Г.М. Скрипов. Не имея высшего строительного образования, он обладал качеством, которое сегодня называется талантом менеджера, организатора. Скрипову пришлось сдавать не одни лишь капитальные сооружения, он сдавал производство в том виде, в котором оно должно было функционировать. А это были совершенно новые станки, оборудование, предназначенное для изготовления прессформ и инструмента, печи для аэродинамического нагрева алюминиевых штамповок — агрегаты тогда малоизвестные, а для «Мотовилихи» и вообще в новинку. Один из пролётов корпуса «А» отдали окончательно отделившемуся к тому времени КБмашу. Специалисты «дочки» поставили там установку по навивке кордовых баллонов из стекло- и углепластика: в ракетостроение приходили новые материалы, во многих случаях заменяющие металл.

Со сдачей корпуса «А» строительство не закончилось. Буквально тут же начались работы по заливке фундамента столь же большого корпуса «Б», в котором впоследствии разместился цех № 79 и другие подразделения. В 79-м занимались изготовлением головных частей, элементов днищ, наконечниками. Здесь стояли многочисленные печи для сушки изделий, стапели для ракетных головных частей, стеллажи за которыми работали люди, профессия которых называлась слесарь-изолировщик.

В любое время года в цехе стояла жара от пышащих печей и сильный шум от вентиляции. В ходу были различного рода пластики, асбестовое волокно, эпоксидные смолы, клеи. Словом, производство здесь считалось вредным.

Самые горячие дни и ночи выпадали обычно на конец месяца, на время, когда нужно было закрывать план. В цех завозились контейнеры, похожие на огромные зелёные бочки. В них на ложементы бережно укладывались принятые контролёрами и заказчиками изделия. Контейнеры закрывались и пломбировались. А затем начинался аврал. Практически все мужское население цеха выходило на погрузку контейнеров в вагоны. Контейнеров этих, к слову, было не один и не два — десятки. И каждый надо было внутри вагона закрепить растяжками из пятимиллиметровой проволоки, скрученной вчетверо. Так что основными инструментами здесь были ломы и кувалды. Тяжёлая работа. Зимой — в мороз, летом — на жаре, весной и осенью — под дождями, при пронизывающем ветре. Люди выматывались до предела. Начальство в такие авральные сутки спирта не жалело. Да только не ради спирта трудились люди 79-го и других цехов спецпроизводства. Для Геннадия Галышева, Владимира Едигарева, Льва Петрова, Владимира Мусихина, Вадима Паинова, Анатолия Годунова, Аркадия Зимирева и их товарищей, как и для всего коллектива цеха и завода, главным стимулом были слова «Надо сделать, ребята». И ребята делали! Они отдавали производству все силы ещё и потому, что где-то в глубине души каждого из них жило ощущение причастности к большому и очень важному делу. Делу секретному. Даже дома самым близким людям не могли они объяснить, чем вызвано их многосуточное отсутствие, и только снова и снова устало произносили эти же самые слова «Надо было».

Но всё это пока ещё впереди. И есть только готовый к пуску корпус «А». Перед сдачей его в эксплуатацию, приехал на завод министр оборонной промышленности Зверев. Как водится, побывал в разных цехах предприятия, в том числе и в металлургических, а потом направился на Верхнюю площадь. Министру показали всё, доложили о дальнейших планах, обрисовали, как будет действовать новый производственный комплекс, сколько и каких изделий может выйти из его цехов. Не скрывали и затрат на сооружение корпусов, закупку оборудования.

Зверев, конечно, понимал, какую гигантскую ответственность перед страной взяла на себя «Мотовилиха», но, видимо, не в полной мере понимал. В книге «Лебедев. Человек и его время» об этом хорошо рассказал лауреат Государственной премии А.С. Малафеев, впрямую причастный к ракетному производству завода. Пожалуй, стоит повторить его рассказ и здесь. Тем более, что он даёт ключ к пониманию характера тогдашнего руководителя предприятия В.Н. Лебедева, характеров и взглядов его сотрудников. Короче говоря, он даёт ключ к пониманию того времени и людей, которые в нём жили.

У Ильи Даниловича Хальфана, одного из тех, кто на заводе отвечал за испытание ракет и часто выезжал на полигоны, в ходу была поговорка: «Когда всё идёт гладко, жить скучно». Пожалуй, такие слова больше бы подошли человеку, уставшему от монотонности и комфортной налаженности бытия. Поскольку ни Хальфан, ни его коллеги похвастаться такой жизнью отнюдь не могли, то слова эти, скорее, говорились для самоуспокоения в критических ситуациях. А ситуаций таких, несмотря на то, что 8К63 потихоньку выходила на стабильную серию, было более чем достаточно.

И.Д. Хальфан

И.Д. Хальфан впоследствии часто рассказывал об одном из таких случаев, имевшем место на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. Тогда к старту готовилась ракета, которая должна была вывести на орбиту военный спутник. И подготовка к полёту до поры до времени никаких опасений не доставляла. Носитель стоял на стартовой позиции, шла заправка. И вот, когда осталось закачать последние 400 килограммов жидкого кислорода, ракета вдруг зашаталась, с неё даже иней посыпался. Начальник полигона генерал-полковник Василий Иванович Вознюк, услышав о ЧП, поспешил на старт. Вместе с представителем завода, а им как раз и был Хальфан, выяснили, что носитель просел по вертикальной оси: срезало точечную сварку днища. Команда на пуск была бы равносильна разрушению всего стартового комплекса и даже гибелью людей.

Шум тогда поднялся колоссальный. А поскольку носитель делала «Мотовилиха», она и оказалась крайней. Тем более, что точечная сварка действительно являлась в то время «ахиллесовой пятой» производства: на топливных баках Пермского и Омского заводов дефектность по точкам составляла от 10-ти до 20-ти процентов. Тогда в промышленности появились акустические приборы, с помощью которых можно было с той или иной степенью достоверности определять качество ядра, образовывающегося в точке сварки. Этими приборами и приказано было проверить... весь задел изготовленных машин, не исключая даже тех, что уже стояли в арсеналах. Главному конструктору изделия М.К. Янгелю пришлось выработать специальное техническое задание, согласно которому все дефектные точки должны были рассверливаться, на их место ставиться заклепки, которые, в свою очередь, обваривались. В общем, работа предстояла адовая.

По словам Дмитрия Панкратьевича Глотина, который был хорошо знаком с ситуацией на всех заводах, производящих 8К63, проблема была не такой уж и серьёзной. Дело в том, что серийная машина, предназначенная для вывода спутника на орбиту, была не совсем типичной. Вместо относительно лёгкой головной части на неё установили тяжёлую дополнительную ступень. Вот она-то своим весом и натворила бед.

Если бы трудности заключались в одних только технических проблемах, то это было бы полбеды. В конце концов, любую, даже очень сложную техническую задачу, решить всё-таки можно. Тяжелее решать проблемы с исполнителями работы, с тем самым человеческим фактором, о котором прежде мало где упоминалось. А он существовал всегда. В деле, о котором здесь рассказывается, он играл весьма значительную роль. Ведь завод производил не просто ракеты. Он изготавливал машины для целей военных, то есть такие, которые несли в своих головных частях ядерные заряды. Любая ошибка изготовителя при этом чревата была последствиями ужасающими. Отсюда и высочайшая требовательность к исполнительской дисциплине, постоянное психологическое напряжение людей работающих на участках производства специзделий.

Наверное, нужно говорить о героизме и самоотверженности. Они действительно сопровождали всю эту огромную работу. Вот только вряд ли кто поверит, что работа эта была сопряжена с одними лишь подвигами, героическим преодолением препятствий и, конечно, победами. Нет, всё было гораздо сложнее и подчас драматичнее. Освоение, а затем и производство новой техники всегда напоминает путешествие в незнаемое. И никто не может сказать, какие неожиданности поджидают человека на этом пути.

* * *