 |
|
 |
|
|
|
|
Владимир Платонов
ИЗБРАННЫЕ Старт всех стартов
© «Зеркало недели. Украина»
Наш адрес: ruzhany@narod.ru
|
СТАРТ ВСЕХ СТАРТОВ «ZN.UA». Зеркало недели. Украина. 1996 г. №15
Поезд весело прогудел Днепропетровску «прощай» и взял курс на восток. Везли нас в товарных вагонах-«телятниках», единственным «удобством» которых являлись нары. Ни питьевой воды, ни туалета — ехали, как известно, не на курорт — в армию. Наш состав, точно секретный груз, днем загоняли в какие-то тупики, с наступлением темноты движение возобновлялось. Пока гадали, куда нас везут — на целину или куда-то еще, — в Актюбинске состав резко повернул на юг. Проехали Аральск, Новоказалинск. Следующая станция почему-то оказалась неосвещенной. Именно здесь наш состав резко повернул в степь. У каких-то бараков нас ждали крытые брезентом машины. Через час, задыхаясь от пыли, мы прибыли к месту назначения. При свете луны виднелся палаточный городок, рядом — сверкала река. На второй день привезли москвичей. Нас всех переодели в военную форму — мы с трудом узнавали друг друга... Первый приказ, доведенный до нашего сознания, звучал примерно так: «Категорически запрещается отлучаться из лагеря и ходить в одиночку. За нарушение — строгое наказание». Наш командир отделения, ефрейтор Бородавка, по секрету сообщил: «В этих краях отбывают ссылку чеченцы, есть случаи нападения на военнослужащих». Боже, куда мы попали!.. Через неделю состоялся «час письма». Предлагалось три варианта писем: родным и близким, любимой девушке, товарищам по работе. Категорически запрещалось в письмах упоминать станцию Тюра-Там, реку Сыр-Дарью, Аральское море, пески, саксаул, скорпионов, сайгаков, черепах, верблюдов и так далее. Остального мы просто не знали... Адрес у всех был один — воинская часть №... Ни города, ни станции, ни республики. Наши письма просматривались замполитом и офицером особого отдела. В их присутствии письма запечатывались и отправлялись адресатам. Такого режима не было даже на нашем номерном заводе, который выпускал исключительно секретную технику... Ровно через месяц службы наши командиры стали озабочены и все поглядывали на восток. Вдруг кто-то как заорет: «Пошла! Пошла!!!» На выцветшем от нестерпимого солнца небе показался огненный факел, он поднимался вслед за ракетой. Вдруг этот факел дернулся, остановился и начал падать, дробясь на мелкие горящие осколки... «Третья неудача», — прокомментировал кто-то. Так вот куда мы попали — это же РАКЕТНЫЙ ПОЛИГОН! К нам в палаточный лагерь приехало какое-то важное начальство, и, очевидно, ему что-то не понравилось. Оказалось: нет должного оформления. Всех мобилизовали на написание лозунгов — вскоре наш лагерь преобразился: через каждые три — пять метров торчали лозунги, призывы, наставления на все случаи жизни. Так мы подготовились к встрече с маршалом, но маршал М.И.Неделин не приехал. Зато начальник полигона генерал-лейтенант А.И.Нестеренко появился неожиданно для всех и в первую очередь для нашего начальства. Генерал осмотрел полевой лагерь, поговорил с новобранцами, поинтересовался условиями быта. В полевом лагере мы пробыли еще дней пять, и все дни я рисовал плакаты. Так определилась моя армейская специальность: военный художник. Наша часть, куда нас отобрали с Виктором Савельевым, оказалась смехотворно маленькой: три офицера (начальник, замполит и инструктор физподготовки) и еще шесть солдат: три киномеханика, один водитель («старики») и мы — два художника («салаги»). Володя Латохин демонстрировал фильмы в маршальском домике, Юра Белоусов — в доме офицеров, Раиф Абзалов обслуживал площадки, так называемые «точки». Водитель Борис Краюшкин возил начальство и получал с кинобазы фильмы. В первый день, обращаясь к нам, художникам, начальник дома офицеров подполковник Калин сказал: «Чтобы вы не валяли дурака и не болтались, будете помогать киномеханикам. Осваивайте вторую профессию — пригодится». Поначалу я думал, что моя служба будет «малиной», но глубоко ошибся. Городок ракетчиков быстро строился, наши обязанности росли, как грибы после дождя, — спать приходилось урывками и то не всегда. Обслуживая дом офицеров, штаб и политотдел полигона, научно-исследовательское управление, нам постоянно подкидывали «левые» работы: оформить первую в городе школу, первый детский сад, новую офицерскую столовую, летний театр... Я все думал: кому пришла мысль строить полигон в месте, по совокупности неудобств превосходящим все известные пустынные и безлюдные края? Добираться сюда было крайне трудно. Местный «транспорт» (ишаки и верблюды) были не в состоянии обслужить весь громадный гарнизон. Невыносимая жара летом (в тени около +50) и свирепые, пронизывающие ветры зимой. Частые пыльные бури навевали мысль о конце света: все смешивалось так, что не отличишь, где земля, где небо. После каждой бури приходилось убирать огромные песчаные барханы, и этот адский труд можно сравнить лишь с очисткой от снега... Антарктиды. Как отметил новый начальник дома офицеров майор Горин «служба есть служба, ее не выбирают как невесту...»
Тем временем на полигоне произошло событие, взбудоражившее всех: 21 августа 1957 г. состоялся первый успешный пуск мощной ракеты. В спешном порядке по всей трассе железной дороги «Москва — Ташкент» от Актюбинска до Кзыл-Орды выселяли чеченцев, немцев и других ссыльных. Усилился режим: никаких разговоров о предстоящих стартах. Режим — режимом, но наш солдатский «телеграф» передал: готовится запуск спутника. В пятницу 4 октября 1957 г. после вечернего киносеанса мы не ложились спать: ждали пуска. Наступила полночь — никаких просветов. «Пуск отложили», — решили «старички» и улеглись спать. По местному тюратамскому времени начался новый день 5 октября 1957 года. Примерно в половине первого ночи (точнее: в 00 часов 28 минут) восток озарился яркой вспышкой, и на звездном небосклоне появился столб огня. Он стремительно поднимался за ракетой и быстро превратился в огненный крест, потом в еле заметную звездочку... Не знаю, что в это время творилось на стартовой площадке, но я ликовал — это был в моей жизни СТАРТ ВСЕХ СТАРТОВ. Утром нас вызвал майор Горин: «Сегодня вам придется потрудиться. Срочно подготовьте комплект фильмов для маршальского домика. Проигрыватели и музыку обеспечивает батальон связи. Для нас главное — фильмы!» После тщательного отбора начальник политотдела полигона полковник В.И.Ильюшенко утвердил список из двенадцати фильмов. Первыми шли «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», дальше — фильмы о прославленных полководцах Суворове и Кутузове, героях гражданской войны, замыкала список «Карнавальная ночь». «Кинокомедию отставить, — последовало указание. — Событие слишком серьезное, чтобы показывать комедии...» К 14.00 фильмы были в маршальском домике. — Фильмы огнеопасны? — спросил адъютант маршала. — Так точно, огнеопасны, — ответил Латохин. — Вы что решили здесь устроить праздничный фейерверк? — Никак нет, товарищ полковник! Нам приказали, чтобы был выбор. Адъютант маршала, просмотрев список, сразу вычеркнул восемь фильмов: «Маршал знает их наизусть. Новые есть?» — Ждем поезда из Кзыл-Орды. — Хорошо. Убрать все лишнее... После нашего доклада Горин стал красным, как рак. Я заметил, когда Виталий Степанович волновался, начинал протирать очки, и чем сильнее волновался тем яростнее их протирал, — складывалось впечатление, что на этот раз он протрет их до дыр. В этот момент в кабинет влетел водитель Краюшкин. — Привез? — с нетерпением спросил Горин. — Французский, какой-то «Фанфан-Тюльпан». — Его можно показывать там? — Горин поднял указательный палец, точно действие должно происходить на небесах. — Не имею понятия, товарищ майор, — ответил Краюшкин. — «Тюльпана» возьмите на крайний случай, — последовало указание. Запуск первого спутника ракетчики отмечали в маршальском домике. Не все — только избранные. Председатель Государственной комиссии В.М.Рябиков передал поздравление от руководителей партии и правительства. Маршал артиллерии М.И.Неделин, заместитель министра оборонной промышленности К.Н.Руднев, главный конструктор С.П.Королев, президент АН СССР М.В.Келдыш, начальник полигона А.И.Нестеренко, заместитель председателя ВПК Г.Н.Пашков и другие провозгласили тосты за первую победу в космосе. Настроение у всех было приподнятым, повод отличным — весь мир трубил о нашем спутнике! После многих бессонных ночей позволили себе «разрядиться» главные конструкторы В.П.Глушко, Н.А.Пилюгин, В.И.Кузнецов, В.П.Бармин, М.С.Рязанский, А.Ф.Богомолов, ведущие специалисты-ракетчики В.П.Мишин, Л.А.Воскресенский, К.Д.Бушуев, А.И.Носов, А.А.Васильев. Генерал А.И.Соколов попытался даже сплясать «барыню». В общем, все веселились от души. Потом кто-то вспомнил, что есть фильмы, нашлись и желающие их посмотреть. Латохин включил проектор, и на экране появились титры: «Ленин в Октябре». Минут через десять в «кинозале» никого не осталось. В кинобудку ворвался разъяренный генерал А.Г.Мрыкин: «Вы что, издеваетесь, гоняя старье? Кто здесь старший?» Начальник политотдела полигона полковник В.И.Ильюшенко успокоил генерала: «Сейчас будет новый фильм. Французский!» В зале началось невероятное оживление: после напряженной работы и разрядки за обильным столом это было то что нужно! Великолепный Жерар Филип и очаровательная Джина Лоллобриджида покорили всех. Знали бы великие артисты и создатели фильма «Фанфан-Тюльпан»: в КАКОЙ ДЕНЬ его показывали и ГДЕ. Даже в сообщении ТАСС отсутствовали название и координаты нового советского ракетного полигона, а создатели ракеты-носителя и первого в мире спутника до самой смерти составляли одну из величайших тайн страны. Спустя некоторое время в кинобудку заглянул адьютант: «Маршал хочет еще раз посмотреть фильм». Вот это-да!.. Никто не предвидел такого поворота: приспособление для перемотки фильма в кинотеатре, сам кинотеатр опечатан и сдан под охрану. На дворе глубокая ночь... Что делать? Решили перематывать фильм прямо на проекторе. Раздались возгласы: «Почему не показываете фильм?» Пришлось объяснять ситуацию. «Ничего, давайте посмотрим фильм наоборот». В зале смеялись до слез... В другой момент за такие проделки нам бы «всыпали» по самую завязку. На этот раз все закончилось благодарностью: «Давно мы так не смеялись. Спасибо за находчивость!»
Городок ракетчиков быстро разрастался, вместо деревянных бараков появились первые многоэтажные дома со всеми удобствами, преображался и его внешний вид. В первые годы каждый солдат шефствовал над деревом и отвечал за него так же, как и за боевую службу. Возле каждого дома появились цветники, садоводы-любители стали выращивать помидоры, дыни, арбузы, виноград. Обильное солнце и вода, усердие людей творили чудеса — таких сочных, вкусных, громадных арбузов и дынь больше нигде не видел. В 1958 году на космодроме организовали первую выставку овощей и цветов, в следующем — выставка поразила всех разнообразием и размахом. Событие, явно не столь исторические, как запуск первого спутника или первого космонавта, но ветеранам Байконура весьма памятное. По такому случаю тогда достали жутко дефицитные цветную пленку и фотобумагу. Нам приказали оформить два альбома на высшем уровне. Один из них вручили Н.С.Хрущеву. Реакция Никиты Сергеевича повергла в шок руководство космодрома: «Молодцы — быстро обжились, а «пыльные» продолжаете получать...» («Пыльные» — надбавка к офицерскому окладу за службу в пустыне). Долго потом вспоминали и эту выставку, и альбом, и тех, кто его оформлял. Когда пришло время пилотируемых полетов и на космодром Байконур стали прилетать высокие гости, журналисты, известные артисты, — все удивлялись: Байконур утопал в зелени...
|
|
|
|