 |
|
 |
|
|
|
|
В.В. Кирилин Воспоминания бывшего командира 38 ракетной дивизии |
Испытывая большой дефицит в поставках на объект металлических труб небольшого диаметра, так называемой «соломки», а также запорной арматуры, мы вынуждены были прибегать к бартерному обмену, используя для этих целей часть дефицитного товара, поступающего для реализации через военторг. Особо тесное бартерное взаимодействие было нами установлено с Южным машиностроительным заводом.
Наиболее важным элементом проводимой социальной политики была задача не допустить социального напряжений в городке. Эта работа шла по нескольким направлениям. На социальную напряженность заметное влияние оказывала работа военторга. К работе начальника военторга в начале майора Юнусова М., а потом и майора Криворучко К. у меня было много претензий. На их неудовлетворительную работу я неоднократно указывал своему заместителю по тылу полковнику Бояджану К.В. Военторгу выгоднее, проще было продавать сливочное масло, чем молоко. Начальник военторга договаривался с руководством молокозавода и выбирал отпущенные фонды по молоку сливочным маслом. Возникал дефицит молока, поступали жалобы от населения. Я не сразу с этим разобрался. Были и другие факты злоупотребления должностными полномочиями начальниками военторга. В конце концов, на эту должность был назначен ветеран дивизии майор Лысенко П.М. Будучи командиром орато, он заочно закончил Аркалыкский педагогический институт и был назначен на должность помощника командира полка по снабжению. С работой справлялся успешно. Когда я предложил ему должность начальника военторга, он долго колебался, а затем согласился. Будучи командующим армией, я встретил его в Мозырской дивизии, где он также успешно справлялся с должностью начальника военторга. В целом коллектив военторга был укомплектован хорошими специалистами, имеющими опыт практической работы. Многих из них я хорошо знал. Начальником торгового отдела была Шуплякова Людмила Александровна. Она очень добросовестно относилась к своей работе, иногда обращалась ко мне за помощью напрямую. Начальником общепита была Мищенко Раиса Ивановна, она занималась не только организацией питания в жилом городке, но и организовывала работу столовых и буфетов в позиционных районах полков, где шло перевооружение.
Заведующими магазинами были жены офицеров Климентьева И., Качмар М., Маруняк А., Доровская А., Диденко Т. Но не все было просто в работе военторга в те годы. Дивизия находилась на большом расстоянии от баз снабжения. Ранних овощей в близлежащих совхозах не выращивали. Нам приходилось для подвоза овощей и фруктов с баз снабжения использовать автомобильный, железнодорожный и даже авиационный транспорт. Использовать вагоны-холодильники, так называемые «мех-пятерки», для нас было очень затруднительно, так как в таком большом количестве реализовывать продукцию быстро не удавалось. Хранить ее было негде, холодильные камеры военторга были маломощными, а задерживать разгрузку «мех-пятерок» было очень накладно. Правда, в то время я еще не знал, что в складской зоне дивизии есть два проектных 100-тонных холодильника. Но они были неисправны, мне о них не докладывали, и об их существовании я узнал совершенно случайно. Поэтому мы чаще пользовались авторефрижераторами, которые нам выделял для этих целей начальник управления военторгов округа полковник Шустер. С ним у нас установились добрые отношения, он понимал наши трудности и чем мог помогал. Зная наши проблемы с овощами и фруктами в летне-осенний период, командующий армией периодически выделял нам для этих целей несколько самолето-рейсов транспортной авиации. Жители городка сразу ощутили эту заботу, так как обстановка с овощами и фруктами заметно улучшилась. Конечно, с продовольствием были определенные трудности, выделенных фондов не хватало, а нам, кроме военнослужащих и членов их семей, нужно было организовывать питание и большого количества представителей организаций, участвующих в монтаже оборудования. Причем большая часть из них стремилась готовить пищу самостоятельно, а для этого нужны были дополнительные фонды. Так что отличительная черта «развитого социализма» — реализация некоторых видов промышленных товаров и продовольствия по талонам — была присуща и нашему городку. Этой проблемой приходилось заниматься мне лично, выбивать дополнительные фонды, изыскивать возможности заготовки овощей с полей местных совхозов. Я не всегда находил понимание в этих вопросах у командования военного округа, оно считало наши требования завышенными, а ему приходилось по распоряжению из Москвы делиться с нами своими резервами.
Реализация лимитированных товаров проводилась через части. В дивизии этой проблемой занимался начальник тыла, иногда приходилось вмешиваться и мне, когда поступали жалобы от руководства УИРа. Определенную напряженность в городке вызывало поведение жен начальника штаба дивизии и моего заместителя. Пользуясь попустительством своих мужей, они нередко навязывали военторгу свой подход к распределению дефицитных товаров. После определенного воздействия они умеряли на некоторое время свои запросы, а затем снова возобновляли претензии на свою исключительность. В конце концов это закончилось тем, что управлением военторгов округа в нашем военторге была проведена комплексная проверка. Эти факты были вскрыты. Командующий войсками округа подписал приказ, в котором оба моих заместителя были наказаны. Естественно, это стало известно жителям городка, и уровень напряженности в этом вопросе заметно снизился. Поведение этих женщин, на мой взгляд, оказало пагубное воздействие на продвижение их мужей по служебной лестнице. В системе военторга работала замечательная женщина, ветеран дивизии Гапич Валентина Ивановна. Она была единственным парикмахером в городке. Два раза в месяц я обязательно заходил к ней поправить прическу. И мы с ней обсуждали все животрепещущие вопросы. Иногда она говорила мне: «Что-то упала выручка». Я обычно принимал эти слова как замечание в мой адрес, винился и говорил, что в ближайшее время в дивизии будет проведен строевой смотр. Принимал меры. Коменданту гарнизона подполковнику Качмар М.Б. указывал на то, что патрули не делают замечаний за неряшливый внешний вид. У командиров частей спрашивал, проводят ли они лично разводы на занятия или сидят в каптерках. Естественно, работы Валентине Ивановне сразу прибавлялось, и внешний вид офицеров и прапорщиков дивизии заметно улучшался. Когда мы с группой ветеранов дивизии в 1995 году прилетели в дивизию, Валентина Ивановна подошла к нам. Конечно, ей нужно было помочь получить жилье где-нибудь в России, и такая помощь ей была оказана. Определенное недовольство у жителей городка вызывало функционирование жилищно-коммунального хозяйства. Причин для этого было много. Системы тепло-водоснабжения и системы энергоснабжения были изношены. Системы внутренней разводки в жилых домах были разморожены зимой 1974-1975 годов, при ликвидации аварийной ситуации качество выполненных работ оставляло желать лучшего, многое приходилось переделывать. Остро ощущалась нехватка жилья. Зимой были перебои с газоснабжением. Газ нам поставляли автотранспортом из Аркалыка. Для снятия напряженности и выстраивания взаимооотношений очень важно было создать военнослужащим и членам их семей условия для доступности к должностным лицам гарнизона и оперативности в принятии ими решений и контроле исполнения. Прием жителей городка я проводил два раза в месяц со своими ближайшими помощниками: начальником тыла, помощником по ИТС, начальником кэч, начальником медицинской службы и начальником отделения кадров. Первое время на прием приходило 20-30 человек, уже примерно через год — 4-5 человек, а в последующем были дни, когда посетителей вообще не было. Видимо пришло понимание, что проще и быстрее решить проблему с определенным должностным лицом, от которого зависело принятие решения, чем ждать очередного приема у командира дивизии. Начальник политотдела дивизии подполковник Морозов А.В. активно работал с населением городка. Иногда в собраниях женского актива принимал участие и я, ведь активу нужно было разъяснить, чего мы добиваемся и какая помощь с его стороны нам необходима. Основу женского актива составляли жены офицеров, имеющие высшее образование. Они работали врачами, педагогами, воспитателями, на административных должностях, служили в воинских частях и существенно влияли на формирование обыденного сознания населения городка. Конечно, среди активной части населения городка были женщины и не имеющие высшего образования. Женский актив дивизии формировался из женсоветов частей, которые играли заметную роль в создании хорошего микроклимата. Они оказывали помощь молодым семьям в решении самых насущных задач, разбирали различные спорные ситуации, возникающие в женских коллективах, мирили повздоривших супругов. Без их активного участия невозможно было бы организовывать постоянно действующую в дивизии художественную самодеятельность, дважды в год проводить смотры, организовывать различные выставки (вязания, поделок, кулинарии и т.д.). Председателями женсоветов частей избирались наиболее активные, умудренные жизнью, опытные женщины, пользующиеся авторитетом в коллективах. Нередко ими становились жены командиров воинских частей или их заместителей. Женскому коллективу я уделял большое внимание, многих женщин знал лично. Инструктором дома офицеров по работе с семьями была жена офицера Мичкова Надежда Степановна. С ней мы общались часто. С наиболее трудными семьями стоявшими на грани развала, я работал лично вместе с начальником отделения кадров. Работа проводилась системно. Приемы проходили каждую субботу в моем кабинете с 11.00 до 12.00. Вначале мы приглашали на эту беседу отдельные семьи, а примерно через два года некоторые женщины стали приходить по собственной инициативе и обращаться за помощью. Многие семьи удалось сохранить. Это приносило удовлетворение. В организации и проведении досуга огромную роль играла работа Дома офицеров, возглавляемого майором Маруником Виталием Андреевичем. Его стараниями многие творческие коллективы страны гастролировавшие по Казахстану и Сибири, заглядывали в наш городок и давали концерты. Мы имели великолепную возможность увидеть известные хоровые коллективы страны. У нас побывали Сибирский, Воронежский, Уральский, Оренбургский, Кубанский народные хоры. Многие эстрадные артисты посетили наш городок, в том числе, популярная польская певица Ружена Сикора, коллектив «Червона рута» и др. В Доме офицеров бывали кинолектории, проходили встречи с известными киноактерами. Запомнились встречи с Зинаидой Кириенко, Натальей Фатеевой и другими. Вообще жители городка были очень активны. В Доме офицеров устраивались смотры художественной самодеятельности между коллективами организаций и воинских частей. Одними из самых активных участников были женщины и дети. Одновременно с концертами проходили смотры выставок прикладного искусства, рукодельного творчества, люди узнавали друг о друге много интересного, многому полезному учились. В Доме офицеров всегда демонстрировались новые фильмы, устраивались выставки нумизматики, филателии, встречи одержимых, увлеченных этими делами людей. Меня поразила коллекция нумизматики и филателии, которую собрал майор Зимненко Л.Г. Ознакомившись с частью его коллекции на одной из выставок, я потом несколько раз был у него дома, изучал её полное собрание и не переставал удивляться, как можно собрать такое великолепие, служа в дивизии «в глубинке» с лейтенантской поры. Это увлечение стало делом его жизни, после увольнения в запас он открыл в Харькове свой магазин филателии.
Среди офицеров и прапорщиков было много любителей охоты и рыбной ловли. В зимних условиях это было связано с определенным риском, нередко охотники и рыболовы нуждались в помощи и всегда получали ее, в первую очередь автотранспортом. Несомненно, на снятие социальной напряженности работало и отделение спецмилиции, которое возглавлял очень доброжелательный человек, страстный охотник и рыболов полковник милиции Сайгишев Петр Егорович, участник Великой Отечественной войны.
Задачами отделения было не только поддерживать в городке общественный порядок, но прежде всего оберегать подростков от необдуманных поступков. Однажды я стал невольным свидетелем одного разговора, содержание которого меня поразило. Стояло несколько мальчишек дошкольного возраста, они обсуждали проблему поведения одного из своих сверстников. После недолгого спора кто-то из них сказал: «Нужно сказать дяде Пете». До меня не сразу дошло, что речь идет о дяде «Пете-милиционере» — Петре Егоровиче Сайгишеве. Занимался он и воспитанием детей школьного возраста, многие матери и отцы благодарили его за помощь. Мне неоднократно приходилось обращаться к нему и по другим вопросам. Нагрузка на личный состав спецмилиции после прибытия военных строителей заметно возросла. Милиции нужно было помогать. Она располагалась в помещении трехкомнатной квартиры, но этого было недостаточно. Для создания опорного пункта мы выделили ей еще одну двухкомнатную квартиру на этой же лестничной площадке, а также оказывали помощь автотранспортом. После увольнения Сайгишева П.Е. отделение спецмилиции возглавил майор милиции Дубовой Владимир Федорович. С ним у меня также было полное взаимопонимание.
В 1975 году в честь 30-летия Победы в Великой Отечественной войне в парке был заложен памятный камень, а в й977 году по проекту подполковника Ананьева В.М. на этом месте установлена стела. 9 мая на площади перед домом офицеров личный состав частей после короткого митинга проходил торжественным маршем. Затем большая часть населения городка и личный состав соединения участвовали в возложении венков к памятной стеле.
В этих торжествах самое активное участие принимали дети.
После возложения, как правило, в этот же день в городке и на боевых объектах дивизии высаживалось несколько тысяч деревьев. Вечером в Доме офицеров проходил праздничный концерт. Перед Домом офицеров устраивались танцы, а детям показывали мультфильмы. По аналогичному сценарию проходило празднование 1 мая и 7 ноября.
Торжества, посвященные празднованию 23 февраля, проходили несколько по-другому. Погода в это время года нас не баловала, и все мероприятия проводились в доме офицеров. Мне особенно нравились новогодние вечера в Доме офицеров. С двадцати трех часов 31 декабря до часу ночи 1 января я традиционно обходил казармы, поздравлял личный состав с наступающим или уже наступившим Новым годом. Командирам частей приходилось встречать меня в своих казармах, вначале им это не очень нравилось, но впоследствии стало системой.
В час ночи 1 января я приходил в Дом офицеров, где Новый год встречали офицеры и прапорщики с семьями, и участвовал в общем праздновании. Проходило общение в неформальной обстановке. С каждым годом людей, принимавших участие в праздновании, становилось все больше и больше. На площади насыпалась гора из снега, взрослые, а особенно дети, с удовольствием катались на всех подручных средствах. Участие во всех торжествах было многолюдным и абсолютно добровольным в них активное участие принимали и семьи военных строителей. Улучшение бытовых условий (ежегодно в городке принимался в эксплуатацию как минимум один восьмидесятиквартирный дом), продовольственного снабжения, медицинского обеспечения способствовало улучшению общей обстановки в городке, что чувствовалось по отношению многих офицером и прапорщиков к исполнению своих служебных обязанностей, а также потому, что женщины с детьми с началом лета стали задерживаться в городке с тем, чтобы ехать в отпуск с мужьями, благо детям было чем заняться. В дивизии было очень много холостых офицеров и прапорщиков, проживали они в общежитии, их бытом нужно было тоже заниматься. Заведовала общежитием замечательная женщина — Людмила Васильевна Гришенкова. Пока шел ремонт моей квартиры, я временно проживал в одном из номеров гостиницы «Люкс». Вечером 9 мая 1975 года я сидел в холле и смотрел передачу по телевизору. Вошла довольно яркая женщина в строгом светлом костюме и начала отчитывать дежурного по гостинице. Мне это не понравилось, но вмешиваться я не стал. На следующий день об этом эпизоде я рассказал Плотникову Юрию Ивановичу. Он объяснил мне, что это была заведующая гостиницами и общежитием Гришенкова Людмила Васильевна, добавив, что она очень энергичная и деловая женщина. Так состоялось мое знакомство с Людмилой Васильевной, впоследствии она стала мне настоящим помощником. Что такое жить в общежитии, я знал не понаслышке. Моя лейтенантская молодость прошла на Северном Кавказе. Началась она с проживания в казарме. Полк формировался в городе Орджоникидзе и прибывшим для прохождения службы лейтенантам (а нас было человек пятьдесят) объявили, что в связи с требованиями режима секретности жить на частных квартирах нам запрещено. Нас разместили в одной из казарм с общим спальным помещением. Через несколько месяцев была построена сборно-щитовая казарма на закрытой территории с кубриками на 8-10 человек. Только два года спустя, при строительстве жилого дома в полуподвале было оборудовано общежитие с комнатами, в которых проживало по 3-4 человека. На начальном этапе моего становления в должности начальника штаба дивизии с проблемами общежития я не сталкивался. В жилом городке стояло два внушительного вида четырехэтажных здания из кирпича. В одном из них размещалась гостиница, а в другом — общежитие. Мне думалось, что проблем с размещением холостых офицеров, прапорщиков и прибывающих в командировки офицеров и представителей промышленности нет. Но это было совсем не так. По штату в общежитии было 280 койко-мест, а в гостинице — 200. Обслуживающего персонала больше 50 человек. Когда в марте 1976 года полковник Бояджан К.В. доложил, что есть проблема с размещением офицеров управления армии, прибывающих с командующим для проверки, я весьма удивился, но в проблему вдаваться не стал. Все как-то разрешилось само собой. Но уже летом 1977 года проблемами общежития и гостиницы пришлось вплотную заниматься лично. Нужно было разобраться, как же будут обеспечены жильем выпускники академий и военных училищ. Оказалось, что половину здания общежития занимали управления кэч и военторга, отделение капитального строительства, прокуратура военного округа и прокуратура армии, а в здании гостиницы размещались поликлиника и аптека. Свободных мест в общежитии и гостинице не было. А кроме выпускников вузов нужно было размещать личный состав поисково-спасательного отряда, обеспечивающего посадку спускаемых космических аппаратов. Отряд прибывал к нам по нескольку раз в год и на довольно продолжительное время. Кроме того, на осень на базе вертолетной эскадрильи дивизии были спланированы сборы летного состава армейской авиации округа. В октябре — плановая итоговая проверка дивизии комиссией командующего армией. От посещения общежития остался осадок неудовлетворенности. В общежитии было все, что положено по нормам, но не было уюта, угнетала скученность проживания в комнатах, места общего пользования требовали основательного ремонта. Мои замечания по поводу положения дел Людмила Васильевна воспринимала болезненно. Она была женщиной самолюбивой. Я понимал, что быстро и кардинально я ей помочь не могу. И, честно говоря, был в некоторой растерянности. Нужно было принимать решение. Я пригласил к себе заместителя по тылу, начальника штаба, помощника по ИТС, начальников окса, кэч, военторга и Людмилу Васильевну. Довел до них свое видение положения дел и задач, которые предстояло решать. Совещание проходило в режиме «круглого стола». Шло активное обсуждение. Начальнику штаба дивизии было поручено решить вопрос с командующим авиацией округа, чтобы впредь проведение сборов летного состава у нас не планировалось и не проводилось так как размещать участников сборов мы можем только в казарме. Вскоре к нам прилетел представитель командующего авиацией округа, я доложил ему обстановку и сборы были отменены. С поисково-спасательным отрядом было сложнее. Когда я предложил размещать его в аэропорту Аркалыка, мне показали справку с расчетами - сколько это будет стоить Министерству обороны. От этой идеи пришлось отказаться, но заручиться заверениями космонавтов в том, что перед генерал-полковником Шестопаловым ими будет поставлен вопрос о строительстве в дивизии аэродромного комплекса. Помощнику по ИТС, начальникам кэч, окс и военторга были поставлены задачи освободить часть занимаемых ими помещений и передать их Людмиле Васильевне, а в общежитии провести косметический ремонт и заменить сантехнику. Начальнику военторга, кроме того, были даны указания по мере появления у Людмилы Васильевны финансовых возможностей обеспечивать реализацию ее заявок на приобретение мебели, ковровых изделий и бытовой техники. Финансировать же эти расходы напрямую мы не могли. Попытки целиком переселить из общежития в административное здание УИРа прокуратуру военного округа успеха не имели, но несколько комнат в свое распоряжение Людмила Васильевна все же вернула, однако, после этого прокуратура округа стала демонстративно с пристрастием контролировать работу нашего военторга. В конце концов, Людмила Васильевна заверила меня, что проблемы с обеспечением жильем прибывающих выпускников вузов будут решены. Вообще-то проживающие в общежитии представляют на себя интересную социосистему со своим укладом. Контингент этой социосистемы обновляется ежегодно где-то процентов на 8-10. Образуется каста, проживающая в общежитии длительное время (более 3-4 лет). Имеются неформальные лидеры, которые зачастую не входят в систему общественного совета общежития, но оказывают большое влияние на формирование обстановки в общежитии. Как вскоре выяснилось, главенство Людмилы Васильевны все проживающие в общежитии несомненно признавали. Для многих она была второй мамой. К ней шли за советом и помощью. Нередко бывало так, что перед лейтенантом после женитьбы вставал вопрос, куда привозить молодую жену, и он шел за советом к Людмиле Васильевне. У нее в гостинице постоянно проживало 5-10 семей молодоженов, причем плату за проживание она брала по расценкам проживания в общежитии. Ко мне за помощью Людмила Васильевна обращалась редко, значительно чаще мне самому приходилось обращаться к ней, решая вопросы размещения представителей промышленности и различных комплексных групп, прибывающих в дивизию для контроля и оказания помощи. Людмила Васильевна работала в дивизии более 30 лет, практически с момента ее формирования и до расформирования. Она о многом могла бы рассказать. На ее глазах, например, лейтенант Петр Эндзинь вырос до полковника. В настоящее время Людмила Васильевна с семьей проживает во Владимире. Конечно, я как командир дивизии в работе с офицерскими кадрами и прапорщиками опирался на партийные и комсомольские организации, особенно в вопросах укрепления воинской дисциплины. Но в их работе было много формализма, что не всегда давало желаемый результат. Это я хорошо прочувствовал на себе, так как несколько лет подряд был неосвобожденным секретарем партийной организации в управлении полка. В 1971 году я обратился по команде с рапортом о разрешении мне поступить заочно в Военно-политическую академию имени В.И. Ленина, но мне было в этом отказано по чисто формальным причинам. Представление об офицерских собраниях у многих из нас формировалось через художественную литературу, особенно произведения Куприна А.И. Но этого конечно недостаточно для того, чтобы оценивать офицерское собрание как общественный институт самоуправления армии. Было интуитивное понимание того, что без такого общественного института, который имеет целью взаимное сближение членов офицерского общества, поддержку и развитие между ними товарищеских отношений, сплочение для достижения общих целей, обойтись невозможно. Нужно сказать, что к этому времени офицерские суды чести дискредитировали себя в сознании большинства офицеров. Они ассоциировались, как карательные органы командиров, а не как общественные организации. В результате кропотливой работы нам удалось создать общественную организацию — офицерское собрание дивизии, которое принимало решение о рассмотрении проступков офицеров. Это собрание решало и многие другие вопросы бытового характера, вплоть до рассмотрения споров и жалоб на ущемление интересов кого-либо, к примеру, в порядке приобретения автомобилей. Офицерское собрание формировалось на базе служебных совещаний с офицерами, которые проводились не реже одного раза в квартал и при необходимости чаще. Вырабатывался новый регламент проведения таких совещаний, офицерский состав втягивался в обсуждение проблем, имел представление, какую социальную политику мы проводим, что уже сделано, а что еще предстоит сделать. Шел неформальный процесс сплочения коллектива. В целом директивное решение о создании офицерских собраний в Вооруженных Силах, принятое в 1989 году, я воспринял негативно. Содержание Положения об офицерских собраниях, на мой взгляд, подрывало принципы единоначалия. Заканчивая раздел социальной политики, нужно коснуться взаимоотношений с местными партийными и советскими органами. Напрямую мой служебный рост не зависел от мнения первого секретаря обкома партии, но косвенная зависимость была. А вот зависимость бытовых условий населения городка была прямая. Финансирование и штаты школы, поликлиники, музыкальной школы, отделения узла связи шло из местного бюджета. Газ, частично продовольствие мы получали с баз областного центра Аркалыка. Мне нужно было научиться выстраивать свои отношения с местной властью. В Казахстане существовали определенные трудности в общении с руководителями казахской национальности. До открытой конфронтации дело не доходило, но некоторая напряженность постоянно присутствовала. Это понимал первый секретарь Компартии Казахстана Кунаев Динмухамед Ахмедович. Он ежегодно, как правило, в августе прилетал в область оценить лично виды на урожай зерна. Мы с ним встречались на совещаниях, проводимых в это время с руководством республики и области. Он неизменно подчеркивал значимость дивизии для обороны страны и напоминал руководителям области и районов о необходимости помощи в жизнедеятельности дивизии. Его же мы знакомили с ходом строительства, бывал он и на командном пункте полков.
Хорошие отношения были и с первым секретарем Тургайского обкома КП Казахстана Кусаиновым С.К. В 1976 году Плотников Юрий Иванович представил меня ему. При возникновении каких-либо затруднений я обращался к нему и он помогал. Совершенно по-другому складывались отношения с первым секретарем Ауельбековым Е.Н., которого избрали вместо него в 1978 году. Не знаю, по каким причинам при посещении дивизии Кунаевым Д.А., он не брал с собой Ауельбекова Е.Н., но отношения с ним после каждого посещения Кунаевым Д.А. дивизии осложнились. С районным руководством отношения у меня были всегда хорошие. Председателя районного исполкома Совета народных депутатов Хасенова Жармухана Хасеновича я знал хорошо. С его помощью удавалось решать некоторые вопросы, которые возникали перед поселковым советом. Председателем поселкового совета был Андрианов Сергей Данилович, очень скромный, трудолюбивый и ответственный человек. Его сменил Жердев Анатолий Федорович. Это был совершенно другой человек, он знал себе цену. Первоцелинник, долгое время работал директором совхоза, два его сына также были директорами совхозов. Авторитет у Анатолия Федоровича был не только в районе, но и области. С ним мы встречались регулярно, обсуждали проблемы, связанные с жизнедеятельностью городка, намечали пути их решения. Совсем не просто было «пробить» решение на строительство больницы, еще больше приложить усилий при ее строительстве и утверждении штатного расписания. Все упиралось в то, что в Державинске была районная больница, а потом и детская, но они были перегружены и помощь жителям нашего городка оказывали с большим трудом. Анатолий Федорович сумел доказать необходимость открытия больницы и в нашем городке. И она была открыта. С первым секретарем райкома партии Нефедченко Н.А мы дружили. Он был тоже из первоцелинников, очень интересный собеседник. У него была большая домашняя библиотека. Николай Андреевич был награжден шестью орденами. Когда я был делегатом 15 съезда Компартии Казахстана, он познакомил меня с одним из первых секретарей райкома партии Целиноградской области, у которого было десять орденов. Я хорошо знал бригадира полеводческой бригады, мать двоих детей Валентину Смыкалову, она была награждена тремя орденами. Очень близко знал бригадира полеводческой бригады совхоза имени Н. Гастелло Крещенка Николая, он был награжден также тремя орденами. Все они носили свои награды гордо, но не кичились ими. У нас же возникало чувство легкого недоумении. Я, командир дивизии в звании генерал-майора, не имел ни одного ордена, как и многие мои сослуживцы. Обидно было и за себя и своих подчиненных, ведь мы самоотверженно трудились в тяжелейших условиях, а наградами нас не баловали. Большинство из нас служило Отечеству не за ордена и медали, а из чувства внутренней убежденности в том, что это наш долг! Значительно позже в аттестации Главнокомандующий ракетными войсками генерал армии Максимов Ю.П. отметит: «Он пользуется уважением и авторитетом среди местного партийного и советского руководства». Завоевывать уважение и авторитет я учился в дивизии. В заключение хочу отметить, что, уделяя основное внимание выполнению главных задач — несению боевого дежурства и перевооружению, — командование дивизии принимало все необходимые меры по улучшению в городке социально-бытовых условий. И это удалось сделать, что в свою очередь способствовало успешному решению главных задач. Социальная и правовая защита военнослужащих и членов их семей должна быть постоянно в центре внимания командиров всех уровней. Это основа их авторитета и залог успешного решения задач боевой готовности. В 2008 году в Министерстве обороны была разработана Стратегия социального развития Вооруженных Сил до 2020 года1 и утвержден план ее реализации, определены параметры уровня социального обеспечения военнослужащих и членов их семей, сроки достижения этих уровней и необходимые средства. Это радует. Но есть большие сомнения в реализации намеченного. ___________________________ 1 В науке управления под стратегией понимают абстрактно-нормативное выражение пути достижения новой абстрактной цели. Стратегия предназначена для ответа, прежде всего, на фундаментальные вопросы деятельности бытия организации, для реагирования на принципиальные проблемы (не задачи).
|
1980 год. Митинг открывает заместитель начальника политотдела дивизии подполковник Плаксин П.П.
