В.М. Михайлов

О катастрофе ракеты 8К64
24 октября 1960 г.

© Михайлов В.М.

Опубликовано на сайте «Спецнабор 1953».

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

От автора сайта.

Вашему вниманию предлагаются воспоминания и анализ причин катастрофы, происшедшей 24 октября 1960 года на 5-м НИИП (Байконур, в/ч 11284), в результате которой погибли 57 военнослужащих и 17 гражданских специалиста. Владимир Михайлович Михайлов в то время работал инженером ОКБ-692 (г.Харьков — системы управления) и был непосредственным участником испытаний ракеты 8К64 и свидетелем тех событий.

Воспоминания впервые опубликованы в ноябре 2016 года на сайте «Спецнабор 1953».

Подробнее также.:

— Справочник РВСН. Военнослужащие, погибшие во время испытаний, технического обслуживания ракет или при проведении занятий на ракетном вооружении ;

— Справочник РВСН. 2-е инженерно-испытательное управление (2 ИИУ) (в/ч 54333);

— Справочник РВСН. 347-й ракетный полк (в/ч 14332);

— Лавриненко Б.М. Сорок лет назад: Катастрофа на полигоне — на сайте «Ружаны стратегические»;

— Подборка документов о трагедии на Байконуре. — На сайте Ростовского военного института ракетных войск.

* * *

В результате неожиданного произвольного запуска двигателя второй ступени ракеты в процессе подготовки к пуску на стартовой позиции, разрушения ракеты и воспламенения компонентов топлива, в бушующем пламени и ядовитых парах топлива погибли десятки людей, в том числе Председатель Государственной комиссии по летно-конструкторским испытаниям (ЛКИ) Главный маршал артиллерии М.И. Неделин, многие члены Государственной комиссии и ее технического руководства, специалисты предприятий и испытатели полигона. Тяжелую утрату понесло и наше предприятие в связи с гибелью руководителя предприятия главного конструктора Б.М. Коноплева, начальника отдела И.А. Рубанова, старшего инженера М.И. Жигачева.

Небывалая ранее по числу жертв катастрофа ракетной техники стала предметом ряда публикаций, авторы которых, представляющие, в основном, головную организацию КБЮ, излагали свое видение обстановки и причин, приведших к катастрофе, без учета точки зрения специалистов-разработчиков важнейшей составной части ракеты — системы управления.

Мне, бывшему в то время старшим военным представителем в ОКБ-692, довелось в пределах своих полномочий участвовать в разработке системы управления ракеты 8К64 и присутствовать при указанных испытаниях на полигоне «Байконур».

В основу изложения обстановки, сложившейся при разработке системы управления и испытаниях ракеты 8К64, а также суждений о причинах катастрофы положены факты, лично наблюдавшиеся мною, и результаты анализа работы системы управления, проведенного после катастрофы специалистами предприятия и военного представительства.

Следует отметить, что прогресс в организации разработок и испытаний ракетной техники сделал возможным рассмотрение прежних подходов и методов работы по современным критериям, которые в то время не применялись или не были обязательными.

Прежде всего, необходимо отметить, что существовала не одна причина катастрофы, а ряд причин и обстоятельств, обусловивших ее свершение.

Главной из них явилась небывалая спешка на всех этапах разработки, изготовления и испытаний ракеты, комплектующих систем, подготовки полигона и бригад специалистов к летно-конструкторским испытаниям (ЛКИ).

Эта спешка вместо качественного выполнения работ фактически задавалась и поддерживалась самыми высокими руководящими органами (ЦК, ВПК, министерствами, Госкомиссией) и стала нормой ведения работ на всех этапах и всех уровнях. По-видимому, тогда это было в значительной мере оправданным, т.к. страна не имела большего времени, чтобы добиться паритета в гонке вооружений с США и выстоять в «холодной» войне.

На разработку принципиально новой системы управления первой в СССР боевой межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) 8К64 до выхода на ЛКИ было отведено менее двух лет, т.е. столько же, как и для предыдущих разработок существенно более простых систем управления (СУ) ракет малой и средней дальности.

При выполнении любых работ по данному заказу руководством всех уровней поддерживались всевозможные риски и методы, дающие хоть какой-то выигрыш времени.

Спешка прочно вошла в сознание всех участников работ. Она нарастала от этапа к этапу и особенно проявилась при испытаниях на полигоне первой ракеты 8К64.

Аппаратура СУ до поставки на ЛКИ прошла только частичную автономную отработку в схеме комплексного стенда в объеме штатных циклов.

Однако при этом следует отметить, что разработанная нашим предприятием (ОКБ-692) система управления в части ее функционирования, соответствовала техническому заданию (ТЗ) и исходным данным (ИД), выданным на ее разработку головной организацией КБ «Южное» (ОКБ586), а проектная, комплексная и эксплуатационная документация СУ была согласована КБЮ.

Поставленная аппаратура системы управления при всех испытаниях, проведенных на технической и стартовой позициях полигона «Байконур» в заданных штатных условиях и порядке функционировала в соответствии с требованиями ТЗ и ИД.

Претензий к качеству аппаратуры СУ, рекламаций по результатам испытаний ракеты на полигоне не было. Никаких «ложных» команд из аппаратуры СУ не поступало. Все команды на двигательные установки ракеты были показаны на согласованных комплексных схемах и высвечивались на транспарантах эквивалентов пиропатронов и электропневмоклапанов ракеты при многократных испытаниях ракеты на заводе «Южмаш» и на полигоне.

Недостаточность отработки ракеты и требований к системе управления в головной организации (КБЮ) сразу же выразилась в виде большого количества изменений исходных данных ГО на разработку СУ, выданных на полигоне с первых дней испытаний и потребовавших крупных доработок бортовой и наземной аппаратуры СУ.

Отсутствие в то время нормативной базы, определяющей порядок разработки и испытаний ракетной техники (ГОСТов по видам отработки, порядку присвоения литеры «О», Положений типа РК), позволяло все решать «по обстановке».

Техническое руководство Госкомиссии разрешило доработку (даже герметичных) бортовых приборов вести на полигоне по эскизам без оформления согласованных технических заданий, корректировки конструкторской документации и предварительной отработки в схеме комплексного стенда. Допускалась установка таких доработанных приборов на ракету на стартовой позиции. Госкомиссия высокого уровня (Председатель Госкомиссии Главком Ракетных войск маршал Неделин М.И.) предоставила возможность техническому руководству при испытаниях первой ракеты с целью экономии времени принимать и реализовывать решения без согласования с военными представительствами и полигоном, без заслушивания их мнения и заключений, без представления предприятиями технических обоснований, принимаемых в рабочем порядке в ходе испытаний решений (по записи в бортжурнале).

Начавшаяся спешка с доработками и отступлениями от штатного порядка их проведения, а также ограничение контроля со стороны заказчика привели к фактическому установлению порядка принятия решений в узком кругу технического руководства без должного их анализа и оформления.

С целью исключения гипотетической задержки пуска из-за возможного непрохождения пусковых операций в штатном режиме техническое руководство, возглавляемое КБЮ, решило без всякой предварительной отработки часть этих операций выполнить заранее в режимах, не предусмотренных эксплуатационными инструкциями, конструкторской документацией и технологией работ с ракетой при подготовке ее к пуску. Так, без необходимости, вручную в лабораторных условиях были задействованы ампульные бортовые батареи и, как следствие, при их установке на ракету подано напряжение на бортовые шины до завершения подготовки ракеты к пуску на стартовой позиции.

Недостаточной отработкой ракеты, неуверенностью технического руководства в благополучном исходе штатной операции дистанционного прорыва пиромембран топливных магистралей ракеты и в сохранении их герметичности можно объяснить решение о введении нештатной неапробированной технологии автономного прорыва пиромембран и визуального контроля герметичности магистралей внутри ракеты.

Это привело к длительному протеканию больших токов через главный распределитель системы управления, обгоранию изоляции цепей прибора и произвольной подаче напряжения на элементы двигательной установки ракеты и системы управления (в том числе — на пиропатроны отсечного клапана газогенератора двигательной установки 1-й ступени ракеты).

Положение усугубилось увеличением времени нештатного контроля топливных магистралей из-за образовавшейся течи горючего через уплотнение в турбонасосном агрегате двигателя ракеты, а также выявленным отклонением от очередности прорыва пиромембран с помощью нештатного пульта. Причина этого отклонения не была определена.

Таким образом, 23.10.1960 г., за сутки до катастрофы ракета уже фактически находилась в аварийном состоянии, непригодном для продолжения подготовки к пуску без слива компонентов топлива и ремонта.

Военные испытатели полигона предложили слить ракету и отправить на завод, а на старт подать вторую ракету, испытывавшуюся на технической позиции.

Однако это надолго откладывало пуск, и Госкомиссия под угрозой недовольства со стороны высшего руководства не приняла указанное единственно правильное предложение. Техническое руководство Госкомиссии пошло на неоправданный риск и решило отрицательные результаты своих предыдущих нештатных действий исправлять последующими мерами, не предусмотренными эксплуатационной и технической документацией.

Только из-за безудержной спешки после нарушения герметичности и появившейся течи агрессивного топлива из магистрали ракеты, сгорания жгута в главном распределителе СУ, подрыва пиропатронов отсечного клапана газогенератора 1?й ступени, задействованными заранее бортовыми батареями компоненты топлива не были слиты, и на этой взрывоопасной нештатной ракете было продолжено выполнение следующих крайне опасных нештатных операций.

Заменяется главный распределитель СУ, подключаются эквиваленты пиропатронов и электропневмоклапанов, проводятся электроиспытания ракеты и обратное переключение кабельной сети с эквивалентов на реальные пиропатроны и электропневмоклапаны пневмо-гидросистемы.

На заправленной ракете перестыковываются в труднодоступных местах десятки разъемов. Возможные неадресные стыковки разъемов могли привести к непредсказуемым последствиям.

Заменяются отсечные пиропатроны и распаиваются цепи к ним с нарушением технологических требований.

«Вручную» подачей на ракету напряжения на контактные разъемы подрываются оставшиеся пиромембраны. В случае негерметичности в магистралях окислителя при уже имеющейся течи горючего и смешивании самовоспламеняющихся компонентов неизбежен был бы пожар на ракете.

Наконец, за час до пуска принимается по предложению Главного конструктора системы управления В.И. Кузнецова решение технического руководства о перевыставке уже находящихся в нулевом исходном положении датчиков программных импульсов (ДПИ), разработанных НИИПМ, и проведении ее как последней предпусковой операции.

Это была только перестраховка от смещения ДПИ в пределах нулевого положения из-за ударов при подрыве пиромембран.

Перевыставка программных механизмов предусматривалась эксплуатационными инструкциями при электроиспытаниях незаправленной ракеты с непрорванными пиромембранами, незадействованными бортовыми батареями и подключенными эквивалентами пиропатронов и ЭПК пневмо-гидро-схемы ракеты. Таким образом, осуществлялась защита от срабатывания ракетных пиропатронов и клапанов при замыкании командных кулачков программного токораспределителя (ПТР) при полном обороте вала ПТР в режиме перевыставки в «0» ДПИ и ПТР.

Даже в условиях указанных глобальных нарушений технологии подготовки ракеты к пуску, если бы оставшиеся операции (прорыв пиромембран, подключение пиропатронов и электроклапанов вместо эквивалентов, установка на борт задействованных батарей, перевыставка в «0» программных механизмов) выполнялись в другой последовательности, катастрофы не было бы ни тогда, ни в дальнейшем. Но выбрали худший вариант...

В результате этого при совершении полного оборота вала ПТР и замыкании контактов кулачка по основным цепям напряжение от бортовых батарей поступило на ЭПК наддува пусковых бачков двигательной установки 2-й ступени, и полностью подготовленный предыдущими операциями подрыва пиромембран и подключения реальных ЭПК к запуску двигатель 2-й ступени ракеты включился на стартовой позиции, заполненной людьми.

Стремление к экономии времени на принятие решений по возникающим в ходе испытаний вопросам и пренебрежение надвигающейся опасностью, вероятно, побудили Председателя Госкомиссии маршала Неделина М.И. перенести свое рабочее место на стартовую площадку, в нескольких метрах от заправленной негерметичной нештатной ракеты и подставленного под нее домашнего корыта для сбора капающего топлива.

Возле маршала постоянно находилось его окружение из состава Госкомиссии, представителей МО и промышленности, что многократно увеличило тяжесть последствий катастрофы.

Отрицательную роль в возникновении катастрофы сыграло назначение впервые Главным конструктором СУ ракеты 8К64 Кузнецова В.И. и головной организацией по СУ — руководимого им НИИПМ (г. Москва). Эта уважаемая организация квалифицированно занималась разработкой командных приборов для СУ ракет, но не имела опыта комплексной разработки и испытаний систем управления.

К сожалению, разработчики комплексной схемы СУ нашего предприятия и специалисты по СУ головных организаций по ракете и СУ (КБЮ и НИИПМ) не сориентировались в данной ситуации и не возразили против указанных нарушений ЭД и технологии подготовки ракеты на стартовой позиции. Они не смогли оценить последствия взаимодействия СУ с нештатной ракетой и не решились в условиях предпусковой спешки потребовать время для анализа.

Следует отметить, что сокращение отработки на предприятиях снизило уровень подготовки специалистов, участвовавших в ЛКИ, не позволило оперативно оценивать процессы, происходившие в ракете и СУ в нештатных ситуациях, введенных решениями технического руководства.

При формировании бригад специалистов, привлекавшихся для работы на полигоне, недостаточно было учтено значительное усложнение СУ ракеты 8К64 по сравнению с предыдущими СУ и практическая невозможность их универсальной подготовки к ведению испытаний без привлечения экспериментальной базы предприятий и разработчиков. Связь с базовыми предприятиями у испытателей в должной мере не осуществлялась, т.к. средства связи типа ЗАС отсутствовали, а в/ч-аппарат был практически недоступен.

Главный конструктор ОКБ-692 Борис Михайлович Коноплев, погибший в катастрофе, доверил техническое руководство работами на полигоне по тематике предприятия, начальнику комплексной лаборатории И.А. Дорошенко, которая необдуманно соглашалась с требованиями головных организаций по ракете и СУ, создававших для СУ нештатные условия функционирования. При этом вследствие своего авторитарного стиля руководства она не советовалась со своими специалистами и не ставила им задачу на проведение глубокого анализа принимаемых решений. Требовалось только срочное выполнение указаний.

Необходимо отметить, что на всех уровнях руководителей и исполнителей работ с ракетой 8К64 существовала излишняя самоуверенность в правильности своих действий, и отсутствовало должное внимание к обеспечению безопасности при испытаниях и эксплуатации ракеты.

В целом квалифицированное, техническое руководство Головной организации (КБЮ) и смежных организаций (НИИПМ и ОКБ-692) в сложившихся условиях в угаре спешки потеряло чувство осторожности, особенно необходимое при первом испытании новой ракеты, и не смогло ни в организационном, ни в техническом аспектах принять правильные решения и избежать катастрофы.

Вот что о сложившейся на испытаниях ситуации отмечается в воспоминаниях ряда их участников, приведенных в книге А. Андреева и С. Конюхова «Янгель. Уроки и наследие»: «Руководители испытаний... испытывая судьбу, ходили по лезвию ножа, ставя жизнь каждого из присутствующих на старте в зависимость от самых случайных, непредсказуемых ситуаций».

Сказалась также большая усталость участников испытаний, которые после длительной напряженной нерегламентированной работы на предприятиях более месяца работали на полигоне по 15-18 часов в сутки при тяжелых бытовых условиях полигона, не завершившего ещё строительство жилых помещений на площадке.

Ошибочным с точки зрения безопасности оказалось размещение согласно ТЗ на СУ аппаратуры подготовки и проверки ракеты в специальной кабине на установщике ракеты, а не в вынесенном бункере. Такая дислокация намного увеличила тяжесть катастрофы.

Момент катастрофы я видел с ближнего полевого наблюдательного пункта, где находилось много гражданских и военных специалистов, которым не полагалось оставаться на стартовой площадке на заключительном этапе предпусковой подготовки ракеты.

С расстояния примерно в полтора километра в вечерних сумерках в свете прожекторов была хорошо видна вертикально стоящая ракета и поднятая стрела установщика, на которой угадывались площадки обслуживания ракеты и работавшие на них люди. Ничто не предвещало беды, было обычное предпусковое волнение.

Вдруг из середины ракеты до земли ударил могучий огненный факел, и сразу же с установщика с большой высоты стали падать вниз объятые пламенем люди. Через несколько мгновений пламя охватило всю ракету, она развалилась, и море огня покрыло центральную часть стартовой площадки.

На НП все молча стояли, потрясенные происходящей на глазах катастрофой, не понимая, как она могла случиться.

Раздалась команда старшего офицера полигона по НП: «Офицерам построиться». Рядом со мной в военный строй стал бывший в то время начальником теоретического отделения предприятия Дмитрий Федорович Клим, подполковник, откомандированный для работы на нашем предприятии от Министерства обороны. Он был в гражданском пальто, но на вопрос старшего «Почему в строю?» показал военное удостоверение и сказал, что как офицер должен быть здесь.

Автобус НП тут же подвез нас к стартовой площадке для участия в размещении пострадавших в подъезжающем транспорте и сопровождения в госпиталь.

Рискуя жизнью, помогали людям в момент катастрофы те, кто был вблизи на непораженной части стартовой площадки. Рассказывали, что начальник отдела предприятия Иосиф Абрамович Рубанов вынес на руках из огня и спас нашего сотрудника Н.К. Волобуева, но сам получил смертельное отравление ядовитыми парами.

Поражала выдержка пострадавших и отсутствие паники. Так как всё, что касалось катастрофы, было предметом секретности, не получили огласки многие самоотверженные поступки участников испытаний и спасателей.

Председатель Президиума ВС СССР Л.И. Брежнев, срочно прибывший на полигон во главе Правительственной комиссии для расследования катастрофы, сказал на собрании участников испытаний ракеты 8К64 примерно следующие, запомнившиеся мне слова: «Причины катастрофы однозначно установлены. Невозможность безошибочно охватить человеческим разумом всю сложность ситуации с испытываемой техникой сочеталась с чисто русским разгильдяйством. Виновные погибли. Никто наказан не будет. Выражаю уверенность, что вы и дальше не станете трусами, решительно и умело продолжите свою работу и в скором времени дадите стране очень нужный образец новой военной техники. Желаю вам успеха!»

Оценка события через призму времени через сорок с лишним лет показывает, что вряд ли можно назвать конкретных виновных в катастрофе. Нельзя считать виновными погибших, бесстрашно и одержимо выполнявших поставленную задачу и свой долг, но не до конца представлявших, где подстерегает смертельная опасность. В тех условиях работы любые ошибки людей не могли быть исключены. Это были жертвы, понесенные в одной из «битв» «холодной войны» на пути взятия нового важного рубежа развития сложной ракетной техники.

Катастрофа явилась поворотным этапом в обеспечении технической и организационной безопасности разработки, испытаний и эксплуатации всей ракетной техники. Она жестоким образом показала необходимость создания строгой системы проектирования, отработки, изготовления и эксплуатации ракетных и ракетно-космических комплексов и дала мощный импульс разработке широкой нормативной базы для ракетной техники.

Самое активное участие в этих работах приняло и наше предприятие под талантливым руководством вновь назначенного Главного конструктора СУ Сергеева В.Г.

Проведенные после катастрофы испытания и доработки ракеты и ее систем позволили в сравнительно короткий срок (~ 3 месяца) учесть выявленные недостатки и успешно продолжить летные испытания ракеты 8К64.

До конца 1961 года десятки МБР 8К64 были поставлены на боевое дежурство и внесли важный вклад в обеспечение безопасность нашего государства.

При продолжении работ по СУ ракеты 8К64 предприятием совместно с военным представительством впервые в стране была сформулирована и успешно решена задача предотвращения несанкционированного пуска (НСП) ракет 8К64, находящихся на боевом дежурстве в состоянии полной боеготовности. Разработанная эксплуатационная инструкция и методы легли в основу выпуска Министерством и Ракетными войсками специальных нормативных положений по защите от НСП ракет и были распространены на все ракетные системы страны, несущие боевое дежурство.

Правильность и своевременность решения задачи предотвращения НСП подтверждена многолетней эксплуатацией тысяч ракетных пусковых установок. Ни одна ракета не стартовала несанкционированно из-за неисправностей аппаратуры, ошибочных действий боевых расчетов или по злому умыслу и не принесла миру непоправимой беды.

* * *