Г.И. Смирнов (сост.)

РАКЕТНЫЕ СИСТЕМЫ РВСН
От Р-1 - к «ТОПОЛЮ-М» 1946 - 2006 гг.

Сборник материалов о развитии ракетного оружия в СССР и РФ

Смоленск 2002 г.
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Боевой ракетный комплекс 15П030
с МБР УР-100Н (15А30), (РС-18А) (SS-19 «Stiletto»)

УР-100Н – двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета. Оснащена РГЧ ИН с шестью боевыми блоками. Разработана в ЦКБ машиностроения под руководством В.Н. Челомея и в Филиале № 1 ЦКБМ под руководством В.Н. Бугайского. Разработка начата 2 сентября 1969 года. Испытания проводились на полигоне Байконур с 9 апреля 1973 года по октябрь 1975 года. Комплекс поставлен на боевое дежурство 26 апреля 1975 года. Принят на вооружение 30 декабря 1975 года.

Серийное производство ракет развернуто в 1974 году на Московском Машиностроительном заводе имени М.В. Хруничева.

Тактико-технические характеристики

Ракета выполнена по схеме «тандем» с последовательным разделением ступеней в полете. Все топливные баки – несущей конструкции, сварные с совмещенными днищами. Корпус первой ступени состоит из хвостового, топливного отсеков и переходника. Корпус второй ступени состоит из короткого хвостового и топливного отсеков.

Двигательная установка первой ступени состоит из четырех маршевых однокамерных ЖРД РД-0233 и РД-0234 с поворотными соплами, выполненных по замкнутой схеме. Каждый двигатель закреплен шарнирно на раме в хвостовом отсеке и может отклоняться от нейтрального положения в соответствующей плоскости. Их энергетические показатели были существенно улучшены за счет значительного повышения давления в камере сгорания. На второй ступени устанавливался один маршевый однокамерный ЖРД РД-0235, выполненный по замкнутой схеме и один рулевой четырехкамерный ЖРД РД-0236, выполненный по открытой схеме. Маршевые ЖРД первой и второй ступеней и ЖРД боевой ступени разработаны в КБ химавтоматики под руководством А.Д. Конопатова. Изготовитель – Ленинградское ПО «Красный Октябрь».

Маршевый двигатель 2-й ступени устанавливался неподвижно.

К верхней части второй ступени корпуса ракеты крепится агрегатно-приборный блок разделяющейся головной части, в котором размещаются приборы инерциальной системы управления и жидкостная двигательная установка разведения шести боевых блоков мощностью по 550 кт каждый.

Боевая ступень разведения разработана в НПО Машиностроения, изготовитель Оренбургский авиазавод (ПО «Стрела»). Для боевой ступени разведения боевых блоков в КБ химавтоматики под руководством А.Д. Конопатова разработан двигатель РД-0237 с вытеснительной системой подачи топлива. Изготовитель – Усть-Катавский вагоностроительный завод.

В систему разделения ступеней и отделения боевой части входят тормозные пороховые ракетные двигатели, разработанные в КБ-2 завода № 81 (Тушино) под руководством И.И. Картукова. При этом производился подрыв разрывных болтов и включение тормозных РДТТ.

Боевые блоки прикрыты обтекателем.

На ракете установлена автономная инерциальная система управления с БЦВМ. Автономная инерциальная система управления разработана в Харьковском НИИ-692 (НПО «Хартрон») под руководством В.Г. Сергеева. Изготовитель Киевский радиозавод, завод им. Т.Г. Шевченко, НПО «Хартрон».

При несении боевого дежурства все важнейшие параметры ракеты непрерывно контролируются. Высокие характеристики СУ подтвердились при пусках. Характеристика точности стрельбы – круговое вероятное отклонение (КВО) составило 380 м. Боевое оснащение может поражать высокозащищенные и прикрытые системой ПРО точечные цели.

УР-100Н имеет газодинамическую схему старта, при которой она выходит из транспортно-пускового контейнера (ТПК), размещенного в шахтной ПУ, за счет силы тяги двигательной установки первой ступени. Конструкция ТПК позволяет производить техническое обслуживание систем ракеты, заправку и слив компонентов топлива после установки ракеты в шахту

Компоненты топлива – НДМГ и азотный тетраоксид.

ШПУ ОС повышенной и высокой защищенности разработаны в филиале № 2 ЦКБМ (НПО «Вымпел») под руководством В.М. Барышева. Защитное устройство для ШПУ поворотного (распашного) типа с помощью газодинамического двигателя разработано под руководством главного конструктора Центрального КБ тяжелого машиностроения Б.Р. Аксютина

Унифицированный командный пункт повышенной защищенности шахтного типа разработан в ЦКБ ТМ под руководством Н.А. Кривошеина и Б.Р. Аксютина. Ядерные боезаряды МБР УР-100Н разработаны в НИИ-1011 (ныне Российский федеральный ядерный центр – ВНИИ технической физики, г. Снежинск Челябинской области). Научные руководители работы – Е.Н. Забабахин, главные конструкторы – Б.В. Литвинов, А.Д. Захаренков, О.Н. Тиханэ.

Первый полк с пусковыми установками повышенной защищенности заступил на боевое дежурство 18 декабря 1976 года.

Из истории создания ракетного комплекса

Межконтинентальная баллистическая жидкостная ракета РС-18 стационарного базирования, как и другие МБР третьего поколения РС-16, РС-18, РС-20, имеет разделяющуюся головную часть (РГЧ), обеспечивающую прицельное последовательное разведение неуправляемых боевых блоков (РГЧ типа MIRV). Их создание в СССР в 70-х годах проводилось, прежде всего, как ответная мера на резкое увеличение числа ББ в группировках МБР и БРПЛ США.

МБР третьего поколения относятся к ракетам с жидкостными ракетными двигателями (ЖРД) и последовательным расположением ступеней. При их разработке использован опыт создания предшествующего поколения ампулизированных жидкостных ракет на компонентах топлива НДМГ + АТ (несимметричный диметилгидразин и четырехокись азота – азотный тетраксид), размещенных в шахтных пусковых установках (в первую очередь, опыт создания ракет РС-10 и Р-36). Наряду с принципиальным новшеством – применением РГЧ типа MIRV к новым техническим решениям комплексов этого поколения следует отнести применение в ракетах автономной системы управления (СУ) с бортовой цифровой вычислительной машиной (БЦВМ), размещение ракет и пункта управления боевым ракетным комплексом в сооружениях высокой защищенности, возможность дистанционного переприцеливания перед пуском, наличие на ракетах более совершенных средств преодоления противоракетной обороны (ПРО), более высокую боевую готовность, применение более совершенной системы боевого управления, повышенную живучесть комплексов. Были резко повышены характеристики боевой эффективности за счет увеличения точности ракет и общей мощности их боевого оснащения.

«К середине 60-х годов стало ясно, что принцип построения системы управления на основе аналоговых и дискретных счетно-решающих устройств не имеет перспективы. Дальнейшее совершенствование управления баллистическими ракетами требовало существенного увеличения объемов информации, обрабатываемой на борту в реальном масштабе времени. Требовались принципиально новые идеи и для наземной аппаратуры. Надо было менять и чрезвычайно сложные, громоздкие, дорогие и ненадежные средства регламентного обслуживания. Революционным началом на этом этапе явилось использование в системах управления ракет БЦВМ, обеспечивающих функционирование ракетного комплекса при наземных проверках, пуске и полете ракеты. Применение БЦВМ сделало возможным использование более сложных законов управления, сокращение состава бортовой и наземной аппаратуры и числа связей «борт-земля». Наземная аппаратура системы управления стала необслуживаемой и размещалась в оголовке шахты или на транспортно-пусковом контейнере. Все режимы работы системы управления при проверках и пуске были полностью автоматизированы дистанционным управлением с командного пункта. Впервые появилась возможность реализовать автоматическую диагностику места неисправности в аппаратуре системы управления и сопрягаемых системах комплекса при проведении дистанционных проверок». ^[129]

Постановление правительства о разработке ракетных комплексов Р-36М, МР-УР-100 и УР-100Н, оснащенных РГЧ ИН, вышло 2 сентября 1969 года.

Разработка проекта ракеты, оснащенной РГЧ ИН с шестью боевыми блоками, начата в 1967 году (по другим данным, проект модернизации ракеты УР-100 был впервые предложен Челомеем в 1968 году). Постановление правительства о создании УР-100Н с размещением в ШПУ ОС повышенной защищенности вышло 19 августа 1970 года.

Из книги «Государственный космический Научно-производственный центр имени М.В. Хруничева»:

«Новый комплекс являлся дальнейшим качественным развитием комплексов семейства «соток» и обладал существенно более высокими тактико-техническими и эксплуатационными характеристиками. Наряду с принципиальным новшеством – применением разделяющейся головной части индивидуального наведения на цели – впервые использовалась бортовая вычислительная машина. ТПК с ракетой был подвешен в ШПУ на системе амортизации, что наряду с усиленным шахтным сооружением обеспечило высокую защищенность комплекса от поражающих факторов ЯВ. Комплекс отличался повышенной живучестью и высокой боевой эффективностью в сравнении с комплексами второго поколения». ^[130]

9 апреля 1973 года состоялся первый испытательный пуск ракеты на полигоне Байконур. Испытания ракеты были завершены в октябре 1975 года после проведения 25 пусков. 30 декабря 1975 года комплекс УР-100Н принят на вооружение

Выше мы уже подчеркивали значение проведения испытательных пусков, а также учебно-боевых пусков с боевых позиций ракетных полков. Вернемся к этому вопросу еще раз. Вспоминает Начальник ГУЭРВ генерал-полковник Г.Н. Малиновский: «...Начну с событий лета 1980 года. По поручению Владимира Федоровича Толубко я в Саратовской дивизии руководил пуском ракеты УР-100Н. До этого времени с БСП ракетных дивизий ракет этого типа еще не пускали. С момента постановки на боевое дежурство прошло уже 3 года. Испытания этой ракеты были завершены несколько раньше. Ракетный комплекс УР-100Н был мне знаком, так как фактически я начинал его отработку на полигоне Байконур. Завершил работу начальник 4 НИИ МО Евгений Борисович Волков. По завершении этих работ участники испытаний были поощрены, а Евгению Борисовичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ранее я писал о том, что ракета эта испытывалась на конкурсных началах с ракетой МР-УР-100 разработки КБ М.К. Янгеля. Владимир Николаевич Челомей, генеральный разработчик ракетного комплекса УР-100Н, был настолько уверен в этой ракете (а она фактически являлась дальнейшим развитием семейства ракет УР-100 после модификаций УР-100К и УР-100У), что посчитал нецелесообразным проводить пуски ракет по акватории. Такие пуски стали уже традицией для всех государственных комиссий, которые испытывали ракеты межконтинентального класса. В отличие от обычных пусков на полигон на Камчатке, при стрельбах по акватории проверялась возможность получения заданной максимальной дальности стрельбы. Проведение таких пусков было организационно достаточно сложным и дорогим. Заблаговременно необходимо было спланировать выход в океан кораблей (не менее трех) для определения результатов стрельбы. Как правило, точность стрельбы при пусках ракет по акватории не оценивалась. Для снижения затрат на такие работы к периоду нахождения кораблей экспедиции в Тихом океане приурочивалось проведение ряда работ всеми полигонами РВ и ГУКОСом (Главное управление космического вооружения). Формальной причиной отказа В.Н. Челомея от проведения акваторных работ была необходимость набора дополнительной статистики для подтверждения точностных характеристик сдаваемой на вооружение ракеты УР-100Н. По согласованию с Е.Б. Волковым В.Н. Челомей сумел убедить министра обороны в целесообразности такого решения. У Андрея Антоновича Гречко не было сомнения в порядочности своего любимца. Не сомневаюсь, что Е.Б. Волков дал свою визу на ходатайство Челомея только после согласия В.Ф. Толубко и Ю.А. Пичугина, бывшего начальника ГУРВО.

Подготовка пуска ракет была проведена по проверенной нами практике схеме под контролем группы специалистов первого управления ГУЭРВ и промышленности. При таких работах мы строго руководствовались специально разработанной документацией. На заключительном этапе я вместе с А.С. Матрениным после осмотра пусковых установок заслушал руководство дивизии и специалистов от ГУЭРВ, убедился в полноте выполнения всех решений по обеспечению безопасности работ и сделал соответствующий доклад главнокомандующему.

При проведении подобных работ всегда готовились две пусковые установки: основная и резервная. Так было и в этом случае. В установленное время провели пуск, примерно через час начальник полигона на Камчатке доложил, что по всем данным определения прибытия боевых блоков и факта их грубой засечки пуск ненормальный. Половина блоков средствами засечки не зафиксирована, а другая половина прибыла с большим перелетом и отклонением влево. Срочно доложил главкому и предложил немедленно осуществить пуск резервной ракеты. Владимир Федорович в таких вопросах целиком полагался на меня и дал команду провести пуск резервной ракеты. Данные экспресс-анализа с Камчатки и с полигона Байконур о пуске ракеты подтвердили прежние результаты. Стало ясно, что ошибка кроется или в полетном задании или, что менее вероятно, топогеодезическом обеспечении в районе пуска. Такое же мнение было и у А.С. Матренина, а он-то на своем веку настрелялся достаточно.

С получением окончательных данных геодезической привязки точек падения зафиксированных блоков, а они для обеих ракет были поразительно одинаковыми, была образована аварийная комиссия. Председателем ее совместным приказом МОМ и РВ назначили меня. На работу комиссии дали 1,5 месяца. Честно признаюсь, я полагал, что причина будет установлена в ближайшие 10-15 дней, а срок мы используем на практическую проверку выводов комиссии проведением пуска ракеты одной из двух стрелявших шахтных пусковых установок этой же дивизии.

Состав комиссии подбирался с моим участием. В ее состав были включены те, кто наиболее квалифицированно мог подойти к исследованиям вероятных причин неудачных пусков. Надо сказать, что по ходу работы такие комиссии имеют право привлекать к работе и других специалистов, не введенных в ее состав. Составили план работы, установили срок и места работы – и дало пошло. Выезжаю сам на места работ, провожу там доскональное заслушивание и – о ужас! Нет ошибок в полетных заданиях, нет ошибок в топогеодезической привязке мест старта ракет. Такую же работу проводим на Камчатском полигоне, но и там нет ошибок в опорной топогеодезической сети района падения наших блоков. К работе привлекаем представителей генерального конструктора. Подробнейшим образом рассматриваем весь тракт работы борта и «земли» в части принятия, передачи и реализации установок полетного задания. Но ракеты-то улетели! Решили изучить во всех полках оставшиеся ракеты этой партии. Результатов никаких – тупик!

С помощью ученых и, прежде всего, 4 НИИ и ЦНИИмаша разрабатываем новые версии (а их было 15 или 17, уже не помню). В числе этих версий была версия и о возможности наличия на борту недопустимых по уровню колебательных процессов на каком-нибудь участке полета. С момента появления этой версии с В.Н. Челомеем произошли разительные перемены. До этого генеральный молча наблюдал за нашей работой, а теперь он срочно поехал к В.Ф. Толубко и потребовал перепроверить все сначала. Был уже сентябрь 1980 года. Мы просрочили установленное нам время в два раза. Несмотря на мои возражения, при молчаливой поддержке ВПК и ЦК КПСС меня обязывают повторить весь объём работы. Единственно, чего я добился у главкома, – продолжить разработку версии о колебательных процессах на борту ракеты.

Со мной работали замечательные специалисты – ученый из 4 НИИ Михаил Михайлович Бордюков, начальник службы астрономо-геодезического обеспечения РВ Всеволод Георгиевич Дмитриевский, начальник кафедры гироскопических приборов академии Борис Иванович Назаров, бывший начальник заводской лаборатории завода им. М.В. Хруничева Анатолий Иванович Киселев со своими молодыми помощниками. Мы еще раз проделали весь цикл работ, выполненных ранее. Актами зафиксировали все выводы и переключили свои силы на новые версии. На повтор затратили лишних два месяца.

В результате был сделан и математически обоснован вывод о причинах отклонений ракет. Было предложено провести экспериментальный пуск ракеты с полным выжиганием топлива без привлечения для этого акватории. Главнокомандующий В.Ф. Толубко и министр общего машиностроения Сергей Александрович Афанасьев согласились с такими выводами и доложили об этом министру обороны Д.Ф. Устинову.

Через несколько дней я в присутствии В.Ф. Толубко, Н.В. Старкова, Ф.Л. Чернявского и Б.А. Комиссарова доложил о наших выводах и предложениях министру обороны Устинову. Мой доклад был воспринят Устиновым и заместителем председателя ВПК Комиссаровым с раздражением и недоверием. Морально меня поддержали начальник Генштаба и начальник нашего управления в нем. Разрешение на пуск было получено. Результаты подтвердили наши выводы. Вот теперь начался аврал. На боевом дежурстве находилось уже несколько десятков ракет этого типа. Надо было искать выход из создавшегося положения. Прежде всего, «высекли» В.Н. Челомея. Мне пришлось сделать от имени комиссии доклад в ВПК. Возражать мне уже никто не мог, так как доказательства были вполне убедительны. После этого заседания В.Н. Челомей заметно сник. Решение на проведение доработок было принято оперативно и по техническому содержанию очень неординарно (автор Мирон Семенович Натанзон).

На выполнение доработок мобилизовали лучшие силы промышленности и отпустили достаточные финансовые средства. За сравнительно короткий срок были сделаны опытные работы и проведен проверочный пуск доработанной ракеты. Результаты подтвердил правильность принятого решения. Под личным контролем С.А. Афанасьева промышленность в короткие срок и организованно с помощью войск провела весь объем работ по восстановлению боевой готовности стоящих на боевом дежурстве ракет УР-100Н. В ходе проведения этого мероприятия я лучше узнал Афанасьева, и до сих пор оба мы сохраняем при встрече большое уважение друг к другу...». ^[131]

26 апреля 1975 года первый полк боевых ракетных комплексов с МБР УР-100Н был поставлен на боевое дежурство неподалеку от города Первомайска на Украине. 18 декабря 1976 года приступил к боевому дежурству возле города Татищево Саратовской области ракетный полк УР-100Н в ШПУ повышенной защищенности. 6 ноября 1979 года приступил к боевому дежурству полк с усовершенствованными МБР УР-100Н под городом Хмельницким на Украине.

УР-100Н первоначально размещались в ШПУ повышенной защищенности, разработанных филиалом № 2 ЦКБ машиностроения (ныне – ГНИП «ОКБ Вымпел»), возглавляемым В.М. Барышевым. Позже все имеющиеся шахты повышенной защищенности были переоборудованы в шахты высокой защищенности, разработанные этим же предприятием. Всего было построено 360 шахтных пусковых установок высокой защищенности (ШПУ ВЗ). Они размещались в позиционных районах дивизий, дислоцированных под городами Первомайск (90 ПУ), Хмельницкий (90 ПУ), Татищево (110 ПУ) и Козельск (70).

Весь период эксплуатации в войсках ракета находится в заправленном состоянии в транспортно-пусковом контейнере, который обеспечивает температурный режим. Заправка компонентами топлива производится в шахте. Приборы системы управления и двигатель разведения боевой ступени размещены в головной части ракеты. Шесть боевых блоков размещены на специальной платформе.

Боевой стартовый комплекс УР-100Н включает 10 ракет в ШПУ ОС, командный пункт и ремонтно-техническую базу.

26 октября 1977 года на полигоне Байконур начались испытания модификации ракеты УР-100Н. Завершились испытания 26 июня 1979 года, после чего 5 ноября 1979 года модернизированная ракета была принята на вооружение. Всего за период разработки и эксплуатации проведено 68 пусков МБР УР-100Н. Из них 42 летных пуска с различными вариантами боевого оснащения. 16 пусков защиты партии и 10 прочих пусков. К 1985 году ракеты УР-100Н заменены ракетами УР-100Н УТТХ..