Увеличение размерности ракеты потребовало провести фактически заново разработку корпусов и топливных зарядов двигательных установок. Во вновь разрабатываемых двигателях 15Д66, 15Д67 и 15Д68 удалось использовать элементы сопловых аппаратов и органов управления от ранее сконструированных и уже прошедших десятки огневых стендовых испытаний ДУ маршевых ступеней 2М3С, 2М31 и 2М32 варианта ракеты массой 32т.

По результатам отработки отказались и от «экзотического» решения с отстрелом сопла третьей ступени и для обеспечения предварительного спада давления к моменту поперечной рубки корпуса установили на цилиндрической части переднего днища корпуса узел отсечки с 14 вскрываемыми радиальными окнами, подобный принятому в ракете «Темп-С».

Для разделения маршевых ступеней ракеты была принята «холодная» схема. Запуск двигателя последующей ступени происходил после того, как тормозные двигатели оттягивали отработавший двигатель на расстояние, обеспечивающее безопасный уровень воздействия отраженной струи запускаемого двигателя на элементы его конструкции. Такая схема обеспечивала реализацию минимальных зазоров между срезом сопла и корпусом двигателя предыдущей ступени, что обеспечивало сокращение длины и уменьшение веса ракеты и ее контейнера.

Первые пять экспериментальных пусков упрощенных макетов ракеты без системы управления и двигателей верхней ступени, с уменьшенным топливным зарядом первой ступени показали, что схема старта ракеты на собственном двигателе из ТПК с отверстиями в хвостовой части выбрана неудачно — слишком велико воздействие струй на самоходную пусковую установку, да и сам процесс такого старта плохо поддается расчетно-теоретическому анализу.

В результате была принята минометная схема старта, известная за рубежом как «холодный старт». Ракета выбрасывалась из закрытого сзади контейнера давлением продуктов сгорания закрепленного на нем специального порохового аккумулятора давления (ПАД). Необходимо было исключить «пик» давления в самом начале процесса старта, когда ракета, двигаясь еще медленно, не успевает высвободить достаточные объемы для постоянно поступающих продуктов сгорания топлива аккумулятора давления. Поэтому ТПК оснастили днищем телескопической конструкции. При этом попутно удалось существенно увеличить устойчивость пусковой установки в момент старта — раздвигаясь под действием давления продуктов сгорания ПАДа наподобие «охотничьего» стаканчика, днище упиралось своим торцом в грунт. Таким образом, наряду с увеличением начального объема для горячих газов, достигалась разгрузка пусковой установки от силы отдачи при «выстреливании» ракеты — контейнер в основном упирался в грунт, а не на опоры крепления автомобильного шасси. Кроме того, для исключения «пика» давления в системе старта применили два последовательно запускаемых ПАДа.

Конструирование ПАДа и его отработку проводил сектор конструкторов-исследователей и расчетчиков под руководством многоопытного А.И. Тарасова. Решение об изменении схемы старта было принято незадолго до начала летных испытаний, и для выполнения установленных сроков создания комплекса при содействии ВПК обратились за консультацией к днепропетровскому КБ «Южное», которое к тому времени накопило достаточный опыт отработки минометного старта применительно не только к легкой РТ-20, но и к макетам уже отрабатывавшейся двухсоттонной жидкостной Р-36М (15А14). Командированная в Днепропетровск группа сотрудников МИТ получила всю необходимую информацию. С этого эпизода начался процесс творческого дружеского взаимодействия двух ведущих ракетных КБ, который с некоторыми перерывами и иногда омрачающими сотрудничество периодами жесткой конкуренции продолжился вплоть до распада СССР.

В 1970 г. в МИТ было пять ведущих отделений: 1, 2, 3 (которые действуют и поныне), 4  (которым руководил Н.П. Мазуров) и 5 — отделение наземного оборудования, которым руководил А.А. Ганьшин. Кроме того, был сектор, который впоследствии стал специальным комплексным отделом. Им руководил А.К. Виноградов. В этом отделе работали. Л.С. Соломонов, Л.К. Кокурин и другие.

Руководство понимало, что задачи института в комплексном плане возрастают, когда стал создаваться комплекс «Темп-2С». Нужно было создавать и соответствующее комплексное подразделение. Именно поэтому и впоследствии одним из весомых аргументов того, почему у МИТ все более или менее получается, стал тот, что институт делает не только ракеты, но и комплекс. Для этого в начале 1971 г. и было создано комплексное отделение 6.  Начальником отделения стал А.К. Виноградов. В отделение вошли базовый отдел 601 (начальник отдела Л.С. Соломонов), отдел эксплуатации (начальник отдела А.И. Морозов), а также вначале сектора, на базе которых потом стали создаваться отделы: по электроснабжению (начальник отдела А.А. Енгуразов), прицеливания и навигации (начальник отдела Л.П. Каменский), боевому управлению и связи (начальник отдела В.Г. Романовский).

В то время в МИТ была разработана методика «бросковых» испытаний ракет стратегического назначения, так называемые ИРС, которые применялись не только для «Темп-2С», но и для последующих ракет «Тополь», «Курьер» и др. Для этого потребовалось создать бортовую аппаратуру автоматики и наземную аппаратуру пуска (Л.В. Крюков, Н.Н. Охотников, М.А. Демин, К.Г. Шейн и др.). При этом особое внимание было уделено системе защиты от несанкционированного пуска и обеспечению безопасности стартовой позиции (защита от несанкционированного пуска, направление полета, время полета, зоны падения и пр.).

Новые конструкторские решения требовали новых технологических подходов. Впервые создавался уникальный подвижный ракетный комплекс, новая конструкция которого впитала в себя самые последние достижения науки и техники, оригинальные конструкторско-технологические решения, высокоэффективные материалы и покрытия, созданные специально для этого изделия. Необходимо было в крайне сжатые сроки отработать предельно высокие требования к конструкции, сделать ее работоспособной и надежной.

А.И. Тарасов

Н.Н. Охотников

К.Г. Шейн

Как раз в это время главным технологом стал участник Великой Отечественной войны Ю.А. Моисеев. Обладая широкими научно-техническими знаниями и опытом, он ратовал за применение новейших нетрадиционных технологий, создание специального технологического оборудования, исследование свойств материалов и способов их обработки одновременно в опытном производстве института и на серийном заводе. Так, в 1969 г. под руководством главного металлурга Г.И. Громова впервые в отрасли была освоена технология прокатки алюминиевых листов с односторонним вафельным оребрением. В том же году впервые в СССР был внедрен процесс изготовления крупногабаритных заготовок в виде плит из вольфрамового сплава марки В-МП.

Ю.А. Моисеев

Отработка такого сложнейшего комплекса давалась не просто, не все сразу получалось. Бывший главный технолог МИТ Ю. А. Моисеев вспоминает: «Успешному завершению масштабного проекта тогда упрямо препятствовали частые и досадные неудачи на испытаниях двигателей и летных изделий.

Выходили из строя каждый раз различные элементы изделия и по разным причинам. Казалось этим «шальным» отказам не будет конца, несмотря на то, что принимались всеобъемлющие титанические усилия борьбы с ошибками и разработчиками конструкции и, не в меньшей степени, специалистами-технологами. Атмосфера была предельно накалена: срывались сроки».

Но предпринятые тогда меры жесткого контроля прохождения и согласования документации, отработка конструктивных и технологических решений сделали свое дело — отказы резко сократились, а затем и вовсе прекратились. Можно было начинать летные испытания.

Принимая во внимание значение, которое придавалось развитию этого ракетного комплекса была составлена и государственная комиссия: 37 человек, из них 17 генералов, в том числе 7 генерал-лейтенантов, 2 заместителя министра, 6 начальников главков, почти все главные конструкторы основных систем и агрегатов РК. Летные испытания ракеты «Темп-2С» начались 14 марта 1972 г. с полигона Плесецк в направлении Камчатки.

На первый пуск приехало высокопоставленное начальство министр оборонной промышленности С.А. Зверев, заместитель председателя ВПК Б.А. Комиссаров, заместитель заведующего оборонным отделом ЦК КПСС, два генерала из Генштаба, генерал из Главного штаба РВСН, представитель оборонного отдела Академии наук СССР. Нужно отметить, что на этот раз «генеральский эффект» не сработал: пуск показал отличные результаты.

Как вспоминает В.Л. Лапыгин, бывший генеральный конструктор и генеральный директор НПО автоматики и приборостроения: «На первый пуск «Темп-2С» съехалась тьма народа... Перед самым пуском подошел А.Д. Надирадзе к пусковой установке, к колесам, «осветил» на удачу. Пустили. Пуск был прекрасным по всем параметрам, в том числе и по точности». Несколько позже бывший министр оборонной промышленности Б.М. Белоусов так оценил первый пуск ракеты «Темп-2С»: «Мне довелось бывать... на полигоне на первых пусках новых стратегических ракет. Все работы проводились в режиме особой секретности. Первый же пуск показал отличные результаты...».

Для баллистических ракет с двигателями на твердом топливе в связи с большими разбросами характеристик и соответственно с широкой трубкой траекторий, повышенными ударными и вибрационными перегрузками потребовалась разработка новых систем управления и телеметрических систем измерения. Работы по данному направлению в институте возглавлял в течение 1960-1984 гг. соратник А.Д. Надирадзе с 1950-х гг. Валентин Александрович Ряполов.

В должности заместителя главного конструктора — начальника отделения В.А. Ряполов организовывал выдачу технических заданий, исходных данных и отработку систем управления комплексов 9К76, 9К76Б оперативно-тактического назначения, а затем цифровые системы управления комплекса с ракетами «Темп-2С» и «Пионер», решение проблемных вопросов обеспечения прецизионных точностей командных приборов в процессе испытаний в «жестких» условиях полета БРДТТ. Под руководством В.А. Ряполова в течение 1974-1984 гг. были внедрены новые бортовые телеметрические системы «Сириус» и «Скаут», а также наземные системы обработки информации «Лотос» и ВЛ-1045, обеспечивающие регистрацию и обработку цифровой информации полета и наземных испытаний.

Телеметрические и внешнетраекторные измерения при испытаниях ракеты этого комплекса в МИТ под руководством «патриарха-телеметриста» B.C. Резенко потребовали разработки и создания специальной аппаратуры.

Как вспоминал Владимир Степанович: «Для проведения измерений при летно-конструкторских испытаниях (ЛКИ) МБР 15Ж42 МИТом было принято решение применить телеметрическую систему БРС-4 (вариант А-2), а для внешнетраекторных измерении «Вега-Плеяда» и «Меркурий».

Первое изделие 15Ж42 отрабатывалось совместно с учебой на новой аппаратуре БРС-4 и аппаратуре обработке информации.

По данным телеметрической и внешнетраекторной информации, полет шел действительно нормально. Н.Н. Борисов (заместитель начальника полигона по измерениям), собирая сведения со всех измерительных пунктов, все время удивленно бурчал: «уже подлетает к Куре». В это время из бункера стартовой позиции позвонил главный конструктор А.Д. Надирадзе, подозвал к телефону меня и попросил доложить о полете. Я ему докладываю, что полет идет нормально, отклонения от расчетной траектории незначительны и т.д. Вдруг он резко выругался и спросил: «В ту ли сторону вообще летим? А ты все отклонения, отклонения...». В это время доложили, что изделие на Камчатке. Я передал это А.Д. Надирадзе и сообщил, что, пока он доедет до измерительного пункта, мы получим квитанцию.

На второй день на пост пусковой позиции прибыла госкомиссия. Зам. начальника полигона Н.Н. Борисов начал свой доклад со слов: «Впервые в Советском Союзе получена полностью без сбоев телеметрическая информация!», что и было зафиксировано в протоколе Госкомиссии».

Однако в ходе второго пуска 18 апреля произошедшая на 22-й секунде полета поломка штока рулевой машинки привела к аварии. При третьем пуске 26 июля полет шел успешно до 20-й секунды работы третьей ступени, когда в результате засорения газового тракта рулевого привода жидкой фазой продуктов сгорания заряда газогенератора произошло превышение допустимого уровня давления в этой системе с потерей работоспособности рулевого привода.

Наиболее драматично развивались события 3 августа в ходе четвертого пуска. После старта от ракеты не отделился опорно-ведущий пояс ОВП-1. На 27-й секунде он был сброшен скоростным напором и снес четвертый аэродинамический руль вместе с первым стабилизатором. Ракета потеряла управляемость и система управления выработала команду на аварийное прекращение полета, по которой предусматривалось вскрытие отсечных отверстий на всех разгонных ДУ и разрыв механической связи между ступенями. Однако, для обеспечения безопасности стартовой позиции была предусмотрена задержка в реализации этой команды на начальном участке полета. До того, как после 30 секунды блокировка была снята, под действием нерасчетных нагрузок боевая ступень успела оторваться от разгонных ступеней. Обезглавленная же ракета «бодро» продолжала полет до полного выгорания топлива первой ступени и упала в 50 км от старта.

Начиная с пятого пуска 28 сентября большинство испытаний прошло успешно, хотя случались и серьезные аварии. Десятый пуск 29 сентября 1973 г. закончился аварией из-за негерметичности газового тракта рулевого привода второй ступени. На заводе-изготовителе газового двигателя рулевого привода второй ступени при сборке перепутали прецезионно подогнанные детали и при одиннадцатом пуске 3 ноября шестой поршень заклинился в «чужом» пятом цилиндре, погубив ракету. Несчастливым оказался и тринадцатый пуск — сломавшийся телеметрический датчик нарушил кинематическую связь рулевой машинки с клапаном вдува ДУ второй ступени.

Последней неудачей стал девятнадцатый пуск 28 июня 1974 г., когда причиной аварии стал разгар блока вдува второй ступени.

Эти неудачи поставили под сомнение существование подвижных комплексов, разрабатываемых МИТ. В министерских кабинетах развернулась острая борьба с противниками ПГРК. В деле становления и создания подвижных боевых ракетных комплексов с твердотопливными управляемыми баллистическими ракетами большую роль сыграли, а порой оказывали и неоценимую реальную помощь, сотрудники оборонного отдела ЦК КПСС В.В. Гужков и главный специалист Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР Ю.В. Карягин — оба выходцы из Московского института теплотехники. Вопрос был окончательно решен в пользу ПГРК.

После визита в МИТ в 1974 г. министра оборонной промышленности произошли очередные структурные изменения. Отделение 5, начальником которого в 1973 г. стал В.П. Ефимов, было разделено на две части.

Часть отделения 5 (все «наземщики») вместе с В.П. Ефимовым перешла в отделение 6, а часть, которая разрабатывала контейнер для ракеты, перешла в отделение 1. Таким образом, с учетом наземного оборудования отделение 6 стало в максимальной степени комплексным подразделением.

Вслед за утверждением такой структуры института было организовано отделение 7 (технологическое), отделение 8 (испытаний), отделение 9 (телеметрическое), начальником которого стал В.А. Ряполов, а начальником отделения 2 стал Л.В. Крюков.

Начальником отделения 8, отвечающим за проведение испытаний, в 1970 г. стал К.Г. Валяев.

На завершающем этапе испытаний 13 декабря 1974 г. были осуществлены двадцать восьмой и двадцать девятый пуски на полигонную дальность с падением боевых блоков в заданном районе. Были также пуски и в акваторию Тихого океана. Последний, тридцатый пуск провели 29 декабря 1974 г. Из семи неудачных пусков пять были связаны с отказами элементов впервые примененного дискретного рулевого привода.

Подготовка к производству ракет на Воткинском заводе была начата в 1971 г., а серийное производство МБР развернулось в 1974 г. Пусковые установки и машины обеспечения были разработаны в ОКБ Волгоградского завода «Баррикады» (ныне ЦКБ «Титан»), там же осуществлялось их изготовление.

30 декабря 1975 г. за № 1066-357 вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о принятии комплекса «Темп-2С» на вооружение.

Впервые в мировой практике был создан подвижный грунтовый комплекс стратегического назначения с твердотопливной управляемой межконтинентальной баллистической ракетой, обладающий высокой выживаемостью, малой продолжительностью предстартовой подготовки, возможностью пуска с многочисленных плановых точек маршрута патрулирования, простотой и надежностью в эксплуатации.

И.Г. Яковлев

Заложенные при его разработке перспективные научно-технические решения послужили основой для дальнейшего развития этого принципиально нового направления в ракетостроении и были успешно использованы при создании комплексов «Пионер» и «Тополь».

Успешная разработка и подготовка к сдаче на вооружение подвижного грунтового комплекса с ракетой «Темп 2С» поставили институт в ряд наиболее значимых и авторитетных предприятий оборонно-промышленного комплекса страны. В то время это автоматически открывало для института широкие возможности для модернизации своей экспериментальной и производственной базы, оснащения вычислительной и оргтехникой, что, в свою очередь, придавало МИТ новый потенциал для проведения широкомасштабных НИР и НИОКР. Все исходящие из института предложения по капитальному строительству, приобретению стендового оборудования, приборов и аппаратуры оперативно утверждались в Министерстве оборонной промышленности и передавались в организацию «Союзмашпроект» для немедленной реализации.

За короткое время, начиная с 1971 г., в институте были введены в строй действующих многие объекты, в том числе:

1. Зал статических и теплостатических испытаний площадью 720 м². Силовой пол и набор унифицированной оснастки позволили реализовывать все нагрузки на ракету и ее отдельные агрегаты на активном участке траектории, при транспортировании и всех случаях наземной эксплуатации. Системы измерений позволили осуществлять измерения деформаций, перемещений, температур по 200 каналам. Процесс нагружения возможен как в ручном, так и автоматическом (программном) режиме.

2. Антенный павильон площадью 550 м² в составе лаборатории антенно-фидерных устройств (начальник Е.Л. Галанин). Павильон, который действует до сих пор, представляет собой экранированную безэховую камеру, в которой проводятся испытания приборов и систем траекторных измерений.

3. Комплекс стендового оборудования на Софринском полигоне (г. Красноармейск) для испытаний специальных двигательных установок, устройств разделения агрегатов, расстыковки различных устройств с помощью пиросредств, бросковых испытаний. Комплекс оснащен многоканальной системой измерений и контроля параметров нагружения, устройствами скоростной видеосъемки.

Произошли организационные изменения: — Так, лаборатория прочностных испытаний, ранее находившаяся в структуре отдела прочности, выделилась в самостоятельный отдел (начальник к.т.н. В.Д. Протасов). В состав отдела входили лаборатория статиспытаний (начальник к.т.н. В.П. Георгиевский) и лаборатория вибрационных и динамических испытаний (начальник д.т.н., профессор О.В. Кузнецов), которую оснастили вибростендами японского и английского производства.

— Организационно отдел стендовых испытаний ДУ (в составе отделения 3) выделился в самостоятельное отделение стендовых испытаний (начальник К.П. Савицкий).

— В составе Центральной лаборатории института была образована физическая лаборатория (начальник Н.Ф. Миронов), которая оснащена рентгеновским дифрактометром, рентгеновским микроанализатором, растровым электронным микроскопом. Лаборатория механических испытаний (начальник Ю.Л. Поросков) была оснащена оборудованием, позволяющим проводить прочностные испытания материалов в интервале температур от +100°С до +2500°С и в широком интервале скоростей деформации (до 100м/сек).

— В технологическом отделении созданы и оснащены современным оборудованием новые лаборатории: перспективной технологии и прогнозирования (д.т.н. С.И. Елагин), прогрессивных заготовок (к.т.н. А.Н. Маршалкин), резания (В.А. Антонихин).

— В 1972 г. были созданы подразделения перспективных разработок — отделы 54 (по комплексам) и 134 (по ракетам и РДТТ), которыми впоследствии были выполнены проекты в рамках созданного отделения перспективных разработок. Это направление в институте возглавил И.Г. Яковлев, отдел 54 — Е.Л. Печерский, конструктор с большим опытом работ, а отдел 134 — Ю.Д. Новодворский.

В 1970-х гг. в МИТе существенно расширился парк ЭВМ. В 1972 г. к БЭСМ-4 был подключен графопостроитель «Атлас» и с «того времени в институте началась работа с графической информацией. Были установлены ЭВМ третьего поколения на интегральных схемах Единой Серии: ЕС-1030/ 1033/ 1040/ 1045/ 1060/ 1066, а также малые ЭВМ «Проминь», «Наири», «Наири-2», «Мир-2».

Для обработки результатов испытаний использовался комплекс ВЛ-1045 на базе ЕС-1045. С началом массового производства АРМ с графическими устройствами на базе системы малых машин СМ ЭВМ было внедрено 10 машин АРМ СМ-4. Для накопления и обработки больших объемов информации, получаемой в результате испытаний, стали внедряться комплексы «Лотос» и «Лотос-ЗМ». В дальнейшем произошла смена техники для автоматизации управления испытаниями и обработки их результатов — внедрена измерительно-управляющие комплексы MIC-400 на базе ПЭВМ.

Суммарная производительность универсальных ЭВМ достигла 180000 операций в секунду. Численность расчетного отдела возросла до 120 человек. Такое расширение вычислительных работ и существенный рост численности расчетного отдела привело в 1976 г. к созданию специализированного отделения 5 «Автоматизация разработок» (начальник — к.т.н. Б.И. Татарков).

Основными направлениями работ нового подразделения стали:

— развитие вычислительной базы института в соответствии с тематической направленностью и сложностью решаемых задач;

— развитие и внедрение математических методов и эффективных информационных технологий непосредственно в процессе проектирования, конструирования, технологической подготовки производства, стендовые и натурные испытания.

— комплексная системная организация создаваемых программно-технических и информационных средств автоматизации с целью создания эффективного инструмента разработчиков (проектантов, конструкторов, технологов, испытателей, управленцев).

— автоматизация организационно-экономической деятельности института в управлении разработками.

Для отработки исполнительных органов управления движением ракеты в режиме полного программного моделирования были созданы специальные стенды (к.т.н. Л.М. Перфильев). В состав стендов включаются совершенные по тому времени аналого-цифровые вычислительные комплексы «Днепр-2» (200 тыс. коротких операций в секунду) и ГВС-100» (1 млн. коротких операций в секунду). Комплекс позволяет работать с реальной аппаратурой и исполнительными органами системы управления в реальном времени.

Активно проводилась кардинальная реконструкция и перевооружение опытного производства. Это затронуло 8 цехов и 18 участков. Было установлено 100 единиц нового оборудования, 32 единицы из которых — станки с числовым программным управлением.

Важным моментом по обеспечению надежности и безопасности «опасных» цепей ракеты с пиросредствами (ПС) послужила впервые проведенная проверка всех цепей ПС на полностью снаряженной ракете «Темп-2С» в НИИ «Геодезия» (г. Красноармейск). По идеологии НИИ АП, все тепловые мостики ПС должны при электрических испытаниях обтекаться малыми токами с целью определения их исправности. Этому мероприятию предшествовала огромная и трудная работа по согласованию с различными министерствами (МОП, MOM, MM, МО) вопроса о возможности проведения подобных испытаний на полностью снаряженной ракете вблизи Москвы. Работа была поручена зам. главного конструктора — начальнику отделения 2 Л.В. Крюкову.

Вспоминает Л.В. Крюков: «Пульт проверки цепей ПС расположился в 100 м от монтажного корпуса, где в свете прожекторов находилась ракета. Захватывающее зрелище! Площадка закрыта. В помещении для проверки находились всего пять человек: оператор – представитель НИИ АП, контролеры (распечатки всех ПС) — представители МИТ (Л.В. Крюков, А.Л. Женихов), представитель НИИ «Геодезия» О.П. Поляк и главный конструктор МИТ А.Д. Надирадзе. Испытания были успешно проведены без каких-либо эксцессов».

Однако возможность постановки комплексов на боевое дежурство блокировалась заявлением о том, что США будет рассматривать развертывание стартовых позиций подвижных грунтовых комплексов как нарушение «Временного соглашения об ограничении наступательных стратегических вооружений» (ОСВ-1). Американцы мотивировали свое заявление невозможностью контроля численности таких комплексов национальными техническими средствами. Позднее Договор ОСВ-2 напрямую запретил развертывание ракеты «Темп-2С» заявленной в нем советской стороной под наименованием PC-14. Исходя из исключительной важности поддержания процесса ограничения и сокращения стратегических ядерных вооружений, руководство страны с середины семидесятых годов ограничило работы по созданию подвижных ракетных комплексов межконтинентальной дальности рамками испытательного полигона Плесецк.

«Хроника основных событий истории Ракетных войск стратегического назначения», изданная в 1994 г. под редакцией И.Д. Сергеева, в то время главкома РВСН, сообщает, что 21 февраля 1976 г. в Плесецке два ракетных полка (командиры — полковники Л.В. Фирсов и В.В. Руков) с РС-14 были поставлены на боевое дежурство.

В 1976 г., после завершения работы над комплексом «Темп-2С», коллектив МИТ вошел в число главных разработчиков советского ракетно-ядерного оружия. МИТ встал в один ряд с КБ, связанными с именами С.П. Королева, М.К. Янгеля, В.Н. Челомея. Важно отметить, что заложенные при разработке комплекса «Темп-2С» перспективные научно-технические решения послужили основой для дальнейшего развития этого принципиально нового направления в ракетостроении и были успешно использованы при создании следующих комплексов с МБР.

В 1970-е гг. развитие боевой техники в СССР характеризовалось острой конкуренцией адептов и противников жидкостного и твердотопливного направлений. Несмотря на то, что преимущества твердотопливных ракет к этому времени были очевидны, особенно при использовании их в авиации и на флоте (что подтверждал и опыт США), окончательный переход к твердым топливам происходил с большими трудностями. В этой связи убедительными аргументами в пользу преимуществ твердых топлив являлись успехи в разработке подвижных ракетных комплексов, достигнутые специалистами Московского института теплотехники.

Г.Е. Алпаидзе

В этот сложный, противоречивый период определяющую, главную роль в окончательном переходе к использованию твердых топлив сыграла позиция, занятая Д.Ф. Устиновым, Л.В. Смирновым, С.Г. Горшковым, В.В. Бахиревым. Специалисты в области создания ракетной техники хорошо знали и высоко оценивали роль в этом процессе двух крупных, авторитетных работников аппарата военно-промышленного комплекса: К.Г. Осадчиева и Г.К. Хромова. Они стали блестящими профессионалами, поступив работать в аппарат ВПК из Московского института теплотехники. Но МИТ не только «поставлял» кадры для руководства отраслью, он и собирал высокопрофессиональных специалистов. Так, в 1975 г. в институт пришел работать Г.Е. Алпаидзе — бывший начальник полигон а в Плесецке.

В процессе проектирования и отработки ракеты «Темп-2С» значительно пополнилось новыми кадрами  отделение  3.

Пришли сотрудники, которые впоследствии стали ведущими специалистами, руководителями основных отделов, такие, как Ю.В. Апакидзе, В.А. Кокорев, Б.А. Шмачков, В.И. Петрусев, В.Н. Кротков, B.C. Мухамедов, Ю.Б. Андреев, В.А. Григорьев, В.И. Черепов, А.Б. Бобович, В.Т. Вакуличев, В.И. Лалабеков и др. Эти специалисты впоследствии и были основным творческим потенциалом при создании двигателей для ракет «Тополь», «Курьер», «Тополь-М».

Работа с молодыми специалистами рассматривалась в институте как одна из важных составляющих его жизнедеятельности. Этим занимался лично директор МИТ А.Д. Надирадзе и требовал того же от руководителей подразделений, Сектора аспирантуры и Совета молодых специалистов. При сравнительно невысокой зарплате молодежь, пришедшую в институт, привлекала и удерживала возможность учиться в заочной аспирантуре, а также благоприятные социальные условия, которые были созданы в институте.

Значительное пополнение и обновление кадрового инженерного состава института в это время, выдвижение молодых конструкторов, технологов, металлургов и исследователей на должности руководителей подразделений, способствовало успешному развитию новых перспективных направлений.