Умница Есин

В Ракетных войсках исключительно доверяли оценкам «Красной звезды». Главкомы, казалось, даже кадровые назначения поверяли по тем или иным публикациям о ракетчиках: раз журналист идет к человеку, значит, тот чего-то стоит. Однажды Игорь Дмитриевич спросил: «Почему ты не пишешь о генерале Есине? Это же такие мозги, такая умница!»

Виктор Иванович Есин был для меня почти что родным. Мы служили с ним одно время в управлении шяуляйской дивизии, помню его еще подполковником. В отсутствие главкома именно он «визировал», как было положено по директиве Генштаба, имевшие принципиальное значение материалы, что готовил я к публикации. Человек скромный, генерал Есин никогда не выпячивался, и даже намека не подавал на желание лишний раз выступить в газете. У него и без того всегда было дел по горло. Но в дни, когда Ельцин расстреливал «Белый дом», когда Хасбулатов с Руцким взывали о помощи к армии, когда, «повстанцы», знаю, выходили на связь с некоторыми ракетными командирами, а в этом политическом угаре, казалось, забыли и о «ядерном чемоданчике», и о тысячах боеголовок, он согласился на интервью. Тогда Виктор Иванович был начальником оперативного управления Главного штаба РВСН. С присущим ему достоинством мудрый «начопер» спокойно разъяснил, что никакая ситуация стратегических ракетчиков из равновесия не выведет и не выбьет из колеи (после этого интервью Виктор Иванович стал выступать в газете часто, по самым злободневным вопросам).

– Виктор Иванович, в критический момент для России, в чьих руках находилась «ядерная кнопка»?

– Как и положено, в руках Президента Российской Федерации.

– Ракетчики несут боевое дежурство в различных степенях боевой готовности. Какой она была в эти октябрьские дни (1993 г.)?

– Обычной. Боевое дежурство неслось в постоянной боевой готовности. Никаких указаний Верховного главнокомандующего или министра обороны на изменение степени боевой готовности не было. А мы действуем в строгом соответствии с их распоряжениями.

Главнокомандующий РВСН генерал-полковник И.Д.Сергеев, исходя из складывающейся обстановки, принял обоснованное решение на повышение бдительности, усиление охраны, а при необходимости – и обороны объектов.

– А чем занимались Ракетные войска в эти дни?

– Плановой боевой учебой. Конечно, с учетом ограничений, исходя из ситуации. Прежде всего, в московской зоне, да и в других регионах. Были, наложены, например, резонные ограничения на выход войск из пунктов постоянной дислокации.

– Не нарушились ли в войсках планы боевой учебы? Итоговые проверки пришлось, как известно, перенести…

– Нет, не нарушились. Пришлось только скорректировать планы боевой учебы и выезды в войска адекватно сложившейся ситуации. Командиры на местах, вне московской зоны, проводили проверки, но с известными ограничениями, о которых я уже говорил.

– И все же, видимо, есть проблемы, которые мешают нормальной жизнедеятельности РВСН?

– Они известны и характерны для всех видов Вооруженных Сил. Например, недостаточное финансирование. Мы не просим ничего дополнительного, но, что планировалось на 1993 год, необходимо. Правда, в последний месяц дело несколько поправилось. Правительство отдало некоторые «долги», но этого недостаточно.

По этой причине в ряде мест не можем подготовить должным образом объекты к зиме. Еще одна проблема – комплектование. В целом сержантами и солдатами ракетные части укомплектованы так же, как и другие виды войск. Отсюда – повышение нагрузки на личный состав, особенно офицеров, при выполнении ими не только своих обязанностей, но и за «отсутствующих» военнослужащих.

– А какой может быть судьба договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений?

– Мы полагаем, что Договор СНВ – 1 будет реализован. Он ратифицирован Россией, Казахстаном, Беларусью. Нет пока подписи Украины. Вместе с тем мы не можем держать на боевом дежурстве те ракетные комплексы, срок эксплуатации которых истек. Снимаем их с дежурства, как и американцы, в плановом порядке, упреждая вступление в силу договоров. Проводим эту работу в минимально необходимом объеме, заботясь о ядерной, технологической и экологической безопасности.

– И последнее, Виктор Иванович. В «Красной звезде» публиковались материалы по проблемам ядерной безопасности в первомайской дивизии на Украине. Насколько там серьезна ситуация?

– Она осталась прежней и может измениться к лучшему только при реализации в практическом плане договоренностей относительно ракетно-ядерного оружия, достигнутых президентами России и Украины в Ялте. Мы контролируем ситуацию в ракетных частях на Украине в рамках оперативного управления группировкой. Административное управление, как известно, в руках Министерства обороны Украины.

Интервью с генералом Есиным я, как полагалось, назвал: «Ядерная кнопка» оставалась под контролем Президента». Но, сдается, что в эти роковые 90-ые только благодаря сложившейся в Ракетных войсках системе боевого дежурства удалось удержать ситуацию и с людьми, и с оружием под надлежащим контролем. Президент, который при вояжах за границу без конца «перенацеливал» ракеты и «обнулял» их полетные задания, не особо советуясь при этом со специалистами, возможно, и не вспомнил в пылу удержания власти о ядерном джинне и своих ракетчиках. Но, может быть, я не все знаю.

… Недавно Виктор Иванович отметил юбилей. Порадовало, что «Красная звезда» уже и без меня поздравила его зарисовкой, в которой нынешний постоянный корреспондент по РВСН Дмитрий Андреев открыл для себя и напомнил нам много интересных фактов из биографии этого замечательного человека.

«Генерал-полковника в отставке Виктора Ивановича Есина постоянным читателям «Красной звезды» представлять не нужно. Рассуждения авторитетного военного эксперта о проблемах ядерного сдерживания неоднократно публиковались на страницах газеты.

Виктора Есина в армейской среде называют человеком-легендой…Его карьеру можно считать фантастической. Никого не толкая локтями, минуя тернии командных должностей (Виктор Иванович не был ни командиром полка, ни командиром дивизии, но являлся начальником оперативного управления Главного штаба, на которую, как правило, назначали начальников армейских штабов, начальником Главного штаба, ее занимали обычно командармы – А.Д.),он дослужился до генерал-полковника. Впрочем, Виктор Иванович и не мечтал о лампасах, поступая в Московский авиационный институт».

– Но для комплектования РВСН военными инженерами, – рассказывает Виктор Иванович, – летом 1959 года произвели спецнабор студентов ведущих технических вузов в Военную академию имени Дзержинского, куда меня взяли в качестве слушателя с четвертого курса МАИ.

Обучение шло гладко, и новая специальность военного инженера-механика по ракетным комплексам стратегического назначения впечатляла Виктора не меньше, чем авиационные двигатели. Окончив академию, инженер-лейтенант Есин попал в 79-й ракетный полк (в литовский город Плунге, в составе шяуляйской дивизии – А.Д.) ,который через год принял участие в операции по размещению на Кубе Группы советских войск.

– Из огня да в полымя, – делится своими впечатлениями спустя десятилетия участник легендарной операции «Анадырь». – Мне пришлось возглавить подготовку ракетного вооружения дивизиона. Если честно говорить, не хватало не только опыта, но и знаний. Я не стеснялся обращаться к командирам стартовых батарей, которые, как правило, прошли Великую Отечественную войну.

Операция, продуманная до мельчайших деталей, предполагала дезинформацию не только американцев, но и всех советских военнослужащих, убывающих на остров Свободы.

Дело в том, что под Анадырем действительно строились стартовые позиции для ракетного полка, – поясняет Виктор Есин, – так что это была не случайная метафора, а ложный след грандиозного стратегического обмана.

Легенда походила на правду еще и потому, что кроме стратегических ракет в лесовоз «Кимовск» грузили лыжи и зимние тулупы. На верхней палубе корабля, где должно было находиться ракетное вооружение, для отвода глаз располагалась сельскохозяйственная техника, а ракеты размещались в трюмах. Но размеры люков не позволяли подавать их в горизонтальном положении, погрузка осуществлялась под углом и заняла трое суток…

– Капитану судна вручался особый пакет, который следовало вскрыть после прохождения кораблем указанных координат, – продолжает свой рассказ нынешний консультант командующего РВСН, в нем указывались порт, в который мы следовали, а также разрешение объявить об этом личному составу.

Переход через Атлантический океан был изнурительным. Об этом Виктор Иванович напишет в своих мемуарах: «Выход людей на палубу в целях маскировки ограничивали, а при подходе к Багамским островам, когда начались облеты советских морских транспортов самолетами американских ВВС и появились корабли сопровождения США, вообще запрещался. Люки твиндеков (на судне) покрывались брезентовыми чехлами, и из-за несовершенства вентиляции температура в твиндеках порой достигала 50 градусов и более. Положение усугублялось еще и тем, что очень многие военнослужащие страдали морской болезнью».

Напряжение нарастало. Все сознавали опасность. Судно могли захватить в любую минуту.

– В связи с этим нам выдали справки о том, что мы являемся специалистами сельскохозяйственной техники. К примеру, я ехал на Кубу перерабатывать сахарный тростник, – иронизирует генерал-полковник Есин, – как агроном.

Выгрузка, как и транспортировка в полевые районы, стратегических ракет осуществлялась ночью. Внешние подступы к портам охранял специальный горно-стрелковый батальон. Через каждые два часа водолазы проверяли подводные части кораблей и дно гавани.

– Уже 20 октября (1962 г.), фактически через два месяца, наш полк заступил на боевое дежурство, вспоминает Виктор Иванович. – Мы работали с рассвета до поздней ночи. Условия были тяжелыми, без преувеличения. Спали в палатках. Из-за повышенной влажности ложились в мокрую постель, которую сушили собственным телом. Тем не менее, дивизия была приведена в боевую готовность раньше установленного срока.

Однако конфликт был разрешен политическими средствами, и 29 октября личный состав соединения приступил к демонтажу оборудования и стартовых позиций, и еще через несколько дней дивизия передислоцировалась в Советский Союз.

– Операция «Анадырь» дала мне, как офицеру, неоценимый опыт, – признается генерал-полковник Есин, – во многом обеспечила мое продвижение по службе.

А вот еще одна биографическая деталь. Именно на Кубе Виктору Есину было присвоено очередное воинское звание старший лейтенант. Заветные погоны он получил из рук генерала армии Иссы Плиева в присутствии Фиделя Кастро.

Думается, что не стоит подробно останавливаться на каждой ступеньке его карьерной лестницы. Однако необходимо сказать, что он был начальником Главного штаба РВСН, впрочем, и эта должность не стала вершиной его карьеры, затем он был и начальником отдела – заместителем руководителя аппарата Совета обороны РФ в Администрации Президента России и начальником управления военной безопасности в аппарате Совета безопасности РФ. В настоящее время Виктор Иванович – консультант командующего РВСН, первый вице-президент общественной Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка.

Сейчас он мастерски парирует целый ворох информационных выпадов в адрес России и, без преувеличения, считается одним из самых видных аналитиков по вопросам, связанным с проблемами ядерной безопасности».

Читая записки ракетного посткора, может сложиться впечатление, что все-то у автора было легко и радостно. Этакий баловень судьбы! Так вот, отвечу. Радостно было с людьми, о которых пишу в этой книге. О других – умолчу, исповедуя (с точностью наоборот) принцип лермонтовского Печорина, который утверждал: «Радости забываются, а печали никогда».

Печалей хватало. И с должности некоторые начальники пытались упрямо снять, и материалы мои иногда вызывали возмущение и гнев у некоторых из главкомов. И директивы издавали – по поводу «неумения работать с корреспондентами «Красной звезды». О тех, кто лишил служебной машины и корреспондентского пункта, вообще вспоминать не хочется. Но работал тогда еще задорнее, не благодаря, а вопреки.

Министр обороны Павел Грачев грозился уволить за разглашение государственных секретов. За одну из корреспонденций – «Стратегические ядерные силы: ситуация критическая», одобренную руководством Ракетных войск. Он наказал главкома Сергеева и генерала Есина. Мне передали предупреждение начальника Генерального штаба о том, чтобы я поаккуратнее распоряжался информацией: была проведена профилактическая беседа. Причем сделали это в первые минуты моего приезда на полигон Плесецк (в течение всего полета отслеживали корреспондента по линии командного пункта, так срочно надо было приструнить зарвавшегося журналиста, видимо). Можете представить, каково после этого работалось. А вечером того же дня еще и отозвали в Москву, прервав командировку. Думалось: ладно – пусть уволят, жаль только тех, кто за мной стоял. Посчитал, с десяток человек, так или иначе, разделяли со мной ответственность за тот или иной материал.

В редакции изъяли папку с оригиналами за год, для экспертизы в Генеральном штабе. Главного редактора «пропесочили» на коллегии Министерства обороны. Он порекомендовал мне вообще месяца три не писать, пока все уляжется. Но поблагодарил за профессиональную работу, до этого считая меня слишком осторожным в ракетной теме. Посоветовал впредь быть еще осторожнее. Все это вспомнилось так, к слову.