Белов Вячеслав Маркович

В выборе профессии вопрос был решён ещё с детства, память сохранила погранзаставу, где у каждой семьи был отдельный домик с небольшими сенями, где хранились 2-3 кавалерийских седла. Рос среди солдат в казарме и часто, садясь в седло, управлял представляемой лошадью, естественно, добавляя слова непристойного содержания, услышанные от красноармейцев на плацу, когда они обучались в верховой езде.

Отслужив один год срочной службы (1956-1957) в Прикарпатском округе, в дивизионной школе сержантов 26 армейской артиллерийской дивизии, поступил в Первое гвардейское Краснознамённое ордена Красной Звезды Калининградское артиллерийское училище им. Л.Б. Красина. После сержантской школы училище для меня было раем. В то время министром обороны был Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, в армии была железная дисциплина, командовали сержанты и старшина батареи — сверхсрочник, прошедший Великую Отечественную войну.

В 1960 году после окончания училища по профилю нарезной реактивной артиллерии и тактических ракет, был назначен на должность командира взвода 82-х мм. миномётов в 79 МСП 26 МСД 11 армии Прибалтийского округа. Год службы в мотострелковом полку, был для меня большой школой ведения общевойскового боя и всем друзьям по оружию говорю: «Я год прослужил в Красной Армии». Но душа, офицера-артиллериста, изучавшего в училище орудия калибра 152, 203 мм. и тактические ракеты, никак не могла смириться с пехотными миномётами. И после писем в газету « Красная Звезда» и в Главное управление кадров МО СССР, с просьбой о переводе меня в ракетные войска, приказом Главкома РВ я был назначен на должность начальника расчёта в Добельский полк.

В полк прибыл в августе 1961 года, предварительно познакомившись в городе Таураге (где располагался штаб дивизии) с замполитом полка майором Ю.П. Рачковским и был удивлён, увидев на нём авиационную форму. В тоже время был доволен, что буду носить фуражку с голубым околышем. По прибытию в полк, представившись командиру полка полковнику М.П. Данильченко, был назначен в 3-й шахтный дивизион на должность начальника расчёта. Третий дивизион был в стадии строительства, и я был временно откомандирован в распоряжение майора И.Г.Трубачёва — начальника тыла полка. В тылу я близко сошёлся с офицерами тыла: начальником продовольственной службы Юрой Леонюк и начальником вещевой службы Виктором Силкиным.

К тылу был прикреплён и лейтенант А.Д. Бакун, с которым, впоследствии, нас связала настоящая офицерская дружба.

Служба в тылу была для меня тоже своеобразной школой. Приходилось ездить в город Рига (полк напрямую снабжался со складов Прибалтийского округа) и чтобы получить качественные продукты (например, вместо макарон — гречку или сыр лучшего качества) приходилось подмасливать заведующих окружными складами. Снабжение ракетных войск было исключительным, офицеры и сверхсрочники дивизионов, несущие боевое дежурство, питались по лётной норме №5, не выдавали разве только шоколад. Заведующим продовольственным складом полка был старшина И. Никонов, мужчина лет за сорок, и когда он знакомил меня с заведующими складами округа, обращался к ним исключительно по званию «товарищ лейтенант». Полгода я прослужил в тылу полка, естественно, всё снабжение полка у меня было на виду. Это не только организация питания, но и снабжение дивизионов КРТ и ГСМ.

Начальник тыла полка имел по штату двух помощников: помощника по спецтопливу ….?... и помощника по ГСМ, которым был капитан Скрибко. Вспоминаю такой случай. Все офицеры и сверхсрочники, прибывающие в полк, а это где-то 250 — 270 человек, должны были получить подъёмные (денежное довольствие одного месяца). Для меня это было уже третье получение подъёмных в течение года, так как за год я сменил три места службы. Все офицеры в основном молодёжь — холостяки стремились получить эти деньги как можно быстрее. Начфином части был капитан Кибирев, участник ВОВ, войну закончил старшим лейтенантом.

Нарушая порядок повествования, расскажу о совещании, проводимом в 1969 году командующим армией Ф.И. Добышем. В конце своего выступления командующий обратился к офицерам: «Прошу задавать вопросы». Первым встал капитан В.Н. Кибирев, и обратился к командующему с просьбой, что к концу службы он мог бы получить звание — майор. На что командующий ответил: «Прямо скажем, майор — это уже офицер!» Это мне врезалось в память.

Продолжу тему о подъёмных. Когда не зайдёшь к начфину, ответ один: «Денег нет, лейтенант». Я поделился сложившейся ситуации с заведующим продовольственным складом старшиной И. Никоновым. Он быстро набрал ведро солёных, розовых помидор, не обыкновенной вкуснятины и я это ведро отнёс капитану Кибиреву. На следующий день мы (Никонов, Васюков и Володя Минаков) уже сидели в ресторане в Добеле и обмывали мои подъёмные, пригласив естественно капитана В.П. Кибирева. Прежде чем перейти к воспоминанию о службе во втором дивизионе, хочется вспомнить ещё один случай, относящийся к периоду службы в тылу полка.

Начальником медпункта полка был лейтенант Насибов, по национальности — азербайджанец, плохо говоривший на русском языке. Все медики в полку, а это начальники медпунктов дивизионов, были выпускниками медицинских ВУЗов. В полку личных машин ни у кого не было, а Насибов, уже через год, ездил на белой «Волге» и жалел, что не смог купить «Волгу» чёрного цвета. Событие, о котором я хочу рассказать, произошло в конце 60-х. Нам по норме вещевого довольствия стали выдавать плащи, пошитые из материала плащ-накидок. Они были очень не удобными и их вскоре сняли с довольствия. В то время моя мама работала в управлении снабжения Западного Сибирского округа и прислала мне генеральский плащ, сшитый из материала «болонья», цвета хаки. Насибов, увидев на мне плащ, сразу с вопросом: «Игде взяль?». «Поставил бутылку Вите Силкину — и получил плащ». Насибов возмутился: «Я же всегда его угощаю, а плащ мне не даль» и сказал несколько не лестных слов в адрес капитана Вити. Потом Силкин на меня обижался, так как не мог отвязаться от Насибова, который шуток не понимал.

Где-то в марте, после учёбы на курсах в Рижском ракетном училище, командир полка подполковник М.П. Данильченко, сказав, что хватит мне болтаться в тылу, назначил меня на должность помощника начальника штаба 2-го дивизиона. В апреле 1962 года я уже был во втором дивизионе.

Расстояние от зимних квартир 40 км., а точнее — 39 км 800 м. Дорога грунтовая, возили нас в дивизион на грузовых машинах ЗИЛ-151 с тентом. Зимой — холодно, а летом — пыль, особенно если сидишь у заднего борта.

По прибытию в дивизион, мне определили место вместе с начальником штаба дивизиона.

Но фото начальник КПП 2-го дивизиона знаменитый сержант Чаквитадзе с непосредственным начальником помощником начальника штаба 2-го дивизиона старшим лейтенантом В.М. Ройзманом.

Во втором дивизионе, куда я получил назначение, командиром дивизиона был майор И.Г. Пармон, начальником штаба майор Е.И. Лысиков, замполитом майор Н.Т. Тимофеев, главным инженером Г.И. Самойлов, зам по тылу С.Я. Костюкович (бывший моряк, он обращался к командиру, как было заведено на флоте — товарищ командир). Командирами батареей были: 5-ой капитан А.М. Платков, 6-ой капитан Ф.И. Запорожцев, 7-ой капитан В.Ф. Гимонов, 8-ой майор А.В. Сомов. Начальник ОПД старший лейтенант В.В. Сергиенко. Начальник связи старший лейтенант К.А. Махмудов. Командир эксплуатационной роты капитан И.В. Пискунов. Начальник автослужбы старший лейтенант В.И. Денисов, по кличке «фанера», так как вместо тента, на перевозившей офицеров машине, установил будку из многослойной фанеры. Не могу не упомянуть заведующего офицерской столовой мичмана Н.П. Петрова, участника ВОВ, имеющего 2 ордена «Славы» и 2-е медали «За отвагу». Он никогда не рассказывал про войну, а на вопрос: «За что получил ордена «Славы»?» Отвечал: «Хорошо варил кашу и борщ адмиралу»

Все командиры батарей были фронтовики, за исключением капитана Платкова. Конечно, изучение сложной боевой техники давалась им не легко, но командовали подчинёнными они отлично, а подчинённых по штату было 10 офицеров и около 60 солдат и сержантов, а когда были введены отделения заправки (4 отделения) — 80 человек. Командир дивизиона был грамотным и требовательным офицером, но его требовательность доходила до унижения. Любимой его привычкой было перед отъездом на зимние квартиры собирать командиров батарей, своих заместителей и спрашивать, что сделано за день. И если его что-то не удовлетворяло, а сделать всё при всём трудолюбии и исполнительности комбатов не возможно, он оставлял их устранять недостатки. На контроль всегда оставлял начальника штаба Лысикова.

На первом месте была служба. Несли боевое дежурство по 15 дней, остальные 15 дней тоже на службе, единственное отличие то, что могли выезжать на ночь к семьям. Питание, как для офицеров, так и для солдат соответствовало норме. Офицеров кормили по лётной норме, солдаты на боевом дежурстве получали дополнительно мясомолочные продукты. Дежурство по две недели было очень длительным и Главным штабом Ракетных войск стали отрабатываться всевозможные варианты несения боевого дежурства. Требовалось изменение штатов. Летом 1962 года командир дивизии генерал-майор А.А. Колесов был вызван в Главный штаб РВ по отработке новых штатов для полков РСД. С ним убыл командир 5-ой батареи капитан А.М. Платков. Я думаю, об этом расскажет сам Андрей Мануилович в своих воспоминаниях.

Особое место в деятельности нашего полка занял период Карибского кризиса в октябре 1962г., когда по боевому сигналу, впервые переданному по линии КП (в радиосетях «Монолит»), были вскрыты боевые пакеты Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. Полк был приведён в повышенную боевую готовность без пристыковки боевых ГЧ к боевым ракетам. Весь личный состав находился в позиционном районе полка, офицерский состав и сверхсрочники были переведены на казарменное положение, правда, позже их начали по очереди отпускать на зимние квартиры к семьям на ночь. В это время в полку проводились комплексные занятия, отрабатывались графики пуска ракет из высших степеней боевой готовности, совершенствовались вопросы организации боевого дежурства (на боевое дежурство 2-ой дивизион заступил 10 декабря 1961 года). Команда на приведение полка в состояние постоянной боевой готовности была получена только 22 ноября 1962 года.

В феврале 1963 года были получены новые штаты, в разработке которых, в своё время, участвовал майор А.М. Платков. Был расформирован дивизион транспортировки и заправки ракет, отделения заправки вошли в состав каждой стартовой батареи — четвёртым отделением.

Развёртывание наших ракетных комплексов на о. Куба внесли новую стратегию в использование ракет РСД. Весной 1963 года, в целях повышения живучести наземных ракетных дивизионов встал вопрос о выводе их в полевой район. К этому времени стартовые батареи уже были укомплектованы разборными перевозимыми закладными частями стартовых позиций СП-6. Были выбраны полевые позиции (ЗПР), составлены полётные задания. Первый выход в учебные полевые районы был осуществлён 1 и 2 дивизионами нашего полка в июле 1963 года, в ходе опытного учения, проводимого штабом РА. Учение длилось 10 суток. В ходе его отрабатывались вопросы: организации марша, подготовки стартовых площадок, разработки боевых графиков пуска ракет, организации боевого управления, охраны и обороны, размещения и хранения боевой техники, организации бытового размещения личного состава. Первый блин, как говорится, вышел комом. Не имея опыта вождения тяжеловесных, крупногабаритных боевых машин по просёлочным дорогам, водитель установщика 7 батареи (начальник отделения Шкаликов), не справился с управлением, и установщик рухнул с моста в небольшую речушку не далеко от населённого пункта Тервете, перегородив маршрут движения остальным колоннам. К счастью, обошлось без жертв, установщик взяли из резерва, и боевая задача была выполнена. Из офицеров никто не был наказан. Мост получил наименование «Мост Шкаликова» и это вошло в обиход на всех уровнях. После этих учений вышло Наставление «Занятие запасных позиционных районов наземными дивизионами имеющих на вооружении ракеты Р-12».

На стрельбище команда 2-го дивизиона

В 1964 году в полк поступила учебно-тренировочная ракета (УТР), предназначенная под реальную заправку КРТ. Эта операция требовала от личного состава стартовых батарей особого внимания, строжайшего исполнения всех инструкций и наставлений.

Топлива заправлялось в порядке 40 тонн. Оно было агрессивным, весь личный состав стартовой батареи был одет в средства защиты, исключающих попадание паров топлив в органы дыхания и соприкосновение топлив с кожным покровом. Первые заправки ракет проводились на БСП в присутствии многочисленных комиссий, начиная с инструкторской группы полка и заканчивая представителями Главного штаба и службы ракетного вооружения РВСН. На стартовую позицию вывозились 40-литровые бидоны молока, так как считалось, что молоко нейтрализует КРТ, а из емкостей, особенно АК-27, всегда шёл желтоватый дымок. Правда, в последующем молоко на старт уже не подвозилось. Заправщики, как офицеры, так и солдаты, пользовались дополнительными льготами: офицеры имели права на дополнительный отпуск (15 суток), а солдатам — заправщикам обязательно представлялся краткосрочный отпуск с выездом на Родину.

Новыми штатами в феврале 1963 года в дивизионе была введена должность заместителя командира дивизиона, и на эту должность был назначен начальник штаба майор Е.И. Лысиков, а вместо него — капитан Приходько, который был на учёбе в академии им. Можайского, вместе с начальником штаба 1-го дивизиона. И вот нам, с моим коллегой, помощником начальника штаба 1-го дивизиона Геной Дубровиным в звании старших лейтенантов, в течение более 2-х лет пришлось исполнять обязанности начальников штабов. Кроме того, что нам приходилось отдавать приказы своим сверстникам, отдавали приказы и майорам — командирам батарей, которые на 75% были фронтовиками. Старались сглаживать острые углы и искать взаимопонимания. Это была хорошая школа в умении руководить личным составом, и не случайно, Г. Дубровин, впоследствии, был назначен на должность заместителя начальника штаба нашей 29-ой ракетной дивизии — начальником КП, а в последующем был переведён на Центральный командный пункт РВ офицером оперативного направления на Смоленскую армию.

Е.И.Лысиков отличался исключительной работоспособностью, пользовался авторитетом среди офицеров. В1963 году в РВСН проводился конкурс на лучшую солдатскую столовую. И вот в течение 3-х месяцев столовая 2-го дивизиона была приведена в соответствие с требованиями конкурса и заняла первое место в дивизии, в армии и была представлена на конкурс РВ. Лысиков, как говорят, дневал и ночевал в дивизионе и кроме унизительных разносов от командира дивизиона майора Пармона ничего не получал. В 1964 году наша столовая заняла 2-ое место в РВСН (1-ое место не присуждалось). Всё командование от командира и начальника тыла дивизии до командира дивизиона получили ценные подарки — золотые часы, ружья, а Е.И. Лысиков — будильник.

В марте 1964 года в состав дивизиона была введена рота электротехнических заграждений и минирования (рэзм). Командиром роты был назначен начальник 4-го отделения 5-ой батареи капитан Л. Сизов, закончивший в 1955 году Московское училище Верховного Совета. Введение рэзм позволило отказаться от традиционных способов охраны БСП с назначением караулов от стартовых батарей. Какое же ликование было в их стане! Охрана БСП стала осуществляться дежурной сменой охраны и обороны — караул, назначаемая из личного состава рэзм.

Повседневно шла боевая работа, но иногда мы позволяли себе и отдохнуть. Все любили поиграть в футбол, попинать мячик на любом поле, но в дни открытия и закрытия футбольного сезона по традиции проводили футбольные матчи в 1-ом дивизионе. В них принимали участие в качестве игроков и зрителей все офицеры, не находящиеся на боевом дежурстве. Бессменным судьёй был заместитель командира 1-го дивизиона по снабжению майор Цибизов, а затем, по преемственности, майор Я. Бух. Как правило, команды подбирались из болельщиков московских команд «Динамо» и «ЦСКА». За «Динамо» играли: Я, Левин, Ктитарчук, Кузнецов (к сожалению, по прошествии более 40 лет всех не вспомнишь). За «ЦСКА» — Зудилин, Лукьянчиков, Емикеев, Еремеев, Борисов. Капитанами команд были Я и Зудилин. Мы обменивались вымпелами. От «Динамо» — «Защита наша ЛКК, начистит морду вам ЛУКА!». А расшифровывалось это так: Левин, Ктитарчук и Кузнецов были мощные ребята, и они стояли в защите, а ЛУКА — это сокращённо Лукьянчиков.

Где Вы, дорогие однополчане? Многих уже нет в живых, но вы всегда с нами, пока мы живы.

После сыгранных 2-х таймов, наступал 3-ий, в котором принимали участие и игроки, и судьи, и болельщики. В этот день все становились на довольствие, на ужин. Закуска была отменной. Майор Цибизов (Бух) выполнял свои обязанности, как судьи, так и зам по снабжению — отлично. В 3-ем тайме принимали участие и командиры батарей, а это, в основном, сорокалетние мужчины, и казались для нас уже пожилыми. Все эти мероприятия проходили весело, с шутками, с умеренным возлиянием (пили водку «Кристалл») и пели песни военной тематики. В полку проходили и официальные мероприятия — спартакиады. Тут уж выступали профессиональные команды всех трёх дивизионов.

Слева на право: ? ,Ф. Кузнецов, Верный, С. Овчеренко,
Бахревский, Е. Пустовалов, ?, Зудилин, ? , ? .

Я уже ранее писал, что командир дивизиона майор Пармон был грамотным командиром, но и в тоже время отличался просто самодурством, и всегда стремился унизить человека, Однажды, при мне он так отчитал одного капитана, что тот заплакал, (фамилии называть не буду). Заместителя командира дивизиона по снабжению капитана Костюковича, командиров батарей он доводил до психоза. Это и побудило Костюковича написать обо всех неуставных отношениях в газету «Красная Звезда». Командир дивизиона мог себе позволить матюги, что выходило за рамки поведения офицера на службе.

Несмотря на то, что все факты, указанные в письме подтвердились, в дивизионе ничего не изменилось. Вмешался начальник политотдела дивизии полковник Логачёв, и всё было замято. Ларчик открывался просто — Пармон был в семейных отношениях с командиром дивизии А.А. Колесовым, вопрос был решён по-родственному. После этого, все члены партийного бюро партийной организации дивизиона написали коллективное письмо на имя первого секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, письмо подписали и командиры батарей — фронтовики, письмо подписал и я, как член партийного бюро, самый младший по званию и по возрасту. Подписали письмо как члены КПСС, без указания званий и должностей, так как коллективное обращение в вышестоящие органы запрещено по уставу. Это было начало 1965 года. Вот тут резонанс был подобен цунами. Вначале звонки из Главного штаба Ракетных войск, всевозможные комиссии, подключился особый отдел дивизии, опера полкового звена. «Кто писал, где писали, кто организовывал сбор подписей?». В мае в дивизион лично прибыл командующий армии, многоуважаемый военачальник генерал-полковник Ф.И. Добыш. Собрали нас всех, кто подписывал письмо в штабе полка. Присутствовали: майор Е.И. Лысиков, майор А.В.Сомов, майор В.Ф. Гимонов, капитан А.Г. Баталов, капитан В.С. Кукарин, капитан И.В. Пискунов, капитан В.В. Сергиенко и я, возможно, кого-нибудь и пропустил, ведь прошло столько лет. Фёдор Иванович поднимал всех персонально. Достойно вели себя капитаны Баталов, Кукарин. Один из присутствующих пошёл на попятную (он был назначен в Главный штаб) и командующий пригрозил ему, что будет звонить главкому и просить об отмене приказа. Вообще в таких делах проявляется — кто есть кто.

Поднял командующий и меня, в заключение своих ответов я сказал, что служить с таким командиром я не желаю. Последствия: майор Пармон — был переведён на учебный дивизион в учебный центр гор. Остров; командир 6-ой батареи капитан Баталов — стал заместителем командира 2-го дивизиона; майор Лысиков и я — были переведены в 1-й дивизион (Лысиков — начальником штаба), а на моё место пришёл Гена Дубровин. Он часто напоминал, что из-за меня ему пришлось преодолевать расстояние до дивизиона в два раза больше, вместо 19 км — 40.

Командирами батарей в период моей службы в 1-ом дивизионе были: майор Тарабан, майор Швейн, капитан Черников, майор Соловьёв. Командиром дивизиона был майор Царалунга, под 2 метра роста, особенно ни чем себя не проявил, но был честным и порядочным человеком. Как часто бывает у военных, встретился я с ним уже в гор. Дубна, где он был начальником Волжского военного строительного училища. Училище это было не обычным, оно подчинялось министерству среднего машиностроения, и готовило офицеров для руководства строительством атомных объектов. Вот он по стечению обстоятельств из ракетчиков стал строителем. Заместителем командира 1-го дивизиона был капитан Б. К. Тырцев, который заочно учился в Рижском военном инженерном училище. Естественно Евгений Иванович Лысиков, в основном, и командовал дивизионом, а я усердно трудился в штабе. Частенько, мы втроём — Лысиков, Тырцев и я, заезжали в кафе в Добеле, где всегда был коньяк «Плиска», стоимостью 4 рубля бутылка. Говорили обо всём и, конечно, о службе. Я частенько подкалывал Бориса Константиновича, на что он обещал меня наказать, но Лысиков на это отвечал: «только попробуй». Не могу не упомянуть замполита дивизиона капитана Джусибалиева, он окончил Ташкентское танковое училище, а затем попал в РВСН. Был очень толковый и справедливый человек, на все вещи смотрел реально. Он прекрасно знал, почему мы с Лысиковым оказались в 1-ом дивизионе, и всегда нас поддерживал при решении задач боеготовности дивизиона. Впоследствии он стал секретарём парткома нашего полка и неоднократно, при встречах с политработниками дивизии, принимал участие в моей дальнейшей службе и ходатайствовал, чтобы меня перевели на вышестоящую должность. Но на нас, кто подписывал письмо, было негласно наложено «вето» на продвижение по службе.

Сравнивая коллективы 1-го и 2 –го дивизионов, хочу отдать должное офицерам 1-го дивизиона, коллектив был дружным и вся обстановка в дивизионе была доброжелательной.

Один раз в месяц в полку проходило совещание всех офицеров полка за исключением дежурных боевых смен. Между собой мы называли это совещание «КВН». Как правило, это совещание проводил командир полка полковник Данильченко Михаил Платонович — фронтовик, боевой офицер, вся грудь в орденах, требовательный и не был лишён юмора. В 1-ом дивизионе начальником ОПД был капитан Боря Петрашкевич, закончил он Рижское высшее инженерно-авиационное училище. Но человек был сугубо гражданский, по комплекции щупленький и небольшого роста, и если выпивал, то обязательно попадался патрулю. На одном из совещаний, командир полка поднимает Борю и говорит: «А Вам, товарищ капитан, я разрешаю выпивать, но только по одному грамму водки на каждый зуб». Конечно на таких совещаниях решались и серьёзные вопросы боеготовности полка, но чтобы разрядить обстановку командир мог позволить и пошутить. А вообще-то, всех фронтовиков выделяло из общей массы офицеров забота о личном составе. Михаил Платонович закончил службу на запасном центральном командном пункте РВ, в звании генерала и оставил самые лучшие воспоминания в наших душах.

Прослужил я в 1-ом дивизионе 2 года и 1967 году был назначен на должность начальника отделения подготовки данных 2-го дивизиона. На то время по штату в отделении было 12 человек. Личный состав отделения подбирался исключительно из лучших призывников, на 70% ребята были с высшим и специальным средним образованием.

Командиром дивизиона был майор А.Г. Баталов, начальником штаба — майор Н.А. Перескоков, бывший командир 3-ей батареи, замполитом — капитан Фёдоров, зам по РВО — майор И.П. Азаркин.

Служба ракетного вооружения была подобрана из опытных офицеров: капитан А.Татаринов, капитан Н. Андреев, капитан С. Ермолин. Коля Андреев дослужился до полковника в военном представительстве одного из заводов гор. Москвы.

Серёжа Ермолин по своему характеру и внешнему виду был очень похож на героя С. Бондарчука — Пьера Безухова и мы, офицеры, между собой звали его Пьером Безуховым. Он закончил службу в должности начальника КП дивизии, в звании подполковника, когда наша дивизия уже была в Иркутске и живёт в гор. Шяуляй. Начальником связи дивизиона был всё тот же К. Махмудов. На смену комбатам-фронтовикам пришли выпускники военных академий им. Дзержинского и Можайского, Рижского и Ростовского высших военных училищ. Теоретически они были подготовлены хорошо, но ещё не имели опыта работы с личным составом. Как я уже говорил, у командира стартовой батареи в подчинении было 10 офицеров и 80 солдат и сержантов, что по сравнению с артиллерийской батареей это в два раза больше, о технике, и говорить нечего. Офицеры со средним военным образованием уходили с боевой работы. Так опытный начальник 2-го отделения 5 батареи Лёня Дрогин ушёл на тыл, я ему говорил: «Лёня, для работы в тылу у тебя большой недостаток — ты не пьёшь». Так оно и вышло, вскоре он уже был на КП дивизиона. Ушёл из батареи Боря Воронин, пошёл по линии политработы, служил в космических войсках, очень рано ушёл из жизни — в 1992 году. Его сын, Андрей Воронин, пошёл по стопам отца, уже на пенсии. Я должен сказать, что процентов 50 сыновей офицеров и сверхсрочников, впоследствии прапорщиков, избрали профессию «Защищать Родину». Раньше это было почётно, сейчас же встаёт вопрос какую Родину и чьи интересы?

В октябре 1967 года мне было присвоено звание «капитан». Следуя офицерским традициям, звание надо было достойно обмыть. Обмывали на лоне природы в лагерной палатке, так как шёл снежок. Присутствовали самые близкие друзья: Г. Емикеев, А. Бакун, В. Глинкис, К. Махмудов, Н. Андреев, Б. Воронин, Н.А. Перескоков — мой командир и, естественно, моя тёща Александра Петровна. Она была душой компании, знала все песни, покуривала, играла в преферанс, как жена офицера старой закалки. Готовился шашлык, который стал у нас традицией и в этом заслуга начальника медпункта полка А. Насибова, он нас просто приручил к этому блюду.

И на одном из совещаний в дивизии начальник политотдела полковник С.Т. Замащиков выступая, возмущался: «В Добельском полку каждая офицерская семья имеет в лесу свой участок, где готовит шашлыки». Ну и что в этом плохого, какая крамола? Ну, уж таким был Сергей Титович, не как его не назовёшь командиром и отцом солдата.

Проводы на заслуженный отдых начальника АТС полка Г.Зеленского. 1969 год На подаренной шине надпись «Помни как ты крутился» Сидят, лежат: Хилков — шифровальщик, Сомов — пом. по ИТР 2 дивизиона, Ганин — командир полка, Насибов — врач, Ескин — ПНШ по строевой, Прихотько, Старков — ПНШ по режиму, Данилов — нач. вещ. службы. Стоят: ? , ? ,Латунов — зам КРП, Ройзман — нач ОПД дивизиона, Арсентьев — ПНШ, Смирнов — зам НШ, Лукин — по вооружению, Джумыга — нач. УС, Макшанов — нач. ИТС. Зеленский — выше всех.

Командир полка полковник М.П. Данильченко убыл к новому месту службы заместителем командира дивизии МКР в Домбаровский. Вместо него прибыл подполковник Л.В. Орехов, страшный матерщинник и грубиян, и никак не мог служить примером для офицеров. Его речь состояла только из мата. Мы были молодыми и любили подтрунивать друг друга. Я скоро научился подрожать Орехову, освоил манеру его разговора. Захожу как-то на КП 2-го дивизиона, оперативным дежурным был Коля Андреев, увидел, что он лежит на диване, и решил подшутить. Зашёл к связистам и по телефону набрал оперативного дежурного, Коля взял трубку, представился. Я свою речь начал с мата, как это делал Орехов, затем зашёл в главный зал. Коля стал жаловаться: «Ты представляешь, сейчас звонил Орехов, отчитал меня ни за что». Я ему признался, что это звонил я. «Слушай, у тебя здорово получается. Сегодня дежурный по части Дрогин, отчитай и его, как меня». Я набрал номер дежурного и начал свою речь: «Капитан, почему Вы засрали дивизион, немедленно навести порядок, и доложить мне в 20 00». Конечно, моя речь сопровождалась отборным матом. На следующий день я встретил Лёню Дрогина и поинтересовался, как прошло дежурство. «Ты знаешь — замучился, вывез 5 самосвалов мусора, и целый день наводил порядок на территории. Искал Орехова, чтобы доложить, но не нашёл». Честно сказать я побоялся признаться ему, что это звонил я, так как мог получить по шее. Сознался только через неделю.

За все 26 календарных лет моей службы в армии, особенно запомнилось 50-летие Советской Армии. Обычно все юбилейные медали выдавались через полгода, не раньше. 23 февраля 1968 года тогда ещё не был государственным праздником, но для нас, людей в погонах, это был праздник. Все офицеры прибыли на построение в дивизион, было общее построение полка (наш дивизион был придворным, как мы его называли, потому, что на территории жилой зоны располагался штаб полка и подразделения полка).

На построении командир полка зачитал Постановление Президиума Верховного Совета СССР о награждении офицеров и сверхсрочников Юбилейной медалью «50 лет Вооруженных Сил СССР».

Медали вручили на построении и зачитали шифровку о повышении денежного довольствия. Всё это было воспринято на УРА.

После построения весь личный состав дивизиона убыл на праздничный обед в солдатскую и офицерскую столовые, а офицеры, свободные от боевого дежурства, убыли в гор. Жагаре. Это была уже Литва. На наши холостяцкие деньги, предпринимателями, там был построен новый ресторан. Это, конечно, была не «Прага», но для такого городишки, как Жагаре, это был приличный ресторан. Сдвинули столы, официантки все нас знали, стали быстро накрывать столы, пили только коньяк югославского производства. Хочется заметить, что лейтенант в то время мог себе позволить зайти в ресторан 3-4 раза в месяц, на данный же момент и полковник задумается — посетить ему ресторан или нет, так как армия стала низкооплачиваемой структурой. Все мы, от лейтенанта и выше, были горды, что служили в РВСН. Пили за армию, офицерскую дружбу, пели военные песни и без всяких происшествий убыли домой, Добеле-2, который находился на расстоянии в 45 км.

Конечно, заступая на боевое дежурство, уезжая на службу в 7 часов утра и возвращаясь в 20 00, мы мало уделяли внимания семьям и все заботы по воспитанию детей ложились на плечи наших жён, которые тоже стремились работать, чтобы не потерять квалификацию. Они были, в основном, с высшим и средним специальным образованиям, но работали не по специальности. Жилищные условия желали быть лучшими. Пищу готовили на примусах и керогазах, которые работали на керосине, привозимом на машине. Были очереди в магазине. Но, несмотря на трудности, жили дружно и сейчас спустя почти полвека, мы поддерживаем связь со многими лейтенантскими семьями: Чебакова Света (Валеры уже нет), Дрогин Лёня и Люся, Сергиенко Галя, Емикеев Гена, Дунин Витя и Вика, Дубровин Гена и Галя и другие. Частенько проводились «Огоньки», как правило, в государственные праздники. Был свой инструментальный оркестр, в котором играли Лёва Сизов на контрабасе, Гена Емикеев на альте.

«Огоньки» проводились в офицерской столовой Добеле-2, а позднее выезжали в Добеле, в отстроенный ресторан «Тервете». Заранее заказывали места и отмечали все праздники. Домой возвращались на дежурной машине комендатуры, а иногда пешком 5-6 км.

Все последующие годы в полку шла повседневная боевая учёба, стали больше внимания уделять общевойсковым дисциплинам, ведению боя, стрельбе из личного оружия, метанию боевых гранат. Ответственным за проведение боевых стрельб с метанием боевых гранат назначался начальник штаба полка подполковник А.А. Желдак. Впоследствии он ушёл в Гражданскую оборону, начальником штаба одного из районов гор. Риги. Сейчас его уже нет с нами.

Наивысшей проверкой боевой готовности стартовой батареи, отделения подготовки данных были учебно-боевые пуски на 4-ом Государственном полигоне Капустин Яр. Мне, как начальнику отделения подготовки данных, приходилось неоднократно быть на этом полигоне, так как все стартовые батареи должны обязательно пройти через боевой пуск, а первый дивизион нашего полка в 1963 году выезжал на полигон в полном составе.

В зависимости от времени года, на полигон везли всё, что было дефицитом на безлесном и отдалённом от центра юге. Доски были нужны в любое время года. В последний раз на полигон я ездил зимой с 6-ой стартовой батареей. Командиром батареи был майор Милованов, НО-1 — капитан Б. Петько, НО-2 — капитан Штыков, НО-3 — капитан В Котляров, НО-4 — капитан А.Д. Бакун. Поездка была в декабре месяце, и мы везли на полигон доски, ёлки и, конечно, «Рижский бальзам», в то время он уже был дефицитом даже в Латвии. Старшим от полка был подполковник Е. Латунов, командир дивизиона майор А.Г.Баталов, обязанности замполита исполнял Б. Воронин, тылом командовал Л. Дрогин. О порядках на полигоне написано много. Это было маленькое государство, со своими законами и порядками. Из цепочек пытались выжать всё, что можно. Принять технику, прошедшую не один пуск, было легко, а вот сдать — это уже была проблема. Заранее везли из полка запасные части для специальной и автомобильной техники, помогал бальзам и ёлки к новому году. Батарея получила хорошую оценку, ОПД — отличную. В книге о 29 дивизии я уже описывал поездку в Кап. Яр, не буду повторяться. На этот раз, после пуска, офицеры ехали в купейном вагоне, солдаты — в плацкартном. Ехали весело, с чувством выполненного долга.

Командир дивизиона майор А.Г. Баталов был хорошим человеком, порядочным офицером, может быть, ему не хватало командирской жёсткости, да она и не могла быть, так как в авиации были другие отношения между командирами и подчинёнными. О нём остались самые хорошие и тёплые воспоминания.

Шло время, и нас, как и любого военного, ждала дорога, служба в дальних гарнизонах и чтобы не говорили о карьере, каждый офицер стремился расти, правда, желания не всегда совпадали с действительностью. Иногда они и не зависели от качества офицера. Было и так, что люди, не обладающие хорошими деловыми качествами, шли на повышение, не имея ни ума, но, к счастью, среди моих друзей таких не было.

Убыл в гор. Плунге Б. Воронин на должность заместителя командира дивизиона по политчасти, Г. Дубровин убыл на командный пункт дивизии оперативным дежурным, Г. Емикеев был назначен старшим помощником начальника узла связи дивизии по АСУ, командир 8-ой батареи В Лихолетов убыл заместителем командира дивизиона в Приекуле. Командир дивизиона майор Баталов убыл в гор. Остров, вместо него был назначен майор В.Е. Заровный, который, впоследствии, стал генералом, но рано ушёл из жизни. По семейным обстоятельствам убыл к новому месту службы майор И. Азаркин.

В январе 1974 года убыл к новому месту службы, в 344-й полк гор. Приекуле, и я. Приказ о моём назначении был подписан ещё в октябре 1973 года. Приехал я в Добеле один, а уезжали уже вчетвером (я, жена Галина — она работала в медсанроте танковой дивизии, дочь Вика и сын Саша). Началась новая служба, новые друзья, новые знакомства.

Заканчивая своё повествование, не могу умолчать о наших друзьях, семье Сузанских — Илье Петровиче и Галине Дмитриевне. За время службы Илья Петрович от командира взвода связи 1-го дивизиона 867 ракетного полка вырос до начальника связи полка. Это был грамотный офицер — связист, но самое главное он умел работать с людьми. Уволился он в 1975 году и до конца их жизни мы постоянно встречались и в Запорожье и в Дубне. Светлая им память, нашим прекрасным друзьям и однополчанам.

Итак, в 867-ом ракетном полку, на комплексе 8К63, я отслужил почти 13 лет и вспоминается только хорошее. Место было прекрасное, от Риги 70 км, микроавтобусы ходили до Риги через каждые 15 минут, навряд ли где в России было такое движение автотранспорта и такие удобства. Нас окружали прекрасные люди, с которыми была особая армейская дружба, которая длится до сих пор. Ежегодные встречи 9 Мая в парке Горького в Москве на день Победы — тому подтверждение.

Встречи с однополчанами: В. Рылов, Г. Емикеев, Г.Дубровин, Л. Дрогин, Л. Волков, Л.Фёдоров, И.Агафонов, И.Деопик, В.Андриевский (к сожалению его уже нет) дают подзаряд энергии на будущее. Уволился я в 1982 году и проживаю в гор. Дубна Московской области.

Спасибо всем !

Бух Яков Борисович

В 1955 году окончил 4-ое военно-автомобильное училище с отличием и был направлен в Северный округ в 14-ую Рижскую зенитно-артиллерийскую дивизию город Кемь командиром взвода в дивизионную школу по подготовке водительского состава с ноября 1955 по август 1960 годов. После расформирования школы, получил новое назначение в Приекульский полк заместителем командира 12-ой батареи в дивизион транспортировки и заправки ракет. Командир дивизиона подполковник Шеповалов, командир батареи Герой Советского Союза И.В. Семёнов. В марте 1962 года дивизион расформировали, в апреле я был назначен заместителем командира 12 батареи (командир батареи капитан П.Г. Гусев) в дивизион транспортировки и заправки (командир дивизиона майор Дмитриев) 867 ракетного полка. Наша батарея обеспечивала средствами заправки

2-ой ракетный дивизион. В апреле 1963 года дивизион транспортировки и заправки был расформирован, а заправочные отделения придали каждой стартовой батарее как 4-ые отделения заправки.

В августе 1963 года в дивизионах была введена инженерно-ракетная служба. Я был назначен на должность старшего инженера по заправочному оборудованию в 1-й дивизион этой службы.

В состав службы входили:

— заместитель командира дивизиона по ракетному вооружению — капитан В.А. Рылов (Г.М. Грязнов, Е.С. Данченков, Борисов);

— старший инженер по стартовому и двигательному оборудованию — капитан Виноградов;

— старший инженер по электротехническому оборудованию — капитан Е.С. Данченков (Яковенко);

— старший инженер по заправочному оборудованию — капитан Я.Б. Бух.

В составе дивизиона было четыре стартовых батареи: 1-ая — майор Тарабан, 2-ая — майор Швейн, 3-я капитан — Перескоков, 4-ая — майор Соловьёв (Кукарин); эксплуатационно-ремонтная рота — капитан Пикун; хозвзвод — майор Цибизов, позже рота охраны — капитан Абдулин.

Отделениями заправок командовали капитаны Волков, Шевелёв, Бондаренко, Овчеренко.

Командирами дивизиона в разное время были: Марков, Царалунга, Юрьев, Латунов, Хлюпин, Агафонов.

В 1963 году 1-ый дивизион в составе четырёх стартовых батарей был направлен на 4-ый Государственный полигон МО (Капустин Яр), где 2.3.4 батареи готовили пуск ракеты с заправкой и сливом КРТ, а 1-я осуществляла реальный пуск ракеты. Пуск аварийный, но не по вине личного состава.

В апреле 1971 года я был назначен заместителем командира дивизиона по снабжению. Для поддержания боевой и политической подготовки тыл дивизиона имел:

— офицерскую и солдатскую столовые;

— сооружения (склады) для хранения КРТ;

— офицерскую гостиницу;

— продовольственный и вещевой склады;

— склад ГСМ;

— баню;

— пожарное депо.

Имелось подсобное хозяйство: 3 гектара пахотной земли, свинарник, теплица. Каждую осень мы заготовляли 110 т. картофеля, около 20 т. овощей.

Моя задача была в том, чтобы вовремя накормить личный состав, одеть, помыть, обеспечить дивизион ГСМ, содержать в боевой готовности КРТ. Таким образом, тыл дивизиона вносил определённую лепту в поддержание дивизиона в постоянной боевой готовности.

Хозяйственный взвод 1-го дивизиона с зам. по снабжению Я.Б. Бух

В учебном запасном позиционном районе

Трудовые будни

		Работы
на		подсобном
хозяйстве

Ганин Всеволод Андреевич

Воспоминания о том, как вместе со становлением РВСН мы,
офицеры различных видов ВС СССР, становились ракетчиками.

Родился 19 июня 1927 года под Ленинградом в гор. Луга в семье военнослужащего и с малых лет мечтал стать военным моряком. Эта мечта сформировалась под влиянием отца, который в середине 30-х годов был начальником военно-сухопутного цикла кафедры в ВМКУ им. Фрунзе.

В 1943 году я стал учеником Московской военно-морской спецшколы, а затем курсантом Ленинградского военно-морского подготовительного училища и в 1949 году был выпущен офицером из Высшего военно-морского училища им. Фрунзе.

Мечта материализовалась. Служил на Балтике, на гидрографических кораблях, эсминцах в должности штурмана, был флаг-офицером командующего Балтийского флота и флагманским штурманом 35 бригады десантных кораблей Балтийского флота. Штурман дальнего плавания. За время службы на флоте окончил штурманский факультет Высших классов офицерского состава ВМФ.

В апреле 1961 года шифровка командующего о нашем расформировании застала нас в море, на учении. Попытка получить должность на флоте не удалась. Мы уже знали, что политическое руководство страны решило создать РВСН, и понимали, что идёт набор офицеров. Вскоре меня вызвали в кабинет командира Балтийской ВМБ на беседу. Её с нами проводил подполковник в лётной форме, который предложил мне должность заместителя начальника сборочной бригады. Беседа проходила в обстановке какой-то секретности, что-то недоговаривалось. После некоторого раздумья я дал согласие.

Прощай море! Это было тяжёлое решение, но я был военным. В июне 1961 года я приехал в гор. Таураге. Представился начальнику политотдела 29 ракетной дивизии полковнику А.Г. Логачёву, и после беседы с ним был направлен в ремонтно-техническую базу (ртб) в гор. Елгава. По прибытию, представился начальнику ртб полковнику-инженеру Д.М. Бухарикову и тот приказал мне принять временно, до прибытия командира, 1-ую сборочную бригаду. Среди личного состава было много солдат, взятых из учебных отрядов ВМФ, и, моряка, капитана 3 ранга, они встретили дружелюбно. Началась работа по сколачиванию бригады.

Автотехника размещалась в автопарке, там же был бокс, в котором находилось секретное изделие — головная часть ракеты. Я разобрался в том, что подчиняюсь начальнику 12 ГУМО, а не ГК РВСН. Реально — должен хранить, эксплуатировать, снаряжать и выдавать ГЧ на старт батареи и там её стыковать с ракетой. Вопросы режима секретности были возведены в особый ранг. Пока я не прошёл переучивание и не сдал соответствующие зачёты, мне даже изделие не показывали. Допуск имели только начальник 2-ой сборочной бригады инженер-майор А.Э. Ходжаш и офицеры его бригады. Мне же пришлось заниматься с личным составом общевойсковыми предметами, кстати, это помогло укреплению воинской дисциплины и наведению уставного порядка.

Размещалась наша часть во 2-ом военном городке, а в 1-ом располагался ракетный полк под командованием полковника Б.И. Минеева. Вскоре прибыл начальник 1-ой бригады инженер-майор В.И. Сусликов, с должности командира корабля СБР (станция безобмоточного размагничивания кораблей) и мы с ним стали работать вместе. Как-то, командир полка полковник Минеев провёл общую вечернюю проверку, на которой присутствовала и наша часть. Офицерский состав представлял собой разношерстную массу. Многие были в морской форме и в форме других видов ВС. Настроение офицеров было раздражённым. Ведь мы были вырваны из привычной среды, особенно это касалось моряков. Командование, партийная организация много усилий приложила к тому, чтобы убедить офицеров в необходимости создания нового вида Вооружённых Сил — РВСН. Много усилий было потрачено на то, чтобы переодеть моряков в сухопутную форму одежды. Дело шло «со скрипом», так как у многих ещё не вышел срок носки той или иной части обмундирования. Я решил, раз дал согласия на перевод, то надо говорить и «два», и буквально, через месяц переоделся в полевую форму.

В августе 1961 года нас, группу офицеров, отправили на переучивание на Семипалатинский полигон, где размещался центр по переучиванию офицеров ртб. Учились два месяца, сдали экзамены. Учёба закончилась показом нам двух атомных воздушных взрывов. Это было запоминающееся зрелище.

По прибытию в часть, я сменил В.И. Сусликова, который уехал на переучивание. Меня переаттестовали из капитана 3-го ранга в майоры и переодели в лётную форму.

В конце декабря 1961 года в ртб была создана 3-я сборочная бригада для обеспечения головными частями пусковых установок шахтного дивизиона. Начальником сборочной бригады назначили меня.

Бригада начала комплектоваться в начале 1962 года и отличалась по штату от других бригад части. Если в «наземной» бригаде полбригады составляли офицеры и сверхсрочники, то в «шахтной» — только три четверти.

Должности заместителя начальника сборочной бригады не было, и сам начальник бригады был одним из 4-х начальников боевых расчётов. Это было не удобно.

Началась подготовка бригады к сдаче зачётов на допуск к самостоятельной работе, мы получили учебное изделие (ГЧ). К марту бригада в полном составе была допущена к самостоятельной работе. К этому времени мы получили и спецтехнику — автомашины и кран. Летом 1962 года 2-я бригада была передислоцирована в лес на оборудованную строителями боевую позицию, 1-я и 3-я бригады оставались пока во втором городке.

За зиму в гор. Елгава были построены дома для офицерского состава и наши офицеры получили в них квартиры. В нашей части бывших моряков собралось много, и мы, на первых порах, как-то держались друг друга, вместе отмечали день ВМФ. Чувствовалась ностальгия по флоту.

Осенью 3-я бригада переехала на боевую позицию 2-й бригады в лес, где нам была выделена часть казармы. Была развёрнута спецпалатка, где начали проводить с личным составом бригады практические занятия. За 1962 год 3-я сборочная бригада получила звание «отличной». Пришли новые кадры. У меня появился заместитель, он же начальник 1-ой группы, инженер-майор А.М.Волох. 2-ю группу возглавил инженер-капитан Е.В.Ефремов. Я перестал быть начальником боевого расчёта, появилась возможность больше уделять внимания специальной подготовке.

Вспоминается один эпизод из жизни бригады. Как-то раз проводили занятия с офицерами бригады. Их взволновало воздействие потока нейтронов на организм человека. Дело в том, что мы начали проводить практические занятия на учебной ГЧ с нейтронным источником, который при проведении занятий, с так называемым контрольным циклом, дважды за занятие производил выпуск нейтронов. Такие занятия проводились с каждым расчётом дважды. Я тут же по формулам рассчитал на классной доске, какую дозу получает тот или иной номер расчёта и предложил одному из офицеров подсчитать, сколько получает контролирующий, а им являлся начальник бригады, который присутствует на всех 4-х занятиях. Его доза оказалась в 4 раза больше дозы каждого. На этом беспокойство, связанное с нейтронным облучением закончилось.

Завершалось оборудование БСП 3-го ракетного дивизиона и с февраля 1963 года мы начали вплотную готовиться к заступлению на боевое дежурство. Получили восемь боевых ГЧ, перевезли их на своих спецмашинах на БСП 2-го дивизиона, обслужили и заложили на хранение в сооружение №20 2-й бригады.

В августе 1964 года наша сборочная бригада заступила на боевое дежурство, т. е. ГЧ были снабжены боезапасом, нейтронными источниками, проверены и перевезены на БСП 3-го дивизиона, состыкованы с ракетами и установлены в шахты. Командиром 3-го дивизиона в то время бы подполковник Г.И. Ютрин. Так мы заступили на боевое дежурство. В 50-ой РА в 1964 году заступили на боевое дежурство ещё две такие же сборочные бригады, но без ГЧ. На боевое дежурство от нас в состав дежурных сил дивизиона входили 2 офицера. Еженедельно они проверяли напряжение на аккумуляторах 4-х ГЧ и ежемесячно их подзаряжали под моим контролем. В августе 1964 года на ракетах и головных частях был проведён годовой регламент. А в конце 1964 года я принял 1-ю сборочную бригаду, сдав 3-ю инженер-майору Бахвалову.

В конце 1964 года меня вызвали в штаб дивизии гор. Шяуляй на кадровую комиссию и предложили перейти в полк. В мае 1965 года был назначен заместителем командира 867 гвардейского ракетного Полоцкого ордена Кутузова полка.

В должности заместителя командира полка
( 1965 — 1968 годы )

После назначения на должность был направлен на переучивание на полигон Капустин Яр, где прошел теоретическую подготовку, работал боевым номером на учебной ракете, сдал экзамены и прибыл в полк. Переучивался с 31.05 по 9.07. 1965 года. По прибытию в полк, представился командиру полка полковнику М.П. Данильченко, который после краткой беседы допустил меня к исполнению обязанностей. Я познакомился с заместителями командира полка: заместителем по РВО (главным инженером) — О.А. Степановым, заместителем по политчасти — майором Моисеевым, начальником штаба полка — подполковником П. М. Ануфриенко и заместителем по тылу — подполковником А.И. Богатовым. С Ануфриенко я был знаком ранее по совместной службе в Елгавском гарнизоне. Он ввел меня в курс дела, дал характеристику командирам дивизионов. Первым дивизионом командовал майор Царалунга, вторым — майор Пармон и третьим — (шахтным) подполковник Ю.В.Потапов. Это были опытные командиры. Первый дивизион в полном составе в 1963 году побывал на полигоне Капустин Яр. Третий — был лучшим в дивизии и носил звание «отличного». Кроме трех дивизионов в полку были отдельные подразделения: батарея боевого обеспечения (ББО), батарея подвоза боезапаса и компонентов ракетных топлив (КРТ), узел связи (УС), ремонтная мастерская (РМ — 61), авторемонтная мастерская (АТРМ), автовзвод, хозвзвод и отделение регламентных работ (ОРР).

В середине июля командир полка полковник М.П. Данильченко убыл в отпуск, а затем на учебу и оставил меня за командира полка. Передо мной встал ряд сложных проблем, которые необходимо было решать на фоне жизнедеятельности полка. Прежде всего, я не знал людей, а они меня. Переучивание на полигоне Капустин Яр дало мне первое представление о ракете. Но главным было — понять жизнь в полку. Моя прежняя служба в ртб этому совершенно не способствовала.

На первых порах хорошо помог заместитель командира дивизии полковник И. Ф. Николаев, за что ему всегда не устану говорить — спасибо! Он приезжал в полк внезапно один или с группой офицеров, и его приезды помогали мне быстрее разобраться в обстановке. На первых порах на КП дивизионов дежурили нештатные офицеры и их знания были далеки от предъявляемых требований и, если офицер отвечал удачно — он поощрял его и в шутку награждал конфетой. Работать с ним было интересно.

Зачастую его сопровождали офицеры дивизии: майор И. Лавренов и майор В Никоненко. Позже — майор Е. Курепов, а иногда капитан В.И. Есин. Конечно, их приезды добавляли нам хлопот, но в результате — возросла уверенность в своих силах. В полку также были А.Л. Русинов, Сахипов, А. Белов, Ф.М. Котляров, Н.И. Сурков, В. Украинец, Бибарцев, Леонюк, Бандурко, Галин, В.Е. Галинский, политработники, офицеры тыла, ИТС и АТС. Многие их них понимали, что полковая упряжка тяжела, и находили добрые слова поддержки. К сожалению, этого качества недоставало многим начальникам. Высокая требовательность — важнейшее качество офицера, но доброе слово иногда было дороже официальной благодарности. Мне было приятно работать с офицерами дивизии.

Многие из них относились ко мне по-доброму и это воодушевляло. Я многому у них научился. В конце 1965 года в 1-ом дивизионе произошло автопроисшествие. Командир дивизиона майор Царалунга организовал перевозку песка в дивизион. Для этого выделил машину с водителем и старшим — сверхсрочником. Молодой водитель не справился с управлением, машина перевернулась, в результате чего, сидевший в кузове солдат получил травму головы. В санатории Тервете ему оказали медпомощь. К этому случаю я отнесся с большим волнением, но приехал полковник Николаев, вник в ситуацию и меня успокоил. Днем я работал в подразделениях, а по вечерам изучал наставления, руководства, графики и тому подобное. Главное внимание уделял подготовке и проведению в полку комплексных занятий (КЗ) на ракете. Это сложный вид занятий. Более полусотни человек в спецодежде и противогазах готовят ракету к пуску. Постепенно я вник в эту работу и стал видеть ошибки в действиях номеров боевых расчетов, упущения офицеров, недостатки в руководстве.

Вскоре пришел приказ о сдаче учебных КРТ и проведении впредь КЗ только с боевыми компонентами, кроме перекиси водорода («продукт 030») и пускового горючего («продукт ТГ-02»). Для этого в полк была доставлена учебно-тренировочная ракета (УТР) 8К63Д и был организован прием зачетов на допуск к занятиям с заправкой инструкторской группой полка. Лично я принимал зачеты у командиров рдн, их заместителей, командиров батарей и их заместителей. Это мне позволило узнать уровень подготовки руководящего состава рдн и повысить роль самоподготовки. Многим пришлось сдавать зачет повторно, часть отличных подразделений не подтвердили своего звания. Особое внимание было уделено знаниям мер безопасности и действиям при возникновении неисправностей и аварийных ситуаций на ракете и технике.

Почти все КЗ, дневные и ночные, контролировал сам. У меня появилась уверенность, многому я научился у расчетов в ходе работы. Первый цикл занятий окончился успешно. Боевые расчеты прошли хорошую школу. В полку специальные бригады от промышленности провели работы на складах КРТ.

Осенью в полку прошли регламентные работы, на которых привели в порядок технику. Эти мероприятия организовали офицеры службы РВО майора О.А. Степанова и начальника АТС полка майора Г.И. Зеленского.

В ноябре произошла смена командира полка: полковник М.П. Данильченко вернулся с учебы, сдал полк подполковнику Л.В. Орехову и они оба уехали. Один к новому месту службы, другой в отпуск. В декабре 1965 года подполковник Орехов вернулся из отпуска и убыл в отпуск я.

Так прошло около полугода моего пребывания в должности заместителя командира полка. По итогам года нас проверила дивизия. Два дивизиона получили оценки «хорошо», а третий рдн подтвердил звание «отличного».

1966 год стал для нас годом пуска ракет на полигоне Капустин Яр. В феврале первым уехал на полигон с 1-ой группой подготовки и пуска (командир ГПП майор Фарафонов) командир полка подполковник Орехов, затем, в мае с 8-й стартовой батареей (командир батареи капитан В.Н. Лихолетов) уехал я, а в сентябре с 1-й батареей (командир майор Г. С. Тарабан) — опять командир полка. Все пуски прошли успешно. А за отличие в службе ефрейтор Гусаров (8 батарея) был награжден медалью «За Боевые Заслуги».

В 1967 году много внимания было уделено совершенствованию учебно-материальной базы (УМБ). В 1-ом дивизионе разобрали потолок в учебном корпусе и оборудовали место для проведения комплексного тренажа в составе всей батареи. Во 2-ом дивизионе, после сдачи боевых ракет третьего пуска, в освободившейся «двойке» оборудовали тренажер с укороченным макетом ракеты на пусковом столе. В том же дивизионе в учебном корпусе все классы соединили громкоговорящей связью (ГГС) и этим дали возможность проводить тренажи в составе отделений по командам командира батареи. Перед учебными корпусами оборудовали тренажеры для расчетов прицеливания.

Разобрали часть стен между классами, установили разрезной макет ракеты, на стенах повесили электросхемы, в том числе одиннадцатилистовку и схемы ПГС (гидравлика) ракеты. Весной заасфальтировали плац перед штабом 2-го дивизиона, поставили трибуну. Летом во всех дивизионах оборудовали футбольные поля, построили коробку для хоккея во 2-ом дивизионе и теннисный корт в 1-ом. На базе 2-го дивизиона командир дивизии генерал-майор Л.И. Кокин провёл учебно-методические сборы с командирами дивизионов и стартовых батарей дивизии.

Летом 1967 года я еще раз побывал на полигоне с 6-й батареей (командир майор В.М. Милованов), где был успешно осуществлен пуск ракеты.

В сентябре, накануне 50-летия Октябрьской революции, на ГЦП успешно провела пуск и 4-я батарея (командир капитан Кукарин).

По итогам 1967 года полк был награжден Почетной грамотой ЦК КП Латвии.

Новый год мы с офицерами отметили семейным ужином в клубе полка Добеле-2. Так быстро пролетели два года моей работы в должности заместителя командира полка.

В должности командира полка
(10.01.1968 — 5.06.1974 годы)

В начале января 1968 года я был назначен командиром 867 гвардейского ракетного Полоцкого ордена Кутузова полка. По преемственности получил командирский газик и дорогу.

Ещё в конце 1967 года штабом полка, при моём непосредственном участии, был составлен План поддержания полка в постоянной боевой готовности. И теперь мне самому же приходилось его выполнять. С первых дней передо мной встала сложная задача: в течение 2-х лет перейти с трехлетнего на двухлетний срок службы личным составом срочной службы. Призывной возраст для рядового состава устанавливался с 18 лет. За 2 года надо было уволить 1500 человек, столько же принять, обучить и не снизить уровня боевой готовности. Особенно уязвимой стала подготовка солдат и сержантов к работе за офицеров в составе боевых расчетов. До 1968 года они составляли одну из основ боеготовности, и нам пришлось срочно этот вопрос решать, перестраивать всю нашу деятельность. В соответствии с введением 17 октября 1967 года нового Боевого устава РВСН (дивизион РСД и сборочная бригада РТБ) мы осуществили переход к несению боевого дежурства дежурными сменами, способными решать боевую задачу до прибытия офицерского состава. Были введены новые боевые графики и введены три степени БГ: постоянная, повышенная и полная. Время пуска ракеты сократилось. Много внимания у нас занимали наши роты охраны (рэзм — рота электротехнических заграждений и минирования). Боевые позиции были защищены сеткой П-100, которая эксплуатировалась в дежурном — 220в и в боевом — 1800в. режимах. Началась переподготовка караулов с суточного на недельное несение боевого дежурства. Они вводились в состав дежурной смены дивизиона. Это потребовало переоборудования караульных помещений, мест отдыха, столовых и т.д.

В штаты дивизионов были введены штатные командные пункты.

В связи с моим назначением командиром полка, произошли изменения и в руководстве полка. Вместо меня заместителем командира полка был назначен командир 1-го дивизиона майор А.Н. Юрьев, а командиром 1-го дивизиона, по предложению генерал-майора Л.И.Кокина — майор Е.С. Латунов. Заместителем по тылу вместо подполковника А.И. Богатого был назначен подполковник Л.Н. Луговой.

Нас лихорадила низкая дисциплина среди офицеров. Многие злоупотребляли спиртными напитками, и нам пришлось развернуть широкую работу по устранению этой напасти. Кроме собраний и совещаний, личных бесед и наказаний вплоть до ареста с содержанием на гауптвахте, пришлось добиться увольнения из рядов Вооружённых Сил пяти особо злоупотреблявших спиртным офицеров. Но, несмотря на принимаемые меры, этот больной вопрос все время держал нас в напряжении.

В полк начали приходить офицеры 2х-годичники. Часть из них приехали с семьями, их мы разместили в полковой гостинице Добеле-2. Служба в полку у них начиналась с учебы на двухмесячных курсах. Надо было решать проблему с бесквартирными семьями. Таких было 48 семей. Командование дивизии отнеслось с пониманием к нашей просьбе, и у нас начали строить в Добеле-2 пятиэтажный жилой дом.

Для ускорения ввода в строй молодежи разрешили заниматься на технике столько, сколько надо, не учитывая технического ресурса. Одновременно мы развернули и работу по подготовке солдат и сержантов к работе за офицеров. Я поставил перед командирами батарей задачу: каждой стартовой батарее подготовить 10 номеров готовых работать за офицеров. Допуск их к работе осуществляла комиссия дивизии с последующей отдачей приказом по дивизии. Таким образом, мы создавали «золотой фонд» полка.

Прошедшие Чехословацкие события, когда полк был приведен в повышенную боевую готовность, подтвердили нашу высокую боеготовность.

Кроме нехватки квартир, нам очень мешала в работе с офицерами отсутствие транспорта (автобусов) для перевозки их на службу. По табелю на дивизион полагался один автобус ПАЗ вместимостью 20-25 человек, а в дивизион нужно было привести более 50 человек. Возить в КУНГах было неудобно — холодно зимой и пыльно летом. Отъезд офицеров — командиров и сменившихся с наряда становился каждый раз проблемой. Мы решили ее следующим образом: Добельская городская автобаза передала нам 4 списанных по срокам эксплуатации автобуса. Мы за них сдали металлолом и отработали у них в парке на субботнике. Автобусы обслужили, заменили двигатели и другие механизмы и теперь в каждом дивизионе, кроме табельного, появился еще один, дополнительный, автобус. Офицеры — командиры могли оставаться по вечерам для работы с личным составам, а офицеры, сменившиеся с суточного наряда, могли уезжать домой спокойно.

Раз в месяц офицеры каждого дивизиона и управления полка получили возможность выезжать с семьями в культпоходы, в театры, на Рижское взморье.

Мы переоборудовали гостиницы на БСП для дежурных смен, утеплили их, в том числе и гостиницу в Добеле-2, где жили холостяки, здесь поставили котел, и в ней стало тепло. В жилых зонах оборудовали чайные, отремонтировали столовые. Стали регулярно проводить кадровые дни. На них разбирали вопросы, связанные со службой офицеров и сверхсрочников, выдвижения их по службе, увольнения в запас.

По последним понедельникам проводили совещания с офицерами полка, на которых подводились итоги за месяц, зачитывались приказы и ставились задачи на следующий месяц. Выступали заместители и командир полка. Все эти мероприятия в комплексе позволили снять многие справедливые претензии офицеров, улучшить в полку моральный климат, а командованию повысить требовательность. Мы с замполитом каждый месяц принимали в военных городках Добеле-2 и Элеи членов семей по личным вопросам.

По своему предназначению полк должен был быть готов выполнить пуск ракет не только с основных, но и с полевых БСП. Для отработки этого вопроса на расстоянии 30-50км от БСП наземных дивизионов были оборудованы учебные боевые стартовые позиции (УБСП), и по одному разу в год каждый наземный дивизион должен был быть выведен на свою УБСП и там, в течение 3-4 дней нести боевое дежурство. Вывод дивизиона на УБСП это была наиболее сложная задача для полка, в том числе и из-за большого количества специальной и автомобильной техники.

Подготовка к сезонной эксплуатации техники проводилась на годовых и полугодовых регламентных работах. Это были ответственные дни для службы РВО, автомобильной и инженерно-технических служб. Накануне проводились партийные и комсомольские собрания. Организовывались соревнования на звание лучшего поста. Люди на эти посты подбирались, с ними проводились занятия. По результатам регламентных работ в полку отдавался приказ. Большой вклад в эту работу вносили политработники: замполиты разных уровней, секретари партийных и комсомольских организаций, клубы. Ход регламентных работ отражался наглядной агитацией, лучшие поощрялись в приказе по части.

Периодически мы проверяли боеготовность полка. Как правило, это проводилось в ночное время. Объявлялась боевая тревога, проводился экстренный сбор офицеров и сверхсрочников, одновременно, в это же время, на БСП боевые расчеты работали на учебных ракетах до прибытия офицеров. При этом с одним из дивизионов проводилось ТСУ (тактико-специальное учение), для чего в подразделение специально сосредотачивали учебные ракеты.

В полку на всех КП проходил монтаж АСБУ (автоматизированная система боевого управления) «Сигнал», параллельно мы дооборудовали все КП. Подготовка расчетов КП всегда играла большую роль в боеготовности полка, дивизиона. После ввода в строй АСБУ мы предвидели повышения требовательности к нам сверху и увеличили количество тренировок и занятий.

По итогам 1968 года полк был награждён переходящим Красным Знаменем Военного совета 50 ракетной армии. 3-й дивизион был занесен в Книгу почета Военного совета РВСН.

Вручение переходящего Красного Знамени.

На трибуне (в центре) генерал-майор Любимов, генерал-майор Кокин,
подполковник Стуликов, подполковник Ганин, полковник Николаев.

В начале января 1969 года мы проверили боеготовность второго дивизиона, нас беспокоило в дивизионе некоторая неорганизованность в учебе и низкое состояние дисциплины. Заслушали на заседании парткома командира 2-го дивизиона майора Баталова, а затем на партсобрании управления полка поставили конкретные задачи коммунистам — управленцам по оказанию помощи 2-му дивизиону. Но беда пришла с другой стороны. И такая беда, которая долго негативно довлела над полком. В РВСН была введена система защиты от несанкционированных действий личного состава на ракете. Для этого были установлены так называемые КБУ, а с 22 ноября 1966 года в штат полка был введен ПНШ по спец. службе. Им в полку стал старший лейтенант Арсеньев. Суть беды в следующим: в декабре 1968г. в 3-ем дивизионе закончился регламент, и офицеры дивизиона под руководством инженера группы капитана Чабана в январе 1969 года сидели в классе на БСП и заполняли документацию на ракеты и шахтное оборудование. Во время работы офицеры, а их было 8 человек, начали обсуждать новое явление — установку КБУ. Была озвучена мысль, что это устройство можно, при желании, обойти и ракету запустить куда угодно. В соседнем помещении находился особист дивизиона, и, услышав эти разговоры, доложил по команде. А дальше события развивались с головокружительной быстротой. Мне звонят с КП 3-го дивизиона и докладывают, что в дивизион прибыл командир дивизии и два офицера из особых отделов — дивизии и армии.

Я, естественно, прибыл в дивизион. В штабе дивизиона, в кабинете командира, сидят командир дивизии генерал-майор Л.И. Кокин и оба начальника особых отделов, стоит командир 3-го дивизиона подполковник Потапов. А перед ними объясняет свои слова капитан Чабан. Звучит детский лепет. Вскоре из Москвы приехала комиссия, которая проверила полк по всем вопросам, кроме боеготовности. Вероятно, они поняли, что кроме безответственной болтовни и глупости тут ничего нет, и уехали. Но для полка это бесследно не прошло. Член военного совета армии генерал-лейтенант Павельев назвал это происшествие «чудовищным» и меня, 7-го февраля, вызвали в штаб армии на заседание Военного совета.

Все члены военного совета были настроены решительно, но командующий армией, генерал-полковник Ф.И. Добыш, в заключение моего доклада, в котором я перечислил выводы, сделанные из этой «демагогии», как ее потом назвал начальник политотдела дивизии полковник С.Т. Замащиков., сказал: «Ну, скажем, отчитался нормально, садись!» т.е. он понял, что со стороны офицеров была проявлена настоящая глупость и безответственность в словах, никаких замыслов ни у кого из них не было. Капитана Чабан перевели с понижением в должности, коммунистов-офицеров наказали по партийной линии. С 3-го дивизиона сняли звание «отличного» и весь год на всех разборах мы не сходили с языка командования. Время затушевало это событие, но след «демагогии» нам мешал, к нам изменилось отношение.

В ходе этого события мы по плану отправили на полигон 3-ю стартовую батарею (командир Евтухов) для проведения пуска ракеты. Сразу же после заседания Военного совета я улетел на полигон и начал готовить ТСУ с реальным пуском ракет. Пуск был назначен на 16 февраля. С началом ТСУ погода резко изменилась. Подул ветер 19-20 м/сек, температура воздуха упала до — 20. На этом пределе еще можно, согласно ТТД ракеты 8К63, проводить пуск. Всю ночь перед пуском из полной боевой готовности мы отогревали машины, замерзшие кабели, которые не хотели стыковаться. Перед началом учения, под наблюдением инструктора полигона, батарея забирала в машину ПЗП перекись водорода. Нам достались остатки, в которых были видны кристаллы, я указал на это инструктору, но тот ответил, что все в порядке. Когда начали заправку перекиси, а на это по графику отводилось 12 минут, (заправка шла из машины ПЗП ручным насосом) мы поняли, что из-за забившейся кристаллами сетки наполнительного соединения шланга можем не уложиться по времени. Поставили на насос еще одного номера и перекись заправили (позже мы увидели, что сетка наполнительного бака была прорвана). Время было на пределе. Начальник инструкторской группы полигона подполковник Ануфриев мне говорит: «Давайте задержку». Я ответил, что время еще есть. Эвакуация прошла организованно, и я приказал комбату проводить пуск. Пуск состоялся, ракета ушла и после получения квитанции о том, что ГЧ попала в свой квадрат, мы стали приводить стартовую позицию в исходное положение.

18 февраля после сдачи техники «цепочка» под руководством командира 1-го дивизиона Латунова убыла домой. Реально мы шли на «отлично», но казус с перекисью не позволил мне на этом настаивать, и батарея получила оценку «хорошо».

В полку произошли штатные изменения: майора А.Н. Юрьева перевели на должность командира полка, а ко мне заместителем назначили командира первого дивизиона майора Е.С. Латунова.

Первый дивизион принял капитан Н.И. Хлюпин.

В апреле месяце полк проверил боеготовность обоих наземных дивизиона.

Провели хозяйственный актив, на котором с докладами о заготовке овощей и подготовке зданий и помещений к зиме выступили заместитель по тылу подполковник Луговой и помощник по ИТС майор Макшанов. Решили строить новый свинарник во 2-ом дивизионе. За весну оборудовали инженерный городок и батареи стали тренироваться в установке СП-6, провели в порядок все стрельбища, к сожалению, в 3 дивизионе стрельбу можно было проводить только из пистолета. Личный состав батарей стал чаще стрелять из личного оружия. Усилили контроль за ходом занятий по общевойсковым дисциплинам. Провели спартакиаду. В этом вопросе начальнику физподготовки капитану Парахину помогали нештатные физруки дивизионов, особенно капитан Кистанов. Закончили строительство полковой гауптвахты. Ее начальником назначили старшего сержанта сверхсрочной службы Марковского. Все учебные ракеты пропустили через РМ-61 и привели их в порядок. Усилили контроль за приемкой техники с постов при выполнении регламентов.

К сожалению, часть тренировок на КП полка и дивизионов, проводимых верхними звеньями, проходили с замечаниями. Со стороны начальника КП полка майора Г.М. Чеботарь была усилена требовательность в подготовке офицеров к заступлению офицеров на боевое дежурство. Офицеры КП полка — Калтан, Дубровин и Соловьев постоянно занимались повышением своего мастерства. В скором времени капитана Дубровина перевели в дивизию. Продолжалась борьба за укрепление дисциплины в полку. Стали регулярными заседания судов чести офицеров. Весной осудили старшего лейтенанта Сотниченко за пьянство. Много внимания требовал переход личного состава на двухлетний срок службы: два карантина, две доподготовки водителей и два 500 км марша с молодыми водителями. Январь и июнь были самыми тревожными месяцами. Старослужащие уже уволены, а молодежь только — только врастает в состав боевых расчетов, причем водители на две недели позже. В эти периоды мы, как правило, проводили КЗ с заправкой КРТ. И это помогало быстрее молодым солдатом и офицерам становиться ракетчиками, не бояться ракеты. В июне провели регламенты и КЗ в 3-ем дивизионе. Группы подготовки и пуска показали отличную выучку. Как горько было вспоминать эпизод с «демагогией».

Нам сообщили, что дивизию ожидает проверка ГК РВСН и обязательно будет проверен наш полк. На подведении итогов в армии первый заместитель Главнокомандующего РВСН генерал-полковник М.Г. Григорьев обратил внимание на то, что мы, беря высокие соц. обязательства, слабо ведем борьбу за их выполнение. Мы по возвращении с подведения итогов провели партсобрания в полку с повесткой дня: «О выучке боевых расчетов и состоянии воинской дисциплины». Особое внимание коммунисты обратили на подготовку солдат и сержантов к работе за офицеров. От офицеров — двухгодичников мы потребовали ускоренного врастания в коллективы. Они нам хорошо помогли в деле совершенствования УМБ, в частности, создали тренажер 6-го звена АСБУ, чем помогли уменьшить число ошибок, допускаемых офицерами КП дивизионов. Начальник химической службы майор А.И. Николаев, начальник инженерной службы майор Лялин, начальник связи майор Сузанский, начальник арт. вооружения капитан Лукин и начальник АТС полка майор Зеленский провели большую работу в подразделениях, что принесло в целом положительные результаты. Вместе с главным инженером полка майором Грязновым я проверил организацию регламентных работ в дивизионах, с зам. по тылу подполковником Луговым — состояние пищеблоков, с начальником штаба полка подполковником Ануфриенко и с начальником командного пункта полка майором Чеботарь — всю документацию и состояние командного пункта.

На подведении итогов за июнь с офицерами мы дали оценку работы и поставили задачу на действия в ходе предстоящей проверки комиссией Главкома. Планировалось: первый дивизион будет выполнять задачу с выходом на УБСП; второй дивизион — на основной позиции, причем, 6-ая батарея будет проводит КЗ с реальной заправкой КРТ. Я много внимания уделил подготовке командира 1-го дивизиона капитана Н.И. Хлюпина, который еще ни разу не выводил дивизион на УБСП.

15 августа в полк прибыла комиссия ГК РВСН под руководством зам. ГКРВ по боевой подготовке генерал — полковника П.Б. Данкевича. В течение 5-ти суток они проверяли полк по всем дисциплинам. 20 августа была объявлена тревога. Я майора Латунова отправил в первый дивизион, а сам занял боевой пост на КП полка и оттуда руководил полком. Мои действия получили оценку: «Командир полка обязанности знает, на АСБУ работать умеет, с командованием полка справился!» За тактико-специальную подготовку полк получил оценку «хорошо». В лучшую сторону был отмечен 2-ой дивизион, а в нем 8-я батарея (командир майор В.Н. Лихолетов) В целом хорошие результаты полк показал и по общевойсковым дисциплинам. УС (капитан Джумыга) был объявлен лучшим в армии, а геовзвод — в дивизии. Проверяющие отметили старания всего личного состава и самоотверженную работу офицеров. Таким образом, первую, при моем командовании, серьезную проверку полк сдал успешно. За отличные показатели капитан Джумыга был представлен к досрочному присвоению воинского звания — майор. Мы проводили в запас участника войны — нашего начальника штаба полка П.М. Ануфриенко, вместо него был назначен майор Желдак. Продолжалась работа по укреплению воинской дисциплины, в полку продолжали иметь место случаи не дисциплинированности.

В октябре в 1-ом дивизионе двое старослужащих рядовые Ободинский и Беляев избили ефрейтора Кривенко за то, что тот не выполнил их требования. Я их отдал под суд и трибунал на показательном суде в клубе дивизиона осудил их на 2 года дисбата.

Мне в полку не нужна была судимость, но допустить подобное в полку (позже стали называть это явление « дедовщиной»), я не мог. Конечно, я ожидал, что при очередном подведении итогов нас будут критиковать, но сделал правильно. За недисциплинированность одними собраниями, убеждениями, арестом на гауптвахте было не обойтись. Нужны и такие «хирургические» меры.

Зимой мы по плану провели ТСУ со 2-ым дивизионом с выводом его на УБСП. Дивизион получил оценку «удовлетворительно» и это после хорошей летней оценки комиссией Главкома РВСН.

У нас было много замечаний, особенно по состоянию дисциплины. 26 декабря в 6-ой батарее (командир майор Милованов) при проведении КЗ с заправкой КРТ, (работу контролировал мой заместитель майор Латунов с инструкторской группой полка), начали опускать ракету, не слив основное горючее. Хорошо, что главный виновник этого происшествия начальник 4-го отделения капитан Бакун вовремя спохватился. Ракету не успели опустить на землю, снова установили на место и слили горючее. Здесь проявилась полная безответственность начальника отделения, командира батареи, командира дивизиона и инструкторской группы полка под руководством моего заместителя майора Латунова. Эта беспечность могла бы закончиться крупным ЧП. Все виновные были наказаны. Этот случай высветил картину полной безответственности руководства дивизиона.

Позднее, на фоне регламента, был проверен 3-ий дивизион. И если расчеты сработали хорошо, то замечаний по содержанию техники было много.

В начале декабря у нас прошло отчётно-выборное партийное собрание полка. Коммунисты отметили хорошие результаты на главкомовской проверке, удачный пуск на полигоне 3-ей батарей. История с «демагогией» в 3-ем дивизионе, и теперь происшествие на КЗ в 6-ой батарее авторитета нам не прибавили. Низкое состояние дисциплины требовало усилий со стороны всех коммунистов. В новый состав парткома было избрано 14 человек и среди них командир полка подполковник В.А. Ганин.

10-летие РВСН, 17-го декабря 1969, полк отметил построением с выносом знамени, митингом и торжественным маршем. В солдатских столовых был организован праздничный обед, усиленный по первому виду. Вечером подали автобусы и офицеры, кроме дежурных смен, уехали в поселок Элея. Там в красном уголке был организован товарищеский ужин, который отлично организовал подполковник Луговой. Офицеры организовали хороший джаз–оркестр, у многих оказались хорошие голоса и музыкальный слух. Вечер прошел памятно, а для меня тем более — мне было присвоено звание «полковник». Мы позднее с заместителями проанализировали то, что у нас получилось в прошедшем году, с чем мы не справились. Главное — мы не сумели добиться перелома в состоянии дисциплины. По-прежнему нас беспокоил второй дивизион.

Начался новый 1970 год. Мы планировали как лучше, а начали с ЧП. 4 января в 1-ом дивизионе произошел несчастный случай. По личной неосторожности был задавлен обвалившейся кучей угля рядовой 2-ой батареи Г. Стежко. На мой доклад генерал–майор Кокин, сказал: «Хреново начинаешь кампанию, моряк!». Мы бульдозерами на всех угольных дворах ликвидировали так называемые «лисьи норы». Нам этот урок стоил дорого — шесть офицеров получили строгие взыскания. В армии не было такой категории — несчастный случай, ЧП — «и никаких гвоздей!».

6 января 1970 года по телефону командир дивизии предупредил, чтобы подготовили место, где полку командование 50 ракетной армии будет вручать по преемственности гвардейское Знамя 156-го мотострелкового полка. Инженерным взводом (командир взвода старший лейтенант Бородич) был подготовлен плац в 3-ем дивизионе. В назначенный день на плацу был построен весь личный состав полка, кроме находящихся на боевом дежурстве.

На вручении знамени присутствовали: командующий армии генерал-полковник Добыш, член Военного совета генерал-лейтенант Павельев и командир дивизии генерал-майор Кокин. Командующий зачитал приказ и вручил мне знамя. В ответном слове я от имени всего личного состава полка заверил, что мы выполним свой долг перед Родиной. Полк прошел торжественный маршем.

Рабочие будни в полку продолжались. Подготовили и совершили во главе с майором Латуновым 500 км марш с водителями, надо было быстрее вводить их в состав боевых расчетов. Я проверил работу отделения регламентных работ (начальник отделения капитан Штукатуров) на боевых ракетах. У них по настоящему ни разу не было срывов. Они как минеры, не имели права на ошибку.

Полк взял высокие социалистические обязательства к столетию В.И. Ленина, в т.ч. подготовить к работе за офицеров 110 человек из числа солдат и сержантов. Это была сложная задача. В марте во 2-ом дивизионе проверили спецподготовку, содержание боезапаса и провели с 6-ой и 8-ой батареями КЗ.

В конце марта при выходе первого дивизиона на УБСП приехала группа из дивизии под руководством полковника Кочина. Был проверен и 2-й дивизион. Оба дивизиона были оценены как боеготовые.

В канун дня рождения В.И. Ленина (10 апреля 1870г.) в полку прошли комсомольские собрания, на которых секретари комсомольских организаций рапортовали о выполнении соц. обязательств. Затем, подивизионно, прошли торжественные собрания, на которых лучшим были вручены юбилейные медали «К 100-летию В.И. Ленина». 16 апреля на комсомольском активе дивизии зам по политчасти полка подполковник Н.Н. Стуликов доложил рапорт за наш полк. Лучшей комсомольской организацией в дивизии была названа комсомольская организация 3-го дивизиона нашего полка. Наши результаты: третий дивизион, 10 батарей и рот, 40 отделений и взводов объявлены отличными. 75 человек из числа солдат и сержантов допущены к работе за офицеров. 56% личного состава полка овладели смежными специальностями.

6-го мая мы проводили в запас лучших из лучших солдат и сержантов. Вынесли знамя, они с ним попрощались, и мы их автобусами отвезли в Ригу на поезда.

Командир взвода «целинников» старший лейтенант Бельчик доложил о готовности к отправке на уборку урожая личного состава и автотехники (16 машин).

Полк начал подготовку к празднованию 50-летия своей боевой истории. В списке 8-й стартовой батареи полка был навечно занесен Герой Советского Союза гв. ст. сержант А.И. Красильников. В полку за годы ВОВ Героями Советского Союза стали так же: гв. ст. сержант Г.Г. Миронов, гв. ст. лейтенант В.И. Толстухо, гв. сержант К.П. Кутрухин и кавалер 3х орденов Славы гвардии сержант И.Д. Исаев.

Мы пригласили в гости бывшего комсорга 3-го батальона 156 гвардейского стрелкового полка 51 гвардейской стрелковой дивизии Героя Советского Союза Г.Г. Миронова и почетного комсомольца 3-го дивизиона товарища В. Бумониса, который в 1918 году отвечал за безопасность В.И. Ленина.

Вот, что Г.Г. Миронов поведал о себе:

«Комсорг 3-го батальона 156-го гвардейского стрелкового полка, 1922 года рождения. В РККА с 1941 года, призван Ухтомским РВК Московской области. Участник ВОВ с 1-го января 1942 года. Имеет награды: орден Ленина, орден «Красной Звезды» — за разведку, орден «Отечественной войны 2-й степени» — за форсирование реки Западная Двина, медаль «За Боевые Заслуги». Героя получил за: 26 июня 1944 года для обеспечения форсирования батальоном реки Западная Двина во главе группы был переправлен на вражеский берег с целью отвлечь на себя основные силы противника. Батальон поставленную задачу выполнил».

Во всех дивизионах были установлены обелиски-памятники героям полка. Мероприятия проводились подивизионно, под девизом: «Мы не дрогнем в бою» и на них присутствовал командир дивизии генерал-майор Л.И. Кокин.

Летом, на одном из кадровых дней, ряд офицеров полка выразили желание уволиться в запас по выслуге лет. Мы пошли им навстречу, помогли с трудоустройством. Наметили группу на увольнение в 1971 году, в т.ч. командира 3-го дивизиона подполковника Потапова, секретаря партийного комитета подполковника Бортникова, ряд начальников служб полка, командиров рот. В полк стали все в большем количестве прибывать офицеры-двухгодичники. Это для нас было хорошим подспорьем, но и приносило свои сложности — такие как: размещение семейных, ввод в строй молодых офицеров в боевых расчетах и т.д.

В дивизию пришел новый командир дивизии полковник В.П. Глуховский. В полк вместо подполковника Н.Н. Стуликова замполитом был назначен майор А.Г. Малахов. У нас после сдачи на классность появились 6 мастеров-ракетчиков.

В конце 1970 года мы, впервые, уволили значительную группу опытных офицеров-ветеранов полка: начальника хим. службы полка майора А.И. Николаева, начальника АТС майора Г.И. Зеленского, помощника по ИТС 2-го дивизиона майора Сомова, зам. по снабжению 3-го дивизиона майора Орлова, командира ЭРР-2 капитана Пискунова и начальника по артвооружению полка капитана Лукина. Нам было с ними тяжело расставаться. Вместо майора Николаева прибыл майор Светличный, вместо майора Зеленского капитан Калмыков.

В полк пришел приказ Министра Обороны о введении новой формы одежды. Поступило распоряжение всем быть в форме для строя. В полк впервые прибыл новый командир дивизии полковник В.П. Глуховский. Выйдя из машины, он увидел начфина ртб лейтенанта Паклина обутого в ботинки, и с места в карьер начал мне выговаривать, что офицеры не выполняют отданный приказ. Начальник ртб полковник Репин стоял рядом и промолчал. Разговор с командиром дивизии продолжался в том же тоне и в моём кабинете: «У вас нет святого места в полку», на что я ему ответил: «Вы не были в полку и 5-и минут, а уже делаете такие выводы». Так у меня началось знакомство с новым комдивом. Правда, больше в таком тоне за время совместной службы, он со мной не разговаривал. Я понял, что это ему кто-то из командования дивизии негативно охарактеризовал полк. Естественно было обидно.

В своё время Всеволод Андреевич, будучи командиром полка, иногда фиксировал для себя события, происходящие в полку в виде «Вахтенного журнала» (по морскому) и, на моё предложение, согласился поделиться своими записями с нами. Это живая история полка.

В 1970 году в полк прибыло 34 молодых офицера, из них 23 вошли в состав боевых расчетов. Мы втроем: я, майор Малахов, ПНШ по кадрам капитан Вусик провели с ними встречу, на которой уточнили вопросы врастания их в коллектив, личное устройство.

В октябре отправили на полигон 2-ю стартовую батарею (командир майор Сивопляс) с командиром 1-го дивизиона капитаном Н.И. Хлюпиным. На полигоне, куда я прилетел 15 октября, мы получили технику, ракету и на фоне ТСУ провели пуск из БГ «повышенная». Оценка отлично.

По возращении с полигона провели слет отличников.

В конце года вместо капитана Хлюпина командиром 1-го дивизиона был назначен майор И.Д. Агафонов. Нас предупредили, что в марте 1971 года полк будет проверять комиссия армии.

На комсомольском отчетно-выборном собрании полка (14.01.71) выступил командир дивизии полковник Глуховский. Он обратил наше внимание на то, что полк по ряду позиций не выполнил соц. обязательств. На заседании нового комитета избрали комсоргом полка лейтенанта П.В. Савина.

В полку постоянно уделялось внимание работе с семьями как в Добеле-2, так и в Элее. Работал местком, женсоветы. Накануне праздников мы организовывали семейные вечера, помогали молодым семьям. В полковом клубе по субботам и воскресеньям демонстрировали фильмы для семей, в клубе работали библиотека и художественная самодеятельность. Все это помогало создавать положительный моральный климат среди семей офицеров и сверхсрочников. В клубе наши врачи, а их в полку было 5 военнослужащих и один зубной врач — гражданский, проводили беседы и консультации. Врач 1-го дивизиона капитан Кукурудзяк фактически был нашим всеобщим семейным врачом.

17-го февраля у нас опять произошло ЧП. Мы предоставили отпуск в город Ирпень отличному солдату, ефрейтору Куц, и там родители на радостях так его напоили спиртным, что он погиб от асфиксии. И опять это квалифицировалось как низкое состояние воинской дисциплины. Мы не могли отнести ефрейтора Куца к разгильдяям, но, увы, в течение года за это нас крепко критиковали. Отец Куца просил у нас прощения, но нам от этого легче не стало.

1-го марта к нам прибыла группа из армии под руководством полковника Бурова и началась проверка БГ полка с выводом 2-го дивизиона на УБСП. Учение началось после обеда. 6-я стартовая батарея проводила пуск из постоянной, 5-я — из повышенной БГ. В 1-ом дивизионе проверили 1-ю батарею. Проверялись: техника, состояние КРТ и ГСМ, технические системы, работа с кадрами офицерского состава, состояние режима и секретной части. Результат — полк «боеготов».

Во 2-й дивизион вместо майора А.Г.Баталова прибыл новый командир дивизиона майор Заровный. Готовим взвод на уборку урожая, командир взвода ст. лейтенант Терегулов доложил о готовности личного состава и 28-ми автомашин. На фоне ТСЗ мы стали чаще проводить пуски ракет только составом дежурных сил. Прошли экзамены на классность у водителей. На 2-й класс сдали 17 чел., а начальник АТС 2-го дивизиона капитан Севрук — на 1-й. Летом на замену списанных целинных машин прислали 33 машины (в т.ч. 2 автобуса).

В июле группа дивизии под руководством полковника Торопова и майора Рылова проверили полк, а в полку — 3-й дивизион. Обратили внимание на недостаточную выучку расчета прицеливания, слабую огневую подготовку и упущения по службе войск. Полковник Ю.В. Торопов заметил, что за полгода у нас было допущено на КП полка — 5, а на КП дивизионов — 3 ошибки.

Осенью, для офицеров и их семей, строители ввели в строй новый жилой дом. Проблема с жильем была решена.

Прошли экзамены на классность — у нас 9 мастеров-ракетчиков.

Вместо майора Малахова на должность замполита полка прибыл майор Е.С. Миляев.

В связи с образованием группы регламента (командир капитан Мартыненко), в организации проведения сезонных регламентов на технике были введены изменения. Для дивизионов отводилось 8 дней на весь регламент. У нас на 50% ракетной техники вышел гарантийный срок службы — это налагало особую ответственность на проведение работ.

По итогам года, на подведении итогов в дивизии, наша инженерно-техническая служба полка (начальник майор Макшанов) признана лучшей в дивизии.

Проводили в запас 2-ю группу офицеров-ветеранов полка: командира 3-го дивизиона подполковника Потапова, секретаря парткома подполковника Бортникова и др. Командиром 3-го дивизиона, после окончания академии, назначен майор А.Д. Краснов.

Провели зачетную сессию с офицерами и прием на классность. В результате — мастеров — 13, 1-го класса — 68, 2-го класса — 53, 3-го класса — 38.

21 октября 1971 года на подведении итогов армии генерал-полковник Ф.И. Добыш поставил задачу — в 1972 году в каждой стартовой батарее должно быть 4 начальника пусковых установок, допущенных к работе за комбата (штатный комбат и 3 нештатных из числа заместителя и начальников 1, 2, и 3 отделений). В каждом отделении должны быть допущены к работе за начальника отделения сержанты и рядовые, отданные приказом по дивизии.

Вместо подполковника Л.Н. Лугового, уволенного в запас, зам. по тылу был назначен майор В.И. Довгань. После увольнения подполковник Л.Н. Луговой погиб в автокатастрофе. Жаль, хороший был человек и офицер. Похоронен в Добеле.

В начале января 1972 г. из дивизии прибыла группа для проверки хода боевой и политической подготовки. У нас это самая горячая пора — время ввода молодых военнослужащих в расчеты. В конце января дивизия провела учебно-методические сборы, на которых в течение 2-х суток осуществлялась серия показных и методических занятий. Аналогичные сборы были нами проведены и в полку с командованием дивизионов, комбатов и начальников служб полка. В 1-м дивизионе провели ТСУ, в качестве посредников задействовав офицеров управления полка.

Провели занятие с руководством полка и дивизионов по использованию средств связи, в т.ч. радиорелейной. Разобрались по фамилиям, кто за кого из личного состава стартовых батарей допущен к работе за офицеров: кто за комбата, кто за начальников отделений, а кто и за двоих. Начальник штаба полка много внимания уделял подготовке расчетов прицеливания, действиям личного состава РЭЗМ при отражении нападения противника. Я при проверке караулов постоянно давал вводные по отражению нападения диверсантов. Провели ТСЗ с заправкой КРТ — это помогло быстрее ввести молодежь в строй. Отобрали из числа солдат и сержантов желающих служить дальше и отправили на учебу в школу прапорщиков. Много хлопот нам доставляла автотехника. Часть машин «Урал» из-за слабой подготовки водителей и отсутствия должного контроля со стороны офицеров оказались с размороженными двигателями. Причем трудно было установить — когда это произошло. Мне позже за это «нагорит по 1-е число» от зам. командующего генерала Шмелева. Присвоили первое звание «прапорщик» нашим сверхсрочникам из стартовых батарей. По штату в полку должно быть 180 прапорщиков и 37 сверхсрочнослужащих. Получили разрешение продлять срок службы до 5 лет тем офицерам, у кого вышел срок службы. Мы на кадровых днях приглашали таких офицеров, заслушивали их решения и проводили беседы.

С 15.11.71 по 4. 01.72. я был в отпуске. Побывал в гор. Лиепая (Либава), где нашу семью застала война и где среди защитников города погиб мой отец. Был на братской могиле, где он похоронен.

Прошедшая ревизия финансово-хозяйственной деятельности полка выявила много неряшливости в службах тыла, особенно в продслужбе, которой руководил капитан Фруктов.

Началась подготовка к технической ревизии в шахтном ракетном дивизионе. Мною был утвержден распорядок дня на период проведения технической ревизии, утвержден сетевой график. Подготовили место для размещения рабочих, образовали группу из офицеров управления полка для оказания помощи командиру майору А.Д. Краснову в подготовке к ревизии. На ревизию отпускалось 518 тысяч рублей. Была создана межведомственная комиссия (МВК), которая утвердила техническое решение на ревизию в полку. Раз в неделю по средам председатель МВК майор Рылов проводил в полку заседание с анализом, что сделано и что планируется. В дивизии прошел партактив на тему ревизии в полках. Начальник политотдела полковник С.Т. Замащиков объявил, что наш узел связи занесен в Книгу почета военного совета 50 РА.

Жизнь в полку шла своим чередом. Подготовили очередной взвод на уборку урожая. Меня предупредили, что мой зам. подполковник Латунов уедет на эту уборку, т.е. я оставался без заместителя на полгода в период ревизии. А это значит, что все КЗ с заправкой КРТ днем и ночью мне придется проводить одному. Главный инженер подполковник Г.П. Грязнов будет занят на ревизии, а его старший помощник майор А.С. Костюченко неотлучно находиться в сооружениях №2 на регламенте боевых ракета. Возить учебные ракеты между наземными дивизионами для проведения ТСУ будет начальник штаба майор Желдак.

Техническая ревизия началась 14 мая.

Отстыковали ГЧ от ракет. Полковник Репин перевез их в 1-й дивизион. Извлекли из шахт ракеты, и я их ночью также отвез в 1-й дивизион. Майор Рылов провел первое заседание МВК. На нем были офицеры дивизиона и руководители рабочих бригад. Командир полка отвечал за организацию и безаварийное проведение работ, контроль за качество, соблюдение режима секретности и мер безопасности. В дивизион прибыло более 150 рабочих. Их надо было разместить, обеспечить питанием, организовать отдых. Важно было с самого начала работ придать должный настрой, поэтому на первых этапах ревизии мне пришлось быть в 3-м дивизионе почти ежедневно. Правда, не обошлось и без нарушений. Трое рабочих подрались между собой, и я отправил их домой.

Наземные дивизионы отрабатывали задачи восстановления живучести в условиях нанесения по ним ядерного удара. Провели учение с ПКП полка.

Но удержаться от ЧП не смогли. Опять — дисциплина. Суть ЧП: мы по приказу выделяли водителей в распоряжение дивизии и там они проходили всю свою службу. Рядовой Цапок из дивизии прибыл в полк для увольнения в запас. Его определили в хоз. взвод 1-го дивизиона. Он без строя пошел в столовую. Дежурный по столовой сержант Шумилин ему сказал, чтобы он приходил вместе со своим подразделением и отправил его обратно. Вечером ряд. Цапог его избил. Сержант Шумилин на мое предложение простить Цапка не согласился, и я того отдал под суд. Он получил 2 года дисбата за физическое оскорбление младшего командира. Естественно это нам не подняло престижа. На очередном активе начальник политотдела полковник С.Т. Замащиков резко нас критиковал за состояние воинской дисциплины и за ЧП, связанное с Цапком.

В армии ввели по субботам проведение парко-хозяйственных дней (ПХД), а смена с боевого дежурства была перенесена на пятницу. Капитан Шевелев — командир взвода, сформированного на уборку урожая, доложил о готовности личного состава и техники к выезду.

В начале июня в полк прибыла группа офицеров из армии под руководством полковника Гурова для проверки хода проведения ревизии в полку. Нам указали на ряд недостатков в организации работ.

12 июня 2-й дивизион под руководством майора Заровного провел десятидневное ТСУ с выходом на УБСП. Постепенно практика вывода наземных дивизионов на УБСП становится обыденной, личный состав приобрел необходимые навыки. Вот и в этот раз майор Заровный хорошо справился с этой задачей, уверенно руководил дивизионом.

В начале августа подошла к концу техническая ревизия в 3-м рдн, прошли контрольные испытания.

В этот период группа из дивизии под руководством полковника Кочина провела внезапную проверку боевой готовности 2-го дивизиона. 5-я и 8-я стартовые батареи получили оценку «отлично», 6-я и 7я — «хорошо». ОПД — «отлично», РЭЗМ — «хорошо».

В третьем дивизионе, после контрольных испытаний, начались КЗ. Установили в шахты учебные ракеты. После проведения КЗ с заправкой КРТ группами пуска мы провели с 3-м дивизионом ТСУ. Сняли учебные ракеты, установили боевые в присутствии командира дивизии полковника Глуховского. 11 сентября были пристыкованы к ракетам ГЧ, и дивизион приведен в исходное состояние постоянной боевой готовности.

Во 2-м дивизионе вместо майора Заровного командиром дивизиона был назначен офицер из дивизии майор Шпилев.

16 ноября начался очередной карантин, надо было быстрее вводить молодежь в расчеты.

В прошедшем году мы провели несколько судов чести. Были наказаны за пьянство капитан Кистанов, капитан Фруктов и старший лейтенант Мордашов.

20 июля 1972 года на партактиве выступил бывший зам. командира дивизии полковник И.Ф. Николаев. Он призвал смелее выдвигать на должности молодых офицеров. В полк из школы пришел 2-й поток прапорщиков. У коммунистов началась замена партбилетов. На фоне этого мы подтянули дисциплину.

29 сентября прошло учение по моб. развертыванию. На основе нашего хим. отделения была развернута хим. рота с призывом военнообязанных. Мы провели их дообмундирование, строевой смотр, инструктивно-методические занятия. Занятия с ними проводил начальник химической службы полка майор Светличный. Распустили роту 28 октября 1972 года.

В ноябре в Смоленске прошло подведение итогов за 1972 год в присутствии нового Главнокомандующего РВСН генерала армии В.Ф. Толубко, который поставил задачи на 1973 год.

На сборах в дивизии подвели итоги за год, зачитали приказ. В лучшую сторону был отмечен 3-й ракетный дивизион (командир майор А.Д. Краснов), УС (командир майор Джумыга), ЭРГ 3-го дивизиона (командир майор Молотков), ЭРР-1 (капитан Марухин), ББО и инженерный взвод (командиры майор Апельсинов и ст. лейтенант Бородич). Нас критиковали за судимость рядового Цапко и пьянство среди офицеров. Был отмечен сдвиг в лучшую сторону в боевом управлении, отмечен начальник КП майор Чеботарь

Командующий РА в приказе наградил грамотой командира 3-го ракетного дивизиона майора А.Д Краснова, зам. по РВО 3-го дивизиона майора С.П. Косулина и командира 1-ой ГПП майора Чубакова. Командир дивизии от своего имени вручил грамоты 1-ой ГПП, УС, ББО и ГР нашего полка и поощрил ряд офицеров ценными подарками.

Зачетную сессию сдали успешно. 15 ноября провели в полку подведение итогов, отметили лучших и поставили задачи на 1973 год. Провели экзамен на классность. У нас — 18 мастеров-ракетчиков, 225 специалистов 1-го класса, 390 специалистов 2-го класса, 376 специалистов 3-го класса. Мы отметили, что 3-й дивизион хорошо справился с технической ревизией. Как обычно, в начале января дивизия провела оказание помощи полку. Мы начали новый учебный год с ТСУ 2-го дивизиона. В полку появились элементы «дедовщины», конечно 2 суда оказали свое сдерживающие значение, но пришли новые люди. Мы создали группы из управленцев полка и проверили все роты, батареи и подразделения. Выявили недостатки и приняли меры. Эти факты надо было замечать и на них своевременно реагировать.

В конце февраля к нам просочилась информация о том, что в конце зимнего периода обучения полк проверит комиссия 50 РА. Мы, прежде всего, проверили в РМ-61 все учебные ракеты и привели их в порядок. Затем провели с каждым дивизионом ТСУ, сделав упор на выполнение задачи только составом дежурных сил. Уделили внимание постановке термочехла на ракету, на что раньше не обращали внимание. При проведении регламентных работ проверили всю ракетную и автотракторную технику.

9 апреля 1973 года в полк прибыла комиссия из 50 РА под руководством генерал-майора И. Фронтова (зам. командующего по тылу). Сначала группа проверила полк по всем вопросам и дала срок на устранение выявленных недостатков, одновременно были выставлены оценки батареям: 1-я, 2-я, 5-я и 8-я — «отлично»; 3-я, 4-я, 6-я и 7-я — «хорошо». Полковник Гуров обратил внимание на неряшливость при уходе за техникой. Полк — «боеготов».

В мае на подведении итогов в дивизии за зимний период обучения всем полкам поставлены задачи:

— Совершенствовать боевое дежурство;

— Улучшить подготовку командиров дежурных сил и дежурных по КП;

— Обеспечить УС гарантированную работу радистов;

— Совершенствовать работу расчетов прицеливания.

Было отмечено, что в нашем полку наметилась тенденция к улучшению состояния воинской дисциплины, но еще не достаточно. Представитель 50 РА полковник Буров (зам. начальника отдела по боевой подготовке) отметил, что одноразовый высокий успех — это еще не успех. Успех — это стабильность. Мы это понимали, но добиться стабильности при смене личного состава два раза в год не просто. Командир дивизии обратил внимание на повышение уровня организаторской работы. Нужен накал в работе. В мае мы провели подведение итогов в полку. Командир взвода ст. лейтенант Гульбас доложил о готовности личного состава взвода и машин к выезду на уборку урожая.

С 14 по 17 мая в полк вторично прибыла комиссия 50 РА с целью проведения итоговой проверки под руководством генерал-майора Фронтова. Проверка закончилась строевым смотром с выносом знамени полка 16.05.73г. Подразделения были оценены: 3-й дивизион, 1-я, 3-я и 4-я ГПП, 2-я, 5-я и 7-я стартовые батареи, ГР, ББО и ЭРГ — «отлично». Организация несения боевого дежурства — «хорошо». 1-й дивизион отмечен в лучшую сторону (командир майор И.Д. Агафонов). Отмечено, что выросла подготовка КДС и ДКП. Лучше — во втором дивизионе (командир майор Шпилев). Общая оценка полка — «хорошо».

До приезда комиссии в полк начался регламент и КЗ в третьем дивизионе, в т.ч. с заправкой КРТ. 22.05. полк провел ТСУ с 3-м дивизионом. Итог — все 4 ГПП сработали на «отлично». Отмечены недостатки в тактической подготовке и тыловом обеспечении. В полку начались регламентные работы. Летний период обучения начали комплексными занятиями с заправкой КРТ во 2-ом ракетном дивизионе.

Организованность в 1-ом дивизионе значительно выросла, но нет еще стабильности в работе боевых расчетов, хромает служба войск. В дивизионе не до конца решен вопрос с подготовкой солдат к работе за офицеров. На первое июня 1973 года в полку 20 мастеров-ракетчиков.

Вместо майора Миляева прибыл новый замполит майор В.Г.Лазаренко.

В полку во время моего отпуска произошло ЧП. Сами его сотворили. Суть: уходя в отпуск, при беседе с заместителем подполковником Латуновым я запретил организовывать распил бревен в соседнем колхозе. У нас работала своя пилорама в ББО. В нарушение моего приказа командир 2-го дивизиона майор Шпилев организовал распиловку бревен в соседнем колхозе, выделив для этого солдат и машину. При движении машины водитель не справился с управлением, наехал на край моста, доска обломилась, машина упала в реку, погиб солдат-водитель и колхозник — пилорамщик.

За это происшествие командир дивизиона майор Шпилев, замполит дивизиона майор Федоров, были сняты с должностей, а по моей просьбе мой заместитель подполковник Латунов был переведён на новое место службы. Вместо его заместителем командира полка был назначен командир 3-го дивизиона майор А.Д.Краснов, а на дивизион прибыл майор Усыченко.

В августе провели ТСУ с наземными дивизионами (командиры 1-го майор И.Д. Агафонов, 2-го майор В.М. Казак). Снова надо заделывать «дыры», возникшие в связи с увольнением личного состава. Не во всех батареях работа по подготовке солдат за офицеров была проведена качественно. Прибыли наши товарищи с уборки урожая, как всегда привезли благодарности.

20 октября 1973г. снова ЧП и лежит на совести полка. Рядовой Кулий (УС), возвращаясь из самовольной отлучки, погиб на сетке П-100. В связи со сменой начальника УС майора Джумыги на майора Антонова, положение дел на УС резко ухудшилось. Мы там выявили элементы «дедовщины». Узел связи лишили звания отличного.

В ноябре во время показных занятий в Елгавском полку, который проводил командир дивизии, у меня случился сердечный приступ. По-видимому, сказалось перенапряжение сил. Отлежав в госпитале, я решил увольняться с военной службы. Приказ о моем увольнении в дивизию прибыл в январе, но командир дивизии попросил меня уволиться позже — после прихода из отпуска Краснова. Я дал согласие и уволился 5 июня 1974 года.

Если кратко подвести итоги моего командования полком с 1968г. и по 1973г., то можно сделать основной вывод, что за 5 лет в ходе разных итоговых проверок полк ни разу не получил оценок ниже «хорошо».

Третий дивизион занесен в Книгу почета РВСН (командир дивизиона подполковник Потапов), а УС полка в Книгу почета Военного совета 50 РА (начальник УС капитан Джумыга).

За это время на полигоне «Капустин Яр» боевыми расчетами полка было проведено 4 успешных учебно-боевых пуска ракеты Р-12 под моим руководством. Многие стартовые батареи и группы пуска, ряд подразделений обеспечения объявлялись лучшими по итогам учебного года.

Все это является убедительным свидетельством того, что мне удалось сплотить коллектив полка и направить его на решение поставленных задач. Руководящий состав полка и офицеры подразделений показали свою способность уверенно управлять дивизионами, батареями, ротами, взводами.

Наряду с офицерами-командирами и начальниками служб немало сил служению Отечеству отдали офицеры — политработники: замполиты полка подполковник Н.Н. Стуликов и майор А.Г. Малахов, секретари парткома подполковник И. Бортников и майор А.С. Еремеев, заместители командиров дивизионов по политчасти, секретари партийных и комсомольских организаций. Велика заслуга комсомольской организации полка. Поддержание в хорошем состоянии трёх солдатских клубов с хорошими библиотеками, семнадцать ленинских комнат, уличной наглядной агитации, специально оформленных и оборудованных мест торжественного заступления на боевое дежурство в каждом ракетном дивизионе, создание войскового музея полка, постоянная и целенаправленная партийно-политическая и культурно-воспитательная работа сыграли свою положительную роль. Следует отдать должное и тыловым подразделениям. Если в масштабе Вооружённых Сил посылка батальонов на уборку урожая в ряд областей Союза считалась особой и ответственной государственной задачей, за успешное выполнение которой командиры по праву получали награды и повышение в должности, то у нас в полку эти задачи были круглосуточными.

Уборка овощей, заготовка кормов, шефская помощь в строительных работах соседним колхозам проходила в полку регулярно. И иногда по выходным дням, до 2-3 сотен человек работали в поле. Конечно, командование полка не имело права самостоятельно решать такие объёмные задачи без разрешения верхов, но шли на нарушения ради выполнения государственной задачи — быть всегда в боевой готовности. Личный состав надо было кормить ежедневно. И эта задача была выполнена.

Дружная работа воинского коллектива полка позволили успешно решать главную задачу ракетного полка — быть в постоянной боевой готовности с немедленным переходом к действиям по получении боевого приказа.

Спасибо Вам за службу, дорогие мои однополчане.

После увольнения в запас, 5-го июня 1974 года, возвратился с семьёй в Ленинград. До 1984 года работал сначала младшим, а затем старшим научным сотрудником в НИИ ВМФ по штурманской специальности. Был секретарём партийной организации, активно работал в общественных организациях, принимал участие в восстановлении партии. За общественную работу в рядах КПРФ награждён орденом «За партийную доблесть» и четырьмя медалями.

В качестве приложения.

1. Учебно-боевые пуски ракет на полигоне

2. Итоговые проверки и проверки боевой готовности

За 6 лет (1968-1973гг.) полк подвергся проверкам: 1 раз ГКРВ, 4 раза КА и 7 раз командиром дивизии. Суммарно-12 раз, т.е. фактически по два-три раза в год, кроме 1968-го и 1972-го годов. Полк всегда был « боеготов» и оценки ниже «хорошо» не получал.

Начальник политотдела дивизии полковник С.Т.Замащиков

Командование 29 дивизии и командиры войсковых частей

Командир дивизии генерал-майор Л.И. Кокин, командир полка полковник В.А. Ганин,
Герой Советского Союза Г.Г. Миронов, начальник ртб полковник М.Е. Репин,
командир 2-го дивизиона майор А.Г. Баталов.

Замполит полка Н.Н. Стуликов, Герой Советского Союза Г.Г. Миронов,
командир полка В.А. Ганин в Музее Славы.

* * *