 |
|
 |
|
|
|
|
В.В. Кирилин Воспоминания бывшего командира 38 ракетной дивизии |
В феврале 1973 года командиром Пермской дивизии был назначен полковник Друкарев Анатолий Александрович. Друкарев Анатолий Александрович (29.09.1932-3.01.2005 гг.) генерал-майор, суворовец. В 1951 году окончил Тамбовское пехотное училище, командир взвода, командир роты. В 1961 году окончил военную академию имени М.В. Фрунзе, по её окончании проходил службу в РВСН, начальник штаба полка, командир полка, начальник штаба дивизии. С 1973 года командир 52 ракетной дивизии (Пермь), с 1976 года — начальник штаба 31 ракетной армии (Оренбург), с 1981 года — начальник кафедры, затем начальник факультета военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. В 1988 году уволен в запас, работал доцентом кафедры управления повседневной деятельностью войск академии РВСН имени Петра Великого. В 2002 году перешел на работу, связанную с «Союзом кадетов». Я в то время, конечно, не знал, что Анатолий Александрович был командиром полка «ОС» и был назначен на эту должность в воинском звании майор. Командовал полком (510 ракетный полк, Бологое) на этапе его формирования, строительства БРК, постановки на боевое дежурство, но по задаваемым им вопросам чувствовал, что вооружение и способы боевого применения ракетного комплекса он знает хорошо. Изучение позиционного района дивизии он начал с запасного командного пункта дивизии, который размещался вместе с командным пунктом 4-го полка, в котором я был начальником штаба. Командир дивизии поставил мне задачу сопровождать его в этой поездке. Вначале, конечно, я волновался. В этой поездке его кроме меня никто не сопровождал, и мы общались целый день. Я сразу был поражен его простотой и открытостью в общении.
Мы обсудили несколько проблем, с которыми сталкивался полк и я нашел полное понимание. Одной из них было то, что позиционный район полка располагался в нефтеносной зоне. Нефтяники, прокладывая трубопроводы от скважин, довольно часто, несмотря на все предписания, повреждали кабели боевого управления. Им проще было платить штрафы, чем отрывать траншеи вручную. Нужно было давление на руководство более высокого уровня, и Анатолий Александрович с ним согласился. В мае этого же года Анатолий Александрович лично представил меня Военному Совету армии на должность командира полка, и после назначения моим становлением занимался индивидуально и очень избирательно. Он буквально заставил меня сдать на «мастера», хотя я в то время гордился тем, что эту квалификацию получил еще в 1963 году. Он был хорошим психологом и давил на мое самолюбие. Когда личный состав дивизии стоял на разводе дежурных сил, Анатолий Александрович до начала развода заходил в казарму полка и уже на разводе делился своими впечатлениями. Пока я проводил смену в позиционном районе, он посылал в казарму офицера для проверки учета оружия, а начальнику автослужбы дивизии ставил задачу проконтролировать организацию движения колонны, которую я вел при выходе ее из позиционного района полка, как правило, скорость движения колонны намного превышала установленные нормы. По прибытию меня из позиционного района, он приглашал к себе в кабинет и подводил итоги. И делал это систематически. 31 декабря 1973 года я по его решению был назначен дежурным по дивизии. До этого командиры полков к службе дежурными по дивизии не привлекались, К несению этой службы я готовился три недели, изучал руководящие документы по организации службы, хотя знал их уже неплохо, а также объекты дивизии, где нес службу личный состав. Когда я прибыл к нему с докладом об убытии к новому месту службы, он сказал мне, что хотел бы, чтобы я стал его заместителем, но не судьба. Думаю, что с этого момента наши добрые товарищеские отношения переросли в настоящую дружбу. Мы дружили семьями. Иногда удавалось проводить отпуска вместе. В аттестации к выдвижению на должность начальника штаба дивизии он отметил: «...Волевой, решительный, честный, вдумчивый, постоянно ищущий новое офицер, умеющий находить главное направление в работе. Имеет склонность к штабной работе и умеет объективно подводить опыт своей работы и подчиненных. Высокую требовательность сочетает с заботой о подчиненных». Проходя службу в должности начальника штаба армии он помогал мне советами и делами. Неоднократно лично возглавлял проверки дивизии. После увольнения в запас, мы вместе работали в академии. Я часто бывал у него дома, мы продолжали дружить до его кончины. Добрая память о нем, о нашей дружбе жива и она меня согревает. В пермской дивизии под руководством Друкарева Анатолия Александровича я сформировался как командир полка, командир-ракетчик.
Начальником штаба дивизии я был назначен в 38 рд (Державинск), которой командовал полковник Плотников Юрий
Иванович. Военная судьба связала нас. У него я также многому научился. На вооружении дивизии был боевой ракетный комплекс с ракетой Р-36 (8К67). Шло перевооружение на ракетный комплекс с ракетой Р-36М (8А14).
Эти комплексы находились на вооружении шести ракетных дивизий (Домбаровский, Державинск, Алейск, Жонгизтобе, Карталы, Ужур). На изучение особенностей эксплуатации и способов боевого применения этих комплексов пришлось затратить не мало усилий и времени. Дивизией Юрий Иванович командовал уверенно, он всей своей предыдущей службой был подготовлен к этому.
После окончания академии имени Ф.Э. Дзержинского он назначается на должность командира группы в формируемый ракетный полк в ракетной дивизии (г. Алейск). В полку, в котором шло строительство БРК, прием в эксплуатацию и постановка на боевое дежурство он становится начальником штаба За досрочную постановку полка на боевое дежурство командир полка был представлен к званию Героя Социалистического труда, а Юрий Иванович стал слушателем командного факультета военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. После окончания командного факультета его по личной просьбе назначают начальником отделения боевой готовности и боевой подготовки (г. Карталы). Командиром полка Юрий Иванович становится также на этапе формирования полка и строительства БРК (г. Ужур), там же он был назначен заместителем командира дивизии. Мне было чему у него поучиться.
Службе Юрий Иванович отдавался целиком, с личным временем не считался. Обладая феноменальной памятью, знал на память не только содержание статей общевоинских уставов, но и много стихов. Был прост в общении. Открыто высказывал свое мнение по тому или иному вопросу и почти никогда не менял его, что зачастую приводило к конфликтным ситуациям, в том числе и с заместителями Главкома. В частых беседах мы много дискутировали, порой довольно горячо, иногда это происходило в присутствии других лиц. Многие из них удивлялись, как я позволяю себе так разговаривать с начальником, но я никогда не переступал определенную грань. Если я не мог убедить его принять другое решение, то прикладывал все усилия на выполнение принятого им решения. Юрий Иванович это прекрасно осознавал, недоразумении между нами не было. Случилось в жизни так, что я присутствовал на всех торжествах по случаю юбилейных дней рождения Юрия Ивановича.
Его сорокалетие в мае 1977 года мы отметили в Державинске, он к этому времени был заместителем командующего армией, а я — командиром дивизии. Десять лет спустя в мае 1987 года Юрий Иванович был в должности уже командующего армией, а я у него первым заместителем.
Мне вспоминается одна из встреч с Юрием Иванович нью 1987 года на сборах руководящего состава Министерства обороны СССР, проводимых в Прибалтийском военном округе куда мы были приглашены в ранге командующих армиями. Разместились вместе в общежитии Рижского военного училища. Юрию Ивановичу предстояло выступать на расширенном заседании коллегии Министерства обороны. Он очень тщательно готовился. В один из вечеров мы несколько часов вместе проработали над этим выступлением. Выверяли каждую фразу, хронометрировали выступление в целом. Насколько я знаю, по содержанию выступления Главком Максимов Ю.П. Юрия Ивановича не заслушивал, он ему полностью доверял. На мой взгляд, это было одно из лучших выступлений среди тех участников, кто докладывал на коллегии. По другому Юрий Иванович не умел и не мог. В мае 1997 года Юрий Иванович был в должности начальника Военной академии, а я, пройдя должности командующего армией, заместителя Главнокомандующего Ракетными войсками по вузам и первого заместителя начальника академии, был уже в запасе и работал доцентом в академии.
За этот период службы Юрий Иванович написал две аттестации на меня. Первая написана в мае 1976 года по случаю выдвижения меня на должность командира дивизии. Написав аттестацию, Юрий Иванович в известность меня об этом не поставил. В должности я был всего один год и, как мне стало известно некоторое время спустя, моя кандидатура рассматривалась как альтернативная на должность командира Пермской дивизии. Аттестацию Юрий Иванович написал отличную, в ней он отметил: «... К исполнению обязанностей подходит творчески, проявляет разумную инициативу и настойчивость в достижении цепи. Обладает хорошими организаторскими способностями. Лично может принимать продуманные и всесторонне обоснованные решения». В августе 1976 года я был назначен вместо Юрия Ивановича командиром 38 рд. Вторая аттестация была написана при «форс-мажорных обстоятельствах в марте 1993 года. На должность заместителя начальника академии я был назначен по оргштатным мероприятиям на две ступени ниже. С момента этого назначения прошло всего четыре месяца. Год был аттестационным В этой аттестации под давлением Главкома РВСН Сергеева И.Д. были отмечены выводы по последней аттестации и причины снижения в должности. Аттестация была блестящей, а вывод по ней, на мой взгляд, был удручающим. «Занимаемом должности соответствует». Мы эту проблему с Юрием Ивановичем не обсуждали и продолжали дружить. В мае 2007 года, Юрию Ивановичу исполнилось 70 лет Мы оба находились на пенсии, продолжали работам, в дружить. Встречались, обсуждали различные проблемы. обоих волновала судьба РВСН и страны в целом. И о чем бы мы ни говорили, Державинку мы вспоминали постоянно. У Юрия Ивановича был оригинальный тост: «За мать ее дивизию». Дивизия нам была дорога, там прошли наши лучшие годы, там зародилась наша дружба. В июне 2007 года он тяжело заболел. Я несколько раз навещал его. Держался он мужественно. Боль его утраты живет во мне. Из воспоминаний Маркитана Ремуса Васильевичи о Юрии Ивановиче: «....Отношения с Юрием Ивановичем были и деловыми и товарищескими. Он был прост, во всех ситуациях старался быть самим собою. Бывали иногда эмоции, но по характеру был отходчив и справедлив. Правда, однажды потерян его доверие, любому офицеру было трудно его вернуть. В семейных встречах был гостеприимным, любил сам готовить мясных блюда и радостно ими угощал...».
Оценку нашей совместной работы с Плотниковым Ю.И. в Омской армии дал командующий РВСН генерал-полковник Соловцов Николай Евгеньевич.
В моем архиве есть видеозапись его выступления на одном из сборов руководящего состава РВСН.
Соловцов Николай Евгеньевич (1.01.1949 года рождения) генерал-полковник. В 1971 году окончил Ростовское высшее военное командно-инженерное училище, в 1977 году командный факультет военной академии имени Ф.Э. Дзержинского, в 1991 году военную академию Генерального штаба ВС СССР. Проходил службу на основных командных и командно-штабных должностях: инженер группы, командир группы пуска, начальник штаба, командир ракетного полка, начальник штаба ракетной дивизии, командир Барнаульской ракетной дивизии, первый заместитель командующего ракетной армией. В ноябре 1992 года генерал-майор Соловцов Н.Е. назначается командующим Читинской ракетной армией. С 1994 года первый заместитель Главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения. С 1997 года начальник военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. С апреля 2001 года командующий Ракетными войсками стратегического назначения, доктор военных наук, профессор. В своем выступлении он сказал буквально следующее: «...Меня научил науке управления бывший командующий 33 армией генерал-лейтенант Плотников Юрий Иванович. Это первый человек, который в меня и в других командиров дивизий эту науку вбил, по-другому я сказать не могу. Юрий Иванович был одним из немногих генералов такого уровня, который абсолютно владел методикой принятия решений. Это было его хобби. Он владел уставами, общевойсковые уставы он зная практически наизусть. Его первый заместитель Кирилин Валерий Васильевич наизусть знал требования действующих приказов, директив, наставлений, руководств. Они работали в войсках одной командой. Они буквально вили из нас веревки. Они действительно работали в войсках. Не изображали работу, а работали, учили, требовали, заставляли. Порой наказывали, но за дело. Нужно учиться так работать самим, и учить своих подчиненных». Полковник Соловцов А.Е. в то время командовал Барнаульской ракетной дивизией. Человеком, который сыграл решающую роль в моей военной судьбе, несомненно, был Щевцов Иван Андреевич. Я могу сказать, что он в буквальном смысле вылепил меня. Он принимал решения о выдвижении меня на должность командира полка, начальника штаба дивизии, командира дивизии.
Шевцов Иван Андреевич (3.11.1919-17.05.2008 гг.), генерал полковник, Герой Советского Союза (1943 г.). В ВС с 1939 года, окончил: Ульяновское танковое училище (1941 г.), военную академию бронетанковых и механизированных войск (1948 г.), военную академию Генерального штаба (1956 г.). На фронтах Великой Отечественной войны с мая 1942 года: командир роты, командир танкового батальона. В РВСН с августа 1961 года — заместитель командира, командир отдельного ракетного корпуса. С 27.06.1970 по 5.06.1979 года командующий 31 ракетной армией (Оренбург). Начальник факультета военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. С1983 года в отставке. Трудовой деятельности не прерывал. 25 лет проработал конструкторском бюро транспортно-химического машиностроения Федерального Космического агентства. Конечно, у него был взрывной характер, но он целиком отдавался службе, и мы это видели. Был суров, но справедлив. В кадровой политике он делал упор на подбор и подготовку тех, кого хорошо знал, с них он и требовал больше. Он был очень принципиален и этому я у него учился. Его отношения со многими в Главкомате, да и с Главкомом РВСН Толубко В.Ф. были довольно натянутыми, но свое видение проблем, стоящих перед ракетными войсками и путях их решения, он отстаивал последовательно. Много экспериментировал, не в ущерб боевой готовности. После убытия к новому месту службы он подарил мне фотографию, которой я очень дорожу. Многие говорили, что я был у него «любимчиком», но ни кто из них не был знаком с аттестацией, которую он мне дал, ее я привожу в приложении. Как командир дивизии я сформировался под руководством Шевцова Ивана Андреевича. Не могу не привести воспоминания Маркитана Ремуса Васильевича об Иване Андреевиче: «.... Генерал-полковник Иван Андреевич Шевцов — один из самых выдающихся военных руководителей, которых я знал. Мудрый и мужественный, каким может быть только провоевавший много лет фронтовик, требовательный в равной степени к себе и подчиненным, иногда даже суровый, он умел ценить людей и быть к ним справедливым. Я и мои сослуживцы гордимся возможностью считаться его учениками ». На должности командующего армией Шевцова И.А. сменил генерал-майор Герасимов Владимир Иванович.
Герасимов Владимир Иванович (род. 19.09.1931 г.), генерал-полковник, командующий Оренбургской армией (1979-1985 гг.). Окончил Куйбышевское суворовское училище (1949 г.), Военную академию бронетанковых войск (1961 г.). В РВСН с 1961 года; заместитель командира рдн, командир рдн, заместитель командира ракетного полка, командир полка; заместитель и командир дивизии; первый заместитель командующего армией, командующий ракетной армией, начальник 12 главного управления МО СССР. В запасе с 1992 года. Он был руководителем другой формации. Работая над этими воспоминаниями, я обратился к нему с просьбой. Он подарил мне фотографию, надпись на которой меня весьма удивила. Обратился к нему за разъяснениями, и он мне ответил, что думаю, то и написал. Для меня это очень лестный отзыв. Его отличала системность в работе, свои решения он долго обдумывал, прежде чем их принять. Но принятые решения не менял и умел сосредоточить усилия на их выполнении. Я считал его аналитиком и системщиком и этому у него учился. К людям относился уважительно. Приведу такой пример. В июле 1983 года Владимир Иванович совершенно неожиданно сделал мне подарок ко дню моего рождения. Он работал в 38 рд по подготовке личного состава и техники к учебно-боевому пуску. 18 июля он приказал мне прибыть на самолете в дивизию. Я вначале не оценил этого решения, только прибыв в Державинку, подумал о том, что 19 июля мой день рождения. Ночь С 18 на 19 июля я практически не спал. Эмоции целиком захватили меня. Утром на смотровой площадке после пуска Владимир Иванович поздравил присутствующих с успешно проведенным пуском, а меня с днем рождения. Я этого никогда. Не забуду. В моем личном деле есть две служебные характеристики и одна аттестация, написанные Владимиром Ивановичем. В служебной характеристике в июне 1981 года он отметил: «... Может на высоком методическом и организационном уровне готовить и проводить учения с частями дивизии. Обладает властным и решительным характером. У подчиненных и старших пользуется деловым авторитетом, доверием и уважением. Перспективный генерал. Достоин выдвижения на должность первого заместителя командующего ракетной армией...» В августе того же года я был назначен его первым заместителем. В аттестации в феврале 1982 года он отметил: «... Оперативно-тактическое мышление развито. Техническая подготовка хорошая. Работает с инициативой и целеустремленностью. В действиях и принятии решений самостоятелен. Активно участвует в подборе и расстановке кадров. Оказывает помощь молодым командирам полков и дивизий в их становлении». Я пользовался у него доверием, в войсках работал самостоятельно. Он рекомендовал меня на учебу в Военную академию Генерального штаба. В служебной характеристике написал: «Нетерпим к недостаткам, настойчив в достижении цели. Предъявляет высокую требовательность к себе и к подчиненным, проявляет о них постоянную заботу. По характеру общителен, в быту скромен...» Я поддерживаю с Владимиром Ивановичем самые теплые и дружеские отношения. Мы регулярно встречаемся с ним и общаемся. Под его руководством я сформировался как командующий армией. В 1984 году я поступил в военную академию Генерального штаба. Учеба в академии много дала для расширения моего кругозора и самообразования. В преподавании в академии, на мой взгляд, было много догматизма, но профессорско-преподавательский состав был очень сильным, с большим практическим опытом, поэтому учили не только мыслям, но и мыслить. Существенно обогатились мои знания по подготовке страны и ее Вооруженных Сил к войне, углубилось представление о понятии «гонка вооружений», и как она влияет на военно-экономическое напряжение государства. Много давала и возможность общения с офицерами и генералами других видов и родов войск. С некоторыми из них связи поддерживались и при прохождении дальнейшей службы. По окончанию академии в аттестации заместитель начальника основного факультета генерал-майор Комаров Виктор Николаевич отметил: «... По характеру прямой, правдивый и решительный генерал с хорошо развитыми командирскими качествами». И сделал вывод: «По уровню подготовки и опыту работы достоин назначения на должность командующего ракетной армией». Вакантных должностей командующего армией в то время не было, поэтому был утвержден вывод: «Достоин назначения на должность первого заместителя командующего ракетной армией». Перед утверждением аттестации со мной беседовал начальник направления Главного управления кадров генерал-майор Николаев Иван Федорович. Он разъяснил мне обстановку с состоянием дел по размещению выпускников академии ракетчиков. Я с его доводами согласился. Нового Главкома РВСН генерала армии Максимова Ю.П. впервые увидел на торжественном приеме в Кремле по случаю выпуска из академии Генерального штаба в 1986 году. Я уже знал, что он принял решение перед убытием нас, выпускников академии, в отпуск провести с нами недельные сборы в Главкомате. Одновременно со мной академию закончили полковники Большаков Д.Н., Грибов А.В., Толубко В.Б. Они были назначены на должности командиров дивизий. Перед началом сборов мы были ему представлены. Он сказал нам, что за два года, что мы провели в стенах академии, в Ракетных войсках произошли большие изменении. Их нужно тщательно изучить, прежде чем ехать к новому месту службы. Курировал сборы от Главного штаба генерал-майор Носов Владимир Тимофеевич, которого я хорошо знал, он учился в академии на старшем курсе. Мы вместе играли в волейбол. Я выступал оппонентом на его защите дипломной работы. Для меня сборы прошли интересно и с большой пользой. После окончания сборов Главком сказал мне, что мое дальнейшее продвижение по службе будет зависеть только от меня самого, от результатов моей практической работы. К месту службы по просьбе Плотникова Юрия Ивановича я поехал без отпуска. Армия готовилась к итоговой проверке Одновременно со мной на должность начальника штаба армии был назначен генерал-майор Севрюков Н.И. Подготовка к проверке шла интенсивно, приходилось много времени работать в войсках армии, проводить тренировки с расчетом подвижного командного пункта армии, который я возглавлял. Оценку на итоговой проверке армия получила «хорошо». В мае 1987 года меня вызвали на заседание Военного Совета ракетных войск, где моя кандидатура была утверждена к выдвижению на должность командующего армией. В июле состоялся приказ о моем назначении, а в конце июля Омская армия была подвергнута итоговой проверке. Проверку возглавлял Главком. По просьбе Юрия Ивановича мое убытие к новому месту службы было задержано до окончания проверки армии. Во время проверки Главком нашел время, чтобы уточнить мои задачи по новому месту службы. Он много внимания уделил организации личной работы. Собственноручно написал мне форму и содержание плана личной работы. Когда после приема дел и должности в августе я попытался по телефону доложить ему план своей работы, он сказал мне: «Валерий Васильевич, я Вам доверяю, работайте самостоятельно».
Юрий Павлович владел искусством слушать собеседника. Задав вопрос, он молча слушал ответ, не перебивая. Если ответ его раздражал, то лицо у него краснело и, выслушав, мог задать дополнительный вопрос на ту же тему. При этом он оценивал собеседника для себя. Я такому искусству так и не научился. Он был постоянно сдержан в эмоциях, лишь однажды расслабился после окончания работы в Коломыйской дивизии, которая расформировывалась, и это его беспокоило. Состоянием дел он остался доволен и перед отлетом в Москву пригласил меня съездить с ним в Черновцы, где проходил службу после войны в должности командира роты. В военном городке сохранилась казарма, где размещалась рота, которой он командовал. Мы зашли в нее. Воспоминания нахлынули на него, он о многом мне рассказал, вместе мы пробыли несколько часов. Мои воспоминания о Главкоме были опубликованы и Информационном бюллетене РВСН в 2004 году. Конечно, я многому у него научился. Винницкая ракетная армия была сформирована и середине 1960 года. В ней я начинал свою службу лейтенанты К моменту моего назначения командующим в боевой состав армии, кроме частей и подразделений боевого обеспечения и обслуживания, входили: 19 рд (Хмельницкий), 33 рд (Мозырь), 37 рд (Луцк), 43 рд (Ромны), 44 рд (Коломыя), 46 рд (Первомайск), 50 рд (Белокоровичи). В 33 рд и 46 рд шло перевооружение на новые ракетные комплексы. В 44 рд шло расформирование дивизии, которое было завершено в 1990 году.
|
