У частей ПВО страны стояла задача отражения массированного налета американской авиации на наши города. Выход напрашивался сам собой – это использование в ракетах ПВО очень мощных боевых зарядов. Но обычный такой заряд имеет большой вес, что заставило бы использовать в ПВО страны очень мощные ракеты. Это было неприемлемо с экономической точки зрения. Тогда выбор пал на использование атомной боевой части на ракете ПВО. Для исследования и проверки возможности отражения массированного воздушного нападения противника были созданы малогабаритные атомные заряды. Поставили их на серийную ракету Всех на полигоне и в городке предупредили о предстоящем ядерном испытании и о мерах предосторожности. Смотреть в сторону ядерного взрыва нельзя без черных очков. На полигоне, в городке и в селе окна, выходящие в сторону 30-ой площадки, рекомендовали закрыть, по возможности, ставнями или щитами. Людям перейти в противоположные комнаты. По городку и по селу ездили радио машины с мощными динамиками и предупреждали жителей. Мы на своей позиции окна КУНГов закрыли наружными щитками. Сами запаслись закопченными стеклами.
На предельной высоте для тех самолетов – 10-12 км пустили 12-15 самолетов-мишеней ИЛ-28 и два ТУ-4.. Расстояние до нас по прямой было не менее 15-18 км, поэтому точно мы не смогли сосчитать. Самолеты оставляли за собой белый след инверсии. Это мы увидели в бинокли и теодолиты. Потом увидели - с земли пошла ракета. Взяли свои закопченные стекла. Вспышка взрыва, несмотря на солнечный день, была настолько яркой, что от предметов и машин образовалась тень. Вспышка была короткой 2-3 секунды. После вспышки мы прильнули к биноклям и увидели, что многие самолеты загорелись и падали.
Секунд через 30 до нас докатился шум взрыва, похожий на ближний удар молнии. Не знаем, как на 30-ой площадке, а до нас взрывная волна не дошла. По-видимому, взрыв на большой высоте, где воздух сильно разряжен, не образует сильную взрывную волну.
Немного времени спустя мы увидели, что через воздушное пространство, где был взрыв, пролетели самолеты и развесили десятка два шаров с дозиметрическими (так решили мы) приборами для замера уровня радиации. Все шары пролетели над нами в сторону Волги.
Через пару месяцев было проведено второе подобное же испытание. Но я находился дома на частной квартире в селе и узнал о предстоящем взрыве из динамиков, проходящей по улице радио машины. Прямой вспышки я не увидел, так как горизонт был закрыт другими домами. Удар дошел, но слабее первого. Видимо, взрыв произвели на большем расстоянии. Но шары с дозиметрами прошли прямо над селом. Следовательно, и радиоактивный след от взрыва прошел через нас. Какая при этом была радиация, это держалось в тайне, и даже наши командиры о ней ничего не знали, так как был сделан временный запрет на использование дозиметрических приборов. Их на время испытаний опечатали офицеры КГБ. (Из современной истории полигона стало известно о 5-ти ядерных испытаниях в Кап Яре).
Конечно, рассуждая современными категориями, можно сказать, что подобные испытания вблизи населенных пунктов были безнравственны. Радиоактивное облако прошло через Волгу, Волго-Ахтубинскую пойму, где ловили рыбу для всей России. После моего отъезда там было проведено еще 3 ядерных взрыва.
В Ахтубе часто ловили рыбу большинство офицеров нашего военного городка. Летом в пойме после ее обмеления образовывались отдельные озерки, в которых рыба буквально кишела. Мы сазанов там ловили либо малым сачком, либо прямо руками. Уху варили очень наваристую, двойную или тройную. В уху добавляли только лавровый лист, перец и соль. Получалась жуткая рыбная вкуснятина на закуску к спирту!
Самолет-долгожитель ИЛ-28
Основным самолетом-мишенью был бомбардировщик ИЛ-28. Впервые самолет ИЛ-28.был показан на воздушном параде в Тушино. Иностранная печать, своеобразно оценивая советский бомбардировщик, сообщала, что Ил-28, задуманный с самого начала как фронтовой самолет с реактивной силовой установкой, был чисто экспериментальным самолетом с относительно недолгой карьерой. Однако ИЛ-28 получился настолько удачным, с высокими летными данными и надежным, что стал выпускаться очень большой серией. Это был лучший фронтовой бомбардировщик в мире.
С точки зрения советских специалистов, концепция неподвижного пушечного вооружения, представлялась спорной. Именно поэтому на основном отечественном фронтовом бомбардировщике Ил-28 была установлена кормовая турельная установка, кабина стрелка располагалась также в кормовой части фюзеляжа. При этом сиденье стрелка катапультировалось вниз. Масса пустого самолета с турельной установкой увеличилась на 1100 кг. В дальнейшем по согласованию с требованиями представителей ВВС наличие задней турельной установки для обороны бомбардировщика считалось необходимым условием и для других машин этого типа. Таким самолетом по результатам стал Фронтовой реактивный бомбардировщик Ил-28.
В нем серьезное внимание было уделено защите экипажа. Металлическая броня и прозрачная броня защищали кабину стрелка, а также кабину летчика и штурмана. Самолет имел скорость 900 км/ч, бомбовую нагрузку 3000 кг и дальность 2400 км.
Быстрому освоению этого самолета промышленностью способствовали особенности технологии его изготовления, объяснявшиеся новшеством, которое С. В. Ильюшин ввел в конструкцию: фюзеляж, крыло и стабилизатор разнимались вдоль осей. Это открывало доступ к любой детали при сборке, позволяло монтировать сложные узлы вне машины, расширяя, таким образом, фронт работы. Самолет выпускался промышленностью долгое время и имел варианты разведчика, учебного самолета и торпедоносца, а после выработки ресурса — и летающей мишени. Практически с поступлением его в войска началось перевооружение нашей фронтовой бомбардировочной авиации на реактивную.
Ил-28 был «тружеником» фронтовой бомбардировочной авиации в течение многих послевоенных лет. Благодаря достаточно совершенному пилотажно-навигационному оборудованию этот самолет мог эксплуатироваться в любое время суток и в сложных метеорологических условиях. На нем проходили обучение и тренировку в учебно-боевых полетах летчики-бомбардировщики не одного поколения. ИЛ-28 выпускался в различных модификациях. Одна из них выполняла сугубо мирную задачу. Облегченный вариант без кабины стрелка и вооружения с подвесными баками использовался для доставки матриц центральных газет в отдаленные районы СССР. Благодаря этому, центральные газеты выходили утром в Новосибирске, Чите, Иркутске и Хабаровске, несмотря на погодные условия в тех местах.
ПРИМЕЧАНИЕ: На полигоне Капустин Яр я часто наблюдал, как этот самолет использовался достаточно успешно в качестве самолета-мишени. При этом не всегда его удавалось сбить одной ракетой. Мы сторонние наблюдатели удивлялись живучести этого самолета.
Позже уже на Дальнем Востоке мне пришлось разбирать эти самолеты на полуфабрикаты для своей рационализаторской работы. При этом я лично убедился в легкой разборке этого самолета на отдельные узлы, что помогало их транспортированию.
Летчики, (морская авиация), с которыми я беседовал, отзывались о самолете очень высоко. Так в случае вынужденной посадке на море он до 10-15 мин держался на плаву, и за это время экипаж покидал самолет без труда, пересаживаясь в резиновые надувные плоты и лодки (вожделенный наказ моих начальников!).
Электрификация нашей позиции
Жить в капитальной землянке было очень хорошо. Солдаты предпочитали находиться у нас на позиции в степи, чем жить в капитальной казарме.
Но оставался серьезный недостаток – отсутствие постоянной сети электроэнергии. У меня была электробритва, но для бритья я должен был отдавать команду на запуск передвижной электростанции. Запускали мы ее и тогда, когда надо было послушать радио. Экономичных транзисторных приемников тогда еще не было. Приемники были на радиолампах.
“Генератор идей” – Качковский предложил проложить до “шарика” (около полутора-двух километров) телефонный кабель и по нему подать электричество для приемника. Но эту идею я отклонил, так как телефонный кабель, во-первых имеет слабую изоляцию для сетевой подземной линии, а во-вторых, сечение кабеля очень маленькое, не более 0,25 мм2, а это не позволит подключить мощные потребители тока. Надземная линия-шестовка по этой же причине не могла подойти.
Кто-то из солдат вспомнил, что когда мы ездили в степь подбирать падающие остатки ракет ПВО, то видели какие-то заброшенные сооружения, из которых торчали куски кабеля. Снарядили экспедицию за кабелем на бортовой машине. Экспедиция оказалась успешной, и нам удалось снять с брошенных (по русскому обычаю) кинотеодолитных пунктов более двух километров силового трехфазного кабеля. Куски кабеля срастили по всем правилам. Сказалась моя работа в электроцехе и на электрификации деревни.
Из подсобных материалов был изготовлен плуг- канавокопатель, прицепили его к ЗИЛу и прокопали траншею глубиной 30-40 см. от нас до “шарика”. В траншею положили кабель, засыпали его, а с электриками кислородного завода договорились за “спиртовую мзду” о подключении кабеля к распределительному щиту. Сечение кабеля оказалось достаточным даже для питания от сети всей аппаратуры при проведении предпускрвых проверок. Поэтому появилась возможность значительно экономить бензин на проверках. Можно было неограниченно в любое время слушать радио. Использовать электроплитки для разогрева пищи и электропечи для отопления землянки. На позиции установили столб и подвесили к нему светильник для освещения территории. Зажили, как у «христа за пазухой»!
Такой комфорт должно было бы обеспечить расчетам руководство полигоном. Но мы жили в СССР, а тогда забота о служивых людях была не в моде в нашей стране. Да и сейчас в России служивым не лучше!
На этом история с “электрификацией” точки фактически не закончилась, поскольку имела трагическое продолжение. Но об этом позже.
Неожиданно нам дали команду о временном перебазировании в район 31-ой площадки ПВО. Мы оставили двух солдат сторожить землянку, а сами переехали на новое место.
Солдат
Сухов, майор Михайлов и я
Попал солдат Сухов Владимир ко мне в отделение БРК по оплошности моего офицера Низамова Ханифа Киямовича. Дело в том, что ранее я обратился с предложением к замполиту дивизиона майору Бойко, по улучшению кадрового состава отделения БРК. Отделение БРК постоянно обслуживает все пуски экспериментальных ракет на полигоне, и длительное время находится в отдалении от части и воспитательных мероприятий, проводимых в гарнизоне. Поэтому в отделение необходимо отбирать солдат идеологически устойчивых, не имеющих вредных привычек, грамотных и надежных. У нас каждый номер расчета, определяет боеготовность отделения. В месяц мы обслуживали по 2-5 пусков старых ракет 8А11 (с установленной БРК в режиме телеметрии), по 4-6 новых серийных ракет 8Ж38 и еще экспериментальных повышенной дальности 8А62. Многие пуски были очень ответственными, так как ракеты несли реальные атомные заряды или их эквиваленты. Отклонение такой ракеты от заданного коридора могло привести к большим жертвам и неприятностям. Замполит с моими доводами согласился, обратился к командиру дивизиона, и тот дал добро.
Когда кто-то из отделения увольнялся, перед пополнением я знакомился с личными делами и беседовал с каждым кандидатом и отбирал лучших солдат. Так появились у меня в отделении Качковский, Храмов, Велекжанин, Хайкин, Шапкин и другие. При отборе обычно присутствовал старший техник Боря Белоусов.
Но однажды, в период временного межпускового затишья, меня и лейтенанта Кривцова Леню из 2-го дивизиона, отправили в командировку в Харьков для повышения квалификации. На учебные сборы. Спустя некоторое время командир батареи майор Михайлов отпустил в отпуск Белоусова. Оказалась горящая путевка в Ессентуки, а Борис страдал язвой желудка. За начальника отделения остался лейтенант Низамов Х. К. И вот ему майор Михайлов “всучил” бракованный товар, от которого податливый “есть, так точно!”. Низамов не смог отказаться. Так в отделение попали три “кадра: Распопов Владимир, Бойгачев Александр и Сухов Владимир. Все они были шофера. Распопин и Бойгачев - друзья, любители выпить. Работали на целинных землях. За продажу зерна привлекались к уголовной ответственности, но попали под амнистию. Оба хорошие, знающие автомашину специалисты. Хорошие авто слесаря. Хорошо владели электро и газосваркой. Работяги, если надо работали без перекуров и без нытья. Сухов, несовершеннолетним имел неоднократные приводы в милицию за карманные и квартирные кражи. Из трудной семьи. Автомашину, двигатель не знал. В личном деле значилось, что он окончил краткосрочные автокурсы при военкомате. А на самом деле. курсов он не посещал, так как попался на краже и сидел, дожидаясь суда в КПЗ. От тюрьмы его также спасла амнистия. Лживый, вороватый, трусливый и вдобавок еще – лентяй. Кроме того, он страдал ночным недержанием мочи, ссался по ночам, и поэтому от него всегда пахло прокисшей мочой.
Когда я вернулся из командировки (о ней я скажу ниже) и увидел эту банду, то мне стало не по себе. Замполит был в отпуске, а командир батареи майор Михайлов вдруг уперся - дали людей и воспитывай. Вообще Михайлов был хорошим командиром, вежливым, культурным. Он никогда не ругался матом. Ко мне он относился хорошо и часто на собраниях хвалил за боевую работу на полигоне, выполняемую всегда без замечаний. Вообще то было за что хвалить! Мы обеспечивали все пуски ракет 8Ж38 и 6А62 (опытная ракета) без малейших замечаний со стороны наблюдателей от полигона.
Каждый выезд батареи на слабо обкатанных ЗИЛах, приводил к большому перерасходу бензина. ЗИЛ-131 по паспорту должен был расходовать на 100 км 72 литра бензина, а фактически ЗИЛы со специальной техникой на скоростях около 30 км/час расходовали 85-90 литров на 100 км. Каким образом покрыть этот перерасход горючего? Так вот, у нас на точке были электростанции 8Н01 с бензиновыми двигателями, которые при норме 10 литров/час, были отрегулированы на экономичный режим и фактически расходовали не более 8 литров/час. У нас было 4 бензоагрегата, и при каждой работе по подготовке к пуску и проведения пуска они работали не менее 6 часов. Списывали по 240 литров бензина на пуск, а фактический расход не более 80-120 литров. Достали цистерну на 4-е тонны, обмазали ее гудроном, закопали в стороне от позиции и сливали туда излишки бензина.
Мы разработали экономичную параллельную схему электроснабжения, когда оба комплекта нашей аппаратуры питались от одной электростанции или кабеля с «шарика». Эту схему электропитания использовали при подготовке к пускам (проверках аппаратуры). На штатную схему электроснабжения комплекса БРК мы переходили только при 15-минутной готовности к старту. За месяц мы «экономили» бензина не менее 1000-1200 литров. Излишки отдавали в батарею для компенсации перерасхода. У нас даже не возникало мыслей о том, что бензин можно кому-то продать. Правда, иногда приходилось прибегать к бартеру для получения дефицитных запчастей.
Командировка в Харьков и мое новое приобретение
Началу создания Ракетных Войск Стратегического Назначения (РВСН) как нового вида Вооруженных Сил предшествовало постепенное расширение штатов Управления Ракетными частями особого назначения, которое тогда располагалось в Перхушкове Одинцовского района Подмосковья. Вначале были заняты дома бывшей помещичьей усадьбы «Власиха», потом начали строить здания для штаба и подземный бункер для размещения командного пункта. Появился отдел Боевой подготовки, отдел ВУЗов РВ.
Одним из первых мероприятий отдела Боевой подготовки была организация курсов по повышению квалификации начальников отделений БРК всех Ракетных бригад Резерва Верховного Главнокомандования. Учебные сборы назначили на лето 1956 года в городе Харькове, куда на завод им. Шевченко из московского НИИ-885 передали серийное производство БРК-1. Из нашей бригады в Харьков поехали: я, капитан Замяткин и старший лейтенант Кравцов из второго дивизиона. Я их хорошо знал, так как периодически они приезжали к нам на «точку» для тренировки.
В Харьков нас съехалось около 30 инженер-лейтенантов, в большинстве своем из нашего студенческого августовского набора. Меня полигонное начальство не хотело отпускать, потребовалось вмешательство нашего командира бригады полковника Гарбуза. Мотивировка: наша часть боевая и повышение квалификации своих офицеров - это наше внутреннее дело. Что касается меня самого, то я просто хотел побывать и отдохнуть в Харькове от летней капъярской жары! Систему я знал досконально и, конечно, никакие сборы мне были не нужны! Нас разместили на третьем этаже общежития училища по четыре человека в комнате.
Начальником учебных сборов был назначен майор Беспалов из отдела Боевой подготовки РВ.
Он не был специалистом – ракетчиком, а до перевода во «Власиху» был начальником учебной части Харьковского Авиационного технического училища, которое решением правительства было передано в наши войска и названо Харьковским высшим техническим училищем. Видимо, единственным критерием назначения его начальником наших сборов было то, что он на «Власихе» еще не получил квартиру и его семья жила в Харькове. Это был уникальный солдафон и придурок!
В 7 часов появлялся майор Беспалов, будил нас и выводил на часовую физподготовку. Мы активно и пассивно саботировали это мероприятие. Он командовал нам «Бегом марш», а мы шли шагом или (если охота) бежали легкой трусцой. Тогда он решил с нами заняться гимнастикой на снарядах: брусьях и турнике. Но мы ему говорим: "Покажите, как это надо делать?", а он, естественно, не мог показать! Тогда один из нас сделал стойку на брусьях и сымитировал падение, но в последний момент раздвинул ноги и повис на них в нескольких сантиметрах от настила. Беспалов так напугался этого трюка, что не смог ничего выговорить, а только заикался.
Днем мы купили два волейбольных меча и в половине седьмого сами вышли на спортплощадку играть. Он пришел в общежитие, а там никого нет! Опять перепугался, но догадался заглянуть на волейбольную площадку, где мы спокойно играли в волейбол. После этого случая он перестал приходить, чтобы будить нас. А мы перешли на свободный распорядок дня.
В 10 часов у нас на заводе начинались занятия, и к этому времени все находились на своих местах. Занятия проводили преподаватели из харьковского училища, которые теоретически что-то изучили, но не имели практики. Когда они узнали, что я практически проводил все пуски полигона, то привлекли меня к проведению практических занятий и сделали мне «свободное» расписание. Я познакомился на заводе с инженерами технологического отдела и много времени проводил с ними, изучая в деталях особенности аппаратуры.
У меня появилось много свободного времени, я ходил в кино, на концерты и в харьковскую оперу (спектакли шли или на русском, или украинском языках), а иногда одни партии исполнялись на русском, а другие на украинском языке.
Перед самым концом командировки в магазине я увидел новый магнитофон «Днепр 9». Мне он сразу понравился, но у меня не было нужной суммы денег. Мои товарищи посмотрели его и посоветовали купить, а они дадут недостающие деньги. К тому же Коля Замяткин бывал у меня на квартире, видел и слушал мой старый магнитофон и предлагал его купить.
«Днепр-9» отличался более современным внешним видом, был более компактен, а главное - имел гораздо лучшие частотные характеристики Днепр-9" стал уже двухдорожечным, имел очень неплохую акустическую систему в деревянном корпусе. У него было повышенное качество воспроизведения при вдвое меньшей скорости движения ленты. По тем временам магнитофон был классным! Использовал стандартные катушки "номер 18" объемом 350м (лента на ацететной основе толщиной 55 мкм), что обеспечивало продолжительность записи 30 минут при скорости 19,05 см/с. Диапазон частот 70-8000,(у старого 100-5000) Гц ,выходная мощность 2.5 (старый 1,5) Вт, вес примерно прежний, а стоимость ниже.
С этим магнитофоном мы стали в общежитии устраивать некоторые «хохмы»! Окно нашей комнаты выходило прямо в сквер, находящийся перед общежитием. На магнитофон записывали сигналы точного времени, а потом с максимальной громкостью давали их в парк, но либо с запозданием на час, либо с опережением на час. Сидящие на лавочках переводили свои часы в ту или другую сторону. Самый коронный номер был, когда в 23 часа мы передавали бой курантов на Красной площади. Так как увольнительную слушателям училища давали только до 12 часов, то они срывались со скамеек, где сидели с девушками и гурьбой бежали к себе.
У нас на сборах случилось ЧП. У кого-то из ребят, которые служили в бригаде, стоящей в Белокоровичах (под Киевом) был день рождения и они «очень хорошо» отметили его в ресторане. При своем возвращении в общежитие они с кем-то из местных ребят передрались, и в возбуждении стали переворачивать и иногда ломать все скамейки в прилегающем сквере. Был вызван усиленный патруль и их всех забрали в комендатуру на гауптвахту. Всех сильнее буйствовал лейтенант кавказских кровей – Аликперов. Физически он был достаточно крепким и оказал сопротивление патрулям. Его связали по рукам и ногам, положили на стол в комендатуре и еще привязали к столу. На эту тему я написал два куплета песни на мотив, распространенной тогда песни английских летчиков:
«Мы летим, ковыляя во мгле,…»
Был озабочен очень третий наш этаж,
К нам не вернулся ночью лучший экипаж!
Друзья всю ночь искали их раза три иль два,
А утром с гауптвахты услышали слова:
«Цхе! Мы сыдэли всю ночь на губэ,
Чувства были у нас, так сэбэ!
Грудь болит, ног болит, голова вай-вай шумит,
А окно часовой сторожит!
Ну дела, ночь была, все скамейки Мы поставил на «попа»
Повэли мэне ночью во мглэ, и проспал я всю ночь на столэ
Грудь болит, ног болит, голова вай-вай шумит,
А окно часовой сторожит!
Утром майора Беспалова вызвали к коменданту гарнизона, который сообщил его начальству в Перхушково, и майора Беспалова срочно отозвали, а прислали вместо него подполковника, который без труда нашел с нами общий язык! И больше до конца сборов никаких происшествий не было. Никого из провинившихся не наказали!
После окончания сборов мы сдали квалификационный экзамен, нам выдали специальные дипломы, и все разъехались по своим частям.
Магнитофон был в настольном исполнении и поэтому достаточно громоздкий. Внутри ящика магнитофона было много свободного места, и я решил после приезда вставить туда 4-х ламповое приемное устройство. На магнитофон я израсходовал все наличные деньги буквально до копейки. Рассчитывали, что на обратную дорогу позаимствуем у Кравцова, он обещал. Сели в поезд, а его все нет и нет. Наконец перед самым отправлением поезда он появился и сообщил новость, что он женится и задержится на три дня. Я и Коля Замяткин спросили его о деньгах, но он сказал, что у него ничего с собой нет. Мы обыскали его, и нашли всего 23 или 24 рубля с мелочью и забрали их. Он просил, чтобы мы оставили ему на трамвай, но мы были непреклонны. Нам предстояло ехать сутки до Сталинграда, затем переправа через Волгу за наш счет и затем автобусом до Капустина Яра. Ехали в купейном вагоне, но постели нам нечем было оплатить. Еда наша в течение суток состояла из пачки сухарей на двоих, которые запивали, чаем без сахара. Так и ехали. Последние рубли заплатили за переправу. Коля пошутил, что если дома он будет рассказывать своим детям, как мы добирались до дома (у него было их двое – мальчик и девочка), и они при этом не будут плакать, то будет три дня кормить их черным хлебом с водой! Автобус шел прямо до рынка Кап Яра, где работала моя квартирная хозяйка тетя Маруся. Я попросил шофера автобуса провезти нас в долг, и он согласился. На рынке мы отдали ему деньги.
Магнитофон Днепр-3 за полцены я продал Коле Замяткину. Днепр-9 прожил долгую жизнь (до 1965 г)! Пленок с песнями у меня скопилось очень много. Дочка Лена после своего рождения слушала эти песни и потом любила их петь!
.
О моем
командире батареи майоре Михайлове
Боевой офицер, успешно прошел всю Великую Отечественную Войну. До войны был учителем математики. Войну начал рядовым в разведке. Лично захватил несколько важных “языков”. Окончил краткосрочные курсы, получил офицерское звание. Проводил специальные операции в тылу у немцев, за что был награжден двумя орденами солдатская “СЛАВА”, двумя орденами Боевого красного знамени, тремя орденами Красной звезды, а медалей имел больше десятка. В конце войны был командиром разведывательного батальона, молодым подполковником. Случилось тяжкое происшествие - солдаты его батальона изнасиловали и убили нескольких немок. Его судили и разжаловали до капитана, но под трибунал, учитывая его боевые заслуги, не отдали. Послали служить командиром роты охраны какого-то военного склада, где он получил майора. Перевели командиром батареи в нашу бригаду.
Опять у него ЧП. Во время стрельб из секретного тогда автомата Калашникова, его подчиненные потеряли несколько секретных патронов. Взыскание - "служебное несоответствие", а он был представлен на повышение – командиром дивизиона. Через несколько месяцев новое ЧП - два солдата дезертировали прямо из караула с секретными автоматами. Солдат вскоре поймали. Перед вступлением меня в должность у него новое ЧП (в котором он фактически не виноват) – в хранилище техники в морозы лопнули батареи отопления, и от мороза полопались блоки цилиндров двигателей техники батареи. Результат – "служебное несоответствие" от Главкома!
Вернусь
к Сухову
Еще в казарме Сухов своим ночным ссаньем (энурез) шантажировал всех, утверждая, что он больной, но на точке быстро справились с его болезнью не более чем за неделю. Основной метод лечения - вдыхание паров собственной мочи. Лицо обматывалось мокрой в моче простыней, не плотно. Сеанс - всего полчаса. Я, когда узнал об этом способе лечения, отменил его. Но «местные врачи» утверждали, что метод уменьшил частоту ночного мочеиспускания более чем в три раза.
Я ввел более радикальный метод. Сухова положили у выхода из землянки на отдельную кровать, отгородили ширмой. Часовой каждые полчаса заходил в землянку и выводил Сухова на улицу помочиться. Через неделю лечения ночные недержания полностью прекратились. Хотя еще месяц для профилактики два раза за ночь его выводил часовой. Гораздо сложнее оказалось, отучить его от привычки красть все, что доступно. Кары придумывались разные. Раз солдаты написали ему несмываемой краской на лбу “ВОР”. Но кто это видит! Повлияло, как это не покажется странным, лишение Сухова права на добавку. Он в принципе был обжора, а кушали все солдаты на точке “от пуза”. Кормили сами себя хорошо. Как только у Сухова случался срыв, ему неделю давали в завтрак, обед и ужин обычную порцию без добавки.
Но раз Сухов “сорвался” крепко. Это было много позже, когда он стал готовиться к демобилизации ( в описании этих событий я нарушаю хронологию изложения).
Нам был отдан приказ срочно перебазироваться на новое место для обеспечения специального пуска. Переезжали со всей техникой за 40 км на территорию полигона ПВО между 30-ой и 31-ой площадками. В нашей землянке мы оставили караул из 2-х солдат, чтобы ее не разворовали.
Вблизи позиции проходила ЛЭП-120 на высоких металлических опорах. А параллельно ЛЭП траншейный канавокопатель выкопал канаву для укладки водовода на 31-ю площадку. Канава частично была засыпана.
Сухов под утро заступил на пост охраны точки. Я вышел по надобности из кузова вспомогательной машины, где я спал, и обратил внимание, на то, что Сухов идет от канавы. Днем стало известно, что у одного солдата пропали из палатки приготовленные к дембелю новые офицерские хромовые (особый шик) сапоги. Поднялся страшный переполох, поскольку краж у нас давно не было! Сразу подумали на Сухова, но он клялся и божился, что не видел сапог.
Мое терпение кончилось и я, несмотря на разгоревшиеся страсти, ушел в аппаратную машину делать проверку аппаратуры. И солдаты дали выход своим эмоциям. Сухова все стали бить, а он ревел и отпирался. Я испугался, как бы его не забили насмерть. Вышел из аппаратной машины и прекратил избиение. Избили его не очень сильно, но синяки были.
И тут на меня словно озарение нашло! Достал из сейфа свой тренировочный малокалиберный пистолет Марголина и говорю: “Веди нас к тому месту, где закопал сапоги! А то пристрелю!”. И, видимо, он поверил, поскольку никогда не видел меня разозлённым.
И он повел всех к канаве и выкопал спрятанные сапоги. Но продолжал утверждать, что это сделал не он. А в сапогах нашли фамилию одного из сверхсрочников нашей части, который, как оказалось, сбывал краденое. Сухова решили не наказывать.
Финал нашего того переезда на новую позицию был успешным и счастливым! (Продолжаю изложение тех событий ниже).
