|
Роль бригад особого назначении в создании РВСН
Первое ракетное соединение начало формироваться еще в мае 1946 года на базе 92-го гвардейского минометного полка РС в Германии, в деревне Берка федеральной земли Тюрингия, в шести километрах Восточнее г. Зондерсхаузен. Командиром бригады назначается генерал-майор артиллерии Александр Федорович Тверецкий. Бригада подчинялась непосредственно. Командующему артиллерией Советской Армии. К концу августа 1946 года формирование бригады было закончено.
В эту бригаду вошли все офицеры группы, которая собирала ракетную технику в Тюрингии, и офицеры 92-го ГМП. Бригада включала 4 дивизиона: 1-й — стартовый, по подготовке и пуску ракет ФАУ-2; 2-й — технический, по испытаниям ракет в горизонтальном положении; 3-й — топогеодезического обслуживания; 4-й — обслуживания (подвоза и хранения ракет и топлив); батальон охраны.
В 1-й стартовый дивизион были зачислены офицеры: А.А. Романов, Н.Н Орлов, И.С. Беляков, Г.Л. Анисенко, Г.В. Дядин, И.М. Чаянов, Н.В. Карельский, В.Я. Болмотков, А А. Федоров, А.А. Ермолин, П.Е. Киселев, А.А. Башмаков и др.
Во 2-й дивизион вошли офицеры: А.Т. Рождественский, В.И. Меньшиков, Я.И. Трегуб, К.А. Обухов, Н.Г. Зайцев, В.А. Баврин, Г.И. Иоффе, В.В. Кастальев, Б.А. Комиссаров, А.И. Носов и др.
Сергей Павлович Королев формировал группу «Выстрел» из специалистов промышленности во главе с Л.А. Воскресенским и группу немецких специалистов во главе с Гельмутом Гретруппом.
С этого момента личный состав бригады начал непосредственную подготовку к проведению испытательных пусков ракет. Материальной частью первых ракетчиков стала немецкая ракета ФАУ-2. Учебной базой — лаборатории, заводы, испытательная станция, специальный поезд института в г. Нордхаузен. Немецкими и советскими специалистами, прибывшими в Германию, ракета ФАУ-2 была усовершенствована и получила наименование А-4. Пуски ракеты А-4 осуществляли с полигона Капустин Яр, для чего в августе 1947 года бригада была передислоцирована туда и передана в его подчинение. 18 октября 1947 года личный состав бригады совместно с расчетами испытательного управления полигона провел первый в Советском Союзе пуск управляемой баллистической ракеты А-4.
Об огромных трудностях, связанных с овладением ракетным оружием, пишет один из первых ракетчиков-испытателей полковник Г.В. Дядин: «Что же представляла собой местность, на которой строился Государственный центральный полигон МО? Голая степь, покрытая полынью и верблюжьей колючкой, изредка рогачка и жирный молочай, земля вся в трещинах от жары. В течение лета почти нет дождей, температура воздуха от +27°С до +40°С, зато осенью и зимой идут дожди и грязи в селе по колено, так что приходилось ходить в болотных резиновых сапогах.
Весной в апреле вся степь покрывается нежными красными тюльпанами, а в конце мая выгорает, и ветер по степи носит вихри пыли. Дороги, наезженные по степи, превращаются в пылевые подушки — пройдет машина, и за ней тянется километровый шлейф пыли. Работая в степи на стартовой площадке, мы превращались в «негров». Вода в селе и особенно на площадках — привозная с реки Ахтубы, находящейся в 5 км от села и в 35 км от стартовой площадки. Жилья нет, все общественные здания села заняты под штабы; хорошо, что мы из Германии привезли бараки: в них поселили солдат и часть семейных офицеров. Офицерам-холостякам приходилось жить в палатках. Семейные офицеры с семьями были расселены по селам и хуторам в радиусе 60 км, в домах и летних саманных кухнях местных жителей. Очень нас выручали полученные по ленд-лизу «студебеккеры», «доджи-3/4», «виллисы» и голубые двойные американские палатки, да и в питании — американская тушенка, колбаса в банках, яичный порошок, который мы называли «меланж».
Начальник полигона генерал В. И. Вознюк в своих воспоминаниях писал: «Надо отдать должное офицерам и их семьям, которые прямо после тяжелой войны, не успев отойти от пережитых трудностей, приехали в район с тяжелыми климатическими условиями — голую степь, где не было ни жилья, ни продуктов, ни воды. Гарнизон полигона представлял собой тогда большой палаточно-барачный лагерь».
Офицеры полигона и бригады были заняты оборудованием стартовой и технической позиций, месяцами не видели своих семей, жен и детей. За сравнительно короткий срок (5 месяцев) были сооружены и оснащены уникальным оборудованием: стенд для прожига ракет, техническая позиция с деревянным монтажным корпусом и хранилищами ракет, стартовая позиция с бетонным покрытием и аппарелями для машины пуска — «панцервагена», релейной машины, компрессора, электростанции «Феномен». В километре от стартовой позиции из бронеплит был сооружен наблюдательный пункт для государственной комиссии.
По приказу начальника полигона пуск должна была проводить стартовая команда бригады особого назначения РВГК, состоящая из офицеров: Н.Н. Смирницкого, П.Е. Киселева, Я И. Трегуба, Г В. Дядина, Н.В. Карельского, В.Я. Болмоткова, В.А. Кузовкина, Е.И. Зимина, Г.Л. Анисенко, П.П. Веремеенко, А.А. Башмакова, И.С. Белякова, А.А. Федорова, И.М. Чаянова. Подготовку ракеты на технической позиции проводила группа офицеров 2-го дивизиона: Б.А. Комиссаров, В.А. Баврин, Г.И. Иоффе, В.В. Кастальев, Н.Г. Зайцев, В.И. Меньшиков, А.И. Носов и др.
Первой работой был прожиг на стенде. Стенд, оборудование которого было вывезено из Леестена, был сооружен на склоне оврага. Это большое бетонное сооружение, на котором в карданных кольцах устанавливалась ракета ФАУ-2 (по принятому обозначению — А4. Прим. составителя). При помощи измерительного оборудования стенда измерялась тяга ракетного двигателя, давление в магистралях компонентов топлив, можно было проверять работу системы управления — разворот ракеты по программе, работу гироскопических приборов системы управления.
При установке на стенд ракета проверялась как для пуска: проводились горизонтальные и вертикальные испытания, т. е. автономные проверки систем ракеты и генеральные испытания с работой всех систем ракеты, затем проводилась заправка ракеты компонентами топлива (окислителем и горючим) и компонентами топлива парогазовой установки — перекисью водорода и перманганатом натрия или калия.
Парогазовая установка состояла из турбины и насосов, подающих горючее и окислитель из баков ракеты в камеру сгорания, горючее — в зарубашечное пространство для охлаждения и в форкамеры, распыляющие его в камере сгорания; окислитель поступал в форсунки камеры сгорания, образовавшаяся смесь горючего и окислителя поджигалась пироустройством. Запуск двигателя осуществлялся в две ступени: «Предварительная ступень» и «Главная ступень».
Наконец наступил день запуска ракетного двигателя на стенде, подготовка ракеты, ее проверка и заправка продолжалась в течение дня. Королев скомандовал оператору: «Предварительная», — раздался двойной хлопок шальтбатарей и затем сильный хлопок, из камеры сгорания вырвалось пламя — зажигательное устройство нормально сработало.
Сергей Павлович подает команду: «Главная». После нажатия на пульте пуска кнопки «Главная ступень» раздался сильный грохот, из камеры сгорания пламя ровной струёй достигло отражательного зеркала стенда, загорелись кустарники и деревья на дне, оврага.
Это было что-то потрясающее, грохот заглушил все шумы от работы двигателей, находящихся вблизи автомашин и компрессорной, и электростанций. При работе мощный стенд завибрировал, чувствовалась вибрация земли около небольшого бункера, где мы находились в момент пуска двигателя. Сергей Павлович подал команду: «Выключить двигатель». После нажатия кнопки «ВД» раздался хлопок, и наступила, как нам показалось, такая тишина, что в бункере стал слышен полет мухи.
Сергей Павлович сказал А.М. Исаеву: «Вот это двигатель! Сказка, а не двигатель, мы с тобой даже во сне не видели, а только мечтали о двигателе на 1,5 т. С таким двигателем уже реально можно думать о полетах в космос».
Следующим этапом было проведение пуска ракеты ФАУ-2. Для проведения пуска была назначена государственная комиссия. В нее входили: генерал-полковник Д.Ф. Устинов — председатель комиссии, маршал артиллерии Н.Д. Яковлев, С.П. Королев, генерал-лейтенант В.И. Вознюк, А М. Исаев, Н.А. Пилюгин, В.П. Бармин, В.П. Глушко.
На стартовой позиции в аппарели установили бронемашину пуска («панцерваген»), машину подготовки, кабельные машины, компрессорную станцию, машину с запчастями для двигателя, подвижную электростанцию «Феномен», установили и закрепили к закладным устройствам пусковой стол, развернули кабельную сеть и проверили ее при помощи «Фантома» — эквивалента бортовой сети.
После проверки ракеты на технической позиции и проведения горизонтальных испытаний она на установщике была доставлена на стартовую позицию, находящуюся в двух километрах от технической позиции. Установщик подстыковали к пусковому столу, привели его в рабочее состояние и установили ракету вертикально на пусковой стол. Мне, как старшему технику по системе управления ракеты и бортовой электросети, приходилось работать на верхнем мостике лафета (установщика ракеты). Верхний мостик представлял собой площадку размером 0,5х1,0 м и находился на высоте 12 м (примерно высота трехэтажного дома). Для подключения отрывных штекеров к ракете и установки двух стартовых бортовых батарей в верхний отсек ракеты приходилось пользоваться подвесной люлькой, которая представляла собой кольцо, надевавшееся на головную часть ракеты, а от кольца на двух тягах крепилась площадка размером 0,5х0,7 м, на которой можно было объезжать вокруг ракеты и с противоположной стороны подключать отрывные штекеры и устанавливать бортовые батареи, каждая из которых весила 16 кг.
Эта операция, прямо надо сказать, была цирковая, так как при переносе с площадки батарей в отсек ракеты площадка отходила от ракеты и можно было вместе с тяжелой батареей упасть на бетонную площадку. Кроме этого нужно было отъюстировать гироплату и установить на нее гирогоризонт, гировертикант и гироинтегратор, подключить их к бортовой сети, установить и подключить командную батарею, подсоединить заправочный шланг от установщика к ракете для заправки ее горючим.
После проведения всех этих работ проводились автономные и генеральные испытания, и если выходил из строя какой-нибудь бортовой прибор, приходилось заменять его. После проведения автономных и генеральных испытаний систем ракеты производится заправка ракеты компонентами топлива (жидким кислородом и этиловым спиртом) и заправка баков парогазогенератора перекисью водорода и перманганатом натрия, после чего производится настройка редуктора и открытие вентиля наддува баков сжатым воздухом во время полета. Все номера расчета покидают верхний и средний мостики, стрела установщика опускается, и установщик отводится от ракеты. На стартовой площадке остается вертикально стоящая на пусковом столе ракета и кабель-мачта с отрывными штекерами, соединяющими бортовую сеть ракеты с наземными машинами подготовки и пуска ракеты.
Кабель-мачта отводится в пусковое положение, к пневмощитку стартовому подключается пиротехническое зажигательное устройство и устанавливается в камеру сгорания двигателя ракеты, после чего проверяется переход на бортовое питание — и последние, то есть я и начальник двигательного отделения, уходят в укрытие.
В этот момент на стартовой площадке находилось три человека, так как Сергей Павлович Королев после заключительных операций медленно обходил ракету — это у него вошло в привычку, и сколько мы пускали ракет, он всегда делал это.
Зажигательное устройство — это диск с четырьмя пиропатронами, размещенными так, что при горении они образуют огненное сегнерово колесо.
18 октября 1947 года в 9 часов 47 минут по московскому времени впервые в Советском Союзе мы произвели пуск баллистической ракеты ФАУ-2. После пуска долго мы смотрели на полет ракеты, как она отрабатывала программу — ложилась на расчетную траекторию полета. Уже ракета скрылась из поля зрения, и даже рассеялся инверсионный след, а мы, молча, все стояли на стартовой площадке и смотрели в небо.
И вдруг Сергей Павлович сказал: «Вот и открылась новая ара — эра освоения космоса». Сразу послышались крики «Ура!», и все стали обниматься. Этому успеху мы радовались, как дети, так как произвести пуск мы хотели еще в 1946 году и были готовы к этому…
28 ноября 1950 года Постановлением Правительства СССР ракетный комплекс Р-1 (8А11 — прим. составителя) был принят на вооружение. После этого срочно стали формироваться ракетные бригады, командирами которых были М.Г. Григорьев, Т.Н. Небоженко, П.В. Колесников, М.Б. Шубный и М.М. Чумак.
Одновременно с ракетой Р-1 Сергей Павлович разрабатывал ракету Р-2 (8Ж38 — прим. составителя) с дальностью 600 км с цельнонесущими баками окислителя и горючего и с отделяющейся головной частью. Приборный отсек располагался в межбаковом пространстве. Значительно безопаснее стало работать с приборами системы управления. Немецкой группой под руководством Гельмута Гретруппа разрабатывались ракеты Г-1 с дальностью 800 км и Г-2.
Экспериментальные испытания ракет Р-2 мы проводили в сентябре — декабре 1949 года, вторую серию испытаний ракет Р-2 провели в июне 1951 года. Для повышения точности попадания ракет в цель на ракетах была применена система боковой радиокоррекции, это было шагом вперед. Но, применяя систему радиокоррекции, мы подвергали ракету воздействиям на нее радиопомех».
Через год, 10 октября 1948 года был осуществлен успешный пуск управляемой ракеты Р-1 отечественного производства с дальностью полета около 300 км. Этот ракетный комплекс 28 ноября 1950 года был принят на вооружение Советской Армии.
Разработка первого отечественного ракетного комплекса Р-1 проводилась под руководством Сергея Павловича Королева. В число основных разработчиков входили коллективы, которыми руководили академики В.П. Глушко (двигатели), Н.А. Пилюгин (системы управления), В.И. Кузнецов (гироприборы), В.П. Бармин (наземное оборудование).
В 1951 году на вооружение Советской Армии принимается ракетный комплекс Р-2 с дальностью полета 600 км.
Появление ракетных комплексов Р-1 и Р-2 (8А11 и 8Ж38) дало толчок дальнейшему развертыванию ракетных формирований.
С декабря 1950 года первая бригада особого назначения РВГК стала именоваться — 22-я особого назначения Гомельская ордена Ленина, Краснознаменная, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого бригада РВГК. 15 марта 1953 года бригада переименовывается в 72-ю инженерную бригаду РВГК.
Организационно бригада особого назначения включала управление, три основных дивизиона, технический дивизион, бригадную школу сержантского состава, подразделения технического и материального обеспечения. Дивизион с ракетным комплексом Р-1 состоял из двух стартовых, одной технической батареи и батареи транспортировки ракет, спецтоплива и заправки боевых изделий. В дивизион с ракетным комплексом Р-2 входили, кроме того, батарея управления с двумя отделениями системы боковой радиокоррекции и станцией технического контроля точности, взвод топогеодезического обеспечения, взвод связи и другие подразделения. Каждая инженерная бригада имела шесть пусковых установок (по числу стартовых батарей).
Основными задачами бригады после ее включения в состав полигона Капустин Яр являлись: участие в проведении пусков первых образцов управляемых баллистических ракет совместно с испытательными подразделениями полигона; самостоятельное проведение пусков первых образцов управляемых баллистических ракет; разработка основных положений по боевому применению ракетных частей и подразделений; отработка эксплуатационной документации. С принятием на вооружение ракеты Р-5М (8К51) с ядерным боезарядом изменяется и структура бригады.
На первом этапе создания ракетных соединений и частей боевое применение инженерных бригад должно было определяться распоряжениями Ставки ВГК. Предусматривалось придание инженерных бригад соответствующим фронтам. Управление инженерными бригадами командующий фронтом должен был осуществлять через командующего артиллерией подобно управлению гвардейскими минометными частями в годы Великой Отечественной войны.
В ноябре 1957 г. в Министерстве обороны разрабатывается план использования инженерных бригад. В соответствии с этим планом предусматривается поэтапная передислокация первых ракетных соединений в районы предполагаемого применения. Ставится задача возведения к июлю 1958 г. стартовых позиций для отдельных инженерных дивизионов с ракетами Р-5М с целью сокращения времени подготовки к пуску и их маскировки.
В соответствии с этим планом 72-я инженерная бригада передислоцируется в село Медведь Новгородской области Ленинградского военного округа. Условия службы на новом месте в послевоенные годы были не простыми. Село Медведь и военный городок сильно пострадали во время войны. Здания и сооружения, построенные еще как аракчеевское поселение прошлого века, были разбиты артиллерийским огнем обеих воюющих сторон, Очень пострадала система водопонижения. Люди и техника буквально тонули в воде и грязи, бригада тратила очень много времени и сил на обеспечение элементарных условий своей повседневной деятельности. Строительство жилья для офицеров, в основном своими силами, рытье дренажных канав, уборка парков техники от снега, тысячи других забот накладывали особый отпечаток на проведение боевой подготовки подразделений. Однако спрос за состояние боевой готовности не снижался, бригада ежегодно подвергалась итоговой проверке центром, а в 1956 году — в год венгерских событий — она проверялась трижды.
После генерал-майора Тверецкого А.Ф. бригадой командовал Герой Советского Союза генерал-майор артиллерии В.Н. Иванов. Первый заместитель командира — полковник А.И. Холопов, начальник политотдела полковник В.Л. Лесков, начальник штаба полковник Д.А. Тюрин, главный инженер (после ухода Б.Г. Ханина) полковник В.И. Андрюков, заместитель по тылу полковник П.Ф. Науменко, заместитель по технической части А.Ф. Левашов.
Личный состав первой ракетной бригады внес фундаментальный вклад в развитие ракетного оружия. Высокопрофессиональная школа эксплуатации и проведения пусков ракет использовалась для улучшения эксплуатационно-боевых характеристик ракетных комплексов, разработки способов их боевого применения и организационно-штатной структуры ракетных частей и подразделений, системы и методов обучения личного состава. Этот опыт, высокий уровень специальной подготовки профессионалов-ракетчиков стали основой для развертывания последующих ракетных соединений.
Ежегодно бригада на лето до ноябрьских праздников выходила в лагеря. Передислокация осуществлялась по железной дороге с маршем своим ходом от станции Луга до Липовой горы, где размещался полигон. Лагеря позволяли поддерживать высокую полевую выучку.
Бригада ежегодно подивизионно участвовала в пусках ракет на полигоне Капустин Яр. Спрос на зачетном занятии полигонными специалистами был очень строгим, а без хорошей оценки боевой расчет к пуску не допускался. С сентября по декабрь 1958 года подразделения бригады участвовали в пусках ракет из района Челкар, которые проводились в интересах зарождающейся системы противоракетной обороны. Эти командировки были длительными и изнуряющими из-за частых задержек по причине поломок в системах радиолокационной засечки в районе оз. Балхаш, куда производились пуски ракет.
2-м дивизионом бригады командовал подполковник П.П. Уваров (который впоследствии стал командиром 7-й ракетной дивизией, а затем был начальником кафедры в Военно-политической академии им. В.И. Ленина), заместителем командира дивизиона по спецвооружению майор Г.Н. Малиновский, в последующем заместитель Главнокомандующего ракетными войсками по вооружению, генерал-полковник, Герой Социалистического Труда, лауреат государственной премии, доктор технических наук.
О своей службе в бригаде Г.Н. Малиновский пишет: «Командир дивизиона П.П. Уваров работать мог без сна сутками. Отличало его, бывшего артиллериста, стремление отлично знать вооружение. Зачастую он просил меня: «Погоняй меня по схеме пять». Считал за обязанность знать работу ракетного комплекса до контакта в релейных схемах борта и «земли». Это качество, кстати, отличало и командиров первого и третьего дивизионов Бориса Михайловича Спрыскова и Филиппа Федоровича Евсеева, с которыми я ближе познакомился, став позже заместителем командира бригады.
В моей работе Петр Петрович меня всячески поддерживал. В то же время был очень требователен, не допускал фамильярности, был нетерпим к искажениям разговорного языка. Одной из сильных сторон характера Уварова являлось отсутствие робости при общении со старшими начальниками любых уровней. За этот пример я ему глубоко обязан, так как на первых порах у меня зачастую язык к небу прилипал при контактах с незнакомыми мне руководителями. Субординацию Уваров соблюдал неукоснительно, но интересы дивизиона отстаивал решительно.
Еще об одном важном качестве моего командира. Подполковник Уваров знал в лицо (на память) весь личный состав дивизиона. А ведь в дивизионе только солдат и сержантов было более 600 человек. Причем сержантов знал досконально, так, как требует Устав от командира роты. Это качество командира очень поднимало его авторитет и способствовало поддержанию дисциплины на должном уровне, сплочению коллектива части.
Типичная картина. Ночью на марше Уваров обходит во время остановки колонну арттягачей с заправщиками и в темноте, услышав матерщину в группе отдыхающих после осмотра агрегатов механиков-водителей, безошибочно узнает солдата-сквернослова и делает ему замечание. Он знает не только в лицо подчиненных, но и голос каждого. Я об этом пишу для тех командиров, у которых в полку нет и 200 солдат, а они путаются даже в их фамилиях. Не должно быть безликой массы подчиненных. Уважение можно заслужить только уважительным отношением к ним.
Начальник штаба дивизиона Анатолий Петрович Андреев был ветераном бригады и дивизиона. В работе был вполне самостоятелен и ревнив к любой попытке в чем-либо подменить его. Так как до этой должности он прошел школу службы в стартовой батарее, то больших трений у меня с ним по планированию не возникало.
Должность начальника штаба сложнейшая, а в условиях затраты значительной части учебного времени на неплановые работы она становится и опасной. Перед проверяющими необходимо было отчитаться за каждый час боевой подготовки. Их совершенно не интересовало, что зима была очень снежной и много сил потрачено на обеспечение свободного выхода машин из парков по тревоге или что дивизион должен каждый год строить по четырехквартирному дому для офицеров и т. д. И не дай Бог, если отделение или батарея получит неудовлетворительную оценку! Поэтому работать Андрееву было очень нелегко, отстаивал каждого солдата и имел репутацию тяжелого человека, хотя должен сказать, это был замечательный товарищ. Мы были знакомы семьями, жили рядом и долгое время поддерживали связь. В годы развертывания дивизий второй дивизион стал базой для развертывания нового ракетного полка на западе Белоруссии и Анатолий Петрович пошел с повышением на должность начальника штаба ртб.
Ракетный комплекс того времени — сложная релейно-контактная система. Для таких систем надежность обеспечивается при определенной цикличности их задействования. Мы в то время не имели систем обеспечения надежности, таких как герметизация, поддержание строгого температурно-влажностного режима, многоканальности передачи команд и другие. Два-три параллельных канала только в системе наведения по дальности. При полном отсутствии комплексных тренажеров только регулярные тренировки комплекса с задействованием почти всего дивизиона были единственным способом поддержания боевой готовности. Поэтому если стартовая батарея в течение двух недель не проводила хорошо организованной и всесторонне обеспеченной комплексной тренировки (а это полный учебный день), то можно было с уверенностью сказать, что уровень ее боевой готовности сильно понизился. А ведь чтобы обеспечить качество комплексного занятия, необходимо было до него провести целую серию работ и занятий с личным составом и офицерами. По этой причине мы зачастую могли посягать на святую святых — на занятия по политподготовке, в лучшем случае перенося их на вечерние часы.
Заместителем командира по политической части в те годы был Иван Яковлевич Кубрак, человек очень добрый и совестливый. В дивизионе его уважали и любили. Очень жаль, что он рано ушел из жизни.
При совершении маршей наши командиры экономили время на проведении лишнего контрольного цикла проверки аппаратуры после развертывания для устранения дефектов в системе после тряски при движении. Поэтому если политработник с начала службы не понимал этой ситуации, а пытался строить какую-то самостоятельную линию, то плохо становилось всем. Надо отдать должное Ивану Кубраку, что во втором дивизионе было полное единство взглядов по вопросам поддержания и дальнейшего повышения уровня боевой готовности. И не случайно этот дивизион первым в бригаде был перевооружен на новый ракетный комплекс Р-5М. Это заслуга всего коллектива и подполковника Кубрака безусловно.
Читателя-сослуживца прошу простить меня, что я не смогу вспомнить каждого офицера в дивизионе, это просто невозможно. Но не упомянуть командиров батарей я не могу. Каждый из них был личностью и достойно занимал свою должность. Стартовыми батареями командовали Григорий Ухаботин и Николай Новиков, грамотные специалисты, влюбленные в свое дело, хотя и неважные дипломаты, но с хитринкой. На первых комплексных занятиях каждый из них пытался проверить мою подготовку. Без излишней скромности скажу, что этот экзамен я выдержал, но им обоим показал, что их учеба не завершена. После этого экзамена мы прониклись друг к другу чувством взаимного уважения, которое сохранили на всю жизнь. Ни один из них за период службы в этих должностях дивизион не подвел, оба закончили академии и продолжили службу на высоких должностях.
Командиром технической батареи был капитан И.М. Дунин. С ним пришлось «повоевать» и командиру дивизиона и мне. Однако Иван Михайлович извлек верные уроки и достаточно уверенно вел свой трудный участок.
Батареей заправки и транспортировки ракет командовал майор Черзаров, человек в высшей степени основательный и самостоятельный. Больших забот по работе с этой батареей Уваров не имел. Черзаров — заправщик с давних пор, свое дело знал досконально, подчиненные ему начальники отделений отличались твердыми навыками в работе и определенной лихостью. За отдельными офицерами, особенно в расчетах заправки спиртом, надо было смотреть и смотреть. Даже такой специалист, как заместитель главного инженера бригады П.И. Сасько, нередко убеждался при проведении «прожигов» ракет, что в системе зажигания оказывался не спирт, а ГИМ-2 (это определялось по желтому цвету пламени ГИМ-2 в отличие от голубого у спирта). А ведь за несколько минут до поворота ключа «ИС» и нажатия кнопки «Пуск» Прокофий Иванович лично крепил на скалках пускового стола бачок с 11 литрами чистейшего спирта.
Я пишу об этом потому, что хочу подчеркнуть сложность работы командира батареи заправки и в целом крайнюю нежелательность иметь в войсках подобного рода продукты. Ведь порой приходилось содержать сотни тонн спирта в грунтовых емкостях. С получением заменителей спирта типа ГИМ-1 или ГИМ-2 предупреждающие наклейки с черепами и костями воспринимались личным составом за обман со стороны командования. А ведь в основе ГИМов был метиловый спирт, продукт очень опасный. Вообще с горючим Ракетным войскам не повезло. Позже мы стали применять НДМГ — несимметричный диметилгидразин, опаснейший яд, и приходилось вспоминать сравнительную «безобидность» ГИМов. Да и с окислителями нельзя было шутить. Например, тот же жидкий кислород, обладающий капризной чувствительностью к следам масел и жиров и требующий обезжиривания всей арматуры тем же спиртом.
Сопоставляя службу тех лет с последующими периодами, могу смело сказать, что потери личного состава при работах непосредственно на вооружении были минимальными по сравнению с потерями от других причин. Значительно больше гибло военнослужащих от поражения обычным бытовым электронапряжением в парках, гаражах, при ремонтных работах, в службах тыла. Стройной системы электробезопасности в те годы еще не существовало.
Унаследовав артиллерийскую структуру штатов, дивизионы и бригады имели в своем составе батареи управления. Практически это были роты связи (отделение подготовки исходных данных — опид — подчинялось на деле непосредственно начальнику штаба). По своему составу и вооружению батарея управления позволяла обеспечить управление частями на фронтовых операциях. Системы боевого дежурства в те годы не существовало, она в примитивном виде развертывалась только в ходе учений с привлечением связистов батареи управления и штатных офицеров штаба (дивизиона, бригады). Впервые задача организации боевого дежурства встала в 1959 — 1960 годах, когда бригада, находясь в Группе войск в Германии, получила поезда с жидким кислородом и штатное боевое вооружение.
Командовал батареей Виктор Егоров, хорошо подготовленный связист. Постоянно его поддерживал, помогал ему командир дивизиона, который, имея личный опыт войны, лучше всех понимал значимость этого формирования. В обиду управленцев Уваров не давал, не говоря уж о начальнике штаба дивизиона, которому батарея подчинялась непосредственно. К сожалению, в последующие годы подразделения и части связи в ряде мест стали приобретать статус «придворного» войска. Дело в том, что вооружение и техника связи содержались на более или менее допустимом уровне, а вот источники электропитания, электрооборудование высокого напряжения, автомобили, силовые движки и т. д. командирами «придворных» войск считались второсортными и поддерживать, по их мнению, готовность к применению должны были начальники служб. В ряде случаев эта опасная тенденция поддерживалась начальниками штабов и даже командирами. Одной из причин этого является отвлечение личного состава этих войск для нештатной работы в штабах, а иногда и того хуже — для использования в личных целях. Тогда командир такого подразделения быстро наглеет.
Об этом я пишу потому, что для меня нравственный климат в бригаде был образцом, и командиры частей и подразделений приучались к полному исполнению уставных требований, в том числе несли ответственность за состояние всего вооружения и техники.
Что собой представлял офицерский состав дивизиона, да и бригады в целом? Техники, операторы и основная часть офицеров были выпускниками средних училищ, как правило, артиллерийских, прошли переподготовку на 6 — 10-месячных курсах на полигоне Капустин Яр или на ВОК в Пензе. Затем эти офицеры быстро приобретали твердые навыки в работе с вооружением. Многие из них в будущем оканчивали Академию им. Ф. Э. Дзержинского или высшие училища и уже инженерами направлялись на службу в развертываемые части и соединения МКР. С некоторыми бывшими сослуживцами встречались в последующие годы, и все они с теплотой вспоминали годы службы в бригаде. Многие техники, особенно в стартовых, монтажных, заправочных отделениях, с приобретением опыта становились начальниками отделений, зампотехами и даже командирами батарей. Пишу слово «даже» по той причине, что в конце 50-х годов пошел интенсивный процесс насыщения бригад офицерами с высшим образованием и инженерами. По этой причине получить должность командира батареи, не имея высшего образования, становилось все сложней.
Замена офицерского состава коснулась и самого командира бригады, и прежних командиров дивизионов. Прошла она в целом организованно. Как правило, кандидат назначался на должность заместителя командира и после годичного стажа получил окончательное назначение.
Офицерский состав, прибывавший для службы в бригаду, проходил бригадные курсы в течение 1 — 2 месяцев. Такая доподготовка на реальном вооружении под руководством лучших специалистов приносила неоценимую пользу. Курсы проходили и выпускники ракетных вузов.
Следует отметить, что плохо оправдала себя практика назначения на должности начальников ведущих отделений (двигательных, электроогневых, отделений проверки и др.) выпускников Военной академии им. Ф. Э. Дзержинского из числа бывших студентов. Им было очень сложно входить в должности, не имея армейской школы. Ведь в стенах академии они были всего пару лет. Недостатка в их подготовке по специальности никто не ощущал, а вот ошибок во взаимоотношениях с подчиненными было сделано больше чем достаточно. Явления заискивания, панибратства, «тыканья» и даже совсем необъяснимой грубости требовали от нас постоянного, пристального внимания к молодым командирам подразделений. Меньше издержек было у выпускников Ростовского училища. Некоторые бывшие студенты считали себя в войсках людьми случайными и всеми правдами и неправдами старались это доказать. Но среди них были и такие, которые образцово служили в Ракетных войсках и успешно продвигались по службе. До сих пор помню начальника лучшего электроогневого отделения дивизиона лейтенанта Пичугина, прекрасного специалиста и командира.
В ремонтной мастерской дивизиона работал бывший воспитанник Ленинградского политехнического института лейтенант В.И. Хведченя, «кузнец», как прозвали его товарищи, безотказный работник, сразу же завоевавший авторитет у солдат и сержантов мастерской высокой подготовкой, добрым отношением к людям, обладавший теплым украинским юмором, который позволял снять усталость и напряженность в самой сложной обстановке. Со временем почти все «студенты» ушли из армии.
Другое дело было с «моряками», т. е. офицерами, переведенными в ракетные части из Военно-Морского Флота. Процесс смены формы одежды у них проходил очень болезненно. И нередко ломка продолжалась не менее двух-трех лет. И мы не удивлялись, увидев убывающего в отпуск капитана в форме капитан-лейтенанта. Прибывшие моряки благодаря лучшей, чем у сухопутчиков, общей подготовке (это мое личное, глубокое убеждение) успешно осваивали ракетные специальности и продолжали служить. Не удивительно, что среди генералов-ракетчиков значительное количество «моряков».
К концу 50-х годов коллективы бригад представляли собой сплав опыта и квалификации с запасом на долгие годы. Жизнь распорядилась судьбами многих офицеров из состава бригад очень своеобразно. Эти офицеры, прослужив без смены ракетного комплекса Р-12 десятки лет, прикрыли своими судьбами процесс развертывания войск межконтинентальных ракет (а ведь были дивизии МКР, которые за этот же период сменили по пять ракетных комплексов).
О солдатах и сержантах писать труднее, потому что без них ничего в войсках не делается. Одно можно сказать, что то поколение солдат и сержантов своей одержимостью, безотказностью в работе напоминало тех, кто в годы войны переломил хребет фашистскому зверю. Не было случая, чтобы солдат не выполнил поставленную задачу на боевой службе или при проверках войск. Спасибо тебе, советский солдат, за твою верную службу Родине!»
В течение 1958 г. США резко наращивают усилия по милитаризации ФРГ, с мая начинается оснащение бундесвера ядерным оружием, в ноябре на вооружение западногерманской армии поступают тактические ракеты «Онест Джон», крылатые ракеты «Матадор», зенитные ракеты «Найк-Геркулес». Обстановка вокруг Западной Германии продолжает накаляться.
Советское Правительство в связи с этими военными приготовлениями делает 27 ноября 1958 г. заявление об изменении в ближайшие полгода статуса Западного Берлина и подписании мирного договора с Германией.
Учитывая, что срок объявленных намерений истекал в начале мая 1959 г., военное руководство страны принимает меры по повышению стратегических возможностей советских вооруженных сил, путем приведения в боевую готовность ракетных частей с ракетами средней дальности.
С этой целью 635-й и 638-й отдельные инженерные дивизионы (командиры подполковники Евсеев Ф.Ф. и Красавин И.А.) 72-й инженерной бригады (командир Герой Советского Союза полковник Холопов А.И.), вооруженные ракетами Р-5М, в течение ноября 1958 — февраля 1959 г. передислоцируются в ГДР в районы г.г. Фогельзанг и Фюрстенберг и приводятся в боевую готовность к развертыванию на стартовых позициях. В апреле 1959 года в ГДР передислоцируются 432-я и 320-я пртб (командиры подполковники Дмитриев А.А. и Бондарев Ф.В.) с ядерным боезапасом. 635-й и 638-й оидн заступили на боевое дежурство 10 мая 1959 г.
Военные городки, где разместилась бригада, ранее занимали мотострелковые части Группы советских войск, и были хорошо обустроены. Переброска по железной дороге проводилась скрытно и организованно. В течение первого месяца после передислокации были оборудованы боевые порядки, получены компоненты ракетного топлива, ракеты, головные части. Начались плановые занятия по боевой подготовке. С прибытием на новое место бригада оказалась в обстановке повышенного внимания местного населения, за которым работала хорошо поставленная разведка службы Гелена. Все передвижения и все виды комплексных занятий проводились только в ночное время, наибольшие трудности возникали при движении поездов с кислородом, которые демаскировали предназначение бригады.
На территории СССР приводятся в боевую готовность:
10 мая 1959 г.:
— 650-й оидн и 349-я пртб с ракетами Р-5М (г. Гвардейск, командиры подполковники Спрысков Б.М. и Тамарлаков В.К.),
— 640-й оидн и 177-я пртб с ракетами Р-5М (пос. Перевальное, Крым, командиры подполковники Кураков И.А. и Сорокин С.И.)
— 652-й оидн и 56-я пртб с ракетами Р-5М (пос. Манзовка, Дальний Восток, командиры подполковники Генералов С.Т. и Голянский Г.Д.),
— 651-й оидн и 410-я пртб с ракетами Р-5М (г. Свалява Украинская ССР, командиры полковник Абрашкевич В.А. и подполковник Дзюба В.А.)
15.5.1959 г.
— 637-й оидн и 87-я пртб с ракетами Р-12 (г. Таураге, командиры подполковники Гаврилов Г.Д и Галочкин В.С.),
1.7.1959 г.
— 639-й оидн и пртб с ракетами Р-12 (Стрый, Украинская ССР, командиры подполковник Францев Н.С. и Распроста В.Ф.)
Боевая готовность к пуску на территории СССР составляла 3 часа, в ГДР — 5 час.
Несение боевого дежурство осуществлялось в полевых условиях до конца октября 1959 г., после чего ракетные части заняли постоянные места дислокации, а 635-й и 638-й оидн были возвращены на территорию СССР в г. Советск и г. Волковыск соответственно.
Накопленный в ходе выполнения этой боевой задачи опыт несения боевого дежурства лег в основу деятельности по развертыванию в последующем стратегической группировки ракет средней дальности и постановки их на боевое дежурство.
Ветеран 72-й инженерной бригады полковник В.А. Носков вспоминает: «Размещение частей в новых местах дислокации особых затруднений не вызывало: военные городки, спецхранилища для ракет и ГЧ, технические парки были заблаговременно оборудованы и ждали своих хозяев.
В марте приехали семьи, начали устраиваться всерьез и надолго. Были установлены добрососедские отношения с командованием танковой дивизии и ее гарнизонов, расположенных по соседству, наши семьи свободно посещали их городки, дома офицеров, магазины военторга. Никаких недоразумений с органами местной власти и населением близлежащих немецких населенных пунктов не возникало. Однако, ориентация на длительное пребывание бригады на территории ГДР оказалась ошибочной. Уже в июне члены семей были отправлены в «отпуск», а в августе был получен приказ на передислокацию. Пошел обратный процесс: сдача боезапаса ракет, ГЧ, компонентов РТ, военных городков, спецсооружений, оборудования и т.п.
Остается только догадываться, какими обстоятельствами было вызвано экстренное возвращение 72-й инженерной бригады в Советский Союз. Возможно, было проявлено политическое нежелание европейских стран иметь в непосредственной близости советское ракетное оружие. Надо думать, что не последнюю роль сыграло принятие на вооружение в марте 1959 г. ракетного комплекса Р-12 с дальностью до 2000 км. В связи с этим, содержание ракетной бригады за рубежом могло казаться недостаточно обоснованным, хотя полная досягаемость до всех стратегических объектов на Западных ТВД с территории СССР стала возможной только в 1961 г. с принятием на вооружение ракетного комплекса Р-14.
К идее размещения на территории ГДР одного — двух ракетных полков Верховное Главное командование возвращалось еще раз в 1961 году, но реализовать эти замыслы посчитало нецелесообразным.
Как бы то ни было, в сентябре 1959 г. управление бригады и оба дивизиона, переименованные в 25-й и 638-й инженерные полки были передислоцированы в Советский Союз на новые места: управление бригады — в г. Знаменск, а потом в г. Гвардейск (командир полковник Холопов А.И.); 25-й ракетный полк — в г. Советск Калининградской области (командир полковник Евсеев Ф.Ф.); 638-й ракетный полк — в г. Волковыск (в дальнейшем в г. Слоним) Гродненской области (командир полковник Сальницкий И.Т.).
Преемницей 72-й инженерной бригады РВГК стала 24-я ракетная дивизия 50-й ракетной армии, которая была сформирована в г. Гвардейске Калининградской области.
В 1959-1960 годах на территории формируемой дивизии проводится тщательная рекогносцировка позиционных районов, ведется интенсивное строительство ракетных объектов дивизии. В феврале 1960 года результаты работы по созданию первых ракетных полков изучала большая группа руководства во главе с секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Группу сопровождал главнокомандующий Ракетными войсками главный маршал артиллерии М.И. Неделин.»
Второе ракетное соединение — 23-я бригада особого назначения РВГК, создается в декабре 1950 года. Ее командиром назначается полковник Григорьев М.Г.
Третьим по счету ракетным соединением стала 54-я бригада особого назначения РВГК, формирование которой проводилось в соответствии с директивой Генерального штаба ВС СССР Орг/3/679539 от 14.12.51 г. Ее формирование с 10 мая 1952 года начинал полковник Т.Н. Небоженко. С 27 мая 1952 года ее командиром был назначен генерал-майор артиллерии П.В. Колесников. Управление и 1-й дивизион этой бригады явились основой для развертывания в последующем 29й ракетной дивизии 50й ракетной армии. Формировалась дивизия с управлением, которое размещалось вначале в г. Таураге Литовской ССР, а затем в г. Шяуляе.
Местом дислокации 54-й бригады особого назначения (впоследствии 85-й инженерной бригады) был определен Государственный центральный полигон Капустин Яр. Первые руководители бригады:
— командир генерал-майор артиллерии П.В. Колесников,
— начальник штаба подполковник А. П. Коваленко,
— заместитель по вооружению, главный инженер инженер-полковник А.А. Бариленко,
— начальник политотдела подполковник В.И. Дорохин,
— командир 1-го дивизиона подполковник А.Ф. Грабин,
— командир 2-го дивизиона майор Л.Н. Румянцев,
— командир 3-го дивизиона подполковник П.И. Ожеренков.
За период своего почти 7-летнего пребывания на полигоне личный состав бригады не только занимался боевой подготовкой и эксплуатацией ракетного вооружения, но и участвовал в учебно-боевых пусках ракет и в войсковых учениях, проводимых по плану Штаба реактивных частей. Наиболее крупным войсковым учением, в котором участвовал личный состав бригады, было проведенное в 1955 году под руководством маршала артиллерии М.И. Неделина учение на тему: «Действия инженерной бригады РВГК в наступательной операции в условиях применения атомного и химического оружия». Учение сопровождалось учебно-боевыми пусками ракет Р-1 (8А11) и Р-2 (8Ж38).
Начиная с 1957 года, на вооружение бригады поступает ракета Р-5М (8К51) с ядерной головной частью и дальностью действия 1200 км (конструкции С.П. Королева). Возникает необходимость выработки принципиально новых взглядов на применение ракетно-ядерного оружия на больших дальностях. В связи с этим, в сентябре 1957 года с бригадой проводится учение «Действия отдельного дивизиона инженерной бригады РВГК, вооруженной ракетами стратегического назначения при выполнении задачи по поражению объектов противника, находящихся в глубоком оперативном тылу». По результатам этого учения были сделаны обобщения, связанные с особенностями развертывания дивизионов, вооруженных новой стратегической ракетой, особенно в плане подготовки и доставки ракет, головных частей и компонентов ракетного топлива. На учениях была также проверена возможность проведения последовательных трех пусков ракет без смены позиции.
85-я бригада становится одной из ведущих инженерных бригад РВГК, которой маршал артиллерии М.И. Неделин и Штаб реактивных частей поручают решение ответственных задач по развитию ракетного вооружения и основ его боевого применения. С августа 1954 года бригаду возглавил полковник Л.С. Гарбуз, высокоподготовленный и энергичный офицер, умелый воспитатель Впоследствии он окончил Военную академию Генерального штаба, был заместителем начальника Боевой подготовки РВСН, а в период Карибского кризиса 1962 года командовал ракетной группировкой наших войск на Кубе.
О периоде действий бригады на полигоне Капустин Яр рассказывает ветеран бригады полковник В.А. Гуров: «После окончания факультета № 6 реактивного вооружения академии им. Дзержинского Ф.Э. я и получил назначение в 54-ю бригаду РВГК и с первых же дней своей службы окунулся в горячие будни практического освоения ракетной техники. Воспоминания о том периоде полны ярких впечатлений о событиях и днях, менявшихся с неимоверной быстротой. Время, как опытный ретушер, выкристаллизовывает в памяти главное и существенное, отодвигая на второй план мелкие неурядицы, неустроенность, трудности служебного и семейного быта.
Полигон Капустин Яр занимает особое место в жизни большинства ракетчиков первого поколения, впрочем, как и в истории освоения первых ракет, как нового оружия войск. Для многих молодых офицеров и солдат он был первой в их самостоятельной жизни проверкой на прочность, где не только происходило познание военного и ракетного дела, но и закалялись их воля и характеры. Морозы и жара, степные ураганы и привозная вода, армейская жизнь в палатках, вспышки дизентерии соседствовали с токсичными компонентами ракетных топлив, вынуждавших в этих условиях находиться в противогазах и защитной прорезиненной одежде. И над всем этим царил жестокий Его Величество норматив: все должно было совершаться в точно заданное время в незыблемой последовательности, объединяя усилия и устремления десятков людей на стартовой позиции во имя одной задачи пуска ракеты. Сюда многие годы прибывали на учебу и пуски люди, расставленные кадровиками и «мобистами» по штатным клеточкам, а убывали сколоченные боевые расчеты пуска, способные самостоятельно выполнить боевую задачу по подготовке ракеты к пуску.
Разве можно забыть, как в изнуряющий зной от искр выхлопа тягача АТТ или АТС частенько загоралась степь, и пламя огня, подгоняемое сухим степным ветром, начинало распространяться с огромной скоростью, угрожая технике, как в считанные секунды огонь «сжирал» огромную палатку 8Ю12, или как в осеннюю дождину в непролазной солончаково-глинистой почве вязли заправочные цистерны, с трудом поддаваясь богатырской натуге спаренных АТТ. Но бригада жила своей жизнью, отрабатывая методики боевого применения ракет и шлифуя тактическую слаженность подразделений. Большой школой, например, явилось тактическое учение, проходившее под руководством Начальника штаба реактивных частей генерала М.А. Никольского, в ходе которого, в частности, отрабатывался длительный марш дивизиона в ночных условиях с применением светомаскировочных устройств СМУ, и проверялась возможность его обнаружения с самолетов, оснащенных приборами ночного видения.
Генерал Никольский М.А., самый первый начальник Главного штаба РВСН, вошел в историю создания Ракетных войск, как одна из незаурядных и ярких личностей на начальном этапе становления и развития нового вида Вооруженных сил. Нам, офицерам бригады, участвовавшим в этом учении, запомнились его высокая интеллигентность, отсутствие высокомерия, стремление глубоко вникнуть во все вопросы боевого применения нового вида оружия, уважительное отношение к подчиненным и справедливость.
Характерен такой эпизод. В ходе учения, по невыясненной до конца причине, в очередной раз вспыхнула степь, пламя перекинулось на ракетный поезд с учебно-тренировочной ракетой. В мгновение ока загорелся брезентовый тент грунтовой тележки и чехол на ракете. От сильного нагрева лопнул бак окислителя, обгорела тележка, получил повреждения и тяжелый артиллерийский тягач АТТ. В подавленном состоянии все ожидали больших неприятностей. Но генерал, выслушав доклад, осмотрел поврежденную технику и спокойно распорядился: ракету и тележку отправить на заводы-изготовители для ремонта, а тягач по истечении некоторого времени списать. Он же и сам договорился с заводами о ремонте. Авторитет его был высок и среди руководителей промышленности.
Мне довелось также быть участником и сложного тактического учения «Запад», проводившегося летом 1956 г. Подразделения бригады в ходе учения передислоцировались в Казахстан, оборудовали там стартовую и техническую позицию и совершили пуск ракеты Р-2 в сторону полей падения головных частей Капустина Яра. Одной из задач учения была проверка методики расчета полетного задания при стрельбе с востока на запад. Это был первый учебно-боевой пуск в ходе тактического учения с полевой позиции. Ракета, взметнувшаяся со старта, догнала лучи заходящего солнца и, как бы подхваченная ими, победно преодолевая земное притяжение, устремилась к заданной цели, еще долго оставаясь в поле нашего зрения. Это было восхитительное для ракетчика зрелище, блестящий результат изнурительного многодневного труда в сложных климатических условиях в отрыве от основной базы дислокации.
С мая и до конца августа 1958 г. стартовой батареи майора Сергеева В.Ф., была поставлена задача по отработке степеней боевых готовностей № 1,2,3 и 4 ракет Р-5м и их временных нормативов. Для этого в районе площадки 4с была оборудована полевая стартовая позиция, на которой проводились многочисленные циклы подготовки ракеты к пуску из различных степеней готовности с отработкой до автоматизма операций и жестким хронометрированием времени. На большинстве этих занятий осуществлялась реальная заправка компонентами ракетного топлива с последующим сливом. В ходе отработки боевых готовностей было проведено 3 учебно-боевых пуска. В довершении всего была проведена изнуряющая проверка возможностей и временных нормативов по проведению последующих пусков с одного пускового стола, в ходе которой было проведено подряд 4 пуска ракет.
Этой работе уделял исключительное внимание Главнокомандующий РВСН Главный маршал артиллерии Неделин М.И. Он неоднократно присутствовал на занятиях и пусках, вникая в существо выполняемых работ. Вблизи стартовой позиции ему оборудовали место под тентом, с которого он наблюдал за работой боевого расчета, частенько обращаясь с просьбой принести ему охлажденной жидким кислородом воды. Как правило, он приезжал один, без «свиты», что подчеркивало рабочий характер его присутствия. Руководил отработкой боевых готовностей полковник Гарбуз Л.С., который к этому времени зачисленный слушателем Академии Генерального Штаба и, передав командование бригадой полковнику Колесову А.А., был задержан до окончания работ.
Новую ракетную технику нужно было не только осваивать, но и доказывать ее право на существование, т.е. показывать ее возможности.
Такую задачу пришлось решать нашей бригаде в 1958 году, готовясь к посещению полигона высшим политическим руководством государства во главе с Н.С. Хрущевым и командованием Вооруженных Сил. Был разработан сценарий показа ракетной техники, выбраны наиболее характерные моменты из цикла подготовки ракеты к пуску, оборудовались соответствующие точки показа: стартовая позиция с комплектом стартового оборудования, техническая позиция для проверки ракет, работа стартового расчета по установке ракеты на пусковой стол и заправка ракеты топливом. Показ должен был завершиться пуском ракет силами полигонной команды.
Понимая всю ответственность и важность предстоящего мероприятия, личным составом бригады был проделан огромный объем работ по подготовке техники, совершенствованию слаженности боевого расчета, отработке содержания и текстов пояснительных докладов. Насколько большое значение придавалось этому показу, свидетельствует эпопея по подготовке смотровых площадок. Место показа было выбрано в степи между 2-й и 4-й площадками. В разгар весны степь преобразилась, вокруг полыхали красные маки, создавая неповторимый степной ландшафт.
Но время показа все откладывалось, зеленая весенняя травка поникла, появились сухие песчаные кочки, устланные верблюжьей колючкой и поросшие острой, точно иглы, травой, под натиском сухих ветров начали гулять по степи проволочно-сплетенные клубки перекати-поле. Командование приняло решение снять верхний слой земли, чтобы выровнять площадки. Над площадками показа поднялись густые облака пыли. Начали поливать землю водой из водообмывщиков 8Т311, которую возили за несколько десятков километров из Ахтубы. От жары и воды земля покрывалась паутиной глубоких трещин. А мы продолжали борьбу с природой, пытаясь ликвидировать эти трещины.
Показ состоялся 13 сентября 1958 г. Вступительный доклад сделал командир бригады полковник А.А. Колесов. Он же давал пояснения на точках показа. Осмотр техники, доклады офицеров о ее боеспособности произвели большое впечатление на всех участников. Интересен эпизод, когда знаменитый авиаконструктор Туполев А.Н., наблюдая подъем ракеты с помощью лафета, был удивлен простотой технологической схемы установки ракеты на пусковой стол и высказал большие сомнения в устойчивости вертикального положения ракеты, опирающейся 4мя точками на тарели стола при сильной ветровой нагрузке. Офицер, дававший пояснения, постарался доказательно развеять эти сомнения, а Хрущев Н.С., с присущей ему иронией и подковырками, энергично поддержал офицера».
С сентября 1964 года командиром бригады назначается полковник А.А. Колесов, имевший опыт командной деятельности в инженерных бригадах. Впоследствии он окончил Военную академию Генерального штаба, командовал отдельным ракетным корпусом.
В 1958-1959 годах в соответствии с директивой Генерального штаба 85-я инженерная бригада с полигона Капустин Яр рассредоточивается для последующего развертывания на ее базе ракетных частей:
— управление бригады и 1-й дивизион (командир подполковник Г.Д. Гаврилов) — в г. Таураге (Северо-Западный ТВД);
— 2-й дивизион (командир подполковник И.А. Кураков) — в пос. Перевальное, Крым (Ближневосточный ТВД);
— 3-й дивизион (командир полковник С.Т. Генералов) — в пос. Манзовка, Забайкалье (Дальневосточный ТВД).
Дивизионы 85-й инженерной бригады становятся базовыми для развертывания инженерных полков. Управление бригады, расположенное в г. Таураге, формирует в составе бригады: 637-й инженерный полк в г. Таураге, и 324-й инженерный полк в г. Укмерге.
85-я инженерная бригада, а затем — гвардейская ракетная дивизия в силу высокой профессиональной подготовки ее личного состава всегда являлась базой для проведения Штабом реактивных частей, а затем и Главным штабом РВСН сборов и опытных учений. Так, осенью 1960 года было проведено опытное учение с управлением бригады и Таурагским полком по отработке новых инструкций и руководств для войск. Учением руководил начальник Главного штаба генерал-лейтенант Никольский М.А. В начале 1961 года с целью изучения новых способов управления войсками и внедрения элементов малой автоматизации в управлении дивизии работала группа генералов и офицеров центральных управлений во главе с первым заместителем Главнокомандующего РВСН генерал-полковником Толубко В.Ф.
В период становления ракетных комплексов Р-12 в дивизии шел постоянный поиск путей сокращения сроков подготовки ракеты к пуску, в результате удалось сократить в 1961 году это время почти в два раза, о чем командир дивизии Колесов А.А. доложил на Военном совете Ракетных войск. После согласования с главным конструктором ракеты М.К. Янгелем предложения дивизии легли в основу разработки новых боевых графиков пуска.
* * *
Всего с декабря 1950 года по март 1953 года на полигоне Капустин Яр было сформировано пять бригад особого назначения РВГК (23-я, 54-я, 56-я, 77-я и 80-я), которые 15 марта 1953 года были переименованы в инженерные бригады РВГК.
До 1955 года эти бригады были вооружены ракетами Р-1, Р-2 с обычным боевым оснащением, а с 1957 года — Р-5М с ядерной головной частью.
К концу 50-x — началу 60-х годов ракеты Р-5 и Р-5М, как и ранее принятые на вооружение ракеты Р-1, Р-2, Р-11 и Р-11М, уже не в полной мере отвечали возросшим требованиям к боеготовности, живучести, точности попадания головных частей и другим эксплуатационно-техническим характеристикам ракетных комплексов. Существенные сложности в эксплуатации и обеспечении необходимой боеготовности представляло применение на ракетах Р-1, Р-2, Р-5 и Р-5М низкокипящего окислителя — жидкого кислорода. В связи с этим были предприняты значительные усилия по разработке новых, более совершенных типов ракет с улучшенными боевыми и эксплуатационными характеристиками. Были учтены также повышенные производственно-экономические требования, обусловленные большими объемами серийного производства и значительными масштабами развертывания ракетных комплексов в войсках.
Конструкторское бюро главного конструктора М.К. Янгеля разработало ракету с использованием высококипящих компонентов топлива — Р-12 (8К63), а затем Р-14У (8К65У). Ракета Р-12 имела неоспоримые преимущества перед ракетой Р-5М и поэтому стала основной в группировке ракет средней дальности, простояв на боевом дежурстве вплоть до 1990 г. По своим характеристикам эта ракета имела дальность доставки заряда до 2000 км (Р-5М — до 1200 км), полезная нагрузка увеличилась с 1350 кг до 1600кг. Она была проще в эксплуатации, так как в конструкции ракеты не применялся жидкий кислород, время ее нахождения в заправленном состоянии увеличивалось до 30 суток. На этой ракете стало возможным производить широкий выбор азимутов стрельбы в пределах возможного сектора прицеливания. На ракете Р-5М, имевшей систему боковой радиокоррекции (БРК), в каждом случае смены азимута прицеливания нужно было менять расположение передающих и контрольных машин БРК. Кроме того, отказ от системы БРК на ракете Р-12 снижал возможности противника по радиоразведке факта подготовки ракеты к пуску.
Боевые возможности и боевая мощь инженерных бригад с оснащением их ракетно-ядерным оружием неизмеримо возросли, и их предназначение существенно изменилось. Передача их в оперативное подчинение фронтом уже не предусматривалась, а боевое применение планировалось строго централизованно, только по решению Верховного Главнокомандования. Для выполнения боевой задачи бригада должна была занимать заблаговременно оборудованные стационарные боевые позиции или развертываться в подготовленных полевых районах. Эти положения были изложены в Наставлении по боевому применению инженерных частей, вооруженных ракетными комплексами Р-12, разработанном в 1959 году.
Этап 1946-1959 годов сыграл огромную роль в разработке основ боевого применения ракетного оружия, боевой подготовки, создании системы эксплуатации ракетного вооружения. Освоение нового оружия шло исключительно интенсивно. По специальной подготовке изучалась материальная часть ракетного и специального вооружения, каждый номер расчета практически отрабатывал свои функциональные обязанности при работе на боевой технике. Слаживание отделений, стартовых и технических батарей, сборочных бригад проводилось в процессе комплексных занятий на учебных стартовых позициях, в полевых условиях. Каждая стартовая батарея в среднем за год проводила 10 комплексных занятий, из них три-четыре — с запуском двигателя на предварительную ступень работы.
К 1957 году инженерными бригадами РВГК было проведено 296 запусков двигателей и 79 учебно-боевых пусков ракеты Р-1, 216 запусков двигателей и 38 учебно-боевых пусков ракеты Р-2, 15 учебно-боевых пусков ракет Р-5М и Р-11.
Опыт первых ракетных бригад способствовал грамотному формированию тактико-технических требований и заданий на разрабатываемые ракетные комплексы и принципы их боевого применения.
В эти годы бригады сами проводили учения или участвовали в учениях Штаба реактивных частей. Оперативно-тактический фон учений был всегда сложным и требовал большого напряжения сил личного состава. Тематика учений имела научную, исследовательскую направленность и была разнообразной. Совершались длительные марши с переправами, в том числе и паромными, марши с исследованием характеристик новых в то время тяжелых колесных тягачей. Исследовались организация и проведение пусков ракет, в том числе и многократных. Отрабатывались железнодорожные перевозки частей с погрузкой и выгрузкой техники и многие другие вопросы. В ходе учений большое внимание уделялось организации всестороннего обеспечения действий войск.
Летом 1950 года с 22-й бригадой особого назначения на государственном полигоне Капустин Яр под руководством М.И. Неделина было проведено большое тактическое учение. На основании опыта, полученного в ходе этого учения, а также ряда командно-штабных учений и учебно-боевых пусков началась разработка основ боевого применения ракетного оружия.
В мае 1951 года приказом военного министерства СССР вводится в действие первое Наставление по боевому применению бригады особого назначения РВГК, вооруженной ракетами дальнего действия. В Наставлении содержался ряд теоретических положений и практических рекомендаций по применению ракетного оружия. Так, бригада особого назначения РВГК, вооруженная ракетами дальнего действия, предназначалась для поражения крупных военных и военно-промышленных объектов, важных административно-политических центров, узлов, коммуникаций и других объектов стратегического и оперативного значения.
На основе опытных испытаний, результатов боевой подготовки и учений ракетных частей было создано и в марте 1955 года введено в действие Наставление по боевому применению инженерной (ракетной) бригады РВГК, вооруженной ракетами Р-1 и Р-2. В Наставлении впервые были сформулированы основные задачи бригады в наступательной и оборонительной операциях. При этом учитывалась возможность действий бригады в условиях применения противником ядерного оружия. Предусматривались рассредоточение боевого порядка, смена позиций в процессе военных действий, создание запасного командного пункта. Наставление обобщало пятилетний опыт учебно-боевых пусков на полигоне и учений непосредственно в бригадах.
В развитие положений Наставления Штабом реактивных частей совместно с аппаратом Начальника реактивного вооружения создаются инструкции и руководства по эксплуатации вооружения, железнодорожным перевозкам, геодезическому и метеорологическому обеспечению и другие документы.
В октябре 1955 года на базе 73-й бригады проводится крупное учение «Действия инженерной бригады РВГК в наступательной операции в условиях применения атомного и химического оружия». В соответствии с замыслом учения был совершен 250-километровый марш, проведены полное инженерное оборудование позиционного района, загрузка железнодорожного эшелона ракетами и другой техникой, проверка огневых возможностей каждой стартовой батареи в течение суток, т.е. огневая производительность.
С принятием на вооружение комплекса с ракетой Р-5М ставится вопрос о выработке принципиально нового взгляда на применение ракетно-ядерного оружия сверхдальнего по тому времени действия. За май-август 1957 года офицеры Штаба реактивных частей, командиры и оперативные группы штабов инженерных бригад РВГК участвовали в командно-штабных оперативных учениях Северной группы войск, Одесского, Прибалтийского, Закавказского, Прикарпатского, Дальневосточного и Киевского военных округов, а также в командно-штабном оперативном учении, проведенном главнокомандующим Сухопутными войсками.
Офицеры штаба 72-й бригады в составе оперативных групп Штаба реактивных частей осенью 1957 года участвовали в учениях Северного и Балтийского флотов, а летом 1958 года — в стратегическом учении ВВС и Войск ПВО страны.
Итоги учений, проведенных в 1955-1958 годах, позволили по-новому подойти к рассмотрению способов и форм применения ракетного оружия дальнего действия в целом. Выявилась необходимость введения для ракетных частей трех степеней боевой готовности. Впервые также зашла речь о нецелесообразности подчинения бригад общевойсковому командованию, так как при этом широкий маневр ракетными ударами необоснованно сужался. Учения показали, что бригада способна наносить удары по объектам стратегического тыла противника, что не входило в компетенцию фронта. Становится очевидным, что применение ракетно-ядерных систем должно производиться централизованно и только по приказу Верховного Главнокомандующего.
Таким образом, к 1958-1959 годам в Вооруженных Силах был накоплен достаточно большой опыт формирования ракетных соединений, разработаны основы боевого применения стратегического ракетного оружия, освоена передислокация ракетных подразделений на большие расстояния, определены направления и методики подготовки ракетных специалистов и слаживания боевых расчетов, организована эксплуатация ракетной техники, очерчен круг проблем боевого и тылового обеспечения.
Этот опыт позволил в последующем оперативно и эффективно решать задачи по дальнейшему широкому развертыванию ракетных полков и соединений.
|
