В.В. Кирилин
МОИ «УНИВЕРСИТЕТЫ».

Воспоминания бывшего командира 38 ракетной дивизии
М.: Изд-во СГУ, 2009
© Кирилин В.В., 2009
© Издательство СГУ - оформление, 2009
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

19 и 46 рд имели на своем вооружении ракетный комплексе 15А35 (УР-100 НУ). Он был принят на вооружение 5 ноября 1979 года.

Этот комплекс я знал хорошо.

В 46 ракетной дивизии в полку полковника Петелина П.П. проводилось перевооружение на ракетный комплекс 8П060 с ракетой РТ-23 УТТХ ОС. Это был незнакомый мне комплекс, он требовал внимания и времени для изучения.

О нем мало говорят и мало пишут. Его жизненный цикл эксплуатации был не долог, комплекс фактически не был до конца доведен, а обстоятельства, связанные с развалом СССР практически его уничтожили. Думаю, что при постановке ракетного комплекса «Тополь М» в шахтные пусковые установки, опыт принятия в эксплуатацию ракетного комплекса 8П060 был учтен. Ракета РТ-23 УТТХ была на вооружении боевого железнодорожного ракетного комплекса (БЖРК).

В Татищевской дивизии всего один полк был перевооружен на этот комплекс, который практически не исчерпав десятилетний гарантийный ресурс, в 1995 году был снят с боевого дежурства.

На первом этапе перевооружения необходимо было пронести большой объем строительных работ на технической позиции: построить эстакады для выгрузки ракет из вагонов; железнодорожные пути для изменения направления движения вагона с ракетой; хранилище для отсеков и блоков разведения. Из-за большого веса и габаритов агрегатов транспортировки ракеты мост через реку Южный Буг не удовлетворял требованиям для транспортировки таких грузов, пришлось строить дополнительную станцию выгрузки.

Главный конструктор этой ракеты Уткин В.Ф. очень гордился многими техническими решениями, которые были реализованы в этом ракетном комплексе. Но комплекс был поставлен на боевое дежурство «сырой». Было много отказов, нередко с разрешения ГУЭРВ допускалось несение боевого дежурства ракеты с одним или двумя из трех неисправными каналами системы боевого управления. На устранение неисправностей уходило много времени по различным причинам.

Мне это было не понятно. Комплекс требовал к себе большого внимания.

Заслуживало уважение поведение генерал-полковника Малиновского Г.Н., который был председателем государственной комиссии по приему этого комплекса на вооружение.

Работы по перевооружению первого полка шли параллельно с летными испытаниями на полигоне, а зачастую и опережали по отдельным операциям. Полк на боевое дежурство был поставлен 19.08 1988 года, а комплекс был принят на вооружение 28.11.1989 года.

Изучение проблем эксплуатации этого комплекса проходило с активной помощью моего заместителя по ракетному вооружению генерал-майора Федотова Алексея Васильевича. Это был высокоподготовленный инженер с большим опытом работы по организации перевооружения ракетных комплексов с «тяжелыми» ракетами.

33, 37, 43, и 50 ракетные дивизии были вооружены ракетными комплексами «Пионер» и «Пионер УТТХ» с ракетами 15Ж45 и 15Ж53 соответственно. В армии в целом был накоплен большой опыт эксплуатации этого комплекса. Ракетный полк 33 ракетной дивизии, дислоцированный в Петрикове был головным при постановке на боевое дежурство. 30.08.1976 года полк заступил на боевое дежурство, полком в то время командовал полковник Доронин А.Г.

Этот же полк шел головным при перевооружении на ракетный комплекс «Тополь». Полк был хорошо обустроен. Командовал полком подполковник Раевский В.И. С ракетным комплексом «Пионер» я был хорошо знаком по предыдущей службе, а ракетный комплекс «Тополь» был отработан, первый полк был поставлен на боевое дежурство во Владимирской армии летом 1985 года.

От службы ракетного вооружения перевооружением занимался полковник Харченко Владимир Федорович. Это был грамотный, добросовестный офицер с большим опытом работы. В 1988 году он был назначен заместителем командующего Владимирской армией по вооружению, а вместо него назначен полковник Бахаев Виктор Константинович, который стал моим ближайшим помощником.

Ракетный комплекс «Пионер» стоял на вооружении в двенадцати ракетных дивизиях.

При ликвидации этого комплекса проведены пуски ракет «РТ-2» под непосредственным контролем инспекционных групп. Всего с 26.08 по 29.12.1988 года ликвидированы методом пуска с полевых позиций из районов Читы и Канска 72 ракеты. Американцы были удивлены надежностью и точностью стрельбы.

Принципиальное, на мой взгляд, отличие комплексов состояло в том, что наличие автоматического гирокомпаса и бортового вычислительного комплекса позволяло ракетному комплексу «Пионер» производить пуски ракет с полевых позиций, а ракетный комплекс «Тополь» мог производить пуски с маршрутов боевого патрулирования, что в значительной мере повлияло на способы боевого применения комплекса. Дли меня это было ново, осваивал я способы боевого применения комплекса вместе с командиром дивизии Ющенко В.П.

В рамках Договора между СССР и США о ликвидации ракет и ракетной техники в 1988 году началось их уничтожение в дивизиях с СПУ (33 рд, 37 рд, 43 рд, 50 рд). Ракетная техника уничтожалась на базе ликвидации (Сарны). Перспективы с 6удущим 37 рд, 43 рд и 50 рд были не определенными. В 1990 году была расформирована 50 рд, в том же году в боевой состав 43 РА были приняты две дивизии из состава 50 РА (Смоленск): 32 рд (Поставы) и 49 рд (Лида). Обе дивизии находились на этапе перевооружения.

Соединения и части 43 РА дислоцировались на территории 4-х военных округов (Одесского, Прикарпатского, Белорусского, Киевского).

Передачи мне дел и должности в общепринятом понимании этого процесса не было. Генерал-лейтенант Волков А.П., назначенный на должность заместителя Главкома по боевой подготовке, вечером на аэродроме, куда я прилетел на самолете Омской армии, представил меня моим заместителям, утром познакомил с партийным и советским руководством Винницкой области и убыл в Москву.

В этот же день я собрал офицеров управления армии, коротко рассказал о себе и объявил план своей работы на август месяц. Нужно было в сжатые сроки разобраться с положением дел в дивизиях и присмотреться к работе своих заместителей. Сложность заключалась в том, что армия считалась одной из лучших и РВСН, у некоторых генералов и офицеров были весьма высокие амбиции в оценке состояния дел в армии и своей роли.

Армия имела устойчивые результаты, и вносить какие либо изменения в управлении не было необходимости. Этот стереотип был заложен в сознании многих. При принятии решения испытываешь давление собственного подсознания - чтобы твое действие либо бездействие не сделало результат хуже.

Этапа становления в должности, считаю, не было. К исполнению обязанностей я был готов. Но что-то в моем поведении в первые месяцы многим было непонятно.

Несколько месяцев я изучал состояние дел, объемы стоящих задач. Оценивал для себя работу заместителей, начальников отделов и служб.

В итоговых проверках дивизий участвовал, но в действия руководителя проверки не вмешивался, результаты не корректировал. Сопоставлял свои личные оценки состояния дел в проверяемой дивизии и материалы разбора. Свое мнение высказывал после разбора только руководителю проверки, утверждая результаты. Мои оценки не совпадали с официальными результатами. На это были свои причины, на мой взгляд, результаты собственных проверок, как правило, завышаются, и это было нормой. Но «лакирование» было и в материалах разбора. Это объяснялось нежеланием выносить «сор из избы», чтобы не давать повода для выводов старших звеньев управления. Я материалы своих разборов в предыдущих должностях готовил тщательно и оставлял их в сейфе командира дивизии. Планов устранения недостатков не составлял, но при повторной работе строго спрашивал, что удалось сделать, а если что-то не получилось, то почему. Мои новые заместители так работать не привыкли. Свои замечания я старался высказывать корректно. Надо отдать должное и в управлении армии, и в дивизиях недостатки стремились устранять быстро. Некоторые болезненно переносили замечания в свой адрес. В декабре 1987 года, находясь в отпуске, я разработал замысел развития армии на перспективу. Правда, к концу 1990 года не все удалось реализовать. К этому времени я определился с составом управленческой команды. Отпуска я проводил всегда в конце года в санатории города Моршина, где был обеспечен связью с командным пунктом армии.

Сформировать управленческую команду совсем не простое дело. Нужно было определиться, кому можно было доверять и считать своим единомышленником, кого можно было не контролировать после объявления принятого решения, а кто требовал контроля. Генералы и офицеры управления армии — это одновременно и управленцы и исполнители.

Не всех своих заместителей, начальников отделов и служб я считал членами своей команды.

Группа управленцев, связанных между собой организационно-штатной структурой может и не быть управленческой командой. Готовых рецептов, как создать управленческую команду, у меня не было, но была твердая убежденность, что эта работа требует индивидуального подхода и довольно продолжительного времени. Только после инспекторской проверки осенью 1989 года я мог сказать себе: в армии есть управленческая команда, которой доверяю и на которую опираюсь в своей работе. Конечно, к этому времени некоторые генералы и офицеры, которые входили в команду, по тем или иным причинам покинули ее состав. Уволился в запас по возрасту мой заместитель по тылу генерал-майор Марущенко Федор Иванович, был выдвинут на вышестоящую должность заместитель по вооружению генерал-майор Федотов Алексей Васильевич, ему на смену пришел полковник Бахаев Виктор Константинович, это была равноценная замена. В состав команды входили: помощник по строительству полковник Трофимов Анатолий Михайлович, начальник оперативного отдела армии полковник Ковалев Анатолий Никифорович, начальник войск связи полковник Сташкевич Виктор Дмитриевич, начальник командного пункта армии подполковник Бицук Олег Иванович, начальник отдела кадров полковой. Мясников Геннадий Михайлович, первый заместитель начальника политотдела армии полковник Гуськов Александр Николаевич.

Состав команды определялся не только личными качествами её членов, но и спецификой решаемых задач - шел сложный процесс перевооружения, с которым я был знаком по-прежнему прохождению службы, но и не менее сложный процесс расформирования дивизий и частей, с этим процессом я столкнулся впервые в своей службе.

Нужно было подбирать и управленцев-исполнителей.

Для сопровождения меня в поездках по дивизиям я попросил подобрать мне одного из офицеров оперативного отдела армии. Мне был порекомендован майор Усачев Андрей Александрович. В поездках изучил его деловые качества, оценил знания им обстановки в дивизиях. Он мне понравился. Некоторое время спустя предложил ему должность начальника оперативного отделения дивизии. Получив практический опыт работы в этой должности, он был назначен на должность заместителя начальника оперативного отдела армии. Закончил службу полковник Усачев А.А. начальником отдела Оперативного управления Главного штаба РВСН.

На вакантную должность начальника отделения службы войск подобрал майора Варнавского Александра Викторовича, хотя мои заместители были против этого назначения, мотивируя это тем, что он молод и не имеет достаточного опыта, что о целесообразно на эту должность подобрать кого-нибудь из заместителей командиров полков. Я с этим не согласился, нужен был молодой, энергичный и перспективный офицер. Состояние воинской дисциплины в армии меня беспокоило, оно во многом зависело не только от организации воспитательной работы, но и от организации службы войск. В Варнавском я не ошибся, работал с ним системно, ставил задачи, контролировал исполнение, анализировал его доклады.

Слушателя командного факультета подполковника Варнавского А.В. я привлекал к работе в училищах РВСН. Полковник Варнавский А.В. закончил службу в должности начальника информационно-аналитической группы службы войск и безопасности военной службы РВСН.

По моей просьбе на должность моего адъютанта полковник Ковалев А.Н. подобрал старшего лейтенанта Малкова Евгения Васильевича. Ковалеву А.Н. я сказал, что он будет работать в оперативном отделе армии, нужен для систематизации моих записей, которые я делал, работая в войсках, и передачи их в оперативный отдел. Мне эти материалы были нужны для подведения итогов работы за месяц и уточнения задач на следующий. Работал Малков Е.В. непосредственно под руководством полковника Ковалева А.Н., иногда задачи ему ставил и я лично. Полковник Малков Е.В. стал начальником группы оперативного отдела оперативного управления штаба РВСН.

Это мне кажется наиболее характерные примеры подбора и обучения высокопрофессиональных управленцев-исполнителей.

Одновременно с этим шла подготовка управленческой «элиты». Наиболее полно содержание этой подготовки отразил Ющенко В.П. в своем мнении обо мне.

Члены команды работали в войсках самостоятельно, но по единому замыслу, который хорошо понимали командиры дивизий: Толубко Владимир Борисович, Юдин Николай Владимирович, Чуприянов Валерий Львович, Каримов Рустам Бакиевич, Ющенко Валерий Пименович, который стал моим заместителем по боевой подготовке. В его дивизии было больше всего кандидатов на выдвижение. Он умел с ними работать.

У каждого командира дивизии был свой характер, свои сильные и слабые стороны, с этим приходилось считаться в процессе общения, но мы были единомышленниками, то есть людьми, «кто мыслит одно или одинаково с кем-либо». Отношения между нами были товарищеские.

Командирам дивизий я изложил свои взгляды на подбор и подготовку кандидатов на выдвижение. Не во всем наши взгляды совпадали. В отдельные моменты некоторые из них готовы были подписать представление на выдвижение, только не в своей дивизии, а по некоторым, наоборот, притормаживали для себя. С этим приходилось бороться. Для этого командующему необходимо было лично хорошо знать кандидатов на выдвижение и состояние дел, за которые те отвечали. Постепенно в поле моего зрения как будущие кандидаты попали начальники штабов дивизии Чуприянов В.Л., Хуторцев С.В., заместители командира дивизии Катович Г.Л., Кунарев Г.А., Михайлов В.И, Дубик А.В.; молодые перспективные командиры полков Вильданов М.П., Захаров В.Л., Ильяшов А.А., Камалов К.Ш., Раевский В.И., Усов Т.Е., Филатов Н.М., Хиневич А.П., Яковлев В.Н., Юренев Н.Б. и другие. Большинство из них стали генералами.

С начальником политотдела армии генерал-майором Гасаненко Леонидом Григорьевичем отношения были чисто служебные, он хорошо знал обстановку в войсках и людей, но особенности его характера не создавали условия для товарищеских отношений. Эта напряженность в отношениях с ним компенсировалась дружескими отношениями с его заместителем полковником Гуськовым Александром Николаевичем.

Особо хочу сказать о начальниках политотделов дивизий. Это были молодые, перспективные, преданные делу офицеры-политработники, умевшие выстраивать свои взаимоотношения с командирами дивизий и частей. Несомненно, они пользовались авторитетом у личного состава. Все они получили продвижение по службе, но на их служебном росте сказалась обстановка, сложившаяся в стране в начале 90-х годов. С ними у меня были также хорошие товарищеские отношения.

Начальниками политотделов были:

19 рд — Кривомазов Владимир Данилович, впоследствии он закончил военную академию Генерального штаба, служил в управлении службы войск и безопасности военной службы Генерального штаба. Мы с ним работали по проблемам безопасности военной службы;

33 рд — Момот Владимир Ильич, уволился с должности заместителя начальника политотдела полигона (Мирный);

37 рд — Уфимцев Валерий Сергеевич, уволился с должности заместителя командующего 33 РА по воспитательной работе;

43 рд — Каменецкий Александр Наумович, уволился с должности заместителя начальника управления по воспитательной работе РВСН. Вице-директора военной страховой компании Каменецкого А.Н. знают многие;

46 рд — Назаров Евгений Александрович уволился с должности заместителя начальника Харьковского военного училища. Вместе с командиром дивизии Толубко В.Б. они многое сделали для разработки и реализации перспективного плана социального развития дивизии;

50 рд — Медведев Игорь Викторович, уволился с должности заместителя начальника факультета Краснодарского училища, на его долю пришлась трудная работа по расформированию дивизии. В училище мы с ним встречались по службе.

В повседневной деятельности войск возникают иногда такие ситуации, когда при принятии решений требуется понимание и поддержка руководителей государственных надзорных органов в лице военного прокурора армии и начальника особого отдела армии.

1988 год. Винница. Слева направо. Сидят: Кирилина З.И., Тарасова А.М., Тарасов В.Г. Стоят: Кирилин В.В., Боброва Д.Н., Бобров А.Ф.

С военным прокурором армии полковником Мусиенко Николаем Даниловичем сложились хорошие товарищеские отношения, он к нам пришел с Северного флота и имел возможность сравнивать обстановку с преступностью на флоте И РВСН.

С начальником особого отдела армии генерал-майором Бобровым Алексеем Федоровичем и его женой Диной Николаевной мы дружили семьями. За лето 3-4 раза по нескольку часов мы выбирались на рыбалку. Алексей Федорович был заядлым рыбаком. Места для рыбалки выбирались в зонах устойчивой радиотелефонной связи.

Думаю, что на быстрое возникновение доверительных отношений сыграло мнение обо мне начальника особого отдела Оренбургской армии генерал-майора Тарасова Виктора Григорьевича, его поддержку я ощущал постоянно.

Интересно, на мой взгляд, прошло аттестование меня в должности командующего армией. 1989 год был аттестационным годом.

Максимов Юрий Павлович к аттестации относился очень серьезно. Неоднократно спрашивал меня о работе кандидатов на выдвижение.

В июле 1989 года в 33 рд были подготовлены и проведены сборы для командиров полков дивизий СПУ. В организационно-методических указаниях проведение этих сборов не планировалось. Они были инициативными. В декабре 1988 года я докладывал Главкому замысел этих сборов, а в мае 1989 года он мне об этом напомнил и порекомендовал пригласить на сборы командиров полков СПУ 50 РА, я это приглашение передал генерал-лейтенанту Михтюку, но на сборы никто не прибыл. Сборы были подготовлены и проведены на высоком уровне. Я доложил план перевооружения полка, разработанный методом сетевого планирования. На занятиях присутствовали Главком и Член Военного Совета РВСН. Сборы Главкому понравились, а отсутствие командиров полков 50 РА удивило. Я думаю, что Юрий Павлович, перед тем как написать аттестацию, оценивал меня на практической работе.

Оценивал он и командира дивизии полковника Ющенко В.П., прежде чем утвердить написанную мной аттестацию на него. Главком довольно часто прилетал работать в 46 и 33 рд, где шло перевооружение, и состояние дел в армии и особенно в этих дивизиях знал хорошо.

В августе 1989 года в выводе по аттестации он записал: «Занимаемой должности соответствует. Может быть рассмотрен к выдвижению по службе». В должности командующего армией я к этому времени был всего два года. Выписка из текста аттестации приведена в приложении.

Выбор полка 33 рд для проведения показного учении на полигоне с учебно-боевым пуском в марте 1990 г. тоже был не случайным.

Главком высоко оценивал работу командира дивизии генерал-майора Ющенко В.П.

В октябре того же года армия была подвергнута проверке Главной инспекцией Министерства обороны, проверку возглавлял генерал-полковник Кляпин С.П. На заслушивании которое проводил он, были Максимов Ю.П. и Родин В.С., я докладывал и отвечал на вопросы больше одного часа, в то время как начальник штаба армии и Член военного совета докладывали передо мной по 7-10 минут каждый.

Меня не только заслушивали, а и воспитывали. Осенью 1988 года накануне подведения итогов работы группы Главкома в 33 рд у меня с Юрием Павловичем состоялся трудный разговор, я считал, что состояние дел в дивизии оценивается предвзято и сказал Главкому о том, что на должность его заместителя по боевой подготовке (на нее был назначен генерал-лейтенант Сергеев И.Д.), я не претендовал, что оценивать нужно не только меня, как командующего армией, а труд личного состава, который служит в дивизии. Командиру дивизии полковнику Ющенко В.П. вскоре было присвоено звание генерал-майор, но надо отдать должное, прежде чем подписать представление на присвоение звания, Юрий Павлович приехал в дивизию и лично проверил устранение недостатков, выявленных на предыдущей проверке.

Теперь проверялась моя личная подготовка и состояние дел в войсках армии.