 |
|
 |
|
|
|
|
Г.И. Смирнов (сост.) РАКЕТНЫЕ СИСТЕМЫ РВСН Сборник материалов о развитии ракетного оружия в СССР и РФ Смоленск 2002 г. |
Становление и развитие отечественного
Днем рождения современного отечественного ракетостроения принято считать 13 мая 1946 года. В этот день было принято постановление Совета Министров СССР о развитии реактивной техники и вооружения в стране. В соответствии с постановлением был создан Специальный комитет по реактивной технике при Совете Министров СССР. Возглавил комитет заместитель председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленков. Его заместителями назначены И.Г. Зубович и Д.Ф. Устинов. Были образованы главные управления по реактивной технике в ряде министерств. Этим же постановлением было предусмотрено создание Государственного центрального полигона Капустин Яр и специализированных войсковых частей. В Министерстве Вооруженных Сил создается НИИ ГАУ. 15 августа 1946 года на территории Германии сформировано первое соединение Ракетных войск – бригада особого назначения Резерва Верховного главнокомандования (БОН РВГК) под командованием генерал-майора А.Ф. Тверецкого), которая приступила к изучению немецкой ракеты V-2 (ФАУ-2). Бригада подчинялась непосредственно командующему артиллерией Советской Армии. В августе 1947 года она передислоцирована в СССР, на полигон Капустин Яр. В 1948 году бригада стала именоваться 92-ой БОН, а с декабря 1950 года 22-ой БОН РВГК (впоследствии 24 гвардейская ракетная дивизия). До ноября 1950 года командование ракетными частями возлагалось на 4-е управление реактивного вооружения Главного артиллерийского управления (ГАУ) Советской Армии. В марте 1953 года создается Управление заместителя командующего артиллерией Советской Армии в составе ГАУ. 18 апреля 1955 года создано Управление начальника реактивного вооружения. Начальником управления назначен генерал-майор А.И. Семенов. Оно занималось управлением ракетными частями на основе принципов управления артиллерией. Общее руководство осуществлял командующий артиллерией СА Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин. В марте 1953 года БОН РВГК переименованы в инженерные бригады РВГК. В июне 1955 года создан штаб реактивных частей – основной рабочий орган заместителя министра обороны по спецвооружению и реактивной технике. В марте 1955 года образована должность заместителя министра обороны по специальному вооружению и реактивной технике. На эту должность назначили М.И. Неделина. Непосредственное командование ракетными частями осуществляли управление начальника реактивного вооружения Министерства обороны и штаб реактивных частей. 23 ноября 1957 года образовано Главное управление по реактивному вооружению Министерства обороны (начальник – генерал-лейтенант В.А. Болятко). В 1958 году под руководством главного маршала Неделина начато формирование боевой стартовой станции «Ангара» под Плесецком, а также создание соединений межконтинентальных баллистических ракет под условным наименованием «Учебный артиллерийский полигон» в Кирове, Тюмени, Владимире, Хабаровске, Омске и селе Раздольное на Дальнем Востоке. В 1958 году формирование инженерных полков, вооруженных баллистическими ракетами, начато в Дальней авиации. К моменту создания РВСН в Дальней авиации было сформировано 18 инженерных полков. В 1959 году вместо отдельных инженерных дивизионов РВГК образованы инженерные полки численностью до 1220 военнослужащих в каждом. Первоначально каждый полк состоял из управления и двух инженерных дивизионов (по две, а затем по четыре стартовые батареи в каждом дивизионе). 17 декабря 1959 года Постановлением Совета Министров СССР был создан новый вид войск – Ракетные войска стратегического назначения (РВСН). В состав РВСН вошли инженерные полки, ранее входившие как в состав Главного артиллерийского управления, так и в состав Дальней авиации. Приказом Министра обороны СССР 21 декабря 1959 года сформированы Главный штаб Ракетных войск. Главное управление ракетного вооружения, Управление боевой подготовки, Управление военно-учебных заведений и тыл Ракетных войск. В состав РВСН вошло также 12-е Главное управление. Штаб войск и командный пункт в феврале 1960 года были размещены в поселке Власиха Одинцовского района Московской области, на месте, где в 1941 году находился штаб Западного фронта, осуществлявший руководство обороной Москвы. В период становления отечественного ракетостроения были созданы вновь или перепрофилированы конструкторские бюро и научно-исследовательские институты. На выпуск новой продукции переведены [7] авиационные, авиамоторные, автомобильные, артиллерийские заводы, предприятия радиопромышленности, сельскохозяйственного машиностроения и ряда других отраслей. Отраслевого министерства ракетостроения СССР, в отличие от всех других оборонных министерств (авиационной промышленности, радиопромышленности, судостроения и др.), никогда не существовало. В силу исключительного значения отрасли для обороноспособности страны, а также ввиду сложности и новизны работ, связанных с деятельностью сотен и даже тысяч предприятий практически всех отраслей, координация с момента становления ракетной промышленности была возложена на Специальный комитет по реактивной технике при Совете Министров СССР. В постановлении от 13 мая 1946 года было отмечено, что Специальным комитетом контролируются все работы, выполняемые министерствами и ведомствами по ракетному вооружению. Никакие учреждения, организации и лица, без особого разрешения Совета Министров не имеют права вмешиваться в процесс создания ракетного оружия. Этим же постановлением подчеркивалось, что головными по разработке и производству ракетного вооружения являются Министерство вооружения (ракеты на жидком топливе). Министерство сельскохозяйственного машиностроения (пороховые ракеты) и Министерство авиационной промышленности (реактивные самолеты-снаряды). Основными смежными министерствами определялись Министерство электропромышленности (аппаратура управления и РЛС), Министерство судостроительной промышленности (гироскопы и морские системы управления)! Министерство химической промышленности (жидкое ракетное топливо), Министерство авиационной промышленности (жидкостные ракетные двигатели и испытания ракет), Министерство машиностроения и приборостроения (стартовые комплексы и пусковые установки), Министерство сельскохозяйственного машиностроения (ракетные взрыватели и пороха). Головное министерство ракетостроительного комплекса – Министерство вооружения СССР – было образовано 25 февраля 1946 года на базе упраздненного Народного комиссариата вооружения. В 1953 году на базе Министерства вооружения появилось Министерство оборонной промышленности СССР, которое просуществовало до 1957 года, после чего было преобразовано в Государственный комитет по оборонной технике. В соответствии с постановлением правительства от 13 мая 1946 года создавались: – НИИ-88 (в последующем ЦНИИмаш) – головной институт в ракетно-космической промышленности) в Министерстве вооружения на базе артиллерийского завода № 88 – в Подлипках под Москвой (размешавшийся до войны на этой территории артиллерийский завод № 8 имени М.И. Калинина был эвакуирован в Свердловск), ставший первой в стране организацией по созданию серийной ракетной техники; – НИИ пороховых реактивных снарядов (НИИ-1, с января 1967 года Московский институт теплотехники – МИТ) на базе ГЦКБ-1 и КБ на базе филиала №2 НИИ-1 МАП в Минсельхозмаше; – ОКБ-456 (в последующем НПО энергетического машиностроения имени акад. В.П. Глушко) для разработки ЖРД в Министерстве авиационной промышленности – в подмосковных Химках на базе авиазавода № 84 и филиала НИИ-1 МАП; – НИИ-627 для разработки электрооборудования баллистических ракет, а также другие предприятия ракетной промышленности. – Артиллерийский завод № 88 выпускавший танковые, противотанковые, корабельные и зенитные орудия, осенью 1941 года был эвакуирован из Подлипок в Свердловск. Осенью 1945 года часть заводского коллектива вернулась в Подлипки. Тогда предприятие получило название Завод № 88 Народного комиссариата вооружения. 30 декабря 1945 года на заводе приказом Д.Ф. Устинова образовано конструкторское бюро по новой технике. Возглавил КБ П. Костин. На базе конструкторского бюро и завода и был создан НИИ-88. 16 мая 1946 года исполняющим обязанности директора НИИ-88 назначается бывший директор артиллерийского завода № 8 А. Калистратов, главным конструктором – П. Костин. Вскоре директором стал видный организатор производства Л. Гонор, возглавлявший ранее один из артиллерийских заводов, главным инженером – Ю.А. Победоносцев, начальником специального конструкторского бюро (СКБ) – К. Тритко. 30 августа 1946 года начальником отдела № 3 специального конструкторского бюро НИИ-88 назначен С.П. Королев (в это время он, в составе группы советских специалистов, находился в командировке в Германии). Отделу поручалось разработка баллистических ракет дальнего действия на основе трофейной немецкой ракеты ФАУ-2. – Московский завод № 84 имени В.П. Чкалова для ремонта самолетов Гражданского воздушного флота был построен в Химках в 1932 году. Позже здесь под руководством главного конструктора В.М. Мясищева была освоена сборка лицензионного самолета «Дуглас» ДС-3, получившего отечественный индекс ЛИ-2. 30 октября 1941 года завод эвакуирован в Ташкент. На его производственных площадях остались авиаремонтные мастерские для восстановления фронтовых самолетов. 16 апреля 1942 года на базе мастерских создан Государственный союзный завод № 456. 19 января 1946 года завод становится филиалом опытного производства ОКБ авиаконструктора С.В. Ильюшина. Приказом министра авиационной промышленности от 3 июля 1946 года, изданного на основании постановления Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года, завод был перепрофилирован на выпуск ракетных двигателей и стал производственной базой ОКБ-456 и его Опытного завода этого ОКБ.
Вот выписка из приказа министра авиационной промышленности М.В. Хруничева: «В целях освоения двигателя ракеты А-4, создания и дальнейшего развития жидкостных реактивных двигателей для ракет дальнего действия приказываю: 1. Завод № 456 переоборудовать под производство жидкостных реактивных двигателей для ракет типа А-4. Установить задачей завода № 456 освоение двигателя А-4, его дальнейшее развитие и выпуск этих двигателей, а также создание жидкостных реактивных двигателей для самолетов. 2. Перебазировать ОКБ-СД с завода № 16 на завод № 456 с личным составом по списку главного конструктора Глушко... 3. Назначить: главным конструктором ОКБ завода № 456 тов. Глушко В.П., заместителями главного конструктора – тов. Севрук Д.Д., тов. Жирицкого Г.С.» [2] В 1946 году СКБ при заводе «Компрессор» преобразовано в Государственное союзное конструкторское бюро специального машиностроения (ГСКБ Спецмаш) Министерства машиностроения и приборостроения СССР, которое приступило к разработке наземного оборудования для ракеты Р-1. Предприятие стало головным в стране по созданию стартового, подъемно-транспортного, заправочного и вспомогательного наземного оборудования ракетных комплексов. Начальником и главным конструктором ГСКБ Спецмаш назначен В.П. Бармин. Позже конструкторское бюро переехало на новую площадку, расположенную вблизи Киевского вокзала столицы. В 1956 году КБ освобождено от дальнейших работ по боевым многоствольным пусковым установкам реактивной техники типа «Катюша». Под руководством В.П. Бармина были сконструированы, переданы в серийное производство и приняты на вооружение стартовые комплексы для боевых баллистических ракет С.П. Королева и М.К. Янгеля, а также для космических ракет-носителей. Таким образом, «...практически за один год (1946-1947 гг.) была создана кооперация заводов и КБ, позволившая своими национальными средствами наладить изготовление сложных по тому времени систем управления, двигателей, боевых частей ракеты Р-1 и ее наземного оборудования: пусковых устройств, заправщиков, установщиков, систем прицеливания. Их изготовление требовало повышения технической оснащенности заводов-изготовителей, производства новых материалов, которых в нашей стране не производилось (из порядка 120 наименований таких элементов на ФАУ-2 более половины у нас не было). И, несмотря на эти трудности, все эти технические проблемы были решены, и в октябре 1948 года наша первая отечественная ракета стартовала с пускового устройства на Государственном центральном полигоне Капустин Яр...».[3] Первые сведения о немецкой баллистической ракете дальнего действия ФАУ-2 руководство СССР получило в сентябре 1944 года когда в страну были доставлены отдельные части этих ракет. Выводы специалистов говорили о том, что немецким конструкторам удалось создать оружие, не имеющее мировых аналогов. Если лучшие военные образцы отечественных пороховых реактивных снарядов для систем залпового огня («Катюша») М-13ДД имели дальность полета 11,8 км, то первая же боевая немецкая ракета ФАУ-2 покрывала расстояние в 25 раз большее – около 300 км. При этом она несла головную часть (ГЧ) весом 1000 кг, тогда как «тяжелый» советский реактивный снаряд М-31 имел ГЧ массой всего лишь 13 кг. В 1944 году известный авиаконструктор В. Болховитинов сформировал в составе НИИ-1, в распоряжение которого и были переданы для изучения образцы ФАУ-2, группу «Ракета», в которую вошли Ю.А. Победоносцев, М.К. Тихонравов, А. Березняк, А.М. Исаев, В.П. Мишин, Н.А. Пилюгин, Б.Е. Черток – впоследствии выдающиеся ученые и конструкторы отечественной ракетной техники. Окончание Великой Отечественной войны внесло коррективы в деятельность группы «Ракета». В августе 1945 года, после завершения работы Потсдамской конференции, заместитель наркома вооружения В.М. Рябиков сформировал Межведомственную техническую комиссию в составе 284 человек для изучения трофейной ракетной техники в Германии, куда вошли и специалисты группы «Ракета». В состав комиссии входило несколько групп, три из которых возглавили генералы Л.М. Гайдуков, А.Ф. Тверецкий и А.И. Соколов. В конце августа, после формирования, группы отбыли в Германию и приступили к сбору документации и изучению техники в Берлине, Тюрингии и Пенемюнде. В Германии под руководством советских специалистов было развернуто несколько советско-германских институтов и заводов для восстановления документации и образцов ракетной техники. Институт «Raketen Bau» («Рабе», г. Блейхероде, Тюрингия) функционировал в 1945-1946 годах. Работой более 200 сотрудников руководил Б.Е. Черток. На базе оборудования института был сформирован специальный поезд, который позднее использовался при проведении испытаний ракетного оружия в СССР. Задачей института систем управления расчетно-техническое бюро по вопросам баллистики (руководитель Тюрин Г.А.) было восстановление телеметрической системы управления «Мессина» ракет «Фау-2». Институт «Нордхаузен» возглавляли Л.М. Гайдуков и С.П. Королев. Изучение вопросов предстартовой подготовки пуска ракет возлагалось на институт «Выстрел» (С.П. Королев и Л.А. Воскресенский). После изучения наземных стендов для огневых испытаний и отработки двигателей (работы возглавляли А.М. Исаев и А.В. Палло) в Лехестене они были демонтированы и перевезены в СССР. На заводе № 1 в Зоммерде (Эрфурт). где производились корпуса ракет, работало советско-германское конструкторское бюро под руководством В.С. Будника и В.П. Мишина. Завод № 2 «Монтанья» в Нордхаузе (В.П. Глушко) должен был восстановить технологию производства двигателей. На заводе № 3 в Кляйн Бодунтен восстанавливались технология и оборудование для сборки ракет «Фау-2». Аппаратура системы управления восстанавливалась на заводе № 4 в Зондерхаузене. Институт «Берлин» восстанавливал материалы по ракетам ПВО (В.П. Бармин, Г.А. Тюлин). В Германии были исследованы полигон и испытательный центр Пенемюнде (о. Узедом). подземный завод по производству ракет «Фау-2» «Миттельферк» в Нордхаузене. Группы специалистов были направлены в Чехословакию на заводы в Брно и в Прагу для изучения немецких технических архивов. Помимо Германии, разрозненные коллективы исследователей осели в Польше, Австрии и Чехословакии. Объем работ оказался поистине необъятным, и с целью повышения эффективности изучения сложной техники в марте 1946 года было принято решение об образовании на территории ракетного центра Пенемюнде научной организации – института «Нордхаузен». Возглавил институт генерал Л.М. Гайдуков. Своим заместителем и главным инженером он назначил С.П. Королева. К августу 1946 года сотрудникам «Нордхаузена» удалось набрать достаточное для сборки двадцати ракет количество деталей. Примерно половина этих ракет была собрана в Германии и вывезена в СССР. Были вывезены также отдельные части ракет. Изучив конструкторскую документацию, группа советских сотрудников «Нордхаузена» и немецких специалистов в начале 1947 года покинула Пенемюнде. Пишет А.И. Пальчиков, полковник запаса, начальник штаба 4-го ГЦП в 1987-1991 гг.: «Сразу после капитуляции в Германии начали собирать и изучать немецкие реактивные снаряды и ракеты. Для изучения и использования опыта их создания в 1945 году на территории Германии был создан институт «Рабе», преобразованный в 1947 году в институт «Нордхаузен». В него вошла командированная в июле 1954 года группа ведущих специалистов по ракетам, двигателям, электрооборудованию, системам управления, наземному оборудованию. В их числе будущие главные конструкторы отечественной ракетной техники и их заместители: СП. Королев, В.П. Глушко, Н.А. Пилюгин, В.И. Кузнецов. В.П. Бармин, М.С. Рязанский, А.М. Исаев, Б.Е. Черток, Г.А. Тюлин, М.К. Тихонравов. В.С. Будник, Ю.А. Победоносцев. Л.А. Воскресенский и др. Значительный вклад в организацию работ по восстановлению немецкой ракетной техники внесли военные специалисты: Л.И. Соколов, В.И. Вознюк, Л.М. Гайдуков, Н.Н. Кузнецов, А.Г. Мрыкин, Н.Н. Смирницкий, О.Б. Харчевников, Я.И. Трегуб, Л.Ф. Вахитов, В.И. Путницкий. П.Е. Трубачев, П.Ф. Киреев. А.Ф. Дыба, Д.С. Барсегов, Б.Г. Ханин. М.Л. Преображенский и др. В состав этой группы специалистов входил и старший лейтенант Г.В. Дядин. Георгий Васильевич Дядин об этом времени вспоминает. «... После капитуляции Германии в Гвардейских минометных частях не потребовались электротехники, которые на рамных установках оставались и производили пуски ракет. Всех их направили в резервный дивизион, где создали три группы по сбору и изучению немецкой реактивной техники. Нашу группу возглавил генерал майор артиллерии Александр Федорович Тверецкий. Нам поручили собирать трофейную технику в Тюрингии, где больше всего находилось заводов, производящих ее. Но Тюрингия была американской зоной и, конечно, собирать там реактивную технику было трудно, так как ее забирали американцы. Нам приходилось и выпрашивать, и из-под носа у них кое-что забирать. Основными объектами были немецкий ракетный учебный центр в Бад-Заксе и подземный завод, производящий ракеты в недрах горы Конштайн, называемый немцами «Дора-Миттельбау». На этом заводе производили ракеты ФАУ-2, ФАУ-1, «Вассерфаль», «Шметтерлинг», «Рейнтохтер», «Рейнботе», «Тайфун», «Фриц-х» и др. Немцами была разработана ракета А-9/А-10, рассчитанная на дальность порядка 10 тыс. километров. Кроме того, немецкими конструкторами Зенгером и Брехтом был разработан проект воздушно-космического самолета (ВКС). который должен был летать на высоте 50-100 километров.
Американцы в 1945 году, используя немецких специалистов, провели в Германии пуск ракеты ФАУ-2 (А-4). Нам удалось увидеть этот пуск, и, кроме того, мы увидели железнодорожный подвижный ракетный комплекс ракет ФАУ-2, с которого можно было производить пуски ракет прямо с железнодорожных путей. Уже тогда в апреле 1946 года мы подготовили пуск ракеты ФАУ-2, но прибывшая московская комиссия не разрешила нам его произвести, а только имитировать, заправив ракету водой вместо горючего (спирта и окислителя – жидкого кислорода). Мы показали подготовку и имитацию пуска ракеты. Шум от работы парогазогенератора (ШТ) на комиссию произвел потрясающее воздействие: многие отпрянули от ракеты. Это происходило 27 апреля 1946 года... Из нашей группы по сбору и изучению трофейных ракет и 92-го гвардейского минометного полка была сформирована бригада особого назначения РВГК, командиром которой был назначен генерал-майор артиллерии А.Ф. Тверецкий. В августе 1947 года БОН РВГК была передислоцирована из Германии в СССР на полигон МО Капустин Яр. 18 октября 1947 года впервые в СССР боевыми расчетами бригады на технической позиции была подготовлена к пуску ракета ФАУ-2. Пуск ракеты со стартовой позиции производил стартовый расчет: майоры И.М. Бровко, Я.И. Трегуб, капитаны П.И. Киселев, Н.Н. Смирницкий, старшие лейтенанты Г.В. Дядин, Н.В. Карельский, В.А. Болматков, Н.М. Чаянов, Г.Л. Анисенко, А.А. Башмаков, А.А. Федоров, И.Ф. Беляков, А.П. Потапенко, П.П. Яцюта. Всего в 1947 году было проведено 11 пусков ракет ФАУ-2». [4] Вспоминает Б.Б. Черток (руководивший в НИИ-1 работами по автоматическому управлению оборудованием ракетных самолетов и жидкостными реактивными двигателями): «Как ни удивительно, разобравшись в конструкции первого немецкого крылатого самолета-снаряда Фау-1, мы поняли, что это оружие несерьезное. Поэтому мы не придавали большого значения сообщениям, что готовится более грозное «оружие возмездия». Послание Черчилля Сталину и последовавшие сразу указания Сталина все изменили...
Охота за секретами. Наша экспедиция многое нашла на полигоне в Дебице (Польша). Все собранные находки были привезены к нам в НИИ-1. Несколько дней в этот «выставочный зал» имели доступ только начальник института Федоров, его заместитель по науке Болховитинов и высокое приезжее начальство. Наконец стали пускать и инженеров. И вот вхожу я в этот зал. За несколько часов до меня туда пустили нашего двигателиста А. Исаева, одного из будущих светил нашей ракетной техники. Вижу, из сопла ракетного двигателя торчат нижняя часть его туловища и ноги, а голова где-то внутри. Он осматривает «начинку» с помощью фонарика. Рядом на стуле сидит Болховитинов в глубоком раздумье. Я подхожу к нему и задаю наивный вопрос: – Что это такое? – Это то, чего не может быть. Понимаете, один из талантливейших наших авиаконструкторов просто не верил, что в условиях войны можно создать такой огромный и мощный ракетный двигатель. Мы ведь тогда для экспериментальных ракетных самолетов имели жидкостные двигатели с тягой в сотни килограммов. А здесь у двигателя тяга как минимум 20 тонн... Весной 1945 года поражение Германии становилось очевидным, и союзники начали готовить секретные друг от друга миссии, чтобы первыми захватить немецкие военно-технические секреты. – Я был одним из первых, кто вылетел в Германию для изучения немецкой авиационной и ракетной техники, – продолжает Черток. – 23 апреля 1945 года меня произвели из рядовых сразу в майоры, я получил положенное обмундирование, пистолет ТТ и удостоверение с правом осматривать все объекты в Германии. Нашей основной задачей было искать и спасать новейшую немецкую технику, секретные архивы, прежде всего, от своих. В процессе жестоких боев нашим войскам было не до архивов... Только 1 июня мне удалось добраться до Пенемюнде. Кроме нас, в отечественной промышленности практически никто баллистическими ракетами не занимался. Поэтому изучением этой техники в Пенемюнде занялись военные из гвардейских минометных частей. Пенемюнде даже по современным масштабам считался бы первоклассным научным центром. Вернер фон Браун выбрал для ракетной базы уединенный полуостров Узедом на побережье Балтийского моря. Здесь занимались исследованиями, конструированием ракет, их производством, был создан мощный наземный испытательный комплекс, стартовые площадки для пробных пусков и доводки ракет, обучения персонала. В отдельные периоды под его руководством в этом центре работало до 20 тысяч военных и гражданских специалистов. Заказы ракетного центра являлись обязательными для всех фирм Германии. Годовой бюджет центра в Пенемюнде достиг только в 1942 году 150 миллионов марок, для сравнения можно сказать, что эта сумма была равна всем расходам Германии на производство танков в 1940 году. В Пенемюнде мы впервые по-настоящему остро почувствовали, какой гигантский размах имели в Германии работы по ракетной технике. Американцы были нашими конкурентами. Они параллельно с нами проводили операцию «Пейпер клип» (бумажная скрепка). Их задачей было изловить всех немецких специалистов, найти до прихода русских технику и вывезти ее в США. Задача эта им облегчалась тем, что сам Вернер фон Браун с группой ведущих сотрудников добровольно сдались им в плен. К тому же американцы первыми вошли в Тюрингию. Но потом, в соответствии с соглашениями, они ушли с территории, где располагались ракетные заводы, и мы сразу ринулись туда.
Подземное хозяйство Тюрингии. Буквально через сутки после ухода американцев мы оказались в крупном городе Тюрингии – Нордхаузене, а затем и в уютном зеленом городке Бляйхероде, где обосновалась после эвакуации из Пенемюнде часть немецких ракетчиков. Мы с коллегой А. Исаевым принадлежали к Наркомату авиационной промышленности. Занявшись баллистическими ракетами, мы превысили свои полномочия. Затем совершили второе должностное «преступление», создав в городе Бляйхероде научно-исследовательский институт. Его назвали «Рабе», что значит «ворона». Но это был невинный камуфляж. Для нас «Рабе» – сокращение немецких слов «Ракетен Бау» (строительство ракет). Я самозвано провозгласил себя начальником института и объявил набор специалистов, имевших отношение к немецкой ракетной технике. Один за другим стали приходить инженеры, которые работали в Пенемюнде и на связанных с ним производствах. Интересовались они в первую очередь не деньгами, а тем, какой паек будут получать. Нам удалось договориться с военной администрацией насчет белого хлеба, муки, масла, сала. И вот с помощью «пайков» мы очень быстро набрали около 200 немецких специалистов. И стали более детально знакомиться с ракетным наследием германского рейха. Подземный завод «Миттельверк» был размещен внутри горы Конштайн. В ней вырублены четыре большие штольни длиной 3,5 километра. Под сборочный конвейер Фау-2 была приспособлена крайняя штольня. Производственная программа рассчитывалась на выпуск 30-35 ракет в сутки. Надо сказать, что сейчас ни на нашей, ни на американской территории вы не найдете завода, который выпускал бы в сутки такое количество ракет класса «земля-земля». Но, как это ни парадоксально, от ракетной программы гораздо больше пострадало людей в самой Германии, чем при бомбардировках других государств. Ракетные объекты строили в основном пленные, которые потом уничтожались. В Тюрингии размещался концентрационный лагерь «Дора», заключенные которого работали на подземном заводе. Практически все они были уничтожены. Нам было жутковато иметь дело с мрачным подземным хозяйством, и мы решили использовать расположенный неподалеку ремонтный завод, чтобы из оставшихся деталей собрать целиком ракеты Фау-2, проверить их и довести до готовности к летным испытаниям. У нас установилось двойное руководство. Я был начальником института, при мне директор – немец, такая же структура в отделах и во всех службах. Но скоро выяснилось, что среди немецких сотрудников остались, как правило, далеко не лучшие специалисты. Лучших, по рекомендации Вернера фон Брауна, американцы вывезли в свою зону оккупации. Граница проходила в шести километрах от нас. Около трехсот немецких ракетчиков были сосредоточены в трех-четырех километрах с той стороны границы. И мы решили наладить у себя службу переманивания наиболее ценных специалистов с американской стороны. Возглавил ее совсем молодой офицер, старший лейтенант Василий Харчев.
Мы с помощью командования «открывали» границу с нашей стороны и пропускали туда Харчева, немецких специалистов, их жен, знакомых. Агитировали главным образом щедрыми пайками и обещаниями, что специалисты получат хорошую работу в Германии, а не в США, где их неизвестно что еще ждет. Таким образом, удалось переманить в наш институт несколько крупных немецких специалистов. Самым ценным «приобретением» был Гельмут Греттруп, который в Пенемюнде руководил разработками систем управления. Набравшись наглости, Харчев попытался даже вступить в контакт с фон Брауном. Но это не удалось. В августе-сентябре 1945 года американцы всех немецких специалистов вывезли в США. Осенью 1945 г. прилетела Межведомственная комиссия, в составе которой – будущие главные конструкторы и академики – В. Кузнецов, В. Мишин, Н. Пилюгин, другие будущие светила ракетной техники. Они еще не знали всех трудностей предстоящей работы и, прежде всего, того, что отсутствовала техническая документация, практически полностью вывезенная американцами. Здесь очень помогла экспедиция В. Мишина в Чехословакию. Ему удалось добыть в Праге часть ракетных архивов. К сожалению, многого не хватало. А надо было полностью восстановить документацию, давалось это тяжелейшим образом. Москва, всерьез заинтересовавшись нашей работой, придавала ей важное значение. Прибыл обследовать нашу деятельность заместитель министра вооружения В. Рябиков, затем приехал сам Д. Устинов – министр вооружения. Он также детально со всем познакомился. Понял, что техника сложная и требует большего размаха работ, чем мы могли обеспечить тогда в институте «Рабе».
Институт «Нордхаузен». Было принято решение создать новую организацию – институт «Нордхаузен» – более крупный, чем наш «Рабе», который вошел в его состав в качестве Института систем управления. Я остался его начальником, а Пилюгин был назначен главным инженером. Начальником института «Нордхаузен» стал Л. Гайдуков, а его замом и главным инженером – С. Королев. Для восстановления технологии производства всего двигательного хозяйства был создан завод «Монтанья» под Нордхаузеном, начальником здесь был назначен Валентин Глушко. Размах работ был большой. В институте «Нордхаузен» местным властям пришлось освобождать в Бляйхероде целый корпус по соседству с нами. Нам тоже пришлось потесниться. Свой кабинет я отдал С. Королеву. В Германии Королев работал весело, активно. Он был прекрасным организатором. И еще в Германии он стал нашим неформальным лидером. Он всем нам внушал мысль, что эта работа – не просто восстановление немецкой техники, а исток нового большого направления. Мы понимали, что рано или поздно нам придется уехать из Германии. И нам пришла в голову счастливая мысль заказать специальные поезда, чтобы, приехав в любое пустынное место Советского Союза, мы могли бы спокойно работать и жить в сносных условиях. Немецкая железнодорожная фирма получила от нас заказ. Думали мы и о будущем развитии ракетной техники. Поэтому под контролем одного из офицеров посадили Гельмута Греттрупа и других специалистов за составление подробных воспоминаний о том, что они делали в Пенемюнде, какие перспективные проекты разрабатывали. То, что мы узнали, поражало воображение. Многие из самых новейших идей разрабатывались в военные годы в Германии. Одним из самых ярких был проект двухступенчатой ракеты А-9/А-10, предназначенной для бомбардировки Нью-Йорка с побережья Португалии. Идея наведения ракеты на цель, в сущности, была использована на современных крылатых ракетах во время недавней войны в Персидском заливе. Была еще одна идея, которая показалась нам фантастической. Ее разрабатывал специалист, увезенный в США. Немцы решили сжечь Нью-Йорк. Для этого предполагалось вывести в космическое пространство фокусирующее зеркало и направить пойманную сконцентрированную солнечную энергию на город. Даже новая сейчас идея стартов в космос с борта большого самолета имеет предшественника в немецких военных проектах. Как это ни странно, наша совместная работа с немцами протекала вполне нормально, никаких антирусских, антисоветских настроений с их стороны не было. Поэтому довольно гладко прошла и принудительная эвакуация немецких специалистов в СССР, осуществленная по приказу из Москвы... Был уже конец 1946 года. А еще в мае 1946 года было принято решение о развертывании работ по ракетной технике в СССР.
Из Подлипок в Капустин Яр. Подмосковная железнодорожная станция «Подлипки» стала нашим местопребыванием в СССР. В аэродромных ангарах, примерно на том месте, где сейчас Центр управления космическими полетами в нынешнем Калининграде, разместили собранные нами в Тюрингии ракеты Фау-2. В Подлипках создавался НИИ-88. Организовалась широкая кооперация, за действенность которой также отвечал институт. С. Королев руководил отделом № 3 СКБ института и был главным конструктором баллистических ракет дальнего действия. В кооперацию входило много головных организаций, и у каждой была своя очень разветвленная структура. Все люди, возглавлявшие головные организации, побывали в Германии, знали друг друга, признавали авторитет С. Королева. И практически еще в Германии сложился Совет главных конструкторов. Председатель С. Королев. В сентябре 1947 года на своем спецпоезде мы отправились в Капустин Яр. Здесь Министерство Вооруженных Сил СССР создавало место для испытаний ракетной техники. Все службы полигона в сентябре 1947 года практически еще не были готовы или находились в стадии начала работ. Отчитываться надо было за каждое движение. В состав комиссии входили не только такие высокие начальники, как Д. Устинов, но и заместитель Берия – Серов. И все мы были, как говорится, «под колпаком». Но надо сказать, что за все время никто из нас не пострадал, хотя «дамоклов меч» расправы висел над каждым... Первый пуск ракеты осуществлен 18 октября 1947 года. Второй 20 октября. Еще на активном участке полета зафиксировали сильное отклонение ракеты влево. На экстренном заседании Госкомиссии Серов выговаривал нам: – Вы представляете, что будет, если ракета дошла до Саратова. Я вам даже рассказывать не стану, вы сами можете догадаться, что произойдет с вами со всеми. Мы быстро сообразили, что до Саратова более 270 километров, поэтому не очень волновались. Потом оказалось, что ракета преодолела 231 километр, но отклонилась влево на 180 км. Надо было искать причину. И тут, как это не было обидно для нас, Устинов принял решение привлечь немцев. До этого доктор Магнус и доктор Хох сидели на полигоне без особого дела. Устинов им сказал: «Это ваша ракета, ваши приборы разберитесь». Они выявили причину вредной помехи. Сделали необходимые изменения на очередной ракете, и эффект сказался сразу – отклонение стало небольшим. Устинов на радостях приказан выдать каждому немецкому специалисту и их помощникам огромные по тем временам премии 15 тысяч рублей – и канистру спирта на всех. Мы дружно отметили успешный запуск. Много лет спустя на месте стартовой позиции 1947 года в виде памятника установлена ракета Р-1, внешне точная копия Фау-2. К созданию отечественных ракет, обогащенные опытом испытаний немецких, мы перешли сразу по возвращению из Капустина Яра. Надо признать, что уже в 1948 году ракета Р-1, воспроизводившая немецкую, морально устарела. И, тем не менее, все были единодушны в том, что необходимо освоить не только производство, но и эксплуатацию этих ракет, принять их на вооружение.
Остров на Селигере. Большая часть немецких специалистов была направлена в НИИ-88. Часть попала к двигателистам Глушко, часть в НИИ-85, где работали Рязанский и Пилюгин. Всего в НИИ-88 из Германии прибыло более 150 немецких специалистов, с семьями – почти 500 человек. В немецком коллективе оказались 13 профессоров, 32 доктора-инженера, 85 дипломированных инженеров и 21 инженер-практик. Для них подготовили «резиденцию» на озере Селигер на острове Городомля. Простой смертный на остров попасть не мог. Его окружала колючая проволока. Организация получила статус филиала № 1 НИИ-88. Производство было очень слабеньким: скорее, мастерские, чем завод. В июне 1947 года у директора НИИ-88 состоялось совещание по перспективам филиала. Была предоставлена возможность разработать проект новой баллистической ракеты дальнего действия. Проекту присвоили индекс «Г-1», его руководителем и главным конструктором назначили Гельмута Греттрупа. Когда немецкому коллективу поручили самостоятельную разработку нового проекта баллистической ракеты, у С. Королева это тоже восторга не вызвало. В его отделе с конца 1947 г. уже полным ходом проектировалась ракета на такую же дальность – 600 км, ей был присвоен индекс Р-2. Тогда же стало очевидным, что в конструкцию будущей ракеты необходимо внести одно из принципиальных изменений: до цели должна лететь не вся ракета, а только ее головная часть с боевым зарядом. Вопрос о том, кому принадлежит приоритет идеи, до сих пор остается спорным. Немцы в сентябре 1947 года вынесли свой проект Г-1 на обсуждение научно-технического совета НИИ-88. Несмотря на целый каскад новых, революционных предложений, общая оценка рецензентов, хотя и была положительной, но осторожной. В 1950 году Министерство вооружения приняло решение прекратить дальнейшие работы по проектированию ракет дальнего действия в немецком коллективе...» [5] Следует отметить, что в Советском Союзе в довоенное время активно велись исследовательские работы в области реактивного движения и создания образцов вооружения на его основе, что значительно способствовало широкому развертыванию работ в области ракетостроения после войны. |
 |
 |
 |