Судьба ракетная такая

У ракетчиков всех поколений лейтенантская юность, так или иначе, связана с полигоном Капустин Яр, хотя даже не каждому офицеру удавалось побывать здесь.

Мне и моим сослуживцам повезло. В октябре 1974 года наша стартовая батарея (из 1-го дивизиона приекульского полка шяуляйской дивизии) в теплушках прибыла на 85-ый секретный разъезд, где обосновался с мая 1946 года первый отечественный полигон и космодром Капустин Яр.

Неделю добирался состав с дровами, досками и провиантом из лесов Прибалтики до астраханских степей с их сусликами, белохвостыми орланами (степными орлами) и скудной растительностью, напоминающей колючую проволоку.

Здесь нас ждала баллистическая ракета средней дальности Р-14. «Изделие» Янгеля, Пилюгина и Глушко, умевшее летать на 4.500 километров со стартовой массой в 80 тонн и мощным боезарядом в две мегатонны.

Щелкая лесные орехи по дороге, распевая частушки под баян при стеариновых свечах, в сердечной теплушке не забывали мы повторять электро- и пневмогидравлические схемы своих агрегатов, готовясь к предстоящим перед пусками зачетам особенно придирчивой, как были наслышаны, комиссии полигона. Мне, гуманитарию-отличнику, более успешному секретарю комсомольской организации, чем старшему механику-заправщику, понадобилась помощь замполита дивизиона майора Рудольфа Сухарева. В пять минут он «разложил» эти схемы по косточкам, и я, с легкостью их освоив, удивил себя и комиссию «блестящими» знаниями.

Кто из нас, солдат и сержантов, да и офицеров тоже, знал тогда, сколь великие конструкторы создавали нашу ракету. А была она на то время одной из самых надежных в системе баллистических, способной поразить любой объект на территории Западной Европы, что я вычитал, будучи уже журналистом, в брошюре однополчанина профессора Николая Монахова.

Был тогда Николай Константинович начальником штаба нашей дивизии, но ни он, ни начальники поменьше нам об этом не рассказывали. И истории создания ракеты мы тоже не знали (все тогда было чрезвычайно секретно, в письмах домой не могли мы похвалиться службой в Ракетных войсках стратегического назначения). А между тем наша 8К65 имела уже зрелый возраст, потому как Михаил Янгель приступил к ее разработке в 58-ом (тогда мы, будущие «стратеги», еще под стол пешком ходили). В то же время произошло событие, оставившее заметный след в отечественном ракетостроении. Оказывается, ученым Государственного института прикладной химии удалось синтезировать новое горючее – нессиметричный диметилгидразин, или гептил. В сочетании с азотным окислителем оно давало эффективное и долгохранимое топливо для ракетных двигателей Валентина Глушко.

По всему выходит, что и это славное ракетное горючее – ровесник моих однополчан. Помню, в восьмом классе преподаватель химии Любовь Петровна Князева, говоря о подобных изобретениях, заметила, что они представляют собой страшный яд для человека. Разве думал я тогда, мечтавший о театральных подмостках, лауреат всяческих конкурсов и обладатель золотой медали Артека, что стану сержантом и буду любоваться этой азотной кислотой с красивыми вкраплениями металлизированного йода, вдыхать нечаянно пары необыкновенно «ароматного» гептила, на агрегаты с которым даже птицы не садились.

Пуски наши в Кап. Яре были экспериментальными. Мы, как выяснилось, продлевали жизнь нашей четырнадцатилетней ракете, испугавшей американцев во время Карибского кризиса. Чуть ли не в два раза предстояло сократить график ее подготовки к пуску. Справились с этим во главе с интеллигентным командиром батареи майором Вадимом Александровичем Харченко, первым и единственным тогда в полку выпускником Военной академии имени Дзержинского, вполне успешно. В боевом листке я пытался выразить самочувствие стихотворными строками. Стихи не получились, но ребята переписывали их тайком в блокнотики, а бдительные особисты листок со стенда удалили.

Обо всем этом вспомнилось, когда вновь удалось побывать в Капустином Яре, теперь уже зрелым полковником. Вместе с нынешним командующим РВСН генерал-полковником Николаем Евгеньевичем Соловцовым – и встретиться …со своей ракетой. Вернее, с ее братишкой – космическим спецносителем К65М-Р, созданным в далекие уже семидесятые прошлого столетия на базе нашей Р-14. В апреле 2006 ему предстояло впервые вынести на расчетную орбиту экспериментальную головную часть для ракет нового поколения и попасть в заданный квадрат на балхашском полигоне, что и осуществилось успешно.

Готовую «к бою» ракету-носитель я наблюдал с заброшенного соседнего старта, по соседству с котором мы, ракетчики 70-ых, учились пускать «янгелевские игрушки».

Здесь уместно рассказать читателям, что наша родная дивизия сформирована на базе 54-й бригады особого назначения (позже – 85-я инженерная бригада РВГК). С созданием РВСН она получила наименование – гвардейская ракетная Витебская ордена Ленина Краснознаменная дивизия.

В 1958-1959 годах по директиве Генерального штаба части бригады начинают выдвигать из Капустина Яра для решения стратегических задач на театрах военных действий: управление бригады и 1-ый дивизион – в г. Таураге, Литва (северо-западный театр военных действий); 2-й дивизион – в пос. Перевальное, Крым (ближневосточный твд); З-й дивизион в пос. Манзовка, Забайкалье (дальневосточный твд). С образованием РВСН дивизионы становятся базой для создания ракетных полков. Управление бригады, дислоцировавшееся в Таураге, формирует полки – в Таураге, Советске, Укмерге. В начале 60-ых годов советский и укмергский полки перешли в состав соседних дивизий со штабами в Гвардейске Калининградской области и Кармелаве. А на боевое дежурство в шяуляйском соединении поставили части из других видов войск: в Плунге (Литва), Добеле, Елгаве, Паплаке и Приекуле (Латвия). Приекульская часть формировалась на базе 138 гвардейского Краснознаменного артиллерийского полка. Дата создания ракетного полка – 1июля 1960 года. Первым командиром был полковник Сергей Георгиевич Чистяков. В январе 1962 года мой родной 1-ый дивизион первым в РВСН заступил на боевое дежурство с ракетой Михаила Янгеля Р-14 наземного варианта. Подразделениям командовали капитан Н.И. Чегодаев, майоры А.И. Шелиханов, Б.С. Алексеев. Комплекс с дальностью полета ракеты до 4.500 км мог решать стратегические задачи «на всю глубину западных театров военных действий», включая удаленные военно-морские базы пларб «Поларис». С неуязвимостью этих грозных ядерных средств было покончено. Еще неокрепший дивизион участвовал по плану министра обороны СССР в операции «Тюльпан», боевые расчеты с высокой точностью произвели 5 и 8 сентября пуски из Забайкалья по полигону на Новой Земле.

Управление дивизии разместилось в центре позиционного района – в литовском городе Шяуляй. В боевом составе дивизии находились разнообразные ракетные системы, и наземные, и шахтные: Р-12, Р-2У, Р-14, Р-14У, Р-5М.

( Из справки, подготовленной Николаем Монаховым и Владимиром Ивкиным).

Жареная картошка на новогоднем столе Вот что вспоминает об этом времени ветеран дивизии, бывший заместитель главного инженера 50-ой Смоленской ракетной армии полковник Виктор Александрович Гуров:

– Наша 29-ая ракетная дивизия была уникальна. На вооружении ее находились все типы ракет средней дальности того времени, как шахтного, так и наземного варианта. Размещение ее полков вблизи западной границы СССР определялось дальностью полета ракет: Р-12 (до 2.000 км), Р-14 (до 4.500 км) и целями на Западном театре военных действий. 22 года она несла дежурство в лесах Литвы и Латвии.

Традиции дивизии закладывались еще в 1952 году, когда формировалась после завершения летных испытаний и принятия на вооружение ракет Королева Р-1 и Р-2 среди шести бригад особого назначения наша, 54-ая инженерная, затем преобразованная в 85-ую. После окончания факультета реактивного вооружения академии имени Дзержинского я и получил назначение в Кап. Яр, где она тогда дислоцировалась. Все сохранилось в памяти. Морозы и жара, степные ураганы, привозная вода, жизнь в палатках, вспышки дизентерии, работа с токсичными компонентами ракетных топлив, противогазы и прорезиненная защитная одежда. Над всем царил его величество Норматив! Все должно было совершаться в точно заданное время в незыблемой последовательности, согласно жестким графикам, объединяя усилия и устремления десятков людей на стартовой позиции во имя одной задачи-пуска ракеты. На полигон прибывали на учебу люди, расставленные кадровиками и «мобистами» по штатным клеточкам, а убывали сколоченными номерами боевого расчета.

Не забывается, как в изнуряющий зной от искр тягача частенько загоралась степь, и пламя огня, подгоняемое сухим ветром, угрожало технике, как в считанные секунды оно «сжирало» огромную палатку. Или, как в осеннюю дождину в непролазной солончаково-глинистой почве вязли заправочные цистерны, с трудом поддаваясь богатырской натуге спаренных тягачей.

Между тем мы напряженно отрабатывали методику боевого применения ракет, шлифовали тактическую слаженность подразделений. Большой школой стало учение под руководством начальника штаба реактивных частей генерала Никольского. В ходе его мы, в частности, отрабатывали длительный марш дивизиона в ночных условиях с применением светомаскировочных устройств. Проверялась возможность обнаружения дивизиона с самолетов, оснащенных приборами ночного видения.

Генерал-лейтенант Никольский Михаил Александрович поражал своей интеллигентностью, уважительным отношением к подчиненным, чувством справедливости. Характерен такой эпизод.

В ходе учения в очередной раз вспыхнула степь, пламя перекинулось на ракетный поезд с тренировочной ракетой. В мгновение загорелись брезентовый тент грунтовой тележки и чехол на ракете. От сильного нагрева лопнул бак окислителя, обгорела тележка, получил повреждение тяжелый артиллерийский тягач… Мы ждали бурю гнева со стороны Никольского! Он же спокойно выслушал доклад, осмотрел поврежденную технику и деловито распорядился: ракету и тележку отправить на заводы-изготовители, тягач списать по истечении времени. Сам договорился с заводами о ремонте. Авторитет его среди руководителей промышленности был непререкаем.

Мне довелось также быть участником и сложного технического учения «Запад», проводившегося летом 1956 года. Бригада передислоцировалась в Казахстан. Оборудовали там стартовую и технические позиции. Одной из задач учения ставилась проверка методики расчета полетного задания при стрельбе с востока на запад. Это был первый пуск в ходе тактического учения с полевой позиции. Ракета, взметнувшаяся со старта, догнала лучи заходящего солнца и, как бы подхваченная ими, победно преодолев земное притяжение, уверенно устремилась к заданной цели. Долго оставалась она в поле нашего зрения… Зрелище было восхитительное! Многодневный изнурительный труд в сложных климатических условиях увенчался успехом.

Приезжал на учения и главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин. На занятиях и пусках он присутствовал «без свиты». Вблизи стартовой позиции оборудовали место под тентом, с которого он наблюдал за работой боевого расчета. Частенько просил принести фирменный напиток – охлажденную жидким кислородом воду.

Новую ракетную технику тогда предстояло не только осваивать, но и доказывать ее право на существовании, научиться показывать ее возможности. В 1958 году Никита Сергеевич Хрущев объявил о своем желании побывать на полигоне. Стали готовить технику, позиции, тренировать боевые расчеты. Показ планировалось завершить пуском ракеты.

Не обошлось без курьезов. Место показа в разгар весны заполыхало от красных маков. Но Никита Сергеевич их не увидел, отложил приезд. Уже и зеленая травка поникла, появились сухие песчаные кочки, устланные верблюжьей колючкой и поросшие острой, точно иглы, травой. Под натиском сухих ветров начали гулять по степи проволочно-сплетенные клубки перекати-поля. Командование приняло решение подправить природу к приезду высокого гостя: верхний слой земли снять, площадки выровнять. Сняли, выровняли – и густые облака пыли поднялись над смотровой площадкой. Начали поливать землю водой из агрегатов 8Т311 (водообмывщиков), которую возили за десятки километров из Ахтубы. Еще хуже стало: от жары и воды земля покрылась паутиной трещин. Что делать? Начальник полигона неумолимый и требовательный генерал-полковник Вознюк приказал, как отрезал: «Сгладить трещины! Чтобы и дамский каблучок не застрял». И стали «сглаживать». Уже и лето было на исходе, а мы продолжали бороться с природой и с чьей-то недальновидностью, а, может, и глупостью.

Показ состоялся-таки, 13 сентября 1958 года. Вступительный доклад сделал командир бригады полковник Колесов. Осмотр техники, доклады офицеров о ее боевых возможностях, успешные пуски ракет произвели большое впечатление на гостей.

Авиаконстуктор Туполев, наблюдая за подъемом ракеты с помощью лафета, был удивлен простотой технологической схемы установки «изделия» на пусковой стол. Усомнился, может ли ракета устоять в вертикальном положении, опираясь четырьмя точками на тарели при сильном ветре. Офицер, дававший пояснения, постарался сомнения развеять. Хрущев поддержал военных, по-крестьянски подковырнув при этом Туполева.

Потом состоялось подведение итогов в гарнизонном Доме офицеров. Хрущев поделился: руководству страны докладывали о работе по созданию и внедрению ракетного оружия, но до этого показа сложность применения нового оружия представлялась в Кремле плохо. Теперь, убедившись воочию в его возможностях, понятна стала значимость ракет для усиления обороны страны. Пообещал всестороннюю поддержку.

Вскоре после этого объявили о создании нового вида Вооруженных Сил – Ракетных войск стратегического назначения. (Другие войска стали резко сокращать, самолеты пускать под нож…Многие сухопутные офицеры становились председателями колхозов и директорами конезаводов. Помните, по известным фильмам? В муках рождалась стратегическая мощь Советского Союза. Но, будем справедливы, ракетчики свое отработали, а любовь Хрущева к ракетам не назовешь слепой, как показало время. – А.Д.)

Неординарных задач мы решали много. С ноября 1957 года личный состав регулярно участвовал в парадах на Красной площади в Москве, с ракетами Р-5М. Первый парадный расчет возглавлял командир 2-го дивизиона подполковник И.А. Кураков.

В начале 1959 года бригада убыла в Прибалтику. На полигоне для проведения пусков ракет Р-12 на заключительном этапе государственных испытаний осталась оперативная группа, командовать которой поручили мне, заместителю командира дивизиона по специальному вооружению. Мы успешно провели три пуска.

Это был первый случай в начавшейся ракетной истории, когда к самостоятельной работе по программе государственных испытаний допустили не полигонный, а боевой расчет.

С таким богатым опытом только что сформировавшаяся дивизия стала своеобразным полигоном проверки проектов стартовых позиций, школой практической отработки системы боевого дежурства. В этот период дивизию посещали Л.И.Брежнев, М.И. Неделин, министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский. На нашей базе в начале 60-ых проводились показные учения для руководящего состава высших штабов и командиров вновь формируемых соединений с ракетами средней дальности. Полки дивизии с ракетами Р-12, Р-12В, Р-14, Р-14В в числе первых в РВСН заступили на боевое дежурство. В условиях жестких директивных сроков.

Особенно запомнилась постановка на боевое дежурство ракетного комплекса Р-14 наземного и шахтного вариантов в 444-ом ракетном полку, войсковая часть 44008 – в Приекуле. С постановкой спешили. Р-14 нужна была Хрущеву срочно! Ее предшественница Р-12, которой он напугает мировое сообщество через год во время Карибского кризиса, не обеспечивала поражение стратегических объектов на крайнем западе Европы (дальность в два с половиной раза меньше). А Хрущев в это время решительно заявил о необходимости изменения статуса Западного Берлина – к концу 1961 года. С такими «ядерными дубинками», видимо, ему легче было решать политические вопросы.

В ходе монтажа и испытаний первых комплексов возникало много неувязок и непредвиденных осложнений, особенно в системе управления пусковым оборудованием. Оперативно дорабатывали их на месте. Дата окончательного ввода в строй была установлена сверху – 1 января 1962 года (почему-то все новые комплексы испытывались предновогодьем, что Р-14 в 60-ые, что Р-36 – «Воевода» в 70-ые, о чем прочтете ниже).

Вечером 31 декабря мы обнаружили очередной сбой в работе системы управления. Никто из военных и промышленников не думал даже о кратковременном перерыве, а о том, что Новый год на носу, и вовсе забыли. Командир дивизии полковник Колесов тоже был на боевом посту – из штаба ежечасно докладывал о ходе работ в Главный штаб РВСН.

В четвертом часу ночи мне, главному инженеру дивизии, и командиру полка Чистякову принесли на подземный командный пункт новогодний ужин – жареную картошку. О шампанском и речи не было. Неисправность устранили только к утру. Многому мы тогда научились в своем Курляндском котле.

Генерал Колесов ценил самоотверженность и профессионализм молодых офицеров, смело выдвигал их на высокие должности. Старшего лейтенанта Жукова назначил главным инженером полка. В короткий срок полк по состоянию техники вышел в передовики. В последующем Юрий Аверкиевич стал заместителем командующего Смоленской ракетной армией, начальником космодрома Байконур, генерал-лейтенантом.

Я, будучи капитаном, был заместителем Колесова, руководил службой ракетного вооружения бригады, а позднее дивизии. Должность полковника. Старший лейтенант Виктор Есин за короткий срок прошел путь от начальника отделения в батарее до ведущего специалиста службы ракетного вооружения дивизии. Стал впоследствии начальником Главного штаба РВСН, генерал-полковником, чему мы не очень-то удивились, а только порадовались за успехи однополчанина. Его и в лейтенантские годы отличали глубокие технические знания, исключительное трудолюбие, подкупающая скромность, энциклопедичность ума, отсутствие показного эффекта в работе.

Старший помощник инженера старший лейтенант Александр Александрович Кокин стал командиром нашей дивизии, генерал-майором, закончил службу заместителем начальника Серпуховского военного училища.

Старший помощник инженера по электрооборудованию старший лейтенант Александр Николаевич Бессонов вырос до начальника одного из ядерных арсеналов, закончил службу генерал-майором, заместителем начальника Семипалатинского ядерного полигона.

Не менее удачно сложилась служба и у других офицеров, получивших закалку в 29-ой гвардейской Краснознаменной.

В декабре 1996 го по случаю 45-летия бригады особого назначения, ставшей прародительницей нашей дивизии, мы с Анатолием Степановичем Еремеевым, бывшим секретарем партийной комиссии при политотделе, и начбоем Геннадием Федоровичем Дубровиным собрали однополчан по Шяуляю. На ветеранский сбор съехалось более 300 ветеранов.

Комдив Ерисковский Геннадий Федорович, он сейчас советник губернатора Ярославской области по военным вопросам, почему-то не откликнулся.

Познакомился я с Героем Советского Союза генерал-майором Виктором Васильевичем Бутылкиным. Рад был видеть приехавшего из Смоленска Ивана Васильевича Савчука (был командиром полка в Приекуле после Ивана Леонтьевича Тягнибока), Александра Владимировича Махнева, Вячеслава Александровича Евстратова, будущего генерала и мятежного депутата Верховного Совета (вместе с Руцким и Хасбулатовым сражался в Белом доме). Именно Вячеслав Александрович отправил меня «силовым методом» секретарем комитета комсомола на узел связи дивизии, таким же образом – на учебу в Рижское военное училище. Так я и стал офицером.

На этой встрече увидел первых командиров приекульского полка, фамилии которых значились на стенде истории части в «ленинской комнате» 4 батареи такового боевого 1 дивизиона.

Удивительное дело: как мало знали мы, солдаты и сержанты, об истории полка и дивизиона. Читаю вот сейчас книгу Юрия Сергеевича Устинова «Служение Отечеству» и делаю для себя много открытий. Вот, например, что вспоминает второй секретарь ЦК ВЛКСМ Вадим Саюшев:

«В 1964 году два ракетных полка были признаны лучшими во Всесоюзном социалистическом соревновании: один (с межконтинентальными ракетами) – на Урале, в Нижнем Тагиле, другой – с ракетами средней дальности – вблизи небольшого поселка Приекуле на территории Латвии. Им предстояло вручить переходящее Красное Знамя ЦК ВЛКСМ. Мне посчастливилось побывать в Приекуле.

Наша компания для этого торжественного мероприятия была составлена в Риге. Оттуда самолетом командующего 50-й ракетной армией Ф.И. Добыша, с которым я ранее встречался, прибыли на место. Вместе со мной летели член военного совета – начальник политического отдела армии Н.В.Павельев, первый секретарь ЦК ЛКСМ Латвии Л.Л. Борткевич, старший инструктор политического управления РВСН Ю.С.Устинов.

В полку (командир полковник И.М.Силин, заместитель по политической части подполковник Самойленко, секретарь комитета ВЛКСМ капитан Анатолий Григорьевич Басов) состоялось торжественное построение и митинг. Он проходил на базе 2-го дивизиона – самого передового в дивизии (много позже, в 1975 году, я был секретарем комсомольской организации этого дивизиона. – А.Д.). Этот ракетный дивизион (командир – подполковник Н.А. Колинько, замполит – майор М.П.Пронин, секретарь комсомольского бюро старший сержант А.М. Дорош) являлся образцом во всех отношениях – боевой подготовке, воспитании людей, дисциплине.

До сих пор помню строевой плац и торжество личного состава, подтянутость солдат, офицеров, радостные лица – свидетельство особой гордости за результаты воинского труда. Кстати, эта ракетная часть и в 1965 году получила Знамя. Вручал его секретарь ЦК ВЛКСМ А.Х. Везиров.

Политическое управление РВСН в связи с этим приняло решение обобщить опыт партийно-политической работы приекульских ракетчиков и руководства им со стороны командования дивизии (командир генерал-майор Л.И Кокин, начальник политотдела А.Г. Логачев, помощник начальника политотдела дивизии А.В. Шестаев).

Эту задачу решал майор Ю.Устинов, который два месяца жил и работал непосредственно в позиционном районе полка, в казармах стартовых батарей. В итоге обобщенный опыт полка был подготовлен к изданию отдельной книгой. Она вышла в Военном издательстве под названием «Быть впереди». С рекомендациями главкома РВСН Н.И.Крылова и первого члена военного совета – начальника политического управления РВСН И.А. Лавренова эта книга дошла до всех ракетных гарнизонов. От Брестской крепости на западе и до Чукотки, Манзовки на Дальнем Востоке, от поселка Песчаный в Заполярье и до Джамбульской области, Байконура и городов Грозного, Ставрополя, Орджоникидзе, Майкопа и других на юге. Получили эту книгу и в ЦК ВЛКСМ».

Когда я служил инструктором в политотделе у Евгения Игоревича Пароля, давшего возможность без нервотрепки закончить университет на год раньше предусмотренной программы, мы с капитаном Юрием Рощупкиным задались целью собрать все, что написано о дивизии. Набралось книг двадцать, где хоть строчка была о ней. В каждой библиотеке, вплоть до дивизионов, мы оформили с ним книжные выставки. Ездили с Рощупкиным и победителями викторины по истории дивизии – солдатами и сержантами – к ветеранам соединения в Белгород, Харьков, Ригу, на Прохоровское поле…

Подружились с фронтовиками, переписывались. По случаю рождения моего второго ребенка прислали они посылку «с обмундированием для гвардейца Дениса». Пришли распашонки и пеленки на имя … начальника политотдела.

Рощупкин снял с солдатами – выпускниками института культуры из мастерской Георгия Рошаля замечательный фильм «Версты мужества». С начальником дивизионного оркестра майором Александром Глушаковым мы даже песню написали для добельского полка, премьера ее состоялась на комсомольской конференции. А еще я написал краткую историю комсомольской организации дивизии, серию очерков о 32 Героях Советского Союза, служивших в соединении. Распечатали их на ротапринте и разослали во все полки. На основе этих материалов подготовил реферат, с которым на конкурсе в Ракетных войсках стратегического назначения занял 3 место, и получил в награду часы от главкома РВСН В.Ф. Толубко. По окончанию учебы в Латвийском государственном университете в 1981 году защитил на «отлично» дипломную работу по теме «Роль дивизионной газеты «Ворошиловец» в годы Великой Отечественной войны».

Все это приветствовалось и поддерживалось молодым начальником политического отдела политического отдела майором Евгением Паролем. Он пришел «на дивизию» прямо с полка, минуя обязательную должность заместителя начальника политотдела. Равно как и комдив Геннадий Ерисковский. Геннадий Федорович пришел командовать дивизией сразу с должности командира полка. С такими честолюбивыми, по-хорошему дерзкими руководителями соединение через год заняло первое место в Ракетных войсках, удостоилось Вымпела министра обороны «За мужество и воинскую доблесть».

Об истории газеты «Ворошиловец», которой я посвятил дипломную университетскую работу, нельзя рассказать без описания боевого пути дивизии в годы Великой Отечественной войны, который полно и ярко отражен на ее страницах.

Предшественницей «Ворошиловца» была газета «Кармир зинвор» – орган политического отдела. Она родилась вместе с дивизией в декабре 1920 и была с ней до 1938 года, когда в мае в связи с переформированием прекратила свое существование.

Гвардейская Витебская ордена Ленина Краснознаменная имени К.Е.Ворошилова дивизия – одно из старейших воинских формирований Советских Вооруженных Сил. В декабре 2007 года ей исполнится 87 лет. Изначально она – первая и единственная армянская дивизия. Основой ее стал отдельный армянский стрелковый полк, созданный в мае 1920 года. По данным начальника политуправления Кавказской Красной Армии, на 15 сентября 1925 года в дивизии 70,1 процента были неграмотны, 16,5 – малограмотны. Командирам и политработникам наряду с боевой подготовкой приходилось заниматься и «ликвидацией неграмотности». А воевал полк, между тем, отменно.

В 1933 году за лучшую боевую и политическую подготовку один из стрелковых полков был награжден Красным знаменем Центрального Комитета комсомола Армении, которое сейчас выставлено в экспозиции Музея истории РВСН во Власихе.

А полк этот в наше время дислоцировался в латвийском городе Добеле, где по соседству в газете танковой дивизии редакторствовал некоторое время поэт Юрий Беличенко, вырвавшись из Ракетных войск с разрешения члена военного совета 50-й Смоленской ракетной армии генерала Сергея Матвеевича Хренова.

Шли годы. Росла партийная и комсомольская прослойка в дивизии. В ней служили 768 коммунистов, 1.636 комсомольцев. В армии развернулось снайперское движение. Лучшими снайперами в дивизии стали Адамян Мамикон, Амирхан Джафаров, Михаил Апресян. В 1935 году дивизии заслужила оценку «отлично», ей было присвоено имя К.Е.Ворошилова (в наше время его утратили в связи с реформированием). Центральный Исполнительный Комитет СССР во главе с М.И. Калининым наградил ее орденом Красного Знамени (этот факт тоже не учтен нынешнем наименовании дивизии, иначе она была бы дважды Краснознаменной). Вышел Указ ЦИК о награждении военнослужащих дивизии орденами и медалями. Награжденных пригласили в Москву. С ними встречались нарком обороны Ворошилов, другие руководители Красной Армии. Ордена Красной Звезды удостоился младший командир Вобан, орден «Знак Почета» получили младшие командиры Аджое, Саркисян, моторист Мелконян, красноармеец Оганиян.

Заметим, солдат и младших командиров награждали орденами, а сейчас не все командиры ракетных дивизий имеют такие отличия. Зато в «верхних» штабах через одного – орденоносец. По очереди, наверное, получают награды к праздникам, а до мест «разнарядка» не доходит.

Был на этой встрече и коммунист Джалил Аджое – старшина снайперской роты. Выходец из бедного неграмотного народа курдов, он впоследствии стал офицером (а в царской армии, узнал недавно, курды от воинской повинности освобождались вообще). Джалил так хорошо стрелял из винтовки на 600 метров, что его личный рекорд был только на 8 очков меньше мирового в то время.

22 июня 1941 года застало дивизию на южных границах Советского Союза. 25 августа дивизия в числе других соединений Закавказского фронта перешла советско-иранскую границу. Вступление советских войск в Иран было обусловлено заключенным в 1921 году договором. Оно сделало возможным за короткий срок очистить страну от фашистских агентов и сорвать гитлеровские планы вовлечения Ирана в войну против Советского Союза.

Военные журналисты «Ворошиловца» – Рачия Кочар, Иван Давыдов, Иван Мордашов, Агаш Матхашян писали историю дивизии в годы Великой Отечественной войны. Рачия Кочар стал известным писателем и публицистом. Написал роман «Дети большого дома». Он – о многонациональном коллективе дивизии времен Великой Отечественной войны. Прошел школу «Ворошиловца» и лейтенант Халил Муталлимов. Позднее он напишет книгу «51-ая гвардейская многонациональная», изданную в Баку в 1978 году.

В списки гвардейского полка из Приекуле приказом министра обороны занесен гвардии старший сержант Андрей Луцевич. Вместе с ним в войну Героями Советского Союз стали шесть человек – командир орудия гвардии старший сержант Каурбек Тогузов, старшие разведчики-наблюдатели ефрейтор Виктор Степин и Илья Игнатенко, командир дивизиона капитан Иван Лебеденко, командир полка подполковник Георгий Ковтунов. Георгий Никитович в послевоенные годы служил в Главном управлении кадров Министерства обороны. Стал генерал-лейтенантом.

Вот как описал его подвиг в стихотворных строках майор Владимир Шерстобоев.

Бурлит и пенится река
Снаряды рвутся тут и там,
И град свинца и шквал огня
Обрушивая по плотам.

Строчит фашистский пулемет.
Орудий гром, снарядов вой.
И только слышится: «Вперед!»
Над черной вспененной рекой.

Река, как огненный дракон,
Как зверь, сорвавшийся с цепей.
И чей-то крик, и чей-то стон
Проносятся и тонут в ней.

Но будто ноги обожгло,
И плот – не плот. Кругом вода
Перед глазами, как стекло.

И вспоминается тогда
Вся жизнь, прожитая в борьбе
Без лозунгов и лишних слов.

И только слышится тебе:
«Где командир? Где Ковтунов?
Схватил бревно одной рукой –
Нет, смерть так просто не возьмет.

И снова слышно над рекой:
Вперед за Родину! Вперед!

Так форсировали однополчане Западную Двину.

В начале 1980-х дивизия, со штабом в Шяуляе, свое существование прекратила по договору о РСМД. Я был в составе армейской инспекционной группы в родном полку. Самым высшим баллом оценил политическую подготовку групп капитана Бориса Ивановича Стрембицкого, начальника моего отделения заправки, сержантскую группу 2-го дивизиона – у майора Владимира Ютрина. В грязь лицом не ударили они перед лейтенантом из политотдела армии. Порадовались за меня, а я за них. Замполитом 1 дивизиона был Михаил Егорович Омельченко. В бытность мою младшим сержантом – секретарь комитета комсомола нашего полка. Он меня и заметил на комсомольской работе, поддержал и порекомендовал на должность инструктора в политотдел дивизии.

По плану последней итоговой проверки было ночное комплексное занятие – «сухой» пуск ракеты расчетом 3-ей батареи. Пока шло четырехчасовое занятие, прошел пешком на свой соседний старт. Постоял на бетонном пятачке, послушал в полночной тишине, как стонут старые деревья, ставшие свидетелями стольких событий…Был со мной и полковник Павел Федорович Кравченко, служивший в полку много раньше меня, а в тот момент возглавлявший группу проверки от политотдела армии.

Испытываю какое-то чувство вины перед однополчанами: трудясь в «Красной звезде», мало писал о них. Они-то мной гордились, читали публикации, некоторые каждую заметку вырезали для архива, звонили, писали, приезжали в редакцию – хлопотали за своих сыновей. Чем мог, помогал.

В канун 40-летия РВСН наконец-то попал в Иркутск, куда увез дивизию из Прибалтики в Прибайкалье Вячеслав Тонких. Точнее, управление дивизии, лазарет и наш гвардейский Краснознаменный имени 50-летия образования СССР приекульский полк. На семи холмах близ Байкала теперь наша 29-ая гвардейская. Остальные полки перемешали по всему Забайкалью, передали в другие соединения.

Командовал дивизией на момент нашего приезда полковник Владимир Васильевич Анциферов, который помнил меня еще лейтенантом. «Замполитствовал» в нашем с Беличенко полку подполковник Павел Лоскутов, в свое время я был его наставником «на комсомоле». Остались в Иркутске однополчане Николай Шахов, Владимир Белоцерковец…

Вот что писала «Красная звезда» о дивизии образца 1999 года. Наблюдениями поделился Геннадий Миранович, который был со мной и Беличенко в Иркутске.

«Назвать полковника Владимира Анциферова человеком сентиментальным было бы просто несерьезно. В дивизии, которой он командует, скорее скажут другое: суров, но справедлив. А знают его с лейтенантов. Здесь он командовал расчетом, батареей, дивизионом, полком… Так что в объективности характеристики можно не сомневаться.

Ракетная дивизия, о которой идет речь. Создана на базе 85-ой инженерной бригады РВГК. В целях сохранения преемственности традиций ей передали Боевое Знамя 51-ой гвардейской Витебской ордена Ленина Краснознаменной стрелковой дивизии, которая сражалась на различных фронтах Великой Отечественной, участвовала в боях под Сталинградом, освобождала Белоруссию, Прибалтику. В Прибалтике и дислоцировалась до 1986 года, имея на вооружении комплексы наземного и шахтного вариантов. В июле-декабре1962-го два ее стартовых дивизиона участвовали в знаменитой операции «Анадырь». А в 1986 году соединение перебазируется в район Иркутска, где в 1988-ом, освоив поступивший на вооружение мобильный ракетный комплекс «Тополь» заступает на боевое дежурство. Жилой городок дивизии сильно перенаселен. Имеющиеся пять офицерских общежитий не решают обостряющуюся с каждым годом жилищную проблему. Многие офицеры и прапорщики вынуждены проживать вне городка, что не лучшим образом сказывается на состоянии боевой готовности частей и подразделений (речь идее о том, что по «тревоге» трудно собрать офицеров и прапорщиков.

…Пока дивизия при Байкале, от командиров только и ждут нестандартных решений. Особенно зимой, которая в этих краях длится чуть ли не полгода.

Зима здесь – страшная штука. Мало того, что приходится уделять особое внимание вопросам, связанным с обеспечением необходимого температурно-влажностного режима на ракетных комплексах, сохранением здоровья людей. На всякий случай надо быть еще готовым самостоятельно противостоять ударам стихии, когда в лютый мороз, был случай, из-за сильного землетрясения городок едва не остался без воды и тепла. Да и без землетрясений тревог хватает. То вдруг даст сбой работающая на пределе возможностей систем теплоснабжения. То потребуется дополнительное топливо для котельных, и тыловикам (железнодорожной ветки прямо в городок нет) приходится проявлять настоящий героизм, пробиваясь сквозь снежные заносы к станции разгрузки, что на противоположном берег Ангары…

Помогают, чем могут, местные власти. За доброе отношение и внимание к себе «стратеги» платят прежде всего хорошей службой. Оптимизм вселяют боевой настрой в частях и подразделениях, которые поддерживают командиры, офицеры воспитательных структур, и… неподдельная любовь людей к краю, где они служат. Это заметно даже по передачам дивизионного телецентра. Тематика их – будь то репортаж из жизни города на Ангаре, в причудливой архитектуре которого успешно соседствуют стили разных эпох и направлений, или концерт по заявкам воинов, сменившихся с боевого дежурства, – неизменно пронизана трепетным отношением к прибайкальской земле. Большое дело делает маленький коллектив телецентра во главе капитаном Дмитрием Наумовым, журналистом по образованию, давая возможность людям, стоящим у ракет, прикоснуться душой к колдовской красоте древнего Иркутска, очищающей чистоте священного Байкала…

Собственно, и ехали мы с Михаилом Городецким в полк, где служат в основном уроженцы здешних мест. Сам из местных, потомственный охотник, он то и дело бросался к окошку микроавтобуса, приглашая полюбоваться красками надвигающейся на нас тайги, и успокоился лишь тогда, когда мы оказались в позиционном районе полка, представляющего собой поляну, в центре и по периметру которой ютились несколько строений специфической архитектуры.

Командир полка, статный полковник с грустными глазами, начал разговор как бы оправдываясь: дескать, если по-хорошему, то в позиционном районе должны находиться только дежурные силы, но из-за нехватки помещений на «зимних квартирах» временно весь личный состав размещается здесь. Выяснилось, что полком Николай Алексеевич Гуменников командует уже шесть лет.

– И не заметил, как в сорок пять стал самым великовозрастным полковым командиром в дивизии да, наверное, и во всей Читинской армии, – сдержанно улыбнулся он. – Предложения были, мог бы уехать куда-нибудь на более высокую должность, но… после гибели сына, офицера милиции, все предложения стали как бы ни к чему.

Главной заботой считает сейчас ввод в строй молодых офицеров. Каждый из более трех десятков прибывших в полк лейтенантов прошел так называемый входной контроль с зачетами по всем предметам боевой и специальной подготовки. На сегодняшний день все имеют допуск к боевому дежурству.

Но, говорят, пределов совершенства нет. К тому же «Тополя, вставшие на боевое дежурство более десяти лет назад, требуют особого обращения. Продление гарантийного срока их эксплуатации предполагает наличие у тех, кто этим занимается, и глубокого знания техники, и более высокой ответственности. С учетом этого и строят работу с молодежью полковник Гуменников и его заместители. А на практике получается так, что каждый опытный офицер персонально учит кого-нибудь из лейтенантов.

…В полку в этот день была смена с боевого дежурства».